Мастер любил такие вечера. Заварив себе бадейку травничка, он бережно нёс её к столу Бог знает каких времён и через минуты погружался вместе с халатом, чаем и папкой с ботиночными тесёмками в широченное и глубокое кресло Бог знает каких времён. Он готовился к этому действу как к свиданию: в папке были вещи давние, писанные на чём угодно, где угодно и из них могла родится притча или сонет...или комочек бумаги, брошенный меткой рукой в корзину со стыдливой присказкой: "Фу, как я мог?".
Камлание вокруг папки было особенным. Нынче он достал в известном ему уголке старой Москвы "Кремону" - обманчивую внешней простотой певунью-гитару. Это его открытие после резных и звонких испанских гитар или камерных итальянских будуарных поделок несколько лет назад, не раз поражало друзей и исчезало в виде подарка до срока в их квартирах, пока, находясь у них в гостях, Мастер мог снова взять свою "Кремону" в руки: они все помнили его. Но эта была особенная. Он уже перетянул нейлон на серебро, тщательно подогнал гриф и теперь, вынутая из чехла, стояла она на подставке и нетерпеливо гудела квинтовой вязью от сквознячка или чутко отзывалась ею на упавшую книгу.
Сегодня мастеру хотелось песни Ему. Он знал, что в папочке с тесёмками можно найти что угодно, находясь в терпкой, томительной неуверенности: ЭТОГО там быть не должно.
Он ласково перебрасывал листы: не то, не то, не то...О!...Нет, опять... Он не спешил, его вдруг охватило спокойное знание: она там, там... Росло возбуждение Творца, а ЭТО всё пряталось среди волшебных анимаций серебряных смыслов его будущих щедевров. Пусть только для его творений, здесь и сейчас, зато - честно. Мастер ещё не закончил улыбку, она ещё блуждала в морщинах губ и озорничала в удивительной прозрачности глазах, когда он вздрогнул и откинулся к спинке кресла, а листочек, вызвавший такую реакцию, всё ещё ютился меж большим и указательным пальцем разом задрожавшей творческим возбуждением руки. Он ещё раз близко поднёс к глазам найденое сокровище. Как же дорога была ему эта маленькая миниатюра. Писана она была по внезапному и острому желанию сотворить необычную "вложенность размера", чтобы передать волной строф тонкие флюиды, поднимающие дух на высоты, даже для Мастера головокружительные.
Ладил и строил он это творение почти сутки, нервно смеясь любой удаче и чуть не плача в бессилии, когда мозаика строки не хотела даваться ни острому скальпелю разума, ни трепету души. А музыка как бы жила своей жизнью, но такой прекрасной, что хотелось смеяться и плакать от счастья. Более недели решалась судьба обретённого чуда, пока внезапно не пришло решение: здесь и сейчас! Для нового его состояния духа. Уходить надо не отсюда...совсем...к истокам... Мастер взял в руки гитару.
И "Кремона" как бы всё понимая, начала нежное легатто с трёх нижних серебряных фей, которых едва касались подушечки пальцев руки Мастера:

Как слёзы Бога омывает душу
Печаль струны.
И тишина
Мне не нужна:
Храм тишины
Я магией гармонии разрушу.

И всё запело, заструилось в этой небесной гармонии. Вы не слыхали как поёт тишина? Она пела, пела и ей вторили подвески бра, ошеломлённые происходящим, что-то своё сучил ножками паучок в углу, подыгрывая на паутинке тончайшее стоккато. Мастер прорастал музыкой сквозь тишину и вечность, божественными флажиолетами "Кремоны" он уходил по спирали ввысь и выпевал ту нотку, буковку гимна, где среди гармоний прятался сакральный полутон в полутоне - арийский ключик-отвор к бессмертию.

Я умер, сгинул и живут лишь руки.
Манят, пьянят,
Чисты, легки,
Из под руки,
И вне меня,
Гармоний светлых трепетные звуки.

Пустое, ты уже снова возродился и басовито загудел в серебряных низах, пронзая почти на инфразвуке музыкой сфер последние барьеры к Нему. Лесенкой спустился по ладам, задерживаясь на коротких, синкопированных орнаментах божественной мелодии. И глубоко, по-русски поклонился Ему россыпью серебряных колокольчиков в благодарность за дар творить, которым Он наделяет всех любящих Его.

Быть может странно вам всё это слушать?
Мне всё равно,
Ведь может быть,
Что ощутить
Вам не дано,
Как слёзы Бога омывают душу
ЛЮБИТЕ ЕГО: НОВЫЕ ДУШИ БУДУТ У ВАС И НОВЫЕ ДЕТИ - У НЕГО.

Самая знаменитая из блондинок. Про неё всё можно прочесть в поисковиках, вся страна наша ухохатывалась над "В джазе только девушки" и "Этот безумный, безумный, безумный мир". Из всей феерической биографии Мерлин воистину интересен и поражает воображение такой факт.
В 1951 году Мэрилин познакомилась с Джоном Кеннеди, который впоследствии стал президентом США. Об их романе, а также о романе Мэрилин с его братом Робертом Кеннеди, к которому Мэрилин относилась очень хорошо, говорила вся Америка. Всё это упорно называют слухами, не имеющими доказательств, но они упорно ходят до сих пор. Про блондинок любой дурак (и только!) любит рассуждать, что они дурочки. Какая дурочка могла держать на коротком поводке сразу президента и Генерального прокурора США?

Мэрилин Монро скончалась в ночь на 5 августа 1962 года в Брентвуде (Калифорния) в возрасте 36 лет от смертельной дозы снотворного. Существует пять версий причины её смерти:
убийство, совершённое спецслужбами по приказу братьев Кеннеди во избежание огласки их сексуальных связей;
убийство, совершённое мафией;
передозировка наркотиков;
самоубийство;
трагическая ошибка психоаналитика актрисы Ральфа Гринсона, предписавшего пациентке принять хлоралгидрат вскоре после принятого ею нембутала.

Какова была истинная причина — неизвестно до настоящего времени. А вот что написао ней Вознесенский, бывший тогда в Америке. Он рассказывал мне, какую сумасшедшую реакцию вызвала эта смерть: у Мерлин в течение суток нашлось более сотни последовательниц, покончивших самоубийством. Сам Андрей тоже отдавал предпочтение версии самоубийства. Вот как он написал о её смерти там, по свежим впечатлениям.

МОНОЛОГ МЕРЛИН МОНРО
Я Мерлин, Мерлин.
Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?

Невыносимо,

невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо
невыносимей!

Продажи. Рожи. Шеф ржет, как мерин
(Я помню Мерлин.
Ее глядели автомобили.
На стометровом киноэкране
в библейском небе,
меж звезд обильных,
над степью с крохотными рекламами
дышала Мерлин,
ее любили...

Изнемогают, хотят машины.
Невыносимо),
невыносимо
лицом в сиденьях, пропахших псиной!
Невыносимо,
когда насильно,
а добровольно — невыносимей!

Невыносимо прожить, не думая,
невыносимее — углубиться.
Где наша вера? Нас будто сдунули,
существованье — самоубийство,

самоубийство — бороться с дрянью,
самоубийство — мириться с ними,
невыносимо, когда бездарен,
когда талантлив — невыносимей,

мы убиваем себя карьерой,
деньгами, девками загорелыми,
ведь нам, актерам,
жить не с потомками,
а режиссеры — одни подонки,

мы наших милых в объятьях душим,
но отпечатываются подушки
на юных лицах, как след от шины,
невыносимо,

ах, мамы, мамы, зачем рождают?
Ведь знала мама — меня раздавят,
о, кинозвездное оледененье,
нам невозможно уединенье,
в метро,
в троллейбусе,
в магазине
"Приветик, вот вы!"— глядят разини,

невыносимо, когда раздеты
во всех афишах, во всех газетах,
забыв,
что сердце есть посередке,
в тебя завертывают селедки,

лицо измято,
глаза разорваны
(как страшно вспомнить во "Франс-Обзёрвере"
свой снимок с мордой
самоуверенной
на обороте у мертвой Мерлин!).

Орет продюсер, пирог уписывая:
"Вы просто дуся,
ваш лоб — как бисерный!"
А вам известно, чем пахнет бисер?!
Самоубийством!

Самоубийцы — мотоциклисты,
самоубийцы спешат упиться,
от вспышек блицев бледны министры —
самоубийцы,
самоубийцы,
идет всемирная Хиросима,
невыносимо,

невыносимо все ждать,
чтоб грянуло,
а главное —
необъяснимо невыносимо,
ну, просто руки разят бензином!

невыносимо
горят на синем
твои прощальные апельсины...

Я баба слабая. Я разве слажу?
Уж лучше — сразу!
1963

Андрей Вознесенский. Не отрекусь.

Когда я читал этот монолог своим институтским друзьям, уже после первой строфы устанавливалась гробовая тишина. Наверное так понять трагизм жизни и смерти первой блондинки мира смог только Вознесенский. И рассказать. Мурашки по телу...

Перечитывал "Сто вёрст по реке" Грина. Хорошо, что я начинал свою жизнь в книгах с Грина, Бунина, Бальмонта: "Алые паруса" и "Бегущую по волнам" прочёл я во 2-м классе...и навсегда влюбился в тончайшие арабески анимаций смыслов этого невероятного кудесника слова. Прожившего тяжелейшую жизнь и сохранившего столько любви к жизни и людям. Я уже сравнивал его с Бальмонтом, хоть это и не очень корректно, просто я их двоих люблю кажется всю сознательную жизнь мою. Именно они научили меня любить. Имея приличные литературные данные ещё со школьной парты, но ученик физико-математического лицея при университете, победивший тем не менее на нескольких литературных олимпиадах, я даже не пытался ничего писать ни в юности, ни в зрелом возрасте, уже накопивший огромный опыт жизни и впечатлений. А мои "путевые заметки" и впечатления бурной жизни, которыми я сейчас делюсь здесь, уходили строго по назначению: в стол. Потому что вершиной, на которую равнялся я в творчестве, были Грин в прозе и Бальмонт в поэзии. Светлая грусть... Захотелось именно сейчас выставить и именно это,...вот...для учителей...

Любовь, что та же нотная тетрадь
Семь нот всего, а музыки - безбрежность
Но многим в жизни удалось сыграть
Без фальши песню про любовь и нежность?!

Вот девочка бежит по бережку
Боса, смеётся, плачет, только встала
Навстречу милому из снов своих дружку,
Что ей несёт любовь... и парус алый

Richard Clayderman - A Comme Amour

 

http://www.playcast.ru/view/1658421/a1b8d9da9dac5f162966a19bd43e77a58eb78b58pl#none

Я много писал тут о Евтушенко. Его материли критики, не печатали и не впускали в столицы. А он вдохновенно писал тексты к эстрадным песням - не серьёзно?!
А то, что на основе его произведений построены Тринадцатая симфония (1962) и симфоническая поэма «Казнь Степана Разина» Д. Шостаковича? А эти слова к этой песне, написанные при глубоком совке?! И увидевшие жизнь в момент краха не страны, нет! Идеологии социалистических фарисеев!
Во времена разгула либерального бардака он подготовил на REN-TB на свои кровные деньги за цикл лекций в Америке и преподавание там русской эстетики поэзии цикл «Поэт в России больше, чем поэт» из 52 передач (1995).
Сыграл в 1980 году роль К.Э. Циолковского в кинофильме «Взлет» ( режиссер С. Кулиш), поставил как режиссер по собственным сценариям кинофильмы «Детский сад» (1983), «Похороны Сталина» (1990). Талантливый человек талантлив во всём, в том числе в любви к России. Это я тем, кто скорее старается наше прошлое забыть, в котором жили и творили такие люди как Женя Евтушенко...
Его произведения переведены на 72 языка.
Слушайте!!!

Я уже знакомил тут читателя с основами ведической культуры. Это, надеюсь, поможет без шока воспринять полученную информацию. Остальное нам предстоит потом. Галактический год, межзвёздные путешествия тонких тел - то, к чему я подводил, рассказывая о египетских пирамидах. Я расскажу о древних технологиях, на которые в фильме имеются только намёки, потому что авторы сами не могут ни вместить, ни осмыслить это знание. Хорошо и то, что они не допускают никакой отсебятины, оставляя любое непонятое явление без толкования. Очень достойный подход и на редкость полезный фильм. Веды, как и было предсказано риши галактический год назад, возвращаются к нам всеми доступными путями.

Я звезду засвечу тебе в угоду,
Уйму холодный ветер и пургу,
Очаг нагрею к твоему приходу,
От холода тебя оберегу.
Мы сядем, мы придвинемся друг к другу,
Остерегаясь всяких громких слов,
Ярмо твоих печалей и недугов
Себе на шею я надеть готов.
,
Чтоб не мешать тебе, прикрою свет,
Твоею стану песней колыбельной,
Заклятьем ото всех невзгод и бед.
И ты поверишь: на земле метельной
Ни зла людского, ни печали нет.

Расул ГАМЗАТОВ

Многие мужчины мечтают о такой любви. И очень немногим удаётся испытать такое счастье. Это всё равно, что отыскать вторую половинку своей души: редкая в жизни удача...

Без этой классики белорусской песни немыслимо представить то, что воистину являлось золотым фондом 70-х! У "Сябров" много прекрасных песен, а "Олесю" я уже тут выставлял, но этот гимн Белоруссии, как и у "Песняров" величавая "Белоруссия", воистину великое творение, которое переживёт века.

Вчкрашние рассуждения об "Александрии" подтверждаются дальнейшей эволюцией "Песняров". Я не беру известные на весь мир "Белоруссию", "Беловежскую пущу, "Берёзовый сок" - классику мировой музыкальной культуры. Вот эта камерная песня о любви так отчётливо показывает нам разнообразие самоцветных граней творчества великого ансамбля, что хочется слушать, слушать и слушать...

Эта песня из 1-го винила "Песняров" стоит особняком: она наметила пути развития вокала и обрамления его несложной национальной инструментовкой, в то время как практически все ВИА СССР пошли по западному пути с обязательной прорисовкой музыкальной темы синкопированным басом и сложными импровизациями соло-гитары или лидера, где вокал играл подчинённую роль на слова-болванки самопальных виршеплётов из своих. А поскольку Маккартни и Леннон, да ещё вместе, являются раз в столетие, наши ВИА заблистали, только стряхнув с творчества западный налёт игры в виртуозов вроде Джимми Хендрикса, и занялись окучиванием национального фольклора и опытных композиторов и поэтов-песенников. После этого произошло некое сближение с творчеством "Песняров", которые изредка обращались то к Тухманову, то к Пахмутовой, но в целом вели свою изумитально-красивую партию в национальной культурной традиции. Но начало, как я вижу, было положено песней, которую я вам сегодня предлагаю. Доброго вечера, друзья!

Антонова все любили на моём пока коротком веку. Какой-то он был по особому свой, близкий, понятный. Но вот чудный вышел фильм, хороший, совковый с понятными для простого сердца вещами и прекрасными начинающими антрисами. Пенкина ещё сыграет свою потрясающую Катю вместе с великой Алфёровой-Дашей в "Хождении по мукам", да и остальные заблистают. И всё это происходило на фоне чуда чудного: "Белый пароход", "Море, море" и другие песни из этого фильма запела вся страна. А Антонов, отмахнувшись от внезапной славы (отвлекает!) и от сонма девиц (не привлекают!), продолжил творческое горение десятилетий сотней песен, каждая из которых тут же становилась хитом. Я не помню в нашем богатом в то время семействе песенных талантов другого такого плодовитого творца, ни разу не схалтурившего и столь равнодушного к успеху.
У меня свои отношения с песней, которую я вам предлагаю. Когда после "Клёна", сладко ёкало сердечко какой-нибудь славненькой сокурсницы, о чём я уже писал тут, я был долго мил с ней, сводя сложности запутанных отношений влюблённости к простоте дружбы с редкими сладкими поцелуями и частыми прогулками по музеям и консерваториям, кино и выставкам, а то и просто по Москве, чтобы не дай Бог дитё не спутало эту вот романтическую влюблённость с Первой настоящей любовью: я видел, как распускается на моих глазах прелестный бутон, готовясь внутренне к ней, и как мог помогал такими вот тренингами, а часто позже становился и поверенным советчиком вернее любой подруги: у царевен прошёл я хорошую школу подобных отношений.
Но случались и иные девушки, не желавшие сбегать "в лесок на часок" до утра с любимцем курса. Я спокойно относился к таким афронтам, но изредко томление влюблённости немедля, сейчас, приводило меня к сумасбродному желанию отчаянно штурмовать какой-нибудь особо неприступный бастион. Гитара, друг мой верный в таких делах, уже звоном нечаянного аккорда, набранного задумчивыми перстами, или вольного проигрыша, уже подсказывала - пора вводить тяжёлую артиллерию. И зачином становилась эта вот песня с её богатейшими возможностями для вокала и особым доверительным звучанием. Она была непростым тестом холодному сердечку, и если при исполнении её не начинали замутняться юные глаза в тени ресниц-махаонов, не знавших тогда косметики, кроме карандаша "Архитектор" на праздник, не начинали сиять влажным блеском глаз газели... Такое случалось редко. Вот тут, измученные безумными ласками на грани и слабо понимающие, что с нами происходит, но умевшими взять мучительную паузу для осмысления, мы снова слушали, уняв дрожь желания, эту песню и, о,чудо! она баюкала теперь наши растревоженные души, принося покой и тихий восторг от пережитого сокровенного. Такие отношения бывали коротки: мы боялись испортить их глупостью уступки и дорожили их чудом каждый в своей душе. То были принцессы моей юности. А теперь - Антонов...

"Лейся песня" - удивительный ансамбль. Они первыми принимали у малоизвестных авторов песни, писали много своего, а потом с присущим им в особой мере лирическим прикосновеноем к творению, выносили их на публику, после чего они становились хитами и их без оглядки исполняли другие: взять хоть бы "Там где клён шумит" - щедрые были на талант ребята. И до сих пор их концерту слушать приятно, как и "Верных друзей", например. Наслаждайтесь песнями нашей юности!

Не припомню я за собой в юности ни бед, ни зеленооких див, способных устроить такой переполох в душе моей. Но песню эту я любил всегда за сердечность и русскую широту как любви, так и грусти по ней. Её исполняли многие, но мне больше нравится это. Вот и давайте присядем у догорающего за морозным оконцем заката, да и погрустим.

Изумительное соцветие и самоцветие песен подарили нам молодые ребята начала 70-х: что не песня шедевр! Чтобы для людей с душой чем-то заменить измученых кошек из рассылки, решил я, окончательно закрывая для себя путь туда, вернуть вас в вашу молодость. "Песняры", "Самоцветы", "Поющие гитары" и вот "Цветы" и ещё многие ансамбли и отдельные исполнители будут отныне по утрам приветствовать вас своим талантом и любовью. Обязательно любовью...

Впервые я услышал это чудо у друга в общежитии: мы часто вместе бегали в консерваторку или зал Чайковского по блату наших же москвичей-сокурсников, там работавших. Но я и не подозревал, что он играет на скрипке и знаком с такими, довольно редко исполняемыми вещами. Тогда я замер, как зачарованный и простоял у косяка до последней ферматы, а он меня, кажется, и не видел. Вдруг приезжает поляк Новак, который играет эту вещь редко и только на бис, если концерт удался. Нам повезло несказанно,... а на следующий день Шурик подарил мне свой винил, видя, КАК я воспринял Шоссона. С тех пор во впемена душевных метаний или тоски я ставлю эту поэму любви и моря и ухожу далеко, далеко, полный одиночества, тоски и любви. Вот...Нынче у меня была волшебная ночь. Музыка не полностью излечила меня, но напомнила, что в мире есть любовь, о которой я подзабыл в своих самокопаниях. Хорошо...

После ожидающих в скорбной тоске полей, что объехал я днём, и явного неуспевания к сроку Центра паломников в Дивеево, накатывает тоска вселенская. Хорошо, что я ноль и не за что повеситься. И жизнь люблю, а Андрея Андреевича больше нет с нами...

ТОСКА
Загляжусь ли на поезд с осенних откосов,
забреду ли в вечернюю деревушку -
будто душу высасывают насосом,
будто тянет вытяжка или вьюшка,
будто что-то случилось или случится -
ниже горла высасывает ключицы.

Или ноет какая вина запущенная?
Или женщину мучил - и вот наказанье?
Сложишь песню - отпустит,
а дальше - пуще.
Показали дорогу, да путь заказали.

Точно тайный горб на груди таскаю -
тоска такая!

Я забыл, какие у тебя волосы,
я забыл, какое твое дыханье,
подари мне прощенье, коли виновен,
а простивши - опять одари виною...

Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ

Слагал я песнь и на эти слова, да жизнь била ключом радости, а врать в чувствах не научился: вышло говно. Сейчас легко бы цикл целый составил, но умер Вознесенский. Может, никогда боле не прикоснусь к его строкам иначе как глазами, а может закончу-таки задуманный цикл, третий и, кажется, самый мудрый.
А сейчас тоска глухая, но с этим-то капризным явленьицем я слажу. Только успокаивать не надо: осерчать могу. Я нынче хоть и тоскующий, но сил чуток набрался, а стало быть - дурной: опять чего-то невнятно-радикального хочется, то ли шампанского, то ли - селёдки...

Так когда-то писал Андрей Вознесенский, практически заставивший меня писать своё, в то время, как я писал рок-оперы на его гениальность.
- Саша, ты почти всё врёшь, но врёшь так талантливо...Почему ты своё прячешь? Оно есть, я знаю, иначе бы у тебя в моих "Мастерах" не было крещендо там, где я, автор, его не слышал, но вынужден был согласиться с твоей трактовкой в музыке.
Мы спорили до хрипоты на Сенеже.
- Ты заставляешь меня переосмысливать прошлое, а мне вперёд надо!
- И мне, а вы, Андрей Андреевич, "Лёд" пишете. Кому эта блядская фурнитура доблестного совка? Перед Высоцким распинаетесь, исковеркавшим русский язык и понятия русской морали.
- Ну вы уж, любезный, позвольте
- Нет, Андрей Андреевич, в первый и, скорее всего, в последний - не позволю...
Мы ещё, о!счастье! не раз встречались: молодой горлопан на халяву отведавший Вечности, и поэт, пробивающий в эту вечность тяжкие вдохновенные стежки.
Скверно для меня сейчас пахнет биссер, Андрей, но они не дождутся.

Юкочка сделала мне сегодня такие подарки, что один я не могу не выставить и поделиться с моими любимыми друзьями, тепло и сердечно поздравившими меня. Я всегда говорил, что "Песняры" не только неподражаемы и неповторимы, но собери хоть сто всяких Евро и тысячу любых ансамблей дальнего забугорья, нигде и НИКОГДА вы не услышите такого уникального унисона и такого неповторимого вокала, заставляющего вспомнить древние арийские гимны. И причёсанные чистенькие мажоры моих обожаемых битлов, и мощная полифония "Quenа" меркнут в сравнении с их волшебными гармониями. Битлы психопатически заводили публику, Фредди метался по сцене, выная душу под ноги накачанных наркотой фанатов ревущих стадионов. А тут спокойно стоит группа просто единомышленников с одной душой на всех и держит на плечах Вселенную. Такого в мире больше не будет никогда, пока не вернётся в него древняя арийская цивилизация, один из раритетов, неведомо как залетевший в древнеарийские края, мы сегодня слышим. Делюсь с вами этим подарком Ученицы как с самым дорогим преобретением сегодняшнего дня, мои дорогие друзья, пришедшие сегодня ко мне в гости! На этой же записи есть волшебная "Зачарована"!!!

Над лодкой перевернутою, ночью,
над днищем аллюминьевым туга,
гимнастка, изгибая позвоночник,
изображает ручку утюга!

В сияньи моря северно-янтарном
хохочет, в днище впаяна, дыша,
кусачка, полукровочка, кентаврка,
ох, полулодка и полудитя...

Полуморская-полугородская,
в ней полуполоумнейший расчет,
полутоскует — как полуласкает,
полуутопит — как полуспасет.

Сейчас она стремглав перевернется.
Полузвереныш, уплывет — вернется,
по пальцы утопая в бережок...
Ужо тебе, оживший утюжок!

Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ

А вот и обещаный Вознесенский, сам по образованию архитектор, с своей невероятной архитектурой строф, сумевший не сползти в футуристические изыски хулиганов 20-х, хоть и отдавал их творчеству справедливые реверансы. Вознесенский в своих открытиях давно обогнал великие 20-е годы русского футуризма. Он открыл стих-вихрь. И его оппонент на всю жизнь, помирившийся с ним только перед смертью Андрея - гений Евтушенко - сразу распознал в нём соперника-конкурента на всю жизнь. Не так щедры были душой пост-"серебряные", как талантом. И уж конечно до трепетных отношений меж собой в склочной советской литературе дело доходило только у великих, начинавших в досоветское время. Но вот талант... Да вы сами почитайте...

А это - для вечернего настроя, друзья. Всё будет прекрасно, как эта песня...