Сейчас — это и есть жизнь.

Сегодня длится годами.

Вчера — умершее сегодня, завтра — не рожденное.

Любой наш день — это всегда сегодня.

 

Добро пожаловать, добро.
Добро пожаловать, веселье.
Вы погостили бы, присели.
У нас дожди, как серебро.
У нас, как золото, леса.
Дожди и листья – всё летает.
И только вас нам не хватает.
 Останьтесь хоть на полчаса.

 

Позови меня негромко.
Голубого неба кромка
Показалась в серый день.
Позови туда, где ломкий
Лёд хрустит и снег бахромкой
Лёг на ветви, куст и пень.
Позови смотреть на дали.
Всё давным-давно сказали
Мы друг другу, ты да я.
Мы пойдём с тобой в иные, молчаливые края,
Где значенье в каждом хрусте
И спастись нельзя от грусти
В хороводе слов и дел,
И никем не обозначен нашего пути предел.

 

Знаешь, когда двое под одним зонтом?
Они жмутся и тепло дают друг другу,
И горячий кофе пьют вдвоем,
Сетуя лишь на погоду и на вьюгу.

Им тепло и хорошо вот так,
В этом мире, создали, который сами,
Не смущает их толпа зевак,
 Ни поклонники с прекрасными цветами.

 

Задумчиво в осень бреду
По лесенке чувств, настроений,
В опавшем осеннем саду,
В кленовой аллее осенней,
Тропинкой багряной листвы
И парком забытых желаний...
Кто знает, где бродите Вы,
Далёкий, любимый мой странник...

А, может быть, тоже такой,
Шуршащею рыжей аллеей?
Легонько коснётесь рукой
Листвы... О разлуке жалея.
И, с ветром шепчась тет-а-тет,
Пришлёте по почте крылатой
Далёкий осенний привет,
 В моё одинокое завтра...

Источник

Три бабочки, подлетев к горящей свече, принялись рассуждать о природе огня.
 Одна, подлетев к пламени, вернулась и сказала:
— Огонь светит.

 Другая подлетела поближе и опалила крыло. Прилетев обратно, она сказала:
— Он жжётся!

 Третья, подлетев совсем близко, исчезла в огне и не вернулась.
Она узнала то, что хотела узнать, но уже не смогла поведать об этом оставшимся.

Получивший знание лишается возможности говорить о нём,

поэтому знающий молчит, а говорящий не знает.

И лист, покружившись, летит с паутины.
И было рожденье, и были крестины -
У малого дитятки много имён:
Вот дерево тополь и дерево клён.
И сыплются, сыплются с тополя, с клена
Осенние листья со времени она,
И каждый по ветру летит, окрылен…
Как милых окликнуть, не зная имен,
Всех тех, начинающих падать и никнуть,
Их надо позвать, непременно окликнуть.
Их надо позвать – и расступится мгла…
Я снова пыталась – и вновь не смогла.

Я пишу в тишине: в ней покой и уют,
и застыло бегущее время,
где в старинных часах у кукушки приют,
а в камине пылают поленья...

Вот и осень в мой дом постучала листвой.
Вечный город в объятиях ночи,
только ряд фонарей обеспечит конвой
на пустынных дорожках для строчек...

В пожелтевших страницах ушедшей любви
Быль и небыль листается ветром...
А проливом, как прежде, идут корабли,
 наших чувств, называемых ретро...

Больно и странно, надежды все так же живут,
Как объяснить им, что время не движется вспять?
Стоит твой голос услышать на пару минут,
Я начинаю по крохам себя собирать.

Вроде давно обособленный выверен путь.
Все, что ушло, не хочу я ни помнить, ни знать.
Стоит тебе на мгновение рядом мелькнуть -
Я начинаю сначала тебя забывать.

Как мне сказать: не мелькай, не пиши, не звони,
Если тобой и живу, и дышу до сих пор.
Вроде бы просто признать невозможность Любви,
Сложно потом наблюдать невозможность в упор. 

Злата Литвинова

Я дождусь, пока свет соберется
в поллитровую банку -
закатаю-ка на зиму солнце,
чтобы в стужу баранку
помакать… И прихлебывать чай…
И беседовать с кошкой…
И тебя, милый друг, невзначай
 вдруг увидеть в окошко…

Фотограф andokadesbois