http://onby.ru/pifagorzolotojkanon/2/
Издавна европейское богословие внедряет в сознание обывателей идею о том, что никто до Иешу Амашшии1 не возвестил миру о вселенской всеобъемлющей боже­ственной любви, через которую придет спасение. Од­нако за пять веков до иудейского мессии ясную и внят­ную весть о вселенской божественной любви (ФIЛIА) принес цивилизованному миру Пифагор, которому удалось многого добиться в деле практического ут­верждения любви — основы душевной гармонии, те­лесного здоровья, семейного согласия и государствен­ного порядка. Об этом богословы предпочитают мол­чать. Как, впрочем, и о первом в истории человечест­ва рациональном подтверждении существования еди­ного Бога, найденном Пифагором. .
Что знает современный образованный человек о Пи­фагоре? Пару геометрических теорем из школьного учебника, дюжину изречений из расхожего сборника афоризмов мудрецов да бессвязный набор фраз из университетского курса истории философских учений.
Между тем вклад Пифагора и его школы в мировую культуру огромный и поистине основополагающий.
Совершенно забыты даже антиковедами достиже­ния школы Пифагора, фундаментальные для развития всей античной цивилизации: создание системы началь­ного, среднего и высшего образования; детальная раз­работка содержания и объема учебного материала семи наук (грамматики, риторики, поэтики, арифметики, гео­метрии, астрономии и музыки); основание и руководст­во первой философской школой, давшей Элладе целую плеяду блестящих деятелей во многих областях науки, религии, искусства, политики, права, этики; огромный вклад Пифагора в развитие физики твердого тела, астрономии и оптики; проектирование первых зданий ам­фитеатра и театра; первый опыт организации цивильно­го тайного мужского союза; разработка теории и реали­зация на практике государственного управления поли­сом; революционное реформирование традиционной греческой религии и богослужения и многое, многое Другое. Именно в пифагорейском учении сокрыты кор­ни Академии и Ликея, римских гражданских доблестей и раннехристианской апологетики и экзегезы.
Мы, не задумываясь о первоисточнике, до сих пор пользуемся культурной терминологией, введенной не­когда самим Пифагором: философия и философ, эзо­терика, символ и символика, математик, симметрия, катет и гипотенуза, парабола, гипербола и эллипс, оп­тика, цикл и эпицикл, эксцентриситет, эклиптика, диа­тоника, энгармоника и др.
Место Пифагора в истории мировых философско-религиозных систем находится в одном ряду с Заратуштрой2, Джиной Махавирой3, Буддой4, Кун Фуцзы5 и Лао Цзы6. Его учение проникнуто ясностью и просветленностью. В нем меньше воинственности, чем в гатах7 Заратуштры, меньше устремленности в нир­вану8, чем в сутрах9 Махавиры и Будды, меньше нрав­ственного и государственного ригоризма, чем у Кон­фуция, но не меньше широты, чем в учении о дао10.
Пифагорейское учение — один из краеугольных камней вселенского здания божественного духа. Пи­фагор, словно великий Атлант, несет на своих плечах небосвод духовности западных стран. Он не просто один из многих известных эллинских философов, гео­метров и астрономов. Он — великий посвященный, просветленный учитель и духовный предводитель, яс­новидящий и пророк.
Чтобы осознать это, лучше всего обратиться к пер­воисточникам наших знаний и представлений о Пифа­горе и его учении.
Предлагаемый суду читателей полный свод всех дошедших до нас письменных сообщений древних ав­торов о Пифагоре и его учении — воплощение давне­го замысла. Осознание неоспоримого первенства и ве­личия Пифагора, незаслуженности его забвения и со­знательного замалчивания основных положений его учения в наши дни пришло в начале девяностых годов. Тогда же нами был начат сбор всей доступной инфор­мации об этом просветленном учителе.

Палингенесии 1 (телесные воплощения) души Пи­фагора происходили в течение 216 лет, он достигал но­вого рождения, и как бы после первого цикла и воз­вращения куба шести, душеродного и одновременно апокатастатического (периодически повторяющегося), благодаря сферичности, через равный период времени Пифагор возрождался снова.
Когда он был Эталидом 2 и считался сыном Герме­са 3, тот сказал ему, чтобы он выбирал все, что угодно, кроме бессмертия. Тогда он попросил, чтобы при жиз­ни и после смерти он сохранял память о том, что с ним произошло в жизни. Его просьба была исполнена: ког­да он умер, то в следующих воплощениях сохранил па­мять обо всем происшедшем.
По прошествии времени его душа вошла в Эвфорба 4. Эвфорб рассказывал о том, что некогда был Эталидом и получил от Гермеса дар; он описывал странст­вия своей души после смерти Эталида: во сколько рас­тений и животных она вселялась по пути, что претер­пела в царстве Аида и что происходит там с прочими душами.
Когда умер Эвфорб, его душа перешла в Гермотима Клазоменского5, который, желая доказать, что его душа прежде была воплощена в тело Эвфорба, вернул­ся в Бранхиды6 и, войдя в храм Аполлона, опознал щит Эвфорба, пожертвованный храму Менелаем7, ко­торый посвятил щит Аполлону, возвращаясь на кораб­ле из Трои8. Щит к тому времени уже истлел, осталась только облицовка из слоновой кости. Вообще же этот Гермотим из Клазомен прославился тем, что душа его во время сна странствовала на большие расстояния и многое повидала и услыхала. Он создал учение о кос­мическом разуме (NOY-) — демиурге, который при­вел в движение вселенную, о бессмертии этого разума и человеческой души (-YXH).
Когда умер Гермотим, он стал Пирром9, делосским рыбаком. И опять помнил все: как прежде был Эталидом, потом Эвфорбом, затем Гермотимом, который те­перь воплотился в Пирре.
Когда же умер Пирр, он стал Пифагором и тоже помнил обо всем, что с ним происходило до этого.
Таковы были прежние воплощения души Пифагора и ее странствия, прежде чем она вошла в плод Партениды.

Мать Пифагора, Партения (Партения — прозви­ще Геры1 и одно из названий о-ва Самос2), происходи­ла из семьи и родственной филы3, ведущей свой род от Анкая4 (вождя племени лелегов5, населявшего побере­жье Эллады до прихода греческих племен, участника Аргонавтики6), основателя колонии на о-ве Самос.
По преданию, Анкай, рожденный от самого Зевса, поселился на острове Саме7 (Кефаллении)8 в одно­именном городе. Он превосходил прочих славой, рас­судительностью, молвой о его добродетели и величием души. Анкай обратился с вопросом к оракулу Пифии дельфийской9 о месте колонии, которую он намеревал­ся основать. Пифия изрекла пророчество:
Самос, остров морской, тебя, Анкай, побуждаю
Я заселить, он зовется Филлида
(«обильный листвою»),
Взявши людей из Кефаллены, Фессалии 10
и Аркадии 11,
Присоединив жителей Эпидавра 12,
Халкиды 13, Афин 14
И встав во главе их всех, остров велю заселить,
Который зовут Меламфиллом15, из-за добрых почв.
И город назови Самосом, подобно городу Саме.
(Здесь и далее без ссылок перевод составителя)
Колония (АПОIКIА) была основана жителями Самы согласно предсказанию оракула. Колонисты пере­несли на новое место все свои прежние представления о духовной и общественной жизни: почести богам, по­рядок жертвоприношений, деление на роды и фрат­рии16. Родители Партении происходили из рода слав­ного Анкая.
Отец Пифагора был неким финикийцем17 (по дру­гим сведениям — сирийцем18 или тирийцем19), родом из города Тира20. Этот дактилиоглиф21, а впоследствии хлеботорговец, приплыл на Самос по торговым делам и удостоился за добрую проксению (гостеприимство22) самосского гражданства и греческого имени Мнесарх (MNH-APXO-)23.
Клеанф24 в V книге своих «Мифических повество­ваний» говорит, будто Мнесарх был сирийцем из си­рийского города Тира, который однажды в неурожайный год приплыл на Самос по торговым делам и уст­роил раздачу хлеба. За это он был удостоен самосского гражданства.
Другие говорят, что Мнесарх был сыном Мармака, внука Гиппаса, правнука Эвтифрона и праправнука Клеонима, Флиунтского25 изгнанника, и так как Мармак проживал на Самосе, то принято считать, что Пи­фагор — самосец.
Диоген в книге «Чудеса по ту сторону Туле26» со­общает, что Мнесарх был тирренцем — из тех тирренцев27, которые заселили Лемнос28, Имброс29 и Скирос30, что он объездил много городов и стран.
Клеанф упоминает также о двух старших братьях Пифагора — Евносте 31 и Тиррене 32.
1. Аполлон посылает на землю душу-спутницу для воплощения в ребенке Партениды
Мнесарх взял по любви в жены Партениду, пре­восходившую красой всех самиянок, и жил с ней сча­стливо. Богами было суждено, чтобы молодожены за­чали дитя.
Душа будущего Пифагора была ниспослана людям волей Аполлона, ибо она состояла в близком родстве с сияющим духом этого бога и уже давно была его спут­ницей33 (-YNOПA-O-) в небесном воинстве богов и даймонов. Эта душа и воплотилась в чреве Партениды.


В 20 лет, будучи еще эфебом, Пифагор не пожелал подчиниться зарождавшейся тирании Поликрата на Самосе, и, предвидя, что это послужит препятствием его цели и любви к знаниям, он тайно от всех вместе со своим учителем Гермодамантом Креофилеем перепра­вился в Милет1, где прибегнул к покровительству Фа-леса и Анаксимандра-физика2.
Некоторое время Пифагор пробыл у Фалеса. Тот принял его ласково. Сетуя на глубокую старость и сла­бость здоровья, Фалес передал ему, сколько мог, зна­ний и полезных советов, среди которых было несколь­ко, особенно ценимых Пифагором:
- дорожить временем;
- воздерживаться от питья вина и мясоедения, из­бегать переедания, быть умеренным в употреблении слишком приятных на вкус и изысканных блюд;
- поддерживать короткий сон и бодрость, неза-мутненность души, безукоризненное здоровье и кре­пость тела;
- отплыть в Египет и обязательно пообщаться со жрецами этой страны.
Пифагор побыл недолго и учеником Анаксиманд-ра, который передал ему основы знаний по астрономии и физике твердых тел, учение о беспредельном (ТО AIIEIPON). Слушал Пифагор и беседы Анаксимена3, который как раз был в расцвете своего таланта, учив­шего, что воздух — первоначало.
Когда пришло известие о нападении персов4 на ли­дийскую державу5, грозившее опасностью Милету и всей Ионии6, Пифагор простился со своими учителя­ми и отплыл в Финикию.
Вначале Пифагор отправился в Сидон, узнав, что этот город — его отечество по рождению, и полагая, что оттуда ему будет легче перебраться в Египет. Си­дон и вся Финикия находились тогда под властью ва­вилонского царя Набонида7. Эти страны уже жили в страхе индийского завоевания8, который особенно распространился после того, как пришли известия об ожесточенной осаде Сард9 и завоевании всей Лидии Киром Старшим10 (545 г. до н. э.).
В Сидоне Пифагор сошелся с потомками прорица­теля Моха11 (XII век до н. э.), фисиолога, писавшего о космогонии и неделимом первоначале (------)
Пифагор углубленно изучил финикийскую арифметику и теорию чисел, в которых и сам преуспел в дальнейшем.
Пифагор сошелся со многими финикийскими Жре­цами и прошел посвящения во все известные финикийские мистерии. Он принял посвящение в таинства Иолая12 (Сида), целителя, воскресившего yкушенного змеей Геракла (Мелькарта)13, в сидонском святилище, затем — в таинства «пробуждения Геракла» (Мелькарта)13, в тирском святилище Геракла в месяце перитии, затем в великие таинства Адониса14 и Астреи15 в святилище города Библа16.
Но дольше всего Пифагор пробыл в святилище Зевса на горе Кармел17. Он много раз уединялся в храме Зевса на вершине, где постоянно жили потомки египетских жрецов, своего рода переселенцы. Он учствовал в их богослужениях и таинствах. Всем известно, что эта гора — наиболее священная и для непосвященных совершенно запретная.

9. Пифагор воспарил, как священный орел, в совершенной духовной свободе. Великая поворотная точка жизни. Пифагор одухотворяет божественную творческую силу, которая до сих пор проявлялась внутри него как ведущее стремление, инстинкт. Пифагор использует эту божественную творческую силу для служения другим. Он преодолел свою личность, мистически умерев, воскрес. Он переживает мистическую смерть своей личности и воскресает бессмертным в духе. Отныне Он прекращает служить вещественному миру
Пифагор прибыл в Кротон. Появление столь нео­быкновенного человека, много путешествовавшего, ще­дро наделенного судьбой от природы (внешность у него была благородной и величественной; в голосе, мане­ре держаться и во всем прочем — величайшая грация и чинность), произвело надлежащее впечатление. Вос­пользовавшись этим, Пифагор сумел расположить к себе все население Кротона.
Поселившись в Кротоне, Пифагор соорудил себе комнатушку под землей и удалился туда, чтобы уме­реть. Однако, спустя некоторое время, он вновь по­явился наверху, тощий как скелет. Пифагор направил­ся в народное собрание и объявил, что прибыл из цар­ства Аида1.
Он рассказал жителям Кротона обо всем, что произошло в городе за время его отсутствия, а также поведал им всякие чудеса о перевоплощениях душ (палингенесиях) и о том, что происходит в царстве Аида. Живым он описывал их умерших родных, с ко­торыми встречался в царстве Аида. Там Пифагор ви­дел, как стонет душа Гесиода2, прикованная к медно­му столбу, и душу Гомера, повешенную на дереве со змеями в наказание за то дурное, что он говорил о богах. Посмотрел он и на наказание душ тех, кто не пожелал жить со своими женами.
Слушатели были столь потрясены, что заплакали и уверовали, что Пифагор — божественное существо. Они доверили ему своих детей, мужей и даже жен, чтобы те научились кое-чему из его учений. Так появи­лись последователи Пифагора, пифагорейцы и пифагорейки.
Сначала он пленил души старейшин городской уп­равы пространными и прекрасными речами, потом по просьбе властей обратился с наставлениями к моло­дым, после этого выступил с назидательной речью пе­ред детьми, собранными из школ, а уж затем перед женщинами: собрание женщин ему тоже устроили.
Пифагор беседовал с юношами в гимнасии, про­изнес речь в совете тысячи, высшем органе власти в Кротоне, беседовал с детьми в храме Аполлона и с женщинами в храме Геры, искусно изменяя содер­жание речей в зависимости от возраста и пола слу­шателей.
Во время прогулки вблизи одной из кротонских кузниц Пифагор провел в ней опыты с молотками раз­ного веса и открыл тайну музыкальных интервалов3. Он обнаружил, что природа музыкальных интервалов неразрывно связана с числовыми значениями, так как названные интервалы имеют количественные значе­ния. Он исследовал, в результате чего возникают консонирующие и диссонирующие интервалы, а также гармония и дисгармония в целом.
10. Пифагор становится великим учителем, чтобы скорее достичь великой цели, которая ему ясно видится впереди. Его мысли пронзают тем­ноту и невежество, как молнии грозовые облака. Он передает свой опыт, знания и мир переживаний следующему поколению

С юности много было чудесного в Пифагоре — со­вершенное тело, благородная осанка и величие, длин­ные золотистые волосы необычайной красоты. Нема­ло и чудес было сотворено Пифагором в течение дол­гой жизни.
Направляясь из Сибариса в Кротон, Пифагор встретил на побережье рыбаков и, когда они еще тяну­ли из глубины тяжелую сеть, сказал им, каков будет улов, и точно назвал число рыб. На вопрос рыбаков, что он велит им делать, если так и будет, он приказал отпустить рыб невредимыми, сперва точно пересчитав их. И еще более удивительное обстоятельство: ни одна из рыб за то долгое время, пока велся подсчет, находясь вне воды, не задохнулась, пока он был рядом. За­платив рыбакам за рыбу, Пифагор ушел в Кротон.
Однажды, когда в гавань Мегар Сицилийских1 (иные говорят — Метапонта) входил корабль, груженный товаром, а находившиеся на берегу моли­лись, чтобы корабль вернулся невредимым, опасаясь за груз, Пифагор подошел и сказал: «Вот увидите: этот корабль везет покойника, не молитесь, чтобы вам досталось то, что находится на подплывающем судне, ибо достанется вам мертвец». Так и было.
Однажды в Кавлонии 2 он предвестил появление белого медведя. Случилось так, что некто захотел по­слушать его речь, но Пифагор не хотел говорить, пока не появится какое-нибудь знамение. После этого вдруг явилась белая медведица.
Однажды в Сибарисе он взял в руки толстую ядо­витую змею и затем отпустил ее.
Говорят, что в Тиррении укусившую его маленькую змею, укус которой считается смертельным, он сам убил своим укусом.
Пифагорейцам он сам предсказал восстание, кото­рое действительно произошло. Поэтому он и уехал за­ранее в Метапонт, никем не замеченный.
Переходя однажды с другими реку Каса3 (или Несс) вброд, он услышал, как его окликнул громкий и сверхчеловеческий голос: «Привет, Пифагор!» Спут­ников его объял ужас. Но он обратился к реке с при­ветствием, и река ответила три раза.
Однажды его видели в Кротоне, Метапонте и Тавромении4 в один и тот же день и час. Говорят, что слу­чилось это незадолго до смерти Пифагора.
Присутствуя как-то на состязании и сидя в театре, он встал и, обнажив собственное бедро, невольно по­казал его сидящим рядом. Оно было золотым. Видел его золотое бедро и гипербореец Абарид.
Кротонцу Миллию он напомнил, что тот — фриги­ец Мидас5, сын Гордия6 в новом воплощении, и отпра­вил его во Фригию7, чтобы совершить на могиле Мидаса поминальный умилостивительный обряд.
Однажды белый орел подпустил его к себе и дал себя погладить. Пока Пифагор ласкал его, орел сидел спокойно.
Однажды в Метапонте он почувствовал жажду, зачерпнул воды из источника и, попив, предсказал, что на третий день будет землетрясение. Это в точно­сти сбылось.


Пифагор обладал множеством дивных и чудесных способностей. Многими из них он был наделен еще с детства.
Пифагор умел по-разному говорить с людьми. Так, когда его просили выступить с речью перед детьми, про­изнес перед ними речь детскую, перед женщинами — речь, подходящую для женщин, перед правителями или эфебами — речь, соответствующую их развитию и уровню понимания.
Он имел дар повелевать животными, привлекая, удерживая и укрощая их силой исходящего из его уст голоса.
Пифагор пел под аккомпанемент лиры с особенным вдохновением и отчетливой декламацией.
При помощи музыки помогал видеть вещие сны.
Невыразима и трудно постижима способность Пифа­гора напрягать свой слух и доходить умом до высших со­звучий миропорядка, воспринимая всеобщую гармонию сфер10, звучание (POIZO-) движущихся по ним светил и их согласное пение.
Пифагор слышал музыкальную волну, исходящую от отдельных светил. Ему одному из всех живущих на земле были понятны и слышны космические звуки. Звуки семи планет, неподвижных звезд и того свети­ла, что находится напротив, по другую сторону цент­рального очага мироздания, и называется Противоземлей, он отождествлял с девятью Музами11, а согла­сие и созвучие их всех в едином сплетении, вечном и безначальном, от которого каждый звук есть часть и истечение, он называл Мнемосиной.
Пифагор имел более совершенные, чем у других, органы зрения, слуха, мышления.
Ему была присуща способность общения с богами во снах и наяву.
Пифагору были свойственны такие проявления ду­шевной чистоты, которые появляются в представлени­ях, возникающих во время снов.
Удивление вызывал и бесстрастный лик Пифагора: лицо его являло всегда одно и то же расположение ду­ха. От наслаждения оно не распускалось, от горя — не стягивалось, не выказывало ни радости, ни тоски; и никто не видел его ни смеющимся, ни плачущим.
Пифагор обладал удивительными способностями предсказывать землетрясения, быстро прекращать чуму, мгновенно останавливать бури, ливни и град, уми­ротворять речные и морские волны, чтобы друзья его могли легко переправиться.
Более всего Пифагор старался развивать память, так как ничто не содействует приобретению знаний, опыта и рассудительности в такой степени, как память.
Сам Пифагор, путешествуя повсюду без сопро­вождения и перенося тяжелые труды и опасности, бла­городно совершал мужественные поступки.
С полным презрением относился к тому, что счита­ется страшным, как к чему-то не заслуживающему внимания. Он не знал страха смерти.
Все четыре способности души были развиты в нем гармонично. Мышление облегчало познание и сужде­ние. Чувство подсказывало безошибочно, насколько та или иная вещь важна и полезна. Ощущение было столь развито, что передавало ему все тонкости зре­ния, слуха, вкуса, осязания и обоняния. Интуиция позволяла ему всегда верно угадывать причины и след­ствия происходящего, приоткрывать покровы над скрытой подоплекой и предрекать грядущее.


Во время поездки на Крит безумная страсть критянки Теано связала самосца Пифагора, изобретшего изощренные геометрические спирали и сферу, которой окружен эфир, и поместившего весь мир в маленьком шаре глобуса.
Пифагор был женат на критянке Теано, дочери Пифонакта, от которой у него были дети: сыновья Телавг, ставший схолархом (главой школы) после него, Мнемарх, умерший раньше отца, и Аримнест, а также дочери Мия, Аригнота и Дамо.
Сын Пифагора Аримнест, вернувшись из изгна­ния, посвятил храму Геры бронзовый дар, имевший около двух локтей в диаметре, на котором была написана следующая эпиграмма:
Меня посвятил любимый сын Пифагоров Аримнест,
Открывший много мудреных пропорций.
(Пер. А. В. Лебедева)
На этом сосуде были выбиты семь пропорций, сре­ди которых была и пропорция золотого сечения 13:8=8:5=5:3. Сим-гармоник уничтожил этот дар и, присвоив одну из начертанных на нем формул, обнаро­довал ее как свою собственную. Всего было записано семь пропорций, но из-за той, которую похитил Сим, исчезли и остальные.
Мнемарх, один из сыновей Пифагора, умер рань­ше отца, а Телавг стал преемником отца.
«Телавг, славное чадо Теано и Пифагора», как по­лагают некоторые, стал учителем Эмпедокла. Пифа­гор оставил записки «Священного Слова Орфея» сы­ну Телавгу, малолетнему, и Битале, дочери Дамо. Так как Мнемарх к тому времени уже умер, Телавг стал главою школы пифагорейцев и преемником отца.
Мия, дочь Пифагора, порожденная им после же­нитьбы на Теано и выданная впоследствии замуж за Менона-кротонца (другие говорят Милона), так дер­жала себя, что, будучи незамужней, была первой в хо­роводе кротонских девиц, а став женой — обладала правом первой подходить к алтарям и предводительст­вовать кротонскими женами.

В Кротоне Пифагор, его ученики и слушатели (математики и акусматики) образовали общину «сов­местно слушающих» пифагорейцев, которая была од­новременно и тайным мужским союзом, и образова­тельным институтом, и обществом взаимопомощи. Школа Пифагора — самая первая и самая знамени­тая из всех школ греческих философов.
Когда к нему приходили новички и изъявляли же­лание учиться у него, он давал согласие не сразу, но лишь после проверки и оценки их тел, характера и спо­собностей.
Сперва он расспрашивал кого-нибудь о том, как они себя ведут с родителями и остальными домашни­ми, а затем сам, наблюдая несвоевременный смех или молчание, телодвижения и состояние покоя, разговор­чивость сверх должной меры, а также другие их поры­вы, Пифагор делал вывод, каковы они сами, их знако­мые и в чем состоит их общение; с кем они в основном проводят время и кто из встреченных ими людей вы­зывает у них радость или огорчение.
Кроме того, он наблюдал их внешний вид, походку и все телодвижения в целом. Распознавая людей по отличительным признакам, свойственным их природе, Пифагор обнаруживал по внешним проявлениям со­крытый в душе нрав.
Того, кто выдерживал эту проверку, Пифагор дер­жал в ожидании еще три года, проверяя, много ли в этом человеке твердости и истинной любви к учению и достаточно ли он укрепился в решении, чтобы прези­рать почести.
После этого пришедшим предписывалось пятилет­нее молчание — наиболее трудный вид воздержания. Это испытание было завещано нам теми, кто учредил мистерии. Стремящиеся к познанию назывались слу­шателями1 (AKOY-MATIKOI). Им позволялось слу­шать беседы Пифагора с учениками-эсотериками, на­ходясь вне занавеса.
К этому времени имущество, которым до поступле­ния в схолу обладал каждый, переходило в общую соб­ственность и передавалось специально назначенным для этого лицам, которые назывались «государственниками (ПО----КО-)2». Некоторые из них были «хозяйствен­никами (OIKONOMIKOI)3» и «законоположенниками (NOMO-ETIKOI)4». Всех их назначали из числа слу­шателей (AKOY-MATIKOI), которые занимались предварительным очищением души, готовясь принять посвящение.
Ученики (MA-HMATIKOI), которых также назы­вали эсотериками (EZ-TEPIKOI)5, посвященные в тайны учения, вопросами практического управления общиной пифагорейцев и распоряжения имуществом уже не занимались.
Тех, кого после испытания их образа жизни и других нравственных достоинств признавали достойными уча­ствовать в изучении основных положений учения Пи­фагора, после пятилетнего молчания переводили в груп­пу эсотериков. Допущенные внутрь, они слушали за за­весой самого Пифагора, созерцая его непосредственно. До этого они, находясь по ту сторону завесы и ни разу не видя Пифагора воочию, просто слушали его речи все то время, пока их нравы были предметом испытания.


УЧЕНИЕ ПИФАГОРА
Боги послали Пифагора улучшить человеческую природу при помощи воспитания и обучения. При этом каждый должен был нести бремя своего долга са­мостоятельно и облегчить его было нельзя.
Цель пифагорейского учения была такова:
1) спасти и освободить от стольких цепей и оков плененную от рождения душу (ум); без нее никто не может познать ничего здравого и истинного с помо­щью какого бы то ни было чувства;
2) вложить в ум, очищенный и усовершенствован­ный тайными математическими обрядами, полезное и божественное. Ум не должен бояться освобождения от предметов телесных, а ведомый к бестелесным, не должен отводить от них взгляда из-за их слишком яр­кого блеска или обращаться душой назад к страстям, пригвоздившим его к телу, как и ко всем низменным страстям, действующим в мире становления.
Самые главные и незыблемые правила Пифагор предписал хранить словно тайны богов. Их следовало держать в памяти незаписанными и, храня словесное воздержание, не разглашать среди посторонних. Эти правила ученики Пифагора передавали своим преем­никам из уст в уста. В присутствии непосвященных они говорили иносказательно и символически.
Устное учение Пифагора вначале хранили его мате­матики и акусматики, пережившие гонения. Затем, опасаясь, как бы философия совсем не погибла среди людей, они собрали записи старших товарищей, запи­сали то, что помнили сами из утраченного, а также некоторые заметки иносказательного и самого общего характера (символы акусматиков и математика). Эти записки они давали читать дома своим ученикам и до­мочадцам, а умирая, завещали сыновьям, женам, дочерям и внукам никому не давать читать их вне дома. Так и проходила в дальнейшем передача учения.
Культовые правила Пифагора, пожалуй, знакомы многим, поскольку они содержатся в исторических за­писках, но его прочие мудрые мысли известны гораз­до меньшему кругу людей.
Латиняне читают «Священное Слово» от Пифаго­ра, однако не все, а лишь те, кто готов причаститься к его поучениям о добром и не совершает ничего по­стыдного.
Пифагор первым провозгласил необходимость во­царения во вселенной всеобщей любви и согласия (Ф---А KAI APMONIA). Через утверждение всеоб­щей любви произойдет улучшение человеческой при­роды — так учил Пифагор.
Слово «любовь» (Ф---А, Ф---Н) по Пифагору ох­ватывало отношения родителей и детей, братьев и се­стер, мужей и жен, друзей и товарищей (ГONEY-I ПРО- ПА-А- KAI А-Е-ФО-- ПРО- А-ЕЛФО-- KAI ГYNAI-I ПРО- AN-PA- KAI ETAIPOI- ПРОХ ETAIPOY-). Эта любовь — отношение к предмету любви (E-ANE -АМАР, Е---Е Ф---АN), отношение союзников и братьев по оружию (Ф---А KAI ZYMMAXIA), пристрастие, склонность, стремление к вы­годе, мудрости и прочим абстракциям (Ф---А TOY- KEPAOY-, Ф---А THE -ОФ-А-).
Пифагор всю жизнь проповедовал дружеское по­любовное согласие (Ф---КН -------A) всех со всеми, даже с неразумными животными, которое до­стигается через справедливость, природную взаимосвязь и общность, через здоровье и здоровый образ жизни, благоразумие.
Полюбовного согласия всех со всеми по Пифагору можно достигнуть следующим образом:
- богов с людьми — через благочестие и литур­гию1;
- разумной части души (умственной, рассудочной) с неразумными ее частями (пылкой) — через филосо­фию и умозрение;
- души с телом — через правильный образ жиз­ни, телесное и душевное здоровье;
- людей друг с другом: мужа с женой и домочад­цами, братьями и сестрами — через неискаженные взаимоотношения; сограждан — через твердую закон­ность; разных народов — через истинное знание ими природных свойств друг друга (ОР-Н ФY-IO-OГIA).

Пифагор заметил, что большинство людей не бе­рут на себя никакой заботы о собственном потомст­ве. Они производят потомство наобум и как попало, избегая всякого разумного подхода. Да и после этого кормят и воспитывают детей с полным пренебреже­нием. А ведь это — основная причина того, что множество людей дурны и порочны духом и телом. Мно­гие производят на свет себе подобных с каким-то безрассудством, подобно животным.
Рожденных с природным недостатком или в ре­зультате насилия (YBPI-) надо устранять, подобно то­му, как это принято у спартанцев. Оставлять необхо­димо лишь тех, кто появился на свет полноценным, в результате осмысленного и законного деторождения, учил Пифагор.
Он полагал, что при подготовке к деторождению требуется величайшая предусмотрительность, которая заключается в следующем:
- разумный и здоровый образ жизни супругов;
- отказ от несвоевременного и избыточно обиль­ного употребления пищи;
- отказ от пищи, ухудшающей телесные свойства;
- полный отказ от употребления вина.
От плохого, нестройного и беспорядочного смеше­ния пищи возникает порочное семя, ибо все, что упо­треблено в пищу, порождает определенное состояние тела и души.
Нельзя сходиться с женщинами для деторождения объевшись или напившись вина,— от тела, находяще­гося в дурном, неслаженном и беспорядочном состоя­нии не родится соразмерное и прекрасное (EYPY-MA KAI КА-А), равно как и нравственно хорошее (АГА-А) потомство.
Пифагор хвалил законы, которые строго запреща­ют сходиться отцу с дочерьми, матери с сыновьями, братьям с сестрами.
Нужно, поучал Пифагор, чтобы подросток, благо­даря своему воспитанию, не стремился до 20 лет к лю­бовным утехам и близости подобного рода, а, достигнув этого возраста, прибегал к ним, но редко. Невоздер­жанность и здоровье в одном человеке несовместимы.
Похоти и стремлению к любовным утехам прекрас­но и полезно ставить как можно больше препятствий, особенно в юном возрасте.
Нужно остерегаться преждевременного плода, что­бы плоды и семена вышли из сильных и достигших зрелости тел.

(-AI-EYTIKON)
Было бы глупо признать разум самым главным, но не отдавать ему предпочтение перед всем остальным и не тратить на его развитие ни времени, ни усилий не менее опрометчиво.
Ибо только образованием люди отличаются от жи­вотных, рожденные свободными от рабов, эллины от варваров, философы от невежд.
Образование, будучи общим достоянием, пред­ставляет собой плод одаренности тех людей, которые первенствовали в каждом отдельном поколении, ибо они открыли то, что впоследствии стало образованием для других.
Природа постаралась сделать так, что образование можно и взять от другого человека, и дать его друго­му, продолжая тем не менее обладать им самому.
Образование, как полагают добрые и прекрасные люди (КА-О- К'АГА-О-), остается нам верным до нашей смерти, а некоторых одаривает и бессмертной славой.
Нужно удерживать и сохранять в памяти все, чему учишься и что тебе говорят. Следует приобретать зна­ния и слушать лекции до тех пор, пока их может вос­принимать заучивающая и запоминающая часть души. Именно она ведает познанием и именно в ней хранит­ся познанное.
Пифагор очень высоко ценил память и прописывал ученикам специальные упражнения для ее усиления. По его мнению, нет ничего более важного для позна­ния (Е---ТНМН), опыта (ЕМПЕ-Р-А) и интеллекта (-PONH-I-), чем способность помнить.
Он придумал такие приемы обучения: медленно и постепенно, всегда одним и тем же образом, начиная от более мелкого и несущественного, переходить к со­зерцанию вечного и родственного ему бестелесного, чтобы полная и внезапная перемена не спугнула и не смутила нас, издавна привыкших к дурной «пище». Вот почему для предварительной подготовки духовно­го зрения к переходу от всего телесного, никогда не пребывающего в одном и том же состоянии, к истинно сущему он обращался к математическим и иным предметам, лежащим на грани телесного и бестелесного (эти предметы трехмерны, как все телесное, но плот­ности не имеют, как все бестелесное). Это подводило душу к потребности в настоящей «пище». Доходя с помощью такого приема до созерцания истинно суще­го, он дарил людям блаженство, а для этого ему и тре­бовались математические упражнения.
Правильно проводимое обучение должно быть до­бровольным и осуществляться по обоюдному желанию ученика и учителя. Всякое добровольное изучение на­ук и искусств правильно и достигает цели, а принуди­тельное негодно и безрезультатно.
Прекрасно, когда учитель умеет убеждать, а учени­ки — повиноваться.

(-AI-EYTIKON)
Огромное значение для улучшения человеческой природы имеет воспитание. Разумная система, осно­ванная на правильных примерах,— вот главный путь настоящего воспитания. Смотреть на прекрасные фор­мы, привлекательные образы и примеры доставляет удовольствие, приносит пользу и исправляет людей.
Пифагор неустанно заботился о воспитании. Он придумал систему государственного воспитания, изоб­рел эпитрит — три линии государственного устройст­ва. Он же — автор множества способов обучения.
Те юноши, которые хотят быть счастливыми, должны обратить внимание на восприятие и мнения старших и правильно живущих людей.
Пифагор учил своих слушателей прежде всего из­бавляться от всякого рода невоздержанностеи и молчать обо всем том, что они от него слышали. Он учил также, что истинная любовь к прекрасному (Ф--ОКА--А) со­стоит в занятиях и добрых нравах.
Пифагор стремился исправить нрав каждого чело­века по-разному, в зависимости и от природы и воз­можностей этого человека.
Заботу о людях проще всего осуществлять через их органы чувств, с помощью которых можно созерцать прекрасные формы (золотое сечение, совершенные фигуры) и виды, слушать прекрасные песни и ритмы. Он сделал музыкальное воспитание главным, прибегая к некоторым мелодиям и ритмам для излечения человеческих нравов и страстей и установления изначаль­ной гармонии душевных сил.
Он стал придумывать для учеников как можно бо­лее близкие подобия всего этого, подражая небесному звучанию с помощью инструментов или пения.
Пифагор проповедовал среди своих учеников самые разнообразные способы сдерживания и подавления страстей и пороков и полагал, что любым способом сле­дует избегать и отсекать огнем, железом и всеми дру­гими средствами от тела — болезнь, от желудка — из­лишество, от всего в целом — неумеренность. Пифа­гор учил также, что боги неповинны во зле и страдани­ях. Все болезни и телесные страдания — результат че­ловеческой невоздержанности.
Когда душой овладевает гнев (MHNI-), Пифагор советовал удалиться от окружающих и наедине с со­бой пытаться мужественно подавить страдание души и излечиться от него. Пифагор изобрел магические слова и особые мелодии для заклинаний души и ее гармонизации. В момент сильного приступа гнева, например, неплохо было бы сойти к морю и попла­вать до смены настроений.
Когда душой овладевает гордыня (YBPI-), следу­ет ей напомнить о преходящем характере земного бы­тия и тленности всего мирского. Необходимо разви­вать в себе пренебрежение к славе и богатству, нелицемерное уважение к старшим, искреннее чувство ра­венства и благожелательное отношение к родственни­кам, внимательное участие к младшим и поддержку их без чувства превосходства.

Акусмы (ТА AKOY-MATA) — предназначенные для слушания и размышления высказывания Пифаго­ра. С одной стороны, они продолжали традицию муд­рых изречений Семи Мудрецов, а с другой — обогати­ли эллинскую словесность новыми эзотерическими смыслами.
От Пифагора идет традиция акусматического (EYMBO-IKH, «символического») обучения. Имелось три вида акусм, или символов (ТА -YMBO-A). Пер­вый вид акусм от Пифагора строился примерно так:
- Что такое острова Блаженных 1? — Солнце и Луна.
- Что такое прорицалище в Дельфах? — Тетрак-тида, то есть гармония, в которой заключены сирены.
- Кто ты, Пифагор? — Аполлон Гиперборейский.
- Половина всего дела — начало.
- Старость подобна всему тому, что уменьшается, а молодость — тому, что нарастает.
- Все годится (сопричастно) числу.
- Эсто 2 — сущность.
- Благом являются труды (трудности), наслажде­ния же — во всех отношениях — зло.
- Вселенная — это космос («украшенное»); она названа так по порядку и красоте, которые ей присущи.
- Северный полюс Земли — «печать Реи», а Мед­веди (APKTOI) — «руки Реи».
- Планеты — «псы Персефоны3».
- Плеяды — «лира Муз».
- Центральный очаг, демиургическая сила — «Зевсов острог» (---- П-РГО-) или престолы Зевса (---- -PONOI).
- Море — «слеза Крона».
- Есть человек двуногий, и птица, и третье, другое.
Второй вид символов идет от Фалеса и Семи Му­дрецов и восходит к популярной форме народной ди­дактической словесности:
- Что всего старше? — Бог, ибо он безначален.
- Что всего больше? — Пространство. (Миро­здание объемлет все остальное, а пространство объемлет и само мироздание.)
- Что всего разумнее? — Время: одно оно уже от­крыло, а другое еще откроет.
- Что всего неотъемлемей? — Надежда. Она есть и у тех, у кого больше ничего нет.
- Что всего полезней? — Добродетель. Она дела­ет полезным и все остальное хорошим пользованием.
- Что всего вреднее? — Порок. Он больше всего портит вещей одним своим присутствием.
- Что самое праведное? — Жертвовать.
- Что самое мудрое? — Число.
- Что второе по мудрости? — Давать имена ве­щам.
- Что самое мудрое у эллинов (-- ПАР'HM--)? — Искусство врачевания.
- Что самое прекрасное? — Гармония. (Мирозда­ние: ибо все, что стройно, входит в него как часть.)
- Какая из плоских фигур самая прекрасная? — Круг.
- Какая из телесных фигур самая прекрасная? — Шар (Сфера).
- Что всего сильнее? — Неизбежность. Она не­колебима.
- Что самое сильное? — Мысль.
- Что всего легче переносится? — Естественное. Ибо даже сладостное часто вызывает отвращение.
- Что самое справедливое? — Жертвоприношения.
- Что самое лучшее? — Счастье (EY-AIM-NIA).
- Что самое трудное? — Познать самого себя.
- Что самое легкое? — Жить по привычке.
- Какое высказывание можно считать самым правдивым? — Что люди злы.