As a decrepit father takes delight To see his active child do deeds of youth, So I, made lame by Fortune's dearest spite, Take all my comfort of thy worth and truth; For whether beauty, birth, or wealth, or wit, Or any of these all, or all, or more, Intitled in thy parts, do crownd sit, I make my love ingrafted to this store: So then I am not lame, poor, nor despised, Whilst that this shadow doth such substance give, That I in thy abundance am sufficed, And by a part of all thy glory live: Look what is best, that best I wish in thee; This wish I have, then ten times happy me. Sonnet 37 by William Shakespeare в оригинале Как радует отца на склоне дней Наследников отвага молодая, Так. правдою и славою твоей Любуюсь я, бесславно увядая. Великодушье, знатность, красота, И острый ум, и сила, и здоровье - Едва ль не каждая твоя черта Передается мне с твоей любовью. Не беден я, не слаб, не одинок, И тень любви, что на меня ложится, Таких щедрот несет с собой поток, Что я живу одной ее частицей. Все, что тебе могу я пожелать, Нисходит от тебя как благодать! в переводе Cамуила Маршака Как дряхлый старец смотрит с наслажденьем На резвость сына в удалой потехе, Так нахожу я, бедный, утешенье Средь неудач моих в твоем успехе. Богатство ль, знатность, ум, краса найдут - Одно ль из них, иль все, иль даже боле - В твоей судьбе свой царственный приют, Я приобщен к твоей счастливой доле, Я больше не убог, не презираем, Коль эти блага вижу наяву, И мой ноябрь сияет светлым маем, И радостью твоей я вновь живу! Так выбирай; и все, что хочешь ты, Осуществясь, - венец моей мечты! в переводе Модеста Чайковского Как радуется немощный отец, Увидя сына юного успехи, Так я, судьбой измученный вконец, В тебе найду отраду и утехи. Богатство, знатность, ум и красоту - Все, чем гордится доблесть молодая, Я от тебя теперь приобрету, Свою любовь ко всем им прививая. И я не беден, не презрен, не хил, - Ведь даже тенью осенен твоею, Себя с твоею славою я слил, Богатствами твоими богатея. Что лучшее есть в мире, - все тебе! Так я хочу, и рад своей судьбе. в переводе Александра Финкеля

Уильям Шекспир: гений слова и вечный классик литературы | Страницы истории Что такое сонет? СОНЕТ (итал. Sonetto) - это стихотворение из 14 строк состоящее из двух четверостиший под названием катрен и двух трёхстиший, которые называют терцетами. Впервые появились в XIII веке в Италии. Наиболее распространена французская рифмовка (последовательность рифм). Чем отличаются сонеты Шекспира на английском? Считается, что английский сонет (сонет с английской рифмовкой) – результат трансформации французского сонета. Он имеет другое строение чтобы правильно переложить рифмовку: три катрена и одно двустишие, так называемый сонетный замок или сонетный ключ, который создавал эффект неожиданной развязки в конце как по смыслу, так и по рифмовке. Шекспир настолько развил свежую в то время английскую форму сонета, что теперь она носит его имя. Что же такое сонеты Шекспира?

Читать далее...

Let me confess that we two must be twain, Although our undivided loves are one: So shall those blots that do with me remain, Without thy help, by me be borne alone. In our two loves there is but one respect, Though in our lives a separable spite, Which though it alter not love's sole effect, Yet doth it steal sweet hours from love's delight. I may not evermore acknowledge thee, Lest my bewaild guilt should do thee shame, Nor thou with public kindness honour me, Unless thou take that honour from thy name: But do not so; I love thee in such sort, As thou being mine, mine is thy good report. Sonnet 36 by William Shakespeare в оригинале Признаюсь я, что двое мы с тобой, Хотя в любви мы существо одно. Я не хочу, чтоб мой порок любой На честь твою ложился, как пятно. Пусть нас в любви одна связует нить, Но в жизни горечь разная у нас. Она любовь не может изменить, Но у любви крадет за часом час. Как осужденный, права я лишен Тебя при всех открыто узнавать, И ты принять не можешь мой поклон, Чтоб не легла на честь твою печать. Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю. Что весь я твой и честь твою делю! в переводе Cамуила Маршака Сознаемся, пора нам раздвоиться, Хотя любовь в нас, как была, одна. На мне одном позор пусть отразится, Пусть будешь ты, как прежде, без пятна. Пусть наши чувства будут той же пробы, Но жизни нашей - разные пути. Хоть мы остались неизменны оба, Но светлых встреч нам больше не найти. Отныне я при всех тебе чужой, Дабы тебя не запятнал мой стыд: И ты будь в людях холоден со мной, Иначе свет тебя не пощадит. Пусть будет так! Я так люблю тебя, Что, раз ты мой, и честь твоя - моя. в переводе Модеста Чайковского С тобою врозь мы будем с этих пор, Хоть нераздельны, как и встарь, сердца: Внезапно павший на меня позор Перенесу один я до конца. Любовь у нас и честь у нас одна. Пусть злая доля разлучила нас, Любви взаимной не убьет она, Похитит лишь блаженства краткий час. Не смею впредь я узнавать тебя, Своей виной срамить тебя боясь; И ты не можешь быть со мной, любя, Дабы на честь твою не пала грязь. Не делай так! Ведь для моей любви И честь твоя, и ты - свои, свои! в переводе Александра Финкеля

С переводом С. Я. Маршака, А. М. Финкеля, М. Чайковского Ты не грусти, сознав свою вину. Нет розы без шипов; чистейший ключ Мутят песчинки; солнце и луну Скрывает тень затменья или туч. Мы все грешны, и я не меньше всех Грешу в любой из этих горьких строк, Сравненьями оправдывая грех, Прощая беззаконно твой порок. Защитником я прихожу на суд, Чтобы служить враждебной стороне. Моя любовь и ненависть ведут Войну междоусобную во мне. Хоть ты меня ограбил, милый вор, Но я делю твой грех и приговор! Сонет 35 в переводе Cамуила Маршака Мой друг, поступок твой предай забвенью! У розы есть шипы, есть ил в ключе, У солнца и луны - туман, затменья, - Зловредный червь встречается в цветке. Все люди грешны, ведь грешу и я, Твои обиды быстро извиняя; Тебе в угоду, сам себе вредя, Я, что бы ты ни делал, все прощаю. Грехи твои моя любовь встречает: Противник твой, защитником явясь, Сам на себя же встречный иск вчиняет И, сам против себя вооружась, Стремится быть судьей, чтоб оправдать Во всем тебя, о мой прелестный тать! Сонет 35 в переводе Модеста Чайковского Ты не кручинься о своей вине: У роз шипы, в ручьях кристальных ил, Грозят затменья солнцу и луне, И гнусный червь бутоны осквернил. Грешны все люди, грешен я и сам: Я оправдал поэзией своей Твои проступки, и твоим грехам Нашел отвод, самих грехов сильней. Я отвращаю от тебя беду (Защитником твоим стал прокурор), И привлекаю сам себя к суду. Меж ненавистью и любовью спор Кипит во мне. Но я пособник твой, Любимый вор, обидчик милый мой. Сонет 35 в переводе Александра Финкеля

Блистательный мне был обещан день, И без плаща я свой покинул дом. Но облаков меня догнала тень, Настигла буря с градом и дождем. Пускай потом, пробившись из-за туч, Коснулся нежно моего чела, Избитого дождем, твой кроткий луч, - Ты исцелить мне раны не могла. Меня не радует твоя печаль, Раскаянье твое не веселит. Сочувствие обидчика едва ль Залечит язвы жгучие обид. Но слез твоих, жемчужных слез ручьи, Как ливень, смыли все грехи твои! Сонет 34 в переводе Cамуила Маршака Зачем ты чудный день мне посулил? Я вышел без плаща, и туча злая Мне преградила путь. Дождь ливмя лил, И лик твой светлый скрыла мгла сырая. Мне мало, что твой луч блеснет на миг, Следы дождя с лица мне осушая: Почет тому бальзаму невелик, Что лечит рану, боли не смягчая. Твой стыд, мой друг, не есть еще награда. От сожалений язва не пройдет. Печаль обидчика - ничтожная отрада Тому, кто крест лишения несет. Но капля слез твоих, как перл бесценный, Для всяких зол целитель несомненный! Сонет 34 в переводе Модеста Чайковского Зачем ты мне сулил пригожий день И без плаща я в путь пустился свой? Чтоб облаков ничтожных злая тень, Меня застигнув, скрыла образ твой? И что с того, что с тучами борясь, Ты дождь осушишь на щеках моих, - Никто такую не похвалит мазь, Что боли облегчает лишь на миг. Скорбей моих не вылечит твой стыд. Ты каешься, но горько мне теперь: Несущему тяжелый крест обид Твоя печаль не возместит потерь. Но перлы слез, что их любовь лила! Они искупят все твои дела. Сонет 34 в переводе Александра Финкеля

Full many a glorious morning have I seen Flatter the mountain tops with sovereign eye, Kissing with golden face the meadows green, Gilding pale streams with heavenly alcumy, Anon permit the basest clouds to ride With ugly rack on his celestial face, And from the forlorn world his visage hide, Stealing unseen to west with this disgrace: Even so my sun one early morn did shine With all triumphant splendor on my brow; But out alack, he was but one hour mine, The region cloud hath masked him from me now. Yet him for this my love no whit disdaineth: Suns of the world may stain, when heaven's sun staineth. Sonnet 33 by William Shakespeare в оригинале Я наблюдал, как солнечный восход Ласкает горы взором благосклонным, Потом улыбку шлет лугам зеленым И золотит поверхность бледных вод. Но часто позволяет небосвод Слоняться тучам перед светлым троном. Они ползут над миром омраченным, Лишая землю царственных щедрот. Так солнышко мое .взошло на час, Меня дарами щедро осыпая. Подкралась туча хмурая, слепая, И нежный свет любви моей угас. Но не ропщу я на печальный жребий, - Бывают тучи на земле, как в небе! Сонет 33 в переводе Cамуила Маршака Как часто по утрам светило дня - Вершины гор по-царски украшая, И золотя зеленые поля, И радугой потоки освещая, - Дает внезапно безобразной туче Его небесный лик заволокнуть И, спрятав от земли свой облик облик жгучий, Незримо к западу свершает путь. Так солнце сердца чуть лишь озарило Всеторжествующе мое чело, Как туча черная его затмила, Но не затмила чувства моего... Земных ли солнц бессменно светел луч, Коль солнцу неба не избегнуть туч?! Сонет 33 в переводе Модеста Чайковского Я видел много раз, как по утрам Ласкает солнце взглядом царским горы, Льнет поцелуем к бархатным лугам И золотит, небесный маг, озера. А после позволяет, чтоб на нем Клубилась туч уродливая стая, Гнала его на запад со стыдом, От мира лик божественный скрывая. Вот так однажды солнца своего Я озарен был лаской животворной; Но горе мне! На час один всего - И вновь оно покрылось тучей черной. Но я его люблю и в этой мгле: Что можно небу, можно и земле. Сонет 33 в переводе Александра Финкеля

If thou survive my well-contented day, When that churl Death my bones with dust shall cover, And shalt by fortune once more re-survey These poor rude lines of thy deceasd lover, Compare them with the bett'ring of the time, And though they be outstripped by every pen, Reserve them for my love, not for their rhyme, Exceeded by the height of happier men. O then vouchsafe me but this loving thought: 'Had my friend's Muse grown with this growing age, A dearer birth than this his love had brought To march in ranks of better equipage: But since he died, and poets better prove, Theirs for their style I'll read, his for his love.' Sonnet 32 by William Shakespeare в оригинале О, если ты тот день переживешь, Когда меня накроет смерть доскою, И эти строчки бегло перечтешь, Написанные дружеской рукою, - Сравнишь ли ты меня и молодежь? Ее искусство выше будет вдвое. Но пусть я буду по-милу хорош Тем, что при жизни полон был тобою. Ведь если бы я не отстал в пути, - С растущим веком мог бы я расти И лучшие принес бы посвященья Среди певцов иного поколенья. Но так как с мертвым спор ведут они, - Во мне любовь, в них мастерство цени! Сонет 32 в переводе Cамуила Маршака О, если ты меня переживешь, Когда давно истлеет тело это, И как-нибудь случайно перечтешь Нескладный стих поклонника-поэта, - Сравни его с стихом позднейшим века, И, хоть он много будет превзойден, В нем чтя не рифмы, - сердце человека, Который был тобой порабощен, - Утешь меня, любовно помышляя: "Когда б стихи покойника могли Идти за веком, дружбу воспевая, Они бы лучших слогом превзошли. Но раз, что умер он, я чту искусство У стихотворцев века, в нем же - чувство". Сонет 32 в переводе Модеста Чайковского Коль ты, мой друг, тот день, переживешь, Когда меня зароет смерть до срока, И вдруг, случайно, снова перечтешь Стихов моих бесхитростные строки, - Их с лучшими, позднейшими сравни: Пусть в новых больше славного искусства, Мои творенья в сердце сохрани Не ради совершенства - ради чувства. О посвяти одну лишь думу мне: "Когда бы мог расти он с веком вместе, И он бы создал - с ними наравне - Достойное стоять на первом месте. Но умер он, и превзошли его. В нем чту любовь, а в них лишь мастерство" Сонет 32 в переводе Александра Финкеля

Thy bosom is endeard with all hearts, Which I by lacking have supposd dead, And there reigns love and all love's loving parts, And all those friends which I thought burid. How many a holy and obsequious tear Hath dear religious love stol'n from mine eye, As interest of the dead, which now appear But things removed that hidden in thee lie! Thou art the grave where buried love doth live, Hung with the trophies of my lovers gone, Who all their parts of me to thee did give; That due of many now is thine alone. Their images I loved I view in thee, And thou (all they) hast all the all of me. Sonnet 31 by William Shakespeare в оригинале В твоей груди я слышу все сердца, Что я считал сокрытыми в могилах. В чертах прекрасных твоего лица Есть отблеск лиц, когда-то сердцу милых. Немало я над ними пролил слез, Склоняясь ниц у камня гробового. Но, видно, рок на время их унес - И вот теперь встречаемся мы снова. В тебе нашли последний свой приют Мне близкие и памятные лица, И все тебе с поклоном отдают Моей любви растраченной частицы. Всех дорогих в тебе я нахожу И весь тебе - им всем - принадлежу! Сонет 31 в переводе Cамуила Маршака В твоей груди вместились все сердца, Которых я, лишась, считал тенями: И там царит вся нежность без конца, Что схоронил я с прежними друзьями. Как много слез и стонов к небесам Благоговейной дружбою пролито Над гробом их! Но вижу - нет их там: Они в тебе покоются, сокрыты. Ты - усыпальница любви живой С трофеями любви похороненной Былых друзей. Они слились с тобой В хранилище любви объединенной! Их образы в твоем лице нося, Ты с ними мне отныне все и вся. Сонет 31 в переводе Модеста Чайковского Сердца, что я умершими считал, В твоей груди нашли себе приют. Царит любви в ней светлый идеал, Друзей ушедших образы живут. О, сколько чистых надмогильных слез Из глаз моих струил я много раз! Но не навек любимых рок унес, Они в тебе схоронены сейчас. Храня в себе, ты воскрешаешь их: Возлюбленных угасших хоровод Мою любовь собрал в сердцах своих И всю ее тебе передает. В тебе я вижу всех любимых мной, - Ты - все они, и я - всегда с тобой. Сонет 31 в переводе Александра Финкеля

When to the sessions of sweet silent thought I summon up remembrance of things past, I sigh the lack of many a thing I sought, And with old woes new wail my dear time's waste: Then can I drown an eye (unused to flow) For precious friends hid in death's dateless night, And weep afresh love's long since cancelled woe, And moan th'expense of many a vanished sight; Then can I grieve at grievances foregone, And heavily from woe to woe tell o'er The sad account of fore-bemoand moan, Which I new pay as if not paid before: But if the while I think on thee (dear friend) All losses are restored, and sorrows end. Sonnet 30 by William Shakespeare в оригинале Когда на суд безмолвных, тайных дум Я вызываю голоса былого, - Утраты все приходят мне на ум, И старой болью я болею снова. Из глаз, не знавших слез, я слезы лью О тех, кого во тьме таит могила, Ищу любовь погибшую мою И все, что в жизни мне казалось мило. Веду я счет потерянному мной И ужасаюсь вновь потере каждой, И вновь плачу я дорогой ценой За то, за что платил уже однажды! Но прошлое я нахожу в тебе И все готов простить своей судьбе! Сонет 30 в переводе Cамуила Маршака Когда в тиши, средь думы молчаливой, Я вызываю память дней былых, Оплакиваю смерть поры счастливой, По-прежнему скорбя о тенях дорогих, - Когда иссохшие влажнеют очи, И, горестно тоскуя о друзьях, Сокрытых смертью в беспросветной ночи, Я воскрешаю облик их в слезах; Тогда, печалясь о былой печали, Я возвращаю им мою любовь, Как будто слез моих они не знали И ждали быть оплаканными вновь... Но только вспомню о тебе, мой милый, Все прошлое покрыто вновь могилой. Сонет 30 в переводе Модеста Чайковского Когда на суд безмолвных дум своих Воспоминанья прошлого влеку я, Скорбя опять о горестях былых, О дорогих утратах вновь тоскуя, - Не плакавшие ввек глаза мои Потоки слез тогда исторгнуть в силе, И об умершей плачу я любви, И о друзьях, исчезнувших в могиле. От горя к горю вновь перехожу, Печалюсь вновь печалями былого, Страданьям давним счеты подвожу, За что платил, уплачиваю снова. Но только вспомню о тебе, мой друг, Не станет больше ни утрат, ни мук. Сонет 30 в переводе Александра Финкеля

When in disgrace with Fortune and men's eyes, I all alone beweep my outcast state, And trouble deaf heaven with my bootless cries, And look upon myself and curse my fate, Wishing me like to one more rich in hope, Featured like him, like him with friends possessed, Desiring this man's art and that man's scope, With what I most enjoy contented least; Yet in these thoughts myself almost despising, Haply I think on thee, and then my state (Like to the lark at break of day arising From sullen earth) sings hymns at heaven's gate; For thy sweet love rememb'red such wealth brings That then I scorn to change my state with kings. Sonnet 29 by William Shakespeare в оригинале Когда в раздоре с миром и судьбой, Припомнив годы, полные невзгод, Тревожу я бесплодною мольбой Глухой и равнодушный небосвод И, жалуясь на горестный удел, Готов меняться жребием своим С тем, кто в искусстве больше преуспел, Богат надеждой и людьми любим, - Тогда, внезапно вспомнив о тебе, Я малодушье жалкое кляну, И жаворонком, вопреки судьбе, Моя душа несется в вышину. С твоей любовью, с памятью о ней Всех королей на свете я сильней! в переводе Cамуила Маршака Когда, гонимый и людьми, и роком, Один с собой, в отчаянии диком, Я глушь небес тревожу тщетным криком, Гляжу на мир ожесточенным оком, Желая быть надеждами богаче, Красивее, всегда среди друзей, Искуснее, не зная неудачи, И ненавижу все в судьбе моей, - Я, сам себя за это презирая, Вдруг вспомню о тебе - и в небеса (Как жаворонок на заре с лица Земли) несу мой гимн в преддверье рая... Так, только вспомнив о любви твоей, Я презираю жребий королей. в переводе Модеста Чайковского Когда людьми и счастьем обойден, Не знаю я, что делать мне с собой, - В глухое небо тщетно рвется стон, И горько плачу над своей судьбой. Я завистью нещадною томим К чужой надежде, участи, друзьям, К уму, таланту, доблестям чужим, Себя за это презирая сам. Но стоит лишь мне вспомнить о тебе - С земли угрюмой сердцем я взлечу Навстречу солнцу, благостной судьбе, Как жаворонок, к светлому лучу. Твоей любви, моей мечты о ней Я не отдам за троны всех царей. в переводе Александра Финкеля

Как я могу усталость превозмочь, Когда лишен я благости покоя? Тревоги дня не облегчает ночь, А ночь, как день, томит меня тоскою. И день и ночь - враги между собой - Как будто подают друг другу руки. Тружусь я днем, отвергнутый судьбой, А по ночам не сплю, грустя в разлуке. Чтобы к себе расположить рассвет, Я сравнивал с тобою день погожий И смуглой ночи посылал привет, Сказав, что звезды на тебя похожи. Но все трудней мой следующий день, И все темней грядущей ночи тень! Сонет 28 в переводе Cамуила Маршака Как я могу вернуть себе покой, Лишенный сна и благ отдохновенья? Мне ночь не облегчает труд дневной, День вносит в ночь, ночь вносит в день мученья. И день, и ночь, забыв вражду друг с другом, Чтоб сжить меня, друг другу руку дали, Один трудом, другой - как злым недугом, При мысли о меж нас лежащей дали. Чтоб дню польстить, сказал я, что ты ясен, Когда нет солнца, только в непогоду; А ночи - что ты можешь быть прекрасен, Когда не красят звезды неба своды. Но ежедневно скорбь моя длиннее, А ночью сила горя все сильнее. Сонет 28 в переводе Модеста Чайковского Но как бы к счастью я вернуться мог, Коль я лишен досуга и покоя? Не облегчает ночь дневных тревог, А день подавлен горестью ночного, Всегда враги, сейчас друзья они, Сейчас друг другу протянули руки И мучают меня: трудами дни, А скорбью ночь - что я с тобой в разлуке. Чтоб дню польстить, я говорю ему, Что ты шлешь свет при пасмурной погоде; А черной ночи льщу, что в мрак и тьму Ты, вместо звезд, горишь на небосводе. Но с каждым днем печаль моя сильней, И с каждой ночью скорбь моя больней. Сонет 28 в переводе Александра Финкеля

Трудами изнурен, хочу уснуть, Блаженный отдых обрести в постели. Но только лягу, вновь пускаюсь в путь - В своих мечтах - к одной и той же цели. Мои мечты и чувства в сотый раз Идут к тебе дорогой пилигрима, И, не смыкая утомленных глаз, Я вижу тьму, что и слепому зрима. Усердным взором сердца и ума Во тьме тебя ищу, лишенный зренья. И кажется великолепной тьма, Когда в нее ты входишь светлой тенью. Мне от любви покоя не найти. И днем и ночью - я всегда в пути! Cамуил Маршак Измученный трудом, спешу на ложе, Чтоб дать покой усталым членам тела; Но мысли в голове, мой ум тревожа, Стремятся в даль, не ведая предела. Они летят, как бы обет свершая, Паломником к владыке моему: И я, очей печальных не смыкая, Смотрю, но, как слепец, лишь вижу тьму, Меж тем, как взор души воображает, Рисуя тень твою слепым очам: Она, как перл волшебный, обращает Мрак ночи в день и дом смиренный - в храм. Так, днем в трудах, а по ночам от дум, Не знают сна ни плоть моя, ни ум... в переводе Модеста Чайковского Устав от дел, спешу скорей в кровать, Чтоб отдохнули члены от блужданья. Но только станет тело отдыхать, Как голова начнет свои скитанья. Уходят мысли в страннический путь, Спешат к тебе в усердии горячем, И не могу я глаз своих сомкнуть, И вижу мрак, открытый и незрячим. Духовным зреньем вижу образ твой, Сверкающий алмаз, слепящий очи. Он делает прекрасным мрак ночной И обновляет лик старухи - ночи. Днем отдыха не нахожу ногам, А духу нет покоя по ночам. в переводе Александра Финкеля

Полусонное царство заветных желаний — Эти замки воздушные строил не зодчий, В жизни слову положен набор окончаний, Здесь у каждого слова — пунктир многоточий… Здесь у каждого звука тягучее эхо, Чьё-то имя раскрашено в цвет небосвода, И всего полмгновенья от грусти до смеха — Ведь капризней любви лишь судьба и погода. А ещё в этом царстве запоры из стали, Чтоб чужие без спроса в мечты не входили, Чтобы близкие тоже о снах не узнали, Ведь иначе б они эти сны не простили. Но зато нет ни стен, ни железной ограды — Дуют тёплые ветры от края до края, Разлучённым влюблённым нет большей награды, Чем быть вместе друг с другом, хотя бы мечтая… Здесь спускаются ангелы прямо в ладони, Здесь по радуге можно пешком хоть до Бога! И глаза Богородицы в каждой иконе На глаза ненаглядных похожи немного. Никогда одиночеству царством не править, И никто не пропустит разлуку в ворота, И конечно совсем невозможно представить, Что мечты не сбываются здесь у кого-то. В этом царстве никто не клянёт и не судит, И не просит ни денег, ни славы, ни власти — Здесь встречаются те, кто действительно любит, И имеет, поэтому, право на счастье © Сказоч-Ник

Ангелы слышат мысли. Думайте о хорошем... Что изменить вам в жизни, Чтоб не копаться в прошлом, И не жалеть о том, что Там уже не исправить. Радуйтесь жизни просто... Жизни - без глупых правил. Ангелы слышат мысли И берегут нас тоже... В мире, где всё так быстро, Часто жестоко, сложно... С нами они по жизни - Рядом - никто не брошен... Слушают наши мысли... Думайте о хорошем! © Copyright: Ирена Буланова

«Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»,
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слёзы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: -Господь вас спаси!-
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.

Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.

Ты знаешь, наверное, все-таки Родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.

Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.

«Мы вас подождем!»- говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!»- говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.

Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.

Константин Симонов

Патриотические стихи — это поэзия о любви к Родине, своей стране, своему народу и языку. Их писали в счастливые и трудные годы, в честь праздников и в знак скорби. Поэты России горевали о судьбе Отчизны и радовались ее победам. Родина — это родительский дом и улица детства, любимый город и красоты природы. Люди во все времена чувствовали причастность к тому месту, где родились и жили. Мы собрали лучшие патриотические стихи, который можно выучить на праздник в школе или просто перечитывать в кругу семьи.

А мне бы спрятаться от вечной суеты, Которая бывает нестерпимой... Сжечь за собой прогнившие мосты... И просто чувствовать себя...любимой...

Читать далее...

Я читала Псалом девяностый Знаешь Бог, гениальное – просто… Ты старался добру научить… Я читала Псалом девяностый, Чтоб от злобы себя защитить…

Читать далее...

Научи меня, Боже, скорбеть О моих пред Тобой согрешениях, И в молитвах святых, песнопениях, О несчастных душою болеть. Научи меня, Сильный, идти Лишь стезёю святого Учения; Одного лишь искать мне спасенья, Правды вечной заветы блюсти. Научи Ты меня соблюдать Лишь Твою милосердную волю, Научи никогда не роптать На свою многотрудную долю. Научи меня, Боже, любить Всем умом Тебя, всем помышленьем, Чтоб и душу Тебе посвятить, И всю жизнь с каждым сердца биеньем. Научи меня верить, Святой, Что возможно души обновление, Что доступно грехов искупление И что милостив гнев правый Твой. Научи меня, Отче, обнять Всех лишь чистою братской любовью, А за Церковь родную мне мать Научи пострадать даже кровью. Научи меня, Щедрый, отдать Свои силы добру на служение, Чтоб страдальцам нести утешение, С ними славить Твою благодать. Подкрепи, научи врачевать Моих братьев душевные муки, Чтобы горя замолкнули звуки, И чтоб некому было стонать!.. Всех, которых пришел искупить Ты Своею пречистою кровью Бескорыстной, глубокой любовью Научи меня, Боже, любить. 1886 г. Великий князь Константин Романов - русский поэт. "ЗОЛОТОЙ ВЕК" русской поэзии.

Светло в России от берёз, От покрывал ромашек. Они нам дарят море грёз, Приветливо нам машут. От этой дивной белизны, И ярких бликов света, С природой мы породнены И ждём прихода лета. Из душных, пыльных городов Спешим мы на природу, Ведь свет берёз ещё и зов Сменить в душе погоду. И настроенье изменить, Гуляя в рощах дивных, Себя во благо сотворить Из трелей соловьиных. Скользнув глазами снизу вверх, В берёзовую высь, Ты с благодарностью от всех Им в пояс поклонись. Москва, 01.01.2010 год © Copyright: Юрий Ольховский, 2010 Свидетельство о публикации №110010101507