...О своенравии её свидетельствует хотя бы то, что в истории она запечатлена под собственной, девичьей фамилией, а не под более благородными фамилиями и громкими титулами своих четырех мужей.
Родившись приблизительно в 1527 году в поместье Хардвик в графстве Дербишир, Элизабет, или Бесс, уже через год потеряла отца. Семья ее прослеживала свою генеалогию к Эдуарду I и его супруге Элеоноре Кастильской, но герб получила лишь около 1450 года и относилась, скорее, к мелким дворянам-джентри.

Вдобавок ко всему, мать Бесс, имея на руках шестерых детей, неудачно вышла замуж второй раз, поскольку этот супруг, когда девочке было лет десять, оказался в долговой тюрьме. Неудивительно было, что малышку сбагрили с рук, сначала отправив на воспитание к богатой дальней родственнице леди Зуш из замка Коднор, а потом, сразу по достижении брачного возраста (или даже до того), выдав ее замуж за столь же юного наследника соседнего с Хардвиками поместья.
Бедняга Роберт Барлоу, правда, уже через год умер, но Бесс получила "вдовью долю", треть его имущества, что обеспечило ее приличным доходом. Не без помощи огромных связей леди Зуш при дворе, она вскоре переходит в услужение в еще более высокопоставленную семью, став фрейлиной маркизы Дорсет, племянницы короля Генриха Восьмого, и сблизившись с ее дочерьми (одной из них была печально известная в истории леди Джейн Грей).
Разумеется, в 18 лет, красивой и бездетной, Бесс было бы рано хоронить себя, и она снова выходит замуж. На этот раз за человека гораздо старше себя, зато какого!
Сэр Уильям Кавендиш был вдов уже дважды и являлся отцом двоих дочерей, а разбогател он, благодаря активному участию в присвоении богатств католической церкви, организованному Генрихом Восьмым. Брак, хоть явно по расчету, оказался вполне удачным, хотя бы по двум причинам: Бесс родила сэру Уильяму восьмерых детей (двое из них умерло в раннем возрасте). а тот выстроил для нее настоящий дворец - Чатсворт Хаус - и оставил ей все свое имущество. Через десять лет после свадьбы леди Кавендиш стала весьма богатой и привлекательной тридцатилетней вдовой.
Неудивительно, что и третий брак последовал быстро. Через два года после смерти одного сэра Уильяма Бесс выходит замуж за другого - сэра Уильяма Сент-Ло, любимца новой королевы, Елизаветы Первой, капитана ее охраны. Королева даже выбрала новобрачным дату свадьбы и взяла столь же рыжую, как и она сама, тезку к себе в придворные дамы. Брак продлился 6 лет и не произвел на свет детей (хотя они уже были у обоих супругов). По слухам, несчастного Уильяма отравил собственный брат, но все имущество, так или иначе, опять унаследовала красивая вдова. Ее годовой доход теперь составлял 60 000 фунтов - невероятную сумму по тем временам.

Четвертый брак Бесс произвел фурор. Ее последним мужем стал Джордж Талбот, граф Шрусбери, самый что ни на есть аристократ первой категории, богач и вдовец (впридачу прилагалось семеро детей, но и у Бесс их было шестеро плюс опека над детьми предыдущих мужей). Если не считать графского титула, они были ровней друг другу - одного возраста, имеющие за плечами опыт и предыдущих отношений, и родительства, и придворной жизни. Бесс была настолько богата, что могла позволить в этот раз брак по любви, а не по расчету. Более того, состоялось три свадьбы: Джорджа и Бесс и двух пар их детей - Гилберта Талбота (15 лет) и Мэри Кавендиш (12 лет), Генри Кавендиша (17) и Грейс Талбот (8!).
Незадолго до свадьбы, однако, произошло политическое событие, которое впоследствии сильно отразилось на судьбе Джорджа и Бесс, сыграв роковую роль для их союза. В 1567 году Мария Стюарт, королева Шотландии, отреклась от престола в пользу своего младенца-сына, а в 1568, опасаясь за собственную жизнь, она совершает побег и отдает себя на милость кузины, английской монархини.

В том же 1568 граф Шрусбери пишет жене письмо, где тоска и досада по поводу их разлуки переплетается с придворными новостями:
"…Господь уже совсем скоро посылает меня домой, к обладанию той, что является радостью моей жизни. И вы не ошибетесь, если подумаете, что я говорю о вас. Я живу надеждой, что окажусь с вами раньше, чем вы успеете ответить на это письмо...
Утром этого понедельника я нашел королеву на отдыхе в саду. Она осыпала меня уверениями в том, что доверяет мне, как немногим другим. Она не упомянула никаких деталей, но я не сомневаюсь, что речь шла об опеке над королевой Шотландии...Думаю, еще до воскресенья все прояснится, и станет понятно, надолго ли мы здесь останемся. Но, что бы ни произошло, я буду с вами еще до Рождества, либо же вы присоединитесь ко мне.
Чума распространилась в Лондоне, поэтому королева празднует Рождество здесь, а не Гринвиче, как планировалось. Миледи Кобхэм, ваш добрый друг, скучает по вам. Она очень вас любит, а я говорю ей, что у меня есть причина любить вас еще больше...Это перо пишет о том, что чувствует сердце, что из всех земных радостей, дарованных мне, я больше всего благодарю Бога за вас. Ибо с вами я обрел всю радость и довольство души, и без вас смерть мне предпочтительнее жизни, если бы я думал, что окажусь в долгой разлуке с вами.
И поэтому, дорогая жена, делайте так, как я; надейтесь на нашу скорую встречу. Посылаю вам наилучшие пожелания, моя милая, из Хэмптон-Корт, в понедельник в полночь, ибо теперь я отхожу ко сну так поздно ежедневно, оставаясь за карточной игрой в личных покоях (королевы)...где я проиграл около сотни фунтов...ваш верный муж до самой смерти.
Дж. Шрусбери
...Шрусбери не ошибся в своих предчувствиях. Опека над двадцатишестилетней Марией Стюарт, с которой Елизавета и ее верный советник, Роберт Сесил, просто не знали, что делать, была вверена ему. Шотландская королева отправляется в замок Татбери, входивший в число владений графа. Однако, вместо статуса временной гостьи, Мария поселилась у четы Шрусбери на долгих пятнадцать лет, перебираясь из одного из замка в другой. Более того, расходы по содержанию ее и свиты легли на плечи "опекунов". Неизвестно, какие именно сложились отношения внутри этой троицы, но брак Бесс и Джорджа вскоре дал трещину.
...Говорили, что стареющий граф увлекся королевой. Говорили, что графиня поддерживает права Марии на английский престол, в то время, как Талбот остается верным Елизавете.
Это было странное, тихое время. В огромном камине потрескивали целые дубовые брёвна, а две женщины, которых разделяло четырнадцать лет разницы в возрасте, сидели за вышиванием, искусно создавая шелковой нитью чудные цветы и мифических животных, иногда, в духе того времени, внося в них зашифрованный смысл. Мария Стюарт научилась этому искусству еще во Франции, переняв его от свекрови, Екатерины Медичи. В сравнении с Бесс, она была бесконечно более утонченной и образованной, владея несколькими языками и черпая вдохновение для сюжетов вышивок в сборниках эмблем с латинскими девизами, представляющими собой игру слов, иллюстрированных сочинениях по естественной истории, книгах французских басен и мемуарах путешественников.
Что испытывала Бесс к этой странной королевской особе? Сочувствие, долю понимания и симпатии, или лишь ревность и досаду на нежелательное вторжение в интимный кружок ее жизни? Столь разные, они обе обладали той силой духа, что делает человека личностью.
Каким-то образом, занятая любимым хобби, неугомонная королева избегала неприятностей, пока была навязанной гостьей графа и графини Шрусбери. Но столь блестящая пара рассталась еще до того, как Марию перевели к другому опекуну.
...Шотландскую королеву казнили в 1587 году, Бесс овдовела в 1590м и прожила еще 18 лет. Ее побаивались за крутой нрав, и ею восхищались. Всем своим детям она, самая богатая женщина Англии после Елизаветы, жесткой рукой организовала самые блестящие союзы: в частности, одна из младших, Элизабет Кавендиш. вышла замуж за Чарльза Стюарта, графа Леннокса, праправнука короля Генриха VII. (Их дочь, Арбелла, стала предполагаемой наследницей Елизаветы I, но увы. Ее судьба сложилась столь же печально, как и судьба ее родственницы, шотландской королевы Марии).
Бесс, прожившая до 81 года, также употребила свою неувядаемую энергию на возведение прекрасной резиденции на землях, где прошло ее детство, выстроив Хардвик Холл.


Грозная даже в вечном сне. Надгробная статуя графини Шрусбери


Портрет Арбеллы Стюарт в детстве. Уж не бабушка ли вышивала ей это чудное платьице?

...Помимо остального многочисленного имущества, она оставила своим потомкам богатейшую коллекцию текстиля, включая работы, созданные ею вместе с Марией Стюарт в период с 1570 по 1585 год, когда королева "гостила" у графа Шрусбери. Эта часть коллекции, известная теперь как Оксбургские Занавеси, представляет собой отдельные небольшие вышивки шелком, золотом и серебром на льняном холсте, создаваемые индивидуально. Позже их помещали на другую ткань (зеленый бархат в случае Оксбургских Занавесей) и соединяли в покрывала, занавеси для окон и кровати, или настенные шпалеры. Потом вышивки можно было с легкостью разъединить и создать что-то новое.


"Марианские занавеси" (всего 37 отдельных вышивок), работы королевы Марии Стюарт, из Оксбургской коллекции.


Птица феникс, восстающая из пепла, была любима еще Марией де Гиз, дважды овдовевшей матерью королевы, а ее дочь добавила к ней излюбленный девиз: "В моем конце мое начало".

"Птица Америки" (или тукан). Мария увлекалась описаниями путешествий в Сев.Америку и Бразилию.

Бархатцы, тянущиеся к солнцу, и девиз на латыни, означающий "Не опускаясь до низших вещей" и изначально принадлежавший Маргарите Валуа, сестре первого мужа Марии.

Рыжая кошка (намек на Елизавету I) играет с беспомощной крошечной мышкой. Аллюзия очевидна.

Дельфин, взлетающий над короной - ссылка на первого мужа Марии, короля Франциска II, который долгое время был дофином (на фр. произносится очень близко к дельфину).

Клубок змей.

Слон

Обезьянки


А вот эта вышивка, "Пальма и черепаха", особенно любопытна. Коронованная пальма служила эмблемой самой Марии и была даже вычеканена на шотландских монетах. Кто же тут крошечная черепаха? Никто иной, как второй муж, лорд Дарнли, отец ее сына. Вышивка явно намекает на неравенство, как по положению, происхождению, так и внутренним качествам, обрекшее этот союз на печальный конец.


Но и Бесс Хардвик славилась, как искусная вышивальщица. На этом портрете королевы Елизаветы та носит платье, юбку которого вышила для неё графиня Шрусбери.


Еще образцы вышивки рук Бесс (здесь видны и ее инициалы ES, в то время, как Мария Стюарт помечала свои работы инициалами MR - Maria Regina):


Источники:
https://en.wikipedia.org/wiki/Bess_of_Hardwick
http://www.marie-stuart.co.uk/embroidery.htm
https://thefreelancehistorywriter.com/2014/07/29/letter-written-by-sir-george-talbot-earl-of-shrewsbury-to-his-wife-bess-of-hardwick/
http://www.historyinanhour.com/2013/07/11/bess-of-hardwick-and-hardwick-hall/
https://en.wikipedia.org/wiki/Oxburgh_Hangings
http://collections.vam.ac.uk/item/O15347/the-oxburgh-hangings-panel-mary-queen-of/
https://ru.pinterest.com/yvettespins/bess-of-hardwick/

Твой Гороскоп Майя

ДАЛЕЕ

Другие тесты:

 Гороскоп Страны Чудес,   Ваша Характерная Перчинка,   Ваш Талисман Викинга

 

 

 Литературные салоны в России в первой половине 19 века

Слово «салонный» стало ругательным чуть ли не сразу вслед за исчезновением салонов, во второй половине 19 века. «Салонный» – значит: блестящий, но неглубокий, поверхностный, жеманный, а может, даже и пошленький. Слово «салонный» – почти что клеймо, ниже по смыслу разве что «бульварный». Уничижительный оттенок слову придали противники аристократической культуры, когда уже добивали ее. Однако были ли они так уж правы? Нам кажется, все гораздо сложней!      Но давайте уж по порядку.      Итак, –        Из спальни – в салон, из салона – на кухню!        Первые по времени салоны появились, вероятно, во Франции, в эпоху Людовика XIII (начало 17 века). Знатная итальянка Джулия Савели вышла замуж за господина де Вивон и решила перестроить дом по классическому образцу. Вместе с симметрично расположившимися окнами и комнатами, следовавшими друг за другом торжественной анфиладой, пришел и новый уклад. Хозяйка, красивая и образованная дама, принимала гостей, по французскому обычаю, утром лежа в постели. Ее навещали знакомые аристократы, художники, ученые и поэты. За веселой и умной беседой время летело для всех незаметно: дама причесывалась и чистила перышки, а ее гости обменивались новостями и сплетнями, читали стихи и играли в любовь. Впрочем, нередко играли и в политику, и очень по крупному: салон Жюли де Вивон, а потом и салон ее дочери маркизы Катрин де Рамбулье был оппозиционным по отношению ко Двору.