1981-1982 гг.

В эти годы Дима учится в школе, он уже в 5-м, а затем и в 6-классе.
Саша учится в МИХМе, на 2-м, а затем и на 3-м курсе. Он начинает подрабатывать, работая лаборантом на кафедре, а летом ездить вожатым в пионерлагерь от МИХМа, и даже один раз взял с собой Диму. Тому не очень понравилось быть в лагере, и через некоторое время его оттуда забрали.

Я и Рая работаем во ВНИИОСе. Родители Раи уже на пенсии, помогают нам и заботятся о внуках. Летом снимаем дачу, и они выезжают туда с Димой, а мы наезжаем к ним по выходным, а иногда и вечером после работы.


Дима с дедушкой Яшей, 1981 г., Подмосковье

Зимой в начале 1982 г. мне дали горящую путевку в санаторий «Кашин» в Тверской области. Это был деревенский санаторий. Помню, что отдыхающие дали особые названия корпусам этого санатория. Например, корпус «Хоккеистов», т.к. там жили мужчины с палочками, или корпус «Свинарка и пастух», в котором жили как мужчины, так и женщины, и т.п. Меня заселили как раз в это здание, причем у меня был одноместный номер. К этому времени, не знаю почему, я изменил свою внешность, отрастив бородку клинышком. В институте, шутя, дали ей классное название «Мефистохес». Тем не менее, этот элемент моей внешности заметно отличал меня от иных обитателей этого санатория. Иногда устраивались танцы, иногда другие развлечения. Но вообще-то было достаточно скучно. Ни водки, ни приличного вина в этом городке не было. Как-то сложились на троих и купили водку «Тверская» местного производства. Ничего хорошего об этом сказать не могу. Лечение было неплохое, а зимний лес вообще был чудесным. В принципе неплохо отдохнул. Приехал домой и сбрил эту бородку. К сожалению такой импозантной фотографии у меня нет.


Саша Позин, 1982 г., Москва

Летом 1982 г. Рая с детьми едут погостить в Минск. Леонид Рагинский, муж моей сестры Раисы Позиной, отснял много фотографий, часть из них приведены ниже.


Раиса (моя сестра) и Саша Позины, 1982 г., Минск


Дима Позин, 1982 г., Минск


Дима Позин, 1982 г., Минск

В этом же году Саша поехал отдыхать на турбазу, на берегу Черного моря, куда обещал его пристроить мой знакомый Роман Сусанов из Краснодара, который занимался исследованием провальных тарелок и хотел поступить ко мне в аспирантуру. Он ничего не сделал, и Саша сам жил там дикарем, ничего нам не рассказав. Там он заболел гепатитом, и после приезда в Москву его положили в инфекционное отделение больницы. Здесь он пролежал около двух недель. Итак, вместо отдыха были одни мучения.

Во ВНИИОС у месткома появились возможности организовывать экскурсии для сотрудников института. Одна из таких экскурсий состоялась в ноябре 1982 г. Была организована 3-дневная поездка во Львов. Я принял участие в этой экскурсии. Когда мы прилетели во Львов и ехали в гостиницу, мы увидели, что в городе развешивают портреты Л.И. Брежнева с черной каймой, и поняли, что он умер. Это я помню хорошо, поэтому удалось установить дату нашей экскурсии. Это была очень интересная экскурсия. Особое впечатление осталось от самого города, в котором сохранилось много старинных зданий, а также от кладбища.

Такого же рода экскурсия была в Мурманск, но когда она состоялась, я не помню. Помню только, что впервые я увидел полярное сияние. Очень интересным было посещение морского порта, а также поселка вблизи электростанции, который был построен финнами. Там в лесной зоне было полно грибов, и я даже привез их домой.

Теперь о работе и не только.

В 1981 г. были опубликованы следующие работы с моим участием: [68] и [69] по исследованию клапанных тарелок, подготовленные Мансуром Миннуллиным.

Летом того же года я принимал участие в работе конференции «Аэрохим - 1», которая проходила в г. Северодонецк на Украине. Там я посетил завод производственного объединения «Азот» с их опытным цехом, где были установлены стенды огромного размера. На заводе познакомился с начальником цеха, канд. техн. наук Иосифом Бельцером. Мы хорошо знали друг друга по публикациям, а через много лет встретились в Израиле, и с тех пор поддерживаем дружеские отношения. На конференции я выступил с докладом [71] «К выбору параметров распределительных решеток для аппаратов с кипящим слоем», который базируется на результатах теоретического анализа [62], выполненного ранее.


Леонид Позин (слева), 1982 г., Северодонецк

Значительным событием в моей жизни явилось участие в работе Седьмого международного конгресса по процессам и аппаратам химической технологии, он состоялся в сентябре 1981 г. в Праге (Чехословакия). Здесь я был сопредседателем одной из секций и выступил с докладом [70] «Исследование массообменных устройств с пульсирующими потоками». В нем речь шла о новых возможностях повышения эффективности массообменных процессов.

Нашу делегацию от Миннефтехимпрома возглавлял Станислав Тимофеевич Кузьмин - гендиректор НПО «Нефтехимавтоматика», и она состояла из трех человек: Кузьмин, я и главный инженер проекта ВНИПИнефть Иванов (забыл имя и отчество, кажется Виктор Петрович, но могу ошибиться). Нас заселили в гостиницу (название не помню) рядом со станцией метро. Помню только, что это было внушительное 5-ти или 6-ти этажное здание, которое построили советские строители в знак дружбы между нашими странами где-то после окончания войны. Я и Иванов жили в 2-х местном номере, а Кузьмин - в одноместном, как и положено ему по статусу. По приезде мы почувствовали себя как дети, которых выпустили погулять, и желающие оторваться по полной.

Каждый из нас взял по бутылке водки, чтобы угостить наших чешских хозяев (разрешалось провезти только одну). У меня и Иванова была полулитровая бутылка Столичной, а у Кузьмина литровая бутылка Посольской, которую можно было приобрести только по особым каналам. Кроме этого у моих бывалых коллег было полно мясных консервов. По приезде чехи выдали нам боны, на которые можно было поесть в любом ресторане гостиницы. Режим дня был следующий, утром мы шли в ресторан завтракать, особенно увлекались ветчиной и салатами. Потом шли на заседания, или же просто прошвырнуться по Праге. К обеду возвращались в гостиницу и садились обедать. Иванов вообще не пил, а Кузьмин и я могли себе позволить. Обычно заказывали рюмку боровички (это водка, настоянная на можжевельнике - вкус отменный) и кружку пива, а также закуску. Потом супчик (гуляш или грибной) и хороший кусок мяса, а напоследок кофе с пирожным. После этого шли на заседания или другие мероприятия. Ужинали дома. Оказалось, что никого угощать не надо, поэтому нужно было оприходовать водку, которую привезли с собой. Вечер проходил в отличной атмосфере, с воспоминаниями тех или иных забавных случаев. Каждому было о чем рассказать.

В первый день было открытие конгресса, которое проходило в Доме ученых. После этого был организован очень скромный фуршет, каждому выдали несколько талонов на «дринк» (выпивку - бокал вина или кружка пива) и на «снэк» (канапе на шпажке). Кузьмину это не понравилось, и он сказал мне «Найди господина Коничека, который нас встречал в аэропорту, и передай ему мое «фэ». Пусть он вспомнит, как его принимали в Москве!» Я так и сделал, отыскал Коничека, и передал ему все, что мне было сказано. Это мгновенно подействовало, и я вернулся назад с полной связкой талонов. Их с избытком хватило не только нам, но и всем нашим знакомым. Даже я увидел одного очень известного ученого из Англии (фамилию забыл) и как-то объяснил ему жестами, что мы его приглашаем к нашему столу. Он с удовольствием откликнулся. Кузьмин и Иванов знали английский, и свободно с ним объяснялись.

По существу, мне нечего было делать на самом конгрессе, т.к. доклады, как правило, были на английском языке, а на слух я почти не понимаю его. На секции, где я был сопредседателем, моим коллегой был какой-то известный ученый из ФРГ. Я сказал ему, что мои интересы лежат вне данной секции, и передал ему все права сопредседателя, чему он был очень рад. Единственный раз, когда я присутствовал на этой секции, это был мой доклад. Он был сделан на русском языке, одном из принятых на конгрессе, и меня понимали только чехи, да и то не все. Тем не менее, были вопросы. Я на них обстоятельно отвечал, и кто-то из присутствующих переводил мои ответы на английский. Фактически все доклады были переведены на английский язык, и их можно было приобрести в оргкомитете. Обычно специалисты покупали доклады, которые их интересовали, и были в курсе дела.

Нам также была отпущена небольшая сумма денег на приобретение этих докладов для того, чтобы иметь их в библиотеках институтов нашего министерства. Но их было явно недостаточно, поэтому мы снова прибегли к услугам господина Коничека. Практически, мы получили почти все доклады. Кузьмин поручил мне составить полный отчет по этим докладам для министерства, что я и сделал в Москве с большим удовольствием и пользой для себя. Но об этом позже.

Организаторы конгресса предусмотрели большую культурную и иную программу. Она включала посещение Оперного театра (мы были на балете «Ромео и Джульетта»), посещение научных центров, художественной выставки в новой картинной галерее (открытие которой было приурочено ко времени проведения конгресса), экскурсии в Карловы Вары (куда мы тоже съездили) и другие места. Программа была достаточно насыщенной.

Особо следует остановиться на посещении упомянутой выше галереи. Вы помните юмореску Аркадия Райкина «В греческом зале, в греческом зале». Так вот это было точно, как там. Мы приехали. В большом холле на столах были бутылки с вином и канапе на шпажках. Все устремились в выставочные залы на втором этаже, а Кузьмин и я принялись поглощать угощение. Через некоторое время мы решились немного пройтись, и попали во внутренний дворик. Побродили там и вернулись в холл. Там продолжили начатое. Наконец, напоследок, мы решили посмотреть выставку и стали подниматься на второй этаж. Оказалось, что мы идем против движения, т.к. люди сходили по лестнице, а мы поднимались. Мы поняли, что надо было подниматься по другой лестнице, но решили продолжить. Так мы попали к концу маршрута просмотра, и двинулись к его началу. Где-то посредине Кузьмин предложил вернуться и посидеть на свежем воздухе. Так мы и сделали, а потом еще раз подкрепились и поднялись наверх уже по другой лестнице. В конце концов, мы завершили просмотр всей выставки и достойно удалились. Но потом мы долго смеялись.

Помимо культурной программы у каждого из нас были еще и другие цели, нужно было что-то купить для дома. И мы втроем отправились по магазинам. Там я купил для Раи гранатовые серьги и ожерелье, кроме этого туфли, которые ей очень подошли, а также 6 стаканов из богемского стекла. Кузьмин сказал, что всегда из такого рода поездок он привозит жене новое платье. Это в их семье традиция. Пошли в универмаг «Май». Это был большой современный магазин с эскалаторами. Поднялись наверх и постепенно спускаемся вниз. И здесь произошел забавный случай. Мы попали в отдел женского нижнего белья. И тут один украинец, слыша, что мы говорим по-русски, обрадовался и попросил нас помочь. Он вытащил из своего «дипломата» (тогда это был примитивный чемоданчик, уж не помню, как он назывался) выкройку необъятного размера из газеты, подозвал продавщицу, тыкая пальцем ей в грудь и в эту выкройку. Ни она, ни мы не понимали, что он хочет, а то, что он говорил на украинском, было вообще что-то несусветное. Она подозвала заведующую, та посмотрела на выкройку и принесла женские трусы максимального размера. Но он орал, что это не то. Наконец-то мы и продавцы поняли, что он ищет бюстгальтер. Они сказали, что такого размера у них нет. Он чертыхнулся и сказал, что опять его жена ему не поверит и скажет, что он пропил все деньги. После этого мы очень долго смеялись.

Конгресс подходил к концу, а у нас еще оставалось около 60 бонов. Кузьмин отправил меня разведать, что еще есть в нашей гостинице. Я обошел все этажи и потом доложил начальству названия всех ресторанов и казино, которые я обнаружил. Кузьмин сказал, что в казино с нашими деньгами нам делать нечего и что мы идем в ресторан французской кухни. Это был очень уютный и почти пустой зал с очень тихой не мешающей беседе французской музыкой. Нам принесли огромное меню. Поначалу мы заказали боровичку и пиво, а также ветчину и салаты. Потом Кузьмин предложил отведать суп из черепахи, мы, конечно же, согласились. Это была небольшая чашечка с бульоном золотистого цвета и внизу крохотный кусочек мяса. Но вкус был обалденный. Изучив меню, мы остановились на самом дорогом мясном блюде, которое имело загадочное название «фристомисто для двоих». Мы спросили у официанта, можно ли сделать для троих и получили положительный ответ. Нам принесли хорошо прожаренный хрустящий шницель диаметром с огромную тарелку, это была свинина толщиной в 1 см с тонким слоем сала внизу. А на гарнир подали огромное блюдо с жареной картошкой. Все это было изумительно вкусно. Кузьмин сказал, что к такой трапезе нужно заказать бургундское. Принесли это вино. Для меня, как человека несведущего, показалось, что это обычное вино типа рислинг. Но на самом деле это было не так. На десерт мы заказали мороженое, кофе и коньяк «Наполеон». Посидели отлично, и, по-видимому, выполнили план этого ресторана, т.к. когда мы закончили, официанты провожали нас строем как почетных гостей. В общем, оттянулись по максимуму.

Вернулись в Москву с отличным настроением. В одном из бланков, которые требовалось заполнить по возвращении, на вопрос кто из иностранцев проявил хорошее отношение к Советскому Союзу, мы, подумав, написали господин Фристомисто из Италии, указав название какой-то фирмы среди участников конгресса. Это был уже полный апофеоз нашей поездки. Потом долго смеялись, и при встрече всегда вспоминали эту личность.

Итак, уже в Москве я составил подробный отчет о трудах конгресса, с соответствующими выводами. Среди прочего я написал, что очень важно использовать современную измерительную технику при проведении экспериментов, особенно при измерении гидродинамической обстановки в новых разработках реакторов и массообменных аппаратов. Я имел в виду приобретение термоанемометра, который стоил 50 тысяч долларов, и включал ПК (персональный компьютер), который в те времена стоил около 5 тысяч долларов. Отчет был утвержден на ученом совете ВНИИОС и передан в министерство. Министерство согласилось с нашим предложением и выделило деньги для закупки. Вообще у нашего министерства, связанного с нефтехимией и нефтепереработкой, было полно валюты. Основная цель моего предложения было получить ПК, которых в то время в СССР купить было невозможно.

Получив разрешение на закупку, оформил соответствующую заявку и обоснование, которое отнес в Министерство внешней торговли. Минвнешторг помещался в левом крыле Министерства иностранных дел на Смоленской площади. Там всячески мурыжили мою заявку, пока косвенным образом чиновник, с которым я постоянно общался, намекнул мне, что я не обосновал достаточным образом фирму-производитель. Так у меня был указан термоанемометр одной из фирм Дании, а ПК фирмы ИБМ. Я уже понимал, что к чему, а именно, что эти люди в Минвнешторге получают комиссионные от продавцов оборудования. Тогда, я прикинулся простачком и стал играть с ним в его игру, попросил обоснования других организаций на аналогичные вещи, после чего переоформил заявку на соответствующих продавцов. Тогда дело сдвинулось с мертвой точки, и через полгода я получил все, что заказывал. Это был ПК первого поколения фирмы «Эпл» (Англия) с черно-белым экраном 14 дюймов, оперативной памятью около нескольких мегабайт и также небольшой твердой памятью, к нему прилагался принтер, и 100 дискеток. Работали в системе ДОС, о ВИНДОУС тогда и не помышляли. Расчеты вели с помощью программ, которые писали на языке ФОРТРАН. Потом поставили Электронные таблицы (прообраз ЭКСЕЛЬ), позволяющие проводить некоторые расчеты и строить графики. Но для нас это было огромным достижением. С этого момента мы писали наши отчеты, проводили расчеты и строили графики с помощью ПК. Термоанемометр производства США опробовали на стенде, но, по сути, без него можно было обойтись. Поэтому я сдал его в аренду в Институт механики АН СССР. Они были безмерно счастливы, получив такой уникальный прибор. Со времен хозрасчета мы получали за этот прибор солидную арендную плату.

В 1982 г. были опубликованы следующие 4 работы с моим участием: 2 изобретения, касающиеся массообменных тарелок [73] (в числе авторов Теляшев Г.Г., Миннуллин М.Н., Чекменев В.Г.) и [74] (в числе авторов Малюсов В.А., Теляшев Г.Г., Миннуллин М.Н., Чекменев В.Г. и др.). В том же году вышли 2 работы, касающиеся реакционных аппаратов [72] (при участии Боудена Б.С. и др.) для процесса парофазной гидратации этилена и [75] (среди авторов Черных С.П., Голынец Ю.Ф., Пинхасик Э.В., Табер А.М., Калечиц И.В. и др.) для процесса получения диметилциклобутанов.

В том же году летом состоялось заседание Комиссии по тепло-массообменной аппаратуре АН СССР. В эту комиссию меня ввел член-корреспондент АН СССР Владимир Александрович Малюсов. Заседание комиссии проходило в п. Каменка, Косарского района, Черкасской обл. на базе Косарского спиртзавода. (Кстати, п. Каменка знаменит тем, что он является родиной многих декабристов, мы посетили музей в их память.) На этой комиссии были представлены очень интересные доклады известных ученых страны в области тепло-массообмена. Заседания проходили в актовом зале завода. Мы посмотрели заводское оборудование - это были классические медные аппараты, изготовленные еще в начале века. Технология обеспечивала получение пищевого спирта марки «Экстра», который шел на экспорт в страны СЭВ. Жили в гостинице, там же питались в ресторане. С завода в ресторан нам привозили бутылки с минеральной водой, в которой вместо воды был налит спирт. Этот напиток пользовался успехом среди участников заседания. Читатель может подумать, что люди науки сплошные алкаши. Но на самом деле это не так. Если и выпивали, то всегда знали меру.

Хозяева устроили для нас поездку по Украине. Мы посетили много мест, в том числе Краснодон, где сражались и погибли известные всей стране молодогвардейцы. Еще городки, где были музеи Аркадия Голикова (Гайдара) и Щорса, и многое другое. Нам устроили интересную и приятную поездку на теплоходе по Днепровскому водохранилищу.

Перейти к оглавлению