Эта статья когда-то ( давно уже) была опубликована в "Краевых новостях" и тоже в октябре, автора Анны Сергеевой под названием "О булочке с кунжутом и борще с галушками".
Мне эта статья понравилась, и её процитировала в ЖЖ. Вот недавно мне ЖЖ напомнил про неё.
Возможно, она понравится и вам. По моему она актуальности особо не утратила. А может и наоборот- еще больше приобрела.
"Правда в том, брат, - я горжусь, что живу в России. Скажу больше - я её люблю.
Эта мысль возникла в моей голове недавно и вдруг, и мне стало так понятно, почему все эти годы меня раздражали голливудские фильмы о "великой американской мечте". Мы - другие.
Несмотря на двадцать с лишним лет проамериканизирования, пропитки всем этим звёздно-полосатым, с надрывным "Гуд бай, Америка, пой, где я не буду никогда...", мы всегда шли по своей дороге. Пусть по какой-то неведомой, без знаков, а кое-где - без асфальтового покрытия, но по своей. Так идут особенные. Упрямые. Сильные. Не такие, как все.
Если представить, что все страны мира - это дети в классе обычной городской школы, то сразу видно, кто есть кто. Кто хулиган и задира, кто - первая модница, тусовщик, барыга, а кто - неприкасаемый. Так подростки называют странных персонажей, от которых, как они думают, можно всего ожидать. Обычно неприкасаемые сидят на задней парте и никого не трогают. Мирные, спокойные, даже умные. Просто они - не толпа. Плевать им на моду и стадный инстинкт. И им этого не прощают. Про них придумывают страшные истории и навешивают ярлыки и диагнозы.
Но вдруг однажды в классе случается большое ЧП. Так, что прежние роли перестают устраивать всех. Хулиган-интриган "доигрался", модница опошлилась донельзя, лидеру в рот не смотрят. Нужен новый герой. Тот, кто спасёт коллектив, а может быть, и весь мир, от скатывания в анархию, декаданс, тартарары. И все оборачиваются на заднюю парту. А там он. Неприкасаемый. Точнее, избранный. И его светлые глаза ясны и спокойны.
В моём классе учился один неприкасаемый парнишка. Одевался он плоховато, мать одна воспитывала. Он даже материну куртку одно время носил, спортивную. Другой не было. Как-то в пятом классе он сильно простыл и стал плохо слышать, оттого переспрашивал часто. Смеялись над ним. А в девятом классе он ещё и попал под машину. Компрессионный перелом позвоночника. Отлежался в больнице, но врачи запретили сидеть, поэтому на всех уроках он стоял. Шесть уроков подряд. Три месяца. Переспрашивая. Над ним хохотали. Издевались. А он не отвечал. Просто и спокойно глядел на них, и учился. Лучше всех. И я влюбилась. Потому что поняла - правда в том, брат, что он сильный. Настоящий человек.
И сейчас мне нравятся не такие, как все. Потому что у них есть силы отличаться. От большинства. С назойливой рекламной ложью, срежиссированным патриотизмом, примитивным котлетным фастфудом между двух булочек с кунжутом. Популяризированным, возведённым в "стандарт". Почему весь мир должен его "хавать"? Почему мы не идём к ним, на Запад, к примеру, - с кубанским борщом с галушками? Ведь он полезней, и без ГМО. Кстати, что будет, если вместо известных закусочных по всему миру будут кубанские борщевни, и все будут заказывать борщ с разными вариантами. Трудно такое представить, брат? А ведь у нас вкусный борщ. А в Мексике - бурито. Зачем заставлять всех есть одно и то же? Смотреть одинаковые сериалы, ходить в одинаковые магазины? Не в том правда, брат.
Правда в том, чтобы уметь самим преодолевать свои беды и проблемы, когда никто не помогает, а все только смеются.
Правда в том, чтобы идти своей дорогой в рваных джинсах и пыльных ботинках, когда другие мчатся по шоссе на "Бентли". Просто идти, и видеть, как мир прекрасен, и счастье не в "лошадях" под капотом, а в свободе передвижения.
Правда в том, чтобы не нападать на слабых, стараясь угодить сильным, и защищать их. И, будучи очень богатым, всё-таки не ходить в закусочную с семьёй ради дешёвой популярности.
Да. Я горжусь тем, что живу в России, что моя страна не такая, как все, мне очень нравится, что мы сидим на "последней парте", живём на "своей волне". Мы - неприкасаемые. Нас чурались. Боялись. Провожали смешками. Но теперь, когда снова так отчётливо близки декаданс, анархия и тартарары, "они" оборачиваются, чтобы спросить нас, именно нас: "А в чём правда, брат?"
* * *