НАЧНИТЕ ЧИТАТЬ МЕМУАРЫ С 1-Й ГЛАВЫ, ДЛЯ ЧЕГО ПЕРЕЙДИТЕ К ОГЛАВЛЕНИЮ

Воскресенье, 25 Мая 2008 г. 11:59

1956-1957 гг.

К лету 1956 г. я успешно окончил 2-й курс института и перешел на 3-й курс. Неожиданно перед окончанием курса меня вызвали в деканат и спросили, не хочу ли я перебраться в общежитие у метро «Сокол», но при условии, что я буду проживать в одной комнате с китайцами и помогать им в учебе. Я конечно сразу же согласился. В институте учились несколько студентов из стран народной демократии (из Китая и из Чехословакии). Некоторые из них были в нашей группе, среди них Франтишек Хреновский из Чехословакии и Лю-Цзюнь-Жуй из Китая. Некоторые студенты были детьми высокопоставленных партийных чиновников (на уровне секретарей обкома и выше). Китайцы в течение года изучали на родине русский язык и здесь в Москве продолжили изучать его еще в течение года. Они вполне прилично знали русский язык и ходили на все занятия.

Студенческий городок на Песчаном переулке у метро «Сокол» был очень хорошо подготовлен для пребывания в нем студентов. Там было 8 корпусов. Иностранцы проживали в 4-м корпусе, там же жили некоторые русские студенты. На первом этаже был большой зал, где по субботам устраивались танцы и другие мероприятия. Там же был буфет, в котором можно было сносно позавтракать и поужинать.

Комнаты были рассчитаны на 3 человек. Со мной жили 2 китайца, в том числе Лю-Цзюнь-Жуй, и я. В соседней комнате также проживали по трое, из которых один был русский, которого звали Вася, и мы поддерживали с ним дружеские отношения. В этом же общежитии проживал и Франтишек Хреновский, который подружился с Октябриной Беловой - студенткой из нашей группы. Позже они поженились и уехали вместе в Чехословакию.

Был один интересный случай. Когда наш китаец появился впервые на занятии по военному делу, майор попросил его написать на доске его фамилию. Он написал, как есть, т.е. Лю-Цзюнь-Х…, что звучало весьма неблагозвучно на русском языке. Помните, был такой известный китайский деятель, фамилия которого звучала также, но в печати его именовали Пын-Де-Хуай. Наш майор, подумав, сказал нашему китайцу, что отныне твоя фамилия будет Лю-Цзюнь-Жуй.

Китайцы получали стипендию 80 руб, которая по нашим понятиям считалась большой. Они были очень аккуратны в учебе. Все лекции они писали под копирку в двух экземплярах, и покупали массу учебников. Когда они окончили институт, они уезжали с огромными сундуками, полными книг и рукописей всех лекций и заданий. Жили они относительно дружно, но были очень экономны. Они покупали сообща соленую кильку по 5 коп. за кг и жарили ее на кухне. Запах стоял на все общежитие. Еще они посыпали любую еду соевым порошком. Я попробовал этот порошок, но ничего не почувствовал, а они же балдели от него. На какой-то китайский праздник китайцы пригласили меня в ресторан «Пекин» и там я впервые отведал утку по-пекински. Повар приносит утку огромного размера, но когда ее начинают резать, она сразу же сморщивается до нормальных размеров. Оказывается, ее перед варкой надувают воздухом и зашивают.

Мои китайцы часто очень спорили между собой, по-видимому, по идеологическим вопросам. О чем они спорили, я не мог понять.

Мне приходилось часто сидеть с Лю-Цзюнь-Жуем и объяснять ему материал, который он не понимал. Кое-что он, в конце концов, осваивал, но кое-что так и не доходило до него. Он никогда не признавался в том, что не понимает сути дела, а заявлял, что просто не понимает русский язык.

Как-то мы говорили о моем еврействе, и он сказал, что в Китае есть много евреев. Кроме того, он сказал, что моя фамилия по-китайски будет звучать как По-Цзин, и что в переводе на русский язык она означает «золотая река» и входит в число императорских фамилий в Китае. В принципе мы никогда не ссорились, но я чувствовал, что в нем зреет недовольство против меня. Примерно через год мой Лю-Цзюнь-Жуй нашел какой-то предлог, что якобы моя помощь ему была недостаточной, и обратился с жалобой в деканат, а также опубликовал заметку в институтской студенческой газете. Меня слегка пожурили и переселили в 8-й корпус, в котором жили только русские студенты. Мне и ему от этого, наверное, стало лучше.

Был еще один интересный случай. Мой сосед Вася, о котором я упоминал выше, был разбитной парень. Однажды он привел подружку и выдворил своих китайцев из комнаты, так что им пришлось ночевать на своих матрацах в нашей комнате. Кстати, китайцы понимающе смирились с этим положением, но сказали, что в будущем они этого не потерпят. В другой раз, уже на Новый год он вернулся рано утром, весь в грязи и без пальто, дрожа от холода. Он попросил меня поискать его пальто. Я спустился во двор и встретил дворника. Рассказал ему, в чем дело и попросил помочь. Он сказал, гони бутылку, и я верну тебе пальто. Бутылку он честно заработал. Оказалось, что этот Вася в сильном подпитии залез со своей подружкой в мусорный ящик, и там они предавались любви. Пальто свое он подстелил под низ, и забыл его. Потом мы долго смеялись над этой историей.

Был и еще один анекдотичный случай. Как-то я купил сыр рокфор, который он и в глаза не видел. Он спросил, что я такое ем. Я ему сказал, что этот сыр испорчен и его продают по мизерной цене. Он попробовал и побежал в гастроном. Только там он понял, что накололся.

Мой отец иногда по долгу службы бывал в Москве, точнее в Мытищах во ВНИИ искусственного волокна. Он всегда находил время навестить меня. Старался чем-нибудь вкусным угостить и водил меня в рестораны. Мне помнится прекрасный обед в ресторане «Арарат», где он заказал баранье филе. Это было незабываемое кушанье.

Рядом с моим институтом находился сад Баумана. Студенты нашей группы, особенно мужская часть, очень любили заходить в этот садик, поболтать, попить пива или что-либо покрепче. Иногда там устраивали прекрасные концерты, и мы были их регулярными посетителями.

В институте на летний период (на время каникул) можно было приобрести путевки в дом отдыха, так я оказался в доме отдыха «Пестово», расположенном на берегу Пестовского водохранилища. Это было прекрасное место. Чудная природа, озеро, лодки и прочее. Я поехал в этот дом отдыха, и прекрасно отдохнул там. Было множество студентов, но и не только. Я жил в корпусе в комнате на три человека. Познакомился с тремя парнями из другого института, с которыми я сидел за одним столом в столовой. Им выделили большую офицерскую палатку. С ними проживал еще один пожилой мужчина. Эти парни уже закончили 4-й курс института и весело проводили время. С ними всегда были девчонки, которые время от времени менялись. У них был обычай, по возвращению утром в палатку ставить нарезки на свой столб (который поддерживал палатку) в количестве, соответствующем результатам проведенной ночи. У них уже было много нарезок, а у мужчины ни одной. Однажды он уехал домой и вернулся на следующее утро. Когда мои знакомые вошли в палатку, они увидели на его столбе огромный надрез, который чуть не свалил этот столб. Они спросили, ты чего дед? Он с гордостью сказал, что ездил домой и спал там с женой. Потом в столовой мы долго смеялись этой истории.

Рядом с домом отдыха находился Дом творчества композиторов. Последние часто приходили к нам и устраивали импровизированные концерты. Так я впервые услышал песни Богословского в его исполнении. Кроме того, эти люди любили рассказывать байки из своей жизни, и мы получали большое удовольствие от этих рассказов.

Регулярно устраивались всякие танцы и игры. Особой популярностью пользовалась игра в почту. Каждый участник имел номерок, и мог написать записку любому номеру. Почему-то на меня обратила внимание молодая симпатичная официантка и пригласила меня покататься на лодке до острова. Это было заманчивым предложением, и я его принял. На следующий день мы поплыли на лодке на этот остров. Она была опытная женщина и сразу поняла, что я еще не мужчина, и у нее исчезла охота меня совратить. Только долго обнимались и целовались, но я уверен, что она при этом вполне удовлетворилась, а затем мы вернулись на берег.

К весне 1957 г. я успешно закончил 3-й курс. В выходные от занятий дни, я с друзьями любили ездить в парк Горького, гулять там, посещать эстрадные площадки, где устраивались бесплатные концерты, и заходить в кафе.

В июле 1957 г. в Москве состоялся Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Многие студенты Москвы были привлечены как дружинники, в том числе и студенты МИХМа. Это было грандиозное событие. Можно было пойти на любую эстрадную площадку. Мне было очень интересно, и я получил огромное удовольствие от концертов джазовых оркестров, особенно от музыки Глена Миллера. Вообще это событие надолго запечатлелось в моей памяти.

На каникулы я съездил домой в Могилев, а потом отдыхал в доме отдыха «Истра» в Подмосковье, путевку в который приобрел в институте. Прекрасно отдохнул, завязал массу ни к чему не обязывающих знакомств, но ни в кого не влюбился. Там была прекрасная природа. Мне запомнились там ореховые рощи с обилием зрелых орехов.

Леонид Позин и Франтишек Хреновский, 1 мая 1956 г.

Эрик Туревский, Леонид Позин, Люся Петрова и Жора Павлов, 1 мая 1956г., Москва

Леонид Позин (второй слева). Дом отдыха Пестово, август 1956 г.

Леонид Позин, Октябрина Белова и Леонид Тительман, Москва, парк Горького, весна 1957 г.

Те же, там же

Леонид Позин, Могилев, лето 1957 г.

Перейти к оглавлению

0. Оглавление

1. Мои предки
2 Мои родители
3 Мое раннее детство
4 Война
5 Детство
6 Отрочество
7 Юность
8 Мои родственники
9 Начало учебы в институте
10 Общежитие у метро «Сокол»
11 Окончание института
12 Острогожск
13 Волоколамск
14 Могилев
15 Предки Раисы Чесниной
16 Детство Раисы Чесниной
17 Школьные годы Раисы Чесниной в Москве
18 Молодость Раисы Чесниной
19 Родственники Раисы Чесниной
20 Начало семейной жизни
21 Рождение первенца
22 Вхождение в мир науки
23 Аспирантура
24 Рождение второго сына
25 Квартира на ул. Крупской
26 Создание сектора РиМА
27 Тридцать лет ВНИИОС
28 Международный конгресс в Праге
29 Проспект Мира
30 Свадьба Саши и рождение первого внука
31 Дмитрий в армии, рождение второго внука
32 Отъезд в Израиль
33 Первые годы в Израиле
34 Хайфа и окрестности
35 Мигдаль а-Эмек
36 Гиват-Ольга
37 Беэр-Шева
38 Реховот
39 На «пенсии»
40 Иврит-русские словари
41 Свадьба Димы
42 Выход в свет словаря аббревиатур и сокращений
43 Подработка
44 Рождение внуков
Приложения
Хронологический список научных работ Леонида Позина
Список рукописей, схем и методов расчета, выполненных в Израиле

Индекс цитирования
Именной указатель

2008 год

Январь, февраль и март 2008 г. Вот уже наступил новый 2008 г.
22 февраля родились внуки - дети Димы и Наташи: дочь Анат и сын Таль. Причем сначала появился Таль в 9-40 утра, а затем Анат в 9-45. Роды принимали в больнице Вольфсон в Холоне. Примерно через неделю их выписали. Мы с Раей приехали в Бат-Ям. Туда же приехала из Минска мать Натальи - Рая.

Сделали обрезание Талю, мне пришлось ехать, т.к. Дима заболел ангиной и приехал к нам, чтобы не заражать детей. Обрезание прошло хорошо, делал известный хирург-уролог Леон Агулянский. Позже выяснилось, что я работал с его братом Анатолием в Мигдаль Эмеке.

Где-то в начале февраля я открыл свой сайт в Интернет-дневнике:
http://www.liveinternet.ru/users/2297908/profile/

Там я много писал о себе и о семье, а также о том, как я изучал иврит. Кроме того, в марте я начал писать в этом сайте уроки иврита. Особенностью этих уроков было то, что кроме текста на иврите и перевода на русский язык, я давал транскрипцию на русском языке для чтения текста на иврите. Так у меня появились читатели и критики. Последние мне очень помогли исправить мои ошибки в чтении иврита. С одним из читателей моего сайта, а именно Эдуардом Фурманом, у меня сложились дружеские отношения. Письмо Эдуарду Фурману от 10 марта 2008 г: «С большим интересом прочитал ваши уроки. Очень много интересных вещей, которые для меня были неизвестны. Я не привык усваивать правила, а запоминаю написание слов другим способом, но это все индивидуально. Я переписал все ваши уроки в отдельный файл, который Вам и посылаю. Есть описки (исправил и отметил их желтым фоном), неточности (исправил и отметил их голубым фоном) и слова (которые я не понял, отметил зеленым фоном). Я вами восторгаюсь. Вы молодец. Леонид Позин»


Эдуард Фурман с внучкой

Распечатал из родословной потомков Еселя Позина (родоначальника семейства Позиных), это 42 черно-белых листа. Надо будет их наклеить на картон. Решил отложить это дело и распечатать в будущем на цветном принтере.

В Израиль на неделю приехали Митя Краснер, его жена Галя и дочка Катя. Они были у нас 23 марта. Они жили в гостинице Маргоа в Натании. Потом поехали в Эйлат, и затем в Тель-Авив.


Таль и Анат, 19 марта 2008 г., Бат-Ям

Апрель 2008 год. Наконец-то закончил работу над извлечением и переводом оборотов из словаря Эвен Шошан. Письмо Рине Раковской от 6 марта 2008 г.: «Закончил очень большую работу по словарю Эвен Шошан. Выписал и перевел около 1950 оборотов, не считая добавления отдельных слов в уже существующие обороты на иврите (их тоже будет довольно много, но я их не считал). Всего на сегодня 23900 оборотов. Количество слов в корневом словаре 22600. Всего статей в словаре (слова и обороты) 46500. Теперь все зависит от вас, а я свою часть завершил. Желаю успехов. Леонид»

Начал писать мемуары и по мере готовности помещать их в свой сайт:

http://www.liveinternet.ru/users/2297908/post96836480/

В наш дом вселились новые соседи и захватили наш сарай. Я написал об этом подробно в сайте - дневнике.

Узнал у сестры Раи имя баяниста Штейна, и у него телефон мастера по ремонту. Геннадий Басов свозил меня к этому мастеру в Хайфу, и он починил мой аккордеон «Вельтмайстер» (у него западали две крайние клавиши и одна басовая кнопка).

Недавно мы с Раей сменили нашего семейного врача Давида Шемеша на русскоговорящую Зинаиду Бакалар. Взвесился: 16 апреля 2008 г. мой вес 64.5 кг.

Май 2008 года. Мама Натальи Рая 13 мая уехала в Минск, и мне пришлось ехать и провожать ее в аэропорт. 15 мая моя жена Рая уехала в Бат-Ям помочь Диме, а я остался дома.

Познакомился с одной женщиной, и она уговорила меня купить ИНТРА, это экстракты 23 лечебных трав. Одной бутылки 1 л хватает на месяц, и она стоит 170 шек. Принимаю каждое утро по 30 мл, и Диме тоже покупаю эту пищевую добавку. Надеюсь, что это поможет нам укрепить здоровье.

17 мая у меня день рождения, мне исполнилось 71 год. Отметили в домашней обстановке.

Был в ресторане, куда меня пригласил Рудольф, который справлял там свое семидесятилетие.

22 мая был гостем на заседании генеральной ассамблеи Всемирного конгресса русскоязычного еврейства в Иерусалиме. Там в кулуарах было много литературы, и всяких информационных листков. Меня заинтересовал такой листок, автором которого был Владимир Бершадский, который утверждал, что русский язык произошел из иврита. Он пишет свои работы в разделе Археолингвистика в одном из сайтов. Списался с ним, и так мы заочно познакомились. Иногда переписываемся.

Июнь, июль 2008 года. Диме нужно покупать новый холодильник, т.к. старый уже издыхает.

Наталия хочет поехать в Минск на полгода, но ее мать прислала приглашение (на 3 месяца), причем вместо имен детей Анат и Таль, она написала Анна и Виталий. Есть проблема.


Анат, июль 2008 г., Бат-Ям

16 июля познакомился с Эдуардом Беккером. Он был большим боссом по строительству на Украине. Сейчас занимается строительством в Израиле соляных комнат. Есть у него проблема - замерить концентрацию соли в воздухе. У этого Эдуарда есть знакомый директор птицекомбината, и я звонил Моше Леви, чтобы туда послать письмо с рекламой.

Август 2008 года. Познакомился на пляже с Иосифом, у которого дом в Пардес-Хане и в Эйлате. 21 августа Иосиф отвез меня в Гиват Аду, там зашел к сестре Рае, и мы навестили могилы родителей.

26 августа ездили с Раей в аэропорт проводить Диму с семьей в Минск. Назавтра после приезда в Минск Дима выехал в Вильнюс и оттуда в Друскининкай. Там он заболел, как выяснилось фолликулярной ангиной, с температурой до 39 град., и был вынужден прервать свой отпуск, и 9 сентября рано утром вернулся из Вильнюса самолетом в Тель-Авив. Рая поехала к нему ухаживать за ним.

Все лето я прекрасно себя чувствовал, каждый день ходил на море, там много гулял и купался. Но сейчас почувствовал некоторое ухудшение здоровья.

Сентябрь 2008 года. Я включился в избирательную компанию, 9 сентября встречался в Гиват-Ольге с Цвикой Гендельманом (кандидатом в мэры Хадеры). Позже почти регулярно заходил в избирательный штаб и занимался агитацией.

Где-то 15 сентября почувствовал себя плохо, был заложен нос, трудно было дышать. Вызвал врача, но он ничего не нашел. Пошел к терапевту, та выписала таблетки снотворного, а также против головокружения. Потом пошел к врачу ухо-горло-нос, тот выписал мазь отривин-гель. Почти не помогла. Не мог уснуть. Через неделю стало легче. Хотя бы спал нормально. Но слабость осталась.

Октябрь, декабрь 2008 года. 4 октября - мы с Раей поехали с Рагинскими в Натанию на 50-лет свадьбы Семена Мендельсона. Там была вся его семья, и еще Семен Израильский с супругой. Был прекрасный прием.


Рая, Сема Мендельсон и Леня, 4 октября 2008 г., Натания


Рая, Аля (жена Семена Израильского) и Леня (сидят); Маша (жена Семы Мендельсона), Сема Мендельсон, Сема Израильский, Мила и Неля Мендельсоны (стоят), 4 октября 2008 г., Натания

7 октября к нам на праздники приехал Дима и пробыл по 14 октября.


Таль, октябрь 2008 г., Минск


Анат, октябрь 2008 г., Минск


Анат, октябрь 2008 г., Минск

Ноябрь 2008 года. Где-то в начале ноября я почувствовал себя усталым, причем мое состояние постоянно ухудшалось. Я весил сейчас 60 кг. Был почти без сил, примерно как два года назад. Посетил разных врачей, т.к. однажды почувствовал головокружение. Невропатолог послал к ушному, тот проверил слух, и послал сделать СТ головы. Результаты нормальные. Проверил аппарат ночного дыхания СРАР. Он исправный, но порвана трубочка. Заменил, стал хорошо спать. Кардиолог установил неполное закрытие клапана (от среднего до большого). Выписал фусид. Наверное, фусид помогает дышать.


Таль, ноябрь 2008 г., Минск


Анат и Таль, ноябрь 2008 г., Минск
 
12 ноября я работал в избирательном штабе Гиват Ольги.


Леня, 12 ноября 2008 г., Гиват Ольга

Декабрь 2008 года. 21 декабря был у кардиолога, и он меня обрадовал. Кардиолог проверил состояние моего сердца с помощью прибора Эколев (допплерометрия) и сказал, что имеет место существенное улучшение. Снизил прием фусида до половины таблетки и выписал таблетки Losardex 12.5 мг. Велел придти через 2 месяца.

22 декабря Цвика Гендельман пригласил меня на празднование Хануки в ресторан «Уламей Давид». Собралось много активистов, которые принимали участие в избирательной кампании. Были традиционные пончики и многое другое.

Мне показалось интересным найти то общее, что есть в ирите и в русском языке. Кое-что написал и опубликовал в сайте:
http://newsem40.com/forum/viewtopic.php?t=1080&highlight=

Довел свои мемуары до текущего момента.

24 декабря я и Рая поехали в Бат Ям к Диме и пробыли там две недели. Встретили вместе Новый год. Тем временем разразилась война «Литой свинец» с ХАМАСом. Надеемся, что эта война надолго запомнится арабским террористам, и они еще много раз подумают, прежде чем снова начнут воевать с нами.

Перейти к оглавлению

2007 г.

Январь 2007 года. Наступил Новый год - год свиньи. Пока мое состояние без изменений. Должен 11 февраля пройти еще раз компьютерную томографию груди и живота. Врач хочет посмотреть картину панникулита, изменился ли цвет и в какую сторону. Тогда, или назначит другие антибиотики или пошлет на новое обследование - лапароскопию. Это делают в больнице Ихилов в Тель-Авиве.

Тем временем я закончил черновик иврит-русского словаря омонимов и омофонов. Это около 1600 групп и около 3600 слов.

Февраль, март 2007 года. Время бежит. Уже прошло 2 месяца, как мой словарь вышел в свет. Вчера позвонил в редакцию, они сказали, что пока что продано 40 книг. Но это только начало, и они получили положительные отзывы на книгу.

По существу я закончил работу над словарем омонимов и омофонов. Получилась большая книжка - около 250 стр. Собственно, поэтому я и звонил в редакцию. Тами Зак сказала, пришли по электронной почте несколько страниц, и я отправил. В издательстве решили повременить с этим словарем.

Мое здоровье еще не совсем оправилось после болезни. Второе СТ, которое я сделал, показало улучшение, но не окончательное. Врач сказала, что антибиотики уже не нужны, прописала преднизон на 20 дней.

Дима перешел в новую фирму в Рамат-Гане. Большая фирма 150 человек. Платят больше.

Апрель 2007 года. В начале апреля 2007 г. мы с Раей и моя сестра с мужем и дочкой ездили в Бат-Ям, чтобы отметить день рождения Натальи, нашей невестки. Праздновали в ресторане «Белая Лагуна» на набережной. Были еще Света (тетя Натальи из Петах-Тиквы) и еще Света (другая тетя Натальи с дочкой и зятем из Ариэля). Хорошо посидели, был хороший ансамбль и неплохая еда. Разошлись около полночи. Леня Рагинский свозил нас туда и обратно на своей новой «Тойоте».

В середине апреля начал «работать» в дневном клубе для пожилых людей у нас в Гиват-Ольге. Дважды в неделю по 1,5 часа преподаю там иврит. Платят минимум, но мне интересно.

Май 2007 года. Мы у нас дома отметили мой юбилей - 70 лет. Были кроме нас Дима с Натальей, сестра Рая с мужем и дочкой, Валерий Шуб (двоюродный брат Раи) с женой, Лиля Ваксман (двоюродная сестра Раи) с мужем, Сема Мендельсон (мой двоюродный брат) с женой, а также Рома с Люсей (наши приятели) и Роза (Раина приятельница). Следует отметить, что Валерий Шуб и его жена Альбина недавно репатриировались в Израиль из Костромы. Всего 16 человек. Взяли стол у соседей, и так смогли устроить торжество. Пришлось много повозиться, но получилось неплохо, и с точки зрения кухни, и вообще. Всем все понравилось.

Много времени я и Рая посвятили фотоальбомам. Наконец закончили оформлять эти альбомы. Разбросали фотографии по датам, составили надписи. Затем я наклеил фото на листы А4 и вложил их в файлы (нейлоновые пакеты для хранения документов), а последние - в альбомы (кляссеры). Получилось 5 кляссеров. Конечно, с датами могут быть ошибки, т.к. во многих случаях не было никаких записей на обороте фотографий. Но это в любом случае лучше, чем было.

Июнь 2007 года. Наконец я прошел обследование сна. Выяснилось, что у меня есть проблема, а именно, во время сна прерывается дыхание. Проверка показала, что дыхание останавливается на 10-13 сек. 13 раз в час. Это не так много, и соответствует заболеванию (которое называется апноэ) в легкой форме. Тем не менее, мне пришлось пройти проверку у врача ухо-горло-нос, тот сказал, что с носом у меня все в порядке. Тогда мне назначили прибор CPAP, который устраняет это прерывание дыхания. В больницу приходят несколько агентов из разных фирм, чтобы продать свои приборы. Мне выпало встретиться с агентом компании MAP Ltd. Breas Medical Ltd. Он выдал мне на неделю прибор CPAP модель Pv 10i (прибор CPAP, который автоматически устанавливает давление, требуемое для нормального дыхания, и запоминает изменение этого давления во время сна). Этот прибор затем позволяет выбрать нужное постоянное давление воздуха. Агент также выдал мне маску типа Mirage Active. Эта маска для меня оказалась очень неудобной. Для того, чтобы не было утечек, нужно хорошо прижать ремни, и эта маска сильно давила на переносицу, так что она покраснела. Проверка показала, что мне достаточно установить сравнительно низкое давление в 5 см вод. столба (нижний предел - 4 см вод. столба). Агент дал мне другой прибор CPAP модель isleep 20 фирмы Breas и маску типа Nasal mask фирмы WEINM//ANN. Эта маска несколько лучше предыдущей, но для меня она все таки не очень удобна. Я стал спать лучше. Тем не менее, я затрудняюсь сказать, улучшилось ли мое общее состояние, мне все же кажется, что я стал уставать меньше. Наконец, ко мне домой приехал агент компании «Медиквип», с которым мы договорились по цене и по комплектации прибора СРАР в больнице Гилель Яфо. Итак, я купил этот прибор модель «И-слип-10» и маску Swift «для ноздрей» за 4300 шек. Обещали вернуть эти затраты в Фонде помощи для пострадавших от нацистов.

И еще одна новая проблема появилась. Пришло время поменять матрац. Старый матрац уже никуда не годится, внутри него вылезли поперечные канаты и давят на спину. Я спасаюсь тем, что положил на него поролоновый односпальный матрасик, но это временный выход. Нужно покупать новый матрас, а покупка это всегда проблема. Выбор большой, но когда бюджет ограничен, это не просто. Речь идет о пружинном матрасе. На днях обошел несколько магазинов в Хадере. Трудно получить полную информацию в магазинах. Изучил информацию, которую нашел в Интернете. Понял, что мне нужно. Один мой знакомый Костя посоветовал мне обратиться к его знакомой, работающей в магазине по адресу ул. Гилель Яфэ 13. Там я заказал матрац фирмы «Супер найт» модель «Гольд», который предложил мне Леонид Каган (хозяин магазина) за 1000 шек. По данным Интернета это ортопедический матрац хорошего качества и недорогой. Согласился с этим. Через несколько дней привезли матрас весьма сомнительного качества, кроме того, видел в других магазинах такой же матрас за 800 шек. Леонид согласился вернуть мне 200 шек. и привезти такой же матрас, либо заказать другой. Мы с Раей согласились и заказали матрац фирмы «Кинг Давид» модель «Холидей» за 1100 шек. Наконец нам привезли заказанный матрац и забрали старый. Этот то, что надо. Мы довольны.

Я уже неделю как сплю с прибором СРАР и чувствую себя неплохо, не устаю, как раньше, но есть периодические боли в боку с правой стороны. Сегодня я иду к гастроэнтерологу и кардиологу.

Собрал все нужные документы и отправил письмо в Фонд помощи для пострадавших от нацистов.

Июль 2007 года. Вот уже третий месяц как я преподаю иврит в дневном клубе для престарелых, ходят 4 - 6 человек. В клубе открыли группу начинающих, но ее передали другому человеку. Там больше учеников, около 10 человек.

Недавно нашел по объявлению, что в одну фирму требуется переводчик с иврита на русский и наоборот. Позвонил туда, и они начали давать мне работу через Интернет. Речь идет о фирме «Моше Леви технология», которая занимается проектированием мясокомбинатов очень большой мощности по убою и обработке кур для России. Сделал уже два перевода на русский язык. Обещали оформить меня на неполную ставку, так что будет возможность подзаработать. Поживем - увидим.

Веду обширную переписку по родословной, т.к. после того, как я закончил альбомы, у меня появилось желание построить генеалогическое древо. Скачал программу и начал работать. Освоил ее, но надо сделать основным языком русский. Узнал много нового о своих предках.

Вскоре приедут в гости Саша, Алена и Женя. Павлик в это время будет отдыхать в Венгрии.

Август 2007 года. Моя работа как переводчика приносит плоды, так за июль месяц мне уже заплатили 1000 шек.

В клубе я уже проработал почти 4 месяца, по 2,5 часа в неделю, зарабатывал по 200 шек в месяц. Но сейчас мало учеников, так что меня временно, а может и совсем, освободят от работы, начиная с сентября месяца.

Недавно прошел интервью в колледже Шанкар, который находится в Рамат-Гане, там требовались лекторы и помощники лекторов на факультет инженерной химии, т.е. по моей специальности. Вообще, я не люблю преподавательскую работу, и к моей радости, они меня не взяли.

Приехали Саша, Алена и Женя, погостят у нас с 8 по 27 августа. Вчера я ездил с ними на экскурсию в Цфат, на фестиваль клейзмеров. Было очень интересно. Ходили на море, купались. На днях они едут вместе с семьей моей сестры Раи на три дня в Иерусалим. Несколько раз к нам приезжала моя сестра Рая с семьей. Как-то они даже устроили шашлыки на берегу моря, куда приехали вместе с их дочкой Леной и ее другом Гаем и подругой Шай.


Леня, август 2007 г., Гиват Ольга


Алена, Валерий Шуб, Саша, Рая и Альбина Шуб, август 2007 г., Гиват Ольга

Во время пребывания гостей, мы открыли сайт по родословной:
http://pozinleonid.myheritage.com/FP/home.php?s=750301&lang=RU
Сейчас работа над ним продолжается. Есть значительное продвижение, но есть и такие родственники, которые упорно молчат. Ну, это их дело.

Сентябрь 2007 года. Моя работа переводчика проходит успешно. Сегодня меня везут в Бат Хэфэр, там находится эта фирма. Познакомился с хозяином фирмы Моше Леви и его женой Рути. Очень приятные люди.

Кстати я похудел за год на 3,5 кг (весил 68 кг, а сейчас 64,5 кг).

Октябрь 2007 года. Были на свадьбе в Ор-Акиве (ресторан «Планета»). Была шикарная свадьба на 250 человек. Отличная еда и всего очень много, но шум огромный. Это была свадьба Лени (сына Инны Кофман).


Рома Кофман, Рая, Леня и Люся Кофман, октябрь 2007 г., Ор-Акива

Недавно заезжал ко мне мой бывший шеф Вадим Меньщиков, они с женой отдыхали в Эйн-Геди (у Мертвого моря). Он хорошо преуспел в Москве за последнее время, купил машину, ездит зимой в Альпы на горнолыжные курорты. Он, видимо, считает меня неудачником. Ну, каждому свое. Я свое получил здесь в Израиле. Каждый пережил перестройку, мы здесь, они там. Кто преуспел, а кто и наоборот. Вадим прислал мне фото сотрудников ВНИИОС, с которыми я был хорошо знаком (Люба Гольдштейн и Софрина Бабаш).


Вадим Меньщиков


Люба Гольдштейн

Декабрь 2007 года. Недавно прошел проверку-гастроскопию а также СТ живота. Из СТ выяснилось, что имеет место воспаление малой кишки. Это может быть причиной паникулита, который никак не изменился. Гастроэнтеролог сказала, что нужно сделать проверку воспаления малой кишки. Сегодня существует капсула-видео, Капсулу глотают и она остается в малой кишке, а потом выходит. Результаты измерений капсулы непрерывно записываются на холтер. Холтер одевают на несколько дней, потом его снимают и расшифровывают результаты. Положение капсулы проверяют с помощью СТ. Если имеются полипы, то требуется операция. Капсула стоит 3000 шек, но она оплачивается больничной кассой. Врач посоветовала мне сначала пройти испытание капсулой-деми, она сделана из материала и не растворяется. Если все в порядке, она выходит. Если же нет, дают преднизалон, и она, как правило, выходит. Тем не менее, бывают изредка случаи, когда она застревает. Это признак того, что малая кишка имеет сужение. В этом случае делают операцию, и, по-видимому, применение капсулы-видео уже не требуется. Эта капсула стоит 1000 шек, и ее нужно покупать. Получил все направления, и сегодня уже есть разрешение кассы на оплату. Все же врач убедила меня сначала пройти испытание капсулой- деми. Я согласился. Прибыли также результаты гастроскопии. Выяснилось, что в желудке имеются вредные микробы. Врач выписала мне два вида антибиотиков и еще одно лекарство. Нужно принимать 2 таблетки каждого лекарство утром и вечером в течение 7 дней. Я завтра уже заканчиваю курс лечения. Его хватает на 5 лет. Рая тоже как-то проходила такое лечение.

Недавно беседовал с Риной Раковской, и она, наконец, соизволила продолжить работу по корневому словарю, в первую очередь по оборотам. В свое время я проработал весь словарь Швики и вытащил оттуда все обороты, подавляющую часть перевел. Сейчас занимаюсь технической чисткой текста и приведением его в нужный порядок. Сделал уже примерно 60% работы. Рина считает, что нужно включить в обороты и пословицы. Ну, договорились, что сначала доведем до ума то, что сделано, а потом займемся пословицами. К сожалению, она прервала начатую работу, т.к. находится в «банковском минусе», и вкалывает на телевизионном канале Иврит, где прилично платят. Так что у нее сейчас перерыв где-то на три месяца.

На днях получил от Натальи Андреевой (сотрудничали с ней, когда планировали разработать компьютерный вариант корневого словаря) 2 компакт-диска, которые она делала для Рины - это «Грамматические сказки для взрослых» и Уроки Рины Раковской. К сожалению, выяснилось, что перестал работать дисковод. Его можно открывать только с помощью иголки. Это очень неудобно. Мой техник Лева сказал, что нужно купить новый дисковод CD или DVD, Ну, надо будет купить.

Беседовал с Натальей на предмет выпуска компьютерного варианта Иврит-русского словаря омонимов и омофонов, который я составил примерно год назад или меньше. Она считает, что не у всех компьютеров есть иврит и даже русский, английский есть у всех. При этом базу данных можно будет сделать как картинки, а слова (транскрипции) писать на английском. При этом использовать слова на иврите не представляется возможным. В итоге, она согласилась подготовить программу на Эксцесс, но через некоторое время. У меня появилась идея включить в программу виртуальную клавиатуру и фонты, которые позволят писать слова на любом нужном языке. Но я еще с ней не беседовал по этому вопросу. Эту тему я обсуждал с Романом, он тоже обещал подумать. Можно исключить из словаря раздел по анализу корней, т.к. он почти не имеет значения.

Не так давно я нашел в Интернете морфологический словарь русского языка, где показаны все аффиксы и корни. Скопировал его на твердый диск, т.к. работать с Интернетом не очень удобно. Теперь у меня есть база сделать русско-ивритский корневой словарь. Думаю, что на первом этапе ограничусь словарем на 8000 статей (основной базис языка), для чего можно использовать очень хороший русско-английский словарь Дубровина. Затем привлечь к работе над ним Татьяну Ройтман (преподавателя русского языка в Еврейском университете в Иерусалиме). Затем можно будет скачать частотный словарь с Интернета, который имеется в двух вариантах, а именно на 5000 и 30000 слов. Вообще же в русском языке насчитывается более 90000 слов (эти слова приведены в морфологическом словаре).

Дима наконец-то установил кондиционер воздуха в преддверии рождения детей. Наталья должна родить где-то в феврале 2008 г. У нее обнаружили двойню, мальчика и девочку. Для них это будет серьезная проблема. Пытаются уговорить мать Натальи приехать из Минска в Израиль на три месяца, но пока ясности нет.

Перейти к оглавлению

2006 год

Январь, февраль 2006 года. В начале февраля Рае сделали операцию катаракты левого глаза. Она чувствует себя неважно, этот глаз ничего не видит, болит и сильно кружится голова. Но хирург в больнице «Ихилов», который делал операцию, сказал, что все пройдет и будет хорошо.

Наконец-то мне позвонили из издательства «Зак» в Иерусалиме и сказали, что уже готовы гранки моего словаря аббревиатур и сокращений и надо будет приехать к ним.

Март 2006 года. На прошлой неделе ездил в Иерусалим, получил гранки. Полно опечаток, почти закончил правку. В издательстве была встреча с Татьяной Ройтман, которая преподает русский язык в Иерусалимском университете. Мне предложили работу над модернизацией русско-ивритского и иврит-русского словаря Б. Бен-Яакова и М. Холмянского, который был издан в издательстве «Зак». Нужно добавить слова и написать транскрипцию русских слов на иврите в словаре русский-иврит и транскрипцию ивритских слов на русском в словаре иврит-русский.

Были с Раей в больнице «Ихилов». Ничего хорошего. Недавно были у своего врача в Хадере, тот сказал, что, скорее всего, потребуется пересадка роговицы. 3 апреля едем в Тель-Авив в больницу «Ихилов», и там Раю будет смотреть ее хирург и даст окончательное заключение, что делать дальше. Вот такие печальные дела с ее глазом.

Встречались с моей двоюродной сестрой Линой Израильской и ее мужем Семеном, они приехали из Минска погостить в Израиль. Поехали с ними и сестрой Семена и ее мужем в парк Ротшильда, туда же приехали моя сестра Рая с мужем и дочкой. Парк был закрыт на ремонт, поэтому поехали в парк Жаботинского. Там устроили шашлыки и все прочее.

Апрель, май и июнь 2006 года. Прошел год, как у меня есть Интернет. Это очень большое дело. Я могу черпать массу информации.


Леня, май 2006 г., Гиват Ольга

Дима с Натальей едут в большое турне по Европе. Они вылетают 7 июня в Рим. Там они проживают в гостинице Rouge et Noir с 7 по 10 июня. С 10 июня по 13 июня они в Венеции в гостинице Ramada hotel. С 13 июня по 16 июня они будут в Вене в гостинице Apartment. С 16 июня по 19 июня они будут в Варшаве в гостинице Felix. С 19 июня по 23 июня будут в Каунасе в гостинице Metropolis. С 23 июня по 27 июня будут в Паланге в гостинице Austeja. С 27 июня по 1 июля будут в Вильнюсе в гостинице Victoria. С 1 июля будут в Минске. Вылетают в Израиль 27 сентября 2006 г. и прилетают 28 сентября ночью.

Июль 2006 года. В пятницу 7 июля мы с Раей ездили в Тель-Авив в парк Яркон. Там мы отмечали рождение второго ребенка у Маши (дочки Тительманов). А перед этим я ездил в Иерусалим в издательство Зак, проверил вторые гранки. Обговорили рекламу к словарю, и сегодня я выслал ее в издательство.

Сейчас Израиль воюет на два фронта: с Хизбаллой в Ливане и с Хамасом в Палестине. Ракеты падают на Кармель, Цфат, Нацерет и даже Хайфу.


Дима, июль 2006 г., Минск

Август и сентябрь 2006 года. Было непростое время - 2-я ливанская война. Несколько раз уезжали в Бат-Ям. Там кстати мы разрешили семье из Хайфы (выходцы из Могилева) пожить какое-то время. Они прожили в Бат-Яме около 2 недель. Квартира в полном порядке. Около нас тоже упала ракета между гостиницей и электростанцией. Это было вечером в пятницу. Мы как раз были на пляже. Была такая паника. После сирены мы забежали в душевую. Дети кричали, женщины рыдали, одна была в шоке. Кошмар. После этого мы снова уехали в Бат-Ям и пробыли там почти неделю. Потом война кончилась, все утихло до очередной войны.

Около месяца назад у меня отказал компьютер. Пришел Лева и сказал, что полетела оперативная память. Заменили память, и через неделю компьютер снова умолк. Пришлось менять материнскую плату и процессор. Сейчас все нормально и можно работать. У меня новый процессор Интел 2,86 Гб. Все программы работают, как и раньше.

Не так давно закончил очень большой объем работы. Собрал все идиоматические обороты вместе по алфавиту, т.к. ранее был полный балаган. Одни и те же обороты в разных местах имели разный перевод. Кстати, это имеет место и в других словарях, например в словаре Баруха Подольского ИРИС и в словаре Михаэля Дрора. Кроме того, выбрал все переводы из словаря ИРИС и словаря Дрора. Таким образом, база идиом почти готова. Сейчас, когда есть время, занимаюсь переводом непереведенных выражений. Использую переводы оборотов с иврита на английский язык, если таковые имеются в Ворде, а затем словарь Бабилон, и другие англо-русские словари в Интернете.

Рая неважно себя чувствует. Недавно проходила проверку: колоноскопию и гастроскопию. Я тоже чувствую себя не лучшим образом вот уже несколько дней.

21 сентября 2006 г. ездил в Тель-Авив в Ганей Тааруха, там была встреча с верхушкой партии Кадима во главе с премьер-министром Эхудом Ольмертом. Было довольно скучно. Когда выступал премьер-министр, то его освистывали резервисты Ливанской войны.

Наступил Новый год по еврейскому календарю. Мы с Раей скромно его отметили. Дима с Натальей еще в Минске, на днях приезжают.

Три дня провел в больнице, что-то приболело сердце или так показалось. Вчера меня выписали.

Сегодня вернулись из продолжительного отпуска Дима и Наташа. Они приехали поздно в 3 часа ночи и не позвонили нам. Мы волновались, пока в 10 утра у них не заработал телефон.

Октябрь 2006 года. Прошли праздники: Судный день и Симхат-Тора. Я до сих пор не могу придти в себя (температура доходит до 37 и выше, слабость).

Недавно ездил в Петах-Тикву на встречу с Люсей Берензон, которая приехала погостить в Израиль и остановилась у Тительманов. Встреча была в новой шикарной квартире Маши Тительман. Кроме меня и Люси были Леня Тительман с женой, Алик Галицкий с женой и Валерий Забелинский. Я, Леня, Люся, Алик и Валерий учились в одной группе 110-510 МИХМа. С Люсей и Аликом я не виделся ни разу после отъезда в Израиль. Было очень приятно повстречаться и вспомнить прошлое.


Светлана Тительман (справа) с дочкой Машей и внуком, октябрь 2006 г., Петах-Тиква


Валерий Забелинский, Леня Тительман, Леня, Люся Берензон и Алик Галицкий, октябрь 2006 г., Петах-Тиква


Леня Тительман, Люся Берензон, Алик Галицкий, Леня и Валерий Забелинский, октябрь 2006 г., Петах-Тиква

К середине октября я почти поправился от вируса, температура близка к нормальной, слабость сходит на нет.

Сегодня закончил переводы идиоматических выражений на букву «мэм», и мне осталось еще 9 букв от «нун» до «тав». Речь идет о корневом словаре с Риной Раковской. На сегодняшний день все слова переведены, а выражения только от «алеф» до «мэм».

Ноябрь 2006 года. В начале ноября мы с Раей ездили на свадьбу Юлии Берман и Янива в пригород Хайфы в ресторан «Кинорот». Было очень шикарно и впечатлительно.

Ездил в Иерусалим в издательство «Зак». Словарь мой уже почти готов, смотрел «золотой» отпечаток. Крупных ошибок нет. Через месяц уже выйдет в свет. Потом совершил автобусную экскурсию по городу.

К середине ноября наконец-то закончил работу над переводами оборотов для корневого словаря.

Был у врача, и он решил, что мне следует увеличить дозу, и назначил Липитор 80 мг (вместо 40 мг). Чувствую себя неважно, температура почти в норме, но ощущаю слабость и бессилие.

30 ноября 2006 г. позвонила Тами Зак и сообщила, что мой словарь уже вышел в свет. Итак, начало сделано, словарь аббревиатур и сокращений, наконец, вышел. Ура!


Обложка Иврит-русского словаря аббревиатур и сокращений

Декабрь 2006 года. Вчера ездили с Раей в больницу Гилель-Яфо, и мне сделали СТ груди и живота. Как получу результаты проверки, так сразу поеду к врачу. Пока что мое состояние не меняется. Температура субфебрильная и жуткая слабость.

Завершается 2006 г. Я наконец-то получил из издательства 10 экземпляров своего словаря, и начал дарить его своим близким и друзьям.

Наконец-то проявилось мое заболевание, которое выявили по компьютерной томографии. Я привожу из Интернета его описание: мезентеральный панникулит - экстенсивное утолщение брыжейки в зоне малой кишки.

Перейти к оглавлению

2005 год.

Январь 2005 года. Практически закончил работу над буквой «алеф» для корневого словаря вместе с Риной Раковской. На днях еду в Тель-Авив, везу в рабанут нашего знакомого Зелика, для того чтобы засвидетельствовать, что Наталья - подруга Димы не была замужем. А затем еду к Рине Раковской по поводу работы над словарем. Был у Рины, много беседовали и решили продолжать работу над словарем. Закончил файлы на букву «алеф», послал их по электронной почте Романа Кофмана.


Люся Кофман, Рая и Леня, январь 2005 г., музей Ралли, Кейсария

Февраль 2005 года. У нас телевизор фирмы Funai дышит на ладан, ему уже 14 лет. Несколько раз ремонтировали. С телевизором решили проблему. Испортился декодер, вызвали мастера, и он заменил этот прибор, а также переставил телевизор из комнаты Димы в салон. Потом выяснилось, что у телевизора Funai старый гипербенд, и он не берет все станции. Перед этим я купил радио-наушник за 150 шек. Он может работать от микрофона и через адаптер, однако микрофон дает много шума и не держится на поверхности динамика. Желательно соединить передатчик наушника с адаптером. Выяснилось, что адаптер есть только у одного телевизора, а именно того, который стоял в комнате Димы. Но требовался соединительный кабель, которого у нас не было. Пришел Рудольф и сделал кабель. Рассчитался с ним бутылкой водки «Империал». Теперь телевизор у нас в спальне соединен с видеомагнитофоном, у которого новый гипербенд, и он принимает все каналы, которые дает кабельное телевидение.

21 февраля ездили в Тель-Авив в рабанут. Нас вез Рудольф на своей машине, он выступал как свидетель, и еще наш знакомый Изя. Все прошло благополучно и быстро, если не считать того, что они продержали нас почти до 12-30 вместо назначенного времени 11-00. Потом поехали к Диме и там пробыли до утра следующего дня.

Звонил в издательство «Зак», сказали, что они передадут словарь в печать через 2-3 месяца или через полгода. Пока что тянут время, но говорят, что нечего волноваться. Все будет в порядке.

Март 2005 года. Дима и Наталья прошли все этапы и, наконец, зарегистрировали свой брак в раввинатском суде Тель-Авива. На 16 апреля назначена свадьба.


Рая, Света (тетя Натальи), Наталья, Дима, Леня и Рудольф Гицельтер, 25 марта 2005 г., раввинат, Тель-Авив


Света (тетя Натальи), Наталья, Дима и Леня, 25 марта 2005 г., раввинат, Тель-Авив


Света (тетя Натальи), Наталья, Дима и Леня, 25 марта 2005 г., раввинат, Тель-Авив

Апрель 2005 года. 16 апреля были на свадебном торжестве Димы и Наташи в ресторане «Дельфин» в Бат-Яме. Вечер прошел на высоком уровне. Было очень уютно, почти по-домашнему. 25 гостей: Дима с Наташей, я и Рая, моя сестра Рая с мужем и дочкой. Наташины родственники - Света, ее сын Никита, тетя Света с дочкой и ее мужем. Были с нашей стороны мой двоюродный брат Семен Израильский, еще один мой двоюродный брат Семен Мендельсон с женой и его две дочери (одна с мужем), Лиля Красная с мужем, Лена Краснер и, наконец, наши друзья Рома, Люся и Инна Кофман. Был хороший стол и приятная музыка.


Дима и Наталья, 16 апреля 2005 г, Бат-Ям


Дима и Наталья, 16 апреля 2005 г, Бат-Ям

Май 2005 года. В день моего рождения мы не устраивали никаких праздничных столов. Но этот день я отметил приобретением Интернет. Инфраструктуру дает кабельное телевидение НОТ, а провайдером служит телефонная компания Barak 013. Поставил несколько программ для общения, а именно Skipe (позволяет бесплатно говорить по телефону со всем миром), Odigo (переписка) и ICQ5 (переписка).

Недавно получил из издательства «Зак» еще серию замечаний, подработал и послал письмо в редакцию, а также послал туда электронную почту.

Словарь, который мы делаем с Риной, по-моему, зашел на мель, т.к. есть лингвистические проблемы с неопределенностью как корней (с выпадающими гласными «вав» или «йуд»), так и одноименных корней (но относящихся к словам с разным смыслом).

Июнь 2005 года. Неделю проработал продавцом в мебельном магазине в Гиват Ольге, после чего меня уволили и взяли молодую девицу. Лечил зубы, удалил корень и поставил пломбу.

Июль 2005 года. Наконец подошли к последнему этапу работы над образцом словаря (это 4 буквы). Было решено отпечатать образец словаря, чтобы представить его в Министерство абсорбции для получения субсидии.

Ездили в Бат-Ям. Там вызвали электрика и починили люстру с люминесцентными лампами. Он заменил стартер. Пока мы гуляли, отключили воду на весь дом. После этого выяснилось, что краны в раковине в туалете не открываются и протекают. Вызвали сантехника, и тот произвел замену кранов.

26 июля к нам приехали в гости Саша с семьей - Алена, Женя и Павлик. Они ездили на экскурсии в мини-Израиль и в Иерусалим. А также были в Бат-Яме. Моя сестра Рая пригласила нас всех на шашлыки в парк Ротшильда. Каждый день мы все дважды ходили на море.


Алена, Женя и Саша, 2005 г., Москва

Август 2005 года. Дима с Натальей поехали в турне за границу, побывали в разных странах Европы: в Польше, посетили Варшаву и Краков; в Чехословакии, посетили Прагу; в Германии, посетили Мюнхен; в Австрии, посетили Зальцбург.


Наталья, август 2005 г., Варшава


Дима, август 2005 г., Прага


Дима, август 2005 г., Мюнхен


Дима, август 2005 г., Зальцбург


Наталья, август 2005 г., Минск


Дима и Наталья, август 2005 г., Минск

Саша с Аленой и их дети пробыли у нас почти месяц и улетели 20 августа 2005 г. Как раз в этот же день Дима с Натальей вернулись из заграничного турне. Саша с семьей решили на пути в аэропорт навестить Диму. Поэтому попросили Рудольфа отвезти их к Диме в Бат-Ям, а затем в аэропорт Бен Гурион. Договорились с Рудольфом о цене, но за день до отъезда он повысил цену. Согласились с ним. Дети с внуками заехали в Бат-Ям, там Рудольф налег на коньяк. Слава Богу, что он благополучно довез их до аэропорта. Больше мы с Рудольфом не связываемся.


Леня, Павлик, Женя и Саша, август 2005 г., Гиват Ольга


Леня, август 2005 г., Гиват Ольга


Леня, август 2005 г., Гиват Ольга


Павлик, Лена Рагинская и Женя, август 2005 г., Гиват Ольга


Рая и Женя (впереди), Павлик и Саша (сзади), август 2005 г., Гиват Ольга


Саша, Леня, Рая, Алена и Павлик, август 2005 г., парк Ротшильда

Сентябрь, октябрь 2005 года. Приобрели новый мобильный телефон компании Пелефон.

Рае должны делать операцию катаракты на правый глаз, а затем и на левый. Операция назначена на 1 ноября. 19 октября мы установили телефон от кабельной компании Хот, и заморозили телефон от Безек. Это почти вдвое дешевле.

Работаю над идиоматическим словарем иврит-русский.
Продолжаем работу с Риной над нашим корневым словарем.

Ноябрь 2005 года. Рае сделали операцию, все прошло хорошо. На днях едем в больницу «Ихилов» на вторую проверку.

Навестил глазного врача. Он сказал, что у меня появились первые признаки катаракты.

Напечатали несколько экземпляров образца Корневого словаря, который мы сделали с Риной, переплели его и отправили в Министерство абсорбции. К сожалению, Министерство не сумело выделить деньги на его финансирование.


Титульный лист словаря

Декабрь 2005 года. Вот и прошел год. Обзвонил многих из моих знакомых. По электронной почте поздравил с Новым годом моего приятеля в Москве Володю Чекменева.

Какие же основные события произошли в 2005 г.
- Дима оформил официально свои отношения с Натальей
- Дима с Натальей совершили турне по Европе
- Установил Интернет
- Саша с семьей приезжали к нам в гости
- Рае сделали операцию катаракты на одном глазу
- Корневой словарь с Риной выполнили на 40 % и отпечатали
образец
- Мой словарь сокращений передали в типографию

Перейти к оглавлению

2003-2004 гг.

Январь 2003 года. Что он нам принесет? Надеемся на лучшее.
К концу месяца завершил первую редакцию словаря.

Ездили с Димой на экскурсию в Хайфу, посетили Бахайские сады.


Дима и Леня, январь 2003 г., Бахайские сады, Хайфа

Февраль 2003 года. Были приглашены на бат-мицву внучек Семена Мендельсона в Натании, которая была устроена в ресторане «Монако». Было очень весело. Встретили там много родственников, с которыми не виделись уже вечность.


Леня, Сема Израильский и Сема Мендельсон с женой Машей (сидят); Мила Мендельсон с мужем Сашей (стоят), февраль 2003 г., Натания

Март 2003 года. 20 марта началась война с Ираком. Вчера мы завершили подготовку комнаты – ее герметизацию – в соответствии с указаниями штаба тыла. Война идет, но трудности для США большие.

На днях ко мне заехали Арсен и Андрей (из фирмы «Терус» в Афуле), которые разработали Переводчик с иврита на русский язык и с русского на иврит. Качество этого переводчика оставляет желать лучшего. Они предложили издать мой словарь в виде компакт-диска, и рассчитывают на продажу не менее 6000 экземпляров по 50 шек. Мне отчисляется по 10 шек. с диска. Обещали прислать проект договора. Прислали договор, но я передумал иметь с ними дело.

Начал интересоваться, сколько может стоить издать словарь самому с помощью какой-либо типографии, а потом заняться его продажей. Понял, что это довольно ненадежное и рискованное мероприятие. Поэтому не стоит за него браться.

Апрель 2003 года. Наконец закончил основную работу над словарем. Остается проставить страницы и разбить для печати – это Ключевой иврит-русский словарь. Второй вариант – обычный словарь в том же объеме.

Май 2003 года. Отмечали мой день 66-летия у нас дома, приезжали Дима с Натальей.

Были на экскурсии в «Мини-Израиль» в Латруне. Заезжали и в другие места. Ездили туда вместе с нашим клубом.

В конце мая почувствовал себя неважно, были боли в области сердца. Вызвали врача. Направил меня в больницу. Там ничего не нашли и выписали. Сделали эргометрию и допплерометрию. Слегка изменили лекарства. Состояние фактически не изменилось.

Июнь 2003 года. Купил лазерный принтер-ксерокс-сканер за 2000 шек., который позволяет печатать на двух сторонах листа, причем качество соответствует типографскому.


Рая, Люся Кофман и Леня, июнь 2003 г., экскурсия, Израиль

Июль 2003 года. Были на экскурсии в Иерусалиме, посетили музей Яд ва Шем, Храм господний, Стену плача и другие места. На днях были на концерте камерного оркестра в Хадере.

Каждый день я и Рая регулярно ходим на море в 7 утра и купаемся. Проходим по берегу 3 км и еще более 1 км туда и обратно. После 7 вечера также идем на море. Вода 26 градусов.

Купил новый компьютер SPL (AMD-1800) намного более современный – скорость 1200 МГц, оперативная память 240 Мб, память для экрана 16 Мб, твердый диск 80 Гб (скорость 7000). Установил Windows XP. Работать стало намного лучше.

Я с Раей и Дима с Натальей ездили на экскурсию на Голаны. Были на реке Хермон, посмотрели водопад Баниас, затем посетили озеро Рам. Было очень интересно, но слегка утомительно.


Рая и Леня, июль 2003 г., водопад Баниас, Голаны


Дима и Наталья, июль 2003 г., водопад Баниас, Голаны

Август, сентябрь 2003 года. Закончил обычный словарь, отпечатал его и отдал в переплет. Сейчас продолжаю работу над ключевым словарем.

Дима с Натальей летят в Белоруссию на 10 дней.

Связался с друзьями в Москве, в частности с Чекменевым, и он рекомендовал Саше перейти в фирму «Кедр». Саша перешел работать в эту фирму, которая занимается проектированием нефтехимической аппаратуры.


Владимир Чекменев и Саша, 2003 г., Пенза


Саша, 2003 г., тарелка ректификационной колонны, Пенза

Октябрь 2003 года. Наступил Новый еврейский год. Наконец-то закончил работу над ключевым словарем и отдал его в переплет.


Титульный лист ключевого иврит-русского словаря

Оба словаря напечатаны в одном экземпляре.

Сейчас проходит избирательная компания по выборам мэра города и городского совета. По этому поводу была экскурсия, которую организовал Ханука Соломон (от партии Исраэль ба алия). Это ставленник Анатолия Щаранского. Ездили на место его работы в город Сахнин, жители которого израильские арабы. Ханука Соломон работает там начальником отдела разрешений на строительство, и его зарплата составляет 100 тысяч шек. Вот так устраиваются какие-то бывшие повара из Дагестана. Не нужно никакого специального образования, а только протекция. Правда он говорит, что ездит туда с пистолетом.

Ноябрь 2003 года. Прошли выборы. Я активно участвовал на стороне Ликуда. Однако победил нынешний мэр города Исраэль Садан, а не представитель Ликуда Хаим Авитан.

14 ноября я с Раей поехали в Тель-Авив и Бат-Ям. Договорился о встрече с главным редактором газеты «Вести» Львом Бальцаном по поводу словаря (по совету Хануки Соломона). Встреча состоялась, беседовали около получаса. Его заинтересовал Ключевой словарь. Он обдумает экономическую целесообразность его издания и переговорит с Барухом Подольским. Я свяжусь с ним через две недели, затем посмотрим.

18 ноября ездил в Иерусалим на телестудию «Израиль плюс», где участвовал в съемке передачи «Слуги народа».

Декабрь 2003 года. Ездили на экскурсию в Иерусалим. Посетили город Давида, старый город, а именно армянский квартал и еврейский квартал, а также Стену плача. Там оставили записку Господу.

Позвонил Льву Бальцану, и он дал мне телефон Баруха Подольского. Связался с ним, и мы назначили встречу у него дома. Поехал к нему в Холон. Он посмотрел мой словарь, но его интересы расходятся с моими, т.к. он со своими помощниками работает над собственным словарем. В принципе, он положительно отнесся к моей работе. Обещал дать рекомендацию, если потребуется. Дал несколько адресов издательств. Потом я еще нашел несколько адресов в Интернете. Беседовал по телефону с некоторыми издательствами: Зак (Иерусалим), Кетер (Иерусалим), Гефен (Иерусалим) и др. Просили приехать или прислать 20-40 страниц текста и введение к словарю. Отправил в Гефен.

Ездил в Иерусалим. Все прошло хорошо. В издательстве Кетер обещали прислать договор, причем я сам имею права издателя, т.к. они не хотят рисковать. У них есть своя типография. Работают по стандарту ИЗО. В издательстве Зак также приняли хорошо, просили прислать им несколько листов словаря. Сегодня я отправил им письмо. Через несколько дней мне позвонил Абрам Соломоник, автор множества словарей «Максилон», изданных в издательстве Гефен. Сказал, что ему передали мой текст. Он желает встретиться со мной после приезда из Москвы, через месяц.

Январь 2004 года. Позвонил в издательство «Едиот ахронот» и отправил им материал по словарю. Итак, письма и материалы по словарю направлены в следующие издательства: Этиев, Гефен, Едиот ахронот, Кетер, Ам Овед и Зак. Встречался с представителями издательств Гефен и Зак. Итого 6 издательств, но пока ни от одного из них нет предложений. На будущей неделе планируется встреча с Соломоником.

18 января ездил в Иерусалим, утром встретился с Марком Шнайдерманом, с которым познакомились еще в России. Погуляли, поговорили, не виделись 10 лет. Затем поехал к Абраму Соломонику, лингвисту, который получил мои бумаги, отправленные в Гефен. Это прекрасный пожилой человек (ему 76 лет), проговорили с ним около 3 часов. Он обещал дать мне письменный отзыв. Из Иерусалима поехал к Диме в Бат-Ям и потом вернулся домой.

Сегодня отправил свои материалы по словарю Саше в Москву. Он тоже занимается вопросом издания словаря. Все письма отправлены по Интернету с компьютера Романа Кофмана.

Интересные события вершатся в городе. Наступил кризис в коалиции городского совета, и сейчас по числу депутатов оппозиция превышает коалицию. Должна произойти смена власти. Поживем, увидим.

Я получил приглашение прочесть лекцию и сыграть на аккордеоне на празднике Ту би шват (Новый год деревьев) в старом хостеле Хадеры.

Получил от Саши письма, в которых он приводит данные о стоимости печатания книг в России. Получил отказ из издательства «Едиот ахранот». Проблема не в печати словаря, а в последующей его продаже.

На днях были с Раей в Хадере, и там я купил компакт-диск со словарем иврит-иврит Сапир. Это компьютерная версия книги Концентрированный словарь Сапир, который содержит 90.000 слов.

Февраль 2004 года. Наконец, получил отзыв от Абрама Соломоника, прекрасный отзыв с незначительными замечаниями, дай Бог ему здоровья. Сегодня отправил отзыв Соломоника в 5 издательств: Этиев, Гефен, Кетер, Ам Овед и Зак. Теперь буду ждать ответа.

Ездил в хостель и прочел там лекцию о празднике Ту би шват (Новый год деревьев) и поиграл на аккордеоне. Лекцией довольны, а музыкой нет, они хотели концерт.

12 февраля было землетрясение силой 5 баллов по шкале Рихтера с эпицентром в Мертвом море. Я почувствовал, что подо мной дрожит кресло, но все обошлось.

Приезжал ко мне из Иерусалима программист Юрий Шендерович, не очень приятный тип (он участвовал в работе по корневому словарю Соломоника). Речь шла об издании компьютерного варианта моего словаря. Поговорили, предварительно договорились. Через некоторое время он позвонил и сказал, что договор не состоится, т.к. он через два месяца получает работу. После этого я связался с Ильей Зеланским, и мы договорились, как нибудь встретиться и обсудить возможность издания компакт-диска со словарем. Тем не менее, продолжения не последовало.

Познакомился с Евгением Боуденом, который живет у нас в Гиват Ольге, и он родной брат Бориса Боудена, с которым мы работали во ВНИИОСе. Он по специальности программист, и тоже проявляет большой интерес к языку иврит. Евгений создал свой сайт в Интернете «Английский и иврит для русскоговорящих»:
http://www.multidict.org/Admin_1/Enter_R.aspx?Mode=entry

Часто встречаемся с ним, когда он не находится на работе.

Был в книжном магазине и купил компакт-диск со словарем Баруха Подольского ИРИС (Иврит - русский - иврит словарь). Словарь неплохой, но с точки зрения программы сделан не ахти как. Его не сравнить со словарем «Рав милим». Вношу ревизию в свой обычный словарь.

В конце февраля ездили на экскурсию в Тверию, потом в Кфар Тавор (где посетили музей и магазин марципан), а затем в Бейт Лехем Галилейский (там посетили производство лечебных трав), и, наконец, заехали в Беньямино (там купили мед). С нами были Дима и Наташа.

Март 2004 года. Состоялось собрание Инженерного центра, и на нем кроме всего прочего было выступление Рины Раковской об изучении иврита на основе корней. Это меня заинтересовало, поэтому поехал на это собрание, и там познакомился с Риной. Договорились встретиться с ней в Тель-Авиве.

Ездил вместе с Рудольфом в Тель-Авив на съезд партии «Алия». Был большой балаган.

В конце марта поехал в Тель-Авив на встречу с Риной Раковской (у нее 3-я академическая степень по лингвистике). Встретились у нее дома, и встреча закончилась плодотворно, составили договор о совместной работе над Корневым словарем. С этого времени я постоянно занимаюсь этой работой под руководством Рины.




Апрель, май 2004 года. 17 мая мне исполнилось 67 лет, время так быстро бежит, что и не замечаешь. Позавчера у нас были гости Дима с Натальей, моя сестра Рая с мужем и дочкой, Лиля с мужем и Роман Кофман с женой и сестрой.

В праздник Шавуот членам клуба пенсионеров устроили прогулку в парк Якум, недалеко от Натании. Там красивое озеро и было гулянье с музыкой и плясками. Но народу было очень много. Сидели на траве и в 4 часа поехали домой. Гулянье было устроено Федерацией русскоязычных израильтян (во главе с Софой Ландвер).

Июнь 2004 года. У нас в Гиват Ольге состоялось организационное собрание отделения партии «Алия» и меня выбрали в состав совета. Председатель - Рудольф Гицельтер.


Леня и Рая, июнь 2004 г., Гиват Ольга

Дима и Наталья поехали на несколько дней в Эйлат.

Июль 2004 года. Наряду с работой над корневым словарем вместе с Риной Раковской, уделил внимание написанию иврит-русского словаря аббревиатур и сокращений (Рина согласилась быть редактором этого словаря и написала отзыв).

Дима и Наталья уехали на 10 дней в Москву.


Алена, Саша, Дима и Наталья, июль 2004 г., Москва


Алена, Павлик, Митя Краснер с женой Галей, Саша и Наталья, июль 2004 г., Москва

Моя сестра Рая с мужем и дочкой уезжали отдыхать на пароходе и оставили нам пса. Намучились мы с ним.

Август, сентябрь, октябрь 2004 года. Наконец закончил работу над словарем аббревиатур и сокращений.

Установил проверку русской орфографии на компьютер.

В августе ездили на экскурсию на север страны, посетили много интересных мест.

Леня, 13 августа 2004 г, Рош-Пина

Ноябрь, декабрь 2004 года. Наконец, есть у меня первый небольшой успех. Вчера ездил в Иерусалим, подписал договор с издательством Зак по изданию иврит-русского словаря сокращений и аббревиатур.

Рая была у глазного врача, и он сказал, что у нее катаракта на обоих глазах и нужна операция. Пока отложили.

Дима с Натальей были в раввинате и там подали заявление о вступлении в брак.

Перейти к оглавлению

2001-2002 гг.

После увольнения из ВРТ я решил закончить свою трудовую деятельность и стать рядовым пенсионером. Поэтому я перестал искать работу, не стал связываться с Ариэлем из фирмы «Маркивим» и предался безделью, как все люди, вышедшие на пенсию. Конечно, я не заработал никакой пенсии, и мне было положено только пособие по старости и социальная надбавка. Но свой родительский долг я выполнил сполна, мои дети имеют жилье и работают по специальности, так что мне остается заботиться о себе и супруге. Жизнь начинающего пенсионера довольно однообразна, поэтому читателю будет не очень интересно читать мои записи. Это скорее не воспоминания, а выписки из дневника, который я вел.

Март, апрель, май и июнь 2001 года. Провожу время как все обычные пенсионеры. Гуляю, хожу на море, читаю, встречаюсь с приятелями и смотрю телевизор.

Я с Раей несколько раз ездили к Диме. Купили ему мебель: обеденный стол и 4 стула, двуспальную кровать и матрац, салон 3+2. После того, как доставили мебель, поехали в Бат-Ям, чтобы навести там порядок.

Дима живет отдельно от нас. В конце апреля отметили ему новоселье. Вскоре он перейдет работать в новую фирму. Я пока что получаю деньги по безработице и это неплохо.


Рая, Лиля Красная, Леня и Дима (сидят); Семен Ваксман, Инна Кофман, Леонид Рагинский, Люся Кофман и ее мама (стоят) - новоселье у Димы, апрель 2001 г., Бат-Ям

В мае я, Рая и Дима ездили с нашим клубом на экскурсию на озеро Кинерет. Приятно провели время.


Рая, Леня и Дима (на скамье справа), май 2001 г., озеро Кинерет


Леня и Рая (справа), вечер в клубе, май 2001 г., Гиват Ольга

Ездили на экскурсию в сафари (Рамат-Ган). Это прекраснейший зоопарк. Заодно посетили винный завод в Беньямине, купили бутылку черничного ликера. Затем были на ферме, где готовят мед. Купили две банки меду.

Июнь 2001 года. Несколько месяцев мой компьютер был в неисправном состоянии по ряду причин. Я пришел к выводу о необходимости его модернизации, и поэтому нашел нового техника по ЭВМ. Его зовут Алекс, и он живет в Гиват Ольге. Пришлось добавлять память – 1,75 Гбайт (твердый диск). Кроме того, и это основное, установили Windows 98, а также Office 2000. И все это из-за того, чтобы избавиться от постоянных срывов при работе со словарем. Наконец все это проделано, срывов нет, но скорость работы компьютера резко упала. Пришлось разбить все файлы на более короткие. И все равно скорость не велика. Почти разобрался, как устроена таблица в программе Word, однако, еще не до конца. Т.е. проблемы остались, и их можно решить только, если купить новый компьютер. Потихоньку работаю над словарем. Делаю правки в тексте (имеется в виду оформление). Кстати купил наконец-то принтер Cannon 2100. Совсем недорого, однако скорость печати ограничена памятью компьютера.

Ездили вместе с нашим клубом на экскурсию, посетили Бахайские парки в Хайфе и Акко. Красивые места. Обедали на набережной Акко. Здесь построили новые скамейки и навесы, чего в мою бытность там не было.

Потом ездили с Раей в Бат Ям, чтобы купить для Димы несколько нужных вещей, купили телевизор 25 дюймов фирмы LG (Южная Корея) и стиральную машину с верхней загрузкой Spectra (Италия). Вечером нам привезли телевизор и стиральную машину. Мы оставались у Димы. Наконец пришел техник и подключил стиральную машину. Пробовали включить – машина не работает. Выяснилось, что не исправен кран на входе воды. Вызвали сантехника, и он заменил кран. Итак, мы выполнили все намеченное.

На следующий день в Бат-Яме где-то в 3 часа после обеда я почувствовал себя неважно и прилег. В 7 вечера вызвали врача из «Яд ле ахлама». Врач нашла небольшие изменения в кардиограмме. Вызвали скорую помощь и поехали в больницу Вольфсон в Холоне (это буквально рядом с домом). Там меня оставили, и на следующее утро, меня осмотрели врачи, и после консультации кардиолога сказали, что мне предстоит сделать центур, который был назначен на утро 21 июня. Выполнили центур, его делал зав. отделением доктор Тамари. Нашли нужным поставить баллон на диагональной артерии. Таким образом, мои недомогания были небезосновательными. Все прошло хорошо. Уже на следующий день в пятницу меня выписали домой. Велели через три месяца пройти картографирование сердца, т.е. компьютерную томографию сердца с введением таллия, и представить им результаты. Позже мой кардиолог в Хадере сказал, что этот центур можно было бы и не делать.

Июль, август 2001 года. Время бежит, не успеваешь оглянуться. Сейчас стоит большая жара, и я неважно себя чувствую. В больнице мне дали дополнительное лекарство Мононит, и оно на меня не очень хорошо действует. Резко упало давление. То ли это влияние погоды, то ли сердце. Не знаю.

Теперь у меня полно времени, чтобы заниматься своим хобби - а именно словарями иврита. За это время успел переработать основу своего ключевого словаря. Теперь все форматы таблиц (или почти все) согласованы. Поэтому работа над словарем не будет занимать столько много времени, как я надеюсь.

Были на дне рождения Семена Ваксмана, который отмечали на берегу моря в кафе «Таверна Йоси» в Гиват Ольге. Ели вкусную рыбу – денис.

Рая готовится ехать в Москву, она уезжает 29 августа и вернется 16 сентября. Собирается в дорогу.

Сентябрь 2001 года. 3 сентября у Раи день рождения. Она сейчас в Москве, отдыхает у Саши и внуков. Позвонил ей и поздравил. Мы перезваниваемся с ней каждый день.


Павлик, Саша, Рая и Женя, сентябрь 2001 г., Москва


Рая, Саша и Женя, сентябрь 2001 г., Москва


Митя Краснер, Саша, Рая, Алена и Галя (жена Мити), сентябрь 2001 г., Москва


Рая (2-я справа) и ее подруги по работе во ВНИИОСе: Галя Разбаева и Альбина Лахман (слева) и Наталья Улицкая (справа), сентябрь 2001 г., Москва

Ездил с сестрой Раей и ее мужем Леней в Нацерет. Были у его сестры Маи и потом у Елены Приговой, которая отмечала с ее новым мужем день рождения. Было достаточно много гостей и прекрасный прием.

Наконец я завершил подготовительную работу по словарю, и теперь эта работа находится в основной стадии – непочатый край.

Рая вернулась из Москвы с массой впечатлений. Привезла книгу «ВНИИОС - 50 лет», где есть достаточно ссылок на мою персону.

Ездил на экскурсию в Рамле-Лод. Хотели ехать вместе с Раей, но она осталась ухаживать за Димой, который простыл, и я поехал один. Посмотрели подземный бассейн в Рамле, там даже катались на лодках. В Лоде посетили церковь Георгия Победоносца. Был хороший обед в шашлычной Азура.


Роман Кофман и Леня, сентябрь 2001 г., Рамле

Весь мир живет впечатлениями от теракта 11 сентября в Нью-Йорке, но нам к этому в Израиле не привыкать.

21 сентября был грустный день, от сердечного приступа скончалась моя мама, буквально через месяц, после того как ей исполнилось 86 лет. Пролежала последний месяц в гериатрическом пансионате в Пардес-Хана и в 11 утра умерла. Я и Рая ездили на похороны в Гиват Ада. Итак, моих родителей уже нет в живых.

Ездили в Бат-Ям, т.к. была оказия (Роман и Люся Кофман предложили с ними поехать). Мне нужно было пройти обследование в больнице Тель ха-Шомер 30 сентября. Поехали туда и пробыли там почти весь день, кроме того, пришлось съездить туда еще и на следующий день. Такая у них методика.

Октябрь 2001 г. Закончился период, когда мне платили пособие по безработице. Жили безбедно. Теперь придется подтянуть пояс, так как будем жить лишь на пособие по прожиточному минимуму, начиная с октября 2001 г.


Дима и Рая, октябрь 2001 г., Израиль

Получил результаты обследования из Тель ха Шомер. Результаты хорошие. Ездили в Бат-Ям, передал эти результаты в отдел центурим. Сменил кардиолога, этот вроде бы более внимательный. Дал новое лекарство Конкор 2,5 мг и отменил Норваск. Посмотрим, как будет.

Вот уже 30 дней как нет моей мамы. На днях ездили на кладбище в Гиват Аду, где было открытие памятника.

Недавно был вечер в клубе пенсионеров. Я выпил 100 г водки, пел и плясал весь вечер.

Ноябрь 2001 года. Ездили на экскурсию. Были в Хайфе, посетили музей археологии и картинную галерею в университете. Затем по традиции зашли на фабрику ювелирных изделий «Каприс» в Натании (она оплачивает автобус). Потом пообедали в центре «Эм ха-дерех» на въезде в Кфар Виткин, и после этого подъехали к речке Александр, где смогли увидеть двух речных черепах (размером 30 и 50 см, это далеко не самые большие, т.к. сейчас уже осень и они залегли в спячку). После этого посетили ферму хищных растений возле Ган Шмуэль. Это было очень интересно.

Дима познакомился и начал встречаться с Натальей из Минска (2 года в стране) и она ему нравится, может быть, что-то и получится.

Чувствую себя неважно. Какая-то слабость. Так же и Рая, у не проблемы с давлением.

Декабрь 2001 года. Ездили к Диме. Пробыли там 2 дня. Приходил мастер, чтобы заделать дырки под окном. Сделал, но потом выяснилось, что есть протечки, обещал заехать и заделать на днях. У нас дома тоже течет под окном в спальне Димы, когда есть дождь. Это не новая проблема. Пригласил Рудольфа, тот взялся делать.

Сейчас зима и далеко не жарко, даже наоборот.

Дима уже два месяца встречается с Наташей. Он стал более энергичным, много гуляет, и это хорошо.

Январь 2002 года. Дима приехал к нам в гости со своей подругой Натальей. Мы устроили прием по этому поводу. Она прямая противоположность Диме. Очень худая. Противоположности, как известно, притягиваются. На первый взгляд вполне интеллигентная девушка из Минска, 2 года в стране. Кончила институт культуры и имеет право преподавать в младших классах, а также музыку. Диме она очень нравится, и это главное.

У Раи болят зубы, были с ней у ее зубного врача, она удалила корень, однако боли не проходят. Завтра снова идем к ее врачу. Я был у кардиолога. Он сказал, что есть улучшение. Изменил лекарства, назначил проверку на эргометрию.

Февраль 2002 года. Наташа с 1 февраля живет у Димы. Все нормально.

Все переболели гриппом. У меня не все в порядке с носом. Был у врача, подозрение на гайморит. Велел принимать антибиотик. Уже закончил. Завтра иду к врачу на проверку.


Люся Кофман, Рая и Леня, февраль 2002 г., Гиват Ольга

Март 2002 года. Провели ремонт нашей квартиры, это заняло неделю.

Сейчас «праздник» Песах. Ничего себе праздник, когда рядом в Натании было убито 19 человек и 130 ранено.

Получил направление на обследование носа в Медицинский центр Бней Цион в Хайфе на 14 апреля. Тем временем из института национального страхования пришло письмо, что я должен оформить бумаги на пособие по старости, т.к. уже через 2 месяца мне исполнится 65 лет.

В продолжение наших ранних намерений по просьбе Бориса Вайнштейна составил технологическое и маркетинговое предложение по высокоэффективному аппарату с крупнодырчатыми беспереливными тарелками для мокрой очистки вредных и запыленных газов, см. рукопись (70).

Апрель 2002 года. Был в Хайфе в поликлинике ухо, горла и носа больницы Бней Цион, назначили пройти ряд анализов, а также посетить врача анестезиолога на случай, если все же потребуется операция. К анестезиологу иду 30 апреля. 8 мая иду на предоперационный консилиум, который решит, что делать.

Май 2002 года. Был в Хайфе. 8 мая еду туда же на операцию носа, надеюсь, что ее не будет, но я готов ко всему. 12 мая 2002 г. в больнице Бней-Цион в Хайфе мне сделали плановую операцию по очистке левой полости носа. Делали под общим наркозом. Сейчас я уже дома. Но состояние пока не самое лучшее. Есть боли, нос еще заложен – но со временем пройдет. Через пару недель снова ездил в больницу в Хайфу. У меня болит левая половина щеки, сказали, что так должно быть еще месяц или два.

В пятницу 31 мая ездили на экскурсию в Тель-Авив в музей «Страна Израиль», потом гуляли по набережной Тель-Авива, заехали в Яффо и, наконец, посетили шашлычную в Азуре. Домой вернулись через кибуц под Натанией, где купили мед.

Июнь 2002 года. Сейчас включился в работу «Совета по делам мира и безопасности», чтобы строить границу с Палестиной, и собираю подписи.

Ближе к концу июня к нам приехали: Дима, Наталья и ее мама Раиса Семеновна Коган (из Минска). Устроили хороший прием, все прошло отлично.

Я с Раей ездили на экскурсию с нашим клубом, были в Беньямино на винном заводе. Купили Диме хороший ликер, как и в прошлый раз. Потом посетили производство сухих цветов. Довольно интересно. Затем были на ювелирной фабрике «Каприс», где купили Рае бусы из речного жемчуга. После этого было посещение горячих источников «Хамей Гааш» между Натанией и Герцлией. Там отлично отдохнули в бассейне. Последняя точка маршрута шашлычная в Азуре. Так прекрасно провели день.

Июль 2002 года. Сейчас у нас гостит Раиса Семеновна – мать Натальи. Она ищет работу по уходу за престарелым человеком, чтобы подзаработать.

На днях ходили с Раей на концерт Камерного оркестра в Хадере, в котором моя сестра Рая работает виолончелисткой. Было очень приятно, но на улице еще жарко.


Наталья, Дима и Леня, июль 2002 г., Гиват Ольга

Август 2002 года. В начале месяца обокрали Диму. Это было между 10 и 12 утра, когда он уехал в Тель-Авив по делам. По-видимому, двое профессионалов выбили верхний замок и проникли в квартиру. Все разбросали, забрали у Димы 2000 шек, 1000 шек. чеки на покупку в магазинах. У Натальи взяли 300 шек и украшения на 500 шек. На следующий день я вместе с Раей поехали в Бат-Ям, чтобы заказать стальную дверь. Наконец ее установили.

Сентябрь 2002 года. Наступил Новый еврейский год. Хорошо отметили, были Семен с Лилей, Роман с Люсей, Рая с Леней и Леной, и конечно Дима с Наташей. Поздравили Раю с 65-летием. Мы сделали отменный стол, все были очень довольны.

Дима с Наташей ездили в Иерусалим на экскурсию, а потом в Эйлат, там три дня жили в гостинице.

Октябрь 2002 года. Всей семьей (вместе с Димой и Натальей) ездили с клубом на экскурсию в Тверию. Побывали в мошаве Гиносар, там посетили музей «Человек и Галилея» и музей Игаля Алона. Затем проехали в Арбель, где ознакомились с производством оливкового масла, и затем побывали в храме друзов.

Ноябрь, декабрь 2002 года. Наконец наступила осень. Погода стала более приятной. Жары нет. На телевидении открылся канал Израиль Плюс, ведущий передачи на русском языке.

На выходные дни к нам приезжают в гости Дима с Натальей, а иногда и моя сестра Рая с семьей. Наталья сейчас учится на курсе иврита по поиску работы. Наконец Дима прописал ее у себя, и сейчас они занимаются оформлением ей пособия по прожиточному минимуму.

Перейти к оглавлению

1999-2001 гг.

ГИВАТ ОЛЬГА

В начале июня 1999 г. мне позвонил некто Моти Пери, он сказал, что его фирма находится в Тель-Авиве и занимается различными способами очистки воды. Выяснилось, что ему дал мой телефон Рафи Семият, с которым я познакомился еще на курсах 1000 инженеров (см. главу 33). После того, как меня уволили из Дафна хандаса, я связался с Рафи и просил его помочь мне найти работу. Поговорил с Моти Пери, и вроде бы я его заинтересовал. Я объяснил ему, что недавно перенес инфаркт. Договорились, что я позвоню ему, когда поправлюсь. Отправил ему свою трудовую биографию.

На неделю книги, когда есть скидка 20%, сделал себе подарок - купил компакт диск с толковым словарем иврита под названием «Рав милим» (автор проф. Яков Швика). Это лучший и уникальный в своем роде словарь иврита, который очень помог мне в будущем в работе над общим и корневым иврит-русским словарями.

Ближе к концу июня 1999 г. я и Рая поехали на экскурсию в Хайфу, которую организовал наш клуб. Там посетили Бахайский храм, затем фабрику алмазов в Тират Кармель и на обратном пути заехали в Кейсарию и зашли в музей Ралли (в котором уже однажды были).

В конце июня были на концерте Григория Кислюк (заслуженного артиста Украины), который прекрасно пел и рассказывал всякие забавные вещи.

Ежедневно ходил на море и купался, если не было сильной волны.

13 июля 1999 г. после продолжительной болезни Альцгеймера, не приходя в сознание, скончался мой отец. Он не дожил 5 месяцев до своего 90-летия. Похоронили его на кладбище в Гиват Ада. По еврейскому обычаю я неделю ходил утром в синагогу и читал Кадиш.

23 июля к нам приехали из Москвы наши дорогие гости Саша с Аленой и детьми. Эта хорошая новость была омрачена плохой - 26 июля Евгения Соломоновна, мама Раи, сломала шейку бедра. Ее отвезли в больницу и сделали ей операцию. 1 августа ее уже выписали из больницы, но она была очень слаба. Ее навещала медсестра, которая делала ей уколы, а также сестра-физиотерапевт.





Саша с семьей прожили у нас месяц и уехали 23 августа домой в Москву. Они здесь неплохо отдохнули. Ездили на экскурсии. Я тоже съездил с ними на экскурсию в Цфат на фестиваль кляйзмеров. Всем очень понравилось.

Как-то случайно встретился с Аликом Зауровым. Он сказал, что было решение о выводе меня из членов правления. Еще Рудольф Гицельтер подписал, когда я работал в Беэр-Шеве. Кстати, когда Рудольф уехал на год в Москву, где работал в системе Главмосстроя, его тоже вывели из правления Инженерного центра. Как в той пословице: что посеешь, то и пожнешь.

Регулярно читал художественную литературу на иврите, беря книги в библиотеке Гиват Ольги.

В начале сентября был у кардиолога, и он сказал, что плохо работает один из клапанов сердца. Врач изменил дозировку и порядок приема лекарств.

24 сентября 1999 г. скоропостижно скончался Борис Краснер - двоюродный брат Раи. Он умер от инфаркта в возрасте 53 года. На похоронах было масса народа, т.к. приехали сотрудники отдела, который он возглавлял, работая в авиационной промышленности Израиля.


Леня, сентябрь 1999 г., Гиват Ольга


Леня и Рая (справа), сентябрь 1999 г., парк Ротшильда

Пока я находился в Беэр-Шеве и потом был болен, функции председателя правления клуба пенсионеров исполняла мой заместитель Мария Вепринская. В мое отсутствие муниципалитет прекратил аренду помещения для клуба. Тем временем клубу предоставили помещение бомбоубежища и туда перевезли все имущество. Местный наркоман проник в это бомбоубежище и выкрал все ценные вещи. Когда я пришел в норму, мне снова пришлось решать проблемы клуба. Неоднократно встречался с руководством города, писал письма в местные газеты. Наконец получил письменное обещание мэра Хадеры Исраэля Садана, что клубу будет предоставлено достойное помещение.

Созвонился с Моти Пери и 12 октября 1999 г. встретился с ним. Беседовали на иврите и русском более часа. Было сказано, что через некоторое время у них будет создана лаборатория в Реховоте, и, возможно, меня возьмут на работу. Долго разговаривали по проблемам, связанным с процессом фильтрации. После этого, сидя дома, я проработал две математические модели фильтрации - простейшую (43) и с учетом дрейфа частиц (44). Отправил рукописи этих моделей Моти Пери, и был уверен, что они не оставят его равнодушным.

В конце октября Раиной маме в больнице Гилель Яффе (в Хадере) провели обследование, и было установлено, что у нее забита вена на ноге и нужна операция. 15 ноября ей сделали операцию в нижней части левой ноги. Операция прошла успешно.

В конце ноября я позвонил Ури Сагиву, с которым познакомился еще в январе 1997 г., когда хотел устроиться на завод «Братья Алкалай» в Хадере (см. главу 36). Он сразу же отправил меня на завод «Маркивим» в промзоне Хадеры, который изготавливает окна и двери из алюминия. Хозяин завода Ариэль после знакомства со мной сразу же согласился взять меня к себе помощником. Договорились по всем вопросам, и я сказал, что приду работать после 16 декабря, когда закончится мое пособие по безработице, а пока буду приходить на 2 часа ежедневно, и потом он оплатит мне эти часы. Моя работа заключалась во внесении в базу данных элементов деталей окон и дверей из каталогов. Работа на этом заводике была организована на высоком уровне, и хозяин стремился еще более повысить ее эффективность.

В начале декабря ездили с Димой на экскурсию на Голаны, которую организовал наш клуб. Получили массу удовольствий и впечатлений.

15 декабря последний раз отметился в Службе трудоустройства, т.к. на следующий день я уже должен был начать работу в «Маркивим». И вдруг вечером мне звонит Моти Пери, предлагает работу и хорошие условия. Договорились, что я приеду к нему в Тель-Авив 18 декабря и подпишу договор. Дома, после долгих обсуждений, согласились с моим решением. Теперь я смогу жить дома и ездить на работу. На следующий день утром поехал к Ариэлю и сказал ему, что мне предложили работу по специальности. Он сказал - не отказывайся, а если что - возвращайся. Поехал в Тель-Авив и подписал договор, добавив пункт о том, что когда буду работать в Реховоте, время в пути будет включено в рабочее время. Моти Пери не соглашался с этим пунктом, но потом пришла его супруга, ознакомилась с моей трудовой биографией, поговорила со мной и подписала договор. Выяснилось, что она всему голова, и эта лаборатория входит в ее многочисленные бизнесы. Так, кроме всего прочего она возглавляла очень серьезную компанию по инвестициям.

ТЕЛЬ-АВИВ

Таким образом, уже с 21 декабря 1999 г. я начал работать в фирме «Сигма-Нитрон» в Тель-Авиве, а после открытия лаборатории “Bio Pure Technology” (Биологически чистая технология) или сокращенно ВРТ в Реховоте перейду туда на работу в качестве научного сотрудника (development scientist). Основное направление работ проектной фирмы «Сигма-Нитрон» и лаборатории ВРТ - очистка воды.

Итак, завершился 1999 год, 20-й век и 2-е тысячелетие. Для нашей семьи это был тяжелый год.
Как-то Евгении Соломоновне было плохо и ее пришлось отвезти в больницу. Там решили сделать ей рентген желудка с введением йода, хотя она сказала, что у нее аллергия к йоду. Однако рентгенолог не прислушался к ее словам, и в результате чего произошел шок. Ей стали делать искусственное дыхание, вернули ее к жизни, сломав при этом два ребра. Затем ее положили в реанимацию, где ей казалось, что ее пытают фашисты, т.к. ее родители, сестра с детьми и многие другие родственники погибли в гетто в Борисове, и поэтому она все время говорила «Позовите дочь, она не позволит вам так со мной обращаться». Врачи разрешили Рае войти в реанимационную палату и успокоить маму. Через сутки ее перевели в отделение, и на кровати повесили табличку с надписью «Строго запрещен йод».
Я перенес обширный инфаркт, умер мой папа, умер Борис Краснер, Евгения Соломоновна сломала шейку бедра и была прооперирована, а затем ее оперировал сосудистый хирург. Я сидел полгода без работы. Сейчас начал работать. Не знаю, как будет, но надеюсь как всегда, что Новый год будет хорошим.

Эти последние дни уходящего года на работе занимался математической моделью процесса кристаллизации для установки CAPS (45). CAPS - это сокращенное название определенной технологии для очистки воды.

Как уже было сказано, я начал работать в фирме «Сигма-Нитрон» в Тель-Авиве. Эта фирма расположена очень близко к центральной железнодорожной станции Тель-Авива на последнем 15-м этаже здания на ул. Гилель Сильвер. Туда было удобно добираться от дома на поезде. Фирма «Сигма-Нитрон» занималась проектированием установок для очистки воды, и ею руководил главный инженер Шмуэль Шапиро. Когда я начал работать, он был в отпуске, и командовал работой Моти Пери. Было такое впечатление, что он не вполне понимает, что он хочет. Тем не менее, он назначил меня главным инженером проекта, и постепенно работа пошла. Прежде всего, разработали технологическую схему установки CAPS для компании Ницана Мекорот (46). В фирме работало несколько молодых инженеров, это были сплошь женщины. В середине января 2000 г. Шмуэль Шапиро вернулся из Швейцарии из отпуска, и с этого момента постепенно вырисовывалась картина того, что хотят. В это же время на фирму приезжали Жак Гильрон и Нафтали Дальтроп, ученые из Беэр-Шевского университета, авторы разработки процесса CAPS. Мне также пришлось несколько раз ездить к ним в Беэр-Шеву.

Моти Пери сформулировал передо мной работу, которую мне предстоит сделать в лаборатории в Реховоте, когда я перееду туда. Речь шла об измерении размера пор мембран обратного осмоса. Прежде всего, потребуется составить обзор литературы по данной теме, а затем и построить прибор. Где наша не пропадала, надо - сделаем.

Вот уже месяц как я работаю в фирме «Сигма-Нитрон». Я и Нафтали трудились целую неделю и выбрали почти все оборудование для установки. Пришел Моти и сказал, что нужно снизить цену. Таково же было и мнение Шмуэля.

Конец января 2000 г. Вот и еще одна неделя пролетела. Моти Пери решил таки купить прибор для измерения размера пор за 40 тысяч долларов, так что мне будет легче. Однако это его решение так и не было реализовано.

К началу февраля работа над проектом закончилась, и у меня появилось время заняться теорией. До конца месяца я написал несколько важных вещей, касающихся следующих тем:
1) выбор решетки для поддержания гомогенного течения в реакторе с псевдоожиженным слоем в процессе CAPS (47);
2) качество мембран обратного осмоса с дефектами (48) и (51);
3) обзор методов измерения распределения пор и дефектов в мембранах обратного осмоса (49);
4) движение мелких частиц в потоке (50).

РЕХОВОТ

К концу февраля мое пребывание в фирме «Сигма-Нитрон» в Тель-Авиве закончилось, и я перебрался в Реховот в лабораторию ВРТ. Следует отметить, что эта лаборатория расположена в промпарке Рабина и находится буквально рядом с железнодорожной станцией Реховот. Для меня было очень удобно добираться туда из дома. Сидишь в вагоне поезда и что-либо читаешь. Лаборатория была в завершающей стадии ее организации, но выглядела очень солидно. Большое помещение зала для заседания Совета директоров, несколько отдельных кабинетов для сотрудников и 3 большие комнаты собственно лабораторных помещений. Первое время я сидел в отдельном кабинете. К этому времени я уже многое что сделал. Мой шеф Моти Пери это оценил, так, что я думаю, мой авторитет поднялся.

В лаборатории работали еще несколько человек, а именно, Вера и Борис Гинзбург - муж и жена, химики, кандидаты наук, а также Михаил Гурвич - инженер-механик. Все они новые репатрианты. Кроме того, в лаборатории работал еще Чарльз Линдер - доктор наук. Между прочим, через некоторое время Моти Пери посадил Михаила Гурвича ко мне в комнату. Это мне никак не помешало, даже наоборот. Несколько позже на работу пришла Анна Алешина - также химик и кандидат наук.


Леонид Позин, 2000 г., лаборатория ВРТ, Реховот


Леонид Позин, 2000 г., лаборатория ВРТ, Реховот


Вера Гинзбург, Чарльз Линдер и Леонид Позин, 2000 г., лаборатория ВРТ, Реховот

Мне и Моти неоднократно пришлось ездить в Отдел министерства экологии в Црифин, чтобы согласовать с ними перечень используемых химикатов и их соответствие нормативам.

В начале марта выяснилась, что математическая модель по качеству мембраны с дефектами, которую я разработал, не учитывает некоторые особенности строения мембраны. Наконец мне удалось частично скорректировать эту модель, см. рукопись (52). Моти заставил меня работать и в пятницу, и потом я взял отгул. Он соизволил прочесть все, что я написал и позвонил мне домой, когда я был в отгуле. Начал истошно орать, что все неправильно и моя работа ни к черту не годится. С его точки зрения он был прав, но он не объяснил мне как следует устройство мембраны, так что я не мог знать все детали. Он, как выяснилось, очень импульсивный и истеричный человек. Так он заявил, что он не может к сроку выпустить отчет из-за моей «плохой» работы (я даже не знал, что моя работа настолько важна, и можно получить массу денег за этот отчет), и договорился до того, что он уволит меня после того, как я закончу сборку установки CAPS. В конце концов, я додумался до правильной модели и переработал ее, что нашло отражение в рукописях (53) и (54). Позже Моти ознакомился с результатами этих моих исследований и соответствующих расчетов и сказал, что они правильные. Моти сказал, что он погорячился, но это не важно, и он все равно не видит для меня работы в лаборатории и меня ждет увольнение. Ну, я уже настолько привык ко всяким таким перипетиям в своей жизни, что мне по существу было все равно, и я не реагировал на его слова.

Вообще Моти был очень экспансивный человек, и с утра он искал на кого излить свое вечное недовольство. Поскольку я привык приезжать на работу в 8 утра, а он в это время выезжал из Петах Тиквы в Реховот, он постоянно звонил ко мне в это время. Разговоры, сетования и нарекания могли продолжаться все то время, пока он ехал. Прежде всего, он посылал меня в его кабинет, чтобы я посмотрел почту, которая поступила к нему на Интернет. Потом интересовался состоянием дел, и всегда находил к чему придраться. Дело доходило до взаимных препирательств, т.к. он требовал то, о чем ранее ничего не говорил. Я отвечал на его выпады сначала вежливо, а потом разговор принимал резкий характер. Взаимные колкости, как это не странно, успокаивали Мотю. Он проводил такую саморазрядку почти ежедневно. Я быстро привык к этому, и никак не реагировал. Но иногда и я его посылал, куда подальше. По-видимому, кроме того, что он был самодуром, он еще был и «само»-мазохистом. И наши утренние перепалки приводили его в норму. Если у кого-либо было дельное собственное предложение по работе, но оно не было высказано ранее устами Моти, он его не принимал. Зная эту особенность его характера, я всегда пытался говорить с ним так, чтобы он сам пришел к правильному, на мой взгляд, суждению по тому или иному вопросу. Так можно было в какой-то степени управлять ситуацией, а не навязывать свое мнение.

В лаборатории Моти обращал свое внимание на других сотрудников, и те получали свою порцию нагоняев. После многочисленных телефонных разговоров, которые он ежедневно проводил, Моти через 3-4 часа уезжал играть в гольф в Кейсарию. В багажнике его автомобиля всегда находились клюшки и все необходимое для игры в гольф. Я понял, что хотя он и имеет докторскую степень, его собственные интересы лежат далеко от науки. Мои сослуживцы полагали, что все его работы финансирует его супруга, чтобы он чувствовал себя при деле и не бегал за юбками. Моти был немного моложе меня, но выглядел очень импозантно.

В это время я начал интересную, на мой взгляд, работу по определению константы химической реакции (55), вспомнив, чем я занимался в секторе РиМА. Тем временем постепенно завершились работы по оборудованию лаборатории. К концу марта я разработал схему прибора и методику обработки экспериментальных данных по измерению распределения пор в мембранах (56). Много беседовал с Чарльзом Линдером, а также встречался с Орой Кедем. Чарльз Линдер знаком с Моти Пери со времен учебы в аспирантуре в университете Беэр-Шевы. 30 лет назад он приехал из США, женился в Израиле, но его иврит был очень беден - примерно на уровне Эллочки Людоедочки из «12 стульев». Так глаголы он произносил только в инфинитиве. Все отчеты писал на английском языке, т.к. это его родной язык. Кстати, отчеты, которые выпускал ВРТ в это время, оплачивала Саудовская Аравия, и они написаны на английском языке. Моти Пери прекрасно владеет русским, ивритом и английским языком. Тем не менее, все наши отчеты проходят стилистическую правку, которую выполняет Чарльз Линдер. Ора Кедем - профессор и является всемирно известным ученым в области физико-химической гидродинамики, она много лет работала в университете Беэр-Шевы. Сейчас она входила в состав Совета директоров ВРТ. После бесед со мной Чарльз и Ора обещали найти для меня работу в университете Беэр-Шевы, если меня уволят. Речь шла о теории электродиализных мембран. Это их обещание осталось не реализованным.

Хочу отметить, что все канцелярские работы, которые в России делали машинистки (в эпоху, когда еще не было персональных компьютеров) и переплетчики, работавшие в каждом солидном учреждении, здесь в ВРТ были возложены на меня. Мне уже приходилось заниматься переплетными работами в Беэр-Шеве, когда я работал на фирме Дафна хандаса. Выяснилось, что есть два способа переплетать отчеты:
1) использование гибких корешков в форме буквы П, которые можно чуть разогнуть и вставить отчет в пластиковых обложках;
2) перфорирование листов отчета и продевание в отверстия специальной пружины.
Первый способ гораздо проще и удобнее. Я хорошо освоил его в Беэр-Шеве. Там я скопировал все свои статьи из журналов в формате А4 и собрал их в 4 тома, переплетенных таким способом.
Второй способ требует хорошей техники, а у Моти Пери было какое-то старье, и только он сам знал, как с ним работать. Для меня это было совсем непросто.

Теперь о сопроводительной документации. Выполняемые в лаборатории исследования проводились в сотрудничестве с рядом израильских и европейских фирм, причем ВРТ было головной организацией, курирующей эти работы. Сначала требовалось получить все финансовые отчеты от соисполнителей, а затем составить сводный финансовый отчет и отправить его заказчику. Всю эту работу мне пришлось делать самому, и ее тщательно проверял Моти. Что интересно, так это то, что в нашей лаборатории все доктора наук, кроме Моти и Чарльза, считались ассистентами, т.к. их зарплата на порядок отличалась от европейской. Кроме того, в Европе при расчете зарплаты учитывалось ежегодное повышение ее на 5 %. Одно могу сказать: жалко, что мы не живем в Европе.

В конце марта я окончательно сформулировал уравнения для расчета расхода по измерению распределения дефектов в мембране обратного осмоса (57) и уточнил методику обработки данных (58).

До меня дошла информация, что проект CAPS к моему удивлению вообще закрыли. Моти Пери дал команду вернуть все оборудование поставщикам. Нафтали Дальтроп сказал, что есть лучшее решение. Как потом выяснилось, оно заключалось в использование турбинной мешалки в зоне фильтрации и интенсификации перемешивания твердых частиц (это решение предложил муж Оры Кедем, он же изготовил опытный образец). Все равно не понятно, зачем возвращать оборудование, когда большую его часть можно использовать при доработке проекта.

Апрель 2000 г. Вот уже три месяца, как я работаю в ВПТ в Реховоте. Время летит. Было много хорошего и плохого. Но все же хорошего было больше, а плохое я старался забыть. За это время выполнил анализ материального баланса установки электродиализа с циркуляцией рассола и удалением Ca и SO4 (59), а также и без циркуляции рассола (60). Кроме того, разработал методику измерения режекции (61).

Я и Дима ездили на экскурсию в Тель-Авив и Яффо, организованную клубом пенсионеров. Послушали концерт органной музыки в лютеранской церкви в Яффо.

Май 2000 года. Время бежит неотвратимо. В этом году я был удостоен права зажечь факел в День независимости Израиля. Вот мне уже исполнилось 63 года. Как бежит время.


Леонид Позин, день независимости Израиля - май 2000 г., Гиват Ольга



Леонид Позин (2-й слева) и Эти Меймон (4-я справа), день независимости Израиля - май 2000 г., Гиват Ольга

На работе все нормально. Кроме своей основной деятельности, работаю и как слесарь-сантехник и как лаборант, но это меня вполне устраивает. В конце мая моя фирма получила новый проект. По этому поводу Моти повез нас в кафе «У Чарльза» в институте Вайцмана (кстати, довольно заурядное рыбное кафе). Несколько дней назад навестил Романа Адинберга (был знаком с ним еще в России), который работает в одном из подразделений этого института. Он молодой, хорошо устроился, и я был очень рад за него.

За период июнь, июль и август 2000 г. ничего существенного не произошло. На работе все стабильно. Кроме своих основных функций научного сотрудника занимался всякой рутинной работой, которую поручил мне Моти. Оформление заказов, связь с внешним миром, ведение деловой переписки, отчеты по расходованию химикатов и множество другой канцелярской работы. Дело в том, что кроме меня и Моти никто из сотрудников фирмы не владел ивритом на требуемом уровне. Из научных работ можно упомянуть рукопись (62) по расчету диаметра частицы с металлическим сердечником и покрытием из пористого полимера. Что наиболее важно и интересно для меня это то, что теперь я регулярно посещал библиотеки в институте Вайцмана, и просматривал там реферативные журналы Chemical Abstracts и другие технические журналы по заданию Моти.


Леня, Рая (3-й и 4-я слева), -, Семен Ваксман с женой - 70 лет Семену, июль 2000 г., Хадера


Рая и Леня, 2000 г., Гиват Ольга

Леня и Рая (слева), август 2000 г., экскурсия, Метула

Леня (слева) и Рая (справа), август 2000 г., джакузи, Метула


Женя, Саша и Павлик, 2000 г., Москва


Женя, Алена и Павлик, 2000 г., Сочи

Сентябрь 2000 г. Решили купить Диме квартиру в Бат Яме, поэтому довольно часто заезжал из Реховота в Бат Ям и смотрел квартиры на продажу. После поисков остановились на квартире из 2,5 комнат на улице А-Гефен, которая в какой-то степени удовлетворяла его требованиям и нашим финансовым возможностям.

В конце концов, я построил примитивный прибор для измерения пор в мембранах обратного осмоса с помощью калиброванных стеклянных капилляров, которые приобрел в стеклодувной мастерской института Вайцмана. Выполнил оценку диффузионного потока в опытах с Bubble-point (63) и уточнил формулу для расчета расхода при использовании капилляров (54). Таким образом, я сэкономил фирме 40 тысяч долларов, которые требовались для покупки специального прибора.

Время бежит. Вот и наступил Новый год по еврейскому календарю. Надо сказать, что в целом прошедший год был не так уж плох. Я начал снова работать, здоровье мое было в целом удовлетворительным.

На работе шеф перестал меня давить. В последнее время в лаборатории вообще было тихо, т.к. насос был в ремонте, и ждали деталь из США. На Новый год дали подарки, я выбрал соковыжималку для твердых овощей и фруктов.

Дома все без перемен. Здоровье Евгении Соломоновны, Раиной мамы, без существенных изменений. Рая вынуждена постоянно сидеть с ней дома, ничего не поделаешь.

Октябрь 2000 года. Месяц начался плохо! Моти высказался, что для меня нет работы и что надо что-то решать. Одним из вариантов было дать мне работу на минимум ставки (3000 брутто – т.е. я работаю только 2-3 дня в неделю). Стали рассматривать другие варианты, и тут выяснилось, что есть необходимость завершить измерения распределения дефектов по размерам, т.е. по мнению Моти, я должен работать в прежнем режиме в течение месяца, а там посмотрим. Итак, нужно будет возобновить эксперимент. Кроме того, он сказал, что я должен ознакомиться с работами других исследователей по ультрафильтрации. Хорошо. Дальше видно будет. Во всяком случае, мне ясно, что нужно искать другую работу.

На работе временно все стабилизировалось. Чарльз говорит, что еще будет много работы. Полно всяких рутинных технических дел, и поэтому не было времени на работу, которую я и Моти наметили. Кроме того, я занимался составлением инструкций на русском языке, связанных с выполнением технических поручений по снабжению фирмы и др., которые мне пришлось выполнять. Это требовалось для того, чтобы после моего увольнения оставшиеся сотрудники могли выполнять эту техническую работу.

Вот уже наступил Судный день. Настроение довольно гнусное, и оно связано с работой. Просто я сейчас с особой силой ощутил мерзость моего положения, когда почти постоянно меня унижал хозяин. Будь я моложе, давно бы ушел и нашел другое место работы, а так я был вынужден терпеть.

Присоединился к Интернету, и теперь регулярно переписываюсь с Сашей.

На работе у меня не очень все важно, т.к. хозяин мой психопат. Я практически работаю сейчас как снабженец, легко освоил это дело и веду переговоры со всеми поставщиками и т.п. Осуществляю всю рутинную работу по делопроизводству в нашей фирме, кроме того, работаю с Интернет, когда нужно получить ту или иную информацию. Сегодня мой шеф сказал, что даст мне доработать до конца года с тем, чтобы выплатить мне компенсацию в размере оклада в случае моего увольнения, что очень мило с его стороны. Но вообще мое производственное будущее совсем не ясно.

Ноябрь 2000 года. Моя сестра Рая с мужем отвезли нас в Гиват Аду. Там навестили могилу отца, а затем направились к ним домой, где отметили день рождения их дочки Леночки.

На работе я выполнил два интересных теоретических анализа по перемешиванию потоков для приготовления геля с градиентом рН (65), (66) и предложил оригинальное техническое решение. Это было очень важно для совершенствования прибора pH gradient maker для анализа белков. Однако босс не оценил его по достоинству. Он сейчас сильно занят получением денег из разных источников. Собирается расширить свой бизнес, планирует создать мастерскую по производству и ремонту мембран. Я по его просьбе нашел в Интернете три фирмы (во Владимире, Киеве и Подмосковье), которые также выпускают мембраны.

Опыт, который мой шеф требовал, чтобы я организовал, дал отрицательные результаты. Сейчас он будет видоизменен.

Дома с удовольствием занимаюсь на компьютере созданием нового ключевого словаря иврита, для чего использую толковый компьютерный словарь иврита, который купил примерно полгода назад.

Наконец, мы уплатили за квартиру для Димы и получили ключи от нее. Хочу отметить, что мы не брали никакой ссуды. Я и Рая встретились с Димой возле адвокатской конторы, где была заключена сделка, и поехали в Бат-Ям. Там еще раз внимательно все посмотрели. Я составил план квартиры, там есть спальня 10 кв.м, салон 14 кв.м, холл 10 кв.м, кухня 7 кв.м, закрытый балкончик и еще совмещенный санузел. Общая площадь квартиры около 51 кв.м. Квартира на 3-м этаже 3-этажного дома в относительно тихом месте. До Тель-Авива 20 мин езды на автобусе. Но как всегда нужен ремонт. Есть много работ, которые нужно делать. Это касается сантехники, электрики и общестроительных работ.

Дома в Гиват Ольге установили устройство для очистки воды с мембраной обратного осмоса.

На работе занимался экспериментом. Такого убожества я не припомню. Я предложил грамотную схему эксперимента, но из-за того, что даже найти простейшие стеклянные краники здесь проблема, а шеф не понимает идеи измерений – пришлось проводить измерения так, как это делали еще в прошлом веке. Ну, слава богу, завершили. Обработал данные, и шеф сможет выпустить отчет, за который люди в Омане, возможно, заплатят деньги, как это сделали за мою первую теоретическую работу по этой теме в 1-м квартале.

Декабрь 2000 года. Было много дел на работе, и эксперимент и расчеты. Подготовил все необходимые материалы к отчету. Кроме того, завершил важный анализ по совершенствованию прибора pH gradient maker для анализа белков (67), (68) и (69).

Дима уже живет в Бат-Яме и приезжает к нам в гости на выходные.

Январь 2001 года. Это было ужасное время для нашей семьи. Евгения Соломоновна была тяжело больна, несколько раз к ней вызывали врача. Наконец, ее состояние было настолько плохо, что пришлось отвезти ее в больницу. Это было ночью 10 января. И уже к 6 утра она скончалась, практически у Раи на глазах, не дожив месяц до 88 лет. По анализу врачей у нее был сепсис, и ее положение было безвыходным. Тут же поехали с Раей в Хеврат кадиша и организовали похороны. В 13 час. маму Раи уже похоронили на новом кладбище в Хадере. Были только самые близкие родственники. Приезжала Лена Краснер, и конечно, приехал с работы Дима. После окончания 7 дней мы с Раей поехали в Пардес Хану заказать памятник Евгении Соломоновне. В феврале поставили ей памятник, и после его открытия дома устроили поминки.

Из главных событий этого времени. Меня наконец-то уволили с работы. Можно сказать, что в первый раз в жизни я не был огорчен этим событием. Сейчас я уже безработный. Проведенные мной опыты по измерению дефектов пор в мембранах обратного осмоса и их анализ представляли с моей точки зрения большой научный интерес. Моти Пери даже считал необходимым опубликовать эту работу в Chemical Engineering Science с моим участием. Однако он решил, что для него важнее написание инструкций. Вот так вот. Кстати, уволили не только меня, через месяц та же участь постигла и Чарльза Линдера. Но у него была возможность вернуться на работу в университет Беэр-Шевы. Отмечу, что через некоторое время покинула лабораторию Анна Алешина, которая прекрасно устроилась потом в институте Вайцмана. Гинзбурги и Гурвич продолжили свою работу. Недавно беседовал с Михаилом Гурвичем, и он рассказал мне, что 3 года назад перенес инфаркт. Дело в том, что после моего увольнения Моти Пери выбрал его козлом отпущения и издевался над ним на полную катушку.

Отмечу, что на этом моя творческая деятельность по специальности закончилась. Итак, в Израиле я проработал в Северном округе (Хайфа и окрестности, Мигдаль а-Эмек), в Южном округе (Беэр-Шева) и в Центральном округе (Тель-Авив и окрестности). Для полноты оставался еще округ Иерусалима, но это уже не для меня.

Перейти к оглавлению

1997-1999 гг.

Итак, 5 октября 1997 г. я начал работать в Беэр-Шеве. Накануне зашел к Тительманам  и Леня отвез меня на квартиру, где я снял комнату у новых репатриантов в доме по улице Мивца Увда 7. Хозяева квартиры - это пенсионеры - живут в трехкомнатной квартире (2 спальни, салон и кухня). Моя спальня имеет два окна, одно на улицу, а другое в торец. Место достаточно шумное, и мне трудно уснуть. В моей комнате есть диван с хорошим матрацем, кресло и стол. Работаю в фирме Дафна хандаса в технологическом отделе, в котором кроме меня числится еще мой шеф Цви Занд и все. Он сидит в своем кабинете, а я в общем зале. У каждого сотрудника есть хороший письменный стол и компьютер. Сижу, заполняю технические спецификации с помощью программы Excel, правлю технологические схемы на Автокаде и т.п. День проходит очень быстро. Моя фирма находится в промышленном парке Омер, построенном известным миллионером Вертхаймером (также как его промпарк Тефен в Галилее). Здесь же находится ресторан, где питаются все сотрудники различных фирм в этом парке. Кормят очень неплохо. Мы платим за обед, который стоит 25 шек., только 8 шек., а остальное доплачивает хозяин. Омер находится вне Беэр-Шевы, и туда ходит автобус. Тем временем подвозит меня на работу Леонид Кобзон - начальник строительного отдела.



Нашел в Беэр-Шева Михаила Печатникова, с которым был знаком еще в Москве. В России Михаил жил в Ленинграде и часто приезжал в Москву во ВНИИОС, участвуя в работах по газоразделению. Он доктор наук по холодильной технике и здесь что-то сумел сделать по своей специальности. Живет в Беэр-Шеве с женой, которая работает учительницей, и получила постоянство. Я частенько заходил к ним в гости, они живут близко от большого парка, где приятно гулять.

Также я отыскал Льва Фрумкиса, с которым мы познакомились еще в ульпане в Нес-Ционе. Он хороший физик, и нашел работу в университете Беэр-Шевы, также как и Леня Тительман.

На Судный день поехал домой в Гиват Ольгу. Отдохнув, приехал в Беэр-Шеву и привез с собой настольную лампу, а хозяева раздобыли мне столик. Теперь я вечерами занимаюсь англо-русским словарем, составляю корневой словарь английского языка.

Эти рабочие недели были очень короткими из-за праздников, сначала Судный день, а потом Сукот (праздник Кущей). На праздники ко мне в Гиват Ольгу приезжал Гриша Шурцин с женой. Он привез мне от Василия Новожилова (для которого сектор РиМА выполнил одну из последних хозрасчетных работ) его статью с моим участием [101]. Мелочь, но приятно. А затем через некоторое время пришел и праздник Симхат Тора.

Ближе к концу ноября Инженерный центр организовал интересную поездку для своих членов на выходные дни. Фактически отдыхали два дня с ночевкой и питанием. Сначала поехали в Хогла, где живет художник Борис Пенсон, который приехал в Израиль в 1979 г. (участник известного «Ленинградского дела» - как бы угон самолета). Потом приехали в Гиват Хавива, где члены правления разместились в двухместных номерах. Была интересная лекция о евреях, выходцах из России, внесших большой вклад в историю Израиля, а затем лекция о музыке хасидов и кляйзмерах (вел аккордеонист, который и пел и играл). Потом мы сами себе устроили вечер танцев и песен. Я не зря взял с собой аккордеон. На следующий день была лекция по искусству перевода с русского на иврит (переводили стихотворение Самуила Маршака про дедушку, мальчика и осла). Затем выступал известный партизан из Белоруссии Леонид Окунь. После обеда были лекция о дарах Мертвого моря и встречи с председателем Объединения ученых Александром Берманом и председателем Союза инженеров Комисаровым. Состоялась также встреча с Петром Мостовым - бывшим председателем Союза документально кино в России, который с 1988 г. живет в Израиле.

В декабре 1997 г. две недели находился в Беэр-Шеве, т.к. в Израиль из Москвы приехала в гости к Тительману Ада Шабанова, с которой мы вместе учились в одной группе в МИХМе. Она потом работала в ГИАПе. Леня Тительман устроил ей ознакомительную поездку по городу. Мы посетили разные места, побывали в старом городе, посмотрели колодец Авраама. Дома у Лени его жена Света устроила шикарный прием. На следующий день в субботу поехали в Мицпе Рамон. Там посмотрели «махтеш» (пролом) - это такое большое ущелье, которое образовалось тогда, когда на Земле зародилась жизнь - и это место в пустыне осталось первозданным и неприкосновенным для человека. Величественное зрелище. Посетили геологический музей (это место считается национальным геологическим заповедником), а также музей фауны пустыни с живыми зверьками. На обратном пути заехали в Сдэ Бокер, где жили и похоронены первый глава правительства Израиля Бен Гурион и его жена.

Хозяин фирмы Дан Шлезингер решил пригласить советника по психологии производственных отношений и организации труда, полагая, что это позволит повысить эффективность работы коллектива фирмы. Таким образом, за две последние недели на фирме были устроены несколько встреч с психологом. Несколько общих встреч для всей фирмы, где были проведены всякие состязания, и одна встреча для каждого отдела. В нашем отделе - это я и Цви Занд, который дал мне высокую оценку.


Дан Шлезингер, хозяин фирмы Дафна хандаса, Беэр-Шева

В мое отсутствие Рая с Димой ездили на экскурсию в Голаны и рассказывали, что это было очень интересно.

При разработке принципиальной схемы для непрерывного производства металлокерамики для завода Рами керамика и предпроектной проработки опытной установки (10) появилась возможность заняться научным анализом - речь идет о нестационарной теплопередаче в неподвижном неплотном слое частиц, что нашло свое отражение в рукописях (11), (12) и (13). В это же время мною выполнены такие работы, как расчет вакуумного компрессора (14), а также схемы установки сушки и упаковки для заводов группы Бром (15).

Дома все нормально. Моему отцу исполнилось 87 лет, и мы поздравили его с Днем рождения.

Как-то незаметно наступил Новый 1988 год. Я уже работаю три месяца. На работе все нормально. Довольно интересно. Хозяин фирмы заявил, что он хочет организовать занятия по изучению английского языка. Это было бы неплохо, но этого ничего не было.

В январе 1998 г. я занимался обоснованием методики расчета труб вентиляционных трубопроводов и выбором их диаметра (16) и (17), а также методикой и программой расчета газовых трубопроводов (18).

В конце января встречался в Беэр-Шеве со своими однокурсниками по Курсу 1000 инженеров - Ицхаком Вейцером и Марком Браверманом (они работают в фирме Бэйтман - в Йокнеаме - а сейчас уже 4 месяца в командировке в Беэр-Шеве), а также с Аркадием Сурпиным. Он преуспел больше всех, работает в фирме Тирковот Бром в отделе экологии и техники безопасности, получил постоянство и имеет большую зарплату.

На фирме практически нет работы. Поручили привести в порядок каталоги технической литературы на фирме, Это большая и нудная работа. Составил новую рубрикацию. По вечерам занимаюсь подготовкой англо-русского корневого словаря.

Моей супруге Институт национального страхования наконец-то дал пособие по старости в сумме 897 шек.

Во время пребывания в Беэр-Шеве у меня обострился остеохондроз, и меня мучили боли в бедре и в спине, а также в пятках. Ни мази, ни игольчатый аппликатор Кузнецова, ни массаж не помогали. Проверка ультразвуком показала, что у меня в левой почке имеется киста размером 1,5 на 1,2 см. Считается, что это не существенно, но требуется ежегодная проверка. На будущее, на всякий случай купил для себя специальный поддерживающий пояс на поясницу и стельки из силикона с гелем.

Февраль 1998 года. Ждем, чем кончится Иракский кризис.

В это время я занимался составлением методики и программы расчета аппарата с мешалкой (19), а также методики и программы расчета отстойника и сепаратора (20). Кроме того, я участвовал в разработке схемы расширения компрессорной станции, спецификации приборов автоматики и выполнил расчет трубопроводов для завода Дайль в Димоне (21), а также составил методику расчета гравитационного потока жидкости в каналах (22).

Март 1998 года. Багдадский кризис как будто миновал. Боли в бедре и спине почти исчезли, а пятки еще иногда болят. На работе все тихо-мирно. На днях фирму посетила комиссия по повышению эффективности труда и производства, т.к. хозяин подал заявку на приз Каплана (Госпремия Израиля), и поэтому накануне наводили чистоту, вешали картины и т.п.

В марте 1998 г. я занимался составлением методики и программы расчета сепараторов газ-жидкость (23), а также технологической схемы установки синтеза для заводов группы Бром (24). Кроме этого выполнил специальный заказ по схеме, расчету трубопроводов и подсчету объема работ для установки мойки оборудования (25). Для выполнения последней работы мне пришлось освоить программу Бенарит для расчета объема и стоимости строительных работ.

Беседовал с Барухом Подольским (профессором лингвистики Тель-Авивского университета по семитским языкам) по поводу корневого иврит-русского словаря (на основе словаря Пальхана). Договорились как-нибудь встретиться в Пардес Хане, где у него есть друзья. Несмотря на его обещания и мои напоминания эта встреча так и не состоялась.

Мне до сих пор не оформили пенсионный фонд, хотя это было оговорено в договоре. Цви Занд обещал переговорить с хозяином по этому вопросу. После разговора с ним он сказал, что вопрос с моей страховкой решен и в апреле у меня будут все необходимые документы от страховой компании.

В конце марта хозяин фирмы Дан Шлезингер устроил на своей вилле в Омере банкет по поводу 8-летия фирмы для сотрудников. Был отличный кайтеринг, и очень уютная обстановка.

Дома в Гиват Ольге накануне праздника Песах мы с Раей устроили традиционную генеральную уборку, помыли все окна, постирали шторы и повесили их на окна и многое другое. Трудились весь день.

В начале апреля 1998 г. завершил составление каталога статей из технических журналов, связанных с расчетными методиками процессов и аппаратов химической технологии. В связи с недостатком заказов и малым объемом работ меня вызвал хозяин фирмы и вручил мне функции контролера качества проектной документации. Скорее всего, он счел меня наиболее подходящим для этой работы. Начал изучать стандарты фирмы по ИЗО-9001. Цви Занд ознакомил меня с его оценкой моей работы. Оценка хорошая. Оказывается, они периодически заполняют анкеты на каждого сотрудника. 3 апреля хозяин организовал официальный банкет 8-летия фирмы в ресторане кибуца Кармим. Кроме сотрудников фирмы на банкете было масса гостей с многих предприятий Негева, для которых фирма делает проектные работы. Была отличная музыка и хорошая еда.

На Песах всех сотрудников фирмы отправили в отпуск. На праздник пошли с Раей в синагогу Хабад, где был устроен прекрасный седер.

После праздника вернулся на работу. Работы не так много, но есть. Дал свои замечания по стандартам фирмы. В апреле 1998 г. подготовил ряд методик и провел расчеты диафрагм для измерения расхода (26), (27) и (28).

Стоит очень жаркая погода, и мы решили купить кондиционер воздуха. Я занялся изучением продаваемых аппаратов, и после этого мы приобрели и установили кондиционер с одним компрессором и двумя испарителями, один в салон, и второй в одну из спален.

В мае 1998 г. сменил свою комнату в Беэр-Шеве на другую в более тихом месте. Теперь после работы я иду в парк, который находится рядом с домом, где я проживаю. Там приятно посидеть, почитать книгу, можно познакомиться с новыми людьми.

На работе занимался написанием смет на сооружение объектов, а также начал редактировать стандарты фирмы в соответствии с моими замечаниями, которые утвердил хозяин фирмы.

В Гиват Ольге на праздник независимости государства Израиль мы с Раей пошли к морю, где имеется эстрада, и выставили 10000 стульев. Был грандиозный концерт, который закончился в полночь.

Июнь 1998 года. На фирме перебои с заказами. Есть много свободного времени. Наконец закончил работу над корневым англо-русским словарем и переплел его в одной из типографий Беэр-Шевы.


Англо-русский корневой словарь.

Нашел другую комнату около Мерказ Гилат и переехал туда. Тихое и удобное месторасположение. На работе положение стабилизировалось и есть что делать. Выполнил множество гидравлических расчетов по методикам, которые разработал ранее. По указанию хозяина прочитал две лекции по стандартам обеспечения качества проектов. Записался в городскую библиотеку Беэр-Шевы, и все свободное время после работы читаю книги на иврите.

5 июля 1998 г. к нам в Гиват Ольгу приехал Саша с Аленой и детьми. Привезли в подарок видеокассетный магнитофон «Сони». Дети и внуки отдыхают на море. Купили путевки на экскурсии в Иерусалим и Тель-Авив - Яффо - сафари.

В последние недели изменилось поведение Цви Занда. До сих пор он был очень спокойным и уравновешенным человеком. Между нами были полное взаимопонимание и прекрасные отношения. И вдруг он стал нервным и раздражительным, стал цепляться ко мне по всяким пустякам. Наконец-то ситуация прояснилась. Хозяин устроил общее собрание, на котором объявил, что Цви Занд уходит (хотя надо понимать, что его «ушли»). Как нет заказов, то первым долгом на частных фирмах увольняют высокооплачиваемых. Теперь на мне будет лежать ответственность за работу технологического отдела. Если бы у меня был опыт и знания по технологии, то у меня был бы шанс продвинуться. А так как этого у меня нет, то остается надеяться, что придет новый шеф, и там видно будет. Тем временем неприятности пошли одна за другой. Начальник строительного отдела Леонид Кобзон не согласился с хозяином фирмы, который велел ему считать объем бетонных работ по кубометрам, как требовал заказчик, а не по длине бетонируемых траншей. Леонид осерчал на это и вообще на всех сотрудников фирмы, а мне он отказал в предоставлении тремпа. Ну, я нашел другой тремп. С работой перебои.

За это время были выпущены схемы и спецификации оборудования для сортировки гранулированного калия на заводах Мертвого моря (29).

К нам в Гиват Ольгу приезжали Борис Краснер с женой встретиться с Сашей и его семьей. Тем временем Саша, Алена и дети съездили на экскурсию Хамат Гадер (там есть крокодилья ферма и горячие источники), и там им очень понравилось. Также они посетили Акко.


Женя и Павлик, июль 1998 г., Стена плача, Иерусалим


Алена, Рая, Павлик и Женя, июль 1998 г., Гиват Ольга


Алена, Женя, Павлик и Саша, июль 1998 г., Гиват Ольга


Леня, Павлик, Женя и Рая, июль 1998 г., Гиват Ольга


Женя, Дима и Саша, июль 1998 г., Тель-Авив


Дима, Женя, Павлик и Саша, июль 1998 г., Тель-Авив

Как-то зашли с Сашей в фотографию получить снимки, и хозяин увидел мое фото с аккордеоном. Он спросил меня, не нужен ли мне аккордеон. Я сразу же откликнулся, т.к. это мое хобби, и мы пошли к нему домой. Он вытащил инструмент Вельтмайстер Амиго красного цвета размером 3/4, трехголосый с 5 регистрами на голосах и 3 регистрами на басах, в приличном состоянии, и попросил за него смехотворную цену 120 шек. Я тут же согласился и купил его. Этот инструмент был довольно звучным и более легким по сравнению с моим аккордеоном Ройяльстандарт 7/8. Новый аккордеон имел небольшой дефект: западали верхняя и нижняя клавиши, а в футляре были неисправны замки. Я подумал, что этот дефект с клавишами со временем пройдет. Решил, что когда-нибудь, может быть, этот аккордеон пригодится моим внукам. Да и вообще, он более удобен для переноски.

В начале августа Саша с семьей улетели в Москву. В Израиле стоит адская жара. На работе функционируют кондиционеры, и это спасает. Хозяин уволил еще двух человек - Леонида Кобзона (который отказал мне в тремпе) и его сотрудника инженера-строителя Семена Пилявского. Кстати, с Семеном Пилявским у меня были приятельские отношения. Честно говоря, мне было очень жаль их обоих, т.к. увольнение могло коснуться каждого из нас.

После увольнения Цви Занда хозяин часто встречался со мной, и он понял, что я инженер-механик, а не инженер-технолог. Однако его отношение ко мне осталось положительным.

В середине августа хозяин устроил у себя на вилле вечеринку по поводу получения премии Каплана (государственной премии).

В августе 1998 г. я завершил ряд работ, начатых еще при Цви Занд, и это спецификации оборудования для установки обрызгивания маслом порошка для его обеспыливания (30), список проектов Дафна хандаса, находящиеся в работе на 16.08.1998 (31), схемы и расчеты трубопроводов для стеклозавода Фениция в Иерухаме (32), а также схемы вариантов модернизации установки осушки и списки оборудования для завода Махтешим (33).

Наконец-то появился мой новый шеф Давид Фридэ, который один исполнял две должности - начальника технологического отдела и начальника отдела маркетинга. О нем многие на фирме хорошо отзывались. Но сейчас он занимался только рынком, искал заказы. Хозяин уволил еще двух сотрудников: Фадея Фраймана - прекрасного руководителя проекта и Иону Лейкина - инженера-конструктора. Оба мои хорошие товарищи. Большую часть времени я был занят обеспечением качества проектной продукции.

Дома в Гиват Ольге к нам пришел агент фирмы Кибри и уговорил купить комбайн по уборке квартиры, который стоил более 7000 шек. Комбайн хороший, но довольно сложный в сборке.

На работе почувствовал перемены. Новый шеф спросил меня, каковы могут быть затраты времени на две технологические схемы. Раньше такого не было, это недавно ввел хозяин. Выяснилось, что в начале октября будет ревизия из Института стандартов Израиля, так что до этого момента меня не выкинут.

В начале сентября 1998 г. прошло заседание по ревизии работы правления фирмы. Получил от хозяина похвалу. По указанию хозяина занимаюсь упорядочиванием всех проектов фирмы.


Дима, Лиля Красная, Леня, Рая и ее мама, сентябрь 1998 г., Гиват Ольга

Наступил Новый еврейский год. Получил 5 дней отпуска. В Гиват Ольгу приезжали мои родители. Под вечер в Новый год у нас были гости Лиля Красная с мужем и Роман Кофман с женой и сестрой.

В сентябре завершил составление содержания технических каталогов фирмы (34). Работы для меня практически нет. Хозяин поручил мне разобраться со старыми кальками и отправить их заказчикам.

Насупил октябрь 1998 года. Все ушли в отпуск в связи с еврейскими праздниками. Перед отъездом домой сменил комнату на другую, там гораздо просторней и удобнее, но чуть больше шума. Прошел Судный день. В Гиват Ольгу приехал мой товарищ по работе в Дафна хандаса Александр Цвияк и мы поехали с ним на море. Он сравнительно недавно начал работать в нашей фирме инженером-конструктором. Очень грамотный инженер, выпустил словарь-справочник машиностроителя с помощью Министерства абсорбции. Этот словарь содержит много справочного материала, полезного для инженеров-механиков, и хорошо продается. Но Александр от этого ничего не имеет.

На работе пока без изменений, исполнился год, как я работаю.

Я снова дома в Гиват Ольге, т.к. на дворе праздник Симхат Тора. В Хадере идет предвыборная кампания по выборам в городской совет. Меня тоже привлекли к агитационной работе от списка Кадима во главе с Эти Мэймон. Она закончила юридический факультет Тель-Авивского унтверситета и 2 года работала помощником депутата Кнессета. Живет в Гиват Ольге.

На фирме хозяин решил установить центральный процессор и поручил мне кроме работы по ИЗО-9001 еще распечатать все чертежи законченных проектов в формате А4, заархивировать их и составить картотеку с использованием программы Access. Проверка стандартов фирмы со стороны Института стандартов Израиля прошла успешно - и это благодаря моей большой работе над этими стандартами. Хозяин дал увольнительные письма еще двум сотрудникам фирмы, в том числе моему хорошему товарищу Израилю Ройтману - начальнику трубопроводного отдела.

В конце октября в Гиват Ольге прошло предвыборное собрание списка Кадима, куда был приглашен музыкант. Собралось более 50 русскоязычных избирателей. Я переводил. Собрание было очень эффективным. Отмечу, что Эти Меймон была избрана депутатом горсовета. В выходные к нам приехал Борис Краснер, и мы с Раей поехали в Натанию, где в гостинице остановились наши дальние родственники, проживающие сейчас в Германии. Затем посидели на берегу моря в Михмороте в кафе и вернулись домой.

В начале ноября 1998 г. меня и Израиля Ройтмана отправили на Ашдодский нефтезавод. Ездили туда на его машине. Рита, инженер трубопроводного отдела, отказалась туда поехать, и ее тут же уволили. Через несколько дней Израиль оставил фирму в соответствии с приказом об увольнении. Я остался один.

5 ноября 1998 г. поехали с Раей на экскурсию в Эйлат на 4 дня и 3 ночи. По пути в Эйлат посетили Сдэ Бокер и квартиру Бен Гуриона - первого премьер-министра Израиля, затем побывали на ферме в Мицпе Рамон, где живут ламы и альпаки. Наконец прибыли в Эйлат, где нас разместили в гостинице Эль-Арци. В Эйлате посетили аквариум и там же океанариум (кинопанорама с механическими эффектами), была поездка на катере. Посмотрели Клаб Отель. Гуляли вечерами по набережной, купались в Красном море. 8 ноября поехали обратно, были в парке Тимна, посмотрели, как когда-то получали медь, увидели Соломоновы столбы и посетили Мертвое море, где также купались. Вернулись домой полные впечатлений.


Рая и Леня, ноябрь 1998 г., Эйлат


Рая и Леня, ноябрь 1998 г., Негев, Соломоновы столбы

На следующий день поехали на экскурсию в парк Ротшильда, которую организовал наш клуб пенсионеров.


Фирма сняла мне гостиницу «Орли» в центре Ашдода рядом с морем. Гостиница 3 звездочки, но очень даже неплохая. Ашдод поразил меня своей красотой и благоустройством (по сравнению с другими городами). Работать на заводе очень тяжело, т.к. все время на ногах, ходишь по установке, поднимаешься на этажерки. Делаю документы As made - проверка и уточнение схем. Приходится просмотреть каждую трубу, проверить какие новые врезки были сделаны или установлены дополнительные приборы или вообще те или иные изменения. Мне выдали рабочую одежду, каску, очки и ботинки. Огромное число схем и масса изменений. С утра до обеда и с обеда до вечера ходишь пешком, так проходишь за 8 часов работы около 20-25 км. К концу дня остаешься без сил, приезжаешь в гостиницу, ужинаешь и падаешь в постель. Полчаса посмотришь телевизор и засыпаешь. Наконец кончилась моя командировка, и 19 ноября я вернулся в офис фирмы. Давид Фридэ планировал еще одну такую работу в Ашдоде на другой установке, но, по-видимому, такой договор не был подписан.

В субботу 21 ноября ездили с Раей на экскурсию в Иерусалим по христианским местам. Посетили Голгофу и Гроб господний. Поехали в Вифлеем, но из-за ремонта дороги не попали в храм. Из Иерусалима сразу же поехал в Беэр-Шеву.

Наконец в фирме появилось много работы, занимаюсь двумя проектами - порт Эйлат и завод Кармит в Пардес-Хана. Из-за боли в спине поехал домой лечиться, взял больничный лист, прошел физиотерапевтическое лечение. Просидел дома почти неделю и 5 декабря вернулся в Беэр-Шеву.
12 декабря переехал в квартиру в новых многоэтажных домах вблизи улицы Мивца Брош (если не ошибаюсь), очень хорошая и тихая комната. Хозяин - репатриант из России и работает водителем грузовика. На работе ничего хорошего, т.к. проекты, над которыми я работал, завершились. Велели разобрать бумаги уволенных сотрудников. Потом мне поручили работу в Ерухаме. Ездил туда несколько раз на стекольный завод Фениция, сделал эскизы системы трубопроводов подачи воды от градирен до компрессоров (35). Кроме того, как контролер качества проектных работ составил список законченных работ Дафна хандаса (36).

В конце декабря на фирму взяли новую сотрудницу Юдит (начальник строительного отдела), она репатриировалась из Румынии в 1984 г. Теперь у меня появился тремп от дома до работы и обратно, раньше приходилось ездить из Беэр-Шевы в Омер на автобусе.

Наступил новый 1999 год. Были у Люси Кофман на дне рождения. На работе без особых перемен, еще раз съездил в Ерухам. Почти что нет работы по основной специальности, весь январь печатаю чертежи ранее выполненных проектов для каталога фирмы. Кроме того, завершил расчет теплообменника для нагрева масла (37), а также составление списка трубопроводной арматуры для модернизации завода Кармит (38).

В выходные ездил в Гиват Ада навестить отца, он очень болен.

В середине февраля пришлось поменять комнату, т.к. хозяин квартиры расстался с подругой и возвращается в квартиру. Переехал по адресу Геура Иосефталь 24. Комната и условия хорошие, приятные хозяева, есть телевизор. Боялся, что будет шумно, однако все нормально. Сплю хорошо. Через пару недель к хозяевам приехала дочь, и мне пришлось срочно искать другую комнату. Нашел в этом же районе Мерказ Орен у хозяйки-пенсионерки, которая жила одна. Ее звали Асей, и она когда-то работала медсестрой. На работе мой новый шеф уходит. Я по ходу работы с ним давно понял, что как технолог он очень слаб. В этом я позже убедился, когда примерно через полгода посетил Институт кормовых смесей Амбар, который находится рядом с Ган Шмуил возле Хадеры. Я понял, что Давид по существу не понял, что от него требуется (а меня с собой при поездке к ним не взял). Хозяин сказал, что Давид Фридэ много сделал для фирмы, и сейчас достаточно заказов. Дан Шлезингер стал давать мне задания как инженеру-технологу. Работать стало интересно, но трудно.

С 1 марта 1999 г. я действительно делал работу по моей специальности. Теперь под руководством самого Шлезингера. Однако 9 марта я получаю письмо об увольнении с 9 апреля 1999 г., и т.к. у нас в Песах не работают, то осталось мне работать чуть больше двух недель. Наконец пришла и моя очередь. Очень жаль, но ничего не поделаешь. Странно, я вроде бы начал работать как инженер-технолог в полном объеме, разработав полный комплект технологической документации пилотной установки для разделения смеси жир-вода-твердое для Института кормовых смесей Амбар (39) по заданию, которое составил Давид Фриде, а также технологическую схему пылезащиты при загрузке судов для порта Эйлат (40). Все обусловлено тем, что Дан Шлезингер не технолог, а механик, и он решил передать все работы Амиру Кушнеру, с которым он когда-то вместе работал. С октября 1997 г. по март 1999 г. в фирме Дафна хандаса мною выполнены следующие работы по спецификациям оборудования: воздушный компрессор, разгрузочный шнек, роликовый транспортер, шнековый транспортер, вибрационный питатель, дробилка, система дверей, струйный распылитель, вентилятор, направляющий клапан, шибер, ротационный клапан, воздухоохладитель, электронагреватель, теплообменник, конденсатор, магнитная ловушка, магнитный сепаратор, подъемный кран, гидроциклон, осушитель воздуха, воздушный фильтр, мешочный фильтр, патронный фильтр, диафрагменный насос с воздушным приводом, дозировочный насос, центробежный насос, суспензионный насос, сито, бункерный активатор, бункер, емкости, вакуумный насос (41), а также по стандартам предприятия: заполнение табеля, регламент исполнения компьютеризированных документов, регламент нумерации и подшивки документов, регламент по документированию и информации (42).

Сразу же после получения письма о моем увольнении я стал искать себе работу. Отнес свою трудовую биографию в фирму Баран проект, расположенную рядом с моей фирмой в промпарке Омер, а также в фирму Негев проект, которая находится в Беэр Шева недалеко от центральной автобусной станции, и другие фирмы. Через некоторое время успешно прошел интервью на фирме Негев проект. Сказали, что свяжутся со мной позже.

28 марта 1999 г. я перенес инфаркт миокарда, в больнице Сорока в Беэр-Шеве мне сделали центур и спасли жизнь. Неделю до этого я чувствовал недомогание, неоднократно мне измеряли ЭКГ, но ничего не находили. 28 марта я был на работе, но чувствовал изжогу, и после работы вновь зашел к врачу, и он ничего не нашел. Почувствовал себя совсем плохо, уже придя в свою комнату. Моя хозяйка Ася вызвала врача, и та констатировала инфаркт и вызвала скорую помощь. У меня уже был отек легких, и я почти терял сознание. Врачи Сороки сделали все, чтобы меня спасти. Они в ходе центура поставили «баллон» и «стент» (пружина, которая расширяет сосуд). Я пробыл в больнице до 13 апреля, т.к. потерял много крови (выяснилось, что при наложении жгута после центура была проявлена небрежность со стороны младшего медперсонала), и у меня был очень низкий гемоглобин и почти полное бессилие. Рая приехала в Беэр-Шеву и каждый день приходила ко мне в больницу, она жила у Тительманов. В больнице меня навестила Пнина с фирмы Дафна хандаса, привезя огромный букет. Также приезжали Борис Краснер с женой. Тительманы, особенно Света, оказали нам огромную помощь во всем. Света неоднократно приходила в больницу и приносила фрукты и всякую всячину. Это настоящие наши друзья. Домой в Гиват Ольгу меня и Раю отвезли моя сестра Рая с мужем.

Дома я отдыхал, набирался сил. Сходили с Раей в Институт национального страхования, и нам оформили пособие по старости на двоих. Так незаметно прошли апрель и май 1999 г. В мае мне позвонила одна из фирм в Беэр-Шеве по поводу работы, но я ответил, что сейчас не могу. В начале июня я снова почувствовал себя плохо, и меня положили в больницу Гилель Яфо в Хадере. Сделали мне еще один центур, но ничего не нашли, слава богу.

На этом можно закончить мою эпопею о работе в Дафна хандаса в Беэр-Шеве. Остается только полагать, что самое худшее в своей жизни я уже пережил, и выразить надежду на лучшее будущее. Но об этом в следующей главе.

Перейти к оглавлению

1996-1997 гг.

Этот период моей жизни я был безработным, и он будет описан в следующих разделах: будни и праздники, Инженерный центр, клуб пенсионеров, поиски работы.

БУДНИ И ПРАЗДНИКИ

Конец 1996 года. Я опять безработный. Сижу дома, отдыхаю. Иногда изучаю английский язык по учебнику Бонка. Это довольно объемный учебник, что-то остается в памяти, но большей частью проскакивает мимо. В моем возрасте совсем не просто изучать иностранные языки. Регулярно, раз в неделю, езжу в Хадеру, чтобы отметиться в службе по трудоустройству. Это практически безрезультатно, но необходимо, чтобы получать пособие по безработице от Института национального страхования. В службе трудоустройства познакомился с Игорем Файвушевичем. Очень интересный человек, по специальности он инженер-строитель, но фактически занимался другими вещами. Он хорошо знает английский язык, да и с ивритом у него все в порядке. Ему удалось устроиться работать на госпредприятии, где он отработал 5 лет. Сейчас он работает техником по обслуживанию клуба престарелых (на полставки). Много времени уделяет решению кроссвордов и даже получает призы. Кроме всего прочего пишет стихи, в основном с юмором. Это у него хорошо получается. Он прекрасный собеседник и хороший шахматист. Иногда встречаемся с ним на пляже, когда он свободен от работы, и беседуем о жизни, когда он не играет в шахматы.


Игорь Файвушевич, Хадера

Недавно купил компьютер, т.к. он был крайне необходим для Димы. Теперь и я кое-что пишу на нем.

Как-то мы с Раей совершили большую прогулку по берегу моря в северном направлении и вышли к новостройкам. В это время там велись строительные работы по сооружению домов с квартирами для отдыха, а также высотной гостиницы. Одновременно там проводилась реставрация дома Ханкина, который был первым домом, построенным на берегу моря в нашем районе. По имени хозяйки этого дома и названа наша Гиват Ольга (т.е. холм Ольги, приехавшей из России). Потом после реставрации мы часто навещали этот домик. Сегодня по вечерам он используется как молодежное кафе.

Евгении Соломоновне, маме Раи, необходимо было пройти операцию по удалению катаракты. Нас направили в Натанию, там есть очень опытный врач по фамилии Коэн, который оперирует в больнице «Лениадо» в Натании. Он сделал ей 2 операции. На одном неоперабельном глазу он просто сделал операцию, интересную для него с медицинской точки зрения. После операции он вынес нам камешек размером около 7-8 мм, который образовался в глазу. Лучше маме не стало, но она увидела тени от предметов. На втором глазу операция прошла успешно, и все мы были счастливы.

Итак, наступил Новый 1997 год. Дома хорошо отметили это событие. 1996 год прошел в целом не так и плохо. Я проработал 10 месяцев с приличной зарплатой. Дима закончил учебу на первую степень и получил диплом с отличием на двух кафедрах: бухгалтерия и экономика. Теще сделали операцию глаз, и она теперь видит.

В конце января 1997 г. мне сделали операцию полипов в Медицинском центре Герцлии. Это частное заведение, и поскольку в то время у меня была дополнительная медицинская страховка, мне стоило доплатить только 600 шекелей (собственное участие). Я был под местным наркозом и ничего не чувствовал и не помнил, хотя врач сказала, что я с ней разговаривал во время операции. Она удалила мне полипы только в одной ноздре, сказав, что в другой они очень близки к нерву и это опасно. Вот тебе и частная клиника.

В начале февраля 1997 г. мы с Раей ездили на экскурсию в долину Исраэль, затем на Гильбоа, там смотрели гидроэлектростанцию и побывали на «территории» Иордании, и, наконец, посетили Ган Гуру (зоопарк кенгуру). Была очень интересная поездка. На Гильбоа посетили свечной заводик и там купили сувенирные свечи.

Важное событие в моей жизни 17 мая 1997 г. - мое 60-летие. Отмечали мой юбилей дома, были все мои родные, а также Лиля Красная с мужем, Борис Краснер с женой и др.

В начале июня 1997 г. к нам в гости приехал Саша и пробыл у нас 2,5 недели. Мы были чрезвычайно рады такому гостю и пытались сделать все возможное, чтобы он интересно провел время. В это время клуб пенсионеров организовал экскурсию в Тель-Авив, Яффо и Кфар-Саба, и нам удалось присоединить его к этой поездке.
Моя сестра Рая с мужем свозили Сашу к ледяной пещере возле Бэйт-Шемеша. Я тоже поехал с ними. Сначала заехали в Латрун, где посетили известный монастырь, и там монахи изготавливают замечательное вино, которое тут же и продают. Ледяная пещера производит неизгладимое впечатление многообразием фигур, и трудно поверить, что все они творения природы (как будто за ними стоит сам создатель).
Дима пригласил Сашу прогуляться по Тель-Авиву. Они встретились возле университета, погуляли в разных местах, включая улицу Дизенгоф. Рая свозила Сашу в Ришон-ле-Цион, и там они навестили Бориса Краснера с женой Леной.

Безусловно, Саша много времени проводил на море, где регулярно купался. Я показал Саше новые достопримечательности Гиват Ольги - многоэтажные здания у моря, дома с квартирами для отдыха, плавательный бассейн, амфитеатр и строящуюся 22-этажную гостиницу. Кроме того, мы все съездили в Пардес Хану и навестили моих родителей и сестру Раю с семьей. Они также приезжали к нам. Саша вернулся в Москву с массой впечатлений.


Саша Позин, июнь 1997 г., Гиват Ольга

В середине июня мне позвонил Гриша Шурчин (с которым я учился на курсах 1000 инженеров). Он только что вернулся из поездки в Россию и передал мне привет от Василия Новожилова и Гумера Теляшева.

Хочу отметить, что с некоторого времени я стал почти постоянным участником совещания Комиссии муниципалитета Хадеры по охране окружающей среды, т.к. многие вопросы были близки к моей специальности.

В конце июля ко мне приезжал Анатолий Фурманов. Он собирался открыть проект в системе БАШАН и хотел со мной посоветоваться. Я ничем не мог ему помочь, т.к. не был в курсе этого дела. Заодно я передал ему экземпляр регламента по получению высокочистой аммиачной воды, который он составил во время работы в ЛГ питуах в Мигдаль-а-Эмек.


Леонид Позин, июль 1997 г., Гиват Ольга

30 июля 1997 г. я возвращался после занятий на курсах Автокада из Тель-Авива домой и узнал о террористическом акте в Иерусалиме, где погибло 17 человек и ранены 150, среди них были и тяжелораненые. Вот такая страшная жизнь в Израиле.

В конце августа мы с Раей поехали на экскурсию в Метулу, которую организовал наш клуб пенсионеров. Метула находится недалеко от границы с Ливаном рядом с Кирьят Шмонэ. Там мы отдыхали в спортивном центре Канада, где есть бассейны, сауна, джакузи, ледяные катки и др. Прекрасно провели время.

В одну из суббот Роман и Люся Кофман пригласили нас поехать с ними в Кейсарию. Здесь мы посетили музей Райли, где выставлено множество картин известных латиноамериканских художников, а также несколько скульптур Сальвадора Дали.

В начале сентября отметили Раино 60-летие. К нам домой приехали на юбилей Борис Краснер с женой Леной, Павел Гороход с женой Раей и тещей Лялей Лившиц, Лиля Красная с мужем Семеном, а также мои родители и сестра Рая с семьей (они уже жили в Гиват-Ада, где купили квартиру). Прекрасно провели этот день.

Дома в Гиват Ольга хорошо встретили Новый еврейский год, а на следующий день к нам в гости пришли Роман и Люся Кофман с мамой и сестра Романа Инна. Хорошо посидели за столом, я поиграл на аккордеоне, попели. Потом пошли в синагогу Хабад, и рав Шауль пригласил нас к себе домой на седер (праздничный ужин).

Дима прошел стажировку и начал работать по специальности.

ИНЖЕНЕРНЫЙ ЦЕНТР

Как-то я познакомился с Рудольфом Гицельтером, который, кстати, живет в Гиват Ольге. Он по специальности инженер-строитель, однако, практически не знает иврита. Ранее он жил в Москве и возглавлял трест в системе Главмосстроя. В этой системе он являлся очень известным человеком, т.к. в свое время вел реконструкцию ЦУМа, был лично знаком с Юрием Лужковым (ныне мэром Москвы) и имел много полезных связей. По своей натуре он очень активный человек, и, не имея работы, пытается реализовать себя в общественной деятельности. Его можно назвать бульдозером, который идет напролом. Он решил организовать в Хадере Инженерный центр, и привлек к этому делу и меня. Начинали с нуля, но потихоньку стали разворачиваться, и постепенно список членов этой новой организации рос и достиг значительной величины. Рудольф использовал мое знание иврита, и мне приходилось писать и печатать соответствующие письма и ходить по инстанциям, включая мэра города Хадеры Нехамия Лахава. Несколько раз члены правления Инженерного центра (Рудольф Гицельтер, Эсфирь Петрова, Александр Зауров, Давид Шерман и я) встречались с и.о. мэра Хадеры Авраамом Беладевом. Последний помог нам, выделив комнату в отделе абсорбции муниципалитета. Он же обещал предоставить нам в будущем постоянное помещение. У отдела абсорбции есть бюджет, и они организуют курсы для членов Инженерного центра. Рудольф часто устраивал заседания правления Инженерного центра, и мне приходилось ездить с ним на его машине в Хадеру. Обычно после заседания заезжали домой к Беньяминову (члену правления) на чашку чая, а по существу на рюмку водки. У Беньяминовых на съемной квартире был ксерокс, оставленный хозяином квартиры, и на нем печатали объявления Центра.

На одном из заседаний этого временного правления было рассмотрено распределение обязанностей между его членами. Я взял на себя курирование инженеров технологического профиля (химия, пищевая промышленность и смежные направления). Однажды в начале января 1997 г. Рудольф собрал членов правления и стал рассказывать о финансировании товариществ (ассоциаций людей, не ставящих целью получение прибыли). Эту информацию он получил на каком-то совещании, где присутствовал и член правления Александр Петров, который хотел что-то рассказать, но Рудольф заткнул ему рот. В ответ на это Александр Петров и его супруга Эсфирь покинули заседание правления. Вышло не очень красиво, но присутствующие члены правления, включая меня, были ошарашены и промолчали.

В указанный период правление Инженерного центра действовало само по себе, т.к. его никто не выбирал. В начале февраля 1997 г. Инженерный центр прошел государственную регистрацию, и временное правление центра устроило для себя банкет по этому случаю. Через неделю члены правления встретились в муниципалитете с и.о. мэра Авраамом Беладевом и договорились о представлении нам помещения для проведения учредительного собрания членов центра. Наконец, 20 февраля 1997 г. в Клубе ветеранов было проведено общее собрание членов Инженерного центра. Были гости, в том числе и.о. мэра Хадеры Авраам Беладев и др. Мне пришлось быть переводчиком. Собрание прошло блестяще, как и было задумано. Рудольф Гицельтер избран председателем, а я членом правления центра. На последующем заседании правления центра были распределены обязанности членов правления, мне поручили сектор профессиональной ориентации.

25 марта 1997 г. состоялся День открытых дверей Инженерного центра, который прошел в зале ВИЦО Хадеры. Об этом подробно написал Рудольф Гицельтер в местной русскоязычной газете «Пульс» от 10 апреля 1997 г. Было много народа и масса начальства. Так кроме членов Центра присутствовали руководящие сотрудники муниципалитета, Министерства абсорбции, службы трудоустройства. Мне снова пришлось переводить.


Жанна Юсупова (секретарь правления), Рудольф Гицельтер и Илья Зеланский, 25 марта 1997 г., Хадера


(За столом слева) Жанна Юсупова (секретарь правления), Рудольф Гицельтер, Илья Зеланский и Авраам Беладев, (перед столом слева) Леонид Позин, 25 марта 1997 г., Хадера

Через некоторое время была организована экскурсия членов Инженерного центра на электростанцию Хадеры. Я в это время был на учебе на курсах Автокада и не смог участвовать.

КЛУБ ПЕНСИОНЕРОВ

В начале февраля 1997 г. я пошел на собрание Клуба репатриантов-пенсионеров Гиват Ольги, куда меня пригласила Агува - куратор этого клуба от отдела благосостояния муниципалитета. Это было отчетно-выборное собрание. Меня выбрали в члены правления, а затем и заместителем председателя клуба.

Помещение клуба, которое мы получили, муниципалитет арендовал у частного лица и хотел разместить в нем и пенсионеров-кавказцев. Выяснилось, что в их распоряжении есть клуб от партии Ликуд, где они сидят целыми днями и играют в домино, карты и т.п. Так вопрос с кавказцами отпал.

Я пытался добиться у Агувы представления финансового отчета за 1996 г., но безуспешно. 20 мая 1997 г. прошло заседание правления клуба, на котором было принято решение избрать меня председателем клуба, а Марию Вепринскую - заместителем. Кроме того, было решено аннулировать право подписи на банковских документах ранее действующих лиц Моше, Зины и Агувы, а я и Мария получили это право. Агува была очень недовольна, что ее лишили права подписи. Тем временем она известила правление, что клубу выделено 4000 шек. на полгода, а на счету находится около 5000 шек. После многочисленных обращений с моей стороны представить финансовый отчет за предыдущий год, на очередное заседание правления Агува принесла нам план бюджета клуба на 1993-1994 гг. и отчет по расходу средств за полгода. Из этих официальных бумаг (на бланках отдела благосостояния муниципалитета) явствует, что бюджет составлял 58000 шек., а затраты на полгода только 4900 шек. Агува сказала, что это пример, а не документ, тем не менее, с точки зрения нынешнего правления все это выглядело весьма подозрительно. После долгих переговоров с Шимши из отдела благосостояния вопрос о передаче права подписей был вроде бы решен. Однако, через некоторое время Агува передала письмо за подписью начальника отдела Авивы, где было указано, что координатор клуба от муниципалитета Агува должна иметь право подписи (согласно действующей инструкции, которую Шимши не знал). Вот такой крутёж. Нам предложили составить и утвердить Устав клуба на общем собрании. Потом выяснилось, что для получения денег из банка достаточно двух подписей (о чем следует уведомить банк). Чековые книжки и печать должны быть у казначея клуба, и он же обязан вести финансовый учет. Заседания правления клуба проводились регулярно раз в неделю, и на нем решались все вопросы, такие как экскурсии, празднование дня рождения членов клуба и т.п.

Наконец состоялось общее собрание членов клуба, на котором присутствовали Агува и Авива. Лина, которая была членом правления и претендовала быть заместителем председателя клуба, но не была ранее выбрана в связи с ее отсутствием, вела себя безобразно. Ее люди, проявили себя в полной красе, вплоть до того, что они орали и требовали прекратить перевод на иврит. Это было совершенно непристойно в присутствии Авивы, и я не согласился с этими интриганами и продолжил переводить все, что говорилось. Лина сказала, что она выходит из правления, и покинула собрание. После этого, собрание почти единогласно утвердило все предложенные правлением решения. Так решились все вопросы, включая передачу права подписи.

ПОИСКИ РАБОТЫ

С Геннадием Басовым ездили в разные места в поисках работы, в частности в промпарк Кейсарии. Я внимательно просматривал газеты в разделе «Требуются», и регулярно посылал свою трудовую биографию, иногда получая вежливый отказ, а иногда и вообще никакого ответа.

В середине декабря 1996 г. работник службы трудоустройства Перец Штангель передал мне запрос от фирмы Топ хандеса. Съездил в эту проектную фирму, которая расположена недалеко от Чек Пойнт в Хайфе. Им нужен специалист по КИПиА и он же инженер-химик. Но человек, который должен был меня проинтервьюировать, был в командировке. Потом меня и вовсе забыли.

Тем временем я связался с Олегом Фиговским (доктором наук, организатором научных разработок) из Техниона, с которым встретился по вопросу работы еще в 1995 г., когда меня уволили из Баран-Инбар проекта. Олег Фиговский сказал, что познакомился с моей трудовой биографией, но Анатолий Беньяминов (руководитель объединения инженеров Натании), с которым я недавно встречался, не позвонил Олегу. Выяснилось, что Олег попросил Анатолия выслать ему факс с техническим заданием, а тот не захотел, считая, что это будет слишком длинная цепочка. Анатолий сказал, что может открыть проект по очистке стоков из лабораторных моек. Эта область близкая Саше Заурову. Договорились с ним, что встретимся вместе с Анатолием. Наконец наша встреча состоялась. Тут мы поняли, что у Анатолия Беньяминова по существу ничего конкретного нет.

В конце декабря 1996 г. в службе трудоустройства были объявления, касающиеся двух курсов сроком на 4 месяца в Хайфе: 1) склад с компьютеризованным контролем, 2) контроль качества. Выбрал первое направление и отправил в управление абсорбции Хайфы все необходимые документы. Прошел экзамен по ивриту и получил оценку 88 из 100 (это довольно высокая оценка). Однако, затем мне сказали, что мой возраст не годится для этой работы и отказали в курсе.

В начале января 1997 г. зашел на завод «Братья Алкалай» в промзоне Хадеры, о котором мне говорил Геннадий Басов. Встретился с хозяином фирмы, который посмотрел мою трудовую биографию и организовал мне встречу с Ури Сагив (консультантом Института стандартов). Побеседовали с ним, я произвел на него хорошее впечатление, и он рекомендовал хозяину взять меня на работу. Хозяин направил меня к Саре (инженеру из России). Сара ознакомила меня с тем, чем мне предстоит заниматься. Оказалось - составление документов для института стандартов, чтобы подтвердить право работы со знаком качества. Этот завод выпускает автомобильные прицепы. Потом я поговорил с хозяином и сказал, что готов заниматься этим делом, хотя на самом деле я не был в этом уверен. Тогда он устроил мне проверку на вшивость, сказав, выходи и месяц поработай за минимальную зарплату, а потом я определю твою зарплату. Я не согласился и сказал, давай письмо и нормальную зарплату, тогда я решу. Договорились встретиться через несколько дней. Наконец, хозяин предложил мне работать по черному, т.е. получать пособие по безработице, а он платит мне 2000 шек. из кармана в карман. Я решил посмотреть, что это вообще за работа. Поэтому поработал один день и пришел к выводам: 1) для специалиста объем работы месяц, для неспециалиста - 2-3 месяца, причем объяснения ему займут больше времени, чем написание бумаг; 2) я получил приглашение на комиссию курса от службы трудоустройства, и почти уверен, что получу этот курс и найду работу по новой специальности; 3) работа по черному - это нарушение закона со всеми вытекающими последствиями. В конце концов, я отказался от предложенной мне работы.

В начале февраля 1997 г. мне позвонил Борис Вайнштейн и сказал, что хочет открыть проект по абсорберу для очистки газов с какими-нибудь моими тарелками. Я согласился. Через неделю мы поехали в Тель-Авивский университет, где встретились с доктором наук Василием Димитровым, который возглавляет направление по экологии, курируемое Олегом Фиговским. Димитров одобрил направление работ по полому скрубберу, однако, ничего конкретного не сказал. Через некоторое время Борис предложил мне открыть собственный проект по очистке газов в Иерусалимской теплице. Там работами, связанными с экологией, должен руководить профессор Михаил Нудельман - член Кнессета от партии Исраэль ба-Алия и председатель Комиссии Кнессета по науке. Я оформил все бумаги и отправил пакет на имя Александра Цикермана в Иерусалим. Вскоре Александр позвонил мне и сказал, что нужно оформить еще множество бумаг, которые он послал Борису Вайнштейну. К концу февраля я, наконец, получил эти бумаги от Бориса, однако, он сообщил, что в Иерусалиме пока еще нет теплицы.

В службе трудоустройства получил направление на курсы по контролю качества (ИЗО 9000). Поехал в Рамат-Ган подать бумаги в отделение Министерства абсорбции, и там сказали, что на эти курсы есть ограничение по возрасту - 50 лет, и велели написать просьбу о приеме. После этого мне прислали письмо из Хайфы о том, что я должен пройти психометрический тест.

В эти же дни ездил на собеседование в Научную теплицу Гранот (недалеко от Хадеры) и на завод Амигар (по переработке с.-х. продукции). Поездка оказалась безрезультатной.

Моя сестрица Рая в Гиват-Ада передала мою трудовую биографию сестре миллионера, который живет в этом же поселке. Эта госпожа - профессор биотехнологии, и ей очень понравилась моя биография. Она сказала, что попытается устроить меня на работу.

В начале марта 1997 г. получил письмо из Рамат-Гана по поводу курсов. Они отказали мне с курсом «Контроль качества» и предложили курс «Автокад для механиков» на 4 месяца. Я позвонил о своем согласии, и они сказали, что вызовут меня на интервью. Наконец прошел интервью и с 19 мая 1997 г. начал учиться на курсе «Автокад для механиков».

Курсы находились в Тель-Авиве недалеко от центрального железнодорожного вокзала. Из дома я ездил туда одним автобусом. Две недели изучали DOS и Windows. Потом изучали множество других тем. Один из трудных разделов - это простановка размеров - пройден успешно. Затем был большой проект по двумерной графике - чертеж слесарных тисков. Большой раздел в учебе - это трехмерная графика. В конце концов, я успешно окончил этот курс и чувствовал себя вполне подготовленным к работе с Автокадом.


Леонид Позин (второй слева), курс Автокада, август 1997 г., Тель-Авив

Тем временем в конце мая меня пригласили на интервью в Кфар-Саба. Выяснилось, что речь идет о современном заводе, где основным процессом является тонкое измельчение и об обслуживании оборудования, с которым я практически не знаком. Вообще, я никогда не работал механиком по обслуживанию оборудования. Вся документация на английском языке, а мое знание этого языка явно недостаточное.

В конце июня в местной газете появилось объявление, что заводу «Мецерпласт» (в кибуце Мецер) требуется ответственный по проведению испытаний. Я послал им свою трудовую биографию, и они тут же пригласили меня на интервью. Интервьюировали меня трое человек из руководства этого завода. У них никогда не работал человек с дипломом доктора наук, да и со 2-й академической степенью - тоже редкость. Они занимаются изготовлением труб и вставок с капиллярами для капельного орошения. Я произвел на них хорошее впечатление своими знаниями по гидравлике капилляров. В начале июля мне позвонил заместитель директора завода и сказал, что они возьмут меня на работу на полгода, а потом посмотрят. Будет работа не та, которая указана в объявлении, а соответствующая моему уровню. Однако, на этих пустых и неоднократных разговорах все и закончилось.

В июле месяце мне позвонил доктор наук Шломо Цах из колледжа в Натании, куда я послал свою трудовую биографию (им требовались доктора наук по специальностям электроника, компьютеры и механика). Шломо сказал, что этот колледж относится к системе ОРТ (системе профессиональной подготовки) и им нужны люди с третьей степенью, для того чтобы получить статус академического учебного заведения с правом присвоения первой степени. Поехал на интервью и понял, что им нужны не просто доктора наук, а те, у кого есть связи в соответствующих инстанциях. Ну откуда у меня могут быть такие связи.

В начале сентября 1997 г. мне передали, что звонили из Беэр-Шевы из фирмы Дафна хандаса. Связался с ними. Оказалось, что это проектная фирма и им нужен инженер-технолог, и что они получили мою трудовую биографию и вызовут меня на интервью. Вскоре они пригласили меня на собеседование. Я созвонился с Леонидом Тительманом и к вечеру приехал в Беэр-Шеву. Утром 18 сентября он отвез меня в промышленный парк Омер, где находится фирма. Прошел интервью с начальником технологического отдела Цви Зандом, который сказал, что он готов меня взять. Далее поговорил с начальницей отдела кадров Пниной, и мы утрясли все формальности: зарплату и прочие условия. Я сказал, что мне нужно снять жилье, и после этого я готов приступить к работе. На том и порешили. Дома после множества колебаний согласились с моим решением. Леонид Тительман помог мне найти комнату. Дозвонился до Пнины и сказал, что приступлю к работе сразу после Нового еврейского года.


Женя, Саша и Павлик, 1997 г., Москва


Павлик и Женя, 1997 г., Подмосковье


Павлик, 1997 г., Подмосковье


Женя, 1997 г., Подмосковье

Перейти к оглавлению

1995-1996 гг.

Итак, с июля 1995 г. я безработный, и теперь у меня появилась возможность жить у себя дома в Гиват Ольге и чувствовать себя нормальным человеком. Здесь хорошо, все прелести курортной жизни, море, пляж, знакомые. Рая посещает кружок домохозяек в клубе ВИЦО (международная сионистская женская организация), который находится у нас прямо рядом с домом.

Прочитал в какой-то газете, что Джоб-клуб в Натании организует бесплатный курс по поиску работы, и даже оплачивает проезд. Этот клуб в свое время создали евреи - репатрианты из Англии, и они финансируют его функционирование. Я решил принять участие в этом курсе, решил, что он мне никак не помешает. Курс был рассчитан на 3 недели, и был хорошо организован. Изучали, как искать работу, как грамотно написать трудовую биографию и сопроводительное письмо. Много времени было отведено тому, как следует проходить интервью, как суметь продать себя наилучшим образом. Интересно, что занятия сопровождались видеосъемкой, и потом можно было увидеть себя на экране, как я отвечаю на вопросы. У меня всегда было чувство уверенности в себе при прохождении интервью, а этот курс еще более его укрепил.

Тем временем регулярно отмечался в службе трудоустройства, посылал свои трудовые биографии по мере поступления соответствующих объявлений и не терял надежду найти работу.

Начал работать над составлением корневого англо-русского словаря, взяв за основу англо-русский словарь под редакцией О.С. Ахмановой и Е.А. Уилсон (20000 слов). На данном этапе просто пытался понять, как устроен этот язык, и что такое корень в этом языке. Понял, что это совсем не просто, по сравнению с ивритом, но, тем не менее, кое-что стало проясняться.

В октябре 1995 г. в службе трудоустройства получил объявление, что требуется кандидат технических наук по моей специальности. Позвонил, и оказалось, что речь идет о фирме Тан Керамика, расположенной в Мигдапь а-Эмек. Связался с Розой Кечер, и она сказала, что там работает Шломо Бам. Поехал на интервью, и Шломо Бам подвез меня на фирму. Там встретился с Анатолием Агулянским, научным руководителем этой фирмы. Тот ознакомился с моей трудовой биографией и выразил свое одобрение. Потом он отвез меня на фирму ЛГ питуах [развитие, разработки], где первые две буквы означают Лев Губенко (название этой головной фирмы на английском языке LG development), и там познакомил меня с административным директором фирмы Мироном Лахат. Тот прочел мою трудовую биографию и попросил переписать ее на русском языке. Затем он созвонился с Тель-Авивом, где размещалось управление компании, и договорился о моем визите.
На следующий день я поехал в Тель-Авив и там сначала полчаса беседовал на иврите с Довом Шторх, генеральным директором фирмы ЛГ питуах, а затем с ним же на русском. Потом он представил меня хозяину фирмы Льву Губенко. Тот принял окончательной решение взять меня на работу, на должность заместителя генерального директора фирмы по техническим вопросам.


Рая Позина, Люся Кофман, Геня Краснер, Леня Позин и Люсина мама, 31 декабря 1995 г., у нас в квартире, Гиват Ольга


Рая и Леня Позины, Рома и Люся Кофман, 5 января 1996 г., Гиват Ольга


Рая и Леня Позины, апрель 1996 г., Гиват Ольга


Леня и Рая Позины, 1996 г., (экскурсия), Негев

Дима, 1995, Иерусалим, стена плача

Итак, с начала января 1996 г. я начал работать в этой крупной компании. Созвонился с Геннадием Чувиловым, и попросил его подыскать мне комнату. Леня Рагинский отвез меня в Мигдаль а-Эмек к Чувиловым. Это была приятная встреча через 5 лет после отъезда из Москвы. Они купили большую квартиру с участком, и неплохо устроились. Его супруга нашла работу в отделе контроля на заводе по производству полупроводников, а он трудился в Еврейском национальном фонде, который занимался посадкой лесов в Израиле. После я довольно часто бывал у них. Они сняли мне хорошую комнату в новом коттедже, который купили новые репатрианты. Там все было неплохо, кроме жары, т.к. это было солнечное и непродуваемое место. Как-то случайно я встретился с Александром Ойгенбликом, который купил дуплекс недалеко от того места, где я снимал комнату. Он работал в лаборатории института ТАМИ, о чем я написал в главе 33. Теперь в Мигдаль а-Эмек мы довольно часто встречались по вечерам и много беседовали. Он рассказывал, что преуспевает на работе. Я же обрисовал ему свою деятельность в Израиле. Он высоко оценил мою жизнестойкость в условиях непростого существования в Израиле.

Теперь о работе в ЛГ питуах.
Самое интересное то, что на этой фирме было запрещено говорить и писать на иврите, а только на русском и английском языке. Почти весь персонал составлял русский коллектив, но в руководстве компании были буквально несколько человек, которые говорили только на иврите. Среди них был и инженер-технолог по качеству, возможно, поэтому меня сюда и взяли. Он приехал из Тель-Авива в Тан Керамика, и поставил передо мной задачу: подробно описать технологию процесса. Я понял, что речь идет о регламенте будущего производства.

Теперь следует сказать пару слов, о чем собственно идет речь. Научный руководитель Тан Керамика - Анатолий Агулянский и его жена (оба обладатели 3-й степени) занимались проблемой получения тантала высокой чистоты, это металл из группы редкоземельных, применяемый в оптике и космической аппаратуре. Поэтому создание производства высокочистого продукта являлось более чем актуальным. Приехав в Израиль, они сумели организовать технологическую теплицу, дав ей имя «Тан Керамика», и получив финансирование. Затем они стали искать спонсора, и нашли в США Льва Губенко, который являлся одним из десятка крупнейших торговцев цветных металлов в мире. Это был еврей (внешне похожий на Леонида Утесова), принадлежащий к группе «новых русских». Он прекрасно знал английский, неоднократно сидел за решеткой, но сумел накопить большой капитал. Агулянским удалось уговорить Льва Губенко примкнуть к их делу. Не являясь специалистом, он поверил им, и создал компанию ЛГ питуах (LG development, позднее выяснилось, что фирма с таким названием уже существует, поэтому нашу фирму переименовали в LGG development). Лев Губенко купил себе большую квартиру в центре Тель-Авива (на ул. Фришман, рядом с мэрией) и превратил ее в правление компании. В Мигдаль а-Эмек, он приобрел крупное здание в промзоне, где создал цех по изготовлению специальной аппаратуры и начал создавать цех по производству тантала высокой чистоты. Еще до моего приезда Лев Губенко взял на работу главного инженера завода по производству никеля и несколько его рабочих из России, это были специалисты высокого класса по изготовлению экстракторов из оргстекла без единой металлической детали. Кроме того, он же принял на работу доктора технических наук, профессора Вольфсона (который ранее работал в МИТХТ). Главному инженеру и д.т.н, профессору Вольфсону Лев Губенко платил зарплату в 3000 долларов. Вольфсон работал в Тан Керамика. Главный инженер (как его звали, не помню) и я находились на территории ЛГ питуах. Я очень обрадовался тому, что я и Шломо Бам сидели в одной комнате. Он работал в должности главного инженера проекта. Хотя много чего еще было неизвестно о процессе, было решено проектировать те его части, которые в любом случае должны быть на таком заводе, и не только проектировать, но и закупать оборудование и вести его монтаж. Так что такие работы уже велись полным ходом.

Я сразу же приступил к работе по написанию регламента, для чего связался со знакомыми химиками, и они перечислили мне перечень глав, которые должны быть включены в регламент. Главное, что нужно знать, это технологию производства. Знать ее могут только разработчики. Обратился к ним, и понял, что у них ничего нет. Т.е., кроме альбома с фотографиями лабораторных приборов и краткого упоминания их назначения - ничего. Более того, выяснилось, что самим производством тантала из содержащей его руды, они вообще не занимались. То, что они научились делать в своей лаборатории - это очищать поверхность деталей из тантала от окисной пленки. Итак, это был «голый король». К этому же мнению пришел и Шломо Бам. Такое же мнение высказал и профессор Вольфсон. Я понял, что Льва Губенко просто подставили, и уже не мог молчать. Написал подробную записку генеральному директору, и Шломо Бам также решил ее подписать. Несколько слов о Шломо Баме. Это исключительно порядочный человек, глубоко верующий еврей с густой черной бородой, регулярно посещающий синагогу, строго соблюдающий субботу, кандидат наук, серьезный ученый и организатор науки. В свое время он основал и руководил большой химической лабораторией в Казахстане, он был моложе меня примерно лет на 10. Наша докладная записка была как гром среди ясного неба для хозяина фирмы. Он вызвал Агулянских в Тель-Авив, и после недельной попойки они уговорили его, что они на правильном пути. Лев Губенко обладал 98 % капитала фирмы, а Агулянские 2 %, но в развитие завода было вложено уже несколько миллионов долларов.

Через неделю Лев Губенко приехал в Мигдаль а-Эмек, вызвал на ковер Шломо Бама и уволил его. Шломо вскоре устроился на завод по производству полупроводников в Мигдаль а-Эмек с еще большей зарплатой. Затем Лев вызвал и меня и спросил, смог бы я продолжить проект, который начал Шломо Бам. Хотя на самом деле я, возможно, и мог бы выполнить эту работу, я сказал, что мне жаль его денег, и я принципиально отказываюсь это делать. Тогда он уволил и меня. По-видимому, наш общий отказ как-то повлиял на Льва, и он начал сомневаться в своем начинании. К вечеру того же дня меня вызвал к себе Мирон Лахат (административный директор фирмы) и сказал: Леонид оставайся, будешь работать у меня, т.к. у меня нет ни одного технолога, но я немного снижу твою зарплату. Я с радостью согласился. Мирон назначил меня начальником технического отдела, конечно согласовав свое решение с Львом Губенко, который достойно оценил мою принципиальность и отношению к делу. Хочу отметить, что Мирон Лахат прекрасно знал 3 языка: русский, иврит и английский. Он когда-то начинал токарем, а потом служил в Цахале и дошел до звания полковника. Это был служака, но неплохой человек. С этого момента профиль моей деятельности круто изменился. Теперь в мои обязанности входила организация регулярных совещаний с участием Льва Губенко, ведение протоколов, прослеживание исполнения принятых решений, помощь Мирону Лахату по техническим вопросам, оформление заказов на изготовление оборудования вне нашего завода, работа с подрядчиками по монтажу оборудования и КИПиА (контрольно-измерительные приборы и автоматизация), и другое. Так я познакомился с Юрием Гончаровым, возглавлявшим свою фирму Гонкур (КИПиА), и со многими другими людьми. Кроме того, я познакомился с инженерной группой нашей фирмы. Это были отличные специалисты во многих областях, в том числе и по программированию. Среди них хочу упомянуть следующих: конструкторы - Геннадий Басов, Леонид Давыдов, Игорь Шаер и программист - Виктор Гехман. Особые отношения у меня установились с Геннадием Басовым, талантливым инженером-конструктором и прекрасным человеком. Он, кстати, жил в Хадере, и у него была машина, так что у меня появился отличный тремп. В будущем мы неоднократно встречались с ним на берегу моря в Гиват Ольге.

После увольнения Шломо Бама я связался с Борисом Вайнштейном, с которым познакомился еще на курсе «1000 инженеров», и сказал ему, что он может попробовать найти работу в моей фирме. Он как раз в это время сидел без работы. Борис был опытным проектировщиком, проработав десятки лет главным инженером проекта в Институте Гипрогазоочистка в Ленинграде (если я не ошибаюсь в названии). Он успешно прошел интервью и занял место Шломо Бама. Я посвятил его во все превратности нашей ситуации, но он хорошо состыковался с Анатолием Агулянским и делал то, что от него хотели, используя свой производственный опыт. Хозяин фирмы Лев Губенко пошел на огромный риск, начав создание пилотной установки, не имея в руках лабораторной проработки процесса. В Советском Союзе, да я думаю и нигде в мире, это было невозможным. Но, как говорится, хозяин - барин.

Я занимался своими обязанностями. Совещания, которые я проводил регулярно, я, наверное, никогда не забуду. Лев Губенко поносил всех и вся, причем его мат был исключительно богатым. Все его боялись, особенно Агулянские и директор Тан Керамика Сергей Ростросса, которому доставалось больше всех.

У меня оставалось много свободного времени, и я посвятил его научным основам процесса, над которым работала наша фирма. Здесь я работал, как свободный художник, никому об этом не докладывая, т.к. вряд ли мои изыскания на данном этапе могли быть полезны и понятны. Мои работы нашли отражение в рукописях: (4) по оценке скорости осаждения частиц танталита в расплаве бифторида аммония, (5) по расчету плотности концентрированного раствора плавиковой кислоты, (6-7) по испарению бифторида аммония в процессе вскрытия танталита и (8-9) по численному анализу кинетической модели процесса вскрытия танталита.

Где-то в сентябре 1996 г. в нашей фирме появился новый сотрудник канд. наук Анатолий Фурманов, который занимался составлением регламента по получению высокочистой аммиачной воды, будучи профессионалом в этой области. Он сидел со мной и Борисом Вайнштейном в одной комнате. Мы много общались и нашли много общих знакомых. Встретился мне и еще один интересный человек - канд. наук Алекс Баркан, который занимался исследованиями плазмы, и его лаборатория ЛГ Плазма была составной частью ЛГ питуах.

В конце октября 1996 г. Лев Губенко понял бесполезность своего детища и начал сокращать сотрудников фирмы. В течение месяца все были уволены. Как позже рассказывали, он особенно жестко расквитался с Агулянскими, забрав все, что они имели, включая автомобили и уставной капитал. Сам Губенко в итоге потерял около 8 миллионов долларов. Кстати отделение ЛГ Плазма он сохранил, и оно успешно работает до сих пор. Замечу, что главный инженер завода по производству никеля перенес инфаркт, и его спасли, сделав ему в Израиле центур. Профессор Вольфсон вернулся в Россию.

Так закончился еще один этап моей трудовой деятельности в Израиле. Все же я проработал целый год и сумел заработать неплохое пособие по безработице.

Теперь можно добавить несколько слов о моей жизни во время пребывания в Мигдаль а-Эмек. Я нашел там комнату получше и поудобнее. Очень тихое место, на краю леса. Стоят лавочки, и на них сидят по вечерам новые репатрианты. Есть с кем и о чем поболтать. До места работы 15 мин. ходу пешком через лес. Чистейший воздух. Выходные, как правило, проводил дома. Как я уже писал выше, в Мигдаль а-Эмек по вечерам иногда заходил в гости к знакомым, а именно, к Геннадию Чувилову и Александру Ойгенблику. Иногда встречались со Шломо Бамом. Изредка после работы заходил в местный дом культуры, там бывали интересные лекции, концерты самодеятельности, особо стоит отметить хор, которым руководил профессиональный хормейстер.

В свободное время на работе я скопировал «Словарь иврита (Современная лексика)» И. Палхана и проделал с ним такую же работу, как и с иврит-русским словарем Михаила Дрора под редакцией Шломо Эвэн-Шушан и Иехезкеля Керена (см. раздел 34). Т.е., я разрезал его и собрал слова в корневые группы, вынеся внекорневые слова между корневыми сборками. Потом наклеенные на бумагу я скопировал их, и так получилась вторая версия корневого иврит-русского словаря. Мой отец переплел его в отдельную книгу, которая по формату была меньше и удобнее первой версии словаря.


Дима, 1996 г., Мертвое море

Конец 1996 г. я снова жил в Гиват Ольге. Рая получила временную работу ухаживать со старушкой. Я, наконец, решил сделать операцию по удалению полипов. Прооперировал их в Медицинском центре Герцлии, это частное заведение. Врач смогла удалить полипы только с одной стороны, сказав, что с другой стороны это очень опасно, т.к. близко расположен нерв.




Женя, Павлик и Саша, 1996 г., Подмосковье


Павлик и Женя, 1996 г., Москва

Перейти к оглавлению

1993-1995 гг.

Итак, с 1 января 1993 г. я уже официально зачислен в штат фирмы Баран-Инбар проект на должность инженера-технолога. Работаю в технологическом отделе, начальником которого является Эли Хасдай. Вместе со мной в этом отделе трудятся мои сокурсники Александр Ронин, Владимир Пузий, Леонид Кнубовец, Михаил Шаргородский и Сергей Беркович. Здание фирмы расположено на трассе Хайфа-Акко, недалеко от Кирьят Хаим, рядом с перекрестком на Кирьят Ата. Это большое трехэтажное здание, на первом этаже которого размещается огромный супермаркет и другие магазины. Наша контора находится на втором этаже. Это довольно крупная проектная фирма, в которой имеется множество отделов и трудится около 150 человек. Помещение имеет один вход и несколько залов, внутри которых стоят гипсовые перегородки высотой около метра, так что у каждого сотрудника имеется свой закуток. В закутке стоит большой письменный стол с компьютером, рабочее кресло, стул и книжная полка. В проходах стоят полки с техническими справочниками и журналами. В общем, условия более чем удобные. На входе в контору стоят часы. При приходе на работу и уходе с работы сотрудник обязан отметить свой табель. Здесь повременная оплата труда. Сверхурочные часы оплачиваются по повышенному тарифу. Хозяин фирмы Инбар - выходец из Румынии, также и большинство начальников отделов. Главный инженер проекта Менахем Зигерсон, есть несколько ведущих инженеров. У меня это Ален Миллер, который когда-то приехал из Южной Африки, здесь женился на религиозной девушке и строго соблюдает все религиозные каноны. Фирма работает над большим проектом, а именно ведет проектирование очень крупного завода по производству фосфорной кислоты, который будет строиться на юге страны. За предыдущие полгода я уже достаточно хорошо освоил функции инженера-технолога в проектной фирме. Вроде бы ничего сложного нет, а просто рутинная работа. Тем не менее, иногда нужно поломать голову. Чем занимаются люди в технологическом отделе. Работают над технологическими схемами, рассчитывают материальные и тепловые балансы, осуществляют гидравлические расчеты трубопроводов, подбирают оборудование и составляют спецификации с эскизом оборудования и данными, необходимыми для его заказа, и многое другое. Все схемы и эскизы инженер-технолог рисует вручную и передает их чертежницам, которые переносят их на чертежи, используя Автокад. Тщательно проверяются все данные, исправления и т.п. Имеется четкая система обозначения аппаратов и оборудования, трубопроводов и контрольно-измерительной аппаратуры. Каждый документ проходит ревизию и передается заказчику, который вносит свои поправки. Существует четко регламентированная система нумерации документов и ревизий. Следует отметить, что представители заказчика сидят в соседнем помещении и работают в тесном контакте с проектировщиками. Огромная роль в выполнении проекта принадлежит главному инженеру проекта Менахему Зигерсону, который в совершенстве знает технологию. Его основное место работы в Беэр Шеве, но сюда он приглашен на время выполнения проекта. Всю неделю он живет в гостинице в Акко, а на выходные ездит к себе домой. Он любезно согласился представить мне тремп в Гиват Ольгу и обратно. В принципе он знает русский язык, т.к. несколько лет во время войны жил с матерью в России, но говорит, что забыл. Тем не менее, иногда он говорит какое-нибудь редкое слово на русском, например, клякса. По дороге мы разговариваем с ним на иврите, так мне удается улучшить свой иврит. На работе же почти нет времени на разговоры. Бывают случаи, что он что-то спрашивает, а я не понимаю. Например, он спросил меня «Ата асита гибуй?», т.е. «Ты сделал поддержку?». И все, я не понимаю, какую поддержку он имеет в виду. Сегодня в словаре ИРИС есть и второе значение слова «гибуй» - «страховочная копия файла (комп.)». Иногда возникает срочная необходимость спросить что-либо у своего прямого шефа Алена Миллера, но это почти невозможно. Обычно он отвечает «Ани бэ-эмца», что буквально означает «Я посреди чего-либо», а фактически «Отвали, мне некогда». Тогда я делаю все в меру моего понимания, но зачастую приходится потом переделывать. Но выбора нет. Замечу, что через несколько лет в фирму пришел молодой парень по имени Зив после получения 1-й степени Техниона. Он не стал терпеть такого отношения к себе со стороны Алена, и начал поносить его последними словами. Это возымело свое действие, и Ален изменился. Мы же, новые репатрианты, не могли себе позволить такого поведения и терпели. Замечу, что этот Зив потом стал начальником отдела. В целом условия работы были приличными. Конечно, платили в 2 раза ниже, чем аналогичным сотрудникам фирмы - израильтянам, ну тут уж ничего не поделаешь. Тем не менее, иногда выписывали премию за хорошую работу. Помню, как когда-то была проблема, как по удельному весу раствора фосфорной кислоты установить ее концентрацию. Тут я вспомнил, что в свое время еще в 1982 г. написал статью [72] по расчету физических свойств водных растворов фосфорной кислоты, и проверил надежность полученных мною зависимостей по данным заказчика. После этого мои формулы вошли в их расчетные методики. Были и еще некоторые успешные решения, которые я внедрил. За время работы в Израиле я не написал и не опубликовал ни одной статьи, но, тем не менее, моя работа не была лишена элементов творчества, как в научном плане, так и области инженерных и других разработок. В приложении к мемуарам представлен «Список рукописей, схем и методов расчета, выполненных в Израиле». Номера документов в этом списке заключены в круглые скобки, чтобы отличить их от ссылок на публикации, номера которых заключены в квадратные скобки. Одной из первых работ такого рода в Баран-Инбар проект была уточненная методика расчета теплопотерь от горячей емкости (1), которая затем вошла в нормативные методы расчета фирмы.

Через некоторое время я вынужден был оставить свое жилье в Кирьят Хаим, т.к. мои хозяева получили социальное жилье в Нацерет Илит. Нашел неплохую комнату в Кирьят Ата. Это место было также недалеко от здания Баран-Инбар проект.

Наша компания осуществляла не только проектные работы, но и обеспечивала своих заказчиков квалифицированными инженерными кадрами. Это было очень выгодным делом для фирмы. Так, например, Александр Ронин был направлен на временную работу в электрическую компанию в качестве инспектора за установкой устройств аварийного пожаротушения. Так же на временные работы инспектором по надзору за проведением строительных работ был направлен Владимир Пузий. Сергей Беркович был направлен на пусконаладочные работы в ТАМИ.
Вместе со мной в отделе оставались мои сокурсники Леонид Кнубовец и Михаил Шаргородский. Леонид Кнубовец был опытным проектировщиком и занимался большей частью написанием спецификаций, т.к. он хорошо знал английский язык. Михаил Шаргородский, будучи профессиональным программистом, в основном занимался расчетом материальных балансов, особенно для сложных схем. Математическая база не была совершенной, и поэтому такие расчеты занимали много времени и не всегда давали требуемую точность. Поэтому руководство проекта его часто «доставало». Их нарекания он принимал тяжело и часто переживал по этому поводу. Мне тоже часто делали замечания, но я знал себе истинную цену, и принимал все как должное. Я в своей жизни руководствовался принципами, два из которых были следующими: 1) За битого двух небитых дают; 2) Как не идет, то все к лучшему, а могло быть и хуже. Это выражение всегда было на устах моей мамы. Зачастую, после той или иной взбучки, мы с Михаилом отправлялись в магазин, покупали бутылку водки и шли к нему домой. Там его супруга с детьми оставляла нас одних, и мы по известному русскому обычаю утешались за рюмкой. Не знаю почему, но Михаил мне завидовал, может быть широте моих знаний или же моему отношению к жизни, выражающемся в лозунге «Не принимай все близко к сердцу, все пройдет, настанут хорошие времена». Хотя он был очень толковый парень, но он всегда чего-то боялся. Даже меня он опасался, считая, что начальство меня предпочитает ему, и что я его высижу, хотя на самом деле все обстояло как раз наоборот. Он постоянно лебезил перед руководством, чего я себе никогда не позволял. Мои коллеги по работе говорили, что он всем нам перемывает косточки в своих беседах с руководством, однако меня это не трогало. Я испытывал к Михаилу большую личную симпатию. Он прекрасно знал английский и иврит, имел огромный производственный опыт, работая много лет на заводе, все схватывал на лету, да и был значительно моложе меня. Но он помнил, каким авторитетом я обладал в СССР, и, возможно, это на него влияло. Часто обращался ко мне с тем или иным вопросом, и получал от меня исчерпывающий ответ, если он был мне известен. Следует сказать, что, в конце концов, меня уволили из фирмы, а его оставили. Но об этом будет сказано позже.
Почти все сотрудники фирмы питалась в шашлычной, где фирма оплачивала стоимость двух шампуров шашлыка, а салат и питы шли бесплатно и в неограниченном количестве. Была достаточно вкусная и сытная еда.
Как правило, раз в полгода хозяин фирмы устраивал для сотрудников какое-либо приятное мероприятие, обычно привязанное к тем или иным праздникам. Однажды была устроена трехдневная экскурсия в Иерусалим и его окрестности. Это был незабываемый отдых, мы поехали с женой. Жили в гостинице «Ренессанс». Были поражены шведским столом с обилием закусок, пирожных и многого другого. Купались в бассейне во дворе гостиницы. Нас возили в разные интересные места. Вернулись домой с массой впечатлений.
Во время моей работы в Баран-Инбар проект мне удалось установить связь с Александром Шиповым, с которым работали вместе во ВНИИОСе. В этом мне помогло радио «РЭКА», радиостанция для репатриантов. Потом мы периодически общались с ним по телефону. Каким-то образом со мной связался Марк Шнайдерман, с которым мы также познакомились в Союзе и встретились в Минске. Он приехал к нам в Гиват Ольгу, и мы провели с ним вместе целый день на берегу моря.

Мои родители весной 1993 г. смогли наконец-то снять прекрасное жилье, а именно второй этаж виллы с большим цитрусовым садом в Пардес Хане. Это было действительно прекрасное место. Я съездил к ним в гости.


Леонид Позин, весна 1993г., Пардес Хана


Леонид Позин и Лена Рагинская, весна 1993 г., Пардес Хана

В июне 1993 г. мы сняли другую квартиру в Гиват Ольге почти рядом с предыдущей. Эта квартира была более просторной и тихой, а стоила чуть дороже предыдущей.

Регулярно переписывались с Москвой, получали оттуда фотографии.


Павлик, лето 1993 г., Подмосковье


Женя, лето 1993 г., Подмосковье


Женя, лето 1993 г., Подмосковье


Женя, 1 сентября 1993 г., Москва

Моя работа в проектной фирме казалась мне мало перспективной и недостаточно творческой. Ряд сотрудников Баран-Инбар проект, в том числе мой сокурсник Сергей Беркович, а также другие инженеры, набранные через Баран-Инбар проект, среди них Владимир Буртаков и Лев Лихтеров уже почти полгода работали в ТАМИ, осуществляя работы по пуско-наладке и испытанию пилотной установки по производству бифенола. Когда руководство предложило мне поработать там, я тут же согласился. Эли Хасдай отвез меня в ТАМИ, и я успешно прошел там интервью. Когда-то, см. главу 33, я побывал в ТАМИ, и поэтому у меня уже было некоторое представление об этом НИИ. Я начал свою работу в ТАМИ 1 июля 1993 г., оставаясь сотрудником Баран-Инбар проект.


Владимир Буртаков, Хайфа

Прежде всего, платили там гораздо выше, чем в проектной части, хотя наша фирма получала за нашу работу намного больше, а именно такую же сумму, как и мы, только в долларах. Кстати наемным работникам платили столько, сколько они сумели выбить с работодателя. В частности, Лев Лихтеров, имевший уже опыт работы в Израиле, выбил зарплату в 2 раза выше нашей. Во-вторых, работа на установке была трехсменной, и обеспечивалась полным питанием, днем - в столовой, а утром, вечером и ночью сухим пайком из столовой. В третьих, общественного транспорта туда не было (ТАМИ располагалось в нескольких километрах от Кирьят Ата), поэтому на работу добирались либо на служебных автобусах, если работали в первую смену, либо на такси, талоны на которые нам выдавал начальник установки. На установке работали только русскоговорящие инженеры и техники. Установка была очень сложной и трудной в эксплуатации. Рабочие условия: температура около 300 град. Цельсия и достаточно глубокий вакуум. Сердцем установки была ректификационная колонна диаметром 150 мм, заполненная насадкой Зульцера. Установка была оснащена большим количеством вспомогательной аппаратуры, включая специальные насосы, маслонагреватели, емкости и аппарат чешуирования. Она занимала три этажа, на среднем этаже размещалась операторная и пульты управления, а за стеклом находилась колонна и аппарат чешуирования. Рядом размещалась хроматографическая колонка для проведения анализов. Инженеры, которые начали работать до меня, изучили все имеющиеся технические материалы, у меня же такой возможности не было, т.к. они хранились в лаборатории. Но у меня было такое впечатление, что управление установкой осуществлялось интуитивно. Установка была очень капризной, и раз в два-три дня в каком либо месте ее происходила забивка. В этом случае установку выключали, охлаждали, сливали масло в емкости, вызывали слесарей и разбирали, пытаясь найти место забивки образующимся в процессе твердым бифенолом. После очистки установку собирали и начинали работать по-новой. Как правило, на установке находились два инженера. Мне никто ничего не хотел объяснять, возможно, и сами не знали. Наибольшее внимание мне всегда уделял Владимир Буртаков, с которым мы вскоре подружились. Сотрудники лаборатории ТАМИ практически избегали заходить на установку. И это было понятно, т.к. вещества, с которыми нам приходилось работать, были чрезвычайно вредными. Приходя на работу, мы надевали спецодежду, по окончании смены принимали душ. У каждого сотрудника были личные противогазы, специальные очки и резиновые перчатки. Кроме того, были несколько комплектов изолирующих противогазов и специальные химические костюмы с полной изоляцией. Единственный сотрудник лаборатории, который к нам периодически заходил, был молодой инженер Леонид Заславский. Это он участвовал в проектировании установки. Начальник установки от имени ТАМИ Ехуда Керен заходил к нам очень редко. Финансирование осуществлял один из заводов группы «Бром» на Мертвом море. В моем понимании, основной причиной забивок были низкие скорости движения жидкого расплава и обусловленный этим ламинарный режим течения, приводящий к большому градиенту температур между стенкой горячей трубы и ее центром, где и образовывались зародыши кристаллизации. Ни рассчитать, ни выдать необходимые рекомендации у меня не было возможности. Я проработал на этой установке полгода вплоть до конца декабря 1993 г., а через месяц после этого ее закрыли. Где-то за месяц до моего ухода Баран-Инбар проект прислал на установку нашего начальника Якова Хорева. Он сидел в отдельном вагончике, и безуспешно пытался понять, что происходит. Еще, когда я работал, решили просеять этот твердый продукт, который был загружен в бочки, и отправить его на завод. Почему-то этот Яков Хореев решил возложить эту нелегкую работу на мои плечи, хотя он рассказывал, что вырос в кибуце, и был сторонником социалистических отношений на производстве. Вместо того, чтобы эту «грязную» работу делали все по очереди, ее пришлось делать мне одному, одев химический костюм и изолирующий противогаз. Ну, мне не привыкать есть «дерьмо».
Во время работы на установке произошел интересный случай. Как-то накануне Судного дня к нам пришел начальник лаборатории ТАМИ и предложил поработать в праздники за тройную оплату. Все согласились. В НИИ кроме нас и охранника в течение 3 дней не было ни одного человека. Наши «орлы» привезли замаринованную баранину и свинину на шашлыки, ящики пива и все прочее. В их понимании праздник должен быть праздником, и отметить его нужно, как следует. Начали смену, и убедились, что Бог есть. Уже через 3 часа установка забилась, и вся работа была приостановлена, кроме обычных мероприятий по ее охлаждению и сливу масла. Короче говоря, через 6 часов после начала смены нам вообще не оставалось, что делать. Тут и начался праздник (или кощунство - это уже кто как считает). Жарили шашлыки, ели, пили, никакого поста. Поочередно спали. Так прошли три дня. Наверное, нельзя представить более страшного греха для еврея в эти дни. Но, что было, то было. Моя работа в ТАМИ завершилась в конце декабря 1993 г. Начальник установки Ехуда Керен выдал мне отличную рекомендацию.

В дни моей работы в ТАМИ моя семья приняла решение купить квартиру. Я жил в Крайотах, и пытался найти там квартиру, которая бы подходила нам по площади и по средствам. Поэтому в те дни, когда я работал в ночную смену, я гулял по всем городкам - Кирьят Хаим, Кирьт Моцкин, Кирьят Бялик, Кирьят Ата и Кирьят Ям - и искал квартиру на продажу. Вечером брал такси и ехал в ТАМИ. Все эти городки - очень приличные, но достаточно дорогие. Как-то я встретил Ицхака Вайцера, вместе с которым учился на курсе. Он купил хорошую квартиру, но для нас она была слишком дорогая. Я нашел несколько квартир, но моим они не понравились. Тем не менее, я очень хорошо изучил эти милые городки, а эти прогулки мне хорошо запомнились.

В выходные дни я приезжал домой в Гиват Ольгу и там продолжал искать квартиру. В итоге мы нашли две квартиры, из которых потом выбрали одну, где и живем до сих пор. В декабре 1993 г. мы заключили договор и купили квартиру. Примерно через месяц, т.е. в январе 1994 г. мы завершили ремонт этой квартиры и переехали. Попытаюсь описать нашу квартиру, хотя без плана это достаточно сложно. Квартира расположена на втором этаже четырехэтажного дома в центре Гиват Ольги. На первом этаже находится банк, а мы прямо над ним. По существу наша квартира содержит 3,5 комнаты и имеет общую площадь 72 кв. м. Это салон и смежный с ним обеденный уголок, их общая площадь 27 кв. м., в салоне окно шириной 3 м. Когда-то часть салона с этим окном была отгорожена и образовывала балкон. В некоторых квартирах нашего дома такая планировка сохранилась до сих пор. В квартире есть еще две спальни 10 и 11 кв. м (каждая имеет окно), а также кабинет 8 кв. м с окном и дверью типа гармошка. Этот кабинет может служить спальней для одного человека, т.к. в нем помещается диван и шкаф. Кроме того, имеется ванная, туалет и кухня общей площадью 16 кв. м.

Пришло время купить новый холодильник, и я купил его в магазине-складе электротовары в районе Чек Пойнт. Это был холодильник известной американской фирмы «Амана» объемом 450 л, произведенный на каком-то заводе в Южной Африке. В мое отсутствие его привезли в Гиват Ольгу и подключили. Когда я приехал и увидел его, я обнаружил, что дверь холодильной камеры не закрывается полностью. Я связался с обслуживающим сервисом, и они прислали мастера. К его приходу лампочка в холодильной камере сгорела, т.к. она была включена постоянно из-за незакрытой дверцы. Мастер заменил лампочку и исправил дверцу. Позже выяснилось, что температура в холодильной и морозильной камере не соответствует стандарту, т.к. я взял в ТАМИ дигитальный термометр с памятью и провел соответствующие замеры. Опять связался с сервисом. Они прислали мастера, тот произвел измерения и сказал, что все нормально. Так я впервые познакомился с системой обслуживания в Израиле. Я плюнул на все и вызвал частного мастера. Тот отрегулировал распределение холода между камерами, и холодильник стал работать более или менее нормально.

В это же время мы решили купить мебель. Купили салон, это диваны на 3 места, 2 места и 1 место, а также стенку длиной 2,5 м, с множеством шкафчиков и простенком для телевизора. Всякая покупка была связана с теми или иными проблемами. Например, в стенке не было одного стекла. Потом его довезли. Салон имел обивку, цвет которой отличался от заказанного. Стоило больших усилий и времени, пока, наконец, привезли примерно то, что заказывали. Потом купили спальню - двуспальную кровать, две прикроватные тумбочки и трюмо. Кроме того, заказали два стенных шкафа с пятью дверцами и две тумбы для телевизора для спальных комнат. Купили столик для кухни, а также 6 стульев. Помимо этого пришлось купить книжный шкаф и письменный стол, и много других мелочей.

Устроили новоселье, на которые приехали моя сестра с мужем и дочкой, мои родители, другие родственники, в том числе Лиля с мужем и Борис Краснер с женой и др.

В июле 1994 г. к нам в гости впервые приехал старший сын Саша. Его визит был непродолжительным, но он увидел, как мы живем, а мы были рады встрече с ним.


Евгения Краснер и Леонид Позин, лето 1994 г., Гиват Ольга


Раиса Чеснина, Борис Краснер и Александр Позин, лето 1994 г., Ришон-ле-Цион

Бывая по выходным в Гиват Ольге, мы познакомились с Рувеном (Романом) Кофман, с его женой Люсей и сестрой Инной. Они проживали недалеко от наших съемных квартир на ул. Шивтей Исраэль. Роман хорошо знал компьютерную технику и программирование и устроился на работу по специальности.

Незадолго до окончания моего пребывания в ТАМИ я нашел телефон Бориса Гордонова. Кстати, он был близким родственником Исаака Елинсона и его жены (см. главу 33). В свое время я дал ему положительный отзыв на его кандидатскую диссертацию по кипящему слою. Выяснилось, что он работает в лаборатории Тель-Ханан компании Хайфа Химикали даром (завод Хайфа Химикали на юге Израиля, проект которого осуществляла фирма Баран-Инбар проект). Мы встретились, и он обещал выяснить возможность моего трудоустройства в этой лаборатории. Меня вызвал на интервью заведующий этой лабораторией Ави Шавив. Интервью успешно завершилось, и мне предложили работу.


Д-р Ави Шавив, заведующий лабораторией Тель-Ханан.

Из ТАМИ я вернулся в Баран-Инбар проект и сказал Эли Хасдаю о своем намерении перейти в лабораторию. Он стал уговаривать меня остаться, сказав, что там меня ждет временная работа, а у нас я доработаю до пенсии и даже после. Эли предложил мне работать в лаборатории, оставаясь работником Баран-Инбар проект. Я подумал, что это приемлемый вариант, и согласился. Уже в сентябре я работал в лаборатории Тель-Ханан. Лаборатория находилась в 15 мин. ходьбы от Чек Пойнт (в сторону Нацерета) или одна остановка езды на автобусе. Помещение лаборатории занимало второй этаж трехэтажного здания, и было достаточно большим. Сначала шел кабинет Ави Шавива, затем большой зал, где у каждого сотрудника был стол, и в конце этого зала была лабораторная установка. За ней шла комната с химическими вытяжными шкафами, приборами для химических анализов и различным оборудованием. В лаборатории работали две женщины Смадар и Мазаль - это персонал Ави Шавива, его вечные спутницы, а также научные сотрудники и инженеры - все новые репатрианты. Среди них уже упомянутый Борис Гордонов, а также кандидаты наук Роза Кечер и Евгений Злотников. С Розой Кечер мы быстро нашли общий язык и общих знакомых еще по Москве, это Людвиг Хейфец и Алесандр Ойгенблик, все сотрудники ГосНИИхлорпроект. В лаборатории ощущалась атмосфера соперничества между «молодыми по возрасту» сотрудниками Борисом Гордоновым и Евгением Злотниковым, каждый из них пытался доказать, что он умнее другого. Причем, как выяснилось позднее, Злотников ходил к Ави Шавиву и наушничал на всех остальных. Последний принимал это как должное, но явной реакции не выказывал. Роза Кечер рассказала мне о Шломо Бам, который работал в лаборатории до меня. Это талантливейший человек, и в будущем мне довелось с ним поработать вместе. Так эта «молодежь» его выжила. Лаборатория занималась разработкой удобрения типа Slow release. Речь идет о нанесении на гранулированные удобрения специального покрытия, которое предохраняет быстрое растворение удобрений в случае дождя. Для Израиля такой проблемы не существует, но для США и России, где летом дожди не редки, это более чем актуально, и требуется неоднократное внесение удобрений в почву.

Ави Шавив имел докторскую степень (в нашем понимании - кандидат наук) по агрохимии, и ничего не понимал ни в химической технологии, ни в оборудовании. Он работал на кафедре агрохимии в Технионе, и для него руководство лабораторией открывало возможность получения звания профессора. Лабораторная установка была до чрезвычайности примитивной, так для основного оборудования использовались консервные банки от кофе. Я не в праве описывать технологию процесса. Среди персонала только я и Гордонов были кандидаты технических наук, но он занимался процессом. Мне же была поручена детальная проработка оборудования для промышленной установки, проведение технико-экономического анализа и выбор оптимального режима ее работы. Поскольку в лаборатории отсутствовали технические каталоги на оборудование, я часто ездил в Баран-Инбар проект и снимал там копии этих документов. Постепенно моя рабочая папка заполнилась массой интересного материала. Данные по стоимости оборудования представил главный инженер завода Хайфа химикали. В процессе работы над заданием у меня появлялись новые различные решения по аппаратурному оформлению процесса. Их набралась целая папка. Я передал ее Ави Шавиву, но поскольку это не его область, он решил отвезти ее главному инженеру завода Хайфа химикали. Поехали на завод, и там выяснилось, к сожалению, что у этого главного инженера случился инфаркт миокарда. Он проходил длительную реабилитацию, и вышел на работу уже после завершения моей работы в лаборатории. Думаю, что мои соображения так и остались на бумаге. Кстати, во время пребывания на заводе встретился с Виктором Олевским (заместителем директора ГИАПа по научной работе) и Ивановым (заведующим лабораторией ГИАПа). Встреча была неожиданной и интересной.

Во время работы был один занятный случай. Борис Гордонов работал на лабораторной установке руками, как лаборант, я же занимался творческой работой. Он захотел и меня поставить к станку. Я решил, что есть один начальник у меня, а именно Ави Шавив, и сказал Борису «Давай пойдем к Ави, и как он решит, так и будет». Пошли к Ави, и я рассказал о предложении Бориса работать на его лабораторной установке и делать все, что он мне скажет. Сказал, что решение за Ави. Бориса ничуть не смутило все, что я сказал. Однако Ави помрачнел и мудро заявил «Вы оба доктора и работаете только под моим руководством». На этом притязания Бориса Гордонова закончились. Где-то через несколько месяцев после начала моей работы в лаборатории мне удалось втащить туда Владимира Буртакова, с которым работали вместе в ТАМИ. Он был опытным химиком и хорошо вписался в коллектив. Я был очень рад, что сумел помочь ему найти работу.

В сентябре 1994 г. я завершил технико-экономический анализ установки и представил подробный отчет (2) с данными по каждой позиции оборудования, затратами энергоресурсов и трудозатрат персонала, а также со всеми экономическими показателями. Это была математическая модель, где можно было менять исходные параметры и видеть результаты. Работа была достойно оценена Ави Шавивом. Я ожидал, что меня вот-вот попросят вернуться в Баран-Инбар проект. За две недели до этого я закончил анализ и представил Ави математическую модель процесса растворения удобрений типа Slow release (3), которая качественно правильно описывала влияние толщины покрытия на поведение удобрений. Ави Шавив регулярно устраивал семинары в лаборатории и велел мне доложить результаты этой работы. В конце семинара он дал моей работе высокую оценку. После семинара Евгений Злотников сказал мне «Эх, Леонид, если бы ты доложил эту работу две недели назад, ты бы продолжил работать у нас». Так я узнал его приближенное положение к Ави, о чем только догадывался. В конце ноября меня вернули в Баран-Инбар проект, а Ави Шавив дал мне отличную рекомендацию.

Хочу отметить, что Ави Шавив иногда устраивал экскурсии для сотрудников. Мне особо запомнилась поездка в промышленный парк Тефен, основанный Вертхаймером в Верхней Галилее, где кроме всего прочего были залы с картинами известных художников, в саду стояло множество великолепных скульптур, а еще был гараж с коллекцией старинных автомобилей. Замечу, что в будущем мне пришлось поработать в подобном парке, расположенным в Омере под Беэр-Шевой. Но там еще не было галерей, а скульптуры только появлялись.

В заключение к сказанному о лаборатории Тель-Ханан. Через несколько лет после того, как я ее покинул, лабораторию закрыли. Ави Шавив получил звание профессора. Борис Гордонов и Евгений Злотников уехали в США, там построили пилотную установку. По словам Розы Кечер, при проектировании этой установки были допущены элементарные с точки зрения химиков ошибки, которые в итоге привели к пожару установки. Так закончила свою жизнь разработка, которая велась несколько лет. Недавно я узнал, что Борис Гордонов скончался, ему было не так уж много лет.

Иногда в выходные дни я не ездил домой, а проводил время, гуляя по Хайфе. Случайно я встретил Петра Вайнштейна, с которым познакомился еще в Москве, это был молодой и очень способный человек. Там он работал в Институте механики МГУ и имел степень доктора наук. Здесь в Израиле он устроился работать в Технион на кафедру гидроаэромеханики факультета космической техники. Мы встречались с ним несколько раз. Он занимал должность профессора, но читал лекции на английском языке. Он пренебрег изучением иврита, и поэтому через некоторое время его перевели на стипендию Гилади, которая значительно меньше зарплаты профессора.
Несколько раз я заходил в гости к Иосифу Бельцеру, мы много беседовали о разных вещах. Как-то он повел меня в соседнюю синагогу, там я впервые услышал лекцию о кабале (кабалист читал ее на русском языке). Было достаточно интересно.
Неоднократно я ездил в Нацерет, там был в гостях у Маи Рагинской (сестры Леонида Рагинского) и у Елены и Иосифа Драпкиных (моих родственников по линии отца).

Здесь приведены фотографии тех лет наших московских родственников.


Катя и Дмитрий Краснер, 1994 г., Москва


Женя и Павлик, лето 1994 г., Подмосковье


Александр Позин с семьей, лето 1994 г., Подмосковье


Павлик и Женя, 1994 г., Подмосковье

Итак, в январе 1995 г. я вернулся в Баран-Инбар проект. Работы по проектированию завода по производству фосфорной кислоты для Хайфа химикали даром приближались к концу. Я понял, что меня ожидает увольнение. Более того, руководство отдела делало все, чтобы дать мне понять это. Мне практически не давали никакой работы, думая, что я сам уйду из фирмы. Но как говорится, солдат спит, а служба идет. У меня было более чем достаточно свободного времени, и я посвятил его изучению иврита. Я скопировал иврит-русский словарь Михаила Дрора (под редакцией Шломо Эвэн-Шушан и Иехезкеля Керена), разрезал его и собрал слова в корневые группы, вынеся внекорневые слова между корневыми сборками. Потом наклеенные на бумагу я копировал их, и так получилась первая версия корневого иврит-русского словаря. Мой отец переплел его в отдельную книгу. Эта работа заметно подняла уровень моего знания языка иврит.

Иногда, мне все же подкидывали кое-какую работу. Так, я проверил и уточнил модельные расчеты гидродинамической обстановки в вытяжных шкафах для одной из лабораторий ТАМИ. Кроме того, мне пришлось в течение недели ездить на завод по производству детергентов, чтобы внести изменения As made (как сделано в натуре) в существующие технологические схемы.

Весной по многолетней традиции хозяин фирмы Инбар организовал банкет в ресторане «Империал» по поводу праздника Пурим. Это был незабываемый вечер с выступлением профессиональных артистов, включая танец живота, а также самодеятельных талантов из Баран-Инбар проект.
Помнится и еще один банкет, который хозяин устроил на своей вилле в квартале Дания в Хайфе. Играл ансамбль кляйзмеров, пели песни на идиш и танцевали хору и семь-сорок. Это был прекрасный вечер с отличным кайтерингом.


Женя и Павлик, 31 декабря 1994 г., Москва


(Слева) Леонид Позин и (справа) Раиса Чеснина, Инна Кофман и Люся (Кофман), 1 января 1995 г., Гиват Ольга

Мое начальство видит, что мое нынешнее положение никак на меня не действует. Тогда начальник отдела подошел ко мне и сказал, что руководство фирмы решило предоставить мне отпуск на две недели за счет фирмы, чтобы я поехал в Хадеру и поискал себе работу. Ну, поехал домой к радости семьи. Обошел все конторы по трудоустройству, но нигде работы по моей специальности не нашел. Тогда я согласился на простую работу дворника на заводе «Фрегат» (по производству соков) в кибуце Гиват Хайим. Была подвозка на место работы, обед в столовой кибуца, разрешалось отвезти домой сетку с цитрусами. Моим начальником был некто Менахем, жуткая скотина, который пытался всучить мне самую тяжелую с его точки зрения работу, а именно мытье оборудования с помощью гидропневматического брандспойта. Однако для меня эта работа была самой приятной, т.к. была связана с водой и работой в помещении. В то же время уборка мусора с территории завода под палящим солнцем была для меня невыносимой. Мой отпуск приближался к концу, и это совпало с желанием Менахема меня уволить. Как-то он послал меня убирать территорию, я убрал весь мусор, и тут он подходит и кричит, смотри, сколько мусора ты оставил. Я смотрю, что мусор бросают с крыши, и говорю ему, что я убрал мусор, когда еще его не бросали с крыши. Все, ты уволен, - он сказал. Ну и, слава богу.

В июне 1955 г. к нам вторично приехал в гости Саша, но уже не один, а с внуком Женечкой. Им очень понравилось у нас, особенно море, где они проводили почти все время.


Лена Рагинская, Саша и Женя, июнь 1995 г., Гиват Ольга


Женя, июнь 1995г., Гиват Ольга


Женя, бабушка Геня и Саша, июнь 1995 г., Гиват Ольга

Вернулся в Баран-Инбар проект, меня подержали еще месяц, и в конце июня 1995 г. дали увольнительное письмо. Ко мне подошел Михаил Шаргородский и сказал, что шеф боялся, что меня хватит удар. Я уже давно был готов к этому и только удивился, что Михаил уже знал о решении руководства. Ну, теперь ему вообще нечего было бояться, что я перейду ему дорогу. Эли Хасдай, начальник технологического отдела Баран-Инбар проект, в конце июля 1995 г. дал мне отличное рекомендательное письмо.

Отмечу, что судьба не пощадила Михаила Шаргородского. Примерно через месяц он умер от инфаркта прямо на рабочем месте в возрасте 42 года. Я поехал на его похороны. Мне было искренне жаль его. Он был хороший парень и способный ученый, но что-то его пугало, и он постоянно чего-то боялся, видимо, что-то чувствовал. После него осталась жена с двумя малыми детьми. Банк списал им ипотечную ссуду в связи со смертью кормильца. Хозяин фирмы Инбар на похоронах сказал, что мы недостаточно ценили Михаила.

Жизнь шла своим чередом. Во время моего пребывания на работе Рая стала членом клуба пенсионеров в Гиват Ольге, и часто ездила на экскурсии. Дима учился в Тель-Авивском университете.


Рая Чеснина (слева), лето 1995 г., (экскурсия), парк Ротшильда


Дима Позин, лето 1995 г., Тель-Авив


Женя, Павлик и Алена Позины, 1995 г., Москва

Перейти к оглавлению

1991 - 1992 гг.

Начало 90-х годов - это пик репатриации евреев из Советского Союза в Израиль. К этому времени благодаря деятельности таких «сионистов» как Анатолий Щаранский и ему подобные, выезд евреев в Соединенные Штаты был закрыт. Израильские руководители были практически не готовы к такой массовой репатриации, и как всегда наломали дров. Они перешли к так называемой прямой абсорбции, бросая новоприбывших на произвол судьбы, пытаясь откупиться такой подачкой, как корзина абсорбции, с трудом покрывающая потребности новоприбывших в первый год их жизни в чужой для них стране. Напомню, что до массовой репатриации (алии) правительство строило целые районы новых домов для репатриантов, обеспечивая их социальным жильем по доступным ценам. Те, которые успели приехать в самом начале этого большого переселения, могли получить такое жилье. Нам же, как множеству других, предстояло снять квартиру по спекулятивным ценам, а потом взять ипотечную ссуду в банке на кабальных условиях, чтобы купить квартиру, а затем четверть века возвращать эту ссуду с привязкой к индексу цен и ростовщическим процентом. Но другого выхода не было. Пожилым людям Министерство строительства возвращало часть расходов на съем квартиры. Глобального решения этой проблемы нет до сих пор. Вместо того, чтобы мобилизовать ресурсы на строительство социального жилья, правительство создало возможность дополнительного обогащения средних и богатых слоев населения за счет резкого повышения цен на квартиры и съемное жилье (связанного с превышением спроса над предложением), т.е. стоимости жилого фонда, которым располагали указанные слои населения. Резко повысилась степень эксплуатации репатриантов, где бы они ни работали. Потребовались десятилетия, чтобы репатрианты как-то сравнялись со старожилами.
В последующем я понял, что политики в Израиле живут сегодняшним днем, а стратегического планирования по множеству кардинальных вопросов просто не существует.
Я, например, думал так. Ну почему бы не установить очередность выезда репатриантов в Израиль. Ты встал на очередь, и ждешь, пока тебе построят социальное жилье, подыщут работу, а тем временем проходишь заранее профессиональную подготовку по специальности, изучаешь иврит и т.п. Если кто-то находится в критическом положении, он может выехать и без очереди и пройти прямую абсорбцию.
Ну, это все утопия, а реальность такая, как есть. От общих рассуждений перейдем к реальным событиям.

Дом в Нес Ционе, увидев который, Рая заплакала и сказала маме, что она хочет обратно - это было обычное двухэтажное здание с несколькими подъездами. Такие дома в прошлом строили в Израиле как социальное жилье, в какой-то степени подобное «хрущевкам» в Советском Союзе. Отличие между ними определяется различиями в климате. Окна в домах в Израиле снабжены трисами (жалюзями), которые закрывают в зависимости от погоды, и в закрытом состоянии для непривычного взгляда напоминают тюрьму. Кроме того, как правило, оконные рамы здесь одиночные, а не двойные, как в России. Это также определяется климатом. Внутри же дома мало отличаются от тех, к которым мы привыкли. Квартира, которую нам заранее сняли Краснеры, состояла из салона и двух комнат, одна из которых была закрыта. Квартира была меблирована и оборудована электротоварами (холодильник и электроплита). Я и Рая спали в салоне, а Дима и Раина мама в спальне. Съем такой квартиры стоил 450 долларов в месяц. Это связано с тем, что квартира была расположена близко к Тель-Авиву, где цены были еще выше. Наверное, в ближайших городах, а именно в Ришон-ле-Ционе (где жили Краснеры) цены были еще выше. Вообще-то, Нес Циона довольно приличный поселок городского типа, здесь масса зелени, парки, очень красивый центр города с современными высокими зданиями, супермаркет, рестораны, дом культуры и т.п. Наш дом находился на ул. А-Баним, примерно в 15 мин. ходьбы от центра. Недостатком квартиры был шум с улицы, по которой ночью проезжали грузовики. Все государственные учреждения находились в Реховоте, а это примерно 3,5 км от нас. Рядом с городком простирались пардесы (цитрусовые плантации), где можно было набрать апельсины, мандарины и другие фрукты, лежащие на земле. Основная масса жителей это интеллигентные люди, в основном ашкенази. Рядом в Реховоте находилась Академия наук с множеством институтов. Кроме того в Нес Ционе была промышленная зона с множеством небольших производств, а также предприятий Хай тек.

Лена Караева, жена Бори Краснера, не только встретила нас и завела в квартиру, но еще и поехала с нами в супермаркет, и там закупила для нас массу продуктов на первое время.
Мне пришлось несколько раз ездить в Реховот в Управление внутренних дел и простаивать там в очередях, пока я передал документы для оформления удостоверений личности. Потом нам бросили их в почтовый ящик. Получив удостоверение личности (это аналог паспорта внутри страны), поехал в Холон и на основании своих водительских прав, получил такие же израильские. Затем я пришел в Управление абсорбции, принес наши дипломы, они их скопировали и направили в Министерство просвещения. Там их проверили и прислали документы, что я обладаю 2-й степенью (инженер) и 3-й степенью (кандидат или доктор наук) по процессам и аппаратам химической технологии. Рае тоже подтвердили 2-ю степень по преподаванию английского языка, но воспользоваться им она так и не смогла.

Вскоре Борис Краснер вернулся из Соединенных Штатов, где он был в командировке, и они устроили нам прием. Потом он несколько раз возил нас в разные места, мы посетили Яффо и его музеи, а также Тель-Авивский университет.

Перед отъездом из Москвы, нам позвонил Борис Краснер и попросил привезти для его друга аппликатор Кузнецова. Я поехал к Кузнецову и купил там комплект пластмассовых лент с иголками, который был достаточен, чтобы сделать такой аппликатор на все тело, это мне стоило 1200 руб. Боря повез нас в гости к своему другу, который работал главным инженером больницы Каплан в Реховоте. Он страдал заболеванием почек, и хотел испытать действие этого аппликатора. В конце концов, он вернул мне 500 долларов, и на эти деньги мы приобрели телевизор «Фунаи» 20 дюймов (производства Южной Кореи), который у нас работает по сей день. Кроме того, купили стиральную машину «Мальбер» с верхней загрузкой производства Италии, которая также до сих пор еще дышит, хотя и была в ремонте.

На противоположной к нашему дому стороне улицы стоял дом, окруженный садом, и мы познакомились с его хозяевами. Хаим и Яфа Борак оказались чудесными людьми. Нам было 54 г., а они чуть постарше. Хаим еще в молодости приехал в Израиль, и остался там жить. Он был программистом. Из Москвы я привез дискетку, на которую записал несколько разработанных мною программ, а также свою рабочую биографию и список научных трудов. Хаим распечатал мою биографию и список моих работ и проникся ко мне большой симпатией. Он направил письмо главному ученому Израиля с просьбой о моем трудоустройстве.
Через некоторое время пришел ответ, что последний направил мои данные на заводы Мертвого моря, но тем я не подошел. Как я потом узнал, на государственных предприятиях было возрастное ограничение (до 45 лет), и при превышении этого возраста прием на работу осуществлялся только в исключительных случаях или же по протекции.

Как было описано в предыдущей главе, Исаак Елинсон (муж Раиной институтской подруги), которому мы перевели деньги за нашу московскую квартиру, взял половину переведенной суммы в долг без всякого на то согласия с нашей стороны. После нашего приезда в Израиль, получения удостоверения личности и открытия счета в банке, я позвонил Исааку и попросил выслать деньги на наш счет. Он прислал половину. Я сразу предложил ему подарок 2 % от суммы, которую мы послали. Он не согласился и на мои взывания к совести ответил «Леонид, будь мужчиной». Тогда я попросил прислать мне расписку на сумму, которую он оставил себе. И он таки ее прислал, где обещал вернуть мне деньги через 2 года в сумме столько, сколько взял. В те годы инфляция была достаточно высокой, и вообще, кто знает, что будет через два года. И так себя вел всеми уважаемый в Москве доктор наук и заведующий лабораторией, автор множества изобретений по КИП и автоматике. После этого события я вообще усомнился в его порядочности, полагая, что он считал себя в Москве богом и царем, и я решил действовать. Борис Краснер познакомил меня с известным адвокатом Яковом Маниовичем, и тот взялся за дело. Через 2 недели этот Исаак сидел в офисе адвоката, и ему было заявлено, что если он срочно не вернет долг, его машина будет арестована. Я получил, все что мне было положено и вовсе не жалею о процентах, уплаченных адвокату.

Занятия в ульпане (курсах по изучения иврита) еще не начались, и у меня было масса свободного времени. Я много гулял, прекрасно себя чувствовал, часто разговаривал на иврите со старушкой, жившей над нами, это мне сильно помогло в изучении иврита. Она немного знала русский язык, т.к. была родом из Чехословакии. Евгения Соломоновна, Раина мама, общалась с ней на идиш.

Как-то я сказал, что играю на аккордеоне, и меня познакомили с учителем музыки, у которого дома было много инструментов. Я пришел к нему и стал играть, а он начал подыгрывать мне на фисгармонии. Он сказал, бери любой инструмент, а когда получишь багаж, вернешь. Теперь по вечерам я играл на этом классном инструменте фирмы «Хонер». Так мы познакомились со многими русскими репатриантами, которые заходили к нам на «огонек».

Однажды мне позвонили из университета Беэр Шевы и пригласили на интервью. Приехал и пришел к профессору Моти Гершкович. Помогал в разговоре какой-то русскоговорящий сотрудник кафедры. Гершкович проявил интерес к моим работам по трехфазным реакторам, о чем упоминалось в моей трудовой биографии. Я ему рассказал, что это были сугубо экспериментальные исследования. Потом я рассказывал о своих серьезных работах, и он сказал, что я являюсь экспертом по массообменной аппаратуре. В ходе беседы я понял, что круг его интересов это трехфазные реактора, и я не представляю для него никакого интереса. Он попытался выяснить возможность моего трудоустройства на других кафедрах, но ничем не смог мне помочь.

Как-то я подошел к супермаркету и спросил у администратора, есть ли какая-либо работа для меня. Он сказал, что есть. Так я начал работать в супермаркете. Работа «не бей лежачего», полная лафа. Я сидел на складе магазина у ворот, которые открывались раз в два часа на 10 мин. В мою задачу входило собрать и подготовить к выбросу все, что нужно было выбросить и доставлялось на мою площадку, и погрузить эти отходы на тележки. Когда ворота открывались, я вывозил эти тележки и выбрасывал их содержимое в приемный бункер, который сжимал весь этот мусор. Моя работа начиналась в 12 час. дня и заканчивалась в 10 час. вечера. Где-то в 2 часа дня меня приглашали в буфет для работников супермаркета, где давали что-либо перекусить. Я смотрел с удивлением на то, что приходится выбрасывать. Например, лоток с яйцами, где разбито одно яйцо, и много других качественных продуктов с незначительными дефектами. В России это вряд ли было возможным, там все продавалось, в худшем случае с уценкой. А здесь просто выбрасывалось. Ну, не пропадать же добру. Я исследовал забор, который окружал это двор, и нашел в нем большую брешь, через которую можно было выставить картонные коробки с продуктами на тротуар. Теперь я каждый день набирал 2-3 коробки отменных продуктов, прятал их за бункером, а с наступлением темноты выставлял их на тротуар. По окончании работы меня встречала жена или сын, мы перегружали продукты в сумки и несли их домой. Я не считал это зазорным для себя, зачем выбрасывать деньги на еду, когда можно на этом сэкономить. Через неделю меня уволили, т.к. из отпуска вернулся постоянный работник. Тем не менее, мне все заплатили, как следует в соответствии с минимальной зарплатой.

В июле 1991 г. Дмитрий уехал в Беэр Шеву, где его приняли в ульпан при университете. Там обучение ивриту было совершенно на другом уровне по сравнению с обычным ульпаном. Через 2 месяца он успешно закончил ульпан и вернулся в Нес Циону. Здесь он нашел работу штамповщика на местной кожевенной фабрике, которая изготавливала кошельки, сумки и т.п.

Дима познакомился со своими сверстниками и в свободное время ходил на теннисные корты и играл в теннис.


Дима, осень 1991 г., Нес Циона

Однажды я выбрался поехать в Пардес Хану, навестить родителей и семью моей сестры Раисы. Они жили тогда не в самых лучших условиях, так как их обманул маклер, но были полны оптимизма.


Злата Цоир с внучкой Леночкой, осень 1991 г., Пардес Хана

Занятия в ульпане продолжились только в сентябре 1991 г. Группа была очень большая - свыше 50 учеников. Занятия состоялись в Доме культуры (в центре города) и проходили в первой половине дня. Меня проверили на уровень знания иврита и решили, что я могу примкнуть к этой группе. Мне и всем учащимся очень нравилась наша учительница, которая не знала русский язык, но как-то могла объяснить многие вещи. Что интересно, она вообще не стала объяснять правила чтения и огласовки. По-видимому, учащиеся проходили это ранее. Ее уроки были продуктивны. Нам выдали двухтомные учебники, они были построены так, что пройденный материал повторялся в следующих уроках. Рая пошла в другой ульпан, т.к. в этом уже не было мест, а ее уровень был недостаточным. За время учебы я познакомился со многими учениками. Хорошо помню Льва Фрумкиса, с которым потом встретился в Беэр Шеве. Мы часто встречались с ним по вечерам и много беседовали. Он был способный физик, и у него были разработки, касающиеся оборонной промышленности. Его вызвали в Беэр Шеву, и там он получил работу в университете.
Другой мой товарищ был кандидатом технических наук и занимал должность заместителя директора в НИИ текстильной промышленности. Я забыл его имя. Но мы с ним постоянно общались. Как-то я подошел к магазину стройматериалов и спросил хозяина, нет ли какой-либо работы. Он сказал, что есть, и что нужно залить бетон для временного туалета на стройплощадке. Мой товарищ сказал, что это не проблема, т.к. в Подмосковье он своими руками построил себе дачный домик. Мы пошли к хозяину, и договорились работать за аккордную оплату. Он отвел нас на стройплощадку и показал место. За несколько дней, работая после обеда, мы завершили нашу работу. Заказчик каждый день проверял, как мы работаем. Заказчик предложил нам новую работу, но гораздо большего объема и с повременной оплатой. Работу делали наши люди, и она продолжалась неимоверно долго. Хозяин сказал нам, что он ошибся, назначив повременную оплату. Через много лет, я уже работая в лаборатории в Реховоте, по долгу службы поехал в бактериологическую лабораторию в Нес Ционе, и не узнал стройплощадку, на которой мы работали. Кстати, мой товарищ устроился работать на текстильную фабрику, и хозяин послал его в Германию изучить новые методы окраски ткани. Позже я потерял с ним связь.

Наконец прибыл долгожданный багаж, а с ним и аккордеон. Мы даже не стали распаковывать коробки, полагая, что рано или поздно мы переедем в другую квартиру. Аккордеон «Хонер», который мне дали на время, я с благодарностью вернул хозяину.

Обучаясь в ульпане, я понял, что могу одновременно учиться и работать. Я нашел работу в ресторане «Витраж» (это огромный банкетный зал на 1000 человек, где проводились свадьбы и другие важные церемонии). Работа начиналась после обеда и заканчивалась примерно в 12 часов ночи. Мне досталась относительная не тяжелая работа - мойка посуды. До начала банкета я мыл большие котлы, у меня был шланг с горячей водой, мыльные растворы и щетки. Разгар работы наступал после начала банкета. Грязную посуду сносили в мойку, загружали в огромную моечную машину длиной около 10 м, на который был установлен непрерывно двигающийся конвейер. Загружали посуду, и в течение одного оборота машины вымытая посуда возвращалась на место загрузки, ее нужно было вытащить и разнести по соответствующим местам, каждое для посуды определенного типа и размера. У машины работало сразу около 5 человек или более. Разноску вымытой посуды приходилось делать на бегу. Это было нелегко. Ресторан имел огромную крышу, где для работников ресторана бесплатно подавался обед типа шведского стола. Кухня была сугубо восточной, еда имела непривычный вкус и запах. Но я ел и скоро уже привык к такой пище. По окончании работы приходил наш начальник и наливал каждому рюмку коньяка. Со столов приносили огромные подносы, где блюда были нетронутыми. Сотрудникам разрешалась забирать с собой эту еду. Так что я возвращался домой с полными сумками. Дома не было нужды готовить пищу, а только разогреть деликатесы, которые я приносил.
Так как пол на кухне всегда был мокрый, то люди в кухне носили резиновые сапоги или другую подходящую обувь. У меня кроме вьетнамских резиновых тапочек ничего не было. Они были легкими и удобными. Но все же дело кончилось несчастным случаем на производстве, на мой взгляд, по вине нашего начальника. Каждый день в начале и в конце мойки посуды предстояло вымыть и саму машину. В пространстве между машиной и стенкой проходил желоб шириной около 0,5 м, заканчивающийся на углу сливным отверстием, покрытым решеткой, которая препятствовала проникновению крупных кусков битых стекол в слив. Это сливное отверстие не было ограждено должным образом. И вот, когда я проходил по этому желобу, в зоне решетки мой тапочек свалился, и я порезал ногу стеклом. Было около 5 часов вечера. Наш начальник вывел меня на балкон, обработал ногу и отправил меня домой. Когда я подходил к дому, меня встретил наш сосед Хаим Борак, посадил меня в свою машину и отвез в пункт скорой помощи. Там еще раз обработали мою ногу и послали нас в больницу Каплан в Реховоте. Там мне сделали противостолбнячный укол, а затем хирург разрезал ступню, обработал ее по всем правилам, наложил швы, и мы отправились домой. Дома мне в поликлинике дали больничный лист. Так я пробыл дома около 2 недель. Когда я поправился и пришел в ресторан, мне сказали, что я уволен, а никакого акта о производственной травме нет и не будет. Хаим направил меня в Управление профсоюзов, там составили акт, и обещали сделать все, что положено по закону. В конце концов, через пару месяцев я получил соответствующую компенсацию от Института национального страхования за 2 недели болезни.

Рая тоже не сидела без дела и устроилась на работу в мастерскую по приготовлению полуфабрикатов бурекасов (это подобие пирожков с творогом, картофелем и др.). Но там была потогонная работа, и через некоторое время эта работа закончилась, и ее уволили.

Ульпаны устраивали экскурсии, и Рая была на одной из них.


Рая (крайняя слева), экскурсия, осень 1991 г., Нес Циона

Довольно скоро я нашел себе новую работу - в типографии. Типография печатала всевозможные нумерованные бланки, такие как банковские документы и т.п. Они были разного цвета, и нужно было сброшюровать их вместе. Все очень просто. Поскольку я играл на аккордеоне, мои пальцы привыкли двигаться быстро, поэтому производительность моей работы была большой. Одно было неудобно. Столы были большой высоты, поэтому нужно было либо стоять, либо подкладывать на табурет блоки бумаг. Однако в любом случае не было опоры для спины, и она уставала. Хозяйничали в типографии 3 брата. Младший занимался заказами и маркетингом, средний был как бы начальником над рабочими, а старший просто рабочим. Самый кайф было работать в паре со старшим братом, тот сидел на высоком кресле со спинкой и еле-еле перекладывал страницы. Рядом было такое же удобное для работы кресло. Можно было заснуть от такого темпа. Позже я нашел другую работу, а вместо себя послал Раю.

Типография была расположена в промзоне. Как-то я обходил ее и заходил в каждый цех, посмотреть, чем там занимаются, и нет ли там более интересной работы. В одном цехе я был приятно удивлен, увидев в углу холодный стенд для испытания колонной аппаратуры. Там работал токарем один русский человек. Мы разговорились. Оказалось, что он работал в Ленинграде во ВНИИнефтехим, и был моим коллегой, занимаясь экстракционной аппаратурой. Он договорился с хозяином, и тот разрешил построить стенд. На этом стенде он испытывал придумываемые им всевозможные насадки, и результаты испытаний продавал известной фирме «Зульцер», которая получала право на их патентование. Он сказал, что за несколько лет заработал сотни тысяч долларов, купил квартиру и вполне доволен своей жизнью.

Однажды меня пригласили на интервью в институт ТАМИ (это ГосНИИ химической промышленности Израиля, находящийся в Кирьят Ата). Объяснили, что нужно доехать до Хайфы, а там взять такси, которое они оплатят. Так и сделал. Интервью продолжалось 4 часа, примерно по часу с каждым интервьюером. Кто-то из русскоговорящих сотрудников мне помогал с ивритом. Выяснилось, что это заведующие трех лабораторий (ректификации, реакторов и математического моделирования) и заместитель директора по научной работе. Мне было, что рассказать каждому из них, но я не знал их намерения. Может быть, они получили поручение главного ученого Израиля и должны были формально поговорить мной. По крайней мере, мне так казалось. Один из интервьюеров (завлаб лаборатории математического моделирования) поставил меня в трудное положение, задав вопрос, что я предпочитаю: эксперимент или математический анализ. Мне не было известно, что он занимается математическим моделированием. Эти люди не понимали, что для меня хороша работа в любой области, если таковую предложат. Проходя по территории института, я видел множество пилотных установок, а в здании я видел комнату, где имелось всего 5 компьютеров.
Я утверждал, что эксперимент и моделирование это две стороны одного и того же, т.к. только эксперимент позволяет подтвердить или отвергнуть предложенную математическую модель. Рассказал, что у меня в секторе было и то и другое. Но он настаивал на прямом ответе на вопрос. При ответе на этот вопрос я покривил душой, и ответил, что предпочитаю эксперимент, как основу для любой модели, т.к. думал, что шанс получить работу на одной из пилотных установок, число которых было большим, гораздо выше. Этот ответ и возможно еще кое-что, если вообще, повлияли на решение не брать меня на работу. При этом немалую роль сыграло незнание мною английского языка, т.к. все отчеты они пишут на английском. Так или иначе, не судьба. Позже я встретился в Израиле с Александром Ойгенбликом, доктором наук из ГосНИИхлорпроекта, который таки устроился работать в ТАМИ. Но выяснилось, что это благодаря его близкому знакомству с кандидатом наук Айзенбудом, который раньше работал в ГИАПе и давно выехал в Израиль, где и работал в ТАМИ. По его протекции, я думаю, Ойгенблика и взяли в эту фирму.

После типографии я нашел себе более интересное место работы на заводике, изготавливающим детали для счетных машин, касс и т.п. Там работало около 10 рабочих, и можно было разговаривать на любые темы во время работы, а это способствовало усвоению иврита. Основную работу выполнял огромный штамп с компьютерным управлением, который вырубал детали из металла или плексигласа. Мне и другим рабочим предстояло очистить заусенцы и сделать фаски. Я быстро освоил эту слесарную работу. Во всех местах, где я работал в Нес Ционе (а это центр страны) платили минимальную зарплату в соответствии с законом. В это же время в других отдаленных местах, где предложение рабочей силы превышало спрос, этот закон нарушался, и платили значительно ниже. Люди предпочитали получать эту низкую плату и работали по черному, получая в то же время пособие от Института национального страхования.

В конце 1991 г. правительство решило содействовать трудоустройству массы инженеров, прибывших из Советского Союза, и организовало «Курсы 1000 инженеров». Тендер на организацию этих курсов выиграли две фирмы «Баран проект» в Беэр Шэве и «Баран-Инбар проект» в районе большой Хайфы. Ряд других компаний были соучастниками этого проекта. Фирмы-участники проекта были весьма заинтересованы в этом деле, т.к. они получали большую прибыль во время этапа обучения и во время этапа производственной практики (каждый этап - это полгода). Кроме того, они были обязаны отобрать и трудоустроить лучшие кадры инженеров, предоставить им работу в течение трех лет так, что государство будет оплачивать им половину зарплаты этих инженеров.

По-видимому, министерство абсорбции предоставило фирмам-участникам всю информацию о новоприбывших инженерах, и они начали вызывать потенциальных кандидатов на эти курсы на интервью. Сначала меня вызвали на собеседование в технологический колледж Беэр Шевы. После прохождения интервью мне было сказано, что о результатах меня известят позднее. Потом через некоторое время меня вызвали на такое же собеседование в технологический колледж Акко. Собеседование проводил заведующий технологическим отделом «Баран-Инбар проект» Эли Хасдай. Он сразу сказал, ты принят.

К началу занятий поехал в Акко. Заночевал у знакомых наших знакомых. На курсе познакомился с одним парнем, который также как и я искал жилье. Нам обещали платить небольшую сумму за съем жилья, и, объединившись, мы могли снять одну комнату на двоих. Вскоре мы нашли такую комнату в квартире новых репатриантов, которые купили квартиру и нуждались в деньгах. Это было недалеко от колледжа, где проходили занятия. Я учился в группе инженеров-химиков, а он в группе инженеров-электриков. К сожалению, не помню, как звали моего соседа. Но это был прекрасный человек, и мы замечательно сдружились. Он был очень обстоятельный и серьезный парень, намного моложе меня. У него была машина, его семья жила в Тель-Авиве, а моя в Нес Ционе. После занятий мы шли на рынок, там покупали овощи и фрукты, а дома готовили салаты и кое-что варили. Ну, в общем, быт был более-менее устроен. Раз в пару недель на выходные я ездил домой в Нес Циону. Сосед предоставлял мне трэмп (проезд на попутке), но я всегда оплачивал половину стоимости бензина. Хотели найти квартиру получше, но не смогли. Я не очень ясно представлял, какие документы могут потребоваться, для того чтобы получать квартирные. Поэтому на всякий случай сходил в Управление внутренних дел и заменил вкладыш с местом жительства на новый адрес. Кстати для получения квартирных вообще ничего не потребовалось. Интересно другое, что через некоторое время я получаю письмо с требованием уплатить налог за телевизор. Там, где я теперь временно проживал, у меня лично телевизора не было. Я понял, что вообще могу не платить такой налог, и перестал платить за него (вообще считая абсурдным такой налог).

Период обучения был для меня очень радостным и приятным. В свои 54 с половиной года я как бы окунулся в детство. Занятия заканчивались где-то в послеобеденные часы, после чего мы были свободны, и могли заниматься, чем угодно.

Теперь о людях, с которыми я учился и которых помню.

Александр Ронин - молодой инженер, который в Союзе работал на пуско-наладке, очень нахальный, но способный парень. По окончании курсов был оставлен в фирме Баран-Инбар. Сейчас уехал работать за границу.

Аркадий Глозман - канд. хим. наук, примерно моего возраста, работал завлабом на Уфимском НПЗ (там же где Миннуллин и Теляшев). После окончания курсов попал в Бэйтман. Работая там, пытался заключить договоры с Россией (не знаю, удалось ли ему что-либо).

Аркадий Сурпин - инженер, имеющий большой опыт пуско-наладочных работ. Еще до окончания курсов был принят на работу в Баран-Инбар, и направлен на заводские установки.

Борис Вайнштейн, чуть младше меня - главный инженер проекта ЛенГипрогазоочистка, начал учиться на курсах, и был отозван на работу в фирму UPS (в Беэр Шеву) для участия в проектировании магниевого завода на Мертвом море. Потом мы встретились, и некоторое время работали вместе (но об этом позже).

Владимир Пузий - среднего возраста, начальник отдела в Главке в Киеве, специалист по водоочистке, был оставлен на работу в Баран-Инбар. Сейчас работает в другом месте и по делам службы часто бывает в странах СНГ.

Григорий Шурцин - среднего возраста, работал проектировщиком в Башнефтехимпроект в Уфе, знает хорошо моих друзей Миннуллина и Теляшева, грамотнейший инженер, после курсов работал на Фрутароме.

Иосиф Бельцер - чуть моложе меня, канд. техн. наук, работал в Союзе начальником опытного цеха на производстве «Азот» в Северодонецке. Мы с ним знакомы еще с 1981 г. Отличнейший человек. По окончании курсов был принят на работу в фирму Галиль проект. Сейчас работает в Баран-Инбар проект (может быть, эта фирма сегодня называется иначе, т.к. Инбар ее покинул).

Ицхак Вайцер - чуть моложе меня, опытный проектировщик, после курсов был принят на работу в фирму Бэйтман проект.

Леонид Кнубовец - главный инженер проекта Гипрокаучук (если я не ошибаюсь), примерно моего возраста, прекрасно знал английский, после курсов был оставлен в Баран-Инбар проекте, потом перешел в другую фирму и затем уехал в США. Прекрасный человек. Он написал своим родственникам в США, зачем они абстрактно помогают Израилю, эта помощь почти не доходит. После этого письма они выслали Леониду 150 тысяч долларов, и он купил приличную квартиру в Тель-Авиве.

Михаил Шаргородский - сравнительно молодой человек, канд. техн. наук, заведующий лабораторией автоматики и математического моделирования на Дзержинском химкомбинате в г. Дзержинск Горьковской области. Внешне похож на русского медведя, очень общительный, любящий выпить и пошутить. Мы легко нашли с ним общий язык. Мне кажется, что мы уже встречались с ним в Союзе, см. фото в главе 31. После курсов был принят на работу в Баран-Инбар.

Сергей Беркович - молодой человек, канд. техн. наук, работал в ГрозНИИнефтехим в Грозном. С большой харизмой и самоуверенностью. После курсов был оставлен в Баран-Инбар проект, потом перешел работать на кибуцный завод по производству детергентов и затем с женой уехал в Канаду.

Юрий Глозман - молодой человек, работал директором полиэтиленового заводика в Москве, по окончании курсов нашел хорошую работу на заводе в районе Бейт Шаана. Обладал потрясающей памятью, позволившей ему за месяц выучить все слова в словаре Дрора и прекрасно владеть ивритом.

Курс был разделен на 3 этапа. Предметы, которые мы изучали в группе инженеров-химиков на первом этапе: иврит - 150 час., использование компьютера - 190 час., компьютерное черчение (Автокад) - 60 час., статистика - 60 час., экономика - 90 час., введение в логистику - 150 час.
На втором этапе изучали следующие предметы: проектирование - 15 час., химическая технология - 387 час., трубопроводы - 34 час., электротехника - 20 час, КИП и автоматизация - 46 час., посещение заводов - 8 час., английский технический - 90 час.
Наконец, третий этап: производственная практика - 700 час.
Общее количество часов обучения - 2000.

В группе инженеров-электриков также изучали такие предметы, как иврит, технический английский, логистика и экономика. Эти общие предметы мы изучали совместно в одно время в одном классе. Я был поражен, с какой тщательностью мой сосед по комнате, пишет уроки иврита и выписывает слова из словаря. Первый этап обучения проходил в Акко и продолжался 3 месяца. Хочу назвать наиболее значительных преподавателей, которые мне встретились. Это был профессор по экономике, имя не помню, который преподавал в Еврейском университете в Бар Илане, и профессор Рафи Семият из Техниона в Хайфе, преподававший у нас процессы и аппараты химической технологии.

По поводу моей успеваемости. В принципе я всегда учился хорошо, без особых проблем. Система обучения была такой, что по каждому предмету была масса контрольных работ, зачет и экзамен. Конечно, мне пришлось уделить особое внимание ивриту. По сравнению с молодыми соучениками у меня было большое отставание, но все же я постепенно их догонял. С техническим английским проблем не было, но на контрольных были вопросы, связанные с грамматикой, и здесь я плавал. Логистика - это вообще даже предметом назвать стыдно. Небольшого знания иврита и элементарного соображения было достаточно для успешной сдачи контрольных и экзамена. Микроэкономика для меня был прекрасным предметом, т.к. она опиралась на использование математических методов, которые мне были хорошо известны. Процессы и аппараты - здесь я вообще был на коне, т.к. это была моя специальность. Между прочим, Рафи Семият давал на контрольных работах довольно сложные задачи, которые обычно решают студенты Техниона. Немногие наши ученики справлялись с ними, для меня же это были орешки. Кстати, я показал ему список моих публикаций на английском языке, и он сказал, что он их читал и хорошо знает мои работы. Несмотря на то, что с его стороны не последовало никакого предложения о моем трудоустройстве, даже то обстоятельство, что он хорошо знаком с моими работами, было для меня хорошим знаком на будущее. В последующем, он даже составил мне протекцию, но об этом будет сказано много позднее.


Рафи Семият, профессор Техниона, Хайфа

Автокад мы изучали в течение 60 часов. Казалось бы, все довольно просто, но число компьютеров в классе было меньше числа учащихся, и более молодые «студенты» всегда меня оттесняли. Тем не менее, основы этой науки я одолел, и хорошо сдал экзамен. Занятия по всем указанным предметам продолжались около четырех месяцев. Как ни странно, в целом у меня были очень высокие оценки, кроме химической технологии. На этом этапе за неуспеваемость было отчислено примерно 30 % учащихся.

За время учебы для нас было устроено несколько экскурсий.


(Слева направо стоят) 3-й - Леонид Позин, 5-й - Михаил Шаргородский, 6-й - Сергей Беркович, 7-й - Ури (Юрий) Глозман, справа - Ицхак Вайцер, весна 1992 г., Акко


Стоят, слева - направо, Аркадий Глозман, Ицхак Вайцер и Леонид Позин,
весна 1992 г., Акко

Второй этап для инженеров-химиков проходил в Кирьят-Хаим и включал две дисциплины: химическая технология - 2 месяца и проектное дело - 2 месяца, и продолжался также 3 месяца. Поэтому я снял комнату в Кирьят-Хаим и переехал туда.

Самым трудным предметом для меня была химическая технология. Этот предмет преподавал у нас Менахем Зигерсон (о нем позднее будет написано подробней). Я не являюсь химиком-технологом, но хуже того, здесь встречается масса специальных терминов на иврите, мне не известных, а, кроме того, это большой по объему описательный материал, который требуется или знать или же запомнить. Контрольные работы и экзамены по этому предмету я сдавал с большим трудом, а отметки были с натяжкой проходные. Потом наступило время выполнения дипломной работы. Руководителем этой стадии учебы был Эли Хасдай, упомянутый выше. Перед началом самой работы он проводил занятия, на которых больше спрашивал нас, чем что-либо объяснял. Он давал некую принципиальную схему и просил добавить к ней приборы КИП и автоматики. Т.е. это были на самом деле практические занятия по проектированию. Даже умелые проектировщики порой не могли ответить. По существу, вопросы были на сообразительность. И тут я был на коне, практически всегда находя верный ответ. Я даже сам был поражен, но это был факт. Эти занятия длились недолго, и потом нам выдали курсовую работу, предварительно разбив на пары по желанию самих учащихся. Меня выбрал Юрий Глозман, и это хорошо для нас обоих. Я знал, что и как надо делать, а он прекрасно знал иврит и Автокад, чтобы нарисовать технологическую схему. Предстояло запроектировать установку с ректификационной колонной. А чем же я занимался всю жизнь. Я выбрал колонну с клапанными тарелками и сделал расчет этих тарелок по собственной методике. Итак, я показал свои знания и пригодность к проектной работе, которой никогда ранее не занимался.

Учеба закончилась в конце июня 1992 г., после чего успешно окончившие теоретический курс были распределены между фирмами-соучастниками проекта для прохождения практики. У фирмы Баран-Инбар было преимущественное право выбора, и она взяла лучших. Среди других учащихся были оставлены я, ваш покорный слуга, Александр Ронин, Аркадий Сурпин, Владимир Пузий, Леонид Кнубовец, Михаил Шаргородский и Сергей Беркович.

Все время моей учебы на курсах семья жила в Нес Ционе. Рая училась в ульпане и подрабатывала. Дима также помогал Рае, работая после 11 час. вечера в разных кафе. Раина мама несколько раз попадала в больницу, теряя сознание из-за нарушения вестибулярного аппарата. В общем, жизнь была далеко не радостной.

По окончании годового проживания в Нес Ционе мы решили переехать в Гиват-Ольгу, где Лиля Красная сняла для нас двухкомнатную квартиру по цене в 1,5 раза ниже, чем в центре страны. Это было удобно для всех нас. Квартира размещалась также на первом этаже, как и там, на ул. Шивтей Исраэль, место более тихое, много русскоязычных репатриантов, 10 мин ходьбы до моря, 5 мин до трассы, которая связывает Гиват-Ольгу с Тель-Авивом или Хайфой. Дорога до этих городов занимает 50 мин. Мне ехать в Крайоты гораздо ближе и удобней.
В июне 1992 г. переехали в Гиват-Ольгу. Привезли все наши вещи и частично распаковали их. Холодильник нам дали старый по символической цене. После переезда нас приехали навестить дальние Раины родственники Ляля Лифшиц с дочкой Раей и ее мужем Павлом Гороход. Кстати, когда нужно было покупать квартиру и брать ссуду в банке, Рая и Павел согласились быть нашими гарантами. До отъезда в Израиль они жили в Москве, и мы даже как-то были у них в гостях.

Женя и Павлик, лето 1992 г., Подмосковье

Евгения Краснер и Ляля Лифшиц, июль 1992 г., Гиват Ольга


(Спереди) Леонид Позин и Павел Гороход, (сзади) Ляля Лифшиц, Раиса Чеснина, Евгения Краснер и Раиса Гороход, июль 1992 г., Гиват Ольга

Напротив нашей квартиры жили коренные израильтяне, семья Рубин Моше и Дафна, их дочь Офра и сын Цион с женой Гилой, и др. Это были простые люди, вообще то неплохие, но всегда пытающиеся проявить превосходство по отношению к нам. Иногда они даже делали мелкие пакости, например, заклеивали прорезь замка. В этих случаях хозяин нашей квартиры беспрекословно менял сердцевину замка. При всем этом соседи были достаточно бесцеремонные и приглашали к ним в гости. Чтобы не обострять с ними отношения, я приходил к ним и даже играл на аккордеоне.


Леонид Позин и Дафна Рубин, август 1992 г., Гиват-Ольга


Цион Рубин, Леонид Позин и Дафна Рубина, август 1992 г., Гиват-Ольга.

Стажировка учащихся «Курса 1000 инженеров» продолжалась всю вторую половину 1992 г. Примерно еще 20 % от начавших обучение на курсе были отчислены на этом заключительном этапе, так что успешно трудоустроились около 50 % от принятых на курс. Хочу отметить, что работа на фирме в этот период частично оплачивалась.

Как уже было сказано выше, меня и еще ряд учащихся приняли на работу в Баран-Инбар проект. Поскольку моя деятельность во время стажировки мало чем отличалась от работы штатного сотрудника, о ней будет подробно рассказано в следующей главе.

Дмитрий Позин успешно сдал психотест и с октября 1992 г. начал учиться в Тель-Авивском университете на кафедрах бухгалтерии и экономики.

Перейти к оглавлению

1990-1991

Год 1990. Гласность, собрания, митинги, зачатки демократии, которые еще неизвестно к чему приведут, все это занимает место в обществе и вызывает брожение умов. Выборы в советы разных уровней, когда имеются несколько кандидатов из разных партий и движений. Средства информации меняют свой облик. Появляются такие ведущие как Познер и многое другое. Уже пошел процесс выезда евреев из страны. Так первым в 1981 г. из моего сектора уезжает в Израиль Александр Шипов, предварительно уволившись из института. За ним следует Александр Бердичевский, который уезжает в США. Меня вызывают в партбюро по этому поводу и указывают на недостатки в воспитательной работе с сотрудниками сектора, но никаких оргвыводов не следует. Уезжают наши знакомые и родственники. Первым из них был Виктор Голант, мой двоюродный брат, который вместе с женой уезжают в США. Очень быстро он продвигается там, становится одним из ведущих сотрудников фирмы «Монсанто», а затем открывает и собственное дело, а именно торговлю лекарствами и медицинской аппаратурой с Советским Союзом. Я могу его видеть только по телевизору, как он пожимает руки Горбачеву. Затем в Израиль уезжают Борис Краснер, двоюродный брат моей жены, с супругой. Здесь он сначала проходит обычную мясорубку, работая сторожем на табачной фабрике. Мы даже посылаем ему посылки из Москвы, чтобы облегчить его участь. Но потом он устраивается работать в авиационную промышленность и быстро поднимается до начальника отдела. В США выезжает Марина, дочка Бориса Подольского, моего двоюродного брата. В Канаду уезжает мой двоюродный брат Зиновий Позин вместе с супругой. А в 1990-1991 гг. начинается массовый отъезд, некая волна, которая подняла евреев и погнала их в Израиль, т.к. дорога в США закрылась. Евреи собираются у синагоги на улице Архиповой и решают ехать или не ехать. Это становится для них центральным вопросом.

Однако, несмотря на эти страсти, жизнь продолжается.
В марте 1990 г. нашему внуку Женечке исполняется 4 года.


Женя (4 годика) и Паша, март 1990 г., Москва

Саша с семьей, продолжая наши традиции, выезжает на дачу.

В моей жизни аккордеон это хобби. Как-то я увидел объявление, что продается старый немецкий аккордеон. Позвонил, и это было рядом с метро «Университет». Когда я пришел, хозяин вытащил с антресоли футляр и в нем полный (120 басов) явно немецкий аккордеон, примерно выпуска военных или довоенных лет. Попробовал звук, это чудесный звук аккордеона фирмы «Хонер», но без названия фирмы. Попросили смешную цену 50 руб., и я, не задумываясь, купил его. Дома я снял верхнюю деку с голосов, замочил ее и расправил. Так удалось довольно просто освободить клавиши от зажима, и аккордеон заиграл. Он был легкий, удобный и красивый, красного цвета с перламутровыми клавишами. Я очень любил играть на нем. Это был 4-х голосый инструмент, по-видимому, ручной работы с регистрами-движками на правой деке, как когда-то делали.


Леонид Позин, 1990 г., Москва

В июне 1990 г. Павлику исполняется годик.


Женя, Рая и Павлик, 1990 г., Москва

9 сентября 1990 г. в нашей семье произошло несчастье, в больнице от сердечного приступа скончался Григорий Чеснин, брат Раи. Это было большое горе, особенно для Евгении Краснер, которая потеряла мужа, а теперь и сына. У нее остались только дочь Рая, внуки Саша и Дима, и правнуки Женя и Павлик.

Наступил 1991 г. - последний год нашего пребывания в Советском Союзе.


Саша, Женя, Алена и Павлик, 1991 г., Подмосковье

Я решил получить водительские права перед отъездом в Израиль. Записался на кооперативные курсы. Сначала изучили теорию и сдали экзамены. Затем перешли к урокам вождения. Была зима, сначала занятия проводились на стадионе в Лужниках. Мой инструктор ругал меня, на чем свет стоит. Я старался, но не был таким ловким как молодые. Затем выехали на улицы Москвы. Дороги скользкие ото льда и снега. Кое-как я сдал экзамен, но понял, что пройти экзамен в ГАИ мне просто так не удастся. Наконец нашли одну знакомую, у которой были связи с ГАИ. Я встретился с этими людьми и передал им 600 руб., как было договорено. Они сказали, что когда я буду проходить экзамен по теории на компьютере, как только я допущу ошибку, я должен остановиться и ничего не делать. Так и было, этот экзамен я прошел. Затем наступил черед сдачи экзамена на вождение. Инспектор ГАИ посадил в машину четырех испытуемых, в том числе и меня. Сначала за руль сели трое клиентов до меня. И они не прошли экзамен. Потом он усадил меня за руль и сказал «Ну ты Самойлыч порадуй меня, наконец». Мне оставалось проехать 100 м до здания ГАИ. Кое-как проехал. В конце концов, права мне выдали.

Теперь о работе.
Новые времена и новые возможности. Вводится хозрасчет, можно заключать договора. Воспользовавшись этим, я заключаю договор с ВНИИНП и делаю для них математическую модель процесса, над которым они работают. Эту работу я проводил с большим удовольствием, помогал мне Владлен Бедрин. В итоге был выпущен серьезный отчет, а заказчику передана программа расчета. Были и другие договора. Все это позволило существенно увеличить зарплату сотрудников. Я получал 1000 руб. в месяц. Стало возможным платить сотрудникам зарплату в соответствии с их реальным вкладом. К этому времени в секторе работали Ольга Шубина, Игорь Шевчук, Михаил Цельнер, Лариса Барышникова, Галина Ксандопуло, Сергей Елистратов и Майя Леонова. С Ольгой Шубиной мы совершили поездки на различные заводы, пытаясь внедрить или усовершенствовать крупнодырчатые провальные тарелки. Мы посетили Менделеевск, где еще сохранилась лаборатория самого Дмитрия Ивановича Менделеева, Мозырь в Белоруссии и Иваново. К сожалению, несмотря на множество ценной информации, которую мы получили на местах, нам не удалось заинтересовать заводы в проведении реконструкции, но мы установили хорошие контакты на будущее. Игорь Шевчук и Сергей Елистратов продолжали испытания клапанных провальных тарелок. Результаты были очень многообещающими. Я подготовил данные, провел анализ результатов и их математическую обработку, но выпустить отчет до отъезда в Израиль не успел. Михаил Цельнер и другие сотрудники успешно работали по прикладным проблемам кипящего слоя. Затем он ушел из ВНИИОС в другую организацию. Удалось раскрутить хозрасчетную работу с НИИУиФ (Научно-исследовательский институт удобрений и фунгицидов), в котором работал Василий Николаевич Новожилов, мой приятель еще со времени учебы в институте. Кстати мы жили по соседству и часто встречались с ним по вечерам. Интересно отметить, что когда-то НИИУиФ назывался НИИ химических удобрений и ядов, читатель может представить себе, как он именовался сокращенно, здесь же я не хочу выражаться нецензурно. Было проведено экспериментальное исследование газожидкостного потока в короткой горизонтальной трубе. Статья [101] по этому вопросу вышла в свет в 1991 г. уже после моего отъезда. В этом же году было получено авторское свидетельство [102] с участием Олега Синановича Чехова (профессора МИХМа), Ольги Шубиной и др., касающееся конструкции крупнодырчатой провальной тарелки.

Теперь обо всем, что связано с подготовкой и отъездом в Израиль.

Инициатором отъезда в Израиль был наш младший сын Дмитрий. Еще в начале 1990 г. он заявил, что нужно уезжать. Так поступили некоторые из его знакомых, уехав в Израиль. Я сначала был категорически против. Но моя жена была согласна. Теща тоже не возражала. Я же раздумывал, но видел, что творится вокруг. Видел знакомых, собирающихся в дорогу, и начал колебаться в принятии решения. Я вообще человек консервативный, особенно при принятии судьбоносных решений, что вообще свойственно людям моего знака Зодиака - тельцам. В конце концов, и я решил, что нужно уезжать. Это решение было интуитивным и не было как-либо обоснованным. Но, приняв решение, я уже не колеблюсь, а действую. Начал изучать иврит по книге «Живой иврит» и некоторым другим. Но не мог схватить его сути. Рая пошла на кооперативные курсы по изучению иврита, но не очень продвинулась. Потом и я пошел по ее следам. Группа была сильно продвинутой, а я новичком, и поэтому почти не схватывал новый материал, и не мог догнать группу. Участвовал во всяких встречах с израильтянами, которые приезжали в Москву. Так одна из интересных встреч была с доктором наук Письмен Л.М. - соавтором классического учебника (Иоффе И. И., Письмен Л. М. Инженерная химия гетерогенного катализа. Изд-во «Химия», Л., 1972). Она состоялась в Доме ученых, было полно народа. Я еще помню, как М.Э. Аэров (мой наставник) был его оппонентом на защите докторской работы. Я спросил Письмена, каковы мои перспективы трудоустройства как кандидата технических наук по процессам и аппаратам химической технологии. Он ответил, что если я являюсь автором какого-либо процесса, то да. Я понял, что мои шансы равны нулю, т.к. я занимался аппаратурой, но не процессами, которые были областью занятий химиков технологов. В будущем я встретился с ним в Хайфском технионе, где он занимал должность профессора.
Решение об отъезде было принято, и я не делал из него никакой тайны в институте, где я работал. Отношение людей было неоднозначным. Некоторые одобряли, некоторые сомневались. Среди них был и мой зам. директора по научной работе Владимир Кузьмич Зизюкин. Он сказал, что ты там будешь делать - пропадешь. Между нами были прекрасные дружеские отношения, и его мнение для меня было важным, но оно не остановило меня в моем решении. Было совершенно неясно, что станет со всеми в России в ближайшем будущем, как и с теми, кто уезжает в Израиль.


Подготовка к отъезду была довольно хлопотным делом. Нужно было снять копии массы документов, сделать их переводы. Подготовил список своих работ на английском языке, а также рабочую биографию. Отправил ее в Отдел науки Министерства абсорбции в Иерусалим заказным письмом с уведомлением о вручении, но так его и не получил. Тем не менее, мою биографию там получили, о чем я в будущем узнал на месте, кроме того, она служила образцом для приезжающих репатриантов.

Пришлось отстаивать очереди в ОВИРе для оформления выездной визы, для получения которой требовалось еще уплатить значительную сумму за отказ от гражданства. В ОВИРе, кстати, как-то встретил Геннадия Чувилова, который также оформлял документы на выезд. Потом мы неоднократно встречались в Израиле, когда я работал в Мигдаль-а-Эмек.

Затем после получения визы были проблемы с отправкой багажа, хотя и отправлять-то было особенно нечего. Тем не менее, набралось порядочно вещей. Очередь на отправку была огромной, но вдруг открыли дополнительную таможню, и процесс ускорился. Чтобы отправить аккордеон «Ройяль-стандарт», пришлось оформлять справку в Министерстве культуры и заплатить таможне его полную стоимость 360 руб. Наконец, отправили багаж. Он прибыл в Израиль только через пару месяцев после нашего приезда.

Нужно было решать вопрос с квартирой, т.к. неясно, как отнесутся новые власти, что в такой большой квартире проживает только один человек - наш сын Александр, который был в ней прописан. Квартира в то время была государственной, и ее можно было только обменять на другую квартиру с доплатой. Дал объявление, приходили разные люди, предлагали много денег (по тем временам в моем понимании), но я же не мог их спрятать в карман. Кстати, одному из таких визитеров я за 1000 руб. продал старый немецкий аккордеон, который купил за 50 руб. (я полагал, что мне не удастся получить разрешение на его вывоз в Израиль). Наконец нашелся человек, который предложил в обмен за нашу большую квартиру хорошую однокомнатную квартиру рядом с метро «Коньково» и доплату. Последняя будет отправлена в Израиль на банковский счет, который мы укажем. Стали искать, кому же можно отправить деньги. Моя сестра отказалась, сказав, что они живут далеко от банка. Краснеры отказались, сказав, что т.к. они работают в авиапромышленности, им запрещено получать деньги из-за границы. Наконец, нашли Раину подругу, которая уехала в Израиль и жила в Холоне. Она согласилась, и на ее счет наш покупатель отправил договоренную сумму. Наконец, мы получили подтверждение из Израиля, что деньги получены, и завершили сделку по обмену. При этом Исаак, супруг Раиной подруги, которая получила наш перевод, вдруг заявил, что он берет часть наших денег и потом их вернет. Что я мог ему возразить, когда поезд ушел. Я сказал, что обо всем поговорим уже в Израиле.

Теперь после оформления виз и посещения Израильского посольства в Москве, осталось только заказать билеты и уехать. Наконец настал день в начале июня 1991 г., когда к нашему дому подъехал автобус, забрал нас и наши пожитки, и вместе с другими, такими как мы, выехал из Москвы и достиг Бреста. Саша, наш сын, провожал нас до Бреста, где мы с ним расстались. Расставание было очень тяжелым. В Бресте мы довольно быстро прошли таможенный досмотр, т.к. на наше счастье на таможню должен был приехать большой генерал, и нас решили оформить по быстрому. Из Бреста нас довезли до Варшавы, и оттуда через некоторое время повезли под конвоем в аэропорт. Примерно через 4 часа мы приземлились на Земле обетованной, получили удостоверения репатриантов и часть суммы от корзины абсорбции. Далее нас посадили на такси, и мы доехали до Нес-Ционы, где нас должна была встретить Лена Краснер. Краснеры по нашей просьбе сняли нам квартиру в этом городке (это две комнаты и кухня). Когда Рая увидела этот дом барачного типа, в котором нам предстояло жить, она заплакала и сказала маме, что она хочет обратно.

Так закончилась наша жизнь в Советском Союзе, и началась новая жизнь в Израиле.

Перейти к оглавлению

1987-1989 гг.

Жене уже годик.


8 марта у Раи в лаборатории на проспекте Мира регулярно отмечали Женский день.


Раиса Чеснина (слева), Марина Маркевич (стоит) и Алла Горбачева (справа), март 1987 г., Москва

Буквально после окончания 1-го курса института Диму забирают в армию.


Дима, 1987 г., Москва

Военкомат направляет его в стройбат в Калининград. Это относительно близко к Москве, и мы с Раей раз в полгода ездим туда, чтобы повидаться с Димой. Дима служит в стройбате флота.


Раиса Чеснина и Дима, 1987 г., Калининград

17 мая 1987 г. мне исполняется 50 лет. Я решил не устраивать банкет в ресторане, а отметить свой юбилей на работе. Это считалось общепринятым. Навезли всего, что требовалось, и устроили застолье в помещении сектора на проспекте Мира. Как обычно в таких случаях, приехали поздравить меня директор института С.П. Черных, секретарь партбюро и председатель месткома. Все было хорошо и по-домашнему.

В августе мы с Раей поехали отдыхать дикарями в Юрмалу. Там нам очень понравилось. Каждый день ходили к морю через сосновую рощу, где было полно земляники. Купались в море, много гуляли по побережью и часто ездили на экскурсии.


Леонид Позин с супругой (2-й и 3-я слева), 1987 г., Юрмала

Весной 1988 г. я еду в командировку в Полоцк, а оттуда заезжаю в Минск к родителям. Леня Рагинский, муж моей сестры Раи, ведет меня в студию известного в Советском Союзе скульптора Заира Исааковича Азгура.


Раиса и Леонид Позины, Мая Рагинская с дочерью Юлией и скульптор З.И. Азгур, 1988 г., г. Минск

В июне 1988 г. я отдыхал в санатории «Химик» в Ессентуках, имел одноместный номер с телевизором. Хорошо отдохнул и приятно провел время.


Леонид Позин (4-й справа), июнь 1988 г., Ессентуки

В Ессентуках случайно встретил Лилю Красную (двоюродную сестру моей жены) с мужем Семеном Ваксманом.


Семен и Лиля Вкасман, Леонид Позин, июнь 1988 г., Ессентуки

Жене уже 2 годика, его вывозят на дачу.

Женя, 1988 г., Москва

Женя с мамой и бабушкой Евгенией, 1988 г., Москва

В сентябре 1988 г. Дима приезжает на побывку.


Саша и Дима Позины, 1988 г., Москва

В мае 1989 г. Леня едет в Могилев на встречу одноклассников, через 35 лет после окончания школы.


(Слева направо) 1-й ряд: Вениамин Кравцов, Зинаида Бриккер, -, учитьельница немецкого языка, -, -; 2-й ряд: Лариса Мысова, Леонид Позин, Лиля Дайнеко, Тоня Жиц, -, Юрий Коновалов, -; 3-й ряд: Нина Ермоленко, -, Евгений Дайнеко, -, -, Марат Лисовский, май 1989 г., Могилев

В июне 1989 г. Диму демобилизуют из армии. После возвращения ему удается перейти на экономический факультет.


Рая и Женя, 1989 г., Москва


Женя, 1989 г., Москва

28 июня 1989 г. родился Павлик (наш второй внук).


Павлик, конец 1989 г., Москва

В августе 1989 г. я еду в санаторий Друскининкай. Стоит дикая жара, пью минеральные воды, купаюсь под водопадом и дышу воздухом с озоном. Это исключительно красивое место, получил массу впечатлений, участвовал во многих экскурсиях. Хорошо отдохнул.


Леня, 1989 г., Друскининкай

О работе и не только.

В начале 1987 г. безобразное поведение Ларисы Колтуновой привело к полному разрыву между нами. То, что она стерва, я слышал, но не придавал этому внимания, поскольку это не касалось сектора РиМА. В институте все знали о ее мерзком поведении по отношению к жене Бориса Кадера, который работал в ГИАПе. Как-то Лариса обратилась ко мне с просьбой, а затем и с требованием передать ей опытные данные по модернизации реактора с псевдоожиженным слоем, выполненной по моим рекомендациям. Речь идет о моей теоретической работе [62] по анализу влияния распределительной решетки на качество псевдоожижения, которая была опубликована еще в 1980 г. На основании этой работы я дал рекомендации по уменьшению живого сечения распределительной решетки для реактора в процессе получения дифенилолпропана. Выяснилось, что Колтунова решила написать докторскую диссертацию по влиянию неоднородности потоков на работу реакционных аппаратов, и хотела получить от меня данные по работе этого ректора после его модернизации. Однако таких данных у меня не было, а если бы они были, их можно было бы найти в технических отчетах. Я объяснил ей ситуацию, но она мне не поверила. Я сказал, что если ей нужны такие данные, я выпишу ей командировку в Новокуйбышевск на завод, и она проведет там обследование и получит необходимые ей данные. Она категорически отказалась, причем причина отказа мне не известна до сих пор. После этого разговора она стала доставать меня, где только можно. Дело не ограничилось ее жалобами в местком и партбюро. Меня вызывали на ковер, пытались понять, что происходит, и недоуменно разводили руками. Кроме этого, на меня пытались нажать ее именитые друзья, которых я не хочу здесь упоминать, и увещевали меня, как только могли. Мои объяснения не действовали, настолько Колтунова запудрила им мозги. Дело кончилось тем, что эта дама обратилась с письмом к генеральному секретарю ЦК КПСС М.С. Горбачеву. Суть ее письма я не знаю, но партийное бюро оповестило меня, что такое письмо было, и они отписали свое мнение по данному вопросу. Лариса стала совершенно невменяемой, где бы она ни появлялась, атмосфера накалялась до такой степени, что люди целый день не могли работать. Ее присутствие в секторе РиМА стало невыносимым не только для меня, но и почти для всех сотрудников. Надо было кардинально решать проблему. Я пошел к директору института С.П. Черных и заявил, что если Л.Н. Колтунову не уберут из сектора, я сам уйду из института. Он взял срок две недели, чтобы решить этот вопрос, но ничего не сделал, хотя я был ему крайне необходим. Тогда я уже нашел себе новое место работы в одном из институтов, и снова пошел к директору. Он категорически обещал решить проблему и таки решил ее. В это время в лаборатории математического моделирования института создали подразделение для Степаняна (протеже из Министерства) и поставили ему условием, что он возьмет к себе тех людей, которых ему укажут. Тот согласился, и Колтунову перевели под его начало. Так проблема благополучно разрешилась. Я избавился еще от одной психопатки и продолжил нормально работать. По поводу Л.Н. Колтуновой, много позже моего приезда в Израиль, мне стало известно, что эта мадам также находится здесь. Об этом мне сообщил доктор техн. наук Леонид Брагинский. Ему было интересно знать мое мнение о Колтуновой, которую он хотел взять на работу. Я кратко рассказал ему о том, что было. Это повлияло на его окончательное решение.

Идет перестройка, меняются взгляды и отношения к членам партии. Поднимается авторитет людей с либеральными взглядами. Партбюро назначает меня пропагандистом, и я провожу семинары - политзанятия. Мои занятия пользуются успехом. Как пропагандист учусь на курсах пропагандистов в Энергетическом институте в соответствии с требованиями Калининского райкома КПСС. Занятия довольно интересные, т.к. их проводят известные и хорошо подготовленные политологи. Они проходят несколько раз в месяц.

Весной 1987 г. в Таллинне состоялось совещания по проблеме «Абсорбция газов-3», на котором я доложил две работы: [90], касающаяся уравнения для расчета уровня светлой жидкости на переливных тарелках, и [91] по теплообмену на переливных трубчато-клапанных тарелках (совместно с О.Л. Шубиной).


Леонид Позин (3-й слева), весна 1987 г., (экскурсия) Таллинн

В этом же году в Уфе состоялась конференция «Устройства для массообменных колонн», где был представлен доклад [92] «Моделирование трубчато-клапанных тарелок для процессов неадиабатического массообмена» (написанный О.Л. Шубиной). Позже в Казани прошел семинар «Интенсификация процессов газофракционирования», где были представлены работы [93] по интенсификации процессов газофракционирования путем использования трубчато-клапанных беспереливных тарелок (с участием О.Л. Шубиной, В.Г. Гореченкова и М.Н. Миннуллина) и [94] по расчету уноса жидкости на контактных тарелках.
В 1987 г. было получено авторское свидетельство [95] на массообменную колонну (с участием В.Л. Бедрина, А.В. Бабочкина, В.А. Малюсова и др.).

В 1988 г. в Чимкенте состоялась Всесоюзная конференция «Химтехника-88», на которой была доложена работа [97] «Способ интенсификации тарелок для работы в массообменных аппаратах» (с участием И.В. Шевчука и В.Г. Гореченкова).
В том же году были получены два авторских свидетельства [98] и [99] на массообменную колонну (соавторы В.А. Малюсов, Н.А. Кочергин и др.).

В 1989 г. в Тольятти (Куйбышевская обл.) состоялась конференция «Химреактор-10», где был представлен доклад [100] «Исследование механизма процесса гидрирования ацетилена в этан-этиленовой фракции пирогаза» (авторы Жванецкий И.М., Колтунова Л.Н., Беренблюм А.С.). Участники конференции посетили известный автозавод.


(Справа налево) в 1-м ряду: д.т.н. А.М. Розен, д.т.н. В.М. Олевский, чл.- кор. АН СССР В.А. Малюсов, -; во 2-м ряду: -, к.т.н. Л. Шендеров, к.т.н. Лейтес, -, д.т.н. В.В. Дильман, -, д.т.н. Попов Д.М., к.т.н. Л.С. Позин; в 3-м ряду к.т.н. М. Шаргородский (с бородой) (с ним мы вместе работали в Израиле).

Перейти к оглавлению

1985-1986 гг.

В 1985 г. Дима учился в 9-м классе, а Саша уже на 5-м курсе МИХМа. В эти годы в летний период я с Димой довольно часто совершали походы выходного дня по Подмосковью. Эти походы организовывались по субботам или воскресеньям, и о них заранее сообщали по радио. Мы выбирали маршрут и ехали на тот или иной вокзал, там присоединялись к группе, руководимой инструктором. Затем садились в электричку и ехали до определенной станции - начала маршрута. Длительность и расстояние пешего похода были известны заранее. Обычно путь проходил через лес или другие красивые места, иногда приходили к реке или водоему, там устраивали привал, купались, перекусывали и отдыхали. Затем возвращались домой. Мы получали большое удовольствие от этих походов выходного дня.

Саша уже начал встречаться с девушками. Мы опасались, что он свяжется с какой-нибудь «шиксой», и решили принять соответствующие меры. Я знал, что по субботам около синагоги на ул. Архипова собираются евреи и пытаются познакомить своих детей, внуков и т.п. Я поехал туда, и набрал массу телефонов потенциальных невест. Саша согласился позвонить им и познакомиться, так что выбор был в его руках, а не навязан нами. После некоторого времени Саша знакомится с Еленой (Аленой) Барер. Они начинают встречаться, мы знакомимся с Аленой, а Саша с ее родителями. Саше предстоит в этом году закончить МИХМ, а Алене бухгалтерский техникум. Наконец, наши дети решают пожениться, и мы знакомимся с родителями Алены и решаем все организационные вопросы, связанные со свадьбой. Свадьба назначена на 23 марта 1985 г., мероприятие проводится в банкетном зале кафе «Ангара» на Новом Арбате. С каждой стороны приглашены около 30 гостей. Это было время, когда страной правил Андропов. Поэтому обслуживание в кафе было отменным. Даже после банкета они отказывались взять чаевые. Но, в конце концов, взяли. Вечер был организован на высоком уровне, кухня была отличной, рядом в общем зале играла чудесная музыка и можно было выйти и потанцевать. А у нас в банкетном зале я тоже играл на аккордеоне известные еврейские песни, и мы все вместе пели. На свадьбу Саши и Алены приехали мои родители из Минска, Лиля (двоюродная сестра Раисы Чесниной) и ее муж Семен Ваксман (из Могилева), Владимир Шуб (двоюродный брат Раисы Чесниной) с дочерью Диной (из Могилева), Валерий Шуб (двоюродный брат Раисы Чесниной) с женой Альбиной и дочерью Ларисой (из Костромы). Кроме того были наши московские родственники - Гита Цоир (сестра моей мамы) с мужем Анатолием Голант, Илья Краснер (брат Раиной мамы) с женой Галиной и сыном Митей. Было также множество гостей со стороны невесты.


Алена Барер и Саша Позин, март 1985 г., Москва

Раиса Чеснина, Леонид Позин и Фаина (бабушка Алены), март 1983 г., Москва

На следующий день мы продолжили застолье у нас дома.


ФаФаина (бабушка Алены) и Евгения Краснер (сидят), Дима Позин, Раиса Чеснина и Алена Барер (стоят), март 1985 г., Москва


Злата Цоир и Самуил Позин (родители Леонида), март 1985 г., Москва

Алена и Саша, март 1985, Москва

После окончания учебы Саша и Алена начали работать в соответствии с распределением, которое они получили. Саша работал инженером во ВНИИГТ (ВНИИ гелиевой техники).


Саша Позин, лето 1985 г., Подмосковье

Когда Дима закончил 9-й класс, с ним случилось несчастье. Был август, кончались летние каникулы. У Димы был товарищ Гена Гольдфарб (который, кстати, сейчас живет в Иерусалиме). И вот они радостные, что встретились после каникул, пошли играть в бадминтон в сквер около кинотеатра «Казахстан» сравнительно недалеко от нашего дома. Это было в субботу примерно в 2-3 часа дня. И вот они играют в этом сквере, и к ним подходит группа парней с бутылкой в руках, и обращаются «Дайте закурить». У них, конечно, не было никаких сигарет, и эти парни набрасываются на них и начинают их избивать. Диме сломали нос, все лицо было опухшее и черное от синяков. У Гены было сотрясение мозга. Гена сумел вырваться и убежать, а Дима остался лежать. После этого эти парни испугались и разбежались. Гена позвал на помощь людей. После этого они пришли в милицию. Нас в это время не было дома, и когда вернулись, нам позвонили из отделения милиции. Мы сразу же направились туда, и туда же приехал отец Гены. Мы все поехали в 1-ю Градскую больницу. Там Диме вправили нос и велели придти через неделю. Когда мы пришли через неделю, оказалось, что нос сросся неправильно, и врач сказал: «Что ты хочешь снова его сломать, пусть уж будет так, небольшая кривизна», которую потом исправили, когда Дима был в армии, где ему снова сломали нос. Тогда уже нос встал на свое место. Милиция пыталась найти этих подонков, даже Диму сажали в милицейскую машину и объезжали злачные места, но он никого не узнал.

Осенью 1985 г. я должен был ехать в командировку, но почувствовал себя плохо. Это было в воскресенье, когда поликлиники были закрыты. Поехали с Раей в 1-ю градскую больницу на Ленинском проекте. Там у меня нашли воспаление тройничного нерва. Я пробыл в больнице около месяца. Сейчас это заболевание считается амбулаторным, а тогда лечили в больнице. Пичкали меня уколами, делали парафиновые компрессы. В конце концов, я поправился и вышел на работу. Интересно, что в пятницу, перед тем как я попал в больницу, я чувствовал себя совершенно нормально. По пути на работу у метро «Университет» меня окружили цыганки и предлагали погадать. Но я не взял с собой денег, и отказался. Одна цыганка посмотрела на меня и сказала, что ты совершенно больной. Так оно и было. Замечу, что это было в моей жизни второй раз, когда цыгане давали мне предсказания и не ошибались. В больнице под влиянием врачей я бросил курить. Это было довольно легко, просто я несколько дней ходил в туалет, а там дым от курева стоял столбом. Подышишь 5 минут, и ты уже накурился. Я не курил довольно долго, но сорвался примерно через год, когда умер Анатолий Борисович Голант (муж моей тети Галины Цоир).

В ноябре 1985 г. я отдыхал в санатории в Ессентуках. Это был очень приличный санаторий. Там я хорошо подлечился и отдохнул. Было много интересных экскурсий по Кавказу.


Леонид Позин (4-й справа вверху), 1985 г., Ессентуки (экскурсия в Железноводск)

7 марта 1986 г. у Саши и Алены родился Женя - наш первый внук.


Александр Позин (с Женечкой на руках) и Алена, 1986 г., Москва

В 1986 г. Дима окончил среднюю школу.


Дима Позин - выпускник средней школы, 1986 г., Москва

В начале лета 1986 г. Дима с Раей поехали отдыхать дикарями в Зеленоградск Калининградской обл., который расположен на берегу Балтийского моря. Это было очень красивое место, там не было жарко, как на юге. Они отлично отдохнули.


Рая и Дима, 1986 г., г. Зеленоградск

Летом 1986 г. я получил путевку в санаторий «Монино» в Подмосковье. Довольно старые здания, но близость к Москве проявляется во всем остальном: хорошее питание, лечебные процедуры и т.п. Как обычно развлекательные вечера, танцы и др. Прекрасная погода. Прогулки по лесу и окрестностям. Иногда посещение кинозала санатория. В целом отдохнул вполне неплохо.

Дима успешно сдал экзамены и поступил в МИНХиГП (Московский институт нефтехимической и газовой промышленности им. И. М. Губкина).
Он хотел учиться на экономическом факультете, но там был очень высокий конкурс, и принимали преимущественно только людей с протекцией. Ну, он согласился учиться на инженерно-механическом факультете, куда был шанс поступить. Вряд ли бы из него вышел инженер, но пусть учится, там видно будет.


Дима Позин, 1986 г., Москва


Дима и Женя, 1986 г., Москва (посмотрите, с каким вниманием они оба изучают игрушку)

Раин папа, Яков Львович Чеснин был серьезно болен, ему даже сделали операцию, но это не помогло. Он мучился от страшных болей, несмотря на то, что ему регулярно кололи наркотики. 19 июня 1986 г. он скончался от рака мочевого пузыря. Его похоронили на Хованском кладбище.

Зимой 1986 г. я поехал в командировку в Полоцк (на Полоцкий НХК). На обратном пути заехал в Минск проведать родителей и сестру.


Леонид и Раиса Позины, зима 1986 г., Москва

О работе и не только.

В книге [01] в разделе «Структура института (хронология)» с. 39 написано:
«В 1986 г. отдел № 5 был преобразован в отдел № 7 «Инженерно-технологический» - зав. отделом Меньщиков Вадим Алексеевич (1986-1992). Соответственно изменился номер сектора - Сектор № 7/2 «Реакционные и массообменные аппараты» - зав. сектором Позин Леонид Самуилович».
Это преобразование было число формальным, и никак не сказалось на работе сектора.

В этой же книге на с. 40 приведена структура отдела № 10 «Инженерно-технологический» - зав. отделом Меньщиков Вадим Алексеевич (1992-1995) после очередной реорганизации.В соответствии с этой структурой сектор № 10/6 «Реакционные и массообменные аппараты» существовал в 1992-1993 гг. под моим руководством. Возможно, он и существовал, но меня в это время там уже не было, т.к. я уже жил в Израиле. Это уж точно, как в той известной истории с поручиком Кижи. Очень забавно!!!

В начале 1986 г. безобразное поведение Ларисы Колтуновой привело к полному разрыву между нами. То, что она стерва, я слышал, но не придавал этому внимания, поскольку это не касалось сектора РиМА. В институте все знали о ее мерзком поведении по отношению к жене Бориса Кадера, который работал в ГИАПе. Как-то Лариса обратилась ко мне с просьбой, а затем и с требованием передать ей опытные данные по модернизации реактора с псевдоожиженным слоем, выполненной по моим рекомендациям. Речь идет о моей теоретической работе [62] по анализу влияния распределительной решетки на качество псевдоожижения, которая была опубликована еще в 1980 г. На основании этой работы я дал рекомендации по уменьшению живого сечения распределительной решетки для реактора в процессе получения дифенилолпропана. Выяснилось, что Колтунова решила написать докторскую диссертацию по влиянию неоднородности потоков на работу реакционных аппаратов, и хотела получить от меня данные по работе этого ректора после его модернизации. Однако таких данных у меня не было, а если бы они были, их можно было бы найти в технических отчетах. Я объяснил ей ситуацию, но она мне не поверила. Я сказал, что если ей нужны такие данные, я выпишу ей командировку в Новокуйбышевск на завод, и она проведет там обследование и получит необходимые ей данные. Она категорически отказалась, причем причина отказа мне не известна до сих пор. После этого разговора она стала доставать меня, где только можно. Дело не ограничилось ее жалобами в местком и партбюро. Меня вызывали на ковер, пытались понять, что происходит, и недоуменно разводили руками. Кроме этого, на меня пытались нажать ее именитые друзья, которых я не хочу здесь упоминать, и увещевали меня, как только могли. Мои объяснения не действовали, настолько Колтунова запудрила им мозги. Дело кончилось тем, что эта дама обратилась с письмом к генеральному секретарю ЦК КПСС М.С. Горбачеву. Суть ее письма я не знаю, но партийное бюро оповестило меня, что такое письмо было, и они отписали свое мнение по данному вопросу. Лариса стала совершенно невменяемой, где бы она ни появлялась, атмосфера накалялась до такой степени, что люди целый день не могли работать. Ее присутствие в секторе РиМА стало невыносимым не только для меня, но и почти для всех сотрудников. Надо было кардинально решать проблему. Я пошел к директору института С.П. Черных и заявил, что если Л.Н. Колтунову не уберут из сектора, я сам уйду из института. Он взял срок две недели, чтобы решить этот вопрос, но ничего не сделал, хотя я был ему крайне необходим. Тогда я уже нашел себе новое место работы в одном из институтов, и снова пошел к директору. Он категорически обещал решить проблему и таки решил ее. В это время в лаборатории математического моделирования института создали подразделение для Степаняна (протеже из Министерства) и поставили ему условием, что он возьмет к себе тех людей, которых ему укажут. Тот согласился, и Колтунову перевели под его начало. Так проблема благополучно разрешилась. Я избавился еще от одной психопатки и продолжил нормально работать. По поводу Л.Н. Колтуновой, много позже моего приезда в Израиль, мне стало известно, что эта мадам также находится здесь. Об этом мне сообщил доктор техн. наук Леонид Брагинский. Он хотел знать мое мнение о Колтуновой, которую он хотел взять на работу. Я кратко рассказал ему о том, что было. Это повлияло на его окончательное решение.

В 1985 г. вышли в свет следующие две работы с моим участием: статья [84], касающаяся закономерностей, определяющих уровень светлой жидкости на переливных тарелках (я включил в эту статью Геннадия Петровича Соломаху из МИХМа, т.к. использовал в работе экспериментальные данные его аспиранта, и О.Л. Шубину, считая, что эта статья поможет ей защитить кандидатскую диссертацию) и статья [85] по гидродинамике переливных трубчато-клапанных тарелок (написана О.Л. Шубиной).

В 1986 г. были опубликованы четыре работы: статья [86] (расширенная версия работы [85]) и статья [87] (написана А.В. Бабочкиным) по гидродинамике тарельчатой колонны, работающей в автоколебательном циклическом режиме.

Особое место имеет статья [88] (где соавторами были С.П. Черных и его сотрудники) по реактору гидратации метилциклобутана.

Наконец, последнее в этом году изобретение [89], придуманное мной и касающееся клапанной беспереливной тарелки. Я считал, что это очень перспективное изобретение и его ожидает большое будущее. Поэтому в число его авторов я включил молодых сотрудников сектора РиМА И.В. Шевчука, С.Т. Елистратова и А.В. Бабочкина, сотрудников ВНИИнефтемаша В.А. Шейнмана и Ю.Н. Лебедева, а также сотрудника Северодонецкого филиала ГИАП Н.А. Кочергина. Я полагал, что такой широкий авторский коллектив сумеет провести необходимые исследования и внедрение этой тарелки в промышленность.
Действительно такого рода исследования были начаты в секторе И.В. Шевчуком, но после моего отъезда в Израиль были прерваны.

Перейти к оглавлению

1983-1984 гг.

Во ВНИИОС случайно была путевка в оздоровительно-спортивный детский санаторий в Евпатории, и нам ее дали. Дима был довольно полный мальчик, и это было для него очень полезно. Там были дети с разных концов Советского Союза. Был строгий режим питания и физическая нагрузка. Давали очень мало еды, и Дима был голодный, так что он брал с собой из столовой хлеб, поливал его подсолнечным маслом и клал под подушку, чтобы съесть на ночь. В Евпатории он пробыл почти два месяца зимой 1983 г. Там дети и учились и лечились, теряя свои килограммы. В результате он сумел там здорово похудеть. Это даже заметно на фотографии. При отъезде из Евпатории в Москву Дима позвонил нам, и сказал, чтобы мы взяли с собой английскую булавку, когда приедем его встречать, т.к. у него падают штаны.


Дима Позин (2-й справа внизу), детский санаторий, 1983 г., Евпатория

В начале лета Рая и Дима совершили круиз на теплоходе по маршруту Москва-Пермь. Это было очень интересное и веселое путешествие. Дима принимал участие в танце «маленьких лебедей».


Дима Позин (в центре), 1983 г., круиз Москва-Пермь.

Этим же летом Рая и Дима побывали на турбазе «Сосновый бор» под Костромой, куда достали путевку с помощью Валерия Шуб (двоюродного брата Раи) и его жены Альбины (жителей Костромы).


Дима (5-й слева впереди) и Рая (справа сзади за Димой), 1983 г., турбаза «Сосновый бор», Кострома

В августе 1983 г. мой знакомый Роман Сусанов из Краснодара, который хотел поступить ко мне в аспирантуру и который в 1982 г. подвел Сашу с путевкой, решил искупить свою вину и устроил мне, Рае и Диме путевки в пансионат в пос. Шепси на берегу Черного моря. Там мы прекрасно отдыхали, каждый день купались в море, покупали фрукты на рынке и развлекались, как могли.
В итоге все неплохо отдохнули в этом году, особенно Дима.


Рая и Дима, 1983 г., пансионат, пос. Шепси


Леня, Рая и Дима, 1983 г., пансионат, пос. Шепси

Во время пребывания в пансионате в пос. Шепси для отдыхающих были организованы несколько экскурсий, включая в Новороссийск и Севастополь.


Дима и Рая (слева), 1983 г., экскурсия в г. Новороссийск

Летом 1984 г. Рая и Дима совершают круиз на теплоходе по маршруту Кострома - Ленинград - Кижи - Волгоград - Кострома. Это было незабываемое путешествие. Они посетили массу интересных и уникальных мест и получили множество впечатлений.


Рая (3-я слева сзади) и Дима (3-й справа), 1984 г., Валаам - Кижи

Этим же летом Саша вместе со своим приятелем (еще со школы) Андреем Головановым поехали дикарями в Архипо-Осиповку отдохнуть на Черном море.


Саша Позин и Андрей Голованов, 1984 г., Архипо-Осиповка


Евгения Краснер (мать Раи) и Дима, 1984 г., Москва


Дима Позин (2-й слева вверху), 8-й класс школы №7, 1984 г., Москва

Зимой 1984 г. мне дали путевку в санаторий «Боржоми» в Грузии. Санаторий был очень даже приличный. Хорошее диетическое питание, минеральная вода, ванны, грязи, различные развлекательные мероприятия, экскурсии и т.п. Ездил на экскурсию в Гори, родину вождя И.В. Сталина. В его музее все было как всегда, а огромная статуя вождя на площади в центре города, насколько мне известно, сохранилась и сегодня. После санатория поехал в Тбилиси, где до этого ни разу не был. Побродил по городу. Где-то в центре зашел в общественный туалет и был удивлен тому, что вода для смыва унитазов сама по себе периодически льется мощной струей. Понял принцип этого явления, а именно наличие сифонов на линии слива воды. Этот принцип позже использовал для переливных устройств тарелок, работающих в циклическом режиме. Заночевал у отца моего знакомого из Краснодара, о котором было сказано выше. Оказалось, что его отец является первым виноделом Грузии. Меня приняли подобающим образом, и им удалось споить меня, несмотря на сопротивление с моей стороны. На следующий день улетел в Москву.

Теперь о работе и не только.

Институту катастрофически не хватало площади. Благодаря усилиям дирекции удалось арендовать помещение на проспекте Мира. Это было старинное здание, находящееся совсем недалеко от станции метро «Колхозная» практически напротив Дома моделей Вячеслава Зайцева, которое было также очень близко от нашего министерства и от станции метро «Проспект Мира». Дом стоял во дворе, в тихом месте. Сюда переселили сотрудников сектора РиМА (Л.С. Позин), лаборатории проектно-технологических исследований (Э.В. Пинхасик) и патентной лаборатории (Л.Ф. Клименко). Сектор РиМА располагался на 2-м этаже в двух комнатах, одна большая и другая поменьше (мой кабинет). Условия работы были превосходными. Мы имели пропуска в столовую Дома моделей, и во время обеда могли видеть симпатичных модисток.

В силу ряда обстоятельств мы были вынуждены покинуть опытный цех НИИШПа, где были крупные стенды. Нужно было срочно искать новое помещение. Обратился к В.Г. Гореченкову, и он, используя свои связи, нашел нам место в опытном цехе ВНИИНП (ВНИИ нефтяной промышленности) на шоссе Энтузиастов. Это было вполне приличное здание, а главное, там работали достойные люди. Я познакомился с ними, и в дальнейшем во времена перестройки получил у них хороший заказ на разработку математической модели одного из их процессов. Это была очень интересная и эффективная работа к нашему общему удовольствию.

Теперь я вынужден был курсировать между проспектом Мира, главным зданием института на ул. Радио и опытными установками на шоссе Энтузиастов (в цехе ВНИИНП).

В сентябре 1983 г. партийное бюро снова отправило меня командиром отряда в подшефный колхоз на уборку картофеля. Все проходило по сценарию, отработанному ранее.


Леонид Позин (справа вверху), 1983 г., колхоз, Подмосковье



В конце 1983 г. М.Н. Миннуллина, Г.Г. Теляшева и др., в том числе и меня, награждают Бронзовой медалью ВДНХ, где были представлены наши разработки в области массообменной аппаратуры.


Леонид Позин, удостоверение о награждении бронзовой медалью ВДНХ;
бронзовая медаль (справа вверху) и знак «Изобретатель СССР» (справа внизу), 1983 г.


Леонид Позин, 1983 г., ВДНХ, Москва

В этом же году состоялась Всесоюзная конференция «Химреактор-8», которая проходила в г. Гродно (Белоруссия). Я и Л.Н. Колтунова присутствовали на этой конференции. Было много очень интересных докладов. На этой конференции я встретился со многими моими знакомыми, такими как Николай Николаевич Кулов (из ИОНХ АН СССР), Виктор Васильевич Дильман и Виктор Маркович Олевский (ГИАП) и Андриан Михайлович Розен. Город Гродно мне очень понравился, он как бы сохранил свою самобытность, этот небольшой и уютный город


Л.С. Позин (2-й ряд по стрелке); (1-й ряд слева от меня): Н.Н. Кулов, Л.Н. Колтунова (справа через одного от Кулова), В.М. Олевский, А.М. Розен; (3-й ряд 2-й слева от меня): В.В. Дильман, 1983 г., г. Гродно

Как-то со мной связался член-корреспондент АН СССР Владимир Александрович Малюсов и сказал, что на Ученом совете по теоретическим основам химической технологии выступит с докладом доктор наук Юрий Шаевич Матрос из Института катализа Сибирского отделения АН СССР с докладом «Нестационарные процессы катализа». В.А. Малюсов попросил меня в пику к нему подготовить доклад на тему «Нестационарные процессы массообмена». Этой темой я серьезно занимался в эти годы, поэтому мне самому было интересно подготовить такой доклад. Сначала выступил Ю.Ш. Матрос, а потом и я. Все прошло нормально. Члены Совета одобрили эти перспективные направления исследований.
В.А. Малюсов постоянно уговаривал меня подготовить докторскую диссертацию и обещал всячески помочь. Однако я отнесся к этому предложению без большого энтузиазма, считая, что лишние регалии мне не нужны, а хлопот предостаточно. Авторитета в научных кругах у меня более чем достаточно, а добавка 50 руб. к моему окладу в 400 руб. не столь велика.

В 1984 г. я участвовал в работе конференции «Теория и практика ректификации - 5» в г. Северодонецк, там я доложил две работы [80] и [81].

В 1983 г. с моим участием были опубликованы 3 работы: [76] по гидродинамике трубчато-клапанных тарелок (О.Л. Шубина выступила с таким докладом на конференции «Химтехника-83» в Ташкенте); [77] и [78] (написаны А.В. Бабочкиным и М.Н. Миннулинным) по ректификации в циклическом режиме.

В 1984 г. были опубликованы 5 работ с моим участием: [79] (написана М.Н. Миннуллиным) об уносе жидкости на тарелках с сепарационными элементами; [80] (при участии Г.П. Соломахи и О.Л. Шубиной) о расчете запаса жидкости на переливных тарелках и [81] о барботажно-струйном режиме на ситчатых тарелках (об этих двух работах упомянуто выше); [82] изобретение, касающееся массообменной тарелки (совместно с В.А. Малюсовым и сотр., а также с Г.Г. Теляшевым и сотр.). Наконец, [83] по моделированию реактора гидрогенизации нафталиновой фракции (написана Л.Н. Колтуновой и доложена ею на конференции «Макрокинетика и газовая динамика - 1» в Черноголовке).

Перейти к оглавлению

1981-1982 гг.

В эти годы Дима учится в школе, он уже в 5-м, а затем и в 6-классе.
Саша учится в МИХМе, на 2-м, а затем и на 3-м курсе. Он начинает подрабатывать, работая лаборантом на кафедре, а летом ездить вожатым в пионерлагерь от МИХМа, и даже один раз взял с собой Диму. Тому не очень понравилось быть в лагере, и через некоторое время его оттуда забрали.

Я и Рая работаем во ВНИИОСе. Родители Раи уже на пенсии, помогают нам и заботятся о внуках. Летом снимаем дачу, и они выезжают туда с Димой, а мы наезжаем к ним по выходным, а иногда и вечером после работы.


Дима с дедушкой Яшей, 1981 г., Подмосковье

Зимой в начале 1982 г. мне дали горящую путевку в санаторий «Кашин» в Тверской области. Это был деревенский санаторий. Помню, что отдыхающие дали особые названия корпусам этого санатория. Например, корпус «Хоккеистов», т.к. там жили мужчины с палочками, или корпус «Свинарка и пастух», в котором жили как мужчины, так и женщины, и т.п. Меня заселили как раз в это здание, причем у меня был одноместный номер. К этому времени, не знаю почему, я изменил свою внешность, отрастив бородку клинышком. В институте, шутя, дали ей классное название «Мефистохес». Тем не менее, этот элемент моей внешности заметно отличал меня от иных обитателей этого санатория. Иногда устраивались танцы, иногда другие развлечения. Но вообще-то было достаточно скучно. Ни водки, ни приличного вина в этом городке не было. Как-то сложились на троих и купили водку «Тверская» местного производства. Ничего хорошего об этом сказать не могу. Лечение было неплохое, а зимний лес вообще был чудесным. В принципе неплохо отдохнул. Приехал домой и сбрил эту бородку. К сожалению такой импозантной фотографии у меня нет.


Саша Позин, 1982 г., Москва

Летом 1982 г. Рая с детьми едут погостить в Минск. Леонид Рагинский, муж моей сестры Раисы Позиной, отснял много фотографий, часть из них приведены ниже.


Раиса (моя сестра) и Саша Позины, 1982 г., Минск


Дима Позин, 1982 г., Минск


Дима Позин, 1982 г., Минск

В этом же году Саша поехал отдыхать на турбазу, на берегу Черного моря, куда обещал его пристроить мой знакомый Роман Сусанов из Краснодара, который занимался исследованием провальных тарелок и хотел поступить ко мне в аспирантуру. Он ничего не сделал, и Саша сам жил там дикарем, ничего нам не рассказав. Там он заболел гепатитом, и после приезда в Москву его положили в инфекционное отделение больницы. Здесь он пролежал около двух недель. Итак, вместо отдыха были одни мучения.

Во ВНИИОС у месткома появились возможности организовывать экскурсии для сотрудников института. Одна из таких экскурсий состоялась в ноябре 1982 г. Была организована 3-дневная поездка во Львов. Я принял участие в этой экскурсии. Когда мы прилетели во Львов и ехали в гостиницу, мы увидели, что в городе развешивают портреты Л.И. Брежнева с черной каймой, и поняли, что он умер. Это я помню хорошо, поэтому удалось установить дату нашей экскурсии. Это была очень интересная экскурсия. Особое впечатление осталось от самого города, в котором сохранилось много старинных зданий, а также от кладбища.

Такого же рода экскурсия была в Мурманск, но когда она состоялась, я не помню. Помню только, что впервые я увидел полярное сияние. Очень интересным было посещение морского порта, а также поселка вблизи электростанции, который был построен финнами. Там в лесной зоне было полно грибов, и я даже привез их домой.

Теперь о работе и не только.

В 1981 г. были опубликованы следующие работы с моим участием: [68] и [69] по исследованию клапанных тарелок, подготовленные Мансуром Миннуллиным.

Летом того же года я принимал участие в работе конференции «Аэрохим - 1», которая проходила в г. Северодонецк на Украине. Там я посетил завод производственного объединения «Азот» с их опытным цехом, где были установлены стенды огромного размера. На заводе познакомился с начальником цеха, канд. техн. наук Иосифом Бельцером. Мы хорошо знали друг друга по публикациям, а через много лет встретились в Израиле, и с тех пор поддерживаем дружеские отношения. На конференции я выступил с докладом [71] «К выбору параметров распределительных решеток для аппаратов с кипящим слоем», который базируется на результатах теоретического анализа [62], выполненного ранее.


Леонид Позин (слева), 1982 г., Северодонецк

Значительным событием в моей жизни явилось участие в работе Седьмого международного конгресса по процессам и аппаратам химической технологии, он состоялся в сентябре 1981 г. в Праге (Чехословакия). Здесь я был сопредседателем одной из секций и выступил с докладом [70] «Исследование массообменных устройств с пульсирующими потоками». В нем речь шла о новых возможностях повышения эффективности массообменных процессов.

Нашу делегацию от Миннефтехимпрома возглавлял Станислав Тимофеевич Кузьмин - гендиректор НПО «Нефтехимавтоматика», и она состояла из трех человек: Кузьмин, я и главный инженер проекта ВНИПИнефть Иванов (забыл имя и отчество, кажется Виктор Петрович, но могу ошибиться). Нас заселили в гостиницу (название не помню) рядом со станцией метро. Помню только, что это было внушительное 5-ти или 6-ти этажное здание, которое построили советские строители в знак дружбы между нашими странами где-то после окончания войны. Я и Иванов жили в 2-х местном номере, а Кузьмин - в одноместном, как и положено ему по статусу. По приезде мы почувствовали себя как дети, которых выпустили погулять, и желающие оторваться по полной.

Каждый из нас взял по бутылке водки, чтобы угостить наших чешских хозяев (разрешалось провезти только одну). У меня и Иванова была полулитровая бутылка Столичной, а у Кузьмина литровая бутылка Посольской, которую можно было приобрести только по особым каналам. Кроме этого у моих бывалых коллег было полно мясных консервов. По приезде чехи выдали нам боны, на которые можно было поесть в любом ресторане гостиницы. Режим дня был следующий, утром мы шли в ресторан завтракать, особенно увлекались ветчиной и салатами. Потом шли на заседания, или же просто прошвырнуться по Праге. К обеду возвращались в гостиницу и садились обедать. Иванов вообще не пил, а Кузьмин и я могли себе позволить. Обычно заказывали рюмку боровички (это водка, настоянная на можжевельнике - вкус отменный) и кружку пива, а также закуску. Потом супчик (гуляш или грибной) и хороший кусок мяса, а напоследок кофе с пирожным. После этого шли на заседания или другие мероприятия. Ужинали дома. Оказалось, что никого угощать не надо, поэтому нужно было оприходовать водку, которую привезли с собой. Вечер проходил в отличной атмосфере, с воспоминаниями тех или иных забавных случаев. Каждому было о чем рассказать.

В первый день было открытие конгресса, которое проходило в Доме ученых. После этого был организован очень скромный фуршет, каждому выдали несколько талонов на «дринк» (выпивку - бокал вина или кружка пива) и на «снэк» (канапе на шпажке). Кузьмину это не понравилось, и он сказал мне «Найди господина Коничека, который нас встречал в аэропорту, и передай ему мое «фэ». Пусть он вспомнит, как его принимали в Москве!» Я так и сделал, отыскал Коничека, и передал ему все, что мне было сказано. Это мгновенно подействовало, и я вернулся назад с полной связкой талонов. Их с избытком хватило не только нам, но и всем нашим знакомым. Даже я увидел одного очень известного ученого из Англии (фамилию забыл) и как-то объяснил ему жестами, что мы его приглашаем к нашему столу. Он с удовольствием откликнулся. Кузьмин и Иванов знали английский, и свободно с ним объяснялись.

По существу, мне нечего было делать на самом конгрессе, т.к. доклады, как правило, были на английском языке, а на слух я почти не понимаю его. На секции, где я был сопредседателем, моим коллегой был какой-то известный ученый из ФРГ. Я сказал ему, что мои интересы лежат вне данной секции, и передал ему все права сопредседателя, чему он был очень рад. Единственный раз, когда я присутствовал на этой секции, это был мой доклад. Он был сделан на русском языке, одном из принятых на конгрессе, и меня понимали только чехи, да и то не все. Тем не менее, были вопросы. Я на них обстоятельно отвечал, и кто-то из присутствующих переводил мои ответы на английский. Фактически все доклады были переведены на английский язык, и их можно было приобрести в оргкомитете. Обычно специалисты покупали доклады, которые их интересовали, и были в курсе дела.

Нам также была отпущена небольшая сумма денег на приобретение этих докладов для того, чтобы иметь их в библиотеках институтов нашего министерства. Но их было явно недостаточно, поэтому мы снова прибегли к услугам господина Коничека. Практически, мы получили почти все доклады. Кузьмин поручил мне составить полный отчет по этим докладам для министерства, что я и сделал в Москве с большим удовольствием и пользой для себя. Но об этом позже.

Организаторы конгресса предусмотрели большую культурную и иную программу. Она включала посещение Оперного театра (мы были на балете «Ромео и Джульетта»), посещение научных центров, художественной выставки в новой картинной галерее (открытие которой было приурочено ко времени проведения конгресса), экскурсии в Карловы Вары (куда мы тоже съездили) и другие места. Программа была достаточно насыщенной.

Особо следует остановиться на посещении упомянутой выше галереи. Вы помните юмореску Аркадия Райкина «В греческом зале, в греческом зале». Так вот это было точно, как там. Мы приехали. В большом холле на столах были бутылки с вином и канапе на шпажках. Все устремились в выставочные залы на втором этаже, а Кузьмин и я принялись поглощать угощение. Через некоторое время мы решились немного пройтись, и попали во внутренний дворик. Побродили там и вернулись в холл. Там продолжили начатое. Наконец, напоследок, мы решили посмотреть выставку и стали подниматься на второй этаж. Оказалось, что мы идем против движения, т.к. люди сходили по лестнице, а мы поднимались. Мы поняли, что надо было подниматься по другой лестнице, но решили продолжить. Так мы попали к концу маршрута просмотра, и двинулись к его началу. Где-то посредине Кузьмин предложил вернуться и посидеть на свежем воздухе. Так мы и сделали, а потом еще раз подкрепились и поднялись наверх уже по другой лестнице. В конце концов, мы завершили просмотр всей выставки и достойно удалились. Но потом мы долго смеялись.

Помимо культурной программы у каждого из нас были еще и другие цели, нужно было что-то купить для дома. И мы втроем отправились по магазинам. Там я купил для Раи гранатовые серьги и ожерелье, кроме этого туфли, которые ей очень подошли, а также 6 стаканов из богемского стекла. Кузьмин сказал, что всегда из такого рода поездок он привозит жене новое платье. Это в их семье традиция. Пошли в универмаг «Май». Это был большой современный магазин с эскалаторами. Поднялись наверх и постепенно спускаемся вниз. И здесь произошел забавный случай. Мы попали в отдел женского нижнего белья. И тут один украинец, слыша, что мы говорим по-русски, обрадовался и попросил нас помочь. Он вытащил из своего «дипломата» (тогда это был примитивный чемоданчик, уж не помню, как он назывался) выкройку необъятного размера из газеты, подозвал продавщицу, тыкая пальцем ей в грудь и в эту выкройку. Ни она, ни мы не понимали, что он хочет, а то, что он говорил на украинском, было вообще что-то несусветное. Она подозвала заведующую, та посмотрела на выкройку и принесла женские трусы максимального размера. Но он орал, что это не то. Наконец-то мы и продавцы поняли, что он ищет бюстгальтер. Они сказали, что такого размера у них нет. Он чертыхнулся и сказал, что опять его жена ему не поверит и скажет, что он пропил все деньги. После этого мы очень долго смеялись.

Конгресс подходил к концу, а у нас еще оставалось около 60 бонов. Кузьмин отправил меня разведать, что еще есть в нашей гостинице. Я обошел все этажи и потом доложил начальству названия всех ресторанов и казино, которые я обнаружил. Кузьмин сказал, что в казино с нашими деньгами нам делать нечего и что мы идем в ресторан французской кухни. Это был очень уютный и почти пустой зал с очень тихой не мешающей беседе французской музыкой. Нам принесли огромное меню. Поначалу мы заказали боровичку и пиво, а также ветчину и салаты. Потом Кузьмин предложил отведать суп из черепахи, мы, конечно же, согласились. Это была небольшая чашечка с бульоном золотистого цвета и внизу крохотный кусочек мяса. Но вкус был обалденный. Изучив меню, мы остановились на самом дорогом мясном блюде, которое имело загадочное название «фристомисто для двоих». Мы спросили у официанта, можно ли сделать для троих и получили положительный ответ. Нам принесли хорошо прожаренный хрустящий шницель диаметром с огромную тарелку, это была свинина толщиной в 1 см с тонким слоем сала внизу. А на гарнир подали огромное блюдо с жареной картошкой. Все это было изумительно вкусно. Кузьмин сказал, что к такой трапезе нужно заказать бургундское. Принесли это вино. Для меня, как человека несведущего, показалось, что это обычное вино типа рислинг. Но на самом деле это было не так. На десерт мы заказали мороженое, кофе и коньяк «Наполеон». Посидели отлично, и, по-видимому, выполнили план этого ресторана, т.к. когда мы закончили, официанты провожали нас строем как почетных гостей. В общем, оттянулись по максимуму.

Вернулись в Москву с отличным настроением. В одном из бланков, которые требовалось заполнить по возвращении, на вопрос кто из иностранцев проявил хорошее отношение к Советскому Союзу, мы, подумав, написали господин Фристомисто из Италии, указав название какой-то фирмы среди участников конгресса. Это был уже полный апофеоз нашей поездки. Потом долго смеялись, и при встрече всегда вспоминали эту личность.

Итак, уже в Москве я составил подробный отчет о трудах конгресса, с соответствующими выводами. Среди прочего я написал, что очень важно использовать современную измерительную технику при проведении экспериментов, особенно при измерении гидродинамической обстановки в новых разработках реакторов и массообменных аппаратов. Я имел в виду приобретение термоанемометра, который стоил 50 тысяч долларов, и включал ПК (персональный компьютер), который в те времена стоил около 5 тысяч долларов. Отчет был утвержден на ученом совете ВНИИОС и передан в министерство. Министерство согласилось с нашим предложением и выделило деньги для закупки. Вообще у нашего министерства, связанного с нефтехимией и нефтепереработкой, было полно валюты. Основная цель моего предложения было получить ПК, которых в то время в СССР купить было невозможно.

Получив разрешение на закупку, оформил соответствующую заявку и обоснование, которое отнес в Министерство внешней торговли. Минвнешторг помещался в левом крыле Министерства иностранных дел на Смоленской площади. Там всячески мурыжили мою заявку, пока косвенным образом чиновник, с которым я постоянно общался, намекнул мне, что я не обосновал достаточным образом фирму-производитель. Так у меня был указан термоанемометр одной из фирм Дании, а ПК фирмы ИБМ. Я уже понимал, что к чему, а именно, что эти люди в Минвнешторге получают комиссионные от продавцов оборудования. Тогда, я прикинулся простачком и стал играть с ним в его игру, попросил обоснования других организаций на аналогичные вещи, после чего переоформил заявку на соответствующих продавцов. Тогда дело сдвинулось с мертвой точки, и через полгода я получил все, что заказывал. Это был ПК первого поколения фирмы «Эпл» (Англия) с черно-белым экраном 14 дюймов, оперативной памятью около нескольких мегабайт и также небольшой твердой памятью, к нему прилагался принтер, и 100 дискеток. Работали в системе ДОС, о ВИНДОУС тогда и не помышляли. Расчеты вели с помощью программ, которые писали на языке ФОРТРАН. Потом поставили Электронные таблицы (прообраз ЭКСЕЛЬ), позволяющие проводить некоторые расчеты и строить графики. Но для нас это было огромным достижением. С этого момента мы писали наши отчеты, проводили расчеты и строили графики с помощью ПК. Термоанемометр производства США опробовали на стенде, но, по сути, без него можно было обойтись. Поэтому я сдал его в аренду в Институт механики АН СССР. Они были безмерно счастливы, получив такой уникальный прибор. Со времен хозрасчета мы получали за этот прибор солидную арендную плату.

В 1982 г. были опубликованы следующие 4 работы с моим участием: 2 изобретения, касающиеся массообменных тарелок [73] (в числе авторов Теляшев Г.Г., Миннуллин М.Н., Чекменев В.Г.) и [74] (в числе авторов Малюсов В.А., Теляшев Г.Г., Миннуллин М.Н., Чекменев В.Г. и др.). В том же году вышли 2 работы, касающиеся реакционных аппаратов [72] (при участии Боудена Б.С. и др.) для процесса парофазной гидратации этилена и [75] (среди авторов Черных С.П., Голынец Ю.Ф., Пинхасик Э.В., Табер А.М., Калечиц И.В. и др.) для процесса получения диметилциклобутанов.

В том же году летом состоялось заседание Комиссии по тепло-массообменной аппаратуре АН СССР. В эту комиссию меня ввел член-корреспондент АН СССР Владимир Александрович Малюсов. Заседание комиссии проходило в п. Каменка, Косарского района, Черкасской обл. на базе Косарского спиртзавода. (Кстати, п. Каменка знаменит тем, что он является родиной многих декабристов, мы посетили музей в их память.) На этой комиссии были представлены очень интересные доклады известных ученых страны в области тепло-массообмена. Заседания проходили в актовом зале завода. Мы посмотрели заводское оборудование - это были классические медные аппараты, изготовленные еще в начале века. Технология обеспечивала получение пищевого спирта марки «Экстра», который шел на экспорт в страны СЭВ. Жили в гостинице, там же питались в ресторане. С завода в ресторан нам привозили бутылки с минеральной водой, в которой вместо воды был налит спирт. Этот напиток пользовался успехом среди участников заседания. Читатель может подумать, что люди науки сплошные алкаши. Но на самом деле это не так. Если и выпивали, то всегда знали меру.

Хозяева устроили для нас поездку по Украине. Мы посетили много мест, в том числе Краснодон, где сражались и погибли известные всей стране молодогвардейцы. Еще городки, где были музеи Аркадия Голикова (Гайдара) и Щорса, и многое другое. Нам устроили интересную и приятную поездку на теплоходе по Днепровскому водохранилищу.

Перейти к оглавлению

1978-1980 гг.

В 1978 г. Дима учился во 2-м классе, а Саша в 8-м классе.


Саша и Дима Позины, 1978 г., Москва

В ноябре 1978 г. мы все поехали в Минск навестить моих родителей и сестру Раю, которая к этому времени уже была замужем за Леонидом Рагинским. Мои родители и сестра съехались, обменяв свои 1-комнатные квартиры на хорошую 2-комнатную квартиру в центе Минска (на Ленинском проспекте - между площадью Победы и площадью Якуба Коласа, близко от филармонии).


Дима Позин, ноябрь 1978 г., Минск


Саша Позин, ноябрь 1978 г., Минск


Леонид Позин, ноябрь 1978 г., Минск


Дима Позин (внизу 3-й справа), 3-й класс, май 1979 г., Москва

В 1979 г. врачи нашли у меня гастрит с подозрением на язву двенадцатиперстной кишки, и я получаю путевку в санаторий «Эльбрус» в Нальчике. Это мое первое пребывание в санатории. Место очень красивое, хотя условия проживания средние. Недалеко грязелечебница, а рядом с ней водоем с достаточно холодной водой. Вокруг водоема сосны и травка. Можно было сидеть там весь день, играть в карты и купаться. Т.е. между процедурами было чем заняться. Вечером танцы и всякие другие мероприятия как концерты, игры и т.п. Было много разных экскурсий, посещение интересных мест. Я очень хорошо отдохнул там и поправил свое здоровье. Этому способствовали грязи, ванны, минеральная вода и диетическое питание.


Леонид Позин (3-й слева), 1979 г., санаторий «Эльбрус», Нальчик (экскурсия на Голубое озеро)

Саша и Рая совершают круиз Москва - Астрахань на теплоходе. Это также очень интересная поездка, они увидели массу новых мест. Приехали в Москву полные множеством впечатлений.


Саша и Рая (слева), 1979 г., Ульяновск (круиз Москва-Астрахань)

В 1980 г. Саша окончил школу и поступил в МИХМ. Это было не так просто, но он преодолел все трудности, и начал учиться в МИХМ, т.е. пошел по моим стопам. Дима уже учился в 4-м классе.


Саша Позин, 1980 г., Москва


Саша и Дима Позины, 1980 г., Москва


Евгения Краснер (мама Раи), 1980 г., Москва


Яков Чеснин (папа Раи), 1980 г., Москва


Григорий Чеснин (брат Раи), 1980 г., Москва

В этом же году я и Рая купили путевки и впервые провели отдых за границей в Болгарии. С нами отдыхали также Элис Владимирович Пинхасик (тоже сотрудник ВНИИОС) с женой Зиной. Мы обычно вместе проводили время в экскурсиях, походах в магазины и т.п. Мы были очень хорошей компанией. Помнится, как мы были в одном месте, где болгары ходили босиком по горячим углям, а мы сидели за столиками и ели шашлыки, которые жарили на этих углях. После этого представления были танцы, здесь был полный интернационал, было очень интересно видеть людей со всего мира. Нас возили по очень многим местам, жили в разных городах. Как-то нас привезли в Варну и поселили в шикарную гостиницу, где у нас был огромный номер. Вдруг в 6 часов утра нас разбудила музыка военных оркестров, оказывается это был какой-то национальный праздник. Люди собирались на демонстрацию. Практически мы все время были в разных местах на берегу Черного моря (это Золотые пески, Варна и др.), там были шикарные пляжи. Мы купались и загорали все свободное время. Как-то нас повезли на плантации роз, из лепестков которых готовят розовое масло. Однажды мы ездили в колхоз, и там нас угощали свежей черешней. Впечатлений было так много, что все и не упомнишь.


Леонид Позин с женой и Зина Пинхасик, 1980 г., Болгария (плантация роз)


В книге [01] в главе «Создание и развитие института» на с. 27 сказано: «Государственный комитет по труду и социальным вопросам принял 11 февраля 1980 г. решение об отнесении ВНИИОС к первой категории по оплате труда»

С этого момента моя зарплата возросла до 400 руб. в месяц.

Теперь о работе и не только.

Я уже работаю заведующим сектором. В составе сектора при его создании кроме меня были Татьяна Александровна Быстрова, Лаура Натановна Колтунова, Нина Ивановна Никитина (все трое канд. техн. наук в должности ст. научного сотрудника), Ольга Львовна Шубина, Галина Ксандопуло и Лариса Барышникова (все в должности мл. научного сотрудника) и Майя Ивановна Леонова (лаборант). Таким образом, при создании сектора его численность составляла 8 человек. Т.А. Быстрова перед этим была зав. лабораторией процессов и аппаратов, в которой я раньше работал. Она была уже в предпенсионном возрасте и через некоторое время вышла на пенсию. Н.И. Никитина также раньше работала в этой же лаборатории вместе с ее сотрудниками Ксандопуло и Барышниковой. Они занимались в основном экспериментальными исследованиями гидродинамики неподвижного и псевдоожиженного слоя. С Лорой Колтуновой я работал с момента моего прихода в институт. Ольга Шубина пришла к нам примерно в 1977 г. по распределению после окончания МИХМ. Она сразу же начала работать под моим руководством (отмечу, что она была дочкой моего учителя Л.С. Аксельрода). В последующем она была моей аспиранткой. С Майей Леоновой я также познакомился, когда начал работать в НИИОС. Она была исключительно добросовестным и опытным работником.
Позже в сектор пришли новые сотрудники Михаил Ефимович Цельнер (канд. техн. наук, занимался исследованием псевдоожижения, очень инициативный работник, к сожалению, он недавно скончался) и Александр Львович Бердичевский (канд. мех.-мат. наук, выпускник МГУ, высокообразованный человек, уехал в США и там работает по специальности). Они работали в секторе на должности ст. научн. сотрудника. По рекомендации А.Л. Бердичевского я принял на работу Александра Анатольевича Шипова, который также закончил механико-математический факультет МГУ и работал в секторе как высококвалифицированный программист (потом в 1981 г. он уехал в Израиль, и здесь я с ним неоднократно беседовал по телефону). В это же время в секторе начал работать Владлен Леонидович Бедрин. Он пришел во ВНИИОС по распределению после окончания МИТХТ (Московского института тонкой химической технологии). Химические лаборатории не хотели его принимать, а я согласился и не жалею. Он хорошо знал английский язык и быстро освоил программы для работы с ЭВМ (сейчас живет в Германии, поддерживает со мной связь). Несколько позже ко мне пришел работать Алексей Васильевич Бабочкин, который закончил аспирантуру МИТХТ (он продолжал исследования по своей теме, кроме того, обладал хорошими знаниями в области патентоведения). Также по распределению после окончания МИХМ в секторе начали работать Игорь Владимирович Шевчук и Сергей Тимофеевич Елистратов.

Накануне тридцатилетнего юбилея ВНИИОС дирекция организовывает фотографирование подразделений института.


Сектор реакционных и массообменных аппаратов: (сидят) Лаура Натановна Колтунова, Татьяна Александровна Быстрова, Леонид Самуилович Позин и Нина Ивановна Никитина; (стоят) Галина Ксандопуло, Михаил Ефимович Цельнер, Лариса Георгиевна Барышникова, Александр Львович Бердичевский, Ольга Львовна Шубина, Сергей Тимофеевич Елистратов, Мая Ивановна Леонова и Владимир Леонидович Бедрин, 1979 г., Москва


Патентная лаборатория: (сидят) Раиса Яковлевна Позина, Тамара Яковлевна Добкина, Константин Петрович Атапов, Людмила Николаевна Чернышова и Вера Львовна Елисеева; (стоят) Нелля Алексеевна Данилина, Лидия Ивановна Серова, Ната Вульфовна Улицкая и Александр Григорьевич Киршенбаум, 1979 г., Москва

Как указано в предыдущей главе Сектор механики неоднородных сред АН СССР под руководством академика В.В. Струминского регулярно проводил всесоюзные конференции по аэродинамике и механике неоднородных сред. Одна из таких конференций была организована на спортивной базе Харьковского авиационного института в поселке Рыбачий на берегу Азовского моря. Это был сентябрь месяц, но море еще было теплым. Так что в перерывах между заседаниями можно было искупаться в море. Программа заседаний была очень интересной. Неоднократно выступал и сам академик В.В. Струминский. На этой же конференции я познакомился с докт. наук Юрием Шаевичем Матрос из Новосибирска, который пригласил меня выступить у него на конференции «Нестационарные процессы катализа». Я как раз занимался работой в этом направлении, связанной с синтезом этанола, и с удовольствием согласился.

Хочу отметить один интересный факт. Я провел теоретическое исследование, которое отражено в статье [62]. Отправил эту статью в редакцию «Инженерно-физического журнала» и получил отзыв, в котором сказано, что автор не знаком с литературой по данному вопросу. Я вычислил рецензента, и им оказался известный ученый Юрий Александрович Буевич, член редколлегии журнала. Мне повезло, что он тоже был на этой конференции. Мы познакомились, и он подтвердил, что это именно он рецензировал мою статью. Мы договорились встретиться с ним в Москве. Действительно он был автором многочисленных работ по теме, затронутой в моей статье. Когда мы встретились, он любезно дал мне ссылку на его работу. После добавления этой ссылки, статья довольно быстро была опубликована. Об этой же моей работе см. ниже.

В октябре 1979 г. ВНИИОС отмечал свое 30-летие. Договорились провести это мероприятие в музее Н.Е. Жуковского, на территории Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ). Здание музея находилось как раз напротив ВНИИОС. С.П. Черных (директор ВНИИОС) вызвал руководителей всех подразделений и предложил организовать приглашение на это вечер известных людей, которые, так или иначе, сотрудничают с нашим институтом. Я позвонил академику В.В. Струминскому, и он, услышав о том, что идет речь о ЦАГИ (а это его альма-матер), сразу же согласился.
С.П. Черных был потрясен моими связями, т.к. это был единственный академик, присутствующий на юбилее.


С.П. Черных, Л.С. Позин и В.В. Струминский (на юбилее ВНИИОС), 1979 г., Москва


Леонид Позин и Мансур Миннуллин (при регистрации на юбилее ВНИИОС), 1979 г., Москва

Позже в этом же году участвовал в работе конференции «Нестационарные процессы катализа» в Новосибирске, где выступил с докладом [61].

В 1978 г. были опубликованы 8 работ с моим участием. Это статьи [48] и [49] по исследованию клапанных тарелок, подготовленные моим аспирантом Мансуром Миннуллиным; статья [50] по эффективности контактных устройств с пульсирующими потоками (статья написана Л.Н. Колтуновой, мое участие ничтожное); статья [51] по трубчато-клапанным тарелкам для неадиабатического массообмена (подготовлена моей аспиранткой Ольгой Шубиной); изобретение [52], касающееся устройства для массообмена (мое участие ничтожно). Особо следует выделить статьи [53] и [54], которые посвящены синтезу этанола. Они написаны в период, когда я работал в лаборатории математического моделирования, и в них уже просматривается направление работ в секторе РиМА. Эти статьи написаны совместно с сотрудниками лаборатории синтеза этанола и др. (в частности З.Н. Верховская и Г.Л. Аврех). Статьи затрагивают технические решения по реконструкции и экономико-математическую модель цехов синтеза этанола. Статья [55] касается производства глицидола и глицерина, и выполнена совместно с Е.А. Кацманом и А.А. Григорьевым.







В 1979 г. вышла статья [56] по беспереливным трубчато-калапанным тарелкам, подготовленная моим аспирантом М.Н. Миннуллиным. Остальные работы касались только реакционных аппаратов, и это работы [57] и [59], связанные с производством этанола и процесса парофазной гидратации этилена, а также работы [58] и [61], касающиеся математической модели реактора синтеза этанола с переменной активностью катализатора, и, наконец, работа [60], относящаяся к математической модели реактора синтеза глицидола (основная роль в этой работе принадлежит А.Л. Бердичевскому и Л.А. Кацману).

В 1980 г. вышла значительная, на мой взгляд, работа по анализу влияния распределительной решетки на качество псевдоожижения [62]. О роли Ю.А. Буевича в ее публикации описано выше. Хочу отметить еще один момент. Эту мою работу еще до ее публикации я представил на семинаре по теоретическим основам химической технологии. Собралась масса людей, которые занимались псевдоожижением. Меня пытались критиковать со всех сторон, как новичка, посягнувшего на их святыню. Ну, я отбивался, как мог. Существенных замечаний не было. Вообще эту работу я начал несколько лет назад, когда мне стали известны проблемы с реактором такого типа в процессе получения дифенилолпропана. Я хотел привлечь к этой работе Ксандопуло и Барышникову, сотрудниц Н.И. Никитиной, чтобы провести экспериментальные исследования, но не нашел у них поддержки. С самой же Никитиной не было смысла вообще говорить. После смерти мужа, она стала совсем неуправляемой. Тогда я занялся теоретическим анализом, результатом которой и явилась статья [62].

В начале 1980 г. зимой мне пришлось поехать в командировку в Уфу на Ново-Уфимский НПЗ. Там, конечно, встретился с Мансуром Миннуллиным и его шефом Гумером Теляшевым. Когда к ним приезжаешь на завод и приходишь в опытный цех, то почетных гостей они сначала ведут в финскую баню, в которую они переоборудовали обычную душевую. Дело не ограничивается парилкой, а продолжается выпивкой и дружеским застольем в предбаннике. После этой процедуры, уже отдохнув с дороги, можно идти в цех и заниматься делом. По окончании командировки на выходные я решил заехать в Свердловск и проведать своих родственников. Остановился у Бориса Подольского. Он прекрасно меня встретил, мы гуляли по городу, а затем он свозил меня к Семену Израильскому, который жил на окраине города. Так я сумел навестить своих двоюродных братьев и пообщаться с  ними..

В этом же году была опубликована статья [63] по исследованию теплообмена на неадиабатических трубчато-клапанных тарелках, написанная О.Л. Шубиной, руководители работы я и Валентин Гаврилович Гореченков. Эта работа была представлена на конференции «Химтехника-80» в Чимкенте. Следует отметить, что сотрудничество с В.Г. Гореченковым было чрезвычайно полезно для развития и продолжения работ по массообменной аппаратуре. Он в свое время защитил кандидатскую диссертацию по провальным тарелкам в МИНХи ГП. Сейчас же он занимал очень высокий пост, будучи референтом Алексея Николаевича Косыгина (председателя Совмина СССР) по химической, нефтяной и газовой отраслям. Его офис размещался на ул. Разина, и я встречался с ним много раз.

Несколько слов хочу сказать о конференции в Чимкенте (Казахстан). Она была организована на базе Чимкентского химико-технологического института осенью 1980 г. Участников конференции заселили в гостиницу «Чимкент». Вечером мы присели в номере, чтобы отметить успешное прибытие. Выпили пару рюмок и вдруг видим, что люстра качается, и шкаф начал перемещаться. Вроде мы еще совсем трезвые. Я выбежал в коридор, и горничная меня успокаивает: «Не волнуйтесь, это землетрясение, наша гостиница сейсмоустойчива». Это было 5 баллов по шкале Рихтера. Вернулся в номер, и мы продолжили нашу трапезу. Чимкент поразил меня своей красотой. Было интересно посмотреть в лаборатории ХТИ стенд с провальной тарелкой, имеющей крупные отверстия. Картина барботажа на этой тарелке была удивительной, жидкость стекала у краев отверстий, а газ проходил в центре. Позже я использовал этот принцип при разработке конструкции реактора по спецтематике (но об этом потом). Меня, к моему удивлению ввели в Оргкомитет как сопредседателя одной из секций. В Оргкомитет входили такие известные люди как член-корреспондент АН СССР Владимир Александрович Малюсов (он был председателем оргкомитета), доктора наук, профессоры Виктор Васильевич Дильман, Андриан Михайлович Розен и др. Я хорошо знал этих людей, но здесь я особенно сблизился с В.А. Малюсовым. А.М. Розен был одним из постоянных председателей семинара по теоретическим основам химической технологии, но довольно часто он поручал мне заменить его, когда был занят. В свое время он предложил мне написать главу для книги, которую он готовил «Масштабный переход в химической технологии», см. работу [64]. На следующий день после заседания ко мне подошел молодой кандидат наук из Чимкента, у которого я выступал оппонентом (сейчас уже не помню его фамилию), и пригласил меня в гости. Пришли к нему, это большой дом с огромным участком, меня приняли по-царски. Выяснилось, что его отец занимает очень высокую должность в обкоме партии. Всех участников вечерами возили в разные злачные места, например в ресторан «Юрты» за городом, где мы действительно сидели в юртах и пили водку, запивая ее кумысом. Была уже ночь, чтобы как-то охладиться, пошли искупнуться в горную речку рядом с рестораном. Было хорошо. Но зато потом, когда вернулся в Москву, были боли в коленках. В то время, как кандидата наук, меня приписали на обслуживание в Центральную поликлинику Минздрава РСФСР на Киевском вокзале. Там мне провели несколько сеансов магнитотерапии, и все стало на место. Была организована очень интересная экскурсия в Ташкент (столица Узбекистана). В конце работы конференции наши хозяева из Чимкентского ХТИ организовали для членов оргкомитета прощальный обед. Это было нечто бесподобное. Нас отвезли в лесничество за 80 км от города, и мы разместились на открытой веранде, где стол ломился от яств. Рядом росли огромные деревья грецких орехов, множество их плодов в зеленой оболочке лежали на земле. Рядом протекала горная речка. Воздух был идеально чистым. Шли тосты за тостами. Люди уже не могли ни пить, ни есть. Предложили собирать орехи, пройтись к речке и умыть лицо. Это помогло. После очередного застолья и последующей прогулки, уже никто не был в состоянии продолжить застолье. Но наши хозяева не унывали, а предложили отведать бульон с курдючным салом. Я вообще не хотел ничего есть, но меня уговорили, сказав, что это сало абсорбирует спирт. И, действительно, это помогло. Но тут пришло время мне, В.В. Дильману и Л.Н. Колтуновой уезжать, дабы не опоздать на самолет. Нас посадили в машину, нагрузив каждого огромным арбузом, парой дынь и ящиком с виноградом. Доехали до гостиницы, забрали свои вещи и поехали в аэропорт. К этому времени я уже практически отключился, но казахские друзья внесли меня в самолет, и мы благополучно долетели дл Внукова. Там взяли такси, и так я успешно добрался до дома.

В этом же 1980 г. вышли еще несколько работ с моим участием: [64] по гидродинамике и массопередаче на беспереливных тарелках (с учетом их негоризонтальности) в книге под редакцией А.М. Розена (совместно с Л.Н. Колтуновой и В.Г. Чекменевым); [65] по выбору параметров регулирования производительности цеха синтеза этанола (совместно с Б.С. Боуденом); изобретение [66], касающееся установки трубчатых отбойных элементов (совместно с О.Л. Шубиной и др.) и, наконец, изобретение [67], касающееся носителя для фосфорнокислотного катализатора гидратации олефинов (основные авторы Людвиг Ишневич Хейфец и Александр Васильевич Неймарк - доктора наук из ГосНИИхлорпроект, в соавторстве с Б.С. Боуденом). Моя инициатива - привлечение этих талантливых людей из ГосНИИхлорпроект, с которыми я познакомился и подружился на одной из конференций

Перейти к оглавлению.