...Сказать ведь им, что, например, престижная итальянская приправа орегано - это всего лишь душица, которую её бабка заваривала ей в детстве от кашля - удавятся от ужаса бытия и несовершенства мира.

А моцарелла - это если в молоко плеснуть скисшего вина (уксуса, говоря проще), и откинуть на марлю. Неликвид, в общем, который пить никто уже не может, утилизировать хоть как-то.

Добить тем, что суши - это когда нищий рыбак (которого на берегу за блеск ножа просто зарубит любой самурай) сидит в море в лодке и торопясь, срезает дольками мясо со свежепойманной рыбы, потому что развести огонь нельзя. Потом макает в уксус, потому что в рыбе весёлые червячки кишат, а потом лезет холодной рукой в мешок с рисом, скатывает там комочек влажного и солёного от морской воды риса и жрёт это. Причем панически оглядываясь, не видит ли кто - они вообще это в мозг не смогут уложить.

Можно провести контрольный выстрел, рассказав, что такое фондю. Это когда нищий швейцарский крестьянин, обогревая зимой хату собственным теплом, ползёт в погреб (а там всё сожрано) и собирает окаменелые обрезки сыра, чтобы разогреть их и когда они станут мягкими - дабы туда сухари макать. Просто потому что жрать было нечего.

А престижный французский суп буйабес - это когда рыбак, живущий прямо в своей лодчонке (потому что даже на шалаш на берегу денег нет), продав основной улов, заваривает остаток улова - который не удалось продать даже за гроши.

И на всё это смотрят они, живущие в стране, где буженина, расстегаи, блины с икоркой, стерлядь да двенадцатислойный мясной пирог, балык, кулебяка на 4 края и 4 мяса. Смотрят и офигевают. Потому что всё вышеперечисленное внезапно не Престижно - ибо не Загранично. И что?

Бедные, бедные злые люди...








© Александр Ширвиндт

Сидел я как-то, ел шашлык и размышлял о всяком. Что такое хваленая французская кухня? А это — кухня от голода и отчаяния.
Лягушачьи лапки, улитки, мидии, заплесневелый или высохший сыр, луковый суп, артишоки... Это когда от отсутствия нормальных продуктов съедается все, что можно разжевать. Кухня реальной нищеты, которую маркетологи завернули в красивую оболочку якобы «изысканности».
Целое поколение выросло в дискурсе: «Это вы там у себя в России пьёте водку — а я вискарик пью, не моложе 12-ти лет».

Александр Ширвиндт о возрасте...

«В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит». А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать. Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов. Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках. – Сколько вам лет? – говорит. – Да вот, – говорю, – четыреста будет. – Мы, значит, ровесники, я младше вас на год. Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я говорю: – Во-первых, коленки болят утром. – А у меня, наоборот, вечером. Что еще? – Одышка. – Ну это нормально. – Я стал быстро уставать. – Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть. И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить. Он посмотрел на меня через золотые очки: – Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть. Я поцеловал его в грамоты и ушел. Гений! А если бы он стал читать мою мочу…» Автор: Александр Ширвиндт http://fit4brain.com/10295

Год назад не стало Александра Ширвиндта. Легендарного актера любили за искрометные шутки, безупречные манеры и стиль настоящего джентльмена. А еще за невероятное обаяние, которое сделало его покорителем дамских сердец. Он травил байки так, как это не делал никто другой. Они становились легендарными, их пересказывала целиком вся киношная и театральная Москва. Они же в последние годы стали основой для множества мемуаров.

Издательство «Бомбора» выпустило книгу «Гараж: Автобиография семьи», над которой он работал незадолго до смерти вместе с сыном Михаилом Ширвиндтом и супругой Натальей Белоусовой. С разрешения издательства публикуем отрывок из нее.

"Все чаще задают вопросы про мир иной. Как-то спросили, что я сказал бы родным и близким, уходя. Я вспомнил, как сын Игоря Кваши, Володя, сегодня врач и предприниматель, еще учился в школе, в третьем или четвертом классе, и получил задание написать сочинение на тему «Что сказал бы Ленин, если бы сегодня проснулся?». Были разные варианты, а Володькин — за что Квашу вызывали в школу — был такой: «Он очень удивился бы». В мир иной надо или верить, или нет. Если не верить, страшно. Если верить, еще страшнее.

Глaвная беда былa - химия. На выпускном экзамене я с ужасом узнал, что химии - две: органическая и неорганическая. Мне одной-то было через голову. Пepeд экзаменом наши умельцы взорвали в кабинете дымовые шашки, в дымовой завесе украли билеты и пометили мне один точечками с обратной стороны.Всю ночь, как попугай, я повтopял какие-то формулы. На следующий день вытащил помеченный билет. Словно автомат, лепил ответ, но попался на дополнительном вопросе: "Как отличить этиловый спирт от метилового?" Я вcпомнил, что от одного cлепнут, а из другого делают водку. И начал: "Возьмем двух кроликов. Капнем им в глаза paзного спирта. Один - слепой, а другой - пьяный".

Mне поставили тройку условно, взяв с меня обязательство никогда в дальнейшей жизни не соприкасаться с химией. Что я честно выполняю. Кроме разве прикосновения к спирту, хотя до сих пор не знаю, что я пью - этиловый или метиловый. B cвязи с тем, что вижу все хуже и хуже, дyмаю, что пью не тот.



(с) Александр Ширвиндт