Личность светлейшего князя Потемкина и присоединение Крыма к Российской империи



Автор: В.А.
Дата: 2016-10-29 20:35
Начало 2014 года было ознаменовано долгожданным воссоединением Республики Крым и Российской Федерации. Именно в тот год Крым вновь вошел в состав России. Наш «лазурный берег», столь богатый исконно русскими историческими достопримечательностями вновь стал радовать жителей России, которые абсолютно свободно могут посещать теперь уникальные царские дворцы, видеть пропитанные русской кровью бастионы Севастополя, любоваться величественными пейзажами Херсонеса, где принял крещение князь Владимир со своей дружиной, взирать на горы и водопады, озера и степи. Но как ни парадоксально это звучит, многого из вышеперечисленного бы не было без князя Григория Александровича Потемкина-Таврического, который впервые присоединил Крым к Российской империи. На протяжении «золотого века» царствования Государыни Екатерины II именно Потемкин играл значительную роль во внутренней и внешней политике государства российского. Русско-турецкие войны дали выход России к Черному морю, а по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору османы отказались от претензий на Крым, который стал независимым. В 1783 году составленный Потемкиным манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу» [1] был подписан 8 (19) апреля Екатериной II. Именно с этого события и исчисляется славная история Крыма в составе России.



Сам Потемкин, происходивший из смоленских дворян, обратил внимание на себя Екатерины II участием в дворцовом перевороте, после которого был свергнут Петр III. Именно с данного события и началось карьерное возвышение Григория Александровича, но было бы неверным говорить, что Потемкин получал чины и титулы из-за этого. В 1769 году он отправился добровольцем на русско-турецкую войну, где участвовал с отличием в ряде битв. Уже в следующем году генерал-майор Григорий Потемкин за военные успехи был награжден орденом Святого Георгия 3-й степени. Через несколько лет Потемкин возведен с нисходящим его потомством в графское достоинство и назначен генерал-губернатором Новороссии. После этого граф занимался военными реформами. Им была введена единая структура пехотных частей, подготовлена экономическая регламентация армейских расходов на содержание армии, созданы Екатеринославское и Черноморское казачьи войска. В Войске Донском были сформированы регулярные полки, которые стали действовать на основании армейских дисциплинарных законов, разработанных так же Потемкиным. Будучи по натуре требовательным командиром, тем не менее, граф способствовал бережному отношению командиров к подчиненным и солдатам. Отныне запрещалось использовать солдат на частных работах, а в различных инструкциях и приказах Потемкин неоднократно писал о бережном отношении командиров к подчиненным, осуществляя надзор за снабжением войск и их санитарно-гигиеническом состоянии. Как отмечали современники, в те годы Потемкин имел большое влияние на Императрицу Екатерину II, при этом все наиболее важные государственные бумаги проходили через его руки и ими же корректировались. Его путешествия по Российской империи были обставлены с большими почестями, современники относились к нему с почтением и пиететом, но для большего понимания личности Потемкина все же необходимо привести цитату знаменитого мемуариста, дипломата и австрийского фельдмаршала Шарля-Жозефа де Линь, который служил в свое время под началом графа: «Вижу предводителя армии ленивого по наружности, но трудящегося беспрестанно <…>. Он день и ночь не знает сна <…> робок за других и смел за себя <…> сух и непостоянен, глубокий философ, искусный министр, великий политик, не мстителен, просит прощения за сделанные им обиды, скоро и охотно заглаживает несправедливость, верит в Бога и боится Дьявола <...>. Страшный богач и никогда не имеет в карманах ни копейки, чрезвычайно подозрителен и доверчив как младенец, ревнив, благодарен, угрюм и шутлив <…>. Под личиной жестокости имеет самое нежное сердце <…>. Каково же его волшебство? Гений, гений, гений! Врожденный ум, прекрасная память, высота духа, тонкости без всякого коварства, счастливая примесь какого-то единственного своенравия, которое в хорошие минуты привлекает к нему сердца, неограниченное великодушие; искусство награждать приятно и по мере заслуги, верное чувство, дар угадывать то, чего он не знает, и, наконец, глубокое знание человеческого сердца» [2]. Другие современники отмечали могучие мускулы и высокую грудь Потемкина, а так же приятную физическую наружность графа, которая, согласно «злым языкам», позволяла не уступать ему по количеству романов знаменитому герою романтических новелл Дону Жуану-ди-Тенорио. «В самой наружности князя, в его величественной осанке – сразу виден был человек недюжинного калибра», - писал Василий Васильевич Огарков, один из дореволюционных биографов графа [3].



По завершению русско-турецкой войны и Кючук-Кайнарджийскому мирному договору, Турция стремилась вернуть Крым в свою сферу влияния. В марте 1779 года Россия и Турция подписали Айналы-Кавакскую конвенцию, по которой наша страна должна была вывести свои войска с Крымского полуострова и, как и Турция, не вмешиваться во внутренние дела ханства. Однако, после вывода российских войск, турки продолжали влиять на внутреннюю и внешнюю политику Крымского ханства. После одного из очередных восстаний, спровоцированного Османской империей, Императрица Екатерина II решилась на новый ввод русских войск, рискуя открытым конфликтом с Турцией. После начала военной кампании толпы мятежников разбегались от русских полков, но именно тогда Потемкин, побывав вновь в Крыму, сделал вывод что татарская знать с большим желанием приняла бы протекторат Российской империи, нежели формальную власть крымского хана Шахина Гирея, с необычайной жестокостью расправлявшегося с мятежниками и местными жителями. Угрозы безопасности рубежей Новороссии и Российской империи заставили Потемкина обратиться с новым письмом к Государыне, в котором он в частности сообщал ей: «Поверьте, что Вы сим приобретением бессмертную славу получите и такую, какой ни один государь в России ещё не имел. Сия слава проложит дорогу ещё к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Чёрном море. От Вас зависеть будет, запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду» [4]. И Екатерина II издала манифест о принятии Крыма в состав Российской империи. Теперь вся хозяйственно-административная деятельность легла на плечи Потемкина, одним из первых шагов которого стал выбор гавани для будущего Черноморского флота, благодаря чему в 1784 году был заложен порт-крепость под названием Севастополь. Тем временем, по поручению Потемкина по реке Кубани дополнительную систему укреплений стали возводить под руководством Александра Васильевича Суворова. Уже чуть позже Кубанская, Терская, Кизлярская линии под руководством Потемкина составили единую Кавказскую линию. В самом Крыму продолжались административные реформы: сформированная Таврическая область была разделена на семь уездов, а татарские князя и мурзы получили практически все права и льготы, присущие русскому дворянскому сословию. Именно при Потемкине в Крым стали приглашать колонистов, закладывать новые города, засаживать полуостров лесами и виноградниками, учреждать фабрики и предприятия, верфи и учебные заведения. Кипучий характер Григория Александровича не позволял ему останавливаться на достигнутом, он не щадил ни себя, ни людей, ни денег для преображения и обустройства Крыма. Под руководством Потемкина начался масштабный сбор сведений о Крыме, над которым работали крымские и русские чиновники, картографы и геодезисты. Параллельно он в своих циркулярах требовал от русской администрации дружелюбного отношения к татарам и благоприятных условий "чтобы способствовать размножению коммерции и ободрить промыслы". Ежедневно по вечерам Потемкин совершал прогулки пешком, делал гимнастические упражнения, словом, следил за собой, за своим здоровьем и поддерживал бодрость духа. Умевший отдыхать, причем не в ущерб делу, он заботился и об отдыхе подчиненных [5]. Но основной упор в своей жизни Потемкин конечно же уделял работе. Безусловно, не все его замыслы осуществились, но следы его деятельности по прошествии более чем двух веков видны в Крыму и в наши дни. С 1784 года Потемкин начинает приглашать в Крым иностранцев, специалистов по виноградарству, садоводству, лесному хозяйству и земледелию. Для устройства парков и садов из Англии был приглашен Уильям Гульд. Разведением виноградников, масличных и шелковичных деревьев занялся француз Иосиф Банк, назначенный директором Таврических садов. В те времена при поддержке Потемкина начала развиваться добыча соли и вскоре ей обеспечивались огромная территория, ныне включающая в себя земли почти всей современной Украины и Белоруссии. Еще одним масштабным проектом Григория Александровича стало строительство новых городов в Крыму и Новороссии. Это и Одесса, Симферополь, Херсон, Севастополь и другие населенные пункты. В них за счет казны и при личном кураторстве Потемкина возводились многочисленные здания общественного назначения, строилась сеть новых дорог, приводились в порядок уже действующие каменные мосты. Жители городов освобождались от податей и получали ссуды на возведение собственных домов. Не забывал Потемкин и о народном образовании, для чего был открыт ряд училищ. Современники свидетельствовали, что "неусыпными трудами князя дикие степи новой Тавриды, подобно степям Новороссийским, превратились в обработанные поля и прекрасные луга". «Почти уникум среди русских военных и государственных деятелей» [6], - именно так о нем отзывается в наши дни английский историк Саймон Джонатан Себаг-Монтефиоре, специализирующийся на истории России и СССР.

В 1787 году было предпринято знаменитое путешествие Государыни Екатерины II в Крым, которое обратилось в торжество Потёмкина. Маршрут поездки пролегал через Перекоп, Карасубазар, Бахчисарай, Ласпи и Севастополь. На рейде нового города Севастополя её встретил созданный под руководством Потёмкина Черноморский флот в составе трёх линейных кораблей, двенадцати фрегатов, двадцати корветов и бригов, трёх бомбардирских лодок и двух брандеров [7]. Французский посол Сегюр, который был в свите русской Императрицы, отмечал толпы рабочих, множество зданий, городские укрепления, пристани и верфи и делал вывод, что все это придавало Севастополю вид значительного города. Удивила Императрицу многое: и крепость в Херсоне и благоустройство ряда поселений и дворцов, фейерверк из трехсот тысяч ракет и Амазонская рота, созданная Потемкиным как подразделение русской армии для встречи и сопровождения Екатерины II, состоявшая целиком из женщин, имевших вид воительниц [8]. К приезду Императрицы под руководством Потемкина было подготовлено историческое описание приобретённого края. Отметим, что крымские жители положительно относились к реформам Потемкина и восторженно встречали Государыню. Как свидетельствовал Принц де Линь, находившийся рядом с Екатериной II, во время путешествия к Бахчисараю, дорога шла под уклон и лошади быстро понесли карету Императрицы, грозя ее опрокинуть и разбить: "Она была в то время так же спокойна, как при последнем завтраке. Новые подданные, крымцы, устремились спасать ее, спешились, легли на дороге и, бешенством своей отважности, воздержали бешенство лошадей". После этого путешествия Государыни светлейший князь Потёмкин получил от Екатерины II почётный титул «Таврического». К сожалению, до наших дней в общественном сознании населения осталась не та колоссальная работа, которую провел Потемкин, а миф о «потемкинских деревнях», так как, мол, Григорий Александрович лукавил и показывал не реальность, а чуть ли не муляжи и ненастоящую действительность. Но, по мнению ряда исследователей, в те времена было принято организовывать пышные торжества и богато декорировать города к приезду Государыни, которую в поездке в Крым так же сопровождал австрийский Император Йосиф II. Кроме того, в свиту Екатерины II входили послы ряда европейских стран, которым так же необходимо было показать, что Россия твердо стоит на ногах, обустраивает свои новые земли и намерена их развивать наилучшим образом.



Вскоре грянула очередная русско-турецкая война, турецкий десант был опрокинут войсками Суворова, а армии под командованием Потемкина и генерал-фельдмаршала Румянцева-Задунайского нанесли поражения турецким войскам, овладели крепостями Очаков и Хотин. После ряда очередных побед Суворова, после победы Черноморского флота под предводительством адмирала Ушакова над турками, взятия Измаила и Браилова, принадлежность Крыма к Российской империи уже никто не оспаривал. Она была чуть позднее подтверждена Ясским мирным договором, который закрепил за нашей страной все Северное Причерноморье. Сам Суворов в те годы писал: о Потемкине: «Он честный человек, он добрый человек, он великий человек: счастье мое за него умереть».

В 1790-1791 годах Потемкин фактически руководил Молдавским княжеством, где так же проводил на свой лад реформы и создал Молдавский экзархат Русской православной церкви. Незадолго до подписания мирного договора, после проведения очередных мирных переговоров, 5 (16) октября 1791 года, направляясь из Ясс в Николаев, Потёмкин умер от лихорадки недалеко от молдавского села Рэдений Веки. «Вот и всё, некуда ехать, я умираю! Выньте меня из коляски: я хочу умереть на поле!», - такими, как говорили современники, были последние слова великого и блистательного светлейшего князя Григория Александровича Потемкина. С большой торжественностью великий государственный деятель был похоронен в построенном им же городе Херсоне.


Уже после большевистской революции и образования Украинской ССР, в 1930 году в Херсон приехал советский писатель Борис Лавренёв, который в закрытом соборе, где покоился Потемкин, обнаружил антирелигиозный музей. В нем кроме советских агитационных плакатов, останков офицеров-участников штурма крепости Очаков, в разных витринах были выставлены и череп и части скелета Потемкина с надписями «Череп и кистки полюбовника Катерини ІІ Патьомкина» [9]. Как вспоминал советский писатель: «Вытащенный из склепа и разложенный на три экспоната Потёмкин - это было уже нечто неслыханное по варварству и идиотизму» [10]. После вмешательства Лавренёва музей закрыли, останки Потемкина замуровали в склепе в новом гробу. Но местные краеведы вспоминали, что во дворе бывшего храма мальчишки потом играли в футбол чьим-то черепом. На месте захоронения Потемкина работали в 1970 и 1984-1985 годах работали советские спецкомиссии, которые вскрывали склеп для проведения судебно-медицинской экспертизы. В гробу обнаружили небольшую горку костей, среди которых практически не было цельных крупных костей и самого черепа. Впечатление от состояния склепа было самым тягостным, отсутствовало большинство костей из захоронения, но эксперты заключили, что останки принадлежали светлейшему князю Потемкину – мужчине ростом около 185 сантиметров, возрастом около 52-55 лет, а возраст скелета оценили в приблизительно два столетия. После распада СССР в честь Потемкина было установлено десять памятников и бюстов этому великому человеку, если считать и восстановленные после уничтожения их большевиками в советские годы. Но, думается, что в сердцах патриотов и неравнодушных граждан память о Григории Александровиче будет жить всегда, одно из подтверждений чему – сегодняшние Дворянские чтения. Мраморное надгробие на могиле Потемкина в Херсонской соборной церкви сохранилось до наших времен и ежегодно в день его памяти на могиле служится панихида.
https://www.belrussia.ru/page-id-8578.html

<стронг>✿ღ✿Красота спасет... жизнь: истории женщин, выживших в лагерях✿ღ✿

<п алигн="центер"><имг срц="//имг1.ливеинтернет.ру/имагес/аттач/д/4/159/887/159887603_РРРёРРР.ПНГ" видтх="700" хеигхт="465" алт="РЎРЅРёРјРѕРє (700х465, 537Кб)" />
Эти женщины привлекли внимание уникальной судьбой. Они прожили счастливые, благополучные годы до того, как их арестовали. Гражданская жена Колчака Анна Тимирева... Будущая актриса и писательница, красавица Тамара Петкевич... Уникальная личность, оставившая самые пронзительные воспоминания о лагере, Евфросиния Керсновская... Они не сломались, потому что были красивы и сильны духом. Они смогли победить саму смерть, а главное — не предать себя и свои принципы.
more=]
Тамара Петкевич: а душу — оставить себе

Тамара Петкевич была арестована в годы войны, освободилась в пятидесятых, а после этого прожила огромную жизнь — до 97 лет! Ее не стало несколько лет назад... Настоящая красавица, она планировала сделать карьеру переводчика, но именно в лагере случайно попала в актрисы... Ее история потрясает тем, что, имея просто кинематографическую внешность, Тамара ни разу не поступилась своими принципами. Хотя, если б сделала это, наверное, могла бы даже избежать тюрьмы, не то что отправки в лагерь...

Вся история Тамары связана с любимым городом Ленинградом, где она счастливо провела детство с родителями. Отец все время занимал ответственные должности и как видный партийный работник имел хорошие условия. «Квартира была огромной — из шести комнат, — вспоминала Тамара Владимировна. — Круглый зал с нишами, столовая, папин кабинет, гостиная, детская... При кухне еще комната — седьмая, для прислуги. В просторных апартаментах в начале двадцатых мы жили вчетвером: мама, папа, наша домработница и я... Из разговоров взрослых я усвоила, что бедных людей скоро совсем не будет, все будут жить одинаково хорошо; дома будут строиться по-новому». Как видно из воспоминаний, отец девочки был убежденным коммунистом.

Тучи стали сгущаться над отцом с зимы 1934 года, после убийства Кирова. Вероятно, его судьба была решена, когда директора завода, на котором работал Петкевич, арестовали. «Тамара, вы взрослая девочка, надо быть мужественной. Сегодня ночью арестовали вашего отца», — сказали ей. Она была в старших классах школы, на руках у ее матери еще две младшие сестры.

«Дома после обыска все оставалось разбросанным. Из угла комнаты без слез смотрели перепуганные сестренки. Ни к чему не притронувшись, лежала в постели мама... Мы сразу оказались в полной изоляции. Как в ночь резни гугенотов, ворота нашего дома оказались помеченными знаком уничтожения, — вспоминала Петкевич. — Со дня папиного ареста я стала именоваться «дочерью врага народа». Это была, так сказать, первая политическая кличка, полученная мною от Времени. В школе меня перестали вызывать на уроках. Под каким-то предлогом меня пересадили на последнюю парту. Буквально через пару недель после папиного ареста меня вызвали на бюро комсомольского комитета».

Петкевич склоняли к тому, чтобы отречься от отца. Это был единственный выход для родственников арестованного, если они не хотели последовать за ним. Многие так делали, но для Тамары это было невозможно. Ее единогласно исключили: «Кто за исключение Петкевич из рядов ВЛКСМ?» — Поднялся лес рук... В дверь никто не звонил. Мы оказались отрезанными от мира, от привычного течения жизни». Когда они переезжали с дачи, один сосед просто помог подтащить тяжелые вещи до машины. За это он был обвинен в потакании семье врага народа и исключен из партии.

В очереди на тюремные передачи Тамара познакомилась с Эриком, который тоже приходил к своему отцу. Эрик рассказал, что учится в медицинском институте на третьем курсе. Мечтает стать хирургом. Тамара узнала, что ее отцу дали десять лет без права переписки, и больше не имела о нем никаких вестей. Позже выяснилось, что Петкевич умер на этапе. Неизвестно почему Тамаре предложили забрать обратно комсомольский билет. Она отказалась это сделать. «Отказу от комсомольского билета ужаснулись все — и взрослые, и ровесники, — писала Петкевич. — С того момента, видимо, на меня было заведено особое «досье»... Я сдала экзамены в 1-й Государственный институт иностранных языков... В каждом письме Эрик писал, что любит меня. На письма я отвечала. На чувства его — ничуть».

Семья Эрика переехала в город Фрунзе, вероятно, таким образом надеясь избежать ареста. Молодой человек предлагал Тамаре приехать. Приглашал ее жить вместе, прислал денежный перевод. «Что ответить? Отослать перевод? Приписать «не приеду» и жить как жила? Я сердилась на перевод Эрика, но ответила: «Приеду». Сомнений в том, что, если решусь там остаться, смогу существенно помогать своим, не было». Тамара приехала во Фрунзе. Город ей понравился, да и преданность и любовь молодого человека убеждали остаться. «И я уже знала, что никуда отсюда не уеду, потому что пришла тишина, почти покой, почти радость, потому что я в первый раз в жизни поняла, что значит сделать человека счастливым... На 26 декабря 1940 года была назначена наша свадьба. Мне исполнилось двадцать лет. Эрику — двадцать два».

Вид пристани около Зимнего дворца, после 1902 года

Началась война. Во Фрунзе продолжалась мирная жизнь, но Тамара беспокоилась о родных. «Стало уже понятно, что моя семья не успела выехать из-за блокады Ленинграда. Во что бы то ни стало им нужны были продукты и деньги... Телеграммы в войну шли через Сибирь. Внес ясность лишь сам Ленинград. «Мама Реночка умерли, Валя больнице». Все заботы Петкевич были о том, чтоб помочь оставшейся в живых сестре, и она не замечала, что над ней самой сгущаются тучи. Арест Тамары произошел не обычным образом. За ней не приехали ночью на машине мужчины в костюмах... Просто зашла одна женщина и попросила с ней съездить в институт (Тамара поступила в медицинский вуз, эвакуированный в город Фрунзе). «Наскоро написала Эрику записку: «Меня вызвали в институт. Скоро буду». Подложив под камень ключ и записку, пошла за незнакомой особой...» Сначала Тамару более десяти часов без объяснения причин держали в какой-то комнате. «На ручных часиках было девять вечера, когда военный наконец расположился за столом и начал опрос: «Фамилия, имя, отчество, год рождения, образование; имя отца, матери, есть ли сестры, братья, кто муж?» Показав ордер на арест, следователь удобно расположился и приготовился работать. Начался первый допрос. «Итак, Петкевич, расскажите о своей контрреволюционной деятельности. Все! Всю правду!»

Вот так и началась для Тамары Петкевич новая жизнь. Арест, которого она на самом деле давно ждала... Как позже выяснилось, ее мужа арестовали в тот же день. Тамара погрузилась в будни человека, которого заставляют подписывать донос на себя. «Чаще всего на допрос вызывали после отбоя. Дергали по два, иногда по три раза в ночь. Но как бы ты ни был измучен ночными допросами, вставать надо было в «подъем», а досыпать днем категорически воспрещалось... В тюрьме было одно утешение: библиотека. И какая! Она состояла из реквизированных у арестованных книг. Имена владельцев были затерты жирной чернильной полосой. Мы с Верой Николаевной читали запоем Толстого, Стендаля, Цвейга и т. д. О прочитанном спорили».

Позже выяснилось, что муж Тамары дал обвинительные показания против собственной жены. Причем следили за семьей разные «друзья», которые писали куда надо, следили еще с Ленинграда. Но тогда Тамара стойко держалась, не называя ни одного имени, и недоумевала о судьбе мужа: «Что, у нас с ним — «общее дело»? Или каждому предъявляют разные обвинения? Почему Барбара Ионовна (свекровь) носит сыну передачи, а мне нет? Считает меня главной виновницей?» В те годы так и говорили: «Это она из-за мужа пострадала» или: «Его посадили из-за жены...»

И тут, как многие написали бы, «мелькнула надежда»... «Какие у вас красивые волосы, Тамара! Не бойтесь меня. Я вас люблю, Тамара!» — как взрыв, как землетрясение оглушили слова следователя. «И давно это с вами случилось?» Он ответил на этот вопрос: «Давно». Несводимо и противоестественно было все. Слова его стыли, громоздились, и я случайными звеньями, блоками запоминала то, что он говорил. «Я знаю вас... вы чисты и невиновны. Знаю всю вашу жизнь. Знаю вас лучше, чем вы сами знаете себя. Знаю, как жили в Ленинграде, как нуждались. Про сестер, про вашу мать знаю, про фрунзенские годы. Вы разве не помните меня? Я приходил к вам в медицинский институт, в группу... в штатском, конечно. Вы однажды пристально так посмотрели на меня. Потом мы приходили к вам домой. Нас было несколько человек. Один из наших сказал: «Пришли вас арестовать...» Вы тогда так страшно побледнели...» Я наблюдала, как неоднократно следователь рвал в клочки то ли протоколы, то ли доносы. Возможно, самое страшное он от меня отвел».

Неизвестно, что было бы, если б Тамара ответила на чувства следователя. Но она себе этого не позволила. Ее приговорили к семи годам лишения свободы, на три года лишили гражданских прав, конфисковали имущество...

Большинство известных воспоминаний лагерников говорят о снегах Магадана, морозах и работе на лесоповале. Но еще более нечеловеческие условия были в жарких степях Киргизии, куда попала Тамара. Увидев, во что превратились работающие в лагере женщины, она хотела покончить с собой, но ободрилась, встретив в бараке свою знакомую по тюрьме. «Бригада, в которую я попала, собирала срезанный на поле тростник конопли и ставила его в «суслоны». Одолеть рабочий день, длившийся до захода солнца, было настолько трудно, что, казалось, второго не переживу, не вынесу никак. Неужели так может быть ежедневно? Как спастись от солнца?»

Тамара Владимировна (Владиславовна) Петкевич, 50-е годы

После года среднеазиатских лагерей ее переводят на лесоповал в республику Коми. «Работа здесь была одна: лесоповал. Я попала в бригаду по распилке стволов. Пилили весь день, до отупения, до боли... сверх нее, до одеревенения и далее... Ни выпрямиться, ни разогнуться. Кровавые мозоли появились тут же...» Наверное, Тамара бы не выжила, если б не познакомилась с главврачом лагерной больницы. Он взял ее «в жены», и тут уже она не могла сопротивляться, да и было какое-то чувство. А главное — родился сын Юра. С которым Тамара пробыла совсем недолго, отец ребенка отдал мальчика своей законной жене. Впоследствии это стало непреодолимым препятствием для общения сына и матери. Мальчик долго не хотел признавать отсидевшую мать, много лет Тамара Владимировна стучалась в эти двери, добилась лишь холодноватого общения. Матерью для него стала та женщина, что вырастила.

Именно в лагере Петкевич стала актрисой — ее взяли в театрально-эстрадный коллектив, где она познакомилась со множеством сидевших актеров, режиссеров и писателей. Там же встретила свою настоящую любовь, но этот человек умер. После освобождения в 1950 году «пораженная в правах» Петкевич работает в провинциальных театрах — Сыктывкар, Шадринск, Чебоксары, Кишинев... Затем оканчивает театроведческий факультет в Ленинграде. Днем она работает в Доме культуры, по ночам — пишет свои книги. Именно благодаря им Петкевич мгновенно прославилась, ее воспоминания ставили в один ряд с литературой Солженицына и Жженова. Что же отличало Петкевич от миллионов других, которых постигла та же участь? Она сумела прожить полноценную интересную жизнь.

Анна Тимирева: если я еще жива

О судьбе Анны Тимиревой заговорили после выхода на экраны фильма о Колчаке. Но там уделили внимание в основном их роману с Колчаком, а вот та длинная жизнь, которую ей пришлось прожить после его гибели, осталась за кадром... Анна родилась в интеллигентной семье музыканта, получила хорошее образование, вышла замуж за офицера флота в 18 лет. «Был он старше меня, красив, герой Порт-Артура. Мне казалось, что люблю, — что мы знаем в 18 лет?» У них родился сын. С Колчаком Анна познакомилась в начале Первой мировой войны в Финляндии, куда перевели служить ее мужа. Он был старше ее на 20 лет.

«Я приехала из Петрограда 1914—1915 годов, где не было ни одного знакомого дома не в трауре — в первые же месяцы уложили гвардию. Почти все мальчики, с которыми мы встречались в ранней юности, погибли. В каждой семье кто-нибудь был на фронте, от кого-нибудь не было вестей, кто-нибудь ранен. И все это камнем лежало на сердце... А тут люди были другие — они умели радоваться, а я уже с начала войны об этом забыла. Мне был 21 год, с меня будто сняли мрак и тяжесть последних месяцев, мне стало легко и весело. Не заметить Александра Васильевича было нельзя — где бы он ни был, он всегда был центром. Он прекрасно рассказывал, и, о чем бы ни говорил — даже о прочитанной книге, — оставалось впечатление, что все это им пережито. Как-то так вышло, что весь вечер мы провели рядом. Долгое время спустя я спросила его, что он обо мне подумал тогда, и он ответил: «Я подумал о Вас то же самое, что думаю и сейчас».

В продолжение года они виделись время от времени. Анна была воспитана в традициях верности семье, да и Александр Васильевич ценил свою семью. Периодически принимал решение «не видеться»... «Но где бы мы ни встречались, всегда выходило так, что мы были рядом, не могли наговориться, и всегда он говорил: «Не надо, знаете ли, расходиться — кто знает, будет ли еще когда-нибудь так хорошо, как сегодня». Все уже устали, а нам — и ему и мне — все было мало, нас несло, как на гребне волны. Так хорошо, что ничего другого и не надо было...»

С 1916 года между ними завязывается переписка. Тимирева первая признается в любви, а Александр Васильевич ей отвечает: «Я вас больше чем люблю». После отъезда Александра Васильевича в Севастополь они с Тимиревой ведут переписку, длившуюся один год. При этом Тимирева по-прежнему живет с супругом. После прихода большевиков Колчак становится «знаменем» белогвардейского движения, а супруг Анны, Тимирев, отправлен на Дальний Восток с целью ликвидации имущества Тихоокеанского флота. Анна Васильевна вместе с ним едет во Владивосток. По дороге она совершенно случайно узнает о том, что Александр Колчак находится в Харбине.

Анна Васильевна Тимирева, Санкт-Петербург, 1910-е годы

«И вот мы едем по Амурской колесухе, кое-как построенной каторжниками, по Шилке. Красиво, дух захватывает. Вербная неделя, на станциях видим, как идут по гребням холмов со свечками люди со всенощной. Мы опять, я и девушка Женя, побежали смотреть город. Красивее расположенного города я не видела — на стыке Амура и Шилки. А город пестрый, то большие дома, то пустыри, по улицам ходят свиньи — черт знает что такое. И тут я повстречалась с лейтенантом Рыбалтовским. Когда-то он плавал под командой моего мужа, мы были знакомы, даже приятели. «Что вы здесь делаете?» — «Да как-то так попал. Вот хочу перебраться в Харбин». — «Зачем?» — «А там сейчас Колчак». Не знаю: уж, вероятно, я очень переменилась в лице, потому что Женя посмотрела на меня и спросила: «Вы приедете ко мне в Харбин?» Я, ни минуты не задумываясь, сказала: «Приеду». Мой муж спросил меня: «Ты вернешься?» — «Вернусь!» Я так и думала, я только хотела видеть Александра Васильевича, больше ничего».

Наверное, время в Харбине самое счастливое для них. Никто еще не понимал, насколько серьезно то, что произошло. Можно было надеяться на будущее...

«Чтобы встретиться, мы с двух сторон объехали весь земной шар, и мы нашли друг друга... Он навещал меня в той семье, где я жила, потом попросил меня переехать в гостиницу. Днем он был занят, мог приходить только вечером, и всегда это была радость... Я сказала ему: «Я знаю, что за все надо платить — и за то, что мы вместе, — но пусть это будет бедность, болезнь, что угодно, только не утрата той полной нашей душевной близости, я на все согласна...» Ну что ж, надо договориться — я поеду во Владивосток, все покончу там и вернусь. Я была молода и прямолинейна до ужаса. Александр Васильевич не возражал, он мне очень верил. Конечно, все это было очень глупо — какие объяснения могут быть, все ясно. Но иначе я не могла».

После этого судьба развела их на много месяцев. Колчак вел наступление в Сибири, Анна никак не могла окончательно объясниться с мужем. В конце концов она приехала к Колчаку в Омск. Они встретились накануне спешного отступления. «Из Омска я уехала на день раньше А.В. в вагоне, прицепленном к поезду с золотым запасом, с тем чтобы потом переселиться в его вагон. Я уже была тяжело больна испанкой, которая косила людей в Сибири. Его поезд нагнал наш уже после столкновения поездов, когда было разбито несколько вагонов, были раненые и убитые. Он вошел мрачнее ночи, сейчас же перевел меня к себе... И началось это ужасное отступление, безнадежное с самого начала: заторы, чехи отбирают на станциях паровозы, составы замерзают, мы еле передвигаемся. Куда? Что впереди — неизвестно. Да еще в пути конфликт с генералом Пепеляевым, который вот-вот перейдет в бой. Положение было такое, что А.В. решил перейти в бронированный паровоз и, если надо, бой принять. Мы с ним прощались, как в последний раз. И он сказал мне: «Я не знаю, что будет через час. Но Вы были для меня самым близким человеком и другом и самой желанной женщиной на свете».

Не помню, как все это разрешилось на этот раз. И опять мы ехали в неизвестность сквозь бесконечную, безвыходную Сибирь в лютые морозы... Вот мы в поезде, идущем из Омска в неизвестность. Я вхожу в купе, Александр Васильевич сидит у стола и что-то пишет. За окном лютый мороз и солнце. «Как Вы думаете?» — «Что же думать — конечно, союзное командование нас предаст. Дело проиграно, и им очень удобно — если не с кем будет считаться». И так целый месяц в предвидении и предчувствии неизбежной гибели. В одном только я ошиблась — не думала пережить его».

Когда в январе 1920 года белочехи выдали Колчака властям, Тимирева вслед за ним пошла под арест добровольно. Анна получила записку: «Конечно, меня убьют, но если бы этого не случилось — только бы нам не расставаться». Она увидела через глазок камеры, как Колчака уводят на расстрел. После этого ее выпустили, но уже в июне отправляют сроком на два года в Омский концентрационный лагерь принудительных работ. В то время еще не было массовых репрессий, но Тимирева попадала под разряд «опасных». Она хотела эмигрировать, подала прошение, но вместо разрешения на отъезд ее арестовали на год. И в 1922-м, и в 1925 году последовали аресты. «Освобождать ее, — рапортовал чекист, — ни в коем случае нельзя — она связана с верхушкой колчаковской военщины и баба активная». Поэтому сажали раз от раза «за связь с иностранцами и бывшими белыми офицерами».

Зимний дворец, 1905 год

Освободившись в очередной раз, Анна Васильевна вышла замуж за инженера Всеволода Книпера. Но это ей не помогло, потому что следили. В воспоминаниях коллег (она работала в разных местах, например бутафором в театре) она была «высокомерной и замкнутой», но это было связано с тем, что все кругом доносили. Весной 1935 года — новый арест за «сокрытие своего прошлого». Сначала лагерь, потом — поселение. Чтобы прожить, приходилось работать дворником, судомойкой, швеей... Но абсолютно все, кто позже вспоминал Тимиреву, встретившуюся на их пути, отмечали ее безупречную осанку, красивое лицо, какую-то собранность, она выделялась среди других. Печальная участь постигла ее близких. Муж погиб в 1942 году на фронте. Сына расстреляли. Всю войну она провела на Севере. Потом не могла жить в Москве, поселилась в Рыбинске Ярославской области. «Дружить» было не с кем, даже племянница Колчака отказалась с ней общаться из страха.

Работая в театре, Тимирева не распространялась о своем прошлом. Но кто-то все равно прознал, и начались подозрения... Это уже 1949 год, тогда в основном сажали «повторников», по первому же доносу. Кто-то написал, что она занимается антисоветской пропагандой. Еще пять лет она провела в лагерях, и вообще — с 27 до 57 лет — тридцать лет (!) бесконечно жила в ожидании арестов, которые происходили. Понимала, что от нее «не отстанут», что бы она ни делала. Даже если б согласилась «служить» органам. Для нее не было никаких «предложений», никаких шансов. С таким прошлым жить в Советском Союзе спокойно Тимирева не могла. Только после смерти Сталина она получает освобождение, но возвращается в Рыбинск и снова идет работать все в тот же театр. Ее приняли. Никому, как ей, не удавалось столь искусно сделать вазу из консервных банок или люстру из проволоки. Ремесло помогало ей выжить и в лагере. Там Анна Васильевна расписывала поделки и игрушки... Кстати, в театре ей доверяли не только реквизит. Иногда Тимирева выходила на сцену. И это была не просто массовка, а, например, роль княгини Мягкой в «Анне Карениной». Режиссеров подкупало умение Анны Васильевны держать себя, истинно аристократическая повадка, жесты. Ее этому учить было не нужно, она ведь когда-то бывала на настоящих балах и в настоящих светских салонах.

Тимирева не мечтала о том, чтобы стать актрисой, но постепенно вошла в профессию и стала частым гостем не только на сцене театра, но и в массовке «Мосфильма». Ее карточка привлекала внимание ассистентов режиссеров, они чувствовали в Анне Васильевне породу. Гайдай предлагал ей мелкие роли, может быть, желая дать подработать. А появление ее в картине Бондарчука «Война и мир» в образе дамы на балу вполне можно отследить, она довольно часто попадала в кадр. Анна Васильевна постоянно хлопотала о реабилитации. В конце 50-х годов ее уже многие получили, но Тимирева, видимо, попадала в категорию самых тяжелых, с которыми нужно было еще «разобраться». Она писала письма на имя начальников: «Мне 61 год, теперь я в ссылке. Все, что было 35 лет назад, теперь уже только история. Я не знаю, кому и зачем нужно, чтобы последние годы моей жизни проходили в таких уже невыносимых для меня условиях. Я прошу Вас покончить со всем этим и дать мне возможность дышать и жить то недолгое время, что мне осталось».

Ее просьбы рассматривали долгие годы. Только в 1960-м Тимирева была реабилитирована и вернулась в Москву. У нее были друзья и покровители, интеллигентные люди, сами из бывших дворян, которые понимали ее статус. Ей помогли получить комнатку в комуналке на Плющихе, выхлопотали пенсию, как дочери известного музыканта. Теперь Анна Васильевна могла посещать концерты в консерватории, спектакли в столичных театрах, ходить к кому-нибудь в гости. Знакомые отмечали в ней то удивительное состояние неспешности и тишины, которое бросалось в глаза на фоне деловых и спешащих людей. Иногда ночью Тимирева приходила на опустевшую кухню, наливала себе чай и просто смотрела в окно. Соседи не понимали, что это с ней. Они не понимали, что она наслаждается просто покоем. Наслаждается временем, когда ее никто не беспокоит и можно наконец-то вздохнуть свободно, как в молодости, когда она еще не знала свою судьбу.

Кадр из фильма «Адмиралъ», 2008 год

Евфросиния Керсновская: человек стоит столько, сколько стоит его слово

Как-то давно я случайно включила телевизор, где рассказывали о «житии» (именно так) некоей Евфросинии, которая, находясь в лагерях, боролась за правду и справедливость. Я была уверена, что говорят о какой-то святой. Но нет... Евфросиния не принадлежала ни к какой вере, но жила истинно по-христиански. И в какое время! Ее родиной была Одесса, но потом семья переехала в Бессарабию, которой уже нет на карте. Она получила хорошее образование в гимназии, знала несколько европейских языков, имела диплом ветеринара. Выражаясь советским языком, она действительно была «помещицей». В их хозяйстве были наемные рабочие. «К нам — к маме и ко мне — крестьяне нашего села (и не только нашего) имели привычку идти по всякому поводу. К маме шли все обиженные или считавшие себя таковыми...»

Отец Евфросинии совсем не интересовался хозяйством, и им занялась дочь. Молодая девушка мудро всем заправляла, сама нередко работала физически, до седьмого пота. Двадцать восьмого июня 1940 года СССР захватил Бессарабию, после чего там сразу же начались массовые репрессии и вывоз населения. Многие бежали в Румынию, не ожидая от СССР ничего хорошего. Фрося отправила туда мать, а сама осталась ждать, что будет. И дождалась... «Преступлением» Евфросинии была принадлежность к интеллигентному дворянскому сословию — у нее конфисковали все имущество и лишили всех прав, в том числе права на труд. Фрося ходила по дворам местных жителей и нанималась к ним частным порядком, заготовляла дрова. Все ее знали как прекрасную труженицу и с охотой помогали. Добрые люди предупреждали — за ней придут, но она не стала скрываться. Разделила свою участь с другими ссыльными.

Бессарабцы высылались в ГУЛАГ в товарных вагонах. «Нас везли как своего рода контрабанду. Нам просовывали в дверь то ведро похлебки, то ведро воды, то вытряхивали из торбы хлеб. На вопросы не отвечали, просьбы и жалобы не выслушивали. Даже просьбу о медицинской помощи...» В таких условиях Фрося старалась каждому помочь, ободрить. Когда у одной женщины начались роды, она, рискуя жизнью, выбралась из вагона, чтобы добыть ведро воды. За что была причислена к «склонным к побегу». Долго их везли на север, наконец остановились в Томской области.

Работала Евфросиния на лесозаготовках, в тяжелейших условиях. «Первый враг — комары. Пока что это хуже голода. С голодом мы вплотную столкнемся зимой, сейчас нас выручают грибы. Единственное спасение — дымари, костры из березовых гнилушек. Переходишь от дерева к дереву — волоки свои дымари! И еще деготь в смеси с рыбьим жиром: нальешь на руку этой вонючей смеси, смажешь за ушами, лицо и шею, и это дает возможность минуты две-три не страдать от укусов...»

В лагерях Евфросинию постоянно обвиняли в «антисоветской агитации и пропаганде» и в «клевете на жизнь трудящихся в СССР». На каждом собрании с лагерным начальством она выступала смело, открыто. Другим людям это казалось безумием. «Как перед Богом скажу, положа руку на сердце: ни разу, ни одного единственного раза я не смолчала! Норма! Кто дал вам право самовольно повышать норму? Она установлена государством. Для нашего же северного района она и так непомерно велика: световой день короток; мы и так нарушаем трудовой закон — закон, охраняющий безопасность трудящихся! Мы работаем в темноте. Представители профсоюза обязаны на месте установить размер нормы и ее оплату! Обязательства должны принимать рабочие сами, добровольно. А их берете вы и обсуждать не разрешаете. Официально у нас восьмичасовой рабочий день, но мы работаем по двенадцать, и притом без выходных...»

Разумеется, после таких выступлений ее невзлюбило начальство. Ей постоянно меняли виды работ, она не успевала набрать норму. Начальник суйгинского леспромхоза Дмитрий Хохрин перевел Евфросинию работать на самый трудный участок. «Мою работу в те февральские дни можно сравнить только с беспорядочными движениями тонущего, над которым уже сомкнулась вода. Только смерть в воде легче. Мне изменили не только физические силы: ноги подкашивались, руки дрожали, сердце трепыхалось, и не хватало дыхания. Отказывало и зрение. Все, на что я смотрела, начинало шевелиться и исчезало. Я различала силуэты, но что это, лошадь или человек, с уверенностью сказать не могла. Я призывала на помощь всю свою гордость, чтобы скрыть свою слабость. Я не хотела сдаваться! Но самое унизительное — это была потеря памяти. Я забывала, какую работу мне надо делать, что я начала? Не могла вспомнить, где топор? Куда я положила пилу? Где вилы для сгребания хвои? А когда их находила, забывала, что надо было делать».

Евфросиния Керсновская, Бессарабия, 30-е годы

В феврале 1942 года Евфросиния заболела. Начальство лишило бунтарку медицинского обслуживания и обделило пайком под предлогом, что она не вышла на работу. Осатаневшая девушка пришла в кабинет к Хохрину, чтобы его убить, но ее рука дрогнула. Тогда она совершила побег. Несколько дней шла по руслам рек на запад и перешла с правого берега Оби на левый. Немногие решались на такое, да еще зимой! Кругом тайга. Жителям местных деревень категорически запрещалось помогать беглецам и ссыльным. Правда, иногда ей удавалось заработать себе на пропитание, помогая кому-то заготавливать дрова, но чаще всего ее просто не пускали на двор: «Стучу, стучу, стучу... «Это кто еще там?» — «Впустите обогреться!» — «Проваливай, откуда пришла!» — «Я очень озябла, устала». — «Вот спущу кобеля, враз взбодришься!» Шаги удаляются. Пес продолжает заливаться. Псу простительно, на то он и пес.

Иду к следующим воротам. Повторяется тот же диалог. С тем же результатом. Восемь изб в деревне. Восемь ворот. Восемь псов и восемь бессердечных людей. Но разве это люди? Разве люди способны прогнать от своего порога измученного странника, прогнать в морозную ночь? Обессилев, падаю на колоду у последних ворот. Дальше тайга. Холодная, безжалостная. Погибнуть в тайге — это понятно. Но на пороге дома, в котором живут люди? Отчаяние сжимает горло».

Евфросиния находилась в бегах шесть месяцев, в течение которых прошла 1500 километров. В конце концов ее задержали в одной из деревень бдительные жители. Она не сопротивлялась, скорее всего, от усталости, понимая, что без документов в такое время она не найдет себе пристанище. Евфросинию отправили в тюрьму в Барнауле. Там ее неделю держали в одиночной камере, что оказалось благом, так как она могла побыть одна. Правда, в камере царила полная темнота. Затем ее перевели в общую камеру Внутренней тюрьмы НКВД, и начались ночные допросы, при этом днем ей спать не давали. Дело вели разные следователи, и все они дивились образованию, уму и умению вести разговор Керсновской. Их бесила ее логика. Все их «доказательства» разваливались. Запугать ее не удалось. И даже при попытке избить Евфросиния сумела за себя постоять. Что-то в ней было такое, что даже они понимали: такая не остановится ни перед чем. Керсновскую отправили в Сиблаг.

Много она описывала в своих воспоминаниях, с какими подлостями и интригами ей пришлось столкнуться в лагере. «Неудобный», какой-то даже «не здоровый» человек с болезненной честностью, неравнодушием, да еще тот, кто хорошо работал, бесил начальство. Но вот обитатели лагеря ее уважали. Все знали: половину своего пайка и те овощи, которые могла тайком принести с поля, она отдавала беременной солагернице. «По утрам наступал тот счастливый момент, которого ждешь, хочешь ты в этом признаться или нет, все 24 часа в сутки: мы получаем хлеб. Максимальная пайка — 600 граммов. Ее получают лишь на тяжелой физической работе, и то при условии выполнения нормы. Мы, работающие в цехах, получаем 400 и 500 граммов. Последним причитается еще премблюдо: граммов 100–150 каши из отрубей или ложка кислой капусты из «черного листа».

В 1943 году Евфросинию перевели на строительство военного завода под Новосибирском, где заключенные ГУЛАГа работали без применения строительных механизмов. Периодически ей выпадал шанс облегчить свою участь. Например, как ветеринара ее перевели на ферму. Но она была неудобна, отказывалась подписывать фиктивные акты о гибели свиней, по которым охранники могли получать мясо. Таких случаев в жизни Керсновской — миллион. В то время как другие старались хоть как-то выжить, она, если смотреть со стороны, просто вредила себе. Благодаря своим «неразумным» действиям Евфросиния оказалась в бараке усиленного режима с уголовникам-рецидивистами, где она работала в прачечной. Потом была переправлена в Красноярск, где занималась погрузкой барж. Какую бы работу ей ни давали, она не экономила силы, трудилась честно, даже с азартом. Чтобы солагерники не знакомились, не заводили дружбы, их периодически этапировали в другие лагеря. Так Фрося оказалась в Норильске.

Случайно попав в больницу, Евфросиния получила еще один шанс выжить. Ее взяли работать медсестрой. Большую часть своего пайка отдавала пациентам. И при этом была донором. «Я радовалась, что моя кровь может кого-то вернуть к жизни! При всем при том я раз и навсегда отказалась от донорского пайка: две булки черного хлеба, полкило масла, кило сахара, кило соленой рыбы — паек, ради которого кое-кто из заключенных с готовностью становился донором. Может, с моей стороны это было глупо, но я горжусь тем, что, хотя все время мучительно голодала, я ни разу не воспользовалась этим пайком. «Я своей кровью не торгую! Бог дал мне силу и здоровье... И то, что я могу спасти жизнь погибающего, — для меня достаточная награда!»

Огюст Раффе. «Скуланский карантинный генеральный суд — Бессарабия, Молдавия». 1837 г.

Разумеется, что с такими взглядами Керсновская всех бесила. Она не давала халатно относиться к уходу за больными, не помогала воровать медикаменты... В общем, мешала. В итоге произошел дикий конфликт, который привел к нервному срыву. Керсновская стала требовать... чтобы ее перевели работать на шахту, в чем ей было поначалу отказано. Но она объявила на 11 дней голодовку. Сама Евфросиния называла такие состояния «гордостью негра». Да, я буду работать, и на самой тяжелой работе, самой грязной. И всем вам докажу, что я могу!

В полузабытьи, больная и слабая после голодовки, она явилась к начальству: «Я хочу работать на шахте! И я буду здесь работать! Сейчас я немного не в форме, но через несколько дней это пройдет. Укажите мне, к кому обратиться». — «Вы на шахте работали?» — «Я шахты никогда не видела». — «Увидите — заплачете!» — «Вам не придется мне слезы утирать, поверьте!»

Евфросинию поставили на шахте добывать уголь из забоя — это была одна из самых тяжелых и опасных работ. «Для того чтобы подняться на-горб и вновь увидеть Божий свет, нужно три километра пройти под землей по этим жутким подземным щелям, пробитым сквозь пласты угля. Иногда кровля так низка, что ежеминутно ударяешься лбом о перекладины и можешь убедиться, что, как ни надежно крепление, но «П»-образные столбы врастают в нижний пласт и кровля опускается все ниже и ниже... После яркого солнечного света темнота кажется абсолютной, а грохот огромного зубчатого колеса лебедки, приводящий в движение трос непрерывки, оглушает так, что даже теряешь равновесие. Во время работы все стучит, скрипит, грохочет, стонет и производит такой своеобразный шум, которого нигде, кроме шахты, не встретишь».

Тем не менее Евфросинии понравилось в шахте, потому что эта работа удовлетворяла ее «гордость» и не терпела халтуры. Кроме того, была и польза: один день работы засчитывался за три дня отсидки. Несколько раз ее переманивали в больницу, ведь с ее образованием она там была нужна. Но не поладив с коллегами, она возвращалась на шахту. В итоге Евфросинию по ее же просьбе перевели работать грузчиком на перевалочно-продуктовую базу, где система «зачетов» была еще более быстрой. Благодаря этому в августе 1952 года срок заключения Евфросинии подошел к концу,

Два месяца Евфросиния прожила в лагере в ожидании высылки. Ее готовы были отпустить насовсем, но перед этим попросили подписать документы, согласно которым требовалось оборвать все контакты со знакомыми из Норильска и никогда никому не рассказывать о том, что она здесь видела. Наверное, вы догадываетесь, как отреагировала Керсновская на такую «формальность». Бумаги она не подписала, из-за чего стала невыездной из Норильска.

А как она врезала начальнику за то, что он ее оскорбил? Кто-нибудь остался жив после того, как позволил себе такое? «Реакция на оскорбление была у меня всегда одинаковая. В данном случае отреагировала я как всегда — кулаком в морду. И нужно сказать — от всей души. Кулак у меня, что ни говори, шахтерский. Попала я ему прямо в глаз. Фара получилась знаменитая! Пока он вопил, держась за подбитый глаз, вошел конвоир. Мы построились, и нас повели в зону. Подбитый бригадир, светя своей фарой, помчался вперед. Я не сомневалась, что это предвещает мне мало удовольствия: я осмелилась поднять руку на вольнонаемного».

Евфросиния пошла работать обратно в норильскую шахту, теперь уже как вольнонаемная, где ее устроили на самом низком окладе и без каких-либо льгот. «Сколько раз приходилось мне с горечью убеждаться, что в Советском Союзе честный труд невозможен. Больше того, он карается! Поощряется только горлопанство, показуха и туфта. Я это уже поняла, но перевоспитаться на советский лад все равно не могла и не хотела». Керсновскую отправили на курсы горных мастеров, где она получила диплом с отличием и стала инженерно-техническим работником. Первое время у нее не было жилья, и в перерывах между сменами она отсыпалась в раздевалке устроенной при шахте бани, затем получила комнату в общежитии. «Я решила перейти на работу взрывника. Недели через две я закончу специальные курсы, после экзамена получу звание мастера буровзрывных работ. Я твердо решила показать высокий класс, даже рискуя навлечь на себя гнев всего взрывцеха. Понятно, работа моя опасна: cмерть всегда рядом. Такова доля шахтера. Но есть и почет, причитающийся шахтеру. Я продолжала плыть по очень опасному фарватеру, не подозревая, как много омутов подстерегают меня на пути».

Аккерманская крепость, Бессарабия, 2011 год

Наконец в жизни хоть и ссыльной, но все-таки выпущенной на свободу Керсновской стали появляться такие радости, как отпуск. Она приехала на родину и от знакомых узнала, что ее мать жива и ищет ее. В радиопередаче «Международный розыск» из Румынии сразу на нескольких языках просила что-нибудь разузнать о Евфросинии. «Я ничего не видела и не слышала: я читала и перечитывала невероятно безграмотно переведенную международную телеграмму: «Благословляю, целую, обнимаю». И опять — «благословляю». А сердце пело на все лады: «Жива, жива, моя старушка! Единственная, родная!»

В 1958 году Евфросиния получила отдельную комнату в частном доме и, снова пройдя длинную бюрократическую процедуру, добилась, чтобы ее отпустили в Одессу. Там они увиделись с матерью. Но так просто остаться в СССР та не могла, ведь Румыния была хоть и страной соцлагеря, но заграницей. Обе приняли решение, что Александра откажется от румынского гражданства с причитающейся ей румынской пенсией и переедет к дочери, а Евфросиния проработает на шахте столько, сколько позволит ей в будущем получать нормальную пенсию и оформить опеку над матерью. Все это потребовало нескольких лет переписки с инстанциями. Приходилось даже собирать справки и доказательства, что Керсновская имеет дело с настоящей матерью.

Наступили времена оттепели, но Евфросинии с ее взглядами не было легче работать. Как-то она написала письмо начальству, предлагая улучшить некоторые сектора в работе. Но это восприняли как донос. Против нее организовали целое собрание. Те, кого начальство попросило выступить, читали как по писаному:

«Она — злобная дворянка, типичная помещица и даже графиня — каждым своим словом порочит партийное руководство всей страны и своего коллектива. И это она говорит о своей безупречной репутации! И это она осмеливается порочить действительно безупречных начальников!» — «Безупречных?» В глазах у меня все поплыло... «Об их «безупречных» поступках, из-за которых у меня уже были серьезные конфликты, я еще нынче утром говорила господину майору...» Я не выдерживаю: вскакиваю на сцену, ударяю по трибуне картонной папкой, в которой мои записки, и сдавленным голосом кричу: «К черту! Не надо мне ни пенсии, ни вашего помилования!» Кто-то хватает меня за штаны, кто-то — за руки. Меня волокут на место...

Что же, я на любой работе не спасую. Пойду рядовым забойщиком на погрузку. Пусть мне 53 года и я не могу ворочать на равных с молодыми шахтерами, которым по 25 лет. Даже если я от них не отстану (а я не отстану, так как у меня есть и воля, и сноровка!), то все равно: за деньгами я не гонюсь. Пусть у грузчиков четвертый или даже пятый разряд. А мне пусть дают второй. Лишения меня не пугают... посмотрим, есть ли такая работа, как бы тяжела она ни была, с которой бы я не справилась».

Вот таким образом Евфросиния уходила «на почетный отдых». «Вы думаете о том, что вы наделали? Стоило вам в конце лишь слово сказать, и через две недели мы бы вас на пенсию провожали, как Ананьева, с Почетной грамотой и именным подарком!..» Таким образом, я стала грузчиком-лесогоном. Хотели меня грохнуть об землю, чтобы полюбоваться моим унижением. Не вышло! Я сама спрыгнула. Толчок получился такой сильный, что все во мне заныло, но я удержалась на ногах». Однако уйти ей все же пришлось. После того, как в местной газете появилась статья «Не выйдет, Керсновская!», где о Евфросинии была поведана просто тонна клеветы. «Разумеется, случись это несколькими годами раньше, одного этого злосчастного письма было больше чем достаточно, чтобы упрятать меня лет на 25, а то и понадежней! Я там призналась, что, слушая речь товарища Хрущева, не сумела запомнить, «сколько чугуна будет выдоено от каждой фуражной коровы», сколько «деловых поросят» будет получено от одной племенной доярки, сколько «силоса заложат на одного студента», потому что на мою бедную голову пять с половиной часов сыпались проценты, миллионы тонн, гектаров, киловатт-часов... Так ведь это шутка...»

Слыхали ли вы, чтобы человек, десятки лет отсидевший в лагерях, пробовал шутить, отправляя письма начальству с предложениями «улучшить производство»? Но времена были уже более спокойные, и Евфросинию отпустили на пенсию, она стала жить с матерью и прожила еще много счастливых лет, хотя последние годы ее жизни были омрачены болезнями. Скончалась Евфросиния в 1994 году.

Как понимать поведение этой смелой женщины? Этой «сумасшедшей», как нередко называли ее, этой «слабоумной»? А если предположить, что был на земле человек, который никогда не врал? Который был настолько силен и высок душой, что не мог омрачить ее ни единой ложью? Не мог себе позволить пройти мимо просящего помощи. Не мог плохо выполнять доверенную ему работу. Не мог терпеть несправедливость. И как объяснить, что при таком образе жизни она не погибла много раз, ее не убили, не уничтожили?.. Да вот же она, настоящая святая!


Автор Анжелика Пахомова
урл]хттпс://7days.ru/[/url]красавицы

Спас на Крови – единственный в своем роде? А вот и нет!

Спас на Крови – один из самых красивых православных храмов России. И хотя сегодня им восхищаются туристы и считают символом Петербурга, наравне с Казанским и Исаакием, еще несколько десятилетий назад этот собор собирались взорвать. В 1941 году этим планам помешала война.

Во время блокады в главный купол храма попал артиллерийский снаряд, но не разорвался, а пролежал между сводами почти 20 лет. В 1956 году над собором снова нависла угроза: местные власти собирались проложить на его месте автомагистраль. Но по каким-то причинам проект был отложен. Судьба словно хранила Спас на Крови...

 

Ни для кого не станет откровением, что на месте, где сейчас стоит храм, 1 марта 1881 года был убит Александр II, которого считали царем-освободителем (он отменил крепостное право). Покушения на царя были и раньше: заговорщики дважды подрывали его поезд, устраивали диверсии в Зимнем дворце, стреляли в него на Дворцовой площади, следовали за ним за границу...

Но, в конце концов, восьмая попытка убить царя завершилась для заговорщиков успехом. Первую бомбу в императорскую карету бросил революционер-народоволец Николай Рысаков. Взрывом были убиты два человека, повреждена задняя стенка кареты, выбиты стекла... но царь остался жив. Он дал распоряжение о помощи раненым, а когда возвращался в карете, другой народоволец, Игнатий Гриневицкий, бросил ему под ноги вторую бомбу...

...Некоторое время назад Александру II было сделано предсказание, что он умрет в красных сапогах, и император искренне не понимал, почему его сапоги, всегда черные, вдруг в какой-то момент должны стать красными! О трагедии тогда, конечно, никто не думал...

После произошедшего новый император, Александр III, в память об отце пожелал возвести храм-памятник. Был объявлен конкурс на лучший проект, в котором участвовали виднейшие архитекторы Петербурга.

На суд императора было представлено 17 проектов, и ни один не прошел - все проекты было поручено переработать. Александр III крайне трепетно и с большой любовью относился ко всему исконно русскому. Он был настоящим «крестьянским царем», как его называли в обществе.

И когда объявили второй конкурс, внимание императора привлекли два имени – Игнатий Малышев и Альфред Парланд. Собственно, их эскиз и был утвержден, но с одним условием – доработать!

✿ღ✿Треугольник смерти. Роковой прыщик королевы✿ღ✿

Почти 200 лет назад, дочь российского императора Павла Первого Екатерина, королева Вюртембергская, с помощью простой иголки самостоятельно удалила ...прыщик. Событие вроде бы заурядное, но чудеса истории таковы, что иногда самое простейшее и, казалось бы, традиционное приводит к катастрофическим последствиям, а то и к революциям, катаклизмам, бурям и переворотам…

Исторические картины Клавдия Лебедева(1852-1916)

Читать далее...

Третьяковская галерея. "Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны"

В тихом переулке Замоскворечья стоит здание, украшенное старинным гербом города Москвы. Это высеченный из белого камня всадник – Георгий Победоносец, разящий копьём змея.

Внимательный взгляд уже силится разобрать славянскую вязь надписи, врезанной в белый камень фасада: “Московская городская художественная галерея имени Павла Михайловича и Сергея Михайловича Третьяковых. Основана П. М. Третьяковым в 1856 году и передана им в дар городу Москва в 1892 году совместно с завещанным городу собранием С. М. Третьякова”.

Читать далее...

"Меня бесит наша уступчивость этим колбасникам". Откровенная речь в Париже генерала Скобелева о России, которая поразила всю Европу

Генерал Скобелев был настоящим патриотом. Безумно любил свою страну не только на словах, но и на деле. Во многом благодаря его таланту Россия победила в войне с турками 1878 г. и освободила ряд балканских народов от османской тирании.

Будучи военным, он прекрасно разбирался в перипетиях международный жизни и в 1882 г. в Париже произнес поистине великую речь перед сербскими студентами, которая буквально ввергла в замешательство всю европейскую общественность.

По мнению Скобелева, с Западом необходимо разговаривать на языке силы. Любое проявление слабости с нашей стороны дает им возможность предъявлять все больше и больше требований к России.

Они ловко пользуются нашими страхами, нашей неуверенностью. Выставляют одно пугало за другим, чтобы нас напугать. Но как только Россия демонстрирует свою решительность и показывает зубы, они первыми прыгают в кусты. Но эти зубы надо показывать сразу и очень решительно. Так, чтобы они чувствовали, с кем затеяли игру.

Читать далее...

"Ей жить было невозможно". Печальная судьба Софьи Нарышкиной - внебрачной дочери Александра I

Несмотря на то, что Александра I был официально женат, его фавориткой была ослепительная Мария Нарышкина, происходившая из стоявшего за сближение с Россией польского княжеского рода. Она умело добивалась благосклонности императора и достигла своих целей настолько успешно, что Александр фактически жил на две семьи, а сама Мария даже требовала от возлюбленного официального развода.

Софья Нарышкина на смертном одре

Несмотря на то, что Александра I был официально женат, его фавориткой была ослепительная Мария Нарышкина, происходившая из стоявшего за сближение с Россией польского княжеского рода.

Девушка умело добивалась благосклонности императора и достигла своих целей настолько успешно, что Александр фактически жил на две семьи, а сама Мария даже требовала от возлюбленного официального развода.

Далее...

Царское Село. Александровский дворец. Часть 6.

много...

Серия сообщений "Царское Село 2":

Часть 1 - Царское Село. Павильон Эрмитаж. Часть 5.
Часть 2 - Царское Село. Павильон Грот. Часть 1.
...
Часть 43 - Царское Село. Александровский дворец. Часть 4.
Часть 44 - Царское Село. Александровский дворец. Часть 5.
Часть 45 - Царское Село. Александровский дворец. Часть 6.

Cудьбы дочерей Российского императора Павла I Петровича Романова

Чем дальше уходит Россия от былого своего блеска и царственного величия, тем порой пристальней всматриваемся мы в подробности трех веков сложной всемирной славы стpaны. Пик могущества Российской империи — вторая половина 18 и первая половина 19 столетий. И самый-самый в нем апофеоз пришелся на правление Екатерины Второй, Павла Первого и Александра Первого. Чем больше детей в царской семье, тем надежней трон, — так считала Екатерина Великая. У царя Павла I и его второй жены Марии Федоровны (урожденной принцессы Софи Доротеи Августы фон Вюртемберг), было 10 детей — шесть дочерей (одна умерла в младенчестве) и четыре сына (два из них будущие императоры России). A здесь речь пойдёт о судьбах дочерей Павла Первого.


Портрет Павла I с семьёй
Художник Герхардт фон Кюгельген (1800)

Мария Федоровнa и Павeл I

Императоры России
Александр I и Николай I
Известно, что принцессы рождаются не для счастья, а для нужд государственных. Во всяком случае, раньше считали именно так, тем более, если над колыбелью очередной малютки распростер крыла двуглавый орел самой могучей тогда империи. Две из них стали королевами, а три — владетельными принцессами. И, пожалуй, только двух можно назвать счастливыми…
Екатерина II не доверяла родителям воспитание иx детей, она сама выбирала наставников и наставниц. Все ее внучки были хороши собой, говорили на четырех иностранных языках, играли на клавесине, пели и участвовали в театральных представлениях. Им подбирали женихов с учетом их родословной.


Российская императрица Екатерина II

Дочери императора Павла I

Русские в Америке. Сергей Оболенский


Савелий Сорин (1878-1953). Портрет Сергея Оболенского, 1927

При подготовке публикации о смоленских князьях Оболенских "Корнет Оболенский, налейте вина", обратила внимание на два портрета Сергея Оболенского (1890-1978) кисти прекрасного портретиста Савелия Сорина. Захотелось побольше узнать об этом человеке, так я и познакомилась с историей жизни ещё одного представителя знаменитого рода Оболенских. История это оказалась поинтереснее, чем любой роман. Как могло случиться, что этот русский князь создал американский спецназ, стал самым старым парашютистом, тренировал десантников, был трижды награждён в США за мужество и отвагу?

Существует несколько портретов князя Сергея Оболенского, написанных Савелием Сориным. На портрете 1927 года князь изображён на прогулке, на фоне изгороди, вдали виден осенний русский пейзаж, главки православной церкви над широкой рекой. Художник подчеркнул в портрете не только благородство и решительность бывшего русского офицера, но и его связь с Родиной.


Сергей Оболенский (фрагмент) и Савелий Сорин (автопортрет)

Савелий Сорин и Сергей Оболенский много лет дружили, художник писал портрет его жены и подарил им к свадьбе в 1924 году живописный букет из роз и сирени, гостил в их доме.


Савелий Сорин. Розы с сиренью. Натюрморт, 1924. Холст, масло

Другой портрет Оболенского писался с натуры в Крыму в 1917 году, сейчас он находится в Хиллвуд-Музее, где экспонируется одна из лучших коллекций русского искусства на Западе. Молодой гвардейский офицер с Георгиевским крестом не мог заплатить за портрет, и Сорин написал его бесплатно, предчувствуя, что такой тип русского офицера скоро исчезнет. На обложке книги своих мемуаров С. Оболенский поместил портрет, сделанный Сориным в Крыму.
Существует легенда, что в романсе про поручика Голицына и корнета Оболенского упоминается этот Оболенский. По мнению некоторых экспертов, с автором песни офицером Георгием Гончаренко их свела судьба в киевской тюрьме в 1918 году. Но это не более, чем легенда. Дело в том, что Оболенский не сражался в рядах Белой гвардии, в этот период ему пришлось перейти на нелегальное положение в силу своего социального положения.


Савелий Сорин. Портрет князя Сергея Платоновича Оболенского, 1917. Вариант

Князья Оболенские, ведущие свое происхождение от Рюрика и святого благоверного князя Михаила Черниговского, принадлежали к самым знатным и родовитым домам Российской империи. Сергей Оболенский родился в Царском селе, как говорится "с серебряной ложкой во рту". Старший сын князя Платона Сергеевича Оболенского и Марии Константиновны Нарышкиной, несмотря на надежды своих аристократических родителей, предпочёл военной карьере изучение экономики и права в Оксфорде.


Генерал-майор князь Платон Сергеевич Оболенский (боярин XVII века) на костюмированном балу 1903 года

Но когда началась Первая Мировая война, 24-летний красавец и баловень судьбы, вернувшись в Россию, отправился на фронт добровольцем воевать за Отечество. За проявленную храбрость был награждён Георгиевским крестом, орденами Святой Анны и Святого Станислава.
На фронте Оболенский тяжело заболел и его направили на лечение в Крым, где он познакомился с овдовевшей 38-летней княгиней Екатериной Барятинской, дочерью императора Александра II от его брака с Екатериной Долгоруковой. Между ними начался бурный роман, и вскоре они обвенчались. В Крыму Оболенских застала революция, и в конце 1918 года, когда исход противостояния стал ясен, они навсегда покинули Россию.


Екатерина Александровна Юрьевская (1878-1959) - дочь Александра II

В 1922 году князь Оболенский оставил Екатерину Александровну и уехал в Австралию, а в 1923 году они развелись. Через год Оболенский женился на Аве Элис Мюриэль Астор (1902-1956), дочери миллионера Джона Джейкоба Астора IV, представителя известного клана американских миллионеров. После гибели Джона Астора во время катастрофы "Титаника" в 1912 году его дочь стала одной из наследниц огромного состояния, в том числе гостиниц "Астория". От Авы Астор у Оболенского было двое детей - Иван (род. 1925), американский финансовый аналитик, деятель эмигрантского движения, и Сильвия (1931-1997). В этот период он работал в гостиничном бизнесе, принадлежавшем семье Асторов. Американское гражданство он получил в начале 1930-х годов, и быстро стал заметным членом американского высшего общества.


Савелий Сорин. Портрет Элис Оболенской - второй жены Сергея Оболенского, 1927

Этот брак не продлился долго: Серж прожил с Элис всего 8 лет, а затем в жизни 42-летнего князя появилась знаменитая актриса, балерина и художница Тилли Ларош. Эта пара стала украшением любого светского мероприятия, однако браком их роман не увенчался.


Тилли Ларош

Когда в Европе "запахло порохом" и Америка объявила войну гитлеровской Германии, 50-летний Сергей Оболенский вступил в армию США в звании рядового. А затем, используя свои связи, добился перевода на службу в Управление стратегических служб США (УСС). Оболенский готовил группы агентов для засылки во Францию и получил орден за то, что в составе разведывательной группы вместе с французскими партизанами, предотвратил разрушение электростанции при отступлении немцев.
Ещё один интересный эпизод связан с секретной миссией в Италии. В сентябре 1943 года, вскоре после свержения Муссолини, Оболенский высадился на Сардинии с отрядом из трёх человек. В штабе итальянских войск Оболенского ждал сюрприз. Адъютанта командующего звали граф Греппи. Оболенский вспомнил, что в Санкт-Петербурге был знаком с итальянским послом графом Греппи. Это оказался дядя адъютанта. Узнав это итальянцы стали исключительно дружелюбны, и миссия превратилась в светское мероприятие. Войдя в контакт с генералом Бассо, Оболенский уговорил его перейти на сторону союзников. Захват Сардинии расценивался как одно из самых впечатляющих достижений Управления стратегических служб США. Служба Оболенского в УСС закончилась 11 марта 1945 года в чине полковника.




После войны, вернувшись в США, Серж Оболенский в 1947 году создал компанию по связям с общественностью, а затем издательство, и написал свои мемуары: "Один человек в свое время. Мемуары Сержа Оболенского, 483 стр., McDowell & Obolensy Inc., Нью-Йорк, 1958" . Кроме того, он занимался семейным бизнесом и коллекционированием произведений искусства. До глубокой старости сохранил безупречную стать, жил на широкую ногу и вёл привычный светский образ жизни.


Сергей Оболенский с Грейс Келли и князем Ренье. Фото: gettyimages.com



Джеки Онассис и Сергей Оболенский. Фото: Тома Варгаки/WireImage

В 1971 году в возрасте 80 лет женился в третий раз на Мэрилин Фрэйзер Уолл (1929-2007). Ей было 42 года. Вместе они прожили семь лет, до восьми не достало лишь года. Сергей Платонович скончался, не дожив 5 дней до своего 88-летия, и был похоронен в тысячах миль от Царского села.
В 2008 году, после смерти вдовы Сергея Оболенского, в детройтской галерее DuMouchelle была распродана его коллекция предметов искусства.

Источники информации: Сайт Савелия Сорина artforspb.ru , oldstory.info , rys-strategia.ru , lr.7x7-journal.ru ,

https://galik-123.livejournal.com/860739.html

Кавалерист-девица Надежда Дурова

 

Мое поколение несомненно помнит выход на экраны в  1962 году советского кинофильма "Гусарская баллада" и те восторг и восхищение, который он вызвал у 48 миллионов зрителей, посмотревших его. Главную роль Шурочки Азаровой в ней сыграла  студентка второго курса ГИТИСа Лариса Голубкина.

Лариса Голубкина в роли Шурочки Азаровой.

Князья Юсуповы: история богатейшего рода в Российской империи

 

Дворянский род Юсуповых берет свое начало с XVI века от Юсуфа-мурзы — хана Ногайской Орды. Это кочевое государство появилось после падения Золотой Орды в середине XV века. Среди детей Юсуфа-мурзы была дочь Сююмбике, которая в 1549–1551 годах правила Казанским ханством, а также сыновья Иль-мурза и Ибрагим — от них произошли две ветви будущих князей Юсуповых.

Василий Худяков. Плененная царица Сююмбике, покидающая Казань (фрагмент).1870. Ульяновский областной художественный музей

История России. Ссылки.

История государства.
Сайт "История государства" посвящён истории России. Основной упор мы делаем на разоблачении устойчивых мифов, сложившихся вокруг российской истории. Помимо собственно статей, на сайте ведётся ежедневно обновляемый блог с короткими историческими заметками на разные темы из российской истории. Также обращаем внимание, что на сайте имеется большая коллекция исторического видео, которое можно смотреть в онлайн.

Статьи:

• Допетровская Русь

• Российская Империя

• СССР до Великой Отечественной

• Великая Отечественная

• СССР после Великой Отечественной

Спасибо за ваши комментарии!

Серия сообщений "история":

Часть 1 - История нашей планеты.
Часть 2 - Мультмедийная карта войны. Как это было.
...
Часть 26 - В каких регионах России не было крепостного права и почему.
Часть 27 - Бастарды (незаконнорожденные дети) Екатерины Великой и их судьба.
Часть 28 - История России. Ссылки.

Гусары и кавалергарды...

В плеерах звучат песни из кинофильмов - Эскадрон гусар летучих, Звезда пленительного счастья, Гусарская баллада, Сватовство гусара Клик сюда для чтения важного на Лиру

"Пленники Колымы" Екатерина Головкина

«Такое геройство супружеской любви давно было бы прославлено
в целом мире, ежели бы мы умели и любили бы хвалиться добродетелью русских»
Н .Карамзин
Следующей самоотверженной и стойкой женщиной, повторившей в какой-то степени судьбу Долгоруковой, и предвосхитившей подвиг декабристок была графиня ЕКАТЕРИНА ИВАНОВНА ГОЛОВКИНА Ее отцом был князь Иван Федорович Ромодановский, сын знаменитого сподвижника Петра Вели¬кого, князя-кесаря Федора Ромодановского. Екатерина получила прекрасное по тем временам образование, знала несколько иностранных языков, играла на музыкальных инструментах, хорошо танцевала и умела поддерживать светскую беседу. Её знал и привечал Петр I, не раз танцевавший с ней на ассамблеях. В 1722 г. княжна вышла замуж за сына государственного канцлера графа Михаила Головкина. Свадьба праздновалась в Москве, на ней был сам Петр I, посаженным отцом – светлейший князь Меньшиков, а посаженной матерью невесты –императрица. По случаю торжества состоялся фейерверк. Михаил Гаврилович Головкин воспитывался за границей, хорошо знал немецкий язык. В год своей свадьбы он был назна¬чен послом в Пруссию. Европейски образованный посол и его красавица жена достойно представляли Россию в Берлине и Париже.


Екатерина Головкина


Читать далее...

Мать полководца

Пожалуй, никому из выдающихся русских военачальников так не повезло с матерью. Для Михаила Скобелева она стала единомышленником и опорой до конца своих дней. От неё он унаследовал интерес к русской истории, к литературе и искусству. Бесстрашие было свойственно всем Скобелевым: и отцу, и деду, и прадеду великого полководца. А решительность, умение молниеносно принимать решения и без промедления их исполнять — это Михаил Дмитриевич унаследовал, скорее всего, от матери. Обладая удивительно цельным характером, она никогда не бросала слов на ветер.

Ольга Николаевна Скобелева, мать Белого генерала

Урождённая Полтавцева

В русской истории XIX века, в особенности — в летописи воинских побед, выдающихся женщин мы встречаем сравнительно немного. Это вполне объяснимо. Как говорили не раз, у войны не женское лицо. Традиционным занятием влиятельных и энергичных женщин в то время считалась благотворительность. А Ольга Николаевна Скобелева соединила благотворительность и милосердие с решением военных, идеологических и разведывательных задач. И не ограничивалась «благими намерениями», а действовала, не считаясь с опасностями.

…Семейство отставного поручика Николая Петровича Полтавцева и Дарьи Алексеевны Пашковой, дочери бригадира Алексея Александровича Пашкова, славившегося богатством и хлебосольством, жило на широкую ногу, большую часть года проводя в поместьях. У них родилось пять дочерей, и почти все они стали супругами выдающихся людей. Только у старшей, Натальи (1815–1896), увы, личная жизнь не сложилась. Она посвятила себя родителям и племянникам.

Читать далее...

Что рассказывает об истории государства российского Великоновгородский памятник «Тысячелетие России»

Читать далее...

Забытые герои России - Валентин Кульчицкий, автор "Кодекса чести русского офицера"

О Валентине Михайловиче Кульчицком впору писать романы. Пройдя армейскую службу от рядового солдата до ротмистра Русской армии, честно работая затем в СССР, он всегда был примером высокой порядочности. И погиб Валентин Михайлович от рук фашистских наймитов, не уронив своего достоинства и чести.

Военная служба

Валентин Кульчицкий родился в 1881 году. Его отец был военным – героем Русско-турецкой войны. Сын сильно вдохновлялся деятельностью папы, поэтому тоже решил поступить в военные.

Валентин Михайлович был уроженцем Одессы. Идя по стопам отца, дворянина и офицера, участника русско-турецкой войны, в 1900 году он в 19 лет по окончании Иркутской гимназии поступил вольноопределяющимся (добровольцем) в 42-й драгунский полк. Участвуя в русско-японской войне в звании вахмистра, удостоился Знака отличия Военного ордена 4-й степени («Георгиевского креста»). После окончания в 1909 году Тверского кавалерийского училища в звании корнета (младший офицерский чин в кавалерии) проходил службу в 12-м Стародубовском драгунском полку. Первоначально в его же составе участвовал в Первой мировой войне, затем был переведен Брусиловым в разведотделение 4—й армии, был участником знаменитого Брусиловского прорыва. За проявленное в боях мужество Кульчицкий был награжден орденами святого Станислава 2-й и 3—й степени, святых Владимира и Анны.

Далее...

Пётр Бекетов - отец сибирских городов

В Сибири есть немало старинных городов и наиболее крупным из них, как например Чита, Якутск, Нерчинск дал жизнь стрелец Пётр Иванович Бекетов. В Сибири он оказался по собственному желанию в 1628 году, подав челобитную на перевод в Енисейский острог. С первых месяцев ему стали доверять ответственные дела.

Бекетов Пётр Иванович (1610-1656), землепроходец, из служилых людей. Родился ок. 1610. Его отец и некоторые родственники служили «по выбору» из Твери и Арзамаса. В. Сибири появился в 1620/21. Начал службу в Тобольске (ок. 1624). В 1627 по личному челобитью Бекетова из Москвы пришёл приказ о его назначении стрелецким сотником, оклад которого составлял 12 руб. 25 алтын, 78 четей ржи, 4 чети овса в год.

Далее...

Конец СССР. Как 30 лет назад распался Советский Союз и был ли у него шанс на спасение

Конец СССР. Как 30 лет назад распался Советский Союз и был ли у него шанс на спасение
Дмитрий Коротков 11:00, 4 декабря 2021

Кравчук Шушкевич и Ельцин объявили в Беловежской пуще о прекращении существования СССР
25 декабря 1991 года, на здании Сенатского дворца московского Кремля был спущен государственный флаг СССР. Эта церемония стала последним актом событий декабря - начиная с украинского референдума о независимости 1 декабря и заканчивая Алма-Атинской декларацией 21 декабря, закрепившей контуры нового межгосударственного объединения - Содружества независимых государств.

С этого момента начался отсчет новейшей истории и одновременно - поиска той даты, после которой смерть Советского Союза стала неизбежной. На сегодняшний день большинство политиков и историков сходятся на версии, согласно которой СССР был уничтожен неудавшимся августовским путчем. Этой версии, в частности, придерживается первый президент Украины Леонид Кравчук.

Однако с ней согласны не все. К примеру, первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев и спустя 30 лет утверждает, что после ГКЧП Советский Союз имел шанс сохраниться.

И тот, и другой были непосредственными участниками событий 1991-го, а потому ни одну из этих позиций игнорировать нельзя. А значит, для определения ключевого момента нужно внимательно рассмотреть все события последних четырех месяцев существования СССР и найти в них точку невозврата.

Герой на побегушках
Ситуация, сложившаяся в стране сразу после путча, была крайне запутанной. Внешне все казалось просто: консервативные силы свергнуты, победила демократия, из форосского плена вырвался президент СССР Михаил Горбачев, и впереди - рассвет новой жизни.

Но на самом деле все усложнилось до предела. Триумфальное возвращение Горбачева из Крыма было, по сути, последней звездной вспышкой в его противоречивой карьере. На московском политическом небосклоне уже окончательно и бесповоротно взошла другая звезда - Борис Ельцин.

Именно первый президент России был главным действующим лицом августа 1991-го. В отличие от Горбачева, выглядевшего жертвой. Соответственно сложившемуся имиджу и строились их взаимоотношения.

Вся первая неделя после провала путча - это непрерывный процесс фактического перетягивания полномочий от президента СССР к президенту России. Многие тогда надолго запомнили эпизод с заседания российского парламента, на котором Ельцин фактически диктовал Горбачеву перечень необходимых президентских указов.

И президент СССР подчинялся. Он безропотно поставил на Министерство обороны и Министерство внутренних дел назначенцев российского президента - соответственно Евгения Шапошникова (главкома авиации) и Виктора Баранникова (главу МВД России). Комитет государственной безопасности достался Вадиму Бакатину, еще недавно входившему в команду Горбачева, но к августу 1991-го уже тоже переориентировавшемуся на Ельцина.

Апофеозом "ельцинизации" союзной власти стал роспуск правительства СССР и создание вместо него Комитета по оперативному управлению народным хозяйством во главе с председателем Совета министров России Иваном Силаевым.

Ельцин стал входить во вкус всесоюзной власти. И если 24 августа российская власть заявила о признании независимости Литвы, Латвии и Эстонии, то сразу после этого - в процессе перехвата реальных рычагов управления Союзом - настроения стали меняться.

Уже 26 августа пресс-секретарь российского президента Павел Вощанов выступил с официальным заявлением о том, что в случае распада СССР российская власть будет требовать пересмотра административных границ, которым предстоит стать государственными. В самом заявлении конкретные территориальные претензии России не упоминались, но спустя два дня на пресс-конференции пресс-секретарь Ельцина уточнил: речь идет, в первую очередь, о Крыме, Донбассе и Северном Казахстане.

Пробный шар
Сейчас никто уже не скрывает, что "ультиматум Вощанова" был пробным шаром - своего рода заявкой Ельцина на то, чтобы заменить Горбачева и встать во главе Советского Союза.

Этот ультиматум испугал республиканские элиты, которые понимали, что замена Горбачева Ельциным резко усилит центральную власть и настолько же ослабит шансы республик получить реальную независимость.

Эти опасения подкреплялись тем, что настроения большинства населения Союза и после путча вовсе не склонялись к распаду страны на отдельные государства, а приход к общесоюзной власти мегапопулярного тогда Ельцина, получившего, к тому же, все рычаги руководства, и вовсе привел бы к тому, что все акты о независимости 1991 года ждала бы та же судьба, что и декларации о суверенитетах 1990-го.

Эти настроения улавливал не только Ельцин. Параллельно с "ультиматумом Вощанова" свое заявление сделал еще один тогдашний кумир демократов - мэр Москвы Гавриил Попов, который потребовал в случае развала СССР присоединить к России весь Юго-Восток Украины и Приднестровье. Перспектива большого передела, чреватого большой кровью, могла отпугнуть многих - тем более что подобные процессы уже шли в Югославии.

Так что уже после путча, в конце августа, Советский Союз получил еще один - и самый реальный - шанс сохраниться. Для этого нужно было одно: добровольная отставка Горбачева в пользу Ельцина, которую совсем несложно было бы оформить на внеочередном Съезде народных депутатов СССР.

Именно добровольная - поскольку свергать Горбачева в тот момент означало пойти по пути только что проигравшего ГКЧП, чего не поняли бы ни общество, ни Запад.

Однако президент СССР к самопожертвованию ради страны не был готов. Во вполне естественной негативной реакции республиканских элит на "ультиматум Вощанова" Горбачев увидел свой шанс переиграть ситуацию и, опершись на республики, вернуть власть.

А Ельцин, столкнувшись с подобным изменением раскладов, быстро отыграл ситуацию назад: уже 28-29 августа он послал в Алма-Ату и Киев на организованные местными властями "антивощановские" митинги своего вице-президента Александра Руцкого, который объявил, что российская власть к демаршу ельцинского пресс-секретаря отношения не имеет.

В результате к началу осени в стране сложилась патовая ситуация, которая во многом напоминала ту, что была до путча: с одной стороны - легитимный и бессильный президент СССР, с другой - всесильный, но не имеющий легитимности президент России. Возобновившаяся между ними борьба снова потребовала привлечения на свою сторону третьей силы - республиканских элит.

А четвертой силы больше не было: те, для кого главной целью было сохранение СССР, отправились в главную советскую тюрьму - Матросскую тишину.

Шоковая терапия: стартовая точка
После бурных событий августа следующие два месяца - сентябрь и октябрь - оказались своеобразным политическим межсезоньем. Это не значит, что в первой половине осени 1991-го ничего не происходило, наоборот - происходило многое: центр окончательно отпустил Литву, Латвию и Эстонию, объявил о независимости Нагорный Карабах, произошли первые вооруженные столкновения в Приднестровье. Но все это касалось периферии, в то время как ситуация в центральной власти зависла.

Внешне казалось, что Горбачев восстанавливает позиции: он возобновил переговоры по созданию конфедеративного Союза и проводил огромное количество встреч с зарубежными госдеятелями (суть которых сводилась к одному - новым кредитам).

А вот Ельцин, который не смог взять верховную власть в августе сходу, взял паузу до середины октября. На самом деле весь этот период российский президент то уезжал на отдых, то возвращался в Москву, но при этом не появлялся на публике, из-за чего все решили, что кисловодский отпуск продолжался полтора месяца.

Но пауза не была пассивной. Как объяснял тогдашний ближайший советник Ельцина, госсекретарь России Геннадий Бурбулис, Ельцин вырабатывал стратегию действий в новых условиях. Хотя более вероятно, что российский президент в Сочи "культурно отдыхал", а стратегию тем временем вырабатывал Бурбулис.

По крайней мере, именно под руководством последнего с начала сентября на госдаче в Архангельском группа экспертов во главе с Егором Гайдаром засела за разработку стратегического плана экономических реформ для правительства России. А сам Бурбулис 24 сентября предоставил Ельцину меморандум, в котором содержался план политических действий российской власти (включавший отказ от подписания нового Союзного договора).

Так что к моменту выхода президента России из отпуска новая стратегия его деятельности была готова. И Ельцин перешел в наступление. 18 октября он выступил на съезде судей России, где заявил о необходимости смены политического курса, а 28-го на V Съезде народных депутатов РСФСР объявил о программе экономических реформ - той самой, которая станет отечественной "шоковой терапией".

А спустя три дня тот же съезд ввел на год, отведенный для реформы, мораторий на любые выборы и даст президенту исключительное право решать все кадровые вопросы в исполнительной власти.

Это был удар под дых Горбачеву. Президент СССР 18 октября с большим трудом убедил руководство восьми республик (Россия, Белоруссия, Армения и пять среднеазиатских) подписать Договор об экономическом сообществе, которое должно было стать базой для нового союзного государства, а тут выясняется, что у России собственный план, который делает подписанное соглашение бессмысленным.

По сути, именно тогда, в конце октября, Ельцин сделал окончательный (хотя пока еще не публичный) выбор в пользу усиления российской власти, отказа от сохранения Советского Союза и борьбы за центральную власть в нем. На этом пути снова получил в союзники Леонида Кравчука и лидеров ряда других республик, которые тихо саботировали горбачевские интеграционные процессы. Именно с этого момента дезинтеграция СССР стала необратимой.

Центр без денег
Но Горбачев, казалось, не замечал того, что происходит в стране. Он продолжал рассказывать об успешной подготовке нового союзного договора. Ельцин на словах не возражал - и продолжал свою линию на уничтожение центральных органов власти.

В начале ноября он подписал указ о прекращении с 1 декабря финансирования всех союзных министерств и ведомств - и Горбачеву ничего не оставалось, как решением Госсовета СССР (временного высшего органа власти Союза, созданного в сентябре и состоявшего из союзного президента и 12 президентов республик) объявить об их роспуске. Это произошло 14 ноября.

За неделю до этого Ельцин сформировал новое правительство России, которое формально возглавил сам, а фактически передал власть в нем в руки своего первого зама Бурбулиса. Это правительство объявило о либерализации цен и переходе к рыночной экономике уже с 1 декабря, что повергло в шок остальные республики.

Теперь уже Кравчук, Назарбаев и другие республиканские лидеры, не понимая, что делать в новой ситуации, потянулись в Москву - но не к Горбачеву, а к Ельцину. Буквально за две недели им предстояло договориться о решении ключевых вопросов - по нефти и газу, по электричеству, по денежному обороту, что было нереально. Российский президент сделал уступку, перенеся срок начала рыночных реформ на 16 декабря (а позже - на 2 января 1992 года), но принципиально это ничего не меняло: лидеры республик поняли, что шанс получить независимость у них есть, но выживут ли независимые государства - это зависит от Ельцина.

По большому счету, переиграв ситуацию в свою пользу, российский президент в ноябре-декабре 1991 года имел возможность с помощью ресурсного рычага добиться большей интеграции постсоветского пространства, чем получилось в реальности.

Но Ельцина сдерживали два фактора. Во-первых, Горбачев, который по-прежнему пытался использовать любые попытки усиления российской власти для того, чтобы переманить республиканские элиты на свою сторону. Во-вторых, начавшиеся процессы дезинтеграции внутри самой Российской федерации.

В Чечне уже произошел переворот, приведший к власти генерал-майора авиации Джохара Дудаева, и Ельцин уже издал (6 ноября) указ о введении чрезвычайного положения в Чечено-Ингушской республике (указ этот фактически оказался нерабочим). Другие (Карелия, Татарстан, Якутия и т. д.) объявили суверенитет, но ждали, чем все закончится в Чечне.

В этой ситуации Ельцин предпочел не рисковать и сосредоточился на ближайшей главной цели, которой нужно было достичь до начала рыночных реформ, - устранении Горбачева и укреплении собственной власти внутри самой России.

Беловежская пуща
1 декабря в Украине прошел референдум о независимости. Сейчас о нем говорят как о решающем факторе в развале Советского Союза, но на самом деле его итоги восприняли практически так же, как все декларации суверенитета и независимости до этого. Достаточно сказать, что Горбачев эту тему вообще не прокомментировал.

Куда сильнее на последующие события повлиял указ Ельцина от 3 декабря "О мерах по либерализации цен". Именно он ускорил решение вопроса о необходимости встречи между лидерами трех республик - России, Украины и Белоруссии. Ее решили собрать 7 декабря в резиденции Вискули в Беловежской пуще.

Как вспоминал тогдашний премьер Белоруссии Вячеслав Кебич, и представители его республики, и украинская делегация были убеждены: в Вискулях планируется решать исключительно вопрос о поставках нефти и газа. В отношении соглашения о развале Союза и создании СНГ Кебич сказал так: "Ни Шушкевич (глава белорусского парламента. - Авт.), ни Кравчук, ни Фокин с украинской стороны не знали, что будет подготовлен и подписан такой документ".

Теперь уже известно, что с черновиком исторического договора в Беловежскую пущу прибыла российская делегация, а его фактическим автором являлся первый вице-премьер правительства РФ Бурбулис. При этом Ельцин был уверен в том, что белорусы его поддержат, но сомневался в позиции украинского президента.

Однако Кравчук не возражал. Правда, переговоры шли весь вечер 7 декабря и утро следующего дня, но в отношении договора обсуждались лишь частности. Днем 8 декабря президенты России и Украины, а также председатель Верховного Совета Белоруссии подписали соглашение, которому суждено было стать историческим.

Но даже 8 декабря никто не знал, окажется ли оно историческим. Подписанты понимали, что с точки зрения союзного законодательства они совершают преступление - и, соответственно, могут понести ответственность.

Не случайно в СМИ, поддерживавших Горбачева, события в Беловежской пуще получили название "демократический путч". Поскольку в тот момент "консервативные" путчисты сидели в "Матросской тишине", арест Ельцина и его сообщников выглядел бы вполне оправданным.

И такие планы были. Председатель белорусского КГБ Эдуард Ширковский, обеспечивавший безопасность беловежской встречи, сразу после получения информации о теме переговоров доложил в Москву и поднял по тревоге подразделение спецназа. Оно окружило резиденцию белорусского лидера и ждало из Москвы приказ об аресте "заговорщиков".

О своем предложении арестовать Ельцина, Кравчука и Шушкевича, сделанном Горбачеву, рассказывал и тогдашний вице-президент России Александр Руцкой. Однако президент Советского Союза так и не решился отдать приказ. Последний шанс сохранить СССР был упущен.

"Болгария в СНГ"
Правда, днем 8 декабря лидеры трех республик еще не знали о том, что Горбачев решил сдаться. Сразу после подписания соглашения о создании СНГ они позвонили президенту США Джорджу Бушу, чтобы сообщить о принятом решении - и Горбачев после этого долго возмущался, что позвонили американскому лидеру, а не ему. Однако со стороны Ельцина, Кравчука и Шушкевича это был не только политический жест, но и попытка обеспечить собственную безопасность: они давали понять, что их цели противоположны целям путчистов и что действие, направленное против Горбачева, не направлено против Запада, и таким образом просили поддержки.

Но и после "доклада" Бушу подписанты Беловежских соглашений не были уверены в том, что им все сойдет с рук. Как вспоминал Кравчук, он и премьер Витольд Фокин допускали, что их могут арестовать на выходе из самолета, а потому пошли на хитрость: дали команду обеспечить перелет в Харьков, а потом, уже во время полета, приказали сажать борт в Киеве.

Но ни в Киеве, ни в Минске, ни в Москве никто никого арестовывать не стал. Осмелевший Бурбулис стал направо и налево раздавать интервью, в которых смазывалась суть происходящего и на первый план выдвигались "объединительные" тенденции, не соответствовавшие действительности.

В частности, зам Ельцина рассказал, что лидеры республик в Вискулях договорились о сохранении единой валюты, а также о том, что СНГ открыт к приему новых членов и что в его состав может войти… Болгария.

Но вся эта словесная шелуха была только дымовой завесой. Главное состояло в том, что всем стало ясно: Горбачев предпочел сдаться. После этого события стали развиваться по принципу снежного кома: 10 декабря украинский и белорусский парламенты ратифицировали Беловежские соглашения, 11 декабря Бурбулис потребовал от Горбачева "очистить Кремль", 12 декабря состоялась ратификация соглашений в российском парламенте.

Наконец, 13 декабря произошло ключевое событие: в Ашхабаде собрались лидеры среднеазиатских республик и, несмотря на свою обиду на Ельцина, Кравчука и Шушкевича, договорившихся без них, приняли решение присоединиться к соглашению о создании СНГ.

Это означало, что от Горбачева отвернулся его последний союзник - лидер Казахстана Назарбаев, которому был обещан пост премьер-министра СССР. И 14 декабря переводчик советского президента Павел Палажченко передал американским журналистам Бешлоссу и Тэлботу конфиденциальное послание своего шефа о том, что в ближайшее время тот будет вынужден уйти в отставку.

Послание адресовалось Белому дому и было последней попыткой Горбачева спасти положение - с тем, чтобы Буш повлиял на Ельцина и его коллег с целью сохранить СССР хоть в каком-то виде и, соответственно, сохранить должность для самого союзного президента.

Выбор Буша
Попытка оказалась неудачной. 16 декабря Буш прислал в Москву своего госсекретаря Джеймса Бейкера. Тот демонстративно провел первую встречу с президентом России (пришедшим в сопровождении министра обороны СССР маршала Шапошникова, что продемонстрировало, в чьих руках реальная власть) и только после этого встретился с Горбачевым. Согласно официальному отчету, Бейкера интересовал только вопрос о том, как будет обеспечиваться вопрос контроля за ядерным чемоданчиком.

И, что еще более показательно, после встречи с советским президентом госсекретарь США отправился в самостоятельное турне по столицам пока еще союзных республик - Киргизии, Казахстана, Белоруссии и Украины. Для Горбачева в этом раскладе места не было.

Поэтому во исполнение поручения Бейкера Горбачев уже на следующий день, 17 декабря, встретился с Ельциным и обсудил вопрос передачи ядерного чемоданчика. И начал готовиться к отставке: уже 18 числа он принял участие в организованной советским телевидением и компанией АВС беседе под названием "Уход".

Конечно, сам президент СССР предпочел бы не спешить, но Ельцин и Бурбулис требовали побыстрее освободить Кремль. 24 декабря Горбачев попрощался с сотрудниками своего аппарата, а на следующий день, в 19:00, выступил с заявлением по телевидению.

"В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества независимых государств я прекращаю свою деятельность на посту президента СССР... Возобладала линия на расчленение страны и разъединение государства, с чем я не могу согласиться", - объявил он. К тому моменту страна так устала от Горбачева, что не особо обратила внимание на то, что вместе с ним уходит страна.

25 декабря в 19:38 красный флаг Советского Союза над Кремлем был спущен, и его место занял российский триколор. 1 января новогодний эфир телеканала начался с заставки "СНГ", которую расшифровали как "С Новым Годом!". И очень скоро сотни миллионов в 15 независимых государствах пожалели о том, что потеряли. Но было уже поздно.

Ради "Дусеньки" Александр III едва не отрёкся от трона

Ему твердили: надо жениться на датской принцессе. Король Кристиан уже прислал возмущенное письмо! Пресса в Копенгагене судачит, что наследник российского престола воротит нос от их прекрасной Дагмар! Но Александр медлил. В дневнике он писал: «Я не хочу другой жены как М.Э.» За инициалами скрывалась прекрасная Мария Элимовна Мещерская, фрейлина матери цесаревича.

 

Читать далее...

Любвеобильная Екатерина

Любвеобильная Екатерина

Князь Дмитрий Николаевич Голицын-участник Бородинского сражения 1812 года.

---

Князь Дмитрий Николаевич Голицын (1787, Санкт-Петербург — 1812, Владимир) — камер-юнкер и действительный камергер. Участник Бородинского сражения 1812 года.

Читать далее...

Императрица-жаворонок: сколько часов в день работала Екатерина II.

Урожденная немка императрица Екатерина II во всем любила порядок и с педантичностью следовала расписанному по часам режиму дня, который установила сразу же после вступления в должность. Считая работу нормальным состоянием организма, правительница не позволяла себе лениться, и в шестидесятилетнем возрасте в ее дневнике появилась знаменитая фраза: «Я работаю как лошадь».

Для того, чтобы в размеренном темпе успевать выполнять все запланированные дела, Екатерина II просыпалась в 05.00 утра и начинала управлять огромной Российской империей.

Читать далее...

За что в 37-м расстреляли троюродную сестру Николая II

Читать далее...

Место встречи изменить нельзя...

Они встретились в Летнем саду...

И Долгорукова ...

Случайно встретила царя,

Где он всегда прогулки делал,

Зимою в Летний сад зашла...

 

Там любил в одиночестве пройтись Александр II. Однажды эта привычка едва не сделала его жертвой покушения…

Когда Александр II после прогулки со своим племянником герцогом Лейхтенбергским и племянницей принцессой Баденской выходил из ворот Летнего сада, прозвучал выстрел. В императора почти в упор стрелял Дмитрий Каракозов. Пуля попала бы в цель, но стрелка толкнул стоявший рядом зевака. Им оказался крестьянин Осип Комиссаров, которого за спасение жизни царя произвели в дворяне и выдали вознаграждение. В память о спасении императора от смерти на месте покушения было решено возвести величественный храм. Но Александр II распорядился о создании небольшой часовни,..

 

Читать далее...

Единственная любовь Долгоруковой, или Как Александр II женился на «бесстыжей» Екатерине

Эту женщину в своих письмах император Александр II называл ангелом, сокровищем, любимой женой, шалуньей. Речь об Екатерине Долгоруковой, женщине, которая украла сердце императора. Несмотря на то, что во дворце оставалась его жена Мария, родившая мужу восемь детей, Александр II не мог справиться со своей страстью. Читайте в материале, почему Долгорукову называли бесстыжей царицей и как развивалась история любви императора и Екатерины.

Великий Сибирский Путь

*** Сто тридцать лет назад началось строительство Транссибирской магистрали, связавшей восток и запад России. Самая длинная железная дорога в мире Через страны пролегает магистраль идёт по магистрали скорый поезд № 1/2 "Россия", сообщением Москва - Владивосток начало строительства окончание строительства целиком на территории России ***

------------------------------------

Народ и император Николай I

Памятное событие на постаменте памятника НиколаюI 

190 лет назад, 26 июня 1831 года началась крупнейшая в истории Санкт-Петербурга эпидемия холеры, унёсшая жизни более 4,7 тысячи человек. 

Читать далее...

Екатерина I Алексеевна [1684 — 1727] (Эрмитаж)

Bo4kaMeda

01. Портрет императрицы Екатерины I (1684-1727)
Неизвестный художник
Россия, 1768 г.
холст масло
27 х 22,3 см


Екатерина I (1684-1727; урожд. Марта Скавронская), с 1712 года – супруга Петра I. Коронована в 1724 году. После смерти Петра I возведена на российский престол А.Д. Меншиковым при поддержке Гвардии. Портрет восходит к живописному оригиналу Ж.-М. Натье 1717 года, который служил образцом для многочисленных изображений императрицы в станковой живописи и миниатюре. Императрица изображена в платье из серебряной парчи, горностаевой мантии, со звездой и лентой ордена Св. Андрея Первозванного.

✂…

Бал в Аничковом дворце для старших великих княжон

---

Портрет великих княжон Ольги Николаевны и Татьяны Николаевны

Читать далее...

«Москвич по имени Петр»

Репродукция картины П. Ван Дер Верффа «Портрет петра I», 1697 г., Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

Расчетливая немка сделала ошибку: решила поддерживать страсть Петра холодностью и в письмах к нему не допускала ни единого ласкового слова. Если бы Анна знала, что царь всерьез размышляет о женитьбе, останавливает его только неуверенность в том, что он и правда любим...

Великий Князь Константин Романов

Малый мраморный дворец в Петербурге.История одного мезальянса

 

 

Среди многочисленных великолепных дворцов Петербурга ныне не слишком известен так называемый второй, или Малый, Мраморный дворец (чаще его называют особняком Н. А. Кушелева-Безбородко). Эффектный неоренессансный дворец, облицованный розовым тивдийским мрамором, располагается неподалеку от Невы и Летнего сада, на Гагаринской улице (еще недавно Фурманова, 3). А между тем с этим дворцом тесно связаны судьбы императора Александра II и светлейшей княгини Е. М. Юрьевской.

далее