Current affairs.


Да, и ещё — у меня нет ощущения зря прожитой жизни. Я считаю, что прожил жизнь счастливо. Была любовь, были удачи, была гармония с мирозданием. Недаром я любил сидеть ночью на берег пруда и смотреть на луну. Я даже сейчас не задумываюсь на тему, счастлив ли. Когда нет адской боли (а лишь только умеренная) — я счастлив.

Это недолгие моменты, но они есть. Я считаю, это важно. Вот сейчас боли нет, и я счастлив. Они короткие, но они, сука, есть. Пока есть.

Жизнь — кастинг, горим и гаснем. (с) Баста.


(Пост от 20 марта 2014г)

Сердце болит ужасно. Аж перепугался. Всю ночь муки.
Если двину коня, простите меня за всё.
Пожалуйста.

(Пост от 21 марта 2014г)

Программное.

Я не знаю, как сложится моё ближайшее будущее, всякое может быть. В таких ситуациях люди нередко "подводят итоги", дают "поучительные наставления", и проч. Ну а я что, рыжий что ли. Вот примерный итог моего жизненного опыта, на всякий случай. Это не наставление, не "мудрость", и не завещательная хуйня, а просто мозоли, натёртые прожитым. Читать далее

(Пост от 17 февраля 2014г)

От себя (Ника Т.) Господи, как же я боялась дойти до этого момента! Как оттягивала его, отмечая про себя, что впереди еще так много времени... Еще 10 лет...9...8...7... И вот высыпается последняя струйка песка...последние три месяца его жизни... последние 10 страниц...

Я зашла в его дневник ровно 2 месяца назад. На следующий день после его смерти. Открыла на 1 странице, сознательно не читая последних постов... Впереди были 241 страница его невероятно искреннего дневника и 11 лет его жизни. 230 страниц, написанных им, были прочитаны мною за это время...Эти два месяца я проживала две жизни - свою и его... Он вошел в мою жизнь, как входят только очень близкие люди...

И вот я подошла к той самой записи, которая означает начало конца... Без слез дальше читать не могу... Очень больно... от бессилия и безнадежности...


Current affairs.

Таки все чёрные подозрения оправдались. Нашлась потерянная биопсия. Надежд больше нет. Напоследок 2013 год таки всадил мне в спину нож, и адски хохоча, провернул три раза. В январе будет консилиум, и почти гарантированно операция.

Вот откуда, почему я знал, я предчувствовал, что таки напоследок будет пиздец? А я знал, что что-то будет, но не знал, что. Теперь знаю.

Уже ничего не хочу. Ни "Девиц на мели", ни печени трески, ни фиолетовых шарфов. Только чай, сигареты, телевизор. Всё.

Меня пережевало. ГУВХи наконец сдались.


(Пост от 25 декабря 2013г)

Одна из "знаменитых" книжек, которые я никогда не мог понять, это "Алиса в стране чудес". Знакомство было ранним — отрывки из книги мы проходили на уроках английского, в четвёртом классе — но и тогда, я не мог понять прикола. Шизоидный изменчивый мир, не вызывающие никакой эмпатии персонажи, лишённые смысла "приключения", и полное отсутствие цели у героини.




(Пост от 31 марта 2013г)

Quotes for life.

* * *

Общество с неограниченной безответственностью.
 

* * *

Поживём-увидим, доживём — узнаем, выживем — учтём.

* * *

— А какого тётя приезжает?
— Числа или хуя?

* * *

— Как вы могли обманывать людей, которые вам поверили?
— А как я могу обманывать людей, которые мне не верят?

* * *

Район у нас тихий... Все с глушителями ходят...

* * *

Если бы не труд — был бы рыбок полон пруд!

(Пост от 15 февраля 2013г)

Politics.

В Москве разгромили гей-клуб и поизбивали посетителей. Судя по кадрам криминальной хроники, это была легендарная помойная "База" в Милютинском переулке, ныне с новым названием. Кстати, по меркам разврата — абсолютно унылое и банальное место. Но нашистам и гитлерюгенду "Молодой Гвардии" насрать — они себе самооценку повышают, и перед начальством выслуживаются, а то ведь гос-финансирование могут и отрезать, если шуму-то не наделать.

В теле-сюжете сказали, что нападавшие были в хирургических масках. Это говорит, скорее, о нашистах — именно они уж больно любят "зрелищность". И не надо пиздеть про "пропаганду" — вот сколько из вас, господа читатели, знали, что в подвале дома в Милютинском переулке был гей-клуб? Насколько я в курсе, даже многие геи не знали. А вот "нашисты" почему-то знали, хм.

Не в "пропаганде" дело, а в банальном фашизме. Власть воспитывает себе самую похабную, бездумную, намеренно тупую и хамоватую смену, причём делает это сознательно и последовательно. Появление теле-сюжета, это же тоже не просто так, это часть мотивации югенда — "про вас в телевизоре скажут". Вот только, как и со всеми чернорубашечниками и хунвэйбинами, возникает один вопрос — а что же будет-то, когда кончатся гей-клубы, секс-шопы, и прочее всякое, что вызывает неудовольствие ревнителей нравственности?

И в Германии, и в Китае, выполнив свою функцию, все эти движения пошли под нож. В самом буквальном смысле. Так-то.

* * *

UPD: Виталий Милонов (единоросс и "религиозный активист") разразился опусом под названием "Погром в гей-клубе — следствие наглости, хамства и вседозволенности гей-сообщества". Чё-то мы с ним в разных странах живём, по ходу. Если где-то и есть "хамство" и "вседозволенность", так это в Останкино — вот только многоэтажный многокилометровый телецентр, работающий на развращение всей страны, они громить не идут, ибо нельзя-с, это власть-с. А унылый безвестный подвальчик "для своих" — это да, это самый страшный враг.


(Пост от 12 октября 2012г)
 

Я больше не хочу политики, религии, партий, акций, идеологий. Я адски устал. Долго терпел, долго думал, долго пенял себе на "негоже бояться", и т.д., но я правда адски устал от бесконечного сна разума, который я наблюдаю в обществе.

Мне надоело читать ленту, и видеть как адекватные, в общем-то, люди с готовностью покупаются на чёрный пиар, медиа-фокусы, и картонный цирк марионеток. Мне надоело осознавать, что я живу каком-то бесовском обществе, где бесовщина лезет отовсюду, от "социальной рекламы" до выступлений с высоких трибун. Мне надоело бояться, что государство заиграется в провокации, и опять получит революцию, или что похуже. Мне надоело бояться, что бесноватые "революсьоннэры" опять устроят кровавую баню во имя своих "идеалов". Но самое первое, самое главное: мне адски надоело, что за мой мозг постоянно кто-то воюет. Мне адски надоело, что кто-то постоянно путает мою голову с мусорной корзиной, и пытается напихать туда какую-то блевотину и сон разума.

Я устал разбираться, читать подтексты, видеть провокации, и вообще быть объектом всех этих медиа-войн, пропаганд, призывов, манипуляций, и подстав. Все, абсолютно все участники политического процесса уже давно вызывают только одно чувство: брезгливость.
 

(Пост от 25 октября 2012г)

Politics.

Опять в Думе обсуждают цензуру в интернете. Что ж никак не успокоятся-то, что ж за глист им жопы-то ест? И не надо пиздоболить про "защиту детей" — если так рассуждать, то надо запрещать вообще любой секс, любовь, любые проявления насилия и жестокости, и до кучи дорожное движение как таковое — то есть, создавать комфортный и приятный пушыстый мирочек, где все поют, все всех любят, все вопросы выбора оставляют на усмотрение большой мудрой заботливой власти.

В СССР было всё благостно, все "скверное" было под запретом — и что, сильно кому-то помогло, сильно кого-то защитило? Как раз наоборот, в результате последних десятилетий такого "высокоморального" подхода было воспитано несколько поколений абсолютно несамостоятельных, инфантильных, наивных, нестойких и неустойчивых "хомо советикусов", привычных ко лжи иждивенцев, которые в итоге сами свой же теремок и разнесли нахуй.

Ёбанная забота иногда вот реально хуже воровства — и сам же "заботчик" в конечном итоге по еблищу и получает — и заслуженно получает, да.

Тупые мудаки, тупые наивные снисходительные идеалистические мудаки.


(Пост от 11 июля 2012г)

Language issues.

Льюис Кэролл записал чудное русское слово "защищающихся" как "thоsе whо рrоtесt thеmsеlvеs", как он пометил в дневнике. Английскими буквами: zаshtshееshtshауоуshtshееkhsуа.

Ни один англичанин или американец не в состоянии произнести это слово.

(c)

Когда я в Англии сказал, что живу в Днепродзержинске,
это название тож никто не смог выговорить.

(с)


(Пост от 31 мая 2012)

On pain (special for).

К моему любимому, почти программному анекдоту "Ну мучай меня, мучай! — умолял мазохист, — А вот и не буду! — Злорадно хохотал садист", добавился ещё один, не менее прекрасный:

"Поступай с людьми так, как хочешь чтобы они поступали с тобой", — прочитал мазохист, и стал садистом.

Правда, второй анекдот погрустнее, потому что больше похож на реальную жизнь; хотя, в то же время, на программный статус он ну никак не тянет, ибо нельзя поощрять в себе пакость, несмотря на то, кто что с тобой делает или пытается делать. Нельзя быть заложником чужого отношения к себе, — так же как нельзя попадать в кредитную кабалу, или строить свою само-идентификацию на основе чужой оценки, независимо от того, хороша она или плоха.

Правильное-то, это — вообще вырваться из координат "садист-мазохист", "каратель-жертва", "ведущий-ведомый", и т.д. Правильно не быть водителем, и не быть пассажиром, а — ходить пешком. На своих двоих. Куда тебе надо. Неспешно. И без оглядки.



(Пост от 23 мая 2012г)

I am not amused.

Увидел формулировку, "Я уже давно вычеркнут из списка положительных персонажей этого злоебучего романа", и удивился, насколько это про меня? Хоть и звучит это пошловато.

Ведь правда же, я уже давно не добренький, не особенный, и даже не альтернативненький, а какой-то... никакой. Замкнувшийся и самодостаточный, лишь изредка взрывающийся искренней ненавистью, когда что-то не так, когда что-то пиздец как допечёт — да и то, допечь, это постараться надо — в том числе и нередко обоснованной ненавистью к себе, которая, впрочем, ничуть не ведёт к изменениям или хотя бы озлоблению — а просто высыхает со временем, причём достаточно быстро, как лужа после дождя.

Hearing issues.

Так, одна радиослушательница (21.01.1995) попросила дать ей возможность услышать русский романс "Вниз по Волге-реке", которую ей пели в детстве. При этом она отметила, что вместо слов "Лучше быть мне в реке утопимому, чем на свете жить нелюбимому" ей в детстве слышались призывы "Утопи маму" и "Не люби маму", от которых она плакала.



(Пост от 12 мая 2012г)

Потребность обожания.

Несомненно, существует тесная связь между "Оводом" и поздними романами Достоевского. Преувеличением было бы утверждать, что "Овод" создан как сознательная полемика с Достоевским, но, при общности проблематики, все вопросы в "Оводе" решены диаметрально противоположно Достоевскому. Войнич как бы яростно спорит с ним. Основная мысль Достоевского, мучительно ищущего путей к счастью человечества, в последний период его творчества заключается в противопоставлении спасительности христианства всем революционным попыткам перестроить общество. В своих романах "Идиот", "Братья Карамазовы", и особенно "Бесы", Достоевский не только противопоставляет религию революции, но и образ Христа противопоставляет революционерам. И в философском, и в политическом, и в этическом планах Достоевский видит спасение от всех бед в христианстве. Более того, Достоевский считал спасительной саму идею преклонения, и писал в 1870 году: "человеческая природа непременно требует обожания... потребность обожания есть неотъемлемое свойство человеческой природы" — и далее логически завершал свою мысль: "А чтобы было обожание, нужен бог".

Гневным протестом против этих мыслей Достоевского звучат слова Овода: "... Главная причина всех наших несчастий и ошибок — душевная болезнь, именуемая религией... религиозная направленность ума, это потребность человека создать себе фетиш и обоготворить его, пасть ниц перед кем-нибудь и поклоняться кому-нибудь. Кто это будет — Христос, Будда, или дикарский тотем, — не имеет значения".

(с) Евгения Таратута, предисловие к изданию 1975 г.

Вот, кстати, чума на оба ваши дома — один проповедует смирение и добровольную почти кастрацию (в заключении "Преступления и наказания" Раскольников предстаёт почти кастратом, тихим умиротворённым почти обывателем), другая же машет сверкающим мечом воинственного идеализма, что тоже есть самый что ни на есть пиздец, причём пиздец неиллюзорный.

Кстати, понятно откуда растут идеалистические корни Мэри Буль (это настоящее имя Войнич) — матушка препод математики, дед ректор колледжа, а дядя по отцу, сам Джордж Эверест, инженер и картограф — да-да, это в честь него названа груда камней, если что. В общем, самые что ни на есть сугубые прагматики.

Неудивительно, что в такой среде выросла отчаянная протестная идеалистка.

* * *

Все знают Этель Войнич по хрестоматийной повести "Овод" — книжка достойная, но, по нашим временам, полный пафоса и идеализма офф-топик и вчерашний день.

Однако сейчас случайно в руки попала её повесть "Джек Рэймонд" — стал читать, от скуки, и достаточно быстро обнаружил, что это реально очень неплохая и непростая психологическая драма.



(Пост от 2 мая 2012г)

(Пост от 7 апреля 2007г)

Gay issues.

Хорошая, годная заметка на тему гей-парадов.
Хотя, описанная позиция "вот назло всем в метро лизаться будем", это пиздец, по-любому.

article

On things negative.

Вот, нашёл очень убедительный пост на тему позитивного взгляда на мир,
и прочего улыбайся-будь-проще-и-к-тебе-потянутся говнища:

Концепция позитивного мышления изначально порочна. Негативные переживания необходимы человеку для создания сил к борьбе, для создания иммунитета для выживания. Человек, который ищет только позитив, может испытывать реже состояния депрессии, но интенсивность этих депрессий повышается в геометрической прогрессии. Вы можете быть в позитиве целый месяц, но однажды вас накроет негатив: всего 10 минут, и ваша жизнь будет уничтожена. Если у вас радость и вы радуетесь — это нормально. Но если вы на горе накладываете "позитив", то ваша психика становится неадекватной. Если вы находите такого позитивного человека, то знайте, что вы просто обречены на неадекватность и постоянный взаимный мордобой. Так что не советую выдавать чёрное за белое, а белое за более белое: это вас уничтожит и сделает слабыми.
(с) here.

Очень хорошо сформулировано то, что я давно интуитивно чувствовал, когда смотрел на тех, кто, идя по пизде, искусственно бодрится, кто изображает позитив "потому что надо", кто полагается на дебильные таблетки или на собственное внутреннее насилие над собой, чтобы непременно быть "как все", чтобы "не дай бог не показать слабость или уныние".

Это также объясняет цикличность депрессий у таких людей — искусственное бодрячество долго не держится, оно нестабильно, и со временем человек смачно плюхается в ещё большее говнище, для выхода из которого ему приходится ещё крепче насиловать себя, отчего ещё больше стресс и ощущение безвыходности.

Чтобы стать непобедимым, нужно не насиловать, а победить себя — а эти депрессанты не хотят себя побеждать, они пытаются себя подкупить, или по-быстрому, по-лёгкому и без боли, переделать — а это, как любой торг собой и с собой, и как любое насилие, разрушает пиздец как. Они не могут играть с собой по-честному; они пытаются давать сами себе взятку, или принуждать себя насилием, или искусственно стимулировать через самоутверждение над другими. Но всё это не даёт качественных улучшений, и эффект получается сугубо временный, которого нужно добиваться снова и снова — в какой-то момент это человеку не удаётся, в силу каких-то причин -- и весь труд летит насмарку, а депрессант снова рушится на столь знакомое уже дно.

Позитивное мышление в принципе работает, но — только у тех, у кого есть к этому природная склонность. Есть такие люди, этакие Том-Сойеры, которые физически неспособны долго унывать. Также позитивное мышление работает для мнительных, для тех, чьи беды придуманы ими же самими, или абсурдно преувеличены (к примеру, для придания себе значимости, или как средство манипуляции другими) -- но это уже с оговорками, потому что те, кто склонен к преувеличению бед, будут так же преувеличивать и счастье, или преуменьшать его, но в любом случае не оставят его в покое, пока не раздербанят к чертям.

Победить себя, а не сломать себя — вот что нужно. Подчинить и привить культуру, а не подчинить и не устроить парад натянутых улыбок. Победить себя и поздравить себя с победой, а не победить и не втоптать в каку. Подчинить себя, потому что любишь, а не потому что ненавидишь или не уважаешь. Вот как-то примерно так.


(Пост от 31 марта 2012г)

Current affairs.

Ужинал с суровым уральским парнем в ресторане на Новослободской. Отлично провели время, всё очень здорово. "Аджика" место хотя бы спокойное, хотя они по-прежнему ставят слишком огромные тарелки на слишком маленькие столики. Но главное, это — тихо, уютно, и не орёт музыка.

На обратном пути в переходе заметил аккуратную старушку, продававшую две книги — "Петербургские трущобы" Крестовского, и какой-то английский детектив.

Я никогда не мог пройти равнодушно мимо таких ситуаций; остановился, и купил детектив — Крестовскую мыльную хуйню я бы всё равно не осилил. В поезде открыл, начал читать — а книжка-то издана в 1991 году, аккурат в январе, в Прибалтике. Когда советские танки утюжили людей заживо на улицах Вильнюса, советские типографии исправно печатали детективы, где бравые полицейские успешно расследовали одинокий случай преднамеренного убийства. Какая ирония.

А вообще, конечно, книжку я купил не из-за иронии. Просто если стоит аккуратная старушка в полночном метро, и продаёт свои старые книги — даже и не свои, наверное, а сына или мужа, ведь чтиво-то мужское — то надо непременно остановиться, и купить, не торгуясь. Пусть у неё останется иллюзия, что эти книжки кому-то могут быть нужны. Пусть эти 500 рублей достанутся ей честно, в рамках сделки, и не из жалости или сочувствия.

И книжку я тут же начал читать — вроде интересно. Труп в загородном доме, подозреваемый — полисмен, от чьего имени ведётся повествование, а убитая — его жена, которая его же в этот дом и позвала под каким-то мудацким предлогом. Всё очень готично и по-британски, identity theft and total set-up, и "Говорю вам, сэр болван, я не убивал свою жену, и клянусь, я не знаю, откуда в кармане моего пиджака паспорт на это дурацкое имя". Да-да-да, конечно-конечно.

А в ресторанчике том, к тирамису подают листочек какой-то сладкой зелени. Листочек-то почти во всех заведениях кладут, но редко где он бывает правда вкусный.


(Пост от 2 марта 2012г)

Observations.
 

Некоторые люди начинают тебе возражать не потому, что ты неправ,
а именно потому что ты прав, но им это не нравится.
 

(Пост от 26 февраля 2012г)

К вопросу о весенних депрессиях и разного рода любовях — беда в том, что, влюбившись, (или убедив себя, что влюбившись), человек испытывает безосновательный подъём, взлёт, прилив надежд, рост самооценки и интереса к жизни. Это ещё поэты любят описывать, подростки любят радостно в этом попрыгать, и т.д. Но...

Собственно, как любой резкий взлёт, он чреват столь же резким падением, когда надежды не оправдываются, любови не складываются, интерес к жизни остаётся безответным, и так далее — а суровая реальность далеко не всегда обналичивает джек-потовые билеты, которые сама же так щедро раздаёт. Тут добавляются стандартные милые мелочи типа атмосферных фронтов и блядских авитаминозов, и результат немного предсказуем — безосновательно взлетевший очарованный странник элегантно приземляется еблищем прямо в лужу собственных наблёванных иллюзий.

Собственно, противодействие этой заразе есть одно — не разгоняться. То есть, погонять-то можно, но бошек не ломать. Хотя... Блятть, чё я несу — в этом же самое вкусное, в всём этом адреналине, сомнениях, надежде вопреки (кстати, это вообще самый частый случай, когда надеешься именно поперёк всех запретительных знаков), когда бешено крутишь руль, и ничто тебя не тормозит, а только лишь задорит.

И возраст в этом не проблема, а только преимущество -- ты уже всё это знаешь, и не ведёшься на весенние гормональные заманиловки, но зато и в весеннем лесу пить берёзовый сок тоже никто не запрещает — хочешь, рули направо, а хочешь, налево — и никто тебе ничего не скажет, пальцем у виска не покрутит, а даже если и, то и хуй с ними — все ямины и колдобины ты уже прекрасно знаешь — не настолько беспечен, чтобы в них сваливаться, но и не настолько трусоват, чтобы от них шарахаться и закрываться в раковинке — в общем, увлекательно это, и приятно, и вроде бы без шуток, но и серьёзным ничем не грозит.

Улыбайтесь, господа, ржите как кони, но не ломайте копыт, и будет свежий ветер вам наградой, хе-хе.


(Пост от 20 февраля 2012г)

Love.

Ты будешь идти по улице, взъерошенный, в расстёгнутом пиджаке, с галстуком набекрень, и будешь нервно кричать в мобильник непонятные слова, а я буду сидеть на скамейке, заложив ногу за ногу, непотребно выставив прохожим на обозрение прохожим свои любимые рыжие ботинки, и смотреть на тебя со стороны с горькой нежностью.

Ты будешь ловить такси на Тверской в шумной компании визгливых дорогих блядей, с шутками-прибаутками, с притопами-прихлопами, и нарошно громко хлопать дверцами Волг и Саабов, а я пройду мимо, засунув руки в карманы джинсов, ссутулив плечи, и только на мгновение гляну на тебя из-под козырька спасительной бейсболки, и может быть, немного споткнусь, и стану нарошно нашаривать сигареты в карманах, где их нет и не может быть.

Ты будешь мирно посапывать в свою подушку, в той комнате, в той квартире, которую я слишком хорошо помню, и луна будет светить тебе в окно, и ты во сне будешь жмуриться, а я буду сидеть в старом парке на берегу пруда, и слушать кваканье лягушек, и следить глазами за зигзагами летучих мышей, и вовсе не буду думать о тебе. Ты никогда не узнаешь об этом, а я никогда не узнаю, что тебе снилось в это полнолуние.

Нам незачем знать друг о друге. Мне незачем знать, кого ты сейчас обнимаешь за шею, а тебе незачем знать, что я растолстел и спился. Ты по утрам повязываешь чёрный галстук и спешишь на работу, а я вечерами надеваю рыжие ботинки и выхожу на проспект и смотрю на поток автомобилей. Я не надеюсь тебя встретить — мы и так вместе навсегда, в воображаемом мире, в застывших кристалликах прошедших лет — и от этого так спокойно; эта необязательность мыслей о тебе; равноправие в забвении и безобразии.

Только мне иногда нужно потрогать эти кристаллики.
Просто так, на всякий случай, чтобы они были.

И дальше можно снова никогда не думать о тебе.


(Пост от 15 сентября 2005г)

Language issues.

Критиковать все хороши, а вот предложить что-то конструктивное... Я часто задумываюсь на эту тему. Так вот, (кадр дрожит и расплывается) — если бы я был президентом, я бы провёл закон о русском языке.

Прежде всего я бы вернул все исторические названия. Улиц, площадей, городов, станций метро, и всего-всего. В Карелии — финские названия, в Кёнигсбергской области — немецкие, и так далее. Далее, уничтожил бы все советские уродливые названия, заменив их на предельно нейтральные. С запретом называть города, улицы, и прочее в честь политических деятелей, и прочих лиц со спорной репутацией. То есть, вообще политиков любой масти. Называть чьим-либо именем — только при условии полного признании заслуг этого человека мировым сообществом.

Далее, я запретил бы использование аббревиатур. В царской России без них почему-то прекрасно обходились, и городская управа называлась городской управой, а не "горисполком". А экономика прекрасно развивалась без МЭРТ. Полиция называлась полицией, а не МВД, и тем более не ГИБДД. Ведь мы всё это произносим вслух, а произношение "гибэдэдэ" даже мысленно — разрушает самосознание, потому что звучит неестественно, ненормально, оно нам не родное. Сегодня в новостях видел титры аж из одиннадцати букв — что-то наподобие "Глава ЦКПГОУРиКРП по СПБ и ЛО". Точные буквы не помню, но я не шучу, так оно и было. Надо запретить эту заразу.

Кроме того, я запретил бы бессмысленные и непонятные названия коммерческих компаний. Как раньше было понятно — коньяк Шустова, фарфор Кузнецова, булочки Филиппова. Никаких "ОАО Элеонора+" или "ЗАО Кванта Минус". Вот, к примеру, что за Лукойл? Почему лук? Они там робин-гуды, или поголовно дети Оле-Лукойе? Так и писали бы, "Нефть Абрамовича", или "Газ Миллера". Или, если уж спуститься в улицы, то обязать, что было "Продуктовый магазин Мухамеда Шайтан-Оглы", вместо какого-нибудь "ООО Юпитер-М". А если название на английском, повсеместно давать перевод — например, "Би-Лайн, или пчелиный полёт к цветку; как идиома в английском, которая означает "заметить что-то привлекательное и устремиться к объекту вожделения".

Ну, и, разумеется, карательные меры — за опечатки в газетах, за оговорки в эфире, за грамматическую двусмысленность ("Беседуя с соседями во дворе, ко мне бросилась собака"), и так далее. Открыть горячую линию для жалоб граждан. По адресам высылать специальный полицейский наряд (чуть не написал ОМОН) в сопровождении не менее двух дипломированных лингвистов. Провести пару показательных процессов над переводчиками иностранного кино и лицами, не умеющими пользоваться точкой с запятой. Пустить социальную рекламу в прайм-тайм самое горячее время по федеральным каналам — типа, например, маленькая девочка-ангелочек трагически заламывает руки, и кричит, "Папа, ты меня убиваешь, когда говоришь "он звОнит", — и всё в таком роде.

Но, увы, наверное, это недостижимо. Всё так же будут ЦПКиО и "ОАО Трымпрымстройкомплект", Госнаркоконтроль и Минздравсоцразвития на улице III Интернационала напротив офисов ЗАО "Интерплюс Ультра" и "ООО Гидроэкстрастройкрансбыт" в городе Краснознаменске Ворошиловградского района Калининградской области.

И от этого хочется плакать.


(Пост от 3 сентября 2009г)

P.S. (Ника Т.): ко всему вышеперечисленному я бы добавила еще и свое пожелание по ограничению использования английских слов в русском языке там, где надо и не надо. И скорее там, где не надо. Русский язык достаточно богат, и совершенно незачем вливать в него массу коверканных иностранных слов, когда есть прекрасные их аналоги на русском языке. Хотите изучать английский - на здоровье, хотите говорить на нем - говорите, но коряво смешивать "французский с нижегородским" - немного пошло и вульгарно. В этом проявляется, на мой взгляд, какая-то провинциальность и местечковость, какое-то странное заискивание перед всем иностранным, и главное, это наплевательское отношение к собственному языку - одному из тех сокровищ, которыми владеет Россия...

Disappointed.

Депрессия, это когда вместо жизни видишь только смерть; вместо мечтаний — холодный чай; вместо всего остального — бессмысленную аморфную биомассу. Когда кажется, что всё уже в жизни испытал, познал, перепробовал, и ничего нового уже не будет, а если и будет, то обязательно говно, гадость, дрянь и отвратительная смерть (см. п. 1) — а всё то, что раньше казалось важным и интересным, уныло тонет в холодных волнах океанов веры и познания, как потерпевший крушение флот, а ты просто стоишь на палубе, комкая в руках смятую фуражку, и пустыми глазами смотришь на тоскливый бескрайний горизонт.

Вот, скажем, секс — набор физиологических движений, во время которых человек выглядит смешно и нелепо; механическая стимуляция нервных окончаний, с тем чтобы потом без сил растянуться в смятых простынях; а по сути своей — обычное техобслуживание организма.

Или любовь — обычное проявление страха перед одиночеством и смертью; или инстинкта размножения, или одновременно и то и другое, плюс экономический интерес (вместе дешевле) и социальный статус, ибо старых холостяков и дев никто не уважает, а это любому неприятно. То есть, пустой набор неудовлетворенных эмоций, необходимых для повышения самооценки по ряду параметров.

Если брать религию, то тут и говорить нечего — можно только похихикать. Всё, молчу, молчу... То же самое про политику. Изначально обе идеи благородные, возвышенные, призванные нести благо, но по сути — такое фантастическое говно.

Знания, образование, культура — точно такой же набор условностей, которые необходимы для чего? Для технического прогресса (делать меньше, получать больше), повышения самооценки (я умный, а ты дурак, дурак), и прочего самоопределения смертных комочков кости и плоти, которым так неохота пропадать в вечности навсегда — ведь они мнят о себе невесть что — венец творения, царь природы, бла-бла-бла, а сами не устают убивать друг друга из-за всего вышеперечисленного.

Грустно, господа (или, точнее, комочки плоти), грустно. Ведь всё, что бы мы ни сказали, ни сделали, ни подумали, всё это зря, всё это никому не нужно, не интересно, не важно, а мы всё копошимся в своих сотах, взываем к Юпитеру, и убиваем, убиваем, убиваем друг друга, и гибнем, гибнем, гибнем...


(Пост от 16 августа 2009г)

Петербург.

Вышел на улицу покурить. Хрустальный мир. Застывший воздух, сияют огни, и висит небо. И тишина. Настолько непривычно, настолько незнакомо, и настолько сильны и резки перепады между отчаяньем и блаженством. Но за этот лунный хрусталь ничего не жалко, и хочется что-то сделать, что-то изменить, как-то примириться с тем, чего никогда, никогда не было, и никогда уже не будет, но всё равно прожить его заново, и осторожно потрогать хрупкие прозрачные грани, и замереть в восхищении, и не отпускать — лишь бы только видеть, и быть лишь тем счастливым.

Пойду снова на улицу покурить. Чтобы не расстаться.

(Пост от 9 декабря 2008г)

Love letter.

Я хочу смотреть тебе в глаза, держать тебя за руки; перебирать твои пальцы; целовать твои коросты и болячки; нежно гладить твою сломанную душу и внимать твоим искорёженным мечтам; я хочу исправить твои вывихи и нежно подуть на порезанные запястья; я хочу звонить тебе по ночам и слушать, как ты нервно, дёргано дышишь; я когда-нибудь обязательно брошу все сокровища персидского халифата к твоим истерзанным ногам и встану перед тобой на колени, обнимая твоё стройное вздрагивающее тело, и буду рыдать, упрашивая тебя принять их; а когда всего этого всё-таки не случится, буду сидеть на ночной кухне и курить, и клубы дыма будут светиться в лунном свете, пока я буду решать, как именно убить себя ради — тебя.

(Пост от 21 октября 2008г)

Пост от 12 октября 2008г

Не повезло парню.

В 1975 году один американский подросток, которого выгнали из школы, составил план, как достичь бессмертия. План был примерно такой:

1) Собрать панк-группу.
2) Стать лучшей панк-группой на западном побережье.
3) Записать самый лучший панк-альбом.
4) Покончить собой, обеспечив тем самым себе вечную славу.

Самое смешное, что ему это удалось. Почти. Панк-группу он собрал (гитарист Pat Smear потом играл у Курта Кобейна, а сейчас в The Foo Fighters), и славы они достигли такой, что лос-анджелесский спецназ уже заебался выезжать разгонять разбушевавшуюся публику на их концертах, так что в итоге ни один клуб больше их больше не пускал играть. И альбом записали — The Germs, (GI).

Всё это время Дарби Крэш всем направо и налево рассказывал про свой план, и так всем прожужжал уши, что от него отмахивались. Тем временем он заключил суицидальный пакт со своей девушкой, Кейси Кола, покончить собой вместе посредством передозировки героина.

Девушка выжила, так что я переведу на русский её рассказ о той ночи, когда они оба вкололи себе героина сразу на 400 долларов:

"Мы, типа, оба говорили, ты уверен? а ты уверена? Да, я уверен, если ты тоже это сделаешь. (...) Он первый мне вколол, и спросил, "Ты в порядке?", а я ответила, "Um... yeah." Я сидела, а он обнял меня за шею, и сказал, "Только подожди немного, не уходи — подожди меня, окей?". Он обнимал меня ещё секунду, потом и себе вколол, улёгся вдоль стены, и притянул меня к себе. Это было как будто он забыл, что именно мы делали, а потом вдруг вспомнил, и сказал, "Погоди минуту", поцеловал меня, и сказал, "Ну, пока". Всё было клёво и мы оба были согласны; нам нравилось, что мы сделали".

Сердце Кейси выдержало, и она очнулась утром в объятьях трупа Дарби Крэша. После этого её пришлось поместить в психиатрическую лечебницу.

Так вот, почему парню не повезло — меньше чем через сутки после его смерти средства массовой информации были заняты уже совсем другим, куда как более важным информационным поводом — в Нью-Йорке застрелили Джона Леннона.

Столько стараний к вечной славе, и — выбрать день такой неудачный день!

Вот он и сам, красавчик:

Пост от 7 октября 2008г

Bloody life and sodding death.


В The Guardian Review — заглавное эссе американского писателя Дэвида Фостера Уоллеса про то "Как дожить до тридцати лет и не пустить себе пулю в лоб". Я прочитал, и мне очень понравилось. Я просто увидел всё, в чём был неправ; даже немного приободрился, решил немножко измениться; подумал, что переведу этот его текст на русский и выложу здесь всем на поучение.

Читаю дальше. А дальше написано, что в 14 сентября сего года он повесился нахуй. Ему было 46. Ну, до тридцати хотя бы дожил. И — повесился, а не застрелился.



Эссе на английском — more

Love.

Далёкий, наверное, несуществующий город. Окраинная улица. Красная рябина под снегом. Хрусткий снег. Нелепая лепнина над окнами. Сумерки. Стекла, огни. Невыносимое чувство...

В детстве я читал книжки советских писателей. Там мальчик приходил к такому провинциальному дому, и, комкая шапку, слушал, стоя в сугробе, как девочка играет на рояле; как будто гранёные хрустальные шарики падали на серебряные пластинки.

Господи, что же мы сделали с любовью, что же мы сделали с собой, зачем же мы всё это скомкали, опошлили, убили, бросили в костёр, как лягушёнка; он брыкается, но горячая зола налипает на влажную шкурку; зачем, зачем лягушёнок затихает среди углей, превратившись в серый комок; зачем?

Хрустальные гранёные шарики на серебряные пластинки, и мёрзнут ноги, и руки комкают шапку. Действительно, зачем?


(Пост от 1 октября 2008г)

Hope.

Ещё на тему депрессии и суицида. Есть несколько правил, или, скорее, закономерностей, которые нужно иметь в виду.

Не стоит упоминать суицид, если для того нет достаточных оснований. С суицидальными тенденциями бороться просто: нужно нажраться в сопли и оказаться в местном ОВД. Если после этого желание убить себя нахуй ещё остаётся, то тогда можно начинать рассматривать такую опцию всерьёз.

Кроме того, все понимают, что если ты пишешь про суицид, то, значит, ты совершенно точно его не совершишь, потому что все знают, что про это писать — это обыкновенный запрос на внимание. То есть, классический случай шантажа. Иногда, по глупости, шантаж заходит заходит слишком далеко, и глупые дети действительно себя убивают, но я склонен рассматривать это как санацию генетического пула.

Главное в депрессии — быть честным с самим собой, а то часто сами придумывают себе образ, а потом им живут, в ущерб реальной личности. Опять же, эмоциональный шантаж, направленный безадресно во внешний мир, запрос на внимание, сочувствие — в общем, вампиризм. Иногда это оправданно, но не всегда, и надо проводить черту.

Love.


Знаешь, Real Sugar, я тебя правда люблю. Когда я тебя обнимаю, я содрогаюсь от восторга, что ты рядом. Можешь назвать меня похотливым животным, но за всё это время не было ни минуты, чтоб я не хотел тебя обнять, левой рукой снизу слева, а правой сверху справа, или наоборот, или обеими руками за шею, и — обязательно обеими губами — поцеловать тебя за ушком, в плечико или в сосочек. Угу, телепузиков в студию, но ведь правда. Я просто не могу удержаться, и у нас, слава богам, пока ещё не блокада Петербурга. Я просто издалека смотрю на тебя, и не могу тобою не восхищаться. Не знаю, может, это тебе неприятно, но я не могу устать говорить тебе, насколько ты прекрасен. И чем ты дальше, тем сильнее хочется увернуться от твоего пылесосного поцелуя, и — очень — нежно — поцеловать тебя под горло, где воротник пиджака, где под тонкой кожей течет твоя кровь, где бьётся твоё сердце, где судорожно вздрагивают твои лёгкие, где судорожно сглатывает твоё горло — я говорил тебе, что ты дрожишь, когда я тебя обнимаю? Впрочем, ты мог и не заметить. Эх, Real Sugar, мне не нужно секса, мне не нужно любви — только бы быть рядом с тобой, и, когда ты засыпаешь, обнять тебя, и не спать, и слушать, как у тебя внутри что-то перестукивается, и смотреть сонными глазами на лунный ландшафт твоего тела, и иногда смотреть тебе в спящее лицо, и шептать в пустоту, "А знаешь, я ведь правда люблю тебя", и снова приникать ухом к твоей груди, и надеяться, что я тебя не беспокою своею любовью, и смотреть покрасневшими глазами в свинцовое небо за окном, и искренне желать, чтобы это время никогда не кончилось. Просто чтобы — застыло и остановилось. И чтобы так было всегда, на сотни тысяч лет. Бледный рассвет, и ты спишь, а я не сплю, и любуюсь тобой, and can't get enough. В реале этого всего сказать невозможно — будет глупо — а здесь можно. Поэтому и говорю: я люблю тебя.


(Пост от 28 августа 2008г)

Depressive.

Наверное, это сродни онанизму — всегда трогать смерть за живенькое. А может, лучше бы тогда гэдээровские таблетки и подействовали бы — сейчас не мучился бы. Я затачиваю нож жизни об оселок смерти, и металл становится всё тоньше, тоньше, и сыплются мелкой пыльцой сточенные стальные опилки; лезвие блестит, но всё равно нечего им резать; оно просто тает, и это никому не нужно; вокруг большой умный красивый богатый мир. Я всегда был тут лишним, я с детства знаю это; нет такого места, куда бы я мог прилепиться, как ракушка, и вздохнуть; только иногда, только у некоторых людей, и после этого становится невероятно тоскливо, что это было всего лишь день-два, и благодарность одновременно за то, что это всё-таки было; горькая сладость недавних воспоминаний, и понимание их временности, бессмысленной беспощадности бега времени, текучести отношений, обманчивости идеалов. Что этому противопоставить? Любовь, разумеется, что ж ещё. Хватаешься за неё, как за канат, а изнутри всё равно знаешь — ну, щас вытащат, а что дальше-то? Приходится не думать о том, что будет дальше — да и зачем? — просто пока есть канат, есть надежда.

Хотя, разумеется, надежда обманчива. В итоге всё равно пиздец; даже Real Sugar погрозил мне пальчиком и сказал, что всё возможно, секс и пиво и культурная жизнь, только вот любовь, увы. И он дьявольски прав. Я всю жизнь хотел поверить в любовь, робко тянул ручки, но получалась одна хуйня. Самое злое, что то что это хуйня, становилось понятно много позже, когда уже начинаешь верить. Год, два, и, ай-ай-ай, пиздец. И после этого они хотят чтобы я верил в их бога? Гы-гы. Засуньте своего бога себе в жопу. Они же говорят, Бог есть Любовь — врут, значит. Или хотят, чтобы я придумал себе такого воображаемого любящего друга, но, извините, я вышел из этого возраста. Потому и стебаюсь над ... ладно, не будем в это вдаваться.

Вот и убиваю себя потихонечку пивом и сигаретами, три пачки в день, харкаю кровью, с ненавистью смотрю на себя в зеркало, пишу вот здесь, — а что ещё делать? Ну да, грамматику могу поправить. Помочь кому-то, кого не знаю, просто так. Нахамить тоже могу, мало не покажется.

Вечные сумерки; да или нет.


(Пост от 28 августа 2008г)

Critique oblique.

Долго хотел постебать петербургский русско-говно-рок, и, вот, прорвало.

Наутилус Помпилиус — Титаник
c комментариями.

Я видел секретные карты,
Я знаю, куда мы плывем.

— Естественно, идиот, ты знаешь. Титаник следует из Саутхэмптона в Нью-Йорк. Ты же купил билет.

Капитан, я пришел попрощаться с тобой, с тобой
И твоим кораблем.

— Adieu l'ami.

Я спускался в трюм,
Я беседовал там
С господином — начальником крыс.

— Титаник был только что построен. Там не было крыс.