Великий Брахма понимался не как живая божественная личность, а скорее как безличная всесовершенная благая первопричина мира, и потому соединение с ней мыслилось как обезличивание подвижника.
Во время разговора с Анантапиндикой, Будда высказывает наиболее пространно аргументацию против представления о Едином Боге-Творце:
1. "Если бы Ишвара был творцом, то все живые существа должны были бы молча подчиниться его творческой силе, они были бы подобны сосудам, вышедшим из рук горшечника; если бы это было так, то как тогда возможно исполнять добродетель?"
2. "Если этот мир был создан Ишварой, то не должно было существовать таких вещей как скорбь, страдание и зло, ибо все деяния, как чистые, так и нечистые, должны исходить от Него".
3. "Если это не так, то должна быть другая причина [зла и страдания], которая находится вне его, и [в этом случае] Он не будет Самосущим. Итак, как видишь, мысль об Ишваре опровергнута".
4. Не может быть, чтобы Совершенное создало нас, ибо то, что совершенное, не может быть причиной, так как через это оно претерпит изменение и перестанет быть совершенным. Каждая вещь имеет свою причину, тогда как мы можем сказать, что Бог является причиной всех вещей? Поэтому "нужно отвергнуть заблуждение об Ишваре и молитвы ему".
В другом "священном" тексте Будда спрашивает жрецов: "верно ли, что вы придерживаетесь мнения, будто… всё, что человек знает по опыту… имеет причиной акт творения, совершённый Высшим Существом?" Получив утвердительный ответ, он возражает: "Тогда, в таком случае, человек является убийцей живых существ по причине акта творения, совершённого Высшим Существом. Человек является вором… развратником… лжецом… подстрекателем… ругателем… ленивым болтуном… жадным… злоумышленником… сторонником ложных взглядов по причине акта творения, совершённого Высшим Существом" (Титтха сутта, 3.61).
Все эти изложения и цитаты были приведены нами для того, чтобы, во-первых, показать, что вопрос о существовании Бога Творца для буддизма вовсе не так безразличен, как это иногда пытаются сейчас представить, а во-вторых, чтобы через добросовестное приведение буддийских атеистических аргументов показать, что все они, а также само обосновываемое ими отрицание Бога Творца, происходят из незнания Буддою и его древними последователями истинного учения о Боге.
На те вопросы, которые он предлагал последователям брахманизма как нерешаемые, без труда может ответить любой ученик воскресной школы – не потому, конечно, что он умнее Будды и авторов буддистского канона, а потому, что, в отличие от них, знает об откровении Божием, знает то, что о Себе открыл Сам Бог.
Судя по приведённым текстам, главным камнем преткновения для Будды является вопрос существования зла в мире. По его мнению, три наиболее известных атрибута Бога – всемогущество, всеведение и благость несоместимы с фактом наличия страдания в мире.
К такой мысли он приходит из-за того, что не знает о даре свободы, которым наделил человека Бог, и о том, зачем наделил Он человека таким даром.
Примечательно, что Будда при этом не отрицает факт свободы человека, но считает его аргументом против существования Творца, поскольку, по его мнению, если бы Совершенный Творец существовал, то он не дал бы своим созданиям свободы, но полностью подчинил бы их своей воле, так что они были бы одинаковы, как типовые горшки, и никто из них не мог бы не только совершать греха, но даже совершенствоваться в добродетели.
Может быть, такое утверждение производило впечатление на древних брахманистов, но у любого образованного христианина оно может вызвать в лучшем случае недоумение. Ибо христиане также признают очевидный факт свободы человека, но считают его как раз высшим проявлением той благости и щедрости, которую и может позволить Себе только истинный Бог. "Бог почтил человека, даруя ему свободу,- пишет святитель Григорий Богослов, - чтобы добро принадлежало лично тому, кто его выбирает, не меньше, чем Тому, Кто положил начало добра в природе"
На приведённые выше вопросы и аргументы отвечал ещё святитель Василий Великий более полутора тысяч лет назад:
""От чего же, говорят болезни? От чего безвременная смерть? От чего истребление городов кораблекрушения, войны, голодные времена? Это есть зло, продолжают и между тем все это - Божие произведение. Поэтому кого же иного, кроме Бога, признаешь виновником происходящего?"
Прежде всего мы должны утвердить в мыслях следующее: поскольку мы творения благого Бога и состоим во власти Того, Кто устрояет все до нас касающееся, и важное и маловажное, то не можем ничего потерпеть без воли Божией, и если что терпим, то оно не вредно… Ибо, хотя смерть от Бога, однако же, без сомнения, смерть не зло; разве кто назовет злом смерть грешника; потому что для него перехождение отсюда бывает началом мучений во аде. Но, опять же, не Бог причиной зол во аде, а мы сами; потому что началом и корнем греха от нас зависящее, наша свобода. Удержавшись от зла, могли бы мы не терпеть ничего бедственного. Но поскольку уловлены сластолюбием в грех; то можем ли представить какое благовидное доказательство, что мы не сами для себя сделались виновниками горестей?
Одно считается злом только по нашему ощущению, а другое является [подлинным] злом само по себе. [Что касается] зла самого по себе, то оно зависит от нас [самих], это распутство, неразумие, робость, зависть, убийства, отравы, лживые дела, и все однородные с сими недостатки, которые, оскверняя душу, созданную по образу Сотворшего, помрачают ее красоту. [Что же касается] того, что мы называем злом [вещи], которые нам тягостны и болезненны для ощущения, - телесную болезнь, телесные раны, недостаток необходимого, бесславие, ущерб имения, потерю родных, - то каждое из сих бедствий мудрый и благой Владыка посылает нам к нашей же пользе. Богатство отнимает у тех, которые употребляют его худо, и тем сокрушает орудие их неправды. Болезнь насылает тем, кому полезнее иметь связанные члены, нежели беспрепятственно устремляться на грех Смерть насылается на тех, которые достигли предала жизни, какой от начала положен в праведном суде Бога, издалека предусмотревшего, что полезно для каждого из нас.
А голод, засухи, дожди суть общие какие-то язвы для целых городов и народов которыми наказывается зло, преступившее меру. Посему, как врач хотя производит в теле страдания, однако же благодетелен, потому что борется с болезнию, а не с больным; так благ и Бог, Который частными наказаниями устрояет спасение целого. Ты не ставишь в вину врачу, что он иное в теле режет, другое прижигает, а третье совершенно отнимает; напротив того, даешь ему деньги, называешь его спасителем; потому что остановил болезнь в небольшой части тела, пока страдание не разлилось во всем теле… Бог… преобразует зло и ведет к лучшему, чтоб оно, перестав быть злом приняло в себя свойство добра…
Поэтому болезни в городах и народах сухость в воздух бесплодие земли, и бедствия встречающиеся с каждым в жизни, пресекают возрастание греха. И всякое "зло" такого рода посылается от Бога, чтоб предотвратить порождение истинных зол. Ибо и телесные страдания в внешние бедствия измышлены к обузданию греха. Итак, Бог истребляет зло, а не от Бога зло. И врач истребляет болезнь, а не влагает ее в тело. Разрушения же городов землетрясения, наводнения, гибель воинств кораблекрушения, всякое истребление многих людей, случающееся от земли, или моря, или воздуха, или огня, или какой бы то ни было причины, бывают для того, чтоб уцеломудрить оставшихся; потому что Бог всенародные пороки уцеломудривает всенародными казнями.
А то, что является в собственном смысли злом, то есть, грех - это зло, наиболее достойное сего наименования, зависит от нашего произволения; потому что в нашей воле - или удержаться от порока, или быть порочным.
Итак…получив понятие о раздельных видах зла, зная, что такое - зло подлинное, то есть, грех, конец которого - погибель, и что такое - зло мнимое, болезненное для ощущения, но имеющее силу добра, как например страдания, насылаемые к обузданию греха, которых плоды - вечное спасение души, перестань огорчаться распоряжениями Божия домостроительства, и не почитай Бога виновным в существовании зла, и не представляй себе, будто бы зло имеет особенную свою самостоятельность… Зло есть лишение добра. Сотворен глаз; а слепота произошла от потери глаз. Поэтому, если бы глаз по природе своей не подлежал порче, не имела бы места слепота. Так и зло не само по себе осуществляется, но следует за повреждениями души… Безобразное не от прекрасного, порок не от добродетели. Прочти историю мироздания, и найдешь, что там "всё хорошо",и "хорошо весьма" (Быт.1:31). Поэтому зло не сотворено вместе с тварями, которые добры. Но и умная тварь, происшедшая от Создателя, не с примесью лукавства приведена в бытие.
Однако же зло есть, и действие показывает, что его много разлито в мире. Поэтому говорят: "откуда же зло, если оно и не безначально, и не сотворено?" Доискивающихся чего-либо подобного спросим: откуда болезни? откуда телесные повреждения? Болезнь не что-либо нерожденное, но она и не создание Божие. Напротив, животные сотворены с таким устройством, какое им прилично по естеству, и введены в жизнь с совершенными членами, бывают же больны, уклонившись от того, что им естественно; ибо лишаются здоровья или от худого корма, или от другой какой болезнетворной причины. Следовательно, Бог сотворил тело, а не болезнь. Поэтому же Бог сотворил душу, а не грех. Повредилась же душа, уклонившись от того, что ей естественно. А что было для нее преимущественным благом? Пребывание с Богом и единение с Ним посредством любви. Отпав от Него, она стала страдать различными и многовидными недугами. Почему же в ней есть общая приемлемость зла? По причине свободного стремления, более всего приличного разумной природе. Не будучи связана никакой необходимостью, получив от Творца жизнь свободную, как сотворенная по образу Божию, она разумеет доброе, умеет им наслаждаться, одарена свободой и силой, пребывая в созерцании прекрасного и в наслаждении умопредставляемым соблюдать жизнь, какая ей естественна; но имеет также свободу и уклониться от прекрасного.
Но говорят: "Почему в самом устройстве не дано нам безгрешности, так что нельзя было бы согрешить, хотя бы и хотели?" Потому же, почему и ты не тогда признаешь служителей исправными, когда держишь их связанными, но когда видишь, что добровольно выполняют перед тобою свои обязанности. Поэтому и Богу угодно не вынужденное, но совершаемое добродетельно. Добродетель же происходит от произволения, а не от необходимости; а произволение зависит от того, что в нас; и что в нас,то свободно.
Итак, почему лукав человек? По собственному своему произволению. Почему зол диавол? По той же причине; потому что и он имел свободную жизнь, и ему дана была власть, или пребывать с Богом, или удалиться от Благого. Гавриил - Ангел и всегда предстоит Богу. Сатана - Ангел и совершенно ниспал из собственного своего чина. И первого соблюло в горних произволение, и последнего низринула свобода воли. И первый мог стать отступником, и последний мог не отпасть. Но одного спасла ненасытимая любовь к Богу, а другого сделало отверженным удаление от Бога. Так диавол лукав, имея лукавство от произволения, а не природа его противоположна добру"
Однако Будда, и вслед за ним все буддисты не различают страдание на две принципиальные категории, указанные святителем Василием, и не различают именно потому, что отрицают существование Бога Творца. Подлинным злом является грех, то есть, нарушение воли Бога. Мнимым злом, является страдание, то есть, нарушение воли человека. Буддизм отрицает Бога, поэтому видит только человека, и злом объявляет только то, что причиняет страдания человеку. Поэтому в нём не рассматриваются в качестве зла никакие грехи, направленные против Бога, а те грехи, которые направлены против человека, иногда воспринимаются как зло, но совершенно с другой мотивацией, чем в христианстве – не потому, что этот поступок нарушает волю Творца, а потому, что он причиняет страдания людям. Такая путаница и невозможность отделить истинное зло от мнимого, и, соответственно, постичь тайну страдания, вынудила Будду придти к провозглашению злом всякого страдания вообще, хотя польза от страданий является таким же очевидным фактом, как и свобода человека.
Другим камнем преткновения для Будды стало незнание учения о Боге как о Личности. Мы уже упоминали выше, что для брахманистов Великий Брахма представлялся скорее как некий безличный божественный абсолют. В этой связи стоит обратить внимание на то, как Будда высмеивает представления брахманов о молитве: "Вот человек, имеющий дело на другом берегу,пришел бы, желая переправиться на другой берег. И, стоя на этом берегу, он стал бы взывать к другому берегу: "Иди сюда, другой берег, иди сюда, другой берег!"Как же ты думаешь об этом, Васеттха? Мог бы другой берег реки Ачиравати ради зова, ради молитвы, ради надежды, ради радости этого человека перейти на этот берег? – Конечно? нет" (Дигха Никайя, 13. Тавиджа сутта, 29).
Отрицание Буддой молитвы действительно проистекает из представления о Верховном Божестве как о чём-то безличностном. Святитель Николай Сербский говорил: "Будда не знал о молитве, потому что он не знал о Боге как об Отце Небесном" [19].
Безусловно– берег бы не пришёл и не ответил на молитву. Берег – бездушное и безличное явление. А вот отец или мать, услышав с другого берега мольбы о помощи своего сына – неужто не ответили бы на них и не перешли оттуда к нему? Конечно, ответили бы, и перешли, и помогли. Если на это способны люди, то отчего же на это не может быть способен Тот, Кто их сотворил? Вот как говорит Он Сам для верующих в Него: "Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя" (Ис. 49:15).
Если мы представим человека-мастера, который с любовью трудился и смастерил некий сложный и красивый механизм, а затем этот механизм при своей работе каким-то необычным звуком покажет, что внутри него произошла поломка, то неужели же этот мастер не подойдёт к творению рук своих и не станет трудиться, чтобы исправить поломку? Так, безусловно, поступит всякий, кто творил с любовью и кому нравится созданное им.
Но если даже грешный человек не оставит без внимания "молитву" бездушного механизма, то неужели же совершенный Бог останется равнодушным к молитве Своего живого создания? Нет, и всё знание, и весь опыт христианства доказывает, что Бог не только ответил, но и Сам пришёл к Своему созданию, чтобы "взыскать и спасти погибшее" (Мф.18:11). Божественная природа отстояла от человеческой несоизмеримо дальше, чем один берег реки Ачиравати отстоит от другого, но, тем не менее, Бог пришёл к человеку, исполнив моления всех праведников человечества об избавлении от истинного зла и его последствий. "Сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с Ним. Он… явился на земле и обращался между людьми" (Вар. 3:36,38). Бог поступил так, потому что, в отличие от берега реки, Он есть Личность, Которая может слышать и откликаться, любить и сострадать.
Уместно здесь привести пересказ проповеди, которую священномученик Андроник (Никольский) произнёс перед японскими буддистами:
"Я главным образом говорил о душе и о Боге как личных и неуничтожимых началах, чтобы противопоставлять правильное понятие о них буддийскому пантеизму. По вопросу о душе подробно уяснял ту светлую чистую жизнь, которая нравится нам, но от которой мы постоянно далеки, ибо в жизни часто делаем не то хорошее, а другое дурное. Это плод нашего грехопадения, от которого в нашу природу, созданную чистою от Бога, и вкрался грех как господствующее начало. В этой раздвоенности мы и приходим невольно к мысли – искать высшей какой-либо помощи против зла, чтобы сделаться лучше; а если наша жизнь от Бога, то и помощь только от Него, создавшего из ничего и могущего снова воссоздать… По вопросу о Боге я толковал о Его Всемогуществе и о том, что Он есть действительная личность, всем управляет, к Которому все мы и должны придти в конце… Бог непременно должен быть личностью, отличной от какого-то безличного Его пребывания или разлития в мире"[20].
К сожалению, такой проповеди не слышал и не мог услышать сам Будда в брахманской Индии. Учение о Боге как о личности было ему совершенно неведомо. С этим связан и тот аргумент из разговора с Анандапиндикой, где от лица Будды утверждается, что Совершенное не создало нас, ибо то, что совершенно, не может быть причиной, так как через это оно претерпит изменение и перестанет быть совершенным. Весь этот аргумент выведен из отношения к Божеству как к безличному абсолюту, и только в таком контексте он может хоть как-то существовать. Знание о Боге как о Личности выбивает из под него всякую основу.
Если мы представим, что есть человек, который ничего не писал, а затем написал первую книгу, и она стала гениальной, завоевав восторги во всём мире, то неужели же можно сказать, что, написав эту книгу, её автор стал тем самым хоть в чём-либо менее совершенным? Напротив, через акт создания книги и проявилась степень его гениальности и совершенства. Подобный образом и вечный совершенный Бог, по Своей любви сотворив во времени весь мир, всего лишь сделал явной для сотворённых ту возможность, которую Он изначально имел в Себе, не умалив и не увеличив, а лишь проявив тем самым Своё изначальное всесовершенство.
Священномученик Александр (Миропольский), указывая на то, что составляет величие буддизма, при этом отмечает и те объективные обстоятельства, которые предопределили самое главное заблуждение его основателя – отрицание Бога.
"Буддизм можно признать одной из высших естественных языческих религий в силу её стремлений познать существо своего духа, при уничтожении плотских страстей и неотразимых впечатлений греховного мира. Борьба Будды и умерщвление плоти привели его к результатам для него же самого неожиданным: через углубление в себя он будто познал существо и свойство духа в том виде, в каком он вложен в его естественную природу Самим Творцом. То есть, он увидел свойства жизни высшего бытия, силу любви ко всему и сочувствия в страдании…
Только это самосозерцание погубило Будду, ибо, рассмаривая себя и дух свой, он отвратил взор свой от Создателя и Бога, а затем лишился всякого представления о Нём.Отвергнув же сверхчуственное бытие и Создателя, Будда своими собственными силами не мог прозреть в себе образа и подобия Бога Творца, первоисточника жизни, которую он призван не уничтожать, а проявлять и развивать. Будда не имел руководителя на пути к источнику Божественной жизни, а потому заблудился во мраке самолюбивого, греховного человеческого естества"
О том, что в Индии того времени не существовало того, кто знал о Боге по личному опыту встречи с Ним, говорит и сам Будда. Критикуя учение брахманов о необходимости единения с Богом для спасения от страданий, он говорит: "Нет у брахманов, сведущих в трех ведах, кого-нибудь, вплоть до седьмого поколения наставников, который бы воочию видел Брахму. И те мудрецы древности, которые…составили священные тексты…, не говорили так: "Мы знаем, мы видим, откуда Брахма и где Брахма, и куда направляется Брахма". Эти же… брахманы, поистине, говорят так: "Мы проповедуем путь к соединению с тем, кого не знаем и не видим; этот путь прям, эта дорога направлена к избавлению и выводит следующего по ней к соединению с Брахмой"… Если так, то не оказываются ли слова брахманов, сведущих в трех ведах, необоснованными? Итак, эти брахманы… проповедуют путь к соединению с тем, чего не знают и не видят… А такого быть не может… И слова этих брахманов, оказываются смешными, оказываются болтовней, оказываются тщетными, оказываются пустыми" (Дигха Никайя, 13.Тавиджа сутта, 14-15).
Может быть, так было у брахманов, но, слава Богу, не так у православных христиан. Те, кто по вдохновению Бога записали священные тексты христианства, говорили:"О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами,что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни… возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение - с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом" (1Ин. 1:1,3). Они говорили не гадательно и не по предположению, а свидетельствовали о том, что видели и знали сами. Об этой истине они свидетельствовали не только словом, но и делами, не только жизнью, но и смертью своей. И не только свидетельствовали, но и указали путь к тому, чтобы те, кто верит их свидетельству, могли на собственном опыте убедиться в его истинности. И действительно, многие святые, следовавшие по стопам апостолов, ещё при земной жизни сподобились личной встречи с Господом, и непосредственного познания от Него. Такие люди есть в Православной Церкви и сейчас.
Неудивительно, что Будда и авторы "священных" буддийских книг не знали об Истинном Боге – им неоткуда было получить о Нём надёжные сведения. Удивляет то, что современные европейские и американские буддисты, которые имеют все возможности эту истину узнать, либо не обращают на неё внимания, либо же просто повторяют вышеприведённые буддийские тезисы и аргументы, хотя в контексте христианства они совершенно несерьёзны и несостоятельны по существу и могут иметь лишь историческое значение.
К сожалению, современные буддисты предпочитают просто игнорировать тот факт, что христианство даёт исчерпывающие ответы на те буддийские вопросы, на которые не мог ответить брахманизм.
Юрий Максимов, преподаватель
Московской духовной академии
Православная Церковь в Таиланде
Википедия:
Добро в христианстве
Добро — это действия, приносящие счастье и не причиняющие никому вреда, ущерба, боли, страданий. В христианстве самым главным представителем и источником добра считается Бог. Объективным критерием добра (также как и блага) является соответствие его воле Божией. Состояние или чувство, из которого творится добро — это любовь. Совершенная любовь свойственна только Богу. А, значит, и совершенное добро, без малейшей примеси зла, может творить только он или существа, выполняющие его волю.
Христианство рассматривает зло не как самостоятельную сущность, но как умаление добра.
В трактате «Оправдание добра» русский христианский философ конца XIX века Владимир Соловьев определял добро как «действительный нравственный порядок, выражающий безусловно должное и безусловно желательное отношение каждого ко всему и всего к каждому» и отождествлял его с Царством Божиим[2].
Евангельское добро
В Евангелии добро — это прежде всего дела милосердия. Различают дела милости телесной: накормить голодного, напоить жаждущего, принять странника, одеть нагого, посетить больного или заключенного (Мф. 25:35-36). А также милости духовной: обратить грешника от его ложного пути (спасти душу) (Иак. 5:20).
Также в христианстве утверждается, что никакое, даже самое малейшее добро, в конечном итоге не останется без награды от Бога (Мф. 10:42, Мк. 9:41).
