Моя новая статья, написанная в авторскую рубрику "Культурный код Игоря Попова" , которую я веду в  газете "Мирт". На этот раз я пишу о шедевре Майка Ходжеса "Отходная молитва". Великий фильм на все времена с молодым Мики Рурком.

Меняется ли у вас отношение к любимым вещам? Насколько меняются со временем ваши предпочтения и что на это влияет?

Я стал замечать, что в моей жизни есть вещи, отношение к которым я поменял. Особенно это видно по моему отношению к искусству. Есть у меня любимые книги, любимые фильмы, музыка и произведения искусства. И иногда я опасаюсь пересматривать любимые когда-то фильмы или перечитывать любимые книги. Почему?

Я меняюсь. Это реальность, к которой у меня может быть разное отношение. Где-то это позитивные перемены; где-то – не очень.

Но я с удивлением обнаружил, что гениальных творений мои перемены касаются по-другому. Для меня очень редко среди произведений искусства, особенно среди произведений визуального искусства, есть абсолюты, когда я принимаю все от начала и до конца, и для меня это произведение становится эталоном, образцом того, как можно передать те или иные чувства, переживания, истины.

Моя новая статья, посвященная премьере фильма Ридли Скотта "Исход. Цари и боги".

Голливуд с удивительным упорством обращается к Библии, дразня религиозного и не очень религиозного зрителя кинотрактовками классических текстов. Я никогда не относился к киноэкранизациям настолько серьезно, чтобы требовать неукоснительного следования оригинальному тексту. Более того, я всегда очень настороженно отношусь к экранизации священных текстов.

За редким исключением, для кинорежиссеров Библия не является священным текстом, к которому нужно относиться, как минимум, с почтением. Поэтому «Страсти Христовы» Мэла Гибсона, с его скрупулезным следованием евангельским реалиям, для меня скорее приятная неожиданность, чем закономерность. Я не иду в кино за духовным откровением, его я там никогда не находил. Для режиссеров Библия – один из древних мифов, который они хотят актуализовать, по-своему трактовать, а иногда и вступить с ним в полемику и диалог. Все же кино – это не праздничная постановка в церкви.

Именно поэтому на просмотр нового фильма «Исход. Цари и боги» всемирно известного американского режиссера Ридли Скотта, вышедшего на российские экраны 1 января 2015 года, я шел без особого душевного трепета. Я прекрасно понимал, что для режиссера библейская история о Моисее не более, чем древний миф, ставший основой для его личного разговора о том, что он считает важным лично для себя. И, безусловно, этот фильм возмутит тех, кто хочет увидеть иллюстрацию библейской истории на экране.

Моя заключительная статья из цикла "Рождественская лестница", который я писал для сайта "Возвращение к Богу". И эта статья посвящена моему любимому живописцу Питеру Брейгелю (Старшему).

Каждое произведение искусства – это своя галактика, особенный мир, который существует по своим законам, наполнен символами и содержанием, дарует нам особую атмосферу. Такими мирами наполнено творчество гениального нидерландского художника Питера Брейгеля (Старшего). Каждая его картина – это настоящий космос. Недостаточно просто насладится гениальностью его кисти, нужно проникнуть в мир, созданный художником, понять его символику, расшифровать его содержание. Вот тогда космос обрушивается на вас во всем своем великолепии, бесконечности и красоте.

С каждым произведением искусства у меня устанавливаются особые взаимоотношения. Иные, иногда гениальные и великие произведения, проходят мимо меня, не находя в моей душе отклика. До сих пор не знаю, почему это происходит. Я остаюсь равнодушным к картинам великого сюрреалиста Дали, они мне кажутся виртуозными полотнами, отражающими пустоту, лишенными эмоций. А вот с Брейгелем у меня сразу установились особые отношения. И произошло это благодаря другому гениальному художнику – кинорежиссеру Андрею Тарковскому.

Я очень хорошо помню тот вечер, когда по телевидению показали фильм «Солярис». Мы смотрели его с моей старшей сестрой Наташей. С первых кадров, с первых аккордов за экранной музыки я был покорен этим фильмом. «Солярис» до сих пор является одним из любимых творений Тарковского. В одной из сцен фильма, в сцене невесомости, крупным планом была показана репродукция картины, которую режиссер выбрал символом земного среди чуждого человеку космоса. Я стал искать автора этой картины и очень скоро познакомился и с другими его произведениями – это были «Охотники на снегу» Питера Брейгеля (Старшего).

Моя новая статья "Вот полицейская машина, а Бог за этой стеной", написанная в авторскую рубрику "Культурный код Игоря Попова", которую я веду в газете "Мирт". На этот раз говорю про великолепный фильм "Солист", где Дауни (мл) выступил в драматическом амплуа и о реальной истории, которая легла в основу фильма.

Мы привыкли к гламурному образу Лос-Анджелеса, который нам навязывается голливудскими творцами киномифологии. Превращение киноискусства в продукт произошла не вчера, да и не позавчера, но уже прочно стало ассоциироваться с «фабрикой звезд». Кино стало восприниматься как часть индустрии развлечений, превращая зрителя в рядового потребителя продукта. В то время как настоящее произведение искусства требует от зрителя внутренней работы, сопереживания.

Кстати, то же самое можно сказать и о литературе. Замечательный филолог Владимир Иванович Новиков говорит, что современная проза нуждается в талантливом читателе, который будет не просто ждать от книги развлечения, но и станет соавтором произведения (он это называет «философией соавторства»), то есть будет прилагать усилия к пониманию книги и созданию своей трактовки. Это гораздо глубже, чем парадигма «а я не понял о чем тут».

Моя новая статья из цикла "Рождественская лестница", написанная специально для сайта "Возвращение к Богу". На этот раз поговорим о рождественских мотивах в русской живописи.

Я рос в небольшом поселке городского типа. Из моих окон был виден лес, а до ближайшего города нужно было ехать 20 минут на автобусе (не час, конечно, но и пешком далековато). Самым любимым моим убежищем была поселковая библиотека, где я дневал и, если бы это было возможно, то и ночевал бы). Книги, альбомы по искусству - были моим любимым времяпрепровождением. Даже телевизор так не притягивал, как книги и особая атмосфера, царившая в библиотеке.

Для меня, выросшего в небольшом поселке мальчика, каждый визит в Москву был событием. Словно я попадал в недосягаемую и совершенно иную страну, где мне все было странно и интересно. Но особым сакральным местом Москвы для меня, как тогда, так и сейчас являлась Третьяковская галерея. Я очень хорошо помню то ощущение восторга, с каким я бродил по многочисленным залам галереи, словно блуждал в античном лабиринте. И вот тогда я понял, что невозможно по-настоящему полюбить искусство по иллюстрациям в напечатанных альбомах – нужно увидеть подлинники, чтобы почувствовать космос художника, энергетику его творчества и увидеть его настоящие эмоции.

Тогда для меня каждый художник стал настоящим открытием. Я впервые столкнулся с ужасами быта войны в полотнах Верещагина, погрузился в настоящий космос русского пейзажа Шишкина. Больше всего меня поразили объемы полотна Иванова «Явление Христа народу», фрагменты которого я долго и тщательно изучал. Помню, как меня поразил почти готический зал Врубеля. Позже я написал цикл стихотворений, посвященный картинам художника, настолько меня впечатлило то, что я увидел в этом зале.

В Рождественские дни вышли две мои публикации.

Сегодня вышел новый бумажный номер газеты "Мирт", в которой я веду свою авторскую рубрику.  Там опубликована моя статья "Жизнь как фейк".

А чуть раньше вышел академический альманах "Богомыслие",  в котором опубликован расширенный и более академический текст с анализом трудов по коммуникативистике, футурологии и богословию "Между истиной и ложью цифровой эпохи". Текст получился более объемным, грузным и уже лишен той легкости и простоты изложения, как в публицистическом варианте. После чего я решил больше не писать академических статей. Я не занимаюсь наукой, не пишу диссертаций, посему и академические статьи мне без надобности. Но опыт был замечательный, и я рад, что публикация состоялась.

Почитать в сети эту статью можно тут: http://www.bogomysliye.com/index.php/zhurnal-onlaj...ifrovoj-epokhi/5-bogomyslie-15.

Моя новая статья из цикла "Рождественская лестница", написанная специально для сайта "Возвращение к Богу". Онеа посвящена знаменитому триптиху Иеронима Босха "Поклонение волхвов".

В детстве я любил разглядывать альбомы с живописью. В нашей поселковой библиотеке был большой отдел с альбомами по живописи и истории искусства (наверное, потому, что в поселке при Доме культуры работал штатный художник-оформитель, он и заказывал эти шикарные альбомы). Я помню, как забирался на табуретку, снимал с полки альбом и долго рассматривал цветные и черно-белые иллюстрации (до сих пор терпеть не могу черно-белые иллюстрации в альбомах по живописи, словно музыкальное видео без звука).

Среди альбомов мне попался и один, посвященный истории нидерландской живописи. Там я впервые столкнулся с работами гениального и очень странного для меня нидерландского живописца Иеронима Босха. Его полотна тогда испугали меня, и я не возвращался к его творчеству довольно долго. Уже во время своей учебы на журфаке я решил разгадать тайну притягательности полотен гениального нидерландца и, к своему удивлению, понял, что Босх больше не страшен, просто нужно научится понимать его. И вот тогда я снова открыл для себя его шедевр – триптих «Поклонение волхвов», который он написал в 1510 году и который до сих пор вызывает множество споров и трактовок.

Иероним Босх (Иеронимус Антонисзон ван Акен, 1460—1516) — выдающийся нидерландский живописец, причудливо соединивший в своих картинах черты средневековой фантастики, фольклора, философской притчи и сатиры. Один из основоположников пейзажной и жанровой живописи в Европе.

Жизненный и творческий путь Иеронима ван Акена неразрывно связан с его родным Хертогенбосом — небольшого ныне голландского городка недалеко от бельгийской границы, а в те времена — одного из четырех главных городов герцогства Брабант. Окончание его названия и послужило основой для псевдонима Босх.

Новая статья в моей авторской рубрике "Культурный код Игоря Попова", которую я веду в газете "Мирт". На этот раз она посвящена двум творческим галактикам Брейгеля и Тарковского.

Недавно я задался вопросом, почему мне так близок кинематограф Тарковского? Я посмотрел множество кинокартин режиссеров, которые даже эстетически близки Тарковскому. Я посмотрел всего Ингмара Бергмана, которого Тарковский сам считал своим учителем и картины которого очень высоко ценил.

Я смотрел почти всего Сокурова, ученика Тарковского (кстати сказать, Андрей Арсеньевич только его одного называет своим учеником, не смотря на то, что вел режиссерский курс и читал лекции, которые потом издал другой режиссер Константин Лопушанский).

Я смотрел Феллини, с которым сотрудничал Тонино Гуэрра, писавший с Тарковским сценарий «Ностальгии» и который считал Феллини очень близким Тарковскому по духу. Кстати, сам Тарковский ценил кино Феллини. Но ни один из этих режиссеров так не полюбился мне, как Тарковский.

Я полюбил картины Тарковского очень рано - еще в школе. Мне повезло. Однажды я попал на ретроспективы его фильмов (был я тогда, кажется, в классе 8). Я посмотрел все фильмы Андрея Арсеньевича, начиная со студенческих работ, которые он снял со своим однокашником Александром Гордоном (это не тот, что ведет сейчас передачи на телевидении).

Сначала это были «Сегодня увольнения не будет» и «Убийцы» по Хемингуэю, потом его дипломная работа «Каток и скрипка». Потом пошли уже его абсолютные шедевры – «Иваново детство», который я до сих пор считаю самым сильным фильмом о войне. «Солярис» стал моим любимым фантастическим фильмом. «Сталкер» изменил мое мнение о фантастике в принципе, и я стал после него читать Стругацких.
Почему я люблю кино Тарковского? Он необычайно поэтичен и лиричен. Тарковский умел необычайно красиво снимать обычные вещи. Он был великим символистом и трагиком, но он видел и смешное, и красивое вокруг себя.

Моя новая статья "В деревне Бог живет не по углам" из цикла "Рождественская лестница", написанная специально для сайта "Возвращение к Богу". Она посвящена рождественскому циклу стихов Бродского.

Свой первый сборник стихов Иосифа Бродского я получил в подарок от пастора церкви. Тогда изданные стихи поэта были большой редкостью. Сборник был издан очень просто - в виде блокнота на дешевой бумаге (ныне блокнотный вариант весьма моден). Вот именно тогда и произошло мое соприкосновение, а вернее проникновение в творческий мир великого русского поэта. Я читал стихи запоем, восхищаясь сложной простоте его строф, удивляясь ритмическому рисунку его поэтики.

До сих пор это издание Бродского для меня является любимым и бережно хранимым в недрах старого книжного шкафа, рядом с Блейком и Гумилевым. И у меня сформировалась особая традиция. Каждый Адвент, когда снег за окном, подгоняемый пронзительным декабрьским ветром, начинает исполнять рождественские гимны, я достаю любимую книгу и, листая уже пожелтевшие странички, погружаюсь в атмосферу стихов Бродского.

По собственным словам, Бродский начал писать стихи в восемнадцать лет, однако существует несколько стихотворений, которые он написал раньше – в 16-17 лет. Одним из решающих толчков стало знакомство с поэзией Бориса Слуцкого. «Пилигримы», «Памятник Пушкину», «Рождественский романс» — наиболее известные из ранних стихов Бродского. Для ранних его стихов характерна музыкальность. Сам поэт утверждал, что на него в тот период определяющее влияние оказало творчество Цветаевой, Баратынского и Мандельштама, что очень чувствуется в его ранних стихах.

Статья из моего цикла "Рождественская лестница", который я пишу специально для сайта "Возвращение к Богу"

С каждой книгой у меня устанавливаются особые взаимоотношения. С детства они были не просто источником информации, но и друзьями. Я помню, в каком настроении читал ту или иную книгу и какие у меня были эмоции во время чтения. И чем сильнее и ярче книга, тем ярче нарисованный автором (если это художественная проза) мир, тем сильнее у меня эмоции и ассоциации.

Книгу великого английского писателя Чарльза Диккенса «Рождественские повести» я открыл для себя в новогодние праздники и с тех пор она прочно ассоциируется у меня с тихим потрескиванием свечи на праздничном столе, мерцании разноцветной гирлянды на елке и зимними вечерами, когда ожидаешь, что дверные ручки начнут с тобой разговаривать, а в соседней комнате тебя непременно ожидает таинственный гость.

Впервые я прочитал эту книгу еще в школе, пряча под подушкой и не в силах оторваться от нее даже ночью, за что получал вполне справедливые нагоняи от родителей. Я до сих пор считаю, что в жанре святочных рассказов не написано ничего более выдающегося, чем эти несколько повестей гениального англичанина.

Вся наша жизнь, ее коллизии, неудачи и победы откладывают отпечаток на то, что мы делаем. Особенно, если это касается сферы творчества. Так было и с Чарльзом Диккенсом. Когда будущему писателю было 10 лет, его отца, чиновника морского ведомства, посадили за неуплату долгов, и мальчику пришлось идти работать на фабрику ваксы. Всю жизнь Чарльз не мог избавиться от страха бедности и банкротства. Унижения и страдания, перенесенные в детстве, не покидали его и в зрелом возрасте. Именно так и родился великий певец городской бедноты. Диккенс считал своей первой обязанностью писать о социальных пороках и содействовать их искоренению. После того, как парламентским актом, принятым отчасти под влиянием его обличительных книг, было запрещено отправлять несостоятельных должников в тюрьму, писатель почувствовал, что его жизнь прожита не зря.

Всех поздравляю с первым днем зимы и началом рождественского Адвента. Истории и традициям Адвента и посвящена моя новая статья, написанная специально для сайта "Возвращение к Богу".

Каждый год в это время со мной происходит что-то странное. Я уже не ожидаю появления из камина странного старичка в красном колпаке, но с наступлением декабря каждый день мне кажется каким-то особенным, даже простой будний день со всей своей суетой таит в себе какой-то особенный привкус. А началось это все давно. И, как это ни парадоксально, связано это с Чарльзом Диккенсом.

Я до сих пор помню тот вечер, когда я пробрался к отцовскому приёмнику VEF и стал крутить ручку настройки в поисках программ. Родители уже спали, а я сидел в большой комнате, на столе стояла старая настольная лампа, за окном уже давно было темно. Для меня это было похоже на праздничную игру, словно я пытался поймать сигналы неведомой жизни. И, как оказалось, мне удалось это сделать. В тот вечер новая реальность ворвалась в мой дом вместе с первыми словами рождественского мюзикла «Рождественская песнь», поставленного по одноименной повести классика английской литературы Чарльза Диккенса.

В то время я и слова мюзикл не знал, в моей реальности существовали лишь музыкальные спектакли, обычно сделанные по заказу Гостелерадио. Этот вечер открыл для меня не просто рождественский мир английского писателя, он открыл для меня другую реальность. Еще до сказочных миров Клайва Льюиса и его волшебных шкафов. Так я начал праздновать свой первый в жизни Адвент.

Вот и стартовала моя авторская рубрика "Культурный код Игоря Попова" в газете "Мирт". Как и обещал, выкладываю статью в блоге со ссылкой на сайт газеты.

Открывая рубрику, мне хотелось бы сразу прояснить, что лично я подразумеваю под словосочетанием «культурный код». Для меня это, прежде всего, культурное пространство человека. Культурный код не должен быть у всех одинаков. Даже скорее так: самое интересное общение происходит тогда, когда мы делимся друг с другом своими различиями, тем самым обогащая друг друга.

Не обязательно всем любить Достоевского. Более того – общая любовь к Достоевскому часто искусственна и скучна. А вот соприкосновение Гессе, Достоевского, Кафки, Толстого и Фолкнера приводит в итоге нас к понимаю души другого человека, его устремлений и даже его боли. Это делает нас способными быть чуткими и внимательными к тому, что волнует другого человека. И еще – наши различия, в том числе и культурные, делают нас способными учиться и расти. А это лично для меня очень важно.

С детства для меня был притягателен мир живописи. Именно потому, что живопись создает свое виртуальное пространство, в которое включает зрителя, как со-творца полотна. Художник, ограниченный рамками вида искусства, должен не просто отобразить реальность, но создать свою реальность, вернее интерпретировать реальность. Именно поэтому в живописи такое обилие направлений и школ. Можно много говорить о духовных истоках модернизма в изобразительном искусстве. И это будет разговор очень интересный и острый. Но для меня важнее то, насколько в разных направлениях проявляется внутреннее содержание, личность самого художника.

Сегодня окончательно договорились с издателем о моей постоянной авторской рубрике в газете "Мирт" (издается в Санкт-Петербурге), это и интернет-газета, и ее печатный вариант. Рубрика будет называться "Культурный код Игоря Попова"  (издатель настаивал на авторской рубрике с моим именем). Обсудили с ним формат рубрики и материалы. Поэтому из разряда авторов газеты я перемещаюсь в разряд колумнистов и ведущих авторскую рубрику. После публикации моих материалов буду давать ссылки на них в блоге.

Всегда рад Вашим отзывам и замечаниям!

А вот и обещанный вопрос от меня к Вам, дорогие друзья. Редактор питерской газеты предложил мне вести постоянную рубрику в газете: как интернет, так и в бумажном варианте. Рубрика авторская. Отсюда вопроса ажно два:

Нумер первый: Чтобы вам лично было интересно читать в рубрике, которую я мог бы вести: искусство (живопись, история искусства) или общекультурные темы?

Нумер второй: Предпочтительное название рубрики. Было бы вам интересно реагировать на именную рубрику или символическую? Вот мои варианты: Культурный код, Культурный код Игоря Попова, Искусствотека Игоря Попова (готов рассмотреть и Ваши варианты)

Ваш Игорь Попов

Не так давно по интернету из блога в блог, из сайта в сайт  стала путешествовать одна занимательная история. Жил-был доктор Джеймс Рождерс. Его история потрясает! На какие только жертвы готов пойти настоящий ученый, чтобы научная истина восторжествовала! В 1965 году Джеймс Роджерс  был приговорен к казни на электрическом стуле за так называемый «массачусетский эксперимент», однако за два дня до казни, будучи в камере, он покончил с собой, отравившись цианидом калия, ампулу которого принес ему кто-то из его пациентов. Недавно Массачусетский университет психологии и невропатологии, в котором работал доктор Роджерс, официально заявил, что этот эксперимент имеет большое научное значение, а его эффективность неоспорима. В связи с этим ректор университета доктор Филл Розентерн попросил прощения у оставшихся родственников Джеймса.

А все дело в том, что доктор Джеймс Роджерс использовал уникальную, разработанную им самим, методику лечения, казалось бы, безнадежных больных. Он усиливал их паранойю настолько, что новый ее виток исправлял предыдущий. Иными словами, если человек считал, что везде вокруг него ползают жуки, доктор Роджерс говорил ему, что так оно и есть. Весь мир покрыт жуками. Некоторые особо чувствительные люди их видят, остальные же настолько привыкли к этому, что просто не замечают их. Государство все знает, но держит это в тайне, дабы не допускать паники. Человек уходил совершенно уверенный, что с ним все в порядке, смирялся и старался не замечать жуков. Через какое-то время он чаще всего переставал их видеть.

На суде выступал некто Аарон Платновский, который болел когнитивно-энфазийным расстройством. Он считал, что он жираф. Ни логические доводы, ни сравнение его фотографии с изображением жирафа не помогали. Он был уверен в этом абсолютно. Он перестал разговаривать, отказывался принимать обычную пищу, кроме листьев. Доктор Роджерс попросил одного знакомого биолога написать небольшую статью, в которой более-менее научно описать недавнее ошеломительное открытие ученых: в природе существуют жирафы, которые практически ничем не отличаются от людей. То есть отличия есть – чуть больше сердце, чуть меньше селезенка, но и поведение и внешний вид и даже образ мысли совершенно совпадают. Ученые не разглашают эту информацию, чтобы не допустить паники, а эту статью должен сжечь любой, кто ее прочтет. Больной успокоился и социализировался. К моменту судебного процесса он работал аудитором в крупной фирме в Колорадо.

Для тех, кто интересуется где можно купить мою книгу "Культуры точки NET" сообщаю, что ее можно приобрести в московском магазине "Филадельфия".

"Культуры точки NET" - это сборник моей публицистики и эссеистики. Центральную часть книги составляет мои эссе о творчестве Андрея Арсеньевича Тарковского "Вокруг Мастера".

Книгу можно заказать по адресу: http://www.philadelphiabooks.ru/Products/ViewOne.aspx?ProductId=21275

Как добраться до магазина: Станция метро "Волгоградский Проспект"
Последний вагон из центра, выход направо. Идти по тротуару до вывески ресторана "Макдоналдс", перейти Волгоградский проспект через подземный переход, выйти налево. Пройти 80 метров вниз по левой стороне ул. Талалихина. Книжный магазин "Филадельфия" находится на 2 этаже над кафетерием "Чебурека'c"

Волгоградский проспект
дом 17, строение 1

Лучше предварительно заказать книгу и позвонить по +7(495)676 49 83 или заказать ее с доставкой.

В июне в моем ток-шоу "Культуротека" был в гостях красноярский физик и философ Павел Полуян (poluyan ). На днях в интернет-газете "Взгляд" (http://vz.ru/opinions/2014/7/2/693852.html) вышла есть статья "Инопланетная версия", посвященная вопросу происхождения НЛО. Интересная статья на тему, которую мы обсуждали в прямом эфире.

Традиционно в начале июля во всем мире отмечается «День НЛО» (World UFO Day). Традиция появилась в США, где в штате Нью-Мексико в районе городка Розуэлл в 1947 году второго июля потерпела катастрофу «летающая тарелка».

Согласно официальному пресс-релизу «Разведотдел 509 авиаполка бомбардировщиков восьмой воздушной армии США при содействии местного фермера и окружного шерифа обнаружил «летающий диск» (Flying Disc). После чего диск был доставлен на авиабазу Розуэлл, где подвергся предварительному осмотру». Однако почти сразу это сообщение было столь же официально опровергнуто, военные стали доказывать, дескать, разбился обычный высотный воздушный шар-метеозонд… Двусмысленность вызвала кривотолки - отсюда пошли журналистские сенсации и конспирологические домыслы. Между тем, как говорится, истина где-то рядом. Эту истину мы сейчас и узнаем.

Когда в конце 40-х годов в американском небе стали часто появляться «летающие тарелки», первые объяснения были вполне естественными - оптимисты подумали, что идут испытания нового секретного летательного аппарата ВВС США, а пессимисты заподозрили вероятного противника. Но вошла в моду инопланетная версия - не похожи были НЛО на привычные вертолеты-самолеты. Сюжет с пришельцами подхватили писатели-фантасты и кинорежиссеры, а некоторые вруны снискали славу, успешно продавая вымышленные истории доверчивой публике.

Моя статья о сериале "Куприн" на "Первом".

Раньше, осоловевшим от учебы школярам, в мыслях уже нежившихся в прохладе речных и озерных вод, на лето задавали страшный список внеклассного чтения. Не знаю как кто, а я пытался кое-что из него читать, но под дулом учительской указки всегда испытывал неодолимое отторжение к открытым мною впоследствии замечательным книгам.

Сейчас другое время, другое поколение. Дети готовятся к докладам, копируя статьи вездесущей Википедии, теряясь в перекрестных гиперссылках, и о классических произведениях судят по сериальным постановкам. Почему-то такие мысли появились у меня, когда я сел смотреть новый проект «Первого канала», на этот раз решившего «открыть» для нас творчество замечательного русского классика Александра Ивановича Куприна.

Знаменитые тексты писателя собраны в трех минисериалах: «Куприн. Яма», «Куприн. Впотьмах» и «Куприн. Поединок». Нет ничего странного в том, какие произведения выбраны для экранизации и почему именно с «Ямы» начали вездесущие телепродюссеры демонстрацию сериала. В советское время повесть «Яма», повествующая о буднях публичного дома, был под жутким запретом, как и «Пышка» Ги де Мопассана. Вроде как в библиотечных активах они числились, но найти их было невозможно.

Многое спорно и со многим я не согласен, но несколько тезисов очень сильных и верных.

В самый любимый мой зимний месяц, во время рождественского адвента, когда по-особому ощущаешь настроение приближающегося праздника, мне довелось побывать с рабочей поездкой в городе, который так замечательно воспел лауреат Нобелевской премии по литературе Орхан Памук, назвав его «городом воспоминаний». Стамбул встретил нас теплой погодой и о зиме напоминали лишь небольшие остатки снега на крышах домов и обочинах.

Ночной Стамбул мне очень понравился. Стамбул стоит на возвышенностях, и поэтому кажется, что ты едешь по горной местности. Хотя, когда мы ехали по городу, я не увидел особого отличия от ночной Москвы - та же реклама тех же брендов и магазинов, лишь надписи на турецком языке выделялись среди бесконечных Nokia и KIA, а еще выделялось большое количество мечетей.

Стамбул расположен на берегах пролива Босфор, разделяющего его на европейскую (основную) и азиатскую части, соединенные мостами. По численности населения - третий город в Европе. Это бывшая столица Римской, Византийской, Латинской и Османской империй. Чем-то он действительно напоминает Москву – такой же плавильный котел религий, наций и культур.