Ещё до начала работы нам с братом стало ясно: если Андрей
Тарковский даже ошибается, то и ошибки его гениальны
и стоят дюжины правильных решений обычных режиссёров.
Аркадий Стругацкий

До недавнего времени, пока я не стала по вечерам смотреть фильмографию (режиссёрскую и актёрскую) Кайдановского, я его нередко путала с Солоницыным. Вернее, не самих актёров, а их фамилии, которые мне всегда казались им не соответствующими. Фамилия «Солоницын» - светлая, звучная, обогащённая тремя сонорами, казалось, должна была принадлежать Кайдановскому, самый замечательный персонаж которого – Сталкер - не от мира сего, блаженный, почти юродивый. Фамилия «Кайдановский» - наоборот, приземлённая, увесистая, отягощённая кластером из трёх глухих согласных, что для русского языка, хоть и не редкость, но всё равно тяжеловато (а у грузин, между прочим, бывает 12 согласных подряд в слове), этимология её описывается различными предположениями лингвистов, одно из которых возводит её к слову «кайдон», что в переводе с идиш означает «суровый человек». Солоницын, сутулый, лысоватый, приземистый, как мне казалось, гораздо больше подходил к этой фамилии, чем к своей.

Тем не менее, несмотря на явственные различия, их судьбы, определённо, были кое-в-чём схожи. Кайдановский и Солоницын – оба огромные таланты. Кайдановский - загадочный, умный, тонкий, строго приверженный артхаусу эстет-хулиган. Говорят, когда Тарковский набирал свой курс, хотел взять одного Кайдановского, ну, и если вдруг нечаянно попадётся кто-нибудь ещё с таким же масштабом таланта. Впоследствии думал снять его в «Ностальгии», но актёра не выпустили из Союза.

Солоницын же в ГИТИС вообще не поступил, целых три раза подряд. Уехал в провинцию, где и получил профессию актёра. Так бы там и остался, но принял участие в кастинге на роль Андрея Рублёва у того же Тарковского, и тот сразу воспринял монашеский образ, созданный артистом. Худсовет тем временем единогласно отверг Солоницына, и даже Ромм уговаривал Тарковского отказаться от идеи дать неизвестному провинциальному неказистому на вид актёру главную роль, но режиссёр настоял на том, что Солоницын отснимется для начала хотя бы в одной сцене. И если не пойдёт, так не пойдёт – роль получит другой. Первой снимали незабываемую сцену из финала, где рыдает колокольных дел мастер - отрок Бориска, а Андрей Рублёв, утешает его. Её и через десятилетия не забудешь. Помните, наверное? Впоследствии Солоницын стал одним из любимых актёров Тарковского и снимался в других его фильмах.

У Кайдановского не всегда отношения с Тарковским складывались просто. Они дружили, был случай, когда их вместе в пьяном виде задержала на пару суток милиция, но выгнала, поскольку они посреди ночи начали спорить о категорическом императиве Канта. А однажды Кайдановский с Тарковским повздорили и даже подрались из-за режиссёрского решения образа Сталкера. Иногда Кайдановский жаловался, что режиссёр не щадит актёров.

Солоницын же принимал Тарковского как учителя и друга, хотя и был младше его всего лишь на два года, он следовал всем его указаниям и требованиям. Когда актёр тяжело заболел, то от него скрывали, что Тарковский эмигрировал за границу. Узнал случайно, от соседа, что режиссёр снимает в Италии без него «Ностальгию», хотя тот собирался дать ему главную роль, но ждать, когда актёр сумеет поправиться, не стал. В результате писателя Андрея Горчакова сыграл Янковский. Солоницын был потрясён, у него отказали ноги. «Он у меня всю кровь выпил», - сказал он тогда о Тарковском.

Оба актёра снимались также в картине Тарковского «Сталкере, и эти съёмки – в Зоне, - проводились под Таллином, в экологически крайне неблагоприятном месте – где целлюлозный комбинат сливал отходы в реку. Многие в съёмочной группе стали страдать от аллергии и болезней бронхов. Через несколько лет после съёмок Зоны, которые длились два года, от рака лёгких умерли Солоницын, сам Тарковский и его жена.

Кстати, и Кайдановский умер рано. Оба они ушли, не дожив до пятидесяти: Кайдановский – от третьего инфаркта в 49, Солоницын имел слабые лёгкие, его скрутил и убил в 47-летнем возрасте рак.
И в несостоявшемся «Идиоте» Тарковского должны были сыграть оба актёра: Кайдановскому предназначалась роль Рогожина, а Солоницыну - Достоевского, чей внутренний мир хотел изобразить режиссёр в этой картине. Впоследствии Солоницын изобразит Достоевского в другом известном фильме. Но сейчас речь не о том. Сейчас мне хочется рассказать о своих новых впечатлениях от «Сталкера» и сравнить их с прежними.

Когда в юности, ещё учась в школе, я несколько раз на большом экране смотрела «Сталкера», Писатель (Солоницын) и Профессор (Гринько) казались мне старыми и занудными, диалоги их – унылыми и непонятными, а восхищение Сталкера (Кайдановский) красотой Зоны, по которой они пробираются к заветной Комнате – мягко говоря, надуманным.

Страшная она – эта Зона. Правда, мир вокруг неё гораздо страшней, он мрачный, тёмный, оттенков сепии, а Зона хотя бы цветная (сноска 1) и местами светлая. В ней всегда лето. Но и она – мороз по коже. Искорёженная, скособоченная, запущенная, наполненная ржавым железом и мусором, вся в перекошенных крестах столбов.

Также совсем непонятно было в юности, с какого перепуга Сталкер счёл своих спутников несчастными людьми. Выглядели они тогда, в отличие от самого Сталкера, не несчастными, а озлобленными и неприятными (особенно Писатель).

Так виделось, когда фильм только-только вышел на экраны. Теперь – другое дело. Когда тебе за 60, сорокалетние мужчины уже кажутся не стариками, а мальчиками. И эти скрывающие под личиной цинизма испуг потерянные мальчики на экране реально глубоко несчастны и одиноки. У каждого из них свой вектор изолированности. У первого – вовнутрь. Писатель – дёрганый, нервный, погрязший в самокопании, хамоватый, тяжело переживает творческий и духовный кризис. Профессор – молчаливый, тихий, себе на уме, на самом деле, имеет идею, разрушительную – он хочет взорвать Зону, чтобы спасти человечество, и эта идея устремлена вовне, на весь мир. Два по сущности неплохих человека. Только веры в них – кот наплакал. Не вина скорее, а беда. Точнее, как выразился бы Фёдор наш Михайлович Достоевский, среда. Интеллигентные представители регрессирующего мира людей.

Третий - Сталкер – проводник по Зоне, которая осталась после краткого появления на Земле гипотетических инопланетян, к заветной Комнате, исполняющей желания. Его вектор – в Запределье. Сталкер – надежда мира, потерявшего веру.

Единственный персонаж, который, как воспринимался в юности, так и сейчас – это жена Сталкера. При всей моей любви и уважении к Алисе Фрейндлих, это персонаж, вызывающий полное отторжение, настолько он несовместим с созданным Тарковским миром. Впрочем, героиня присутствует только в начальной и финальной сценах ленты, её ключевая функция заключена лишь в одной короткой фразе, сказанной в конце картины Сталкером.

Спустя 45 лет после выхода картины на экраны много пишут о христианском контексте «Сталкера», сравнивая самого Сталкера то с Христом, то с апостолом, то просто со священником – проводником к Богу, - и да, несомненно, сейчас этот фильм воспринимается как исполненный эсхатологических и сотериологических мотивов, я о некоторых из них напишу чуть погодя. Но в 1980-м всё было совершенно иначе.

В Советском Союзе того времени, если у молодого человека не хранилось в семье дореволюционное издание Священного Писания, его невозможно было достать и прочесть. Абсолютно нереально - купить в книжном магазине или в свечной лавке при церкви. Рассказывали случаи, когда люди складывали, как пазл, текст Евангелия по цитатам из атеистической литературы. Конечно, сохранялись церкви и соборы, которые продолжали работать, во время службы читались отрывки из Евангелия, но читались на церковно-славянском, полупонятном, и то скорее интуитивно, чем вербально, - высокая стена, коей государство отгородило подрастающее поколение от Церкви, исправно несла свою службу.

Братья Стругацкие, авторы многострадального сценария «Сталкера», который весьма отдалённо напоминает их же повесть-оригинал «Пикник на обочине», христианами ни разу не были. После кощунственных «Отягощённых злом» их даже косвенно заподозрить в какой-либо догматической религиозности невозможно. Однако, почти все их произведения отражали непрестанный духовный поиск, в каковом пребывало новое советское поколение (как минимум, интеллигенция), насильно лишённое религиозного стержня, который не могли заменить идеологические суррогаты. Это свойство, несомненно, весьма и весьма импонировало публике, ведь талант, не ставящий перед собой задачи поиска смысла человеческого существования и не отражающий чаяний аудитории, не будет пользоваться читательской любовью. А Стругацких восторженно любили, конечно же, прежде всего за их невероятный талант и харизму, но не последнюю роль в этом сыграло и их гуманистическое квазирелигиозное мышление, такое близкое современникам.

Свято место пусто не бывает, и житница веры в человеческом существе должна заполняться чем-то, что так или иначе заменяет религию. Стругацкие исследовали области космологической антропологии, астробиологии и гипотетической ксенологии, копая в социальные сферы, но не выходя за границы агностицизма. Выбираясь же за рамки изведанного, писатели искали дальнейший путь наощупь. (сноска 2) Многие их читатели тоже. Лишь некоторые, в лучшем случае, двигались дальше и смутно осознавали, что именно они ищут, а искали они неведомого Бога. Такие неясные устремления в людских душах случались и в древности. «Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашёл и жертвенник, на котором написано «неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам», - возвещал апостол Павел перед ареопагом язычникам-афинянам.

И вот как раз эти люди, жаждущие неведомого и неназванного Чуда, увидели себя среди спутников Сталкера, испуганно надеясь, что разуверившийся Профессор и циничный Писатель, остановившиеся в самом конце пути – это не про них. Они – это те, кто дойдут до конца, прикоснутся, освятятся, преобразятся. «Сталкер» - фильм о пути к Христу для тех, кто Его не знал, но предчувствовал. А сам Сталкер – это, имхо, Тарковский и в какой-то степени братья Стругацкие, деятели культуры, идущие и ведущие вместе с собой. Этим фильм и был невероятно притягателен в 1980-м году.

«Нам посчастливилось работать с гением, - сказали мы тогда друг другу. – Это значит, что нам следует приложить все силы и способности к тому, чтобы создать сценарий, который бы по возможности исчерпывающе нашего гения удовлетворил», - рассказывали братья-писатели.

Сценарий, работа над которым началась в 1975-м году, переписывался многократно. Почти все начальные варианты, а их было, вероятно, девять, утеряны безвозвратно. Образ Сталкера постоянно видоизменялся, а с ним и весь сценарий. «Андрей Тарковский был с нами жёстким, бескомпромиссным и дьявольски неуступчивым. Все наши робкие попытки творческого бунта подавлялись безо всякой пощады».

Через два года, после бесчисленных обсуждений, набросков, сценариев, уже полностью готовых решений, после очередного отснятого материала «Тарковский решительно и окончательно заявил: «Всё. С таким Сталкером я больше кино снимать не буду».

«АН был с ним на съёмках в Эстонии. И вот он вдруг, без всякого предупреждения, примчался в Ленинград и объявил: «Тарковский требует другого Сталкера». – «Какого?» - «Не знаю. И он не знает. Другого. Не такого, как этот». – «Но какого именно, трам-тарарам?!» - «Не знаю, трам-трам-трам-и-тарарам!!! ДРУ-ГО-ГО!»

Это был час отчаяния. День отчаяния. Два дня отчаяния. На третий день мы придумали Сталкера-юродивого. Тарковский остался доволен, фильм был переснят».

Именно этот сценарий, написанный всего за два дня, после двух лет творческих мук, и лёг в основу всем нам известного знаменитого фильма. Правда, в нём практически не было христианских отсылок и аллюзий, но Тарковский сам над ним значительно поработал, подогнал под собственное видение: что-то убрал, что-то добавил, что-то просто переписал. И наконец получилось – оно, то самое. (сноска 3)

Три персонажа: Сталкер, Писатель, Профессор, - идут, философствуя и препираясь, по некоей загадочной, апокалиптически выглядящей Зоне к дому с Комнатой, где исполняются самые заветные, потаённые желания. По прямой («Да только тут не бывает прямых») – всего ничего, метров двести, но напрямик идти нельзя, Зона не позволит, покалечит, убьёт. Она многих путников похоронила. Есть и другие безусловные правила – например, в Зоне немыслимо вернуться тем же путём, каким пришёл. Любая дорога – только в обход, через препятствия и смертельную опасность, даже если до цели рукой подать. Однако, придя к заветной Комнате, спутники отказываются в неё зайти.

Этот незамысловатый сюжет вместе с начальной и финальной сценами составляют фабулу сценария.
Вроде бы, всё очень просто. На деле же – совсем не так. Ибо в «Сталкере» важно не столько, ЧТО совершается на экране, сколько КАК - в сознании и душе соучастника событий - зрителя.

Как раз с целью подготовить восприятие аудитории в таком ключе мэтры советской фантастики Стругацкие минимизировали в сценарии именно фантастический элемент: «в Зоне должно быть как можно меньше «фантастики» - непрерывное ожидание чего-то сверхъестественного, максимальное напряжение, вызываемое этим ожиданием, и – ничего. Зелень, ветер, вода»…

В Зоне не происходит Чуда, во всяком случае того самого, решающего, ради которого Сталкер, Профессор и Писатель отправились в странствие. Однажды только зазвучит громкий предостерегающий голос, который остановит двинувшегося коротким путём Писателя. Да маршрут порой странно запетляет. И это вечное лето... Но всё это, пусть с большой натяжкой, как-то можно пытаться объяснить. А вот обещанных Сталкером чудовищных ловушек мы не увидим. Если они и встретятся персонажам, то исключительно за кадром.

Дорога, по которой идут герои, является на самом деле стезёй самопознания и веры, метафорой жизненного пути. (сноска 4) Она приводит Писателя и Профессора к осмыслению собственной сути, но не преображению. Они, сами того не желая, совершают духовное движение вовнутрь себя. И этому способствует сама Зона, поскольку у неё есть свой характер, как у живого существа («капризная» - так называет её Сталкер). Но и она постоянно видоизменяется под воздействием внутреннего состояния спутников, ведь «в каждый момент она такова, какой мы сами ее сделали». Эта фраза, произнесённая Сталкером, является отсылкой к христианской идее прямой обусловленности состояния тварного мира от духовного состояния человека.

Краткий маршрут символизирует путь христианской святости. В сценарии 1977 года, в эпизоде у терраски, есть слова, которые Тарковский не включил в фильм, возможно, потому, что в них мало иносказательности, а выражать свою мысль в лоб он не хотел.

Сталкер. Расстояние здесь кажется метров пятьдесят, но прямо пройти невозможно, надо идти далеко в обход. А прямо идёт дорога чистых душ. Так её называют сталкеры. А поскольку чистых душ в мире немного, то никто ещё пока этой дорогой не проходил…

Профессор. То есть, вы хотите сказать, что физическое расстояние отсюда до терраски больше пятидесяти метров?

Сталкер. Ну да! Много часов обходного пути! < >

Профессор (нетерпеливо). Подождите. Я говорю о мысленном эксперименте. Долетит отсюда камень до этих вот ступенек?

Сталкер. Вы не понимаете. Долетит отсюда камень в завтрашний день?

Профессор. Вы хотите сказать, что здесь нет пространства?

Сталкер (пожимает плечами). Откуда я знаю? Я знаю, что это – дорога чистых душ. Я знаю, что здесь ничего нельзя бросать… Я знаю, что нам с вами здесь не пройти. Физика здесь ни при чём. И геометрия здесь ни при чём… Здесь чудо!

Но и обходная дорога - не для всех желающих. Зона «пропускает тех, у кого надежд больше никаких не осталось. Не плохих или хороших, а несчастных». Люди без надежды, на дне отчаяния, дошедшие до ручки – это люди, нуждающиеся в Божественной помощи, как в спасительной соломинке. Как это напоминает 17-й стих 2-й главы Евангелия от Марка: «Услышав сие, Иисус говорит: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию». И вы помните слова Христа, обращённые к книжникам и фарисеям: «Истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперёд вас идут в Царство Божие» (Мф, 21:31).

И хотя Писатель и Профессор явно олицетворяют собой гуманитарную сферу и область точных наук, то есть мир книжников, но Сталкер находит для них лазейку, чтобы провести в Зону, ведь они действительно несчастны, поскольку потеряли себя и смысл своего существования.

К самому Сталкеру гораздо ближе относятся слова: «И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестёр, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф,19:29).

Сталкер, чтобы выбраться на один день в Зону, противодействует своей супруге, как бы исполняя это условие, но всё-таки неполно: несмотря на мечту переселиться сюда навсегда с женой и Мартышкой, он отказывается от этого из-за боязни, что у жены не хватит веры:

Жена (жалостливо): Ну… Ну хочешь, я пойду с тобой? Туда? Хочешь?

Сталкер: Куда?

Жена: Думаешь, мне не о чем будет попросить?

Сталкер: Нет… Это нельзя…

Жена: Почему?

Сталкер: Нет-нет… А вдруг у тебя тоже ничего… не выйдет.

В «Сталкере» существует персонаж, который ни разу не покажется на экране, но умозрительно он присутствует в фильме - о нём неоднократно вспоминают, обсуждают его поступки и судьбу. Это Дикобраз – другой сталкер, который много лет водил людей в Зону, главный герой считает его своим учителем. Этот персонаж необходим для объяснения того, что именно происходит здесь с человеком. Однажды Дикобраз пошёл в Зону с братом, и на самом трудном участке пути, который сталкеры прозвали «мясорубкой», его брат погиб. А Дикобраз неожиданно разбогател.

Профессор. Немыслимо разбогател.

Писатель. Это что, наказание такое?

Профессор. А через неделю повесился.

Эта история, к которой путники возвращаются в конце пути, у самой Комнаты желаний, наводит их на мысль, что Зона не терпит корысти, а потому за неё наказывает, исполняя не то, что человек просит, а только сокровенное желание, в котором просящий, возможно, и сам себе не способен признаться. Получается, что Дикобраз принёс в жертву любимого брата для достижения низменной цели, хотя просил, возможно, совершенно другого. Он не заслужил Рая, а получил только то, чего оказался достоин.

Кстати, шея Сталкера постоянно обмотана грязным бинтом, прикрывающим след от петли. Это говорит о том, что и с ним, вполне вероятно, случилось нечто подобное. И когда это произошло, он для себя решил, что есть правило, по которому сталкерам нельзя заходить в Комнату желаний. Комната (сноска 5) притягательна для него, она смысл его существования, но он не переступает порог. Есть мнение, и говорят, Тарковский допускал такую трактовку, что Сталкер – это и есть Дикобраз - после внутреннего перерождения.

Вспоминая брата Дикобраза, Сталкер читает написанное им (на самом деле, отцом режиссёра – поэтом Арсением Тарковским) прекрасное стихотворение «Вот и лето прошло…», (сноска 6) спокойное, пронизанное мудростью жизни, в котором каждая строфа завершается рефреном: «Только этого мало», что трудно трактовать иначе, как мысль, что земного благополучия для подлинного счастья недостаточно. Что, действительно, требуется душе остаётся недосказанным, но интуитивно понятно.

Ещё одна большая цитата прозвучит в фильме. В середине пути, когда Профессор и Писатель препираются на привале у запретной гайки, Сталкер отдыхает в стороне от них, у реки. Он лежит с открытыми глазами и слышит голос Жены, которая читает отрывок из Откровения Иоанна Богослова (6.12-17). Под эти слова он засыпает. Указанный фрагмент рассказывает о снятии Агнцем шестой печати, после чего происходят великие знамения на небе и землетрясения на Земле, от которых люди прячутся в горы и молят камни спрятать их от гнева Всевышнего. Традиционно эти строки относят ко времени ожидания второго Христова пришествия. (сноска 7)

Этот отрывок постепенно перетекает во фрагмент Евангелия от Луки (24.13-18), который читает проснувшийся Сталкер о двух учениках Иисуса, которые не узнали его на дороге после Воскресения, опуская все названия местности и имена. Это единственное место в фильме, где Тарковский прямо соотносит образ Сталкера с Христом.

Из последовательно прочитанных текстов, между которыми в воде показаны разные предметы, символизирующие распад цивилизации, также есть икона Иоанна Крестителя (из Гентского алтаря), получается схема: конец света, второе пришествие, крещение, распятие, воскресение – начало и завершение смыкаются, Альфа и Омега. «Я есть Альфа и Омега» говорил Иисус Иоанну Богослову. (сноска 8) И сон и пробуждение Сталкера среди воды воспринимается до мурашек по коже эсхатологически - как духовная кульминация фильма.

Кстати, там же, в воде, находится странный в антураже символов конца цивилизации, аквариум с рыбками, заполняя пространство жизнью, это важный, мне кажется, штрих – жизнь начиналась в воде, кроме того, с первых веков Христианства рыба – символ Христа. Этот факт был обусловлен прежде всего тем, что в Римской империи христиане подвергались жестоким гонениям. Верующие того времени создали свою систему аллегорий. В 1970-х, когда создавался фильм, верующие также подвергались гонениям, хотя, конечно же, далеко не столь беспощадным, как в древности. Почему именно рыбой стали обозначать Христа? По-древнегречески ИХТИС (IXΘYΣ) – акроним от выражения «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель». (сноска 9)

А ещё в воде лежит чудом сохранившийся листок календаря с числом 28. Участники съёмочной группы утверждали, что в частной беседе Тарковский сообщил им, что это 28 декабря – день рождения кинематографа. Многие считают этот момент в фильме пророческим , ибо по трагическому стечению обстоятельств, случилось так, что через несколько лет именно в ночь с 28 на 29 декабря, скончался сам Тарковский.

Кроме евангельских текстов, в фильме звучит молитва Сталкера, где он просит о том, чтобы его провожатые нашли веру: «…А главное, пусть поверят в себя и станут беспомощными как дети, потому что слабость велика, а сила ничтожна»… И если первые слова этой фразы, сомнительны с христианской точки зрения, то последующие представляют собой явную отсылку к 3 стиху 18 главы Евангелия от Матфея: «…истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное».

В последней версии сценария, уже доработанного Тарковским, присутствуют ещё две сцены молитвы, которые в фильм не вошли: в начале картины, перед походом, Сталкер молится на коленях в ванной, а также беззвучно шепчет губами в сцене, когда выбирает того, кому идти первым.

Есть и другие христианские аллюзии. В Комнате Желаний Сталкер возражает Писателю, когда тот утверждает, что молиться унизительно и срамно: «А что дурного в молитве? Это вы из гордости так говорите. Вы успокойтесь, вы просто не готовы». И когда тот кощунствует, надев на голову «терновый» венец: «Я вас не прощу», - протестует: «А вот этого не надо, я прошу вас»…

То, что происходит с Писателем и Профессором, прошедшим через апокалиптические пейзажи Зоны, у порога Комнаты, походит на духовный раздрай, происходящий с людьми в безбожное время. Их души провели к Свету, но они его отвергли. Если вы читали «Хроники Нарнии» Клайва Стейплза Льюиса, то наверняка помните несчастных гномов в сарае в финальной книге («Последняя битва»). Конец света. Сарай, где есть две двери. В одну проходят те, кто воевал на стороне Добра. В другую – те, кто выбрал для себя зло. А гномы не видят дверей, потому что утратили веру. Мало того, они всячески сопротивляются попыткам вывести их. Даже Лев Аслан, аллегорически представляющий собой Бога, не может им помочь. Профессор с Писателем – как те гномы. И как, увы, миллионы людей безбожного века, а может быть, и мы с вами.

В финале происходит то, что весь фильм напряжённо ожидал зритель – чудо. Дочь Сталкера – Мартышка – не способная ходить девочка, с иконописным бесстрастным недвижным ликом, взглядом передвигает по столу стакан. Чудо небольшое, но настоящее. Впрочем, настоящее ли? Ведь за окном громыхают колёса поезда. Может, стакан сам поехал из-за вибрации? Но одновременно со стуком колёс пробивается и Ода к радости Бетховена. Эту сцену можно трактовать по-разному. На мой взгляд, она символизирует приоритет духа перед телом.

На этом про фильм, пожалуй, всё.

После съёмок фильма Кайдановский понял, что роль Сталкера – вершина его карьеры. Он сказал, что «играть больше некого» и ушёл в режиссуру.

Солоницын через два года умер. Своё кредо он сформулировал в таких словах: «Человек не может жить без веры. Если больше людей будут утверждать нравственный идеал, Земля станет прекрасной».

Завершая тему, хочу в очередной раз отметить, что, конечно же, восприятие «Сталкера» в 1980-м разительно отличается от 2025-го. Картины такого масштаба следует пересматривать чаще, чем раз за полвека. По большому счёту, фильм «Сталкер» оказывается размышлением режиссёра о цивилизации, отвернувшейся от Бога, и пришедшей в тупик, в который она сама себя загнала. Эта цивилизация не способна снять пелену с глаз и обратиться к Первоисточнику жизни. Так или иначе и мы все на пути к чудесной комнате. Давайте постараемся не повторить ошибок Профессора и Писателя.

___________________________
СНОСКИ:

1 Если принять идею, что «Сталкер» - фильм о дороге, по которой человек идёт к Богу (а мы это чуть погодя подробней разберём), то цветные пейзажи Зоны после бурых ландшафтов мира за ней, символизируют процессы, происходящие с душой на пути веры.

2 Лично мне Вселенная Стругацких представляется Вселенной, тонко настроенной на жизнь, в основе которой лежит антропный принцип (особенно это проявляется в «За миллиард лет до конца света»). «Материя в ней состоит из волновых функций вероятности, которые становятся реальными сущностями» (Говард Алан Смит), при условии, что их оценивает сознательный наблюдатель. Вселенной, чтобы стать реальной, необходимо создать сознательных существ. «Что-то подталкивает Вселенную к созданию разумной жизни», - к такому выводу пришёл в 1990-м году создатель прочно вошедших в фантастику терминов «чёрная дыра», «кротовая нора», «квантовая пена» известный американский астрофизик, пионер квантовой механики, Джон Уилер. Стругацкие бόльшую часть своих произведений написали до этой даты. Идея теснейшей взаимосвязи микро- и макрокосма, известная и на Востоке, и на Западе с древнейших времён, во второй половине двадцатого века, прямо-таки витала в воздухе. Писатели чутко уловили эту идею. Теперь она выглядела не только как взаимное отражение, но и как взаимная зависимость. Вселенная влияла на человека не в меньшей степени, чем человек – на Вселенную.

3 Николай Гринько (Профессор) вспоминал: «Я помню, как Стругацкие на премьере «Сталкера» говорили зрителям: «Не верьте титрам, мы не сценаристы, это всё он – один». И точно – «Сталкер» переписывался раз десять. Тарковский мог утром прийти на съёмку и сказать помрежу: «Маша! Пока господа актёры переодеваются, дай им почитать новый сценарий. Пусть познакомятся с новым текстом». Когда он успевал переписывать? Ночами?»

4 Существует мнение прямо противоположное – дескать, Зона символизирует ад или загробный мир, поскольку здесь наличествует достаточно атрибутов «низшей материи», которые трудно ассоциировать с духовным просветлением: шприцы, оружие, ржавая военная техника, непохороненные тела, скособоченные столбы. Вид у зоны сам по себе апокалиптический – здесь всё в запустении. Люди, которые сюда пришли, тоже далеко не святые, а какие-то обглоданные жизнью. Всё это, однако, нимало не мешает идее пути к Богу, поскольку путь этот тернист, и никто не обещал, что он будет светлым и безоблачным. Тем не менее, есть вероятность, что Тарковский целенаправленно оставил такую лазейку, подразумевая, что зритель сам волен выбрать для себя, что именно он видит: дорогу к Богу, тропу поиска самого себя, путь в ад или просто Зону, где побывали инопланетяне (ведь мы помним о двойственной природе Зоны, которая при появлении в ней человека подстраивается под него?) Лично мне представляется, что весь поход сопровождается почти исключительно христианским лейтмотивом (ещё встречается цитата из «Дао дэ цзин» Лао Цзы в вольном переводе Льва Толстого).

5 Комната Желаний находится в здании, которое своими очертаниями напоминает православный храм. А единственная возможность попасть в него – через тоннель, называемый «мясорубкой», пройдя который необходимо окунуться в воду, и это, естественно, ассоциируется с таинством Крещения.

6 Арсений Тарковский:
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло.
Только этого мало.

7 Объяснение этого фрагмента Откровения от иерея Даниила Сысоева:
«Весь мир из тленного станет нетленным, из смертного станет бессмертным, вместо мира зла созиждется мир блага, вместо мира ненависти – мир любви. Необходима переделка всего мира, и вот когда шестая печать откроется, начнутся его «родовые схватки» - он будет перерождаться. И солнце сделается чёрным, как мешок власяной. И луна сделается, как красная кровь, потому что она будет отражать не солнце – солнце потухнет, а землю, которая будет гореть огнём великого пожара.

8 «Словами Альфа и Омега означается Христос, как Бог, всё содержащий, безначальный и бесконечный: Сущий, и прежде сущий, и конца не имеющий». Архиеп. Андрей Кесарийский

9 Кроме того, любой христианин духовно рождается именно во время обряда крещения, в воде. Тертуллиан: «Мы, маленькие рыбки, ведомые нашим ikhthus, мы рождаемся в воде и можем спастись не иначе, как пребывая в воде».

В Новом Завете многократно встречается образ рыбы. В частности, Иисус использовал такую аллегорию: «Ещё подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода». (Мф, 13:47)
Когда Господь проходил мимо Галилейского моря, то увидел двух братьев-рыбаков: Симона и Андрея, - закидывающих сети. «И сказал им Иисус: «Идите за Мной, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков». (Мк, 1:17).

Давненько я про кино ничего не выкладывала. Писать в формате рецензий в последнее время совсем не хочется, но может быть, есть смысл к теме киноискусства возвращаться в виде лытдыбра. Во всяком случае, пока ветер моего настроения не переменится.

Итак, сегодня я хотела бы вам напомнить о фильме Тарковского "Жертвоприношение". Я его смотрела сто лет назад, когда его только в первый раз показали у нас на телевидении, и он у меня тогда вызвал тягостные впечатления. Мой незамутнённый артхаусом мозг не хотел воспринимать такую подачу киноматериала, когда все что-то говорят-говорят-говорят непонятное, и вроде бы даже внутри своих диалогов друг дружку понимают, но мне всё это было откровенно скучно, ибо никакого драйва или на худой конец какого-то смысла.

Ну, не понравилось и ладно, благополучно забыла. Но лет 5-7 назад на просторах сети встретилась мне очень хорошая рецензия на этот фильм, где всё, что мне было в молодости непонятно, очень так хорошо объяснялось и вызвало у меня определённый интерес - настолько, что я скачала "Жертвоприношение" и поставила его в очередь смотреть. Вот очередь вчера до него наконец добралась. И я уже не помню, что там в этой рецензии говорилось, я только помню, что я куда-то её отложила в долгий ящик, чтобы после, посмотрев, перечитать, но куда - тоже убей Бог, так что я просто поделюсь свежими впечатлениями, смысл читать которые есть только, если вы смотрели картину хотя бы в столь же далёком временном интервале, что и я в первый раз.

Первое. Нет, теперь это не скучно. Совсем. Это похоже на Триера, больше всего на "Меланхолию", так что для меня стало очевидным влияние Тарковского на одного из своих любимых режиссёров.

Второе. Как я понимаю, Тарковский пытался киноязыком передать атмосферу и настроения не только своего времени, но перейти во вневременье, нащупать какие-то важные для себя истоки и вехи, - отсюда карта Европы 17 века, "Поклонение волхвов" да Винчи и "Страсти по Матфею" Баха, отсюда - кучка народа, напоминающая салоны в домах Петербурга, куда заносило и князя Мышкина.

Мышкин много раз поминается всуе в отношении главного героя - Александра. Александр на Мышкина не похож. Он похож на Гамлета. Гамлет тоже поминается не раз и вроде бы кстати - герой полон сомнений в смысле собственного бытия, он внешне бездеятелен, но сосредоточен на внутренней идее. Однако, Мышкин определённую роль здесь всё-таки играет - чисто духовную. Ибо разные люди, страдающие многоглаголанием, всё время что-то говорят, и не очень просто понять в этой текущей болтологии, что на самом деле важно, а что нет. Австралия, куда хочет уехать доктор - это важно? Пресловутый день рождения? Болезнь Аделаиды? Нет, единственное, что важно - это идея жертвенности, которая присутствует в человеке с момента осознания себя духовным существом, когда ради всеобщего спасения человек взваливает на себя ношу жертвы и открывается Богу на призыв - отдай Мне всего самого себя, всё, что тебе дорого. Именно в этой идее пытающийся сбежать от своих внутренних ролей - Мышкина и Гамлета - Александр находит самого себя. Это безумие для окружающих, но Бог всегда иррационален, и Его разговор с человеком почти всегда смахивает на сумасшествие. Нельзя поверить, оттого что страшно. Нельзя поверить, оттого что нет любви. Вера - это лепта вдовы, принесённая в храм. Не больше и не меньше. Но если ты богат, то твоя лепта - это твой дом. Только ежедневно поливая сухую ветку, воткнутую в песок, можно вырастить веру. Именно этому научил Александр своего безгласного сына, который только учится Слову.

ЗЫ. Фильм прекрасен. Объясните мне только кто-нибудь, для чего была сцена любви Александра и служанки? Чему она в конечном итоге послужила?

Арсений ТАРКОВСКИЙ

У человека тело Одно, как одиночка. Душе осточертела Сплошная оболочка, С ушами и глазами Величиной в пятак, И кожей - шрам на шраме, Надетой на костяк. Летит сквозь роговицу В небесную криницу, На птичью колесницу И слышит сквозь решетку Живой тюрьмы своей Лесов и нив трещотку, Трубу семи морей. Душе грешно без тела, Как телу без сорочки, - Ни помысла, ни дела, Ни замысла, ни строчки. Загадка без разгадки:

Кто возвратится вспять, Сплясав на той площадке, Где некому плясать? И снится мне другая Душа, в другой одежде. Горит, перебегая От робости к надежде, Огнем, как спирт, без тени Уходит по земле, На память гроздь сирени Оставив на столе. Дитя, беги, не сетуй Над Эвридикой бедной. И палочкой по свету Гони свой обруч медный, Пока хоть в четверть слуха В ответ на каждый шаг И весело и сухо Земля шумит в ушах.

Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет.
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдеся. Есть только явь и свет.
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я их тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмерть косяком.

Живите в доме - и не рухнет дом...
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нём.
Вот почему со мною ваши дети
И жёны ваши за одним столом.
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподнимаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошел, как сквозь Урал.

Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью,
Бурьян чадил, кузнечик баловал,
Подковы трогал усом и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил,
Я и сейчас в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б ее летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела.

Мне опостылели слова, слова, слова,
Я больше не могу превозносить права
На речь разумную, когда всю ночь о крышу
В отребьях, как вдова, колотится листва.
Оказывается, я просто плохо слышу.
Меж нами есть родство. Меж нами нет родства.
И если я твержу деревьям сумасшедшим,
Что у меня в росе по локоть рукава,
То, кроме стона, им уже ответить нечем.

И это снилось мне, и это снится мне,
И это мне ещё когда-нибудь приснится,
И повторится всё, и всё довоплотится,
И Вам приснится всё, что видел я во сне.
Там, в стороне от нас, от мира в стороне
Волна идет вослед волне о берег биться,
А на волне звезда, и человек, и птица,
И явь, и сны, и смерть, - волна вослед волне.
Не надо мне числа: я был, и есмь, и буду.
Жизнь - чудо из чудес, и на колени чуду
Один, как сирота, я сам себя кладу,
Один, среди зеркал, в ограде отражений
Морей и городов, лучащихся в чаду.
И мать в слезах берет ребенка на колени...

Арсений Тарковский

* * *

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригорке тепло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло,
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло.
Только этого мало...

Листьев не обожгло,
Веток не обломало...
День промыт, как стекло.
Только этого мало...