11 января 1929 года прозвучали три выстрела в знаменитого белого генерала Якова Слащёва-Крымского (1885—1929), который прославился своей беспощадностью при обороне Крыма в 1920 году (устраивал массовые казни), но годом позже решил вернуться в красную Россию.


Яков Слащёв

Днём ранее Слащёв отметил свой день рождения, ему исполнилось 43 года. А 11 января на его московскую квартиру под видом занятия по военной тактике пришёл 24-летний курсант Лазарь Коленберг с «Парабеллумом» в полевой сумке. Через некоторое время после начала занятия Коленберг выхватил пистолет и воскликнул: «Довольно играть комедию! Вот тебе за то, что расстреливал, вешал и расстрелял моего брата!», и выстрелил в Слащёва в упор. В комнату на звуки выстрелов вбежала жена Слащёва, Нина Нечволодова, и увидела вооружённого человека над телом убитого мужа...
Впоследствии психиатрическая экспертиза признала Коленберга невменяемым в момент покушения, и его освободили от наказания...


Нина Нечволодова, жена Слащёва (с 1920 года)

Так об этом сообщила советская печать:



Но, конечно, самым громким поступком в жизни Слащёва было его возвращение в Советскую Россию в конце 1921-го. Для эмигрантов оно прозвучало громом среди ясного неба. Уже с родины Слащёв обратился ко всем белогвардейцам с призывом возвращаться:

«С 1918 года льётся русская кровь в междоусобной войне. Все называли себя борцами за народ. Правительство белых оказалось несостоятельным и не поддержанным народом — белые были побеждены и бежали в Константинополь.
Советская власть есть единственная власть, представляющая Россию и её народ.
Я, Слащёв-Крымский, зову вас, офицеры и солдаты, подчиниться советской власти и вернуться на родину, в противном случае вы окажетесь наёмниками иностранного капитала и, что ещё хуже, наёмниками против своей родины, своего родного народа. Ведь каждую минуту вас могут послать завоёвывать русские области. Конечно, платить вам за это будут, но пославшие вас получат все материальные и территориальные выгоды, сделают русский народ рабами, а вас народ проклянёт. Вас пугают тем, что возвращающихся белых подвергают различным репрессиям. Я поехал, проверил и убедился, что прошлое забыто. Со мной приехали генерал Мильковский, полковник Гильбих, несколько офицеров и моя жена. И теперь, как один из бывших высших начальников добровольческой армии, командую вам: «За мной!». Не верьте сплетням про Россию, не смейте продаваться, чтобы идти на Россию войной.
Требую подчинения советской власти для защиты родины и своего народа».

На заседании Политбюро ЦК Феликс Дзержинский поставил вопрос «о приглашении бывшего генерала Слащёва на службу в Красную Армию». «Против» проголосовали Зиновьев, Бухарин, Рыков, «за» выступили Каменев, Сталин, Ворошилов. Ленин воздержался. Вопрос решился положительно. Лев Троцкий свои сомнения о возвращении Слащёва высказывал так: «Главком считает Слащёва ничтожеством. Я не уверен в правильности его отзыва. Но бесспорно, что у нас Слащёв будет только «беспокойной ненужностью». Он приспособиться не сможет…»
С 1922 года Слащёв стал преподавателем (а с 1924 года — главным руководителем) тактики в Высшей тактическо-стрелковой школе командного состава РККА имени III Коминтерна «Выстрел». Герой Советского Союза генерал Павел Батов (1897—1985) вспоминал: «Преподавал [Слащёв] блестяще, на лекциях народу полно, и напряжение в аудитории было порой как в бою. Многие командиры-слушатели сами сражались с врангелевцами, в том числе и на подступах к Крыму, а бывший белогвардейский генерал, не жалея язвительности, разбирал недочёты в своих и наших действиях. Скрипели зубами от гнева, но учились!». Послушать его лекции приходили многие знаменитые противники генерала. Семён Михайлович Будённый, по легенде, не выдержав язвительных колкостей Слащёва, якобы однажды выхватил револьвер и несколько раз выстрелил в его сторону. Пули пролетели мимо, и генерал насмешливо парировал: «Как вы стреляете, так вы и воевали».


Семён Будённый (справа) и Климент Ворошилов

«Много пролито крови… Много тяжких ошибок совершено. Неизмеримо велика моя историческая вина перед рабоче-крестьянской Россией, — писал Слащёв в эти годы. — Но если в годину тяжелых испытаний снова придётся вынуть меч, я клянусь, что кровью своей докажу — мои новые мысли и взгляды не игрушка, а твёрдое, глубокое убеждение».
В 1925 году Слащёв с женой даже снялись в фильме «Врангель» в роли... самих себя (увы, пленка не сохранилась). А потом произошла его роковая встреча с Коленбергом...
Слащёв стал прототипом генерала Романа Хлудова в пьесе Михаила Булгакова «Бег», и в советском фильме 1970 года «Бег» (в исполнении Владислава Дворжецкого). Говорят, что и генерал Чарнота в той же пьесе — это тоже Яков Слащёв, а жена Чарноты — Нина Нечволодова...

https://foto-history.livejournal.com/17545181.html

10 января — день рождения художника Ивана Владимирова (1869/1870—1947), жившего и работавшего в СССР ярого антикоммуниста, который своим творчеством даёт богатейшую массу материала для рассмотрения советской действительности через призму очков лютой классовой ненависти. К его творениям ещё не раз можно возвращаться, хотя они, конечно, требуют комментариев. Вот только одно из них. Здесь художник раскалённой от ненависти кистью изобразил советского часового.


«На посту»

Мало того, что он сидит на посту, службы, мерррр-з-ззавец, не знает, развалился на каком-то импровизированном кресле, папироской нагло дымит, так он ещё, с&кин сын, чи-та-ет!!!.. Тут уже членораздельных слов совсем не остаётся, только клокочущие от ярости звуки и междометия, сами собой вылетающие из горла.

А мне при взгляде на эту картину вспомнился один эпизод из биографии В.И. Ленина. Первоначально часовой у дверей его кабинета стоял, как обычно, навытяжку. Владимиру Ильичу это как-то резало глаз, и однажды он сам заговорил с этим часовым:
— Вы не устали? Почему бы вам не присесть?.. Вам не скучно?
— Не скучно... ведь я вас охраняю.
Владимир Ильич выразительно обвел рукой пустой коридор (было уже за полночь):
— От кого?.. Вы зря теряете время, товарищ... У вас есть книга?
— Есть... в сумке.
Ленин вынес из своего кабинета венский стул:
— Вот стул, сидите, читайте и учитесь... Сидеть можно, только не спите.
Другой часовой, хоть после этого и сидел на стуле, обитом красным бархатом, и за столиком, но при каждом появлении главы Совнаркома норовил вскочить и отдать ему честь. Тогда Ленин своей рукой отнял ему руку от козырька и попросил его не вставать... «Тогда у нас никому это не казалось странным», — замечала Н.К. Крупская. «Ильич рассказывал мне как-то о посещении его Мирбахом... Около кабинета Владимира Ильича сидел и что-то читал часовой, и, когда Мирбах проходил в кабинет Ильича, он не поднял на него даже глаз и продолжал читать. Мирбах на него удивлённо посмотрел. Потом, уходя из кабинета, Мирбах остановился около сидящего часового, взял у него книгу, которую тот читал, и попросил переводчика перевести ему заглавие. Книга называлась: Бебель «Женщина и социализм». Мирбах молча возвратил её часовому».


Посол Германской империи граф фон Мирбах немножко опешил от встречи с часовым РСФСР

«Красноармейцы требовали, чтобы их учили грамоте», — писала Крупская. Но старые буквари приводили их в негодование: «Маша ела кашу. Маша мыла раму». «Какая каша? Что за Маша? — стали возмущаться красноармейцы. — Не хотим этого читать!». И тексты букварей пришлось придумывать заново: «Мы — не рабы. Рабы немы. Мы — не бары. Баба — не раба»...



Возмутительно, да?.. :)

https://foto-history.livejournal.com/17542326.html

Обложка свидетельства об освобождении от военной службы в Красной Армии по религиозным убеждениям. Вверху рукой, очевидно, военного комиссара написано: «Взять на учёт как религиозника». 1920-е годы

4 января 1919 года в РСФСР был издан Декрет «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям». Этот Декрет стал первым законодательным актом Советской республики, дающим право на освобождение верующих от военной службы.
Как до этого обстояло дело с «религиозниками» (хотя слова такого не было), не желающими служить в царской армии? Их просто, не интересуясь их мнением, отправляли служить, а затем осуждали на 6-7 лет дисциплинарного батальона за неподчинение приказам командиров. Так, в одной из станиц Терской области была построена большая крепость для исправления непокорных и провинившихся солдат, и в этой крепости над молодыми духоборами производились всякого рода издевательства: их мучили голодом, били кулаками и прикладами ружей, секли розгами и сажали в холодные карцеры. Многие погибали в этих условиях. В 1899 году семь с половиной тысяч духоборов переехали в Канаду — после того, как множество из них погибли, не выдержав наказаний за отказ от воинской повинности.
Впрочем, «образованным», не желающим служить, могли сделать скидку и пойти навстречу: определить на службу, не связанную с ношением оружия, или признать негодными к строевой службе, или, наконец, отправить в сумасшедший дом, что тоже считалось большой милостью. Владимир Григорьевич Чертков, ближайший друг и единомышленник Льва Толстого, в 1896 году написал обо всём этом статью «Напрасная жестокость», которую прочитали царю Николаю II. После этого отказчиков стали карать мягче: «всего-навсего» ссылать на 18 лет в Якутскую губернию. Это было, безусловно, большое смягчение по сравнению с дисциплинарным батальоном.


Владимир Чертков в молодости, портрет кисти Ивана Крамского. 1881

Немало отказчиков от военной службы появилось после начала Первой мировой войны. По неполным официальным данным, было осуждено 837 человек, 370 из которых составляли баптисты и евангельские христиане. В царских судах они получали приговор к расстрелу, заменённому пожизненной каторгой.
И вот на этом фоне, в разгар шедшей в России гражданской войны, появился подписанный Лениным декрет. «Когда этот декрет был распубликован, — писал один из его авторов и вообще «покровитель» сектантов большевик Владимир Бонч-Бруевич, — он произвёл большое впечатление. Заграничная пресса его с изумлением перепечатала. Всюду писали о величайшей гуманности Советской власти, проявившейся в этом декрете». Сейчас могут сказать: этого мало, надо право на отказ по любым убеждениям, не только религиозным. Но тогда это выглядело небывалым шагом прогресса...


Владимир Ленин и Владимир Бонч-Бруевич — авторы Декрета. Октябрь 1918

Только в 1919—1920 годах правом на отказ воспользовалось не менее 8000 человек. При этом упоминавшийся выше толстовец Чертков выдавал справки о религиозных пацифистских убеждениях вообще любому человеку, не интересуясь, толстовец он или кто-то ещё, и выдал так тысячи справок. Он говорил, что всякий человек может быть по-своему религиозным. А к справкам Черткова советские суды в годы революции относились с полным уважением...


Толстовец Владимир Чертков (1854—1936), портрет кисти Михаила Нестерова, середина 1930-х годов

В 1920-е годы вокруг права на отказ от воинской службы шла борьба, с конца 20-х годов отказчикам стали определять службу, не связанную с ношением оружия, и вообще всячески усложнять отказ. Окончательно право на отказ от воинской службы в РККА было отменено в 1939 году, с той мотивировкой, что за несколько предыдущих лет ни один призывник в СССР не воспользовался этим правом.

https://foto-history.livejournal.com/17510471.html

Ольга Яновская (Ряжская) (1900—1998). Мастера тортов. 1937—1938

Итак, продолжаем разоблачительный обзор пустых советских прилавков. Разумеется, тортов и пирожных в СССР отродясь не водилось, с 25.10.1917 до 25.12.1991. Хотя на картинах советских живописцев, как на заглавной, и царило фальшивое иллюзорное изобилие!
Конечно, настоящая ПравдаЪ всё-таки пробивала себе дорогу. В 1937—1938 годах на картине — полное довольство, что и неудивительно, учитывая время её написания. Тогда за наведение малейшей тени на плетень автору грозили «десять лет без права переписки». А к 1957-му отважная художница уже смело решается показать нам малый краешек ПравдыЪ — невесёлые, удручённые лица работниц. А какие они могли быть, если им целыми днями приходилось лепить вот такие бутафорские торты из папье-маше и прочих несъедобных материалов для заполнения ими красивых витрин и прилавков магазинов! И всё — ради обмана трудящихся и особенно интуристов картинками липового кондитерского рая!


Нора Александр (1916—2005). На фабрике «Большевик». 1957

Всё то же касалось, само собой, и различных нарядных советских каталогов продуктов.





Эти сладости с печатной страницы нельзя было ни съесть, ни попробовать, разве что лизнуть... но вкус и запах у них был, как у типографской краски!
То же самое касалось, конечно, и фотографий из СССР с тортами и прочими кондитерскими чудесами. Всё это — сплошной театральный реквизит и несъедобная бутафория.


Фабрика «Большевик». 1962 год


Торт «Сказка» — гласят надписи на коробках. Меткое название, в котором тоже проглядывает ПравдаЪ. На самом деле лживыми сказками были утверждения, что в СССР вообще существовали какие-то «торты»!


Латвия. Фабрика «17 июня». 1985




Невеселы лица продавцов среди этого кремового царства... Хотя нет, здесь веселы. Очевидно, перед фотографированием чекисты пригрозили им GULAGом за невосторженное выражение на лицах. Вот и пришлось им растягивать губы в неискренних, деланных «улыбках»



Такие дела!..

https://foto-history.livejournal.com/17500273.html

24 декабря 1914 года на Западном фронте Первой мировой войны случилось довольно необычное событие. Безо всяких приказов, стихийно, немецкие и британские солдаты прекратили сражаться и начали двухдневное Рождественское перемирие. Считается, что перемирие началось в районе бельгийского местечка Ипр, которое чуть позже стало печально знаменито первыми газовыми атаками в истории (и дало название отравляющему веществу иприт).
Британский стрелок Грэм Уильямс вспоминал: «Я стоял на стрелковой ступени окопа, глядя на немецкую линию обороны, и думал о том, как разительно отличается этот Святой вечер от тех, что были у меня прежде. Вдруг вдоль бруствера немецких окопов то там, то здесь стали появляться огни, которые, по всей видимости, давали свечи, зажжённые на рождественских ёлках; свечи горели ровно и ярко в тихом и морозном вечернем воздухе. Другие часовые, которые, конечно же, увидели то же самое, бросились будить тех, кто спал, с воплем: «Глянь только, что творится!» И в этот момент противник начал петь «Тихая ночь, святая ночь…» В ответ мы исполнили свой псалом. С немецкой стороны раздались дружные аплодисменты, за которыми грянул ещё один любимый ими рождественский мотив».



А капитан британского 2-го батальона полка Гордонских горцев А.Д. Чэтер в письме «любимой маме» тогда же писал: «Думаю, что сегодня я увидел одно из самых выдающихся зрелищ за всю историю... Мы как раз готовились открыть по ним [солдатам противника] огонь, когда увидели, что у них нет винтовок, и тогда один из наших пошёл им навстречу, и примерно через две минуты пространство между двумя линиями обороны было заполнено солдатами и офицерами с обеих сторон — они пожимали друг другу руки и желали друг другу счастливого Рождества. Я тоже пошёл на нейтральную полосу и пожал руки некоторым их офицерам и солдатам. Из этого я сделал вывод, что большинство из них хотели бы вновь оказаться дома, как и мы — у нас целый день играли волынки и все ходили на открытом пространстве, ничего не опасаясь».
Было сыграно несколько футбольных матчей. Солдаты распивали пиво, обменивались табаком и другими мелкими подарками: пуговицами со своих мундиров, головными уборами, предметами быта и даже обувью. Некоторые солдаты стригли друг друга на манер, принятый в их армиях. Брюс Барнсфатер, служивший в английской армии, вспоминал: «Я увидел, что один из моих пулемётчиков, который был немного парикмахером-любителем в гражданской жизни, стрижёт неестественно длинные волосы послушного „Боша“, который терпеливо стоит на коленях на земле, пока автоматические ножницы стригут его затылок». Немецкие и английские солдаты показывали друг другу фотографии детей и родных, шотландцы играли на волынках, а немцы — на баянах и гитарах, все дружно плясали как умели...


Британская газета за январь 1915 года с фотографией Рождественского перемирия

Хотя далеко не все одобряли перемирие и стихийные братания. Военное начальство было крайне возмущено и отдало строгие приказы о пресечении подобного впредь. А ефрейтор 1-й роты 16-го Баварского резервного пехотного полка, тремя неделями ранее награждённый Железным крестом 2-го класса, возмущённо говорил своим сослуживцам: «Такого на войне быть не должно. Неужели у вас, немцев, совсем не осталось чувства чести?». Звали этого ефрейтора Адольф Гитлер...
Надо заметить, что в декабре 1914 года война ещё далеко не достигла того ожесточения и накала, которые приобрела позднее. «Тихая ночь, святая ночь…» 1914 года стала скорее отзвуком прежней мирной жизни, недолгим возвратом к ней, чем показателем приближения конца войны. И не случайно на рождество 1915, 1916 и 1917 годов ничего подобного в таком масштабе уже не повторялось...

Стоит отметить, что девяностые годы на постсоветском пространстве показали ровно противоположную практику: как раз новогодние праздники, когда в мире возникала «информационная пауза» (никто не интересовался новостями, планета праздновала) и можно было творить всё, что угодно, становились временем самых жестоких, самых кровопролитных сражений.
Такие дела...

https://foto-history.livejournal.com/17469749.html

Рисунок 1924 года с подписями Эмиля Кроткого

26 (14) декабря исполняется 130 лет со дня рождения Эмиля Кроткого (настоящее имя Эммануил Герман; 1892—1963), поэта и острослова, мастера короткого афоризма и эпиграммы. Он был из той плеяды интеллигенции, которая в штыки приняла победу большевиков и первое время ехидно издевалась над ними в стихах и рисунках. Среди них были такие поэты, как Анатолий Д’Актиль (позднее автор «Марша энтузиастов»), и такие известные художники, как Борис Ефимов, Дмитрий Моор, Виктор Дени, Алексей Радаков, Константин Ротов...
Кроткий и позднее, в 1931 году, имел неприятности по политической линии — провёл три года в ссылке, и потом ещё долго жил в тех же местах. На вопрос, отчего это случилось, отвечал с характерной для него самоиронией:
– Ничего особенного, просто сделал неосторожный шаг в три тысячи километров!
В красноярской ссылке свои письма подписывал – Папин-Сибиряк.





В 1949 году Эмиль Кроткий снова оказался под огнём критики. Журнал «Крокодил» в фельетоне заклеймил «эстетов-остряков типа... Кроткого (он же Герман), [которые] словом, делом и мышлением стояли на позициях космополитизма». Но кампания против «безродных космополитов» прошла, и в печати вновь замелькали острые словечки и эпиграммы Кроткого.
Илья Ильф и Евгений Петров взяли Эмиля Кроткого в качестве прототипа своего фельетониста Гаргантюа в романе «Золотой телёнок» (1931). И отразили его пребывание на Украине во время гражданской войны: «Маленький вежливый стихотворец Гаргантюа восемь раз был в плену у разных гайдамацких атаманов и один раз даже был расстрелян махновцами, о чём не любил распространяться, так как сохранил неприятнейшие воспоминания, выбираясь с простреленным плечом из общей могилы».
Но весной 1917 года всё это было впереди, Эмиль Кроткий, как и почти вся тогдашняя интеллигенция, радовался наступившим февральским «свободам». Его шутки из одесского журнала «Бомба»:
«Одни перешли на сторону Думы, Горемыкин – переехал: на грузовике».
«О Распутине напрасно говорили, что он и в огне не горит, и в воде не тонет: он и в воде утонул, и в огне сгорел».

А в мае 1918 года меньшевистская газета «Вечерняя звезда» публиковала эпиграмму Кроткого:

Ни дороги, ни проталин, —
Дай хоть тропку куцую!
Пишет Рейснер, пишет Сталин —
Пишут конституцию.

А это похожий вариант примерно тех же дней из горьковской «Новой жизни»:

Нам использовать дано
«Передышку» куцую.
Сталин с Рейснером давно
Пишут конституцию!

Заметка Эмиля Кроткого из газеты «Новая жизнь» за начало 1918 года: «Суд упразднён. Функционируют только самосуды. Обыватели недоумевают: как титуловать в прошениях это кочующее учреждение? Его Самоуправством, что ли?».

Эпиграмма об аресте клоунов Бима и Бома:

Что ни день — сенсаций доза!
Я поник вспотевшим лбом.
Вновь республике угроза —
Бом и Бим... и Бим, и Бом!
Перепуган — чрезвычайно.
Нас, по поводам любым,
Гнёт Германец, гнёт Украйна.
А вдобавок — Бом и Бим!

После восстания левых эсеров в июле 1918 года В.И. Ленин поделился своим наблюдением случайно услышанной им из народа репликой: «Серая, безграмотная старушка, негодуя, говорила по поводу убийства Мирбаха: «Ишь, проклятые, толкнули-таки нас в войну!».
Эмиль Кроткий немедленно отозвался на это язвительными стихами «Старушка» в той же «Новой жизни»:
Опять июль. Грохочет пушка.
Воспоминанья шевеля,
Стоит недвижная старушка
У потрясённого Кремля.
Коммунистическая вера
Непоколебима, как гранит.
Она еретика — эс-эра —
Коммунистически бранит.
Мол, что за войны, — Брест-де ценен.
Ей верить в «скифство» не дано...
Сей добрый отзыв слышит Ленин
В автомобильное окно.
О, неожиданная ода!
Не оскудел народный дух.
Блажен, кто слышит «глас народа»
В невнятном лепете старух.
..............................
Гляжу назад: иные лета,
Давно забытая пора.
Взглянул — узнал: старушка эта
Стоит у Гусова костра.
С ней, знаю, всякое бывало.
Увы! и нынче, как давно,
Старушка надвое сказала, —
Хоть многим слышалось одно.

Но и через 40-45 лет после Октября стихи и эпиграммы Эмиля Кроткого не сходили со страниц советской печати. Правда, теперь стрелы сатиры, особенно политической, ему приходилось направлять не в Ленина и Сталина, а в иные мишени. В 1957 году, к 40-летию революции, он вместе с художниками Кукрыниксами сделал серию «Враги революции».


Кукрыниксы. Карикатура из серии «Враги революции» на Александра Гучкова. 1957 год

Эпиграмма к карикатуре на Александра Гучкова:

В февральской хронике случайная особа
Вёл в Пскове торг с царём. Проторговались оба.

На Павла Милюкова:

Он много истратил душевного пыла,
На то, чтоб на трон протащить Михаила.
Но царской короны не спас потому,
Что вовремя дали по шапке ему.



На Александра Керенского:

Фразёр. Ораторствовал всласть.
Актёр. Играл напропалую.
Хотел в историю попасть,
Попал в историю. В плохую!


Рисунок Кукрыниксов. 1957 год

А это карикатура на стиляг:


Карикатура Кукрыниксов (январь 1960) со стихами Эмиля Кроткого «Поганки»:
Иностранцы?! Иностранки?!
Нет! От пяток до бровей
Это местные поганки,
Доморощенный «Бродвей».

На второго космонавта планеты Германа Титова:



Снова взлёт! Хвала и честь герою!
Слава двум, кем в космос путь открыт!
Не звезда, как прежде, со звездою,
А майор с майором говорит.

Не только на страницах печати, но и в обычной беседе Эмиль Кроткий, что называется, за словом в карман не лез. В какой-то компании одна молодая женщина его неожиданно спрашивала:
– А как вы думаете, Эмиль Яковлевич, что сейчас носят?
Кроткий – последний человек на свете, которого следовало бы спрашивать о вопросах моды, он всегда одевался очень тщательно, но при этом старомодно (белая рубашка, золотая булавка и запонки и т.д.), однако отвечал без запинки:
– Носят на руках Вознесенского!
– А Евтушенко? – смеётся кто-то.
– Евтушенко, как губная помада, на устах у всех женщин. Хороший поэт, только молод ещё, ищет не рифму, а правду.


Эмиль Кроткий в 1920 году

Из афоризмов Эмиля Кроткого:

«Никем не доволен. Говорит о людях так, точно целый мир сидит перед ним на скамье подсудимых.
Был до того светлой личностью, что хотелось надеть на него абажур.
Презирал весь мир. О земле говорил: «Круглая дура».
На своей репутации безбожника он поставил крест.
Рыба думала, что ей не дают высказаться.
Флюгер думал, что он указывает ветру, куда дуть.
Картофель в мундире пытался уверить всех, что он старый вояка.
Книга была написана до того слащаво, что мухи садились на неё тысячами.
Мышь ставила себе в заслугу то, что она не ест кошек.
Актёр волновался, исполняя в радиопередаче роль морского прибоя.
Всё можно пережить, кроме своей смерти».

Такие дела...

https://foto-history.livejournal.com/17466923.html

Заказать сет роллов недорого в Новокузнецке - https://vk.com/wall-210307274_1773

Продолжаем наш разоблачительный обзор пустых советских прилавков. И чего на них только не было!.. Как мы выяснили, практически ничего не было. После наших предыдущих правдивых обзоров («Сыра нет», «Колбасы нет» и «Рыбы нет»), никого, конечно, не удивит столь же правдивое утверждение, что и овощей-фруктов в СССР тоже не было. Встречалась изредка и в самом небольшом количестве исключительно брюква, которая рождалась уже наполовину гнилой, а наполовину подмороженной, но это был большой деликатес и редкий дефицит, за которым гигантские очереди терпеливо выстаивали под дождём и снегом по многу часов, в ожидании, пока его «выбросят» на прилавок. А так единственным овощем в продаже в СССР была морская капуста в металлических банках, а единственным «фруктом» — берёзовый сок, тоже в банках, только стеклянных. Прилавки советских магазинов «Овощи—фрукты» в 1917—1991 годах выглядели неизменно так:


Несчастная продавщица, чтобы хоть как-то скрасить скудость «ассортимента» (такое слово в СССР, впрочем, было совершенно неведомо), фигурно раскладывает по витрине единственный убогий товар — банки с салатом из морской капусты.

И вот так:


Правда, злые языки говорят, что верхняя фотография — это 1991 год, когда все прилавки как метлой повымело после внедрения в СССР в ходе perestroika «кооперативов» и вообще элементов благодетельного рынка. А нижняя фотография, с соком — это и вовсе современный кадр, фрагмент экспозиции прославленного Ельцин-центра из Екатеринбурга, призванный показать весь мрак и ужас-ужас-ужас совеццкой действительности. (На что указывает расположенный слева от банок музейный монитор, которых в советских витринах не было). Ну, и что ж, что Ельцин-центр? Именно там честнейшие правдолюбцы, идейные наследники Бориса Николаевича, показывают святую и неприкрашенную ПравдуЪ об СССР, которой больше нигде не сыщешь. Земной им за это поклон и вечная благодарность потомков!
Но в СССР эта ПравдаЪ тщательно скрывалась и утаивалась ото всех, даже по мере возможности и от собственных граждан. Зато прилежно фабриковались пачки фейковых фотографий, на которых муляжи и бутафория, вместе с артистической массовкой из «покупателей», были призваны создать видимость царящего будто бы на прилавках овоще-фруктово-ягодного изобилия. Эта сугубо иллюзорная мнимость порой обманывала даже ушлых иностранных репортёров.
Например, вот четыре фотографии американского фотожурналиста Харрисона Формана (1904—1978), посетившего СССР в 1959 году — фрукты, сухофрукты и варенья из них на советских прилавках:



На фейковость фотографии указывает, между прочим, американский флажок на головном платке одной из покупательниц. Могут сказать, что она приобрела его, вероятно, на Американской выставке того же 1959 года в Москве. Но разве могла простая советская женщина безнаказанно расхаживать по улицам и магазинам в подобном головном уборе? Её немедленно арестовали бы чекисты и растерзали отправили пожизненно в ГУЛАГ за антисоветскую агитацию и пропаганду. Совершенно ясно, что это штатная сотрудница Лубянки, задействованная в спецоперации по одурачиванию американского фотографа картинкой липового «изобилия» на советских прилавках. А заодно и дезинформации его о якобы свободном ношении американской символики в тоталитарной хрущёвской деспотии.







Кстати, про последнюю фотографию почему-то постоянно с удивлением переспрашивают: а это точно 1959 год, а не нынешняя? Уж больно современным выглядит метод раскладки товара на фоне зеркал. Да, 1959 год, но это типичный примёр обманчивой хрущёвской pokazuha, на которую доверчиво купился проехавший по республикам СССР наивный, простодушный американский репортёр.
Вот ещё постановочные, неправдивые фотографии о якобы торговле овощами и фруктами в СССР (которой не было):


Продажа овощей и фруктов на Трубной площади в Москве. 1956. Фото Якова Рюмкина


Колхозный рынок. Днепропетровск. 1986 год




Вот она, совеццкая брюква (в центре снимка)! Единственный реальный овощ посреди груды театрального реквизита и бутафории

Нередко людей вводит в заблуждение и так называемая ложная память. Заставшие в детстве СССР люди порой увлечённо рассказывают, например, что даже клубника тогда была не такая, как теперь в супермаркетах — нынешняя якобы водянистая, несладкая и безвкусная, а та была душистая и сладкая. Не верьте им! Это, конечно, типичный самообман. Просто в детстве и солнышко кажется ярче, и травка зеленее, и птички мелодичнее поют, и пища гораздо вкуснее. И несчастным, изголодавшимся совеццким детям, когда по большим революционным праздникам они торжественно получали от родителей в подарок и жадно грызли свой любимый деликатес — цукаты из упомянутой выше мороженой брюквы, запивая их едва подслащённым берёзовым соком, искренне казалось, что вкуснее этого ничего на свете не бывает — что это неземная пища богов со вкусом райской амброзии, сладкая как мёд душистая «клубника». В то время как настоящей клубники в те времена они вообще не могли увидеть и попробовать, поскольку с весны 1918 года и вплоть до осени 1991-го она нигде в СССР не произрастала...
Вот такие-то дела.

https://foto-history.livejournal.com/17448008.html

Итак, продолжаем рассказ о том, чего не было в СССР и при социализме. Собственно говоря, ничего не было. Но главное, чего не было — это колбаса. С 25.10.1917 по 25.12.1991 года на всей территории советской власти колбаса не наблюдалась ни разу. Но этот факт тщательно скрывался! Чтобы ввести наивных западных туристов и журналистов в заблуждение, в СССР доходили до того, что даже открывали специализированные магазины под вывеской «Колбасы».
Зайдя в такой магазин, наивный интурист мог простодушно сфотографировать вот такую картинку:


Магазин. Киев. 1949 год

Даже не подозревая, что все т.н. «колбасы» на прилавке сделаны из воска, а оживлённая толпа «покупателей» — не кто иные, как переодетые чекисты. Как и на всех нижеследующих фотографиях:


1952. Москва. Продажа колбасных изделий в бывшем Елисеевском магазине


1958. Киев. Магазин «Украинские колбасы»




1960-е. Продовольственный магазин. Ленинград


1980. Колбаса «Краковская»




Кооперативная торговля в позднем СССР


Перестройка. Кооперативный магазин

Однако этим дело, конечно, не ограничивалось. КГБ (выступая под многозначительной и грозной для запуганных советских обывателей маркой «Главмясо») выпускал вот такие пропагандистские плакаты:





И печатал в газетах такие якобы рекламные объявления:



Большинство советских граждан просто пропускали эту рекламу мимо внимания, так как плохо понимали, о чём в ней идёт речь, и что собой представляют какие-то неведомые «колбасы». Старшее поколение, жившее до 1917 года, конечно, понимало, о чём идёт речь, но осмотрительно помалкивало, чтобы не попасть под репрессии.
Но даже и этим зловредные чекисты не ограничивались. Они тайно засылали на Запад под видом «диссидентов» и «инакомыслящих» секретных агентов. Которые в своих по внешней форме разоблачительных антисоветских текстах тоже незаметно протаскивали замаскированную большевицкую пропаганду. Например, об изобилии колбасных изделий в СССР. Не верите? Тогда читайте, что писал Василий Аксёнов в своей вроде бы антисоветской и антикоммунистической «Московской саге»:
«Да и мясная гастрономия, хо-хо, не плошала, ветчины и карбонады радовали глаз своим соседством с сырокопчеными рулетами, разнокалиберными колбасами, вплоть до изысканных срезов, обнажавших сущую мозаику вкуснейших элементов начинки. Сосиски, те свисали с кафельных стен какими-то тропическими гирляндами. Сельди разной жирности полоскались в судках, чертя над головами покупателей невидимые, но ощутимые траектории к отделу крепких напитков. Ну, а там представал глазу патриота сущий парад гвардейских частей, от бутылочных расхожих водок до штофных ликёров. Икра всегда была в наличии, в эмалированных судках она смущала простой народ, веселила лауреатов Сталинских премий. Крабы в банках были повсюду и доступны по цене, но их никто не брал, несмотря на потрескивающую в ночи неоновую рекламу. То же самое можно было сказать и про печень трески, и это может подтвердить любой человек, чья юность прошла под статичным и вечным полыханием сталинской стабилизации: «Печень трески! Вкусно! Питательно!». У простого народа были свои радости: «микояновские» котлеты по шесть копеек, студень, что повсюду стоял в противнях и продавался за цену почти символическую, то есть максимально приближенную к коммунизму».

Вот ведь какое безграничное коварство! Но, конечно, оно нуждается в дальнейшем изучении, вскрытии и разоблачении.

https://foto-history.livejournal.com/17423614.html

Дистрибьюторский договор неэксклюзивный на программные продукты Москва - https://vk.com/wall-210327095_1622