В этот день женщины забывают о равноправии. И это правильно. Я вообще считаю, что равноправие это бред, так как не видел ни разу двух одинаковых людей. И никогда не смогу испытывать к мужчине те же чувства, что и к женщине, и мне не стыдно.
В глубине души я считаю себя дико везучим. По одной причине - количество прекрасных женщин с которыми я знаком, зашкаливает за любую статистическую вероятность.
То ли их реально больше, чем мы об этом думаем, то ли я очень правильно живу.
И ладно бы, все заканчивалось на завораживающих внешних данных. Ха! Они умны, они точно умнее меня, у них чувства юмора и что уже совершенно завораживает - любовь, они окружены этим чудом, впрочем, могло ли быть иначе?
Поздравляю только вас - женщин, которыми восхищен, если есть тайна - то вот она, откуда в нашей не самой удобной для жизни стране появляются такие женщины?
Спасибо вам, а ведь весна еще только вот-вот начнется!

Что любит читатель? Не гипотетический, знающий литературу, любящий по вечерам всхрапнуть, перелистывая Диккенса, или накачать на просторах флибуст и либрусеков гигабайты чего ни попадя…. Нет, тот, на которого вся надежда - который деньги в кассе оставляет.
Этот читатель любит регулярность.
То есть, если, не дай бог, книга понравилась, будьте любезны через месяц следующую. Нету? Не написали еще? Пиши пропало, читатель фамилию больше месяца в памяти удержать не в состоянии.
С сериями проще, но тоже как-то чтобы в один формат, да пара книг в месяц – можно, а чтобы хорошие…
И что мы имеем в итоге с гусь? Шкварки. То есть, если регулярно, то собственно книги так себе, но читатель несет деньги. А если ровно так, как автор пишет, то есть раз в полгода, раз в год – то деньги несут мимо тебя кому-то,у кого авторы пишут с нужной регулярностью.
Это не аксиома. При должном усердии издательства, читатель с нетерпением ждет очередной книги автора столько, сколько нужно, вопрос в том, что усердие – это деньги и время, а их всегда не хватает.
Эта ситуация и рождает тот простой факт, что основные продажи на третьем десятке существования российского книжного рынка дает pulp-fiction. Проекты, в которых нет ничего, кроме регулярности и спекулятивной темы.

Авторы не умеют писать синопсисы. И это правило не без исключений, но иногда просто оторопь берет именно от синопсисов. Клинический случай, что-нибудь о том, как он работал с утра до ночи, а жена ему изменила, причем, естественно с лучшим другом, но герой не сразу догадался, а когда все-таки догадался попытался убить обоих, но получилось плохо… И конечно, начинается все с самой школы. Роман же – глубоко, длинно, широко...
Можно написать о чем угодно. О прошлом и будущем, настоящем и альтернативном, о героях и принцессах, но тысячи пишут о плевке на коммунальной кухне.
Я не о том, что тема любви и мести, дружбы и подлости – не актуальна. Она вечна. Если только речь идет о Любви и прочем – с большой заглавной буквы.
Пытаюсь понять, что может подвигнуть авторов на такие криминально-производственно-бытовые роман? Какое вдохновение должно посетить, чтобы потратить месяцы своей жизни на то, как одна подруга гадила другой? Если это была муза, то я даже боюсь представить себе ее лицо.
Только в литературе автор может все. Нет никаких проблем с бюджетом, с кадрами и сроками. Вот чего хочешь, то и создавай. И в результате…
Почему Джеймс Кэмерон снимал «Титаник» и «Аватар», а не сериал «Любовь и ревность и клопы»?
Эй, почему не писать о том, что с большой буквы? Того, что с маленькой, достаточно и в жизни.

Я сегодня вздохнул с облегчением. Мне наконец-то в перестали сыпаться плакаты с призывом немедленно поддержать Навального. Еще бы перестали пиарить Путина, и, глядишь, башка перестала бы болеть.
Агитация и пропаганда нынче забавная. И даже не тем, как все это непрофессионально и попросту глупо. Забавляет смысл.
Как учат учебники? Надо рассказать людям чем хорошо или плох кандидат. Надо убедить голосовать потому что… То есть по каким-то причинам. Кандидат может быть умным, богатым, добрым, негром, не коммунистом, много чего.
Но мы давно пошли дальше. Фишка в том, что всем вместе взятым кандидатам не то, что нечем похвастаться, но если всерьез попытаться понять, кто они, как каждый из них стал тем, кем есть, то ничего кроме рвотного рефлекса такая информация вызвать не может. Поэтому принцип простой – их надо любить.
Почему?
Да, нипочему.
Любите и все.
Женский мозг сам решит, чем профиль мужественней
Мужской, сам найдет фразу, с которой согласиться можно и не стыдно. Как в старом анекдоте – ты такая умная, придумай сама.
И мы придумываем, целый народ оказался в положении жены с мужем алкоголиком, только что вернувшимся от любовницы. Но это ведь не повод разлюбить? Или повод?
Ровно такая же метаморфоза произошла в отношении любви книжной. Тот же механизм с замечательными лауреатами Нобелевки по литературе, то есть мы должны их любить не потому что это замечательное чтение, а потому что они лауреаты. А дальше уже сами придумайте, чем эти книги хороши. У нас же есть мозг, он обязательно придумает те мысли и образы, которые автор и не думал, да и не мог вложить в свое творение.
И как-то даже неловко читая очередной высоко ценимый литературным сообществом труд, пытаться ответить себе на вопрос, а кроме высокоq награды, у этой книги есть хоть какие-то достоинства?
Что я так прыгаю от политики к литературе – весь мир – не театр, а текст, законы одни, и политик, хороший политик, создает иллюзию, всего лишь иллюзию достоверности, плохой не парится по этому поводу.
Это покажется циничным, но я прошу хотя бы иллюзии, потому что если даже для этого у автора или президента - не важно - нет ни времени, ни желания, становится совсем грустно. И когда уже все плохо и не исправить, остается только заставить полюбить.
И методика есть. Стокгольмский синдром. При нормальном подходе все мы достаточно быстро полюбим политика, который из любви к нам занимает собой не все выпуски новостей, а только половину и автора, который не будет против, если вы так и не откроете его книгу.

Третья книга. Третья книга молодого автора, которая непременно делает его НАСТОЯЩИМ ПИСАТЕЛЕМ. В смысле всего – узнавание, никаких пренебрежительных МТА, словом, не то, чтобы жизнь удалась, но наступает момент, когда понимаешь, что все написанное – не зря. Момент отдачи.
Как обычно – всегда есть «но». Третья книга не должна быть худшей из трех. А вторая должна быть лучше первой. И мы, конечно же понимаем, что первая книга, и вторая не были книгами- проектами, книгами-спекуляциями, а были самыми что ни на есть авторскими… То есть их успех или неуспех были связаны с текстом, а не с тем, попала книга в сталкер, этногенез, метро или просто только что вышел фильм на ту же тему…
Но, главное, все же, именно то, что третья книга – не должна быть набором букв, которые автор выжимает из себя, уже совершенно не понимая что писать после первых двух…
Кстати, кто-то может вот так навскидку вспомнить у любого современного автора три книги, и чтобы третья была не худшей????
Но я не об этом. Сразу несколько наших авторов подошли к этой легендарной третьей книге – полновесной, после первых двух весьма недурных. А редакторское ремесло злое. С предсказанием провалов я не ошибся ни разу, а вот успех прогнозировал куда чаще, чем он приходил.
Я скрещиваю пальцы. Потому что талант, горы труда - все за то, чтобы получилось. Провала не будет точно. Будет ли победа?
Мы, конечно, и выкладку сделаем и оптовикам напишем, осталось, чтобы и читатель знал про большую издательскую легенду и поддержал. Рублем.

В гуманитарных вузах этой формулировки не знают. Её вбивают накрепко в политехах и мехматах. Вероятно, беда в этом.
На какую тему написать, чтобы был успех? Я не знаю, что ответить на этот вопрос.
У автора великолепный язык, нужно срочно издать – я снова молчу.
Отличная идея. Но… маловато-то отличной идеи.
Автор гарантирует широкую рекламную кампанию, у него тысячи подписчиков в ЖЖ… И что?
Для того, чтобы текст превратился в книгу, необходимым и достаточным является совокупность ряда условий, потеряешь одно – упустишь все.
Ничего, что я так канцелярно? Не продаются книги без крепкого сюжета. И даже если кто-то вспомнит Павича… ну, да. Давайте сразу отбросим в сторону сегмент премиальной литературы, книги, написанные не для читателей, а в качестве эксперимента над ними. Некоторые эксперименты настолько интересны, что их потом даже покупают, но к художественной литературе это имеет примерно такое же отношение, как философский словарь к азбуке.
Текст должен иметь уровень языка, композиции, сюжета не ниже довольно низкого среднего уровня, но обязательно и то и другое и третье. В идеале еще и тема должна хоть немного волновать потенциальных читателей. Реклама хороша тогда, когда ее есть к чему прикладывать.
Все просто, верно? К сожалению, на деле получается так: фантасты как-то пытаются справиться с сюжетом, причем, кажется, большая часть лексики – названия видов вооружений и легко складываемые названия чудовищ – собакоротые, крылоногие – ведь не трудно?
Авторы современной прозы напротив, кажется, просто ненавидят любой намек на сюжет. Диалог на пятьдесят страниц – нет проблем, монолог на восемьдесят – не задача. И стоит только намекнуть, что хорошо бы иногда разбавлять книгу событиями, и вообще попробовать рассказать историю, причем такую, чтобы она была кому-то интересна…
Что отдельно радует, так это умение при прочих равных рассказать именно то, что никому не интересно. И ведь имеет автор право на этот выбор. Проблема в том, что читатель тоже имеет право выбирать. И странным образом слабо реагирует на то, что его не волнует. То есть страдания отечественной матери-одиночки сочувствие вызывает, а немецкой, как-то уже нет.
Необходимо и достаточно, все вместе и ничто по отдельности.

Есть такая штука – старательный автор. «Вы мне скажите, что написать, я напишу. Вы мне скажите, что неправильно, я исправлю». Не автор – мечта. Мои коллеги радуются. Недавно вообще один такой автор порадовал.
- Сколько книг в год вы можете делать?
- А сколько надо, - уточняет задачу автор.
- Три-четыре, но лучше четыре.
- Будет сделано, - и тут автор не подвел.
Что же гложет-то?
Излишняя гибкость.
Не раз и не два я советовал автору время и место действия, корректировал жанр, что-то советовал в отношении героя главного и не только...
Сколько раз я проклинал автора, который ничего не слышит и в результате разваливает потенциальный шедевр.
Но излишняя гибкость хуже.
- Мне написать? Я напишу. Мне подождать? Я подожду…
Как издатель, я должен быть в восторге. Но не получается. Чувствуешь себя обманутым. Да, простят меня старательные, но как-то само напрашивается… Подходишь к девушке, думаешь, красивая какая, вот бы познакомиться, а она так улыбается со значением и подробно перечисляет, что именно входит в ее прайс.
Проблема только одна, а как дальше с ней общаться? Ну, в плане, что ответить на ее «не нравлюсь?»
Нравишься, но уже как-то иначе.
Я за легализацию. Честно. Просто надо как-то разделять. В свое время меня убил книжный магазин в Куала-Лумпуре. Там такой здоровущий отдел манги, заметно меньше отделы детективов, мелодрамы, эротики, специальный раздел «Сделай себя сам», детское разное – от раскрасок до паззлов и отдельно - «Литература». Это такие специальные книги, которые пишут не на заказ.

В США есть деление на авторов и писателей. Автор – это, к примеру, человек, который старательно выдернув из Википедии все про Анненербе, сдает текст редактору и радостно потирает руки в ожидании гонорара. И нет здесь ничего плохого. Автор и тот, кто, сообразил, что именно сегодня и сейчас надо бы написать про то, что только что из ящика прозвучало – снова-таки быстренько крапает, дабы издать. Автор может быть талантливым и бездарным, замечательным стилистом, каким угодно. Автор не может только одного – стать писателем.
Писатель другая статья. Писатель пишет, как дышит, и не сдает работу в срок, а создает книгу. И это не гарантия продаж и не гарантия вообще ничего, так отличается лабух от музыканта. И музыкант может всю жизнь играть в ресторане, и лабух может запросто тешить публику на Первом канале. Дело не в успехе, дело в том почти неуловимом веществе жизни, которое либо есть, либо нет.
Сталкиваясь с писателем, у издателя ровно одна задача – помочь пробиться. Бережно, боясь повредить. А часто - публиковать, просто понимая, что иначе нельзя, сколько бы проблем у данной книги не было. Ведь читатели они часто понимают, где писатель, а где автор, и прощают писателю то, что автору не простят никогда.
Проблема в том, что у нас многие авторы, написавшие по бестселлеру, внушили себе, что они писатели. И требуют к себе отношения. Выглядит это так – приносит субъект текст, который склепали молодые бойцы на коленки за сто баксов, и, щурясь, спрашивает, ну, как? То есть не всегда молодые бойцы. Иногда сам. Берет бывало свой же текст и освежает процентов на тридцать. Все же знают, что издатели книг не читают.
И не было бы того злосчастного бестселлера, честно бы ответили – уходи мужик. Доплачивать надо за то, что вообще читали это произведение. Однако же нависает былая слава, брендит прямо в глаза - пытаемся вежливо, не задев. Мол, с композицией бы поработать. Героев бы оживить. Интриги добавить.
Козлы короче. Все-то им не нравится.
И праведный гнев обрушивается на головы. И то верно, кто мы такие, чтобы гению указывать.
Фишка в том, что как бы гения интересует сугубо бабло. И понимает он прекрасно, что как только он перестанет играть в такую игру – я писатель, человек творческий, немного не от мира сего, услышит четко и по-русски – вот напишешь, что приличное, тогда приходи. И я вот иногда думаю, взять бы и опубликовать перед входом в издательство список писателей, а кто не вошел, без обид - обычные торгово-розничные отношения. Без переписки, без истерик, без традиционного - надо срочно семью на Мальдивы отправить, а денег ну, вообще нет.

Ну, вот все и кончилось. Надо работать и все подарки получены, подарены и как-то уже не о чем пить.
С другой стороны, каждый понедельник принципиально ничем не хуже первого января - happy new week!
И таких понедельников нам предстоит в этом году, кажется, 52, но не считал.
Все напряжены и часто даже не из-за сильной головной боли. На носу выборы, а после них никто не ждет ничего хорошего, потому как по традиции с очередной попыткой победы демократов, как по команде цены улетают вверх, деньги же уходят как песок между пальцев.
Надежда отечественных книжников - 300 миллионов все еще умеющих изъясняться на русском, авось между блогами, микроблогами и митингами, кто и книжку почитает.
Ко мне тут резко пошли рукописи про гнилой режим и его неизбежную погибель. Авторы прочувствовали тренд. Что характерно - быстро. Видно лежало припасенное, и вот настал час.
Ну, а мы не революционеры. Дело у нас такое, предполагающее консерватизм. Как завещал нам Соломон - «Это пройдет. И это тоже пройдет». Тренды преходящи, а литература - вечна, чтобы ни думали об этом товарищи, не познавшие радость печатного слова.

Принято желать. Набор известен. И хотя мысль имеет свойство материализоваться… И, кто знает, может, поэтому, мы все еще живы, но сегодня хочется – не желать.
Пока кто-то пилил, а кто-то завидовал тем, кто пилит, кто-то подтасовывал выборы, а кто-то возмущался этим безобразием, избранные сидели на финансовых потоках, многие подбирали крошки с их обильного стола… и в этой самой стране, на этой самой планете мы с вами занимались, может быть, лучшим делом.
Авторы, не смотря на все катаклизмы, писали, а это трудно. Редактора читали, что тоже бывает нелегко.
Дело книжное долгое. Нельзя за одну ночь написать книгу, и кто бы что ни говорил, за десять ночей тоже. Но был год. А значит за этот год вложено, построено… Значит, свеженький год будет на ступень серьезнее.
Спасибо вам за это. На Украине есть тост «Шануймося, бо ми цього вартi!», в неточном переводе - уважим себя, потому что мы того стоим! Оглянитесь, вспомните этот год, таки есть, за что себя уважить, сделано ого-го сколько.
Не останавливайтесь! 1 января на мгновение закрываем глаза, делаем глубокий вдох и переходим на следующий уровень.

Закончил читать одну рукопись , как следствие, проникся комментарием Волкова Олега к одному из предыдущих постов. Ну, не буду я больше читать тексты, если к ним не будут прилагаться пошаговый план произведения.
Ну, нет сил. Трогательная полусказка полупритча о любви и городе резко уходит в сторону довольно жесткого триллера, чтобы тут же уйти в мистику с таким шеклианским уклоном.
Должен я говорить, что финала у этого текста нет?
А как все начиналось!
И с языком все здорово, и образы, и…
И вот я убил сколько-то то часов своей жизни, и написал, что я думаю автору, на что мне отвечают – это же простая такая история о любви. Ага. Только там этих история минимум три, и ни одна до конца не доходит, да и с началами не сложилось.
Усе. Вода таки раздолбала камень.
Один авторский лист, синопсис и пошагово расписанный сюжет. Никаких исключений, не умеешь, ленишься – значит, не судьба. В этой стране, пока что есть еще парочка издательств.
Хотя… По сравнению с последним на сегодня предложением – это все цветочки. Очередные параноики решили заработать славы и гонорары, только рукопись они мне не пришлют. Потому что она такая ценная, что сначала договор, а уже потом… Странно, что не попросили миллион мелкими непомеченными купюрами…

Денис Котов порадовал Кургиняном. Директор сети Буквоед пригласил пообщаться с человеком, который знаком с экрана, частично по публикациям, а в этот раз можно было поговорить живьем - прямо в Парке культуры и чтения, что на Невском. Интересно.
Сергей Эрвандович Кургинян. Человек, чья фамилия жестко ассоциируется со словосочетанием «Сталин - эффективный менеджер».
Говорить было трудно, потому как единственным человеком на встрече, обладавшим счастьем московской прописки, был Кургинян, и это было определяющим в дискуссии.
Но я не об этом.
Кургинян уверен, что страна катится под откос, и собственно, кто из, нас хотя бы раз в неделю, не говорит о том же. Но, так как беседа шла в книжном магазине, время от времени гость вспоминал, что перед ним книжники (боюсь он трудно понимает, что это за фрукт такой) и решил просветить нас. Мы узнали, куда катится отечественная литература.
Политолог, телеведущий, режиссер и пр. уверен, что читатель, чем дальше, тем больше требует литературу как можно более низкого уровня.
И вот соглашаясь с тем, что страна стояла на краю, и, кажется, сделала большой шаг вперед... Но читатели подзадержались. Не хотят падать вместе со всеми. Хуже того, что покупалось и издавалось в начале и середине двухтысячных, думаю, уже не будет. Невозможно себе представить, чтобы сегодня продавались огромными тиражами воспоминания участников Дома-2, краткий пересказ сериалы «Солдаты» или боевики, авторы которых почти не совершали ошибок в пунктуации. Трудно их сделать, если в предложении не больше трех слов. Достаточно сравнить творчество товарищей Минаева и Прилепина, чтобы осознать, читатель выбирает и рубль свой тратит все более осознанно.
Вопрос в том, что есть большая, простите за формулировку, технологическая разница в производстве книги хорошей и книги плохой. Вторая делается быстро и дешево, первая тяжело, медленно и часто дорого... А продавать надо сейчас что-то. Книги это не только литература, это еще и бизнес такой. Но если читатель еще немного постоит на крафю, и, кто знает, решится сделать шаг назад... Уже через несколько лет у нас будут десятки авторов новой волны, талантливые и цельные, те кого можно читать и перечитывать с удовольствием, такие как Абгарян, Лебедева, Романовская, Санди, Силлов, Хакимова, Цепов, Яценко... Настоящие авторы уже рядом, я не назвал даже одного из ста.

Я знаю, как это происходит, знаю почему, но все равно гадко. Сделать можно что-то глобальное только при согласии государства, но все, что соприкасается с этим монстром, моментально стерилизуется. Такая интеллектуальная кастрация, был мачо, стал пустояйцевый брехун.
Вот хочет все книжное сообщество, чтобы народ читал. И спорить тут не о чем, и в интернет тыкать не нужно, если нация не читает, нация деградирует. Все исследовано, доказано. Нет ни одной страны в мире, которая жила бы хорошо, при этом не читая. Все хорошо, дали денег, дело благородное… Что получается? Получается реклама чтения как процесса.
Я понимаю, что, наверное, можно как-то рекламировать секс, как процесс. А вот с чтением у меня в голове не как-то не укладывается. Никто же не рекламирует процесс просмотра фильмов. Что-нибудь в таком духе: «Смотри кинофильмы, повышай свой уровень эмоционального развития». И телевидение как процесс никто не додумался рекламировать. Привлекают интересным – блогбастерами, звездами, закрученными сюжетами и гэгами.
Никто не пытается завлечь зрителя в театр, только потому, что в театр ходить очень правильно. Как-то вспоминают о режиссерах и актерах, о премиях, в конце концов. И только когда речь заходит о чтении, упомянуть писателя, если он не умер лет триста назад и не входит в число любимцев школьной программы – просто невозможно. Почему же?
Потому что это коммерческая реклама.
Доходит до полной профанации. Если речь идет о театре, приглашают режиссера, актеров, они рассказывают о конкретных спектаклях и никто не считает, что ой, мы же только что отрекламировали Ленком, Таганку, Мос – или Ленсовета… театр - это же такое богоугодное дело… Кстати, а сколько билеты стоят не в курсе? А что режиссеры уже не получают гонорары? Вот поставят такие бессребники Гамлет, причем Офелия будет бултыхаться голой в аквариуме всю пьесу, а принц датский задумчиво поедать суши от генерального спонсора спектакля и никто слова не скажет. Потому что – духовность.
Приходит писатель в передачу и ему строго-настрого запрещают называть свои книги, упомянуть издателя и даже не пытаться показать в камеру обложку. Действительно, разве можно в храм с книгой!
И вот наши чиновники, из самых лучших побуждений пытаются рекламировать чтение без книг с помощью давно умерших и недавно забытых авторов и мыслителей. Ну, и конечно афишка будет висеть, кажется, специально такая, чтобы заметить, если только будешь стоять в метре. С двух – не реально. Зато программа выполнена, есть о чем отчитаться. Почему ярко сделать нельзя – по той же причине. Импотенты ярко не могут. Их все яркое раздражает, это то, что у них было и уже никогда не будет.
Разве это не очевидно, что чтение нужно для того, чтобы читать не на скорость чтения, а для конкретных книг. Для того, чтобы прочитать биографию Джобса и новый шедевр Быкова, отдохнуть, взяв в руки томик старого доброго Саймака и заработать бессонницу, читая переписку Рильке и Цветаевой. Вот для этого. А не потому, что читать – «это круто». А ездить не Мазератти – не круто? Бред какой.
И как-то уже не удивляешься, глядя на весь избирательный ужас. Так они все кастрированные. Там мозг удален, а мы их слушаем, ни один рекламодатель в мире не взял бы на работу людей, которые признались бы в том, что это они делали ролик для той или иной партии. И дело не в сценаристах и креативщиках. Они не виноваты, что они коснулись этого чудовища – государства Российского и их моментально кастрировали. Ну, опция такая. Либо не касайся, либо – не жалуйся.
Для себя решил – не касаться. Ну, его, привык я что-то мочь, хочется протянуть с этим умением подольше.

Во дворе – это рядом с мусоросборником. Писатель не из последних, издано в общей сложности около тридцати книг, тиражи в начале двухтысячных были тысяч по десять - одиннадцать. И это без покетов. Гонорары были по пять тысяч долларов…
Печатали его сначала «Нева», потом - по известной традиции - мы. Большую часть не можем продать до сих пор.
Пытались отвезти помыться, чтобы в наркологию приняли. Писатель против. То есть при виде бутылки коньяка движение начинается, но прекращается, как только коньяк выпит, а перспектива больницы – все отчетливее. Снова прячется за мусоросборником.
Писателю купили спальный мешок на гагачьем пуху, дабы не умер.
Писатель спальником не побрезговал, но, той же ночью умудрился продать, а вырученное - пропить.
Чтобы было совсем понятно, писателю подарили мобильный, чтобы он мог, если что позвонить, и дают денег. Наши редактора получают меньше, чем ему дают. Все равно от мусорных баков не оторвать. По всему – корень проблемы в мозгу.
В свое время писал он про суровых мужчин, единолично таскавших по тайге ядерные боеголовки, и, слегка поднатужившись, спасавших Отечество от американских империалистов.
В 2006 году мы его издавать перестали. Вообще.
И кто бы что ни думал, я совершенно не радуюсь тому, что наш двор превратился в ночлежку для писателя. Он всего лишь очень точный показатель той болезни, из которой мы выходим только сейчас. Огромное количество авторов оказались никому не нужны. Они не стали хуже писать, они все также готовы быстро потратить любой гонорар, и все также уверены, что деньги издатель не дает, исключительно из вредности характера или в силу нападения жабы зеленой озверевшей…
Просто фаст-фуд это здорово, только если больше нечего есть и некуда пойти. И если бы столовую не обзывали рестораном, то ей было бы не обидно, вновь услышать о себе правду.
Но есть, то, что есть, и теперь у нас во дворе живет писатель. Между мусоросборниками.

Общаюсь с коллегой. Коллега немного брызгает слюной от восторга по причине собственных успехов. Книги у коллеги прекрасные, все на подбор – лауреаты международных премий. Через одну – экранизируются, через два - в списке бестселлеров Нью-Йорк Таймс. А мы – сирые и убогие. Если и экранизируют, то для канала НТВ, и даже автор не узнает из чего все сделано. С международными премиями никак, с отечественными – а смысл? Есть бестселлеры, есть, но звучит все скромно, и похвастаться отзывами от голливудских звезд не получается.
Постепенно до меня доходит простая мысль, что конкурировать не получится никогда. Коллега – конечно, коллега, но занимаемся мы совсем разными вещами. Коллега посвящает себя шопингу. Заходит в пятизвездочный супермаркет англо- , франко испаноязычных авторов и выбирает то, что уже проверено, доказано и воспето.
Мы пытаемся рассмотреть то, чему только предстоит чем-то стать. И это немного разное занятие. Одно - выбирать лучшее из лучшего, притом, что даже количественно лучшего английского в десятки раз больше, чем нашего всего. Совсем другое – искать, прорываясь сквозь горы графомании.
То есть я завидую. В нашем ремесле методика – закинуть широкий невод на франкфуртсокой ярмарке, выкупить позиций с тысячу и потом спокойно издавать, выбирая, чей отзыв ставить на обложку… Не работает.
Закидываешь невод… Покупаешь одну, и чтобы журналист районной газеты прочел эту книгу, надо либо на нем жениться, либо взять в заложники.
Не радует, что когда кто-то из наших чего-то добивается, вопрос от коллег звучит примерно такой – где купил. Они думают, что таланты лежат на полках, и надо только знать на каких.
Не радует и то, что переводная литература все более эффективная часть книжного процесса. Куда проще перевести Winx, NARUTO, чем нарисовать самим. Всегда надежнее купить американскую звезду, чем вкладывать деньги в свое неизвестное.
Покупка дешевле производства. Всегда.

Издательство. Казалось бы, вот время и место, где должны разговаривать на русском языке. А фигушки. То есть кажется, что да, на самом деле, это странный птичий язык, который позволяет соблюдать внешние приличия. И ведь все всё понимают, но продолжаем играть в эти шарады.
Моя любимая авторская идиома – «ГОНОРАР МЕНЯ В ПРИНЦИПЕ НЕ ИНТЕРЕСУЕТ». В переводе на русский означает – буду биться за каждый рубль, меньше пяти тысяч долларов не предлагать.
Знаменитое издательское – «НЕФОРМАТ». Смыслам несть числа. Вот только некоторые варианты:
- ну как бы тебя так вежливо послать, и чтобы не возвращался;
- ну, не знаю я, что делать с этой книгой…
- да мы вообще рукописи не читаем.
Такое – литагентское, авторское, часто от критиков можно услышать – «УМНАЯ ЛИТЕРАТУРА»
Реально означает следующее: у автора неплохое образование, но с сюжетом, композицией он не парился, зато напихал в книгу гору цитат, а кому этого мало, так на того мы покажем пальцем и скажем – сам дурак.
Еще люблю про «МОЩНУЮ РЕКЛАМНУЮ ПОДДЕРЖКУ». В переводе означает - у себя в блоге обязательно похвастаюсь своей книжкой.
«ТЫСЯЧИ МОИХ ЧИТАТЕЛЕЙ…» - тут просто – папа, мама и сосед по лестничной площадке.
Важное – «БРЕНД». Означает имя и фамилию, с которыми на обложке можно продать в Москве около пяти тысяч экземпляров телефонного справочника города Мариуполь.
К сожалению, есть случаи куда запущеннее. Автор сдает полное «г», а у автора имя и фамилия – как раз вот тот самый бренд. И тут уж, прилагая все усилия не назвать белое белым, а черное черным, нужно как-то донести до автора мысль о том, что не надо халтурить. Даже если мы сами и довели его до этой мысли простым фактом того, что платили тем чаще, чем быстрее он сдавал очередной… назовем это «ТЕКСТ». Это тоже из словарика. Это чтобы всуе не упоминать «роман».

Знакомство с литературным агентом у издателя начинается не сразу.
Сначала перечитываешь горы макулатуры, если повезет, находишь приличный текст. Потом долго общаешься с автором, чтобы текст из приличного, стал еще и продаваемым, и вот, накануне подписания контракта, из ниоткуда выплывает литагент.
И несет он с собой хаос и разрушение. Дело в том, что если автор хочет публиковаться и благодаря тиражам зарабатывать, то агент просто хочет зарабатывать, причем немедленно. В результате вас шантажируют тем, что рукопись, которая последние два года ходила по издательствам и никого не интересовала, рукопись, на которую вы уже потратили энное количество времени, чтобы она стала на что-то похожей, вот-вот как продадут кому-то другому…
Так и появляются загадочные ни разу не публиковавшиеся авторы, которые страшно обижаются, если им предлагают меньше небольшого состояния. Мне довелось слышать разное, из разного лучшее: «В последний раз автор публиковался в Росси в журнале «Октябрь» 13 лет назад, поэтому предлагаемый гонорар просто смешон». Страшно подумать, чем реже автор издается, чем меньшим тиражом, тем больше ему надо платить. Еще любопытная логика агентов – география. Автор, живущий в Петербурге – с какого-то такого странного должен получать меньше, чем его коллега из Израиля, сильно меньше автор из Германии и уж тем более… не поверите – из Украины.
Логика бессильна. Агент хочет заработать денег сейчас, судьба книги и автора его не интересует в принципе. Я написал «заработать»? Я ошибся – хапнуть.
Ничто так не точно не говорит об агенте, как его договор. Как правило, на год, реже на два, но любопытно не это. По договору автор передает агенту эксклюзивные права на срок договора, а агент не должен ничего. Имеется в виду, что будет искать покупателя. Но если не найдет – на нет, как говорится, и суда нет.
Не дай бог услышать тот поток проклятий, который обрушил бы автор на издателя, который предложил бы ему что-либо подобное, агенту можно. В результате в девяти случаях из десяти рукопись просто на весь срок договора лежит без движения. Если же издатель заинтересуется – тут как тут агент со своим ценником… И рукопись лежит дальше.

Есть исключения. Как им не быть. Есть агенты, которые в принципе работают только с состоявшимися авторами. Тут еще интереснее. Агент работает так. Выясняет, сколько зарабатывает автор, после чего пытается выжать из издателя больше. И для автора это не плохо. Почему бы не заработать больше? Только чаще всего для автора это заканчивается плохо. Единожды выжав свои комиссионные и гонорар автору, агент свою задачу выполнил. А после говорят свое слово продажи. И так как цена была поднята, оказывается, что продлевать контракт на тех же условиях – никак невозможно. Но автор уже не может пойти на прежнюю цену. Ведь предыдущие годы, агент ему упорно вдалбливал, что он стоит дорого. Результат понятен – автор остается при высоком мнении о себе и без денег, и без переизданий. Агент не пострадал. Ну, не получилось, бывает. Агенты вообще как-то предпочитают с авторами разговаривать только на тему золотых гор, если с горами не складывается, прячутся за ближайшим холмиком.

На днях замечательный агент попался. Уломал нашего автора подписать контракт. После чего приходит к нам же и говорит, сколько денег дадите? Нисколько.

Фишка в том, что агент называется литературный. То есть в теории должен думать не о том, чтобы срубить денег на разовой сделке, а как-то сопровождать своего клиента, придумывать что-то, пытаться пиарить автора, как-то продвигать, как-то подыскивать формат, снимать проблемы делового характера, оставляя автору творческую составляющую. У нас как-то странно. Как только деньги оплачены, агент улетучивается, оставляя автора и издателя наедине друг с другом. Может быть, называться надо иначе. Литературный спекулянт, кассир, как-то так.
Повторюсь, есть исключения. Я , к примеру, уверен, что отечественная фантастика так и не узнала бы о господине Горькавом с его циклом «Астровитянка», если бы не его агент Татьяна Киця. Увы, исключения, лишь подчеркивают правила.

Мне не повезло. Я пришел в издательский бизнес поздно. 2006 год – деньгами еще бросались, но уже все больше они не прилетали обратно. Я не застал этого чудо-периода, когда достаточно было на что-то похожего названия, сериала по ТВ, да чтобы книга стояла – и на тебе – 100 000 тираж, автор моментально, а главное на годы в бестселлерах.
Я почти не застал плантаций, где под правильным псевдонимом трудились негры. То есть пропустил славное время хапка.
Когда сегодня издатели следят за падением тиражей, никто не интересуется – тиражей чего?
Это не стыдно, это понятно. Издательству, рознице - очень хорошо, если книга написана быстро, и продается хорошо. Проблема в том, что в начале девяностых рынок хотел книг, и издатели легли костьми, но эти самые книги дали. И было не важно, что там за тексты, покупали все. Но сейчас на улице совсем не девяностые. Проекты, которые делаются на психологии того, что читатель съест все, хорошо обернутое… вдруг перестали стрелять. Это и понятно, советские джинсы хороши ровно до тех пор, пока на каждом углу не начнут продавать американские, в смысле китайские.
Получилась странная история, в стране тысячи писателей дилетантов – а откуда бы в одночасье взяться профи? В стране не было и нет ни студий, ни курсов, которые реально могут что-то дать. В стране миллионы книг, написанных этими самыми дилетантами, и читатель, который прошел период временного помешательства и снова захотел качество.
И вся проблема книжная ровно в том, что зарабатывать на качественных книгах – это совершенно другой бизнес.
Один из руководителей холдинга АСТ, куда входит и Астрель-СПб, недавно выдал чудесную фразу – «черно-белые читалки упали». Речь шла о… как бы это сформулировать, чтобы никого не обидеть… Книгах для легкого чтения. А я подумал, так может, нет никакой проблемы, что черно-белые читалки упали. Да пусть, хоть вовсе пропадут. Если книга заслуживает такого названия, нужна ли она?
Если сейчас отбросить «читалки», то окажется, что нормально книги продаются. Проблема в том, что именно на продаже ширпотреба издатели зарабатывали капитал, который позволял сравнительно легко выпускать куда как менее прибыльный сектор литературы более умной и куда как менее предсказуемой, с точки зрения продаж.
Что дальше?
Два пути. Либо научится продавать книги, а не «читалки», либо искать новый хапок.

Один известный автор, известный настолько, что даже перед Путиным выступил и президента поругал (для тех, кто путает - Путин пока еще премьер), двинул недавно такую сверхидею, настоящие творцы - всегда будут востребованы. Рынок будет падать, вставать, раскачиваться во все стороны, а ему хоть бы хны. Потому как - таких единицы. И даже пусть все издательства прикажут долго жить, к нему не зарастет читателей тропа.
И я решил провести мысленный эксперимент
Дело было вечером, делать было нечего, и встретились в Ритце, там на крыше прелесть какой ресторан, господа Хелемский и Новиков, выпили хорошего красного и решили, да, ну их - книги. Что больше заняться нечем?
И занялось АСТ канцтоварами, а ЭКСМО совсем напротив антиквариатом, или наоборот, не так и важно.
И просыпается страна, а у нее сеть антикварных магазинов «Новый книжный» и сеть канцтоваров «Буква». И подумала страна, что с ручками, тетрадками и бронзовыми статуэтками полный порядок, наконец. Вот нет с этим проблем. И стало стране хорошо.
Между тем и писателям стало хорошо. Про редакторов, переводчиков, верстальщиков, иллюстраторов, дизайнеров, технологов, корректоров говорить не стоит, кто они такие, чтобы о них говорить?
Писатели теперь точно знают, что есть, где купить, чем писать и на чем писать, и чем написанное прижать к столу. От АСТ первое и второе, от ЭКСМО пресс-папье - хочешь стальные, хочешь медные, ну а если классик - покупай золотые.
Флибуста, которые «книжное братство», радуется, никто их пугать не будет. Опять-таки читатель - все есть в сети, как и было, а как будет, кто ж думает о том, как будет?
А будет так.
Те писатели, которые известнее, для начала просто будут зарабатывать примерно в сто раз меньше. Со временем в тысячу. Не растут продажи сами по себе, постепенно падают у любой книги.
Которые менее известные не будут зарабатывать ничего. Потому как продажами надо заниматься. А тут все стихийно - рынок. То есть либо появится кто-то, кто начнет двигать и продавать автора, либо так и сиди в самиздате.
Но чтобы кто-то такой появился, в смысле двигатель и продаватель, он должен понимать, что его усилия когда-нибудь окупятся. А с чего бы им окупиться, если пираты как были так и есть.
Я уточнить хочу, есть авторы, которые как бы умеют и понимают в рекламе и продаже. Я тут разочарую. Бывают исключения, но писать книги и продавать, рекламировать - это разные профессии. И дело даже не в том, что это разные образы жизни - писать и продавать, и разные умения. Дело в том, что и то и другое требует времени. И заниматься и тем и другим можно только в одном случае, либо что-то из этого делать плохо, либо делать плохо все. А еще есть фактор денег. Не все писатели миллионеры.
Авторы тоже начнут испарятся. потому как, если раньше можно было рассчитывать на что-то, то теперь даже мечтать бесполезно. Ну, никто не прийдет к самому крутому автору и не предложит 100 000 долларов. А кто-то пробовал продать книгу в сети на такую сумму? Это при том, что вот она рядом лежит бесплатно.
Пройдет около шести месяцев и окажется, что новинки появляются, но пишут их не пойми кто, картинок нет, корректурой там не пахнет, да и что греха таить попытаться отсеять графоманов от писателей трудно, а главное, просто некому.
Все бренды ушли в кино, в телевидение, в театры, иногда, просто из привычки переписывают собственные сценарии в виде книг и выкладывают в сети. Вы в курсе уровня таких книг?
Что дальше?
Да просто падает посещаемость книжных сайтов. Ну, нет качественных книг, ну, трудно их найти, ну, так есть фильмы, есть игры, музыка есть, блоги можно почитать... То есть торренты не будут грустить ни секунды. Озон тоже. Он и сейчас неплохо кофеварки продает и еще много чего.
Начинается грустное - просто перестаем читать книги.
Совсем забыл - начнем стремительно учить английский язык, дабы все-таки читать, но на английском. Что не есть плохо.
И писатель, который выступает перед премьером вдруг узнает, что даже мэр не в курсе о том, что есть такая профессия - книги писать.
Но талант, он, конечно, никуда не денется.

На самом деле падение книжного рынка опасно именно для профессионалов. Для дилетантов, для тех, кто не собирается быть профессиональным писателем ничего страшного. Но я убежден, что такими сложными вещами - созданием текстов - должны заниматься профессионалы. И сейчас-то их мало, без издательств их не будет вовсе.
А если исчезнут профи - народ перестанет читать книги. А это еще один шаг в сторону пропасти, куда мы бежим с газовой трубой наперевес.

Не так часто доводиться бывать членом с мандатом. То есть членом Российского книжного союза с мандатом делегата съезда оной организации. В доме Пашкова, что напротив Кремля, поили и кормили, угощали встречей с первыми лицами страны. Не явился из профильных Фурсенко. Который занимается образованием. Оно и к лучшему, могли бы и того, о ЕГЭ вспомнить.
Министра культуры унесло куда-то в сторону Кирилла и Мефодия. Оно и понятно, два византийских шпиона не чета всяким там нынешним издателям. Министр связи господин Щеголев отбывал номер. Прозрачно намекнул, что будущее за электронными текстами, а не за всякими там бумажками. То, что между издателем и продавцом бумаги все же есть несколько отличий, осталось для министра тайной. Ну, такой, не, что за семью печатями, а из разряда – не очень-то и хотелось.
Господин Сеславинский был ничуть не более позитивен, так улыбаются пенсионерам, мол, вы друзья для нас важны, но кроме пенсии ничего пообещать не можем. Кто не знает, Сеславинский – глава Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.
И вот когда уже казалось, что и не съезд тут книжником, а такие скромные похороны книгоиздания, в зале взошло наше солнце. Сам. В блеске фотовспышек. Путин Владимир Владимирович премьер и президент Всея Белыя, Малыя и Великая… В лучшем случае пиратов замочат в сортирах. В худшем будут поддерживать, потому как книги это важно. Народ по поводу явления премьера встал. Точнее вскочил, потому как реакция была ну в точности такая же, если бы вдруг в гости зашла бы Дженнифер Лопес, или, о ужас, Леди Гага.
Мы ждали не зря, пусть нам и было трудно, ведь ожидая самого пришлось собравшимся – директорам издательств и книжных сетей, авторам (специально отобранным) выдержать многое. Вероятно, чтобы мы не забывали о том, что книга это важно, приходили девочки играли на флейтах и трубах, а в перерывах читали стихи о книге. Изредка сверху – то есть с балкона ударял оркестр. Каждый раз неожиданно, громко и совершенно не понятно по какому поводу.
После премьера выступила учительница, легко запутавшись в том, что ей хотелось сказать, непринужденно продержалась на сцене перед глазами Путина минут тридцать. Вероятно, главным было, не что она говорила, а кто её слушал.
Так прошло часа два, пока слово не взял человек, который таки что-то понимает в книжном деле. Господин Новиков. Настроение похорон скоропостижно вернулось. Генеральный ЭКСМО призывал быстро модернизироваться, а не то придется уйти с рынка. Прав он. Не замечено было у делегатов съезда ни ipadов, страшно сказать , у многих прямо в руках - ручки да блокноты. Чтобы было всем все понятно, Новиков обозначил главных врагов, которые грозят выгнать нас с рынка – Google и Applestore.
В этом месте надо было подумать.
До сих пор я никак не связывал возможность продавать книгу с помощью гугл, эппл, да хоть черта лысого с тем, что надо срочно уходить с рынка. Вероятно, у меня до сих не было того жесткого понимания, что если не иметь монополии на продажу, то нет смысла заниматься книгами?
Потом Путин с правильными писателями удалился на круглый стол. Оставшиеся через паузу проголосовали за то, чтобы Степашин продолжал возглавлять союз и побежали в буфет.
Но главное на съезда, как же забавно писать это слово – «съезд» - это был некий аналитический доклад. И дело даже не в том, что конце одиннадцатого года уже не очень интересно как там был десятый год по сравнению с девятым и восьмым. В докладе наконец-то было сформулировано то, что мешало мне ходить в книжные магазины без страха. Формулировка такая: «дальнейший рост книжного рынка ограничен в силу невозможности повышать цены на книги». Даже странно, что на докладе нет грифа «секретно». То есть все это время книжный рынок развивался за счет подъема цен на книги? И как-то вспоминая слова Новикова, думаешь, так может с такого рынка стоит уйти. Ну, хотя бы тем, кто согласен с выводами доклада.