Марфо - Мариинская обитель и великая княгиня Елизавета. |
Св. Елисавета была ослепительно красива. Художники, пытавшиеся нарисовать ее портрет, не смогли передать ее действительную красоту; один художник сказал, что совершенство изобразить невозможно. Также и ни одна из сохранившихся фотографий не передает полностью красоты Великой Княгини. Великий Князь Константин Константинович Романов в 1884 г. написал стихотворение в честь св. Елисаветы:
Великая княгиня Елизавета Фёдоровна
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно, под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной
В твоих очах таится глубина;
Как ангел ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина, стыдлива и нежна.
Пусть на земле ничто средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту.
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!
Несмотря на свой успех в обществе и частые выезды, св.Елисавета чувствовала в себе стремление к уединению и размышлениям. Она любила гулять в одиночестве на природе, предаваясь созерцанию ее красоты и размышляя о Боге. Великая княгиня также начала втайне творить дела благотворительности, о чем знали только ее муж и немногие близкие люди. С началом русско-японской войны Елизавета Фёдоровна организовала Особый комитет помощи воинам, при котором в Большом Кремлёвском дворце был создан склад пожертвований в пользу воинов: там заготавливали бинты, шили одежду, собирали посылки, формировали походные церкви.
Трагическая смерть мужа привела ее к решению оставить светскую жизнь и посвятить себя всецело делам молитвы и милосердия. "Я оставляю блестящий мир... и восхожу в более высокий мир - мир бедных и страдающих. Я приняла это не как крест, а как дорогу, полную света, стремление к которой уже много-много лет назад появилось в моей душе", - писала княгиня в своем дневнике. Великая княгиня Елизавета попросила вынести всю роскошную мебель из своей спальни в Никольском дворце, стены перекрасить в белый цвет, на стенах она оставила только иконы и картины духовного содержания, таким образом, ее спальня стала напоминать монашескую келью. Елизавета Феодоровна продала все свои драгоценности и часть, принадлежащую семье Романовых, передала в казну, а на оставшуюся сумму основала обитель Милосердия в Москве на Большой Ордынке. Не сохранила себе на память и обручального кольца. На свои средства она приобретает в Замоскворечье старинную усадьбу и основывает в ней Марфо-Мариинскую обитель.
Марфо - Мариинская обитель милосердия - это монастырь в Москве, расположенный на Большой Ордынке. Основательницей, а также первой настоятельницей обители являлась великая княгиня Елизавета Фёдоровна.
10 февраля 1909 года великая княгиня, собрала 17 сестер основанной ею обители, сняла траурное платье, облачилась в белое монашеское одеяние и взошла в мир бедных и страдающих: «Я приняла это не как крест, а как дорогу, полную света, которую указал мне Господь после смерти Сергея»
Были созданы два храма — Марфо-Мариинский и Покровский (архитектор А.В. Щусев, росписи М.В. Нестерова), а также больница, считавшаяся впоследствии лучшей в Москве, аптека, в которой лекарства отпускались бедным бесплатно, детский приют и школа. Вне стен обители был устроен дом-больница для женщин, больных туберкулезом.
Покровский собор обители
Обитель была создана в честь святых сестер Марфы и Марии. Сестры обители призывались соединить высокий жребий Марии, внемлющей глаголам вечной жизни, и служение Марфы — служение Господу через ближнего своего.
Обитель святых Марфы и Марии начала свою деятельность 10 февраля 1909 года. Сначала там было всего шесть сестер, но за год их число увеличилось до 30 и продолжало расти. В основу Марфо-Мариинской обители милосердия был положен устав монастырского общежития. В обители было построено два храма: первый, в честь святых Марфы и Марии, был освящен осенью 1909 г., а второй, большой храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы, был построен в 1911 г.
При создании обители был использован как русский православный, так и европейский опыт. Сёстры, жившие в обители, приносили обеты целомудрия, нестяжания и послушания, однако, в отличие от монахинь, по истечении определённого срока устав обители позволял сестрам выйти из неё и создать семью[13]. Сёстры получали в обители психологическую, методологическую, духовную и медицинскую подготовку. Им читали лекции лучшие врачи Москвы, беседы с ними проводили духовник обители отец Митрофан Сребрянский (позднее архимандрит Сергий; канонизирован Русской православной церковью) и второй священник обители отец Евгений Синадский.
По плану Елизаветы Фёдоровны обитель должна была оказывать комплексную, духовно-просветительскую и медицинскую помощь нуждающимся, которым часто не просто давали еду и одежду, но помогали в трудоустройстве, устраивали в больницы. Нередко сёстры уговаривали семьи, которые не могли дать детям нормальное воспитание (например, профессиональные нищие, пьяницы и т. д.), отдать детей в приют, где им давали образование, хороший уход и профессию.
В обители были созданы больница, амбулатория, аптека, где часть лекарств выдавали бесплатно, приют, бесплатная столовая и ещё множество учреждений. В Покровском храме обители проходили просветительские лекции и беседы, заседания Палестинского общества, Географического общества, духовные чтения и другие мероприятия.
Поселившись в обители, Елизавета Фёдоровна вела подвижническую жизнь: ночами ухаживала за тяжелобольными или читала Псалтирь над умершими, а днём трудилась, наряду со своими сёстрами, обходя беднейшие кварталы, сама посещала Хитров рынок — самое трущобное место тогдашней Москвы, вызволяя оттуда малолетних детей. Там её очень уважали за достоинство, с которым она держалась, и полное отсутствие превозношения над обитателями трущоб.
Поддерживала отношения с рядом известных старцев того времени: схиархимандритом Гавриилом (Зыряновым) (Елеазарова пустынь), схиигуменом Германом (Гомзиным) и иеросхимонахом Алексием (Соловьёвым) (старцы Зосимовой пустыни)[14]. Монашеский постриг Елизавета Фёдоровна не принимала[9].
В Марфо-Мариинской обители Великая Княгиня вела жизнь подвижницы, спала на деревянных досках без матраса, тайно носила власяницу и вериги. Об этом рассказала в своих воспоминаниях подвижница Марфо-Мариинской обители монахиня Любовь (в миру Евфросиния). Однажды она, еще не обученная монашеским правилам, вошла в покои настоятельницы без молитвы и не спросив благословения. В келье она увидела Великую Княгиню во власянице и веригах. Та, нисколько не смутившись, сказала только: «Душенька, когда входишь, надо стучаться».
Привыкшая с детства к труду, Великая Княгиня все делала сама и лично для себя не требовала никаких услуг от сестер. Она участвовала во всех делах обители, как рядовая сестра, всегда подавая пример остальным. Как-то к настоятельнице подошла одна из послушниц с просьбой послать кого-нибудь из сестер перебирать картошку, так как никто не хочет помочь. Великая Княгиня, не сказав никому ни слова, пошла сама. Увидев настоятельницу, перебирающую картошку, устыженные сестры прибежали и принялись за дело.
Великая Княгиня строго соблюдала посты, вкушая только растительную пищу. Утром вставала на молитву, после чего распределяла послушания сестрам, работала в клинике, принимала посетителей, разбирала прошения и письма.
Вечером был обход больных, заканчивавшийся далеко за полночь. Ночью настоятельница молилась в молельне или церкви, ее сон редко продолжался более трех часов. Когда больной метался и нуждался в помощи, она просиживала у его постели до рассвета. В больнице Елисавета Феодоровна брала на себя самую ответственную работу: ассистировала при операциях, делала перевязки, утешала больных и всеми силами стремилась облегчить их страдания. Они говорили, что от Великой Княгини исходила целебная сила, которая помогала им переносить боль и соглашаться на тяжелые операции.
В качестве главного средства от недугов настоятельница всегда предлагала исповедь и причастие. Еще она говорила: «Безнравственно утешать умирающих ложной надеждой на выздоровление, лучше помочь им по-христиански перейти в вечность».
Сестер обители обучали основам медицины. Главной их задачей было посещение больных и бедных, забота о брошенных детях, оказание им медицинской, моральной и материальной помощи.
В больнице обители работали лучшие специалисты Москвы. Все операции проводились бесплатно. Здесь исцелялись те, от кого отказывались другие врачи. Исцеленные пациенты плакали, уходя из Марфо-Мариинской больницы, расставаясь с "Великой Матушкой", как они называли настоятельницу. При обители работала воскресная школа. Любой желающий мог пользоваться фондами прекрасной библиотеки. Действовала бесплатная столовая для бедных. В обители был создан приют для девочек-сирот. К Рождеству устраивали большую елку для бедных детей, дарили им игрушки, сладости, теплую одежду, которую шили сами сестры.
Настоятельница обители считала, что главное дело сестер — не работа в больнице, а помощь бедным и нуждающимся. Обитель получала до двенадцати тысяч прошений в год. О чем только ни просили: устроить на лечение, найти работу, присмотреть за детьми, ухаживать за лежачими больными, отправить на учебу за границу.
Великая Княгиня находила возможности помочь духовенству, давала средства на нужды бедных сельских приходов, которые не могли отремонтировать храм или построить новый. Она помогала материально священникам-миссионерам, трудившимся среди язычников Крайнего Севера или инородцев окраин России, ободряла и укрепляла их.
Св.Елисавета вела очень строгую подвижническую жизнь, но не требовала того же от своих сестер. Она заботилась, чтобы у них было хорошее питание, достаточное время для сна и ежегодный отпуск, во время которого сестры ездили на богомолье или проводили время на природе в деревне.
Встречаясь со множеством людей, св.Елисавета сразу могла понять человека; раболепство, ложь и хитрость были ей противны. Она говорила: «Ныне трудно найти правду на земле, затопляемой все сильнее греховными волнами; чтобы не разочароваться в жизни, надо правду искать на небе, куда она ушла от нас».
Поселившись в обители, св.Елисавета почти перестала ездить в Петербург. Интересы ее были теперь далеки от интересов двора. Она любила иногда ездить только в отдаленные монастыри, где могла всецело отдаться молитве. Однако, ей нелегко было ездить незамеченной: народ узнавал ее, восторженно встречал и следовал за ней. Ее уже тогда любили по всей России и называли святой.
С самого начала своей жизни в Православии и до последних дней Великая Княгиня находилась в полном послушании у своих духовных отцов. Без благословения священника Марфо-Мариинской обители протоиерея Митрофана Серебрянского и без советов старцев Оптиной пустыни, Зосимовой пустыни и других монастырей, она ничего не предпринимала. Господь наградил ее даром духовного рассуждения и пророчества.
В годы Первой мировой войны трудов у св.Елисаветы прибавилось: необходимо было ухаживать за ранеными в лазаретах. Часть сестер обители были отпущены для работы в полевом госпитале. Первое время Елисавета Феодоровна, побуждаемая христианским чувством, навещала и пленных немцев, но клевета о тайной поддержке противника заставила ее отказаться от этого.
В 1916 г. к воротам обители подошла разъяренная толпа. Они потребовали выдать "германского шпиона" — брата Елисаветы Феодоровны, якобы скрывавшегося в обители. Настоятельница вышла к толпе одна и предложила осмотреть все помещения общины. Господь не попустил погибнуть ей в этот день. Конный отряд полиции разогнал толпу.
Вскоре после февральской революции к обители снова приошла толпа с винтовками, красными флагами и бантами. Сама настоятельница открыла ворота — ей объявили, что приехали, чтобы арестовать ее и предать суду как немецкую шпионку, к тому же хранящую в монастыре оружие. На требование пришедших немедленно ехать с ними, Великая Княгиня сказала, что должна сделать распоряжения и проститься с сестрами. Настоятельница собрала всех сестер обители и попросила отца Митрофана отслужить молебен. Потом, обратись к революционерам, пригласила их войти в церковь, но оставить оружие у входа. Они нехотя сняли винтовки и последовали в храм. Весь молебен Елисавета Феодоровна простояла на коленях. После окончания службы она сказала, что отец Митрофан покажет им все постройки обители, и они могут искать то, что хотят найти. Конечно, они ничего не нашли, кроме келий сестер и госпиталя с больными.
После их ухода, Елисавета Феодоровна сказала сестрам: «Очевидно мы недостойны еще мученического венца». В одном из писем того времени она пишет: «То, что мы живем, является неизменным чудом». Никакого озлобления или осуждения не было у нее против безумств толпы. Об аресте и страданиях Царской Семьи она говорила: «Это послужит к их нравственному очищению и приблизит их к Богу».
Весной 1917 г. к Великой Княгине приехал шведский министр по поручению кайзера Вильгельма и предложил ей помощь в выезде за границу. Св.Елисавета ответила, что решила разделить судьбу страны, которую считает своей новой родиной, и не может оставить сестер обители в это трудное время.
Никогда не было на богослужении в обители столько народа, как перед октябрьским переворотом. Шли не столько за тарелкой супа или медицинской помощью, сколько за утешением и советом "Великой матушки". Елисавета Феодоровна всех принимала, выслушивала, укрепляла. Люди уходили от нее умиротворенными и ободренными.
Первое время после октябрьского переворота Марфо-Мариинскую обитель не трогали. Напротив, сестрам оказывали уважение, два раза в неделю к обители подъезжал грузовик с продовольствием, привозили черный хлеб, вяленую рыбу, овощи... Из медикаментов выдавали в ограниченном количестве перевязочный материал и лекарства первой необходимости.
Все вокруг были испуганы, покровители и состоятельные дарители теперь боялись оказывать помощь обители. Великая Княгиня во избежание провокаций почти не выходила за ворота обители, сестрам также было запрещено выходить на улицу. Однако установленный распорядок дня обители не менялся, только длиннее стали службы, усерднее молитва сестер. Отец Митрофан каждый день служил в переполненной церкви Божественную Литургию, было много причастников. Некоторое время в обители находилась чудотворная икона Божией Матери Державная, обретенная в подмосковном селе Коломенском в день отречения Императора Николая II от престола. Перед иконой совершались соборные моления.
После заключения Брест-Литовского мира германское правительство добилось согласия советской власти на выезд Великой Княгини Елисаветы Феодоровны за границу. Посол Германии граф Мирбах дважды пытался увидеться с Великой Княгиней, но она не приняла его и категорически отказалась уехать из России. Она говорила: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!»
Отказалась покинуть Россию после прихода к власти большевиков, продолжая заниматься подвижнической работой в своей обители.
После октября 1917 г. обитель работала еще несколько месяцев. Спокойствие обители было затишьем перед бурей. Сначала в обитель прислали анкеты — опросные листы для всех, кто проживал и находился на лечении: имя, фамилия, возраст, социальное происхождение и т.д. После этого были арестованы несколько человек из больницы. Затем объявили, что сирот переведут в детский дом. В конце апреля 1918 г. «красные латышские стрелки» арестовали Елизавету Федоровну и под конвоем отправили вместе с членами императорской семьи в г.Алапаевск.
В апреле 1918 г., на третий день Пасхи, в день празднования Иверской иконы Божией Матери, Елисавету Феодоровну арестовали и немедленно вывезли из Москвы. Это произошло в тот день, когда Святейший Патриарх Тихон посетил Марфо-Мариинскую обитель, где служил Божественную Литургию и молебен. После службы Патриарх до четырех часов дня находился в обители и беседовал с настоятельницей и сестрами. Это было последнее благословение и напутствие главы Российской Православной Церкви св.Елисавете перед крестным путем на ее Голгофу.
Почти сразу после отъезда Патриарха Тихона к обители подъехала машина с комиссаром и красноармейцами-латышами. Елисавете Феодоровне приказали ехать с ними. На сборы дали полчаса. Настоятельница успела лишь собрать сестер в церкви святых Марфы и Марии и дать им последнее благословение. Плакали все присутствующие, зная, что видят свою мать и настоятельницу в последний раз. Св.Елисавета благодарила сестер за самоотверженность и верность и просила отца Митрофана не оставлять обители и служить в ней до тех пор, пока это будет возможным. С Великой Княгиней поехали две сестры — Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Перед тем, как сесть в машину, настоятельница осенила всех крестным знамением.
Одна из сестер обители вспоминала: «...И повезли ее. Сестры бежали за ней, сколько могли. Кто прямо падал на дороге... Когда я пришла к обедне, то услышала, что диакон читает ектенью и не может, плачет... И повезли ее в Екатеринбург с каким-то провожатым, и Варвара с ней. Не разлучились... Потом письмо нам прислала, батюшке и каждой сестре. Сто пять записочек было вложено, и каждой но ее характеру. Из Евангелия, из Библии изречения, а кому от себя. Она всех сестер, всех своих детей знала...»
Узнав о случившемся, Патриарх Тихон пытался через различные организации, с которыми считалась новая власть, добиться освобождения Великой Княгини. Но старания его оказались тщетными. Все члены Императорского Дома были обречены.
Елисавету Феодоровну и ее спутниц направили по железной дороге в Пермь.
18 июня 1918 года, на другой день после убийства царской семьи, в Алапаевске было продолжено истребление членов Фамилии Романовых. Второе злодейское убийство превзошло по жестокости и цинизму даже екатеринбургскую трагедию: великокняжеских узников отвезли на заброшенный железный рудник в 18 км от Алапаевска, избивали прикладами и живыми сбрасывали в шахту. Первой столкнули в яму великую княгиню, которая крестилась и громко молилась: «Господи, прости им, не ведают бо, что творят!» Она не погибла сразу, поддерживала других заживо погребенных в их смертный час, пела молитвы. Когда тела были извлечены из шахты комиссией Колчака, было обнаружено, что жертвы жили и после падения, умирая от голода и ран. Великая матушка и там продолжала милосердное служение: рана князя Иоанна, упавшего на уступ шахты возле нее, была перевязана частью ее апостольника. Великая княгиня упала не на дно шахты, а на выступ, который находился на глубине 15 метров. Рядом с ней нашли тело Иоанна Константиновича с перевязанной головой. Вся переломанная, с сильнейшими ушибами, она и здесь стремилась облегчить страдания ближнего. Пальцы правой руки великой княгини и инокини Варвары оказались сложенными для крестного знамения. Останки настоятельницы Марфо-Мариинской обители и ее верной келейницы Варвары в 1921 году были перевезены в Иерусалим и положены в усыпальнице храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. Когда открыли гроб с телом Великой Княгини, то помещение наполнилось благоуханием. Мощи новомучениц оказались частично нетленными.
В 1992 году Архиерейским собором Русской православной церкви великая княгиня Елизавета и сестра Варвара причислены к лику святых и включены в Собор новомучеников и исповедников Российских (ранее, в 1981 году, они были канонизированы Русской православной церковью за границей).
Украшение северного фасада, 2004 год
Украшение северного фасада, 2004 год
Резная деталь западного фасада, 2015 год
Памятный крест алапаевским мученикам, 2010 год
В 1990 году во дворе обители был установлен памятник Елизавете Фёдоровне работы скульптора Вячеслава Клыкова. Через два года постановлением городского правительства Марфо-Мариинскую обитель передали Московской патриархии. В храме святых Марии и Марфы богослужения начались в 1992-м, Покровский собор перешёл монастырю в 2006 году.
К 2008 году в Покровском храме отремонтировали стены, полы, купол и лепнины, восстановили иконостас. Проект реставрации лазарета с церковью Марфы и Марии осуществляла мастерская архитектора Александра Рыжова. В помещениях были воссоздано убранство. В покоях Елизаветы Фёдоровны открыли дом-музей, знакомящий с жизнью основательницы и историей обители. Были отреставрированы остальные постройки, благоустроена и озеленена территория, установлен крест в память об алапаевских мучениках
После столетнего перерыва в 2011 году в обители возобновилась традиция празднования Дня белой ромашки, посвящённого борьбе с туберкулёзом. Собранные на празднике средства направляются на помощь нуждающимся: в богадельни, приюты, больницы. Через три года обитель преобразовали в ставропигиальный женский монастырь с сохранением особого уклада жизни, игуменьей назначили Елисавету (Позднякову)
По состоянию на 2018 год в обители работают приют для девочек-сирот, благотворительная столовая, патронажная служба, Марфо-Мариинский медицинский центр «Милосердие», при котором действуют респис для тяжелобольных детей развивающий центр для детей с детским церебральным параличом (ДЦП) «Елизаветинский сад», детская паллиативная выездная служба и другие социальные проекты В 2018 году центр «Милосердие» открыл курсы бесплатной дошкольной подготовки для детей со средними и тяжёлыми формами ДЦП.
http://hram-troicy.prihod.ru/zhitie_svjatykh_razdel/view/id/1133087
https://ru.wikipedia.org/wiki/
Серия сообщений "Романовы. Царственные мученики.":
Часть 1 - Какими игрушками играли дети последнего русского царя Николая II: Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и цесаревич Алексей.
Часть 2 - Почитание Царственных Мучеников в XX веке.
...
Часть 23 - Цесаревич.
Часть 24 - ИСТОРИЯ ЛЮБВИ ПОСЛЕДНЕГО РУССКОГО ЦАРЯ НИКОЛАЯ II И НЕМЕЦКОЙ ПРИНЦЕССЫ: ВМЕСТЕ ДО ПОСЛЕДНЕГО ДНЯ.
Часть 25 - Марфо - Мариинская обитель и великая княгиня Елизавета.
Часть 26 - 17 ИЮЛЯ — ДЕНЬ ПАМЯТИ СТРАСТОТЕРПЦЕВ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II, ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ, ЦАРЕВИЧА АЛЕКСИЯ, ВЕЛИКИХ КНЯЖОН ОЛЬГИ, ТАТИАНЫ, МАРИИ, АНАСТАСИИ.
Часть 27 - Страстотерпцы царь Николай II, царица Александра, царевич Алексий, великие княжны Ольга, Татиана, Мария и Анастасия. Память 17 июля
| Рубрики: | Православие/Святые История России |
| « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
