Представьте, что приехал к вам друг. Издалека. Долгожданный. И не на одну ночь проездом, так чтоб только до рассвета на кухне чай пить и истории рассказывать, а на пару дней. Представьте, что вы разговоры переговорили и всех общих друзей вспомнили, а времени еще осталось и осталось. И просит вас друг (а он из Иркутска к вам в Рязань приехал или наоборот – из Рязани в Иркутск) показать ему город и рассказать, где тут есть и какие достопримечательности. Кто, мол, что построил, где кто великий жил и такое прочее. Друг вас просит по сути поработать гидом или экскурсоводом на тех улицах, по которым вы часто ходите, а друг еще никогда не ходил. Теперь пожалуйста представьте какой процент людей, попавших в эту ситуацию, справится с ней качественно. Кто, то есть, будет способен со знанием дела и с любовью рассказать о своей малой родине или месте долгого проживания, а кто окажется вовсе к этому не способен. Кто турист, а кто законный житель? Речь у нас здесь о любви к малой родине, о сознательной, зрячей любви, подкрепленной знаниями.   

Любовь связана со знанием. Бога не познаешь, если не полюбишь. И все духовное (службу, Писание, историю Церкви) вначале полюби, а потом открывай ключом любви двери знаний. Без любви все духовные премудрости – книга с семью печатями. Иначе с науками. Если не дается математика (физика, химия), то ее сложно полюбить. Но если кто-то умело объяснит или сам поднатужишься и заставишь непослушные цифры зазвучать, как ноты, но тогда уже полюбишь математику, и увидишь в ней некое тайное письмо, описывающее гармонию мира. Вот два пути: через любовь к знанию и от знания к любви.

Что до родных мест, то их естественно любить утробой, помимо логики и без чтения справочников. «Речку, небо и лесок, в поле каждый колосок…» любят интуитивно. Тут, казалось бы, и разговору конец. Пора песни петь о природном раздолье, о реках, о травах по пояс. Но нет. Человек живет в двух мирах. Один – мир природы, второй – мир цивилизации. Второй мир, это мир языка, культуры, истории. Он не дан так просто, как природный ландшафт. Этот второй мир складывался веками при помощи умных усилий, и чтобы его полюбить, нужно тоже потратить время и приложить умные усилия. Его нужно освоить, совершая культурный труд. Язык осваивают постепенно, по сути – всю жизнь. В родную культуру вживаются и связь с историей нащупывают осторожно.

Есть люди, не любящие родину. Ничего удивительного. Они просто совершенно не знают ее. Из телепередач некто может знать гораздо больше о Стоунхендже или статуях на острове Пасхи, чем о местном храме и о тех, кто возвел его и молился в нем. Не читали, не видели, не думали, нам никто не сказал. Оттого критикуем все свое на чем свет стоит, и хвалим чужое, хоть бы оно и хуже нашего. Это картина, узнаваемая многими.

Родина органично соединяет в себе природу и цивилизацию, возникшую на конкретном месте. И если природу мешает любить и чувствовать урбанизация, информатизация и прочая суета сует, то любить родину, как исторически развивающийся живой организм, мешает банальное невежество.

Какой-то труд и промысел давал людям на этом месте издревле кров и пищу. Какие-то князья получили эти места в вотчину. Много раз вероломно передвигались границы и проливалась кровь. Опустошались деревни в голодные годы и во время мора. Грозили Страшным Судом юродивые. Местные праведники в каждом поколении со слезами просили людей не обижать друг друга и не окаянствовать. Приходили чужаки, уводя пленников и оставляя пожарища. Отстраивалась земля, и сожженное в дереве возрождалось в камне. Менялись цари и даже династии. Были безумные времена, были и спокойные. Были дни славы, были годы сытой тишины. Не один гений родился под этим небом, чтобы уйти за счастьем и прославиться в дальних городах и странах. Многих известных напротив занесло издалека сюда, где над ними и "Вечную память" пропели. И весь этот слоеный исторический пирог под ногами у нас, а мы на нем сверху – как тонкая пыль сахарной пудры. Неужели можно жить, вовсе не интересуясь глубиной у себя под ногами?

Есть память человеческая. Есть помощники ее в виде церковных метрик, дневников, хроник. Есть рассказы старожилов. Есть этнографические музеи. А еще могилы разных столетий, стоящие рядом под проплывающими, как и пятьсот лет назад, над ними облаками. Стоит узнать побольше о земле, на которой живешь, чтобы боль столетий и слава их прошли сквозь сердце человеческое. Тогда человек будет, по Писанию, скор на слышание и медлен на слова. Он не будет спешить поверхностно судить день сегодняшний, потому что память о прошлом облагораживает и налагает печать на пустословие. Он и завидовать никаким землям не будет, потому что поймет: драма бытия человеческого всюду принципиально одинакова. И он будет ходить по улицам своего города, зная в честь кого названы эти улицы. И в храм чаще пойдет, потому что помнить будет, кто строил его и какие люди молились в разное время в нем.

Никто из нас не имеет нравственного права жить на своей земле, как турист. Напротив, всякий должен по совести узнать свою малую родину и к инстинктивному чувству любви добавить любовь сознательную, ответственную и зрячую. Конечно, не для того, чтобы гидом подрабатывать. Хотя, почему бы и не для этого?

Протоиерей Андрей Ткачев