Оно произошло уже в хрущёвскую эпоху. Офицер, командовавший смешанным коллективом, состоявшим из подневольных военных строителей и вольнонаёмных специалистов и в силу личностных особенностей вкладывавший душу в свою работу, несмотря на бардак и скверные условия труда, вдруг обнаружил, что в СССР (внезапно!) существуют КЗоТы союзных республик, что работать надо по 8 с небольшим часов (в моё время рабочая неделя составляла 41 час, то есть, при пятидневке — 8 ч 12 мин в день, а по шестидневке 5 дней по 7 часов, а в субботу — 6), а за выход на работу в выходные дни следует доплачивать. Это было для него такой неожиданностью, не соответствовавшей тому, чему учили в школе на примерах литературных героев и к чему призывали на октябрятских, пионерских, комсомольских и партийных собраниях (вкратце и метафорически — нам солнца не надо, нам партия светит, нам хлеба не надо, работу давай), что он согласился с доводами вольняшек и признал их правоту. И, как ни странно, это существенно улучшило атмосферу на рабочем месте...

Пашку Корчагина в реале в данном случае звали не Николаем Островским, а Виктором Манойлиным, в дальнейшем он дослужился до генерал-майора. Вот отрывок из его мемуаров, цитирую по ЖЖ jlm_taurus.

50-е ...Солдаты уже выслужили установленный срок службы, но ввиду нехватки рабочей силы, увольнение их в запас задерживалось, что отрицательно сказывалось на их настроении. По существующим тогда правилам, работа солдат нормировалась общесоюзными едиными нормами и расценками. Солдатам платили только те деньги, которые полагались за работы, выполненные сверх 100% дневной нормы. Таким образом, солдату не платили денег и тогда, когда он выполнит дневную норму лишь на 10%, и тогда, когда выполнит на все 100%. Нормы были очень жесткие: для того, чтобы выполнить 150%, а получить деньги всего за 50%, требовались большое мастерство, сила и здоровье.

Если взвод не выполнял норму на 100%, то командиру взвода грозили неприятности по службе. Командиры взводов не имели реальных рычагов для повышения производительности труда. Как командир взвода может наказать солдата, не выполнившего норму? Объявить выговор, так солдату плевать на это. Посадить на гауптвахту, так это будет вроде отдыха солдату. Отдать под суд, так всех не посадишь. Не пустить в увольнение, так они и так сидят в степи, идти все равно некуда. Не пустить в отпуск домой, так никого все равно не пускают. Единственно реальная угроза — задержка с увольнением из армии в запас. Такая практика была, кто хорошо работает — отпускать первыми. Но это действовало только в период, когда сроки увольнения уже объявлены. Оставалось одно — воспитательная работа. Тут все вроде ясно — разъясняй, мобилизуй, призывай, объясняй. Воспитательной работы было много. Но толку от нее было мало.

....По ходу работы происходило и обучение. Материальная заинтересованность солдат в работе — нулевая. Все было на призывах, что это для обороны страны, и на принуждении. Пошли дожди, наступали холода. Солдаты прятались под навесами, жгли костры, в костры бросали все, в том числе деловую древесину.

Из общей численности 800 человек на стройку выходило не более 650–700, остальные были заняты на внутренних делах в своих воинских частях. Суммарная производительность труда была низкая. В современных условиях (машины, механизмы, квалификация, оплата труда) для выполнения тех же объемов работ и в те же сроки требовалось бы не 800 человек, а не более 200–300.

Параллельно шли две жизни. Одна официальная — социалистические обязательства, социалистические соревнования, лозунги, стенгазеты, комсомольские собрания, призывы. Это все было в батальоне. Я этим не занимался. Все это до невозможности формально и малорезультативно. Вторая — бригадиры на стройке «выбивали» процент, чтобы было больше ста и чтобы хоть малую толику денег получить на руки. Вот здесь путем естественного отбора выделились лидеры, которые сколотили хорошие бригады и толково работали. Их не нужно было призывать, их не надо было подгонять. Им надо было дать четкое задание, сказать, сколько стоит работа и обеспечить материалами. Естественно, что они выхватывали хорошие куски работы, естественно, что к ним моё отношение было особое.

Получилось так, что те, кто был опорой на стройке, в батальоне слыли плохими солдатами: они увиливали от внутренних работ, политзанятий, нарушали дисциплину.

Среди персонала участка только двое были военные: я и один из производителей работ. Остальные — прорабы, мастера, механик, нормировщик, кладовщик и др. — были гражданскими.

Я понятия не имел ни о каком КЗоТе (Кодексе законов о труде), о нормах продолжительности рабочего дня и других правах работников. Я глубоко был убежден в том, что продолжительность рабочего дня определяется производственной необходимостью, что работа в воскресенье является нормальным явлением. Ведь так работали на стройках пятилетки, так работали в войну.

Сам я работал вдохновенно. Это слово «вдохновенно» наиболее точно отражает моё состояние. Все трудности, невзгоды, примитивные условия жизни и просто бардак не оказывали на меня негативного влияния. Сам процесс труда, принятие организационных и инженерных решений, руководство большим коллективом были главным содержанием моей жизни.

Я чувствовал глубокое удовлетворение тем, что мне, молодому инженеру, всего лишь лейтенанту по воинскому званию, доверили такой большой и важный участок работы. Я полагал, что весь коллектив участка мыслит и чувствует так же, как и его начальник. Первые недели все гражданские сотрудники работали в том же режиме, что и я.

Потом, как гром среди ясного неба, сперва от первого, а потом по очереди и от остальных я услышал, что они не собираются работать по десять-одиннадцать часов в сутки, что за работу в воскресенье надо платить особо, что, вообще, за такую зарплату, какую они получают, только дураки будут так работать. Я был ошарашен. Как же так, ведь это ж советские люди. Надо батарею быстрее построить, чтобы надежно Ленинград прикрыть, а они тут шкурничеством занимаются.

Ошарашен-то я был ошарашен, но стал думать, анализировать, посмотрел со стороны на себя, посмотрел по-другому на жизнь, на условия и прозрел. Опять я хочу сказать, что это слово «прозрел» наиболее точно отражает произошедшую со мной перемену. Революция, первые пятилетки, война — это одно, а сейчас уже все другое. Надо и думать, и жить, и работать по-другому. Всю жизнь, как на войне, не проработать. Я признал правоту и справедливость претензий своих сотрудников. Мы совместно нашли приемлемые варианты, мои подчиненные были порядочные и трудолюбивые люди, поэтому в дальнейшем у нас никаких конфликтов не было.

https://steissd.livejournal.com/6742315.html

Можно понять, когда советское государство боролось с хищениями казённого добра разными способами: будучи хозяином этого добра, оно защищало свои интересы. Можно понять запрет на эксплуатацию человека человеком в частном порядке — это противоречило самим основам той идеологии, на которой строился СССР: даже если эта идеология в корне неверна и порочна, она имела право на самозащиту.

Но какого чёрта боролись с возможными доходами от земельных участков и с комфортабельными всепогодными дачными домиками? Объяснение может быть только одним: власти были категорически против того, чтобы население стало зажиточным. Зажиточному населению есть что терять, ему труднее вешать лапшу на уши, и оно лишено щенячьего энтузизизьма молодых голодранцев, позволяющего невозбранно безвозмездно эксплуатировать их в пользу властей предержащих, и его реакцией на вопли «Даёшь!» будет включение дурака и маскировка под ветошь. Как это было, рассказывается в мемуарах отставного генерал-майора из числа инженеров Виктора Ивановича Манойлина. Цитируется по ЖЖ jlm_taurus.

Органы власти и партии совершали в это время многие действия, вызывающие у граждан страны отрицательное к ним отношение. Большинство этих действий имели благие намерения, но их исполнение превращалось в раздражитель общества.

В стране всегда было плохо с продовольствием. Для снятия напряженности было принято решение разрешить создание коллективных садоводств, где трудящиеся могли выращивать яблоки, сажать картошку, разводить ягодники и т. п. Первые же опыты показали высокую эффективность этого начинания. Урожаи на своем участке были гораздо выше, чем на колхозных и совхозных полях. Работящий садовод обеспечивал свою семью на весь год яблоками, картошкой, капустой, луком, свеклой и т. п. Польза от этого была многосторонняя: человек при деле, пьет водки меньше, на свежем воздухе здоровье поправляет, дети привыкают к полезному труду и т. д. Но это очень хорошее и нужное народу дело нелепыми постановлениями, инструкциями и распоряжениями было превращено в сгусток обиды, раздражения и недоумения.

Люди хотели иметь свой кусок земли для ведения хозяйства и отдыха.

Руководство партии было обеспокоено тем, что садоводства могут стать базой возрождения и развития частнособственнических хозяйств, поэтому установили такой порядок, при котором отдельный садовод никакого юридического права на свой участок земли не имел. Правление садоводческого коллектива имело право за какие-либо нарушения исключить садовода из своих членов и передать его участок другому. Например, если садовод вместо малины и картошки посадит декоративные деревья и засеет участок луговой травой, т. е. превратит его в дачу, то он мог быть исключен за использование участка не по назначению.

Если садовод добровольно уходит из садоводства и у него на участке были какие-то постройки, то он мог продать их только тому человеку, которого определит правление садоводства.

По сути дела шла нелегальная торговля землей под видом продажи каких-то сараюшек, которые не имели реальной ценности.

На участке разрешалось построить летний садовый домик. В первые годы садоводства в этих домиках запрещалось устанавливать печки. Большей глупости и издевательства над людьми трудно было придумать. Весна, лето и осень почти везде у нас не очень теплые, идут дожди, садоводы приезжают с малыми детьми, а обогреться и обсушиться негде. Кто ставил печку — под страхом исключения из садоводства заставляли ломать.

Когда возмущение дошло до критического предела, печки разрешили ставить, но домик все равно должен быть летним. Строительных материалов в продаже было крайне мало, поэтому домики строили из чего попало. Мой сосед по садоводству где-то достал бракованные стеновые панели из керамзитобетона и сделал из них свой домик. Органы власти приказали этот домик разобрать, так как в постановлении разрешено строить только летние домики, а здесь стены из панелей для зимних домов. Сосед, недолго думая, обшил снаружи каменный дом деревянной вагонкой, а внутри оклеил обоями. Внешний вид стал как у летнего домика. Так он и стоит уже третий десяток лет.

Домик разрешалось строить не более чем пять на шесть метров в плане и без мансарды. Сборно-щитовые дома таких размеров специально для садоводов изредка продавались в магазинах стройматериалов. Моему товарищу удалось купить такой домик. Он сделал кровлю круче типового проекта, получился чердак, на котором он устроил деревянный пол и поселил трех своих дочерей. В это время шла сплошная проверка садоводов на соблюдение правил застройки. У кого обнаруживали мансарду, заставляли разбирать кровлю и уничтожать мансарду. Мой товарищ не растерялся, привез машину котельного шлака, затащил его на чердак и рассыпал по дощатому полу. Комиссия залезла на чердак, увидела только шлак, следов жилого помещения нет, и ушла.

После ухода комиссии шлак убрали и использовали чердак под жилье. Это было в 1969 году, а за тридцать лет до этого, в 1939 году, моего товарища призвали в армию и направили в войска противовоздушной обороны под Ленинград, где он прослужил всю финскую войну, всю немецкую блокаду, заслужил боевые награды и только в 1945 году был направлен на учебу в офицерское училище, после окончания которого долгие годы служил на Камчатке. К моменту затаскивания шлака на чердак мой товарищ был в звании полковника и находился на действительной военной службе. Если умножить 5x6 метров (размер дома в плане), вычесть оттуда толщину стен, кухню и тамбур, то получится комната 18 кв.м, где должна была ночевать семья полковника из шести человек, т. е. два квадратных метра на человека. Вот все, что имел право построить фронтовик под Ленинградом, оборонявший этот город в двух войнах и не пропустивший ни одного дня этой кровавой страды.

Позднее в зависимости от численности семьи мансарды делать разрешили. Но все равно размеры домика в плане ограничивались.

В конце семидесятых годов в Ленинграде проводилась жесткая борьба с нарушителями норм застройки на садовых участках. Мой начальник в чине генерал-майора имел садовый домик, несколько превышающий нормативные размеры в плане. Проверяющие заставили его разобрать. Генерал отказался. Правление исключило его из членов садоводства, передало его участок другому человеку и предложило освободить территорию. Генерал надел мундир, боевые ордена и пошел на прием к первому секретарю райкома партии, который сказал ему, что перед законом все равны и надо уходить из садоводства или привести домик в нормативные размеры. Генерал вернулся, нанял двух мужиков с поперечной пилой, которые и отпилили, а потом и разобрали лишнюю часть дома. Длина этой лишней части была полтора метра.

В Севастополе нормы на размеры садовых участков и домиков были гораздо меньше, чем в Ленинграде. Там более правильным было бы название садовая будка, а не садовый домик. Под этими будками садоводы стали делать подвалы, устройство которых местными правилами запрещалось. У одного морского летчика, подполковника по воинскому званию, проверочная комиссия обнаружила подвал и распорядилась его ликвидировать. Подполковник засыпал подвал песком, комиссия нашла это недостаточным. Летчик отказался делать по-другому. Его исключили из садоводства и предложили освободить участок. Он отказался.

Дело передали в суд, который принял решение о принудительном выселении подполковника. На защиту летчика выступила общественность, газеты, в том числе центральная — «Известия». В ходе вторичного судебного разбирательства было подтверждено первое — исключить летчика из садоводства. Корреспондент «Известий» добился еще одного рассмотрения в более высокой судебной инстанции, после чего летчика оставили в садоводстве, но подвал заставили замуровать более капитально.

На садовых участках запрещалось строительство бань и гаражей. Вокруг территории участка не разрешалось устанавливать никаких, в том числе и сетчатых, заборов. Получается дурдом. Люди приезжают на выходные, т. е. в те дни, которые издавна считались банными. Наработаются, попотеют, а мыться приходится с помощью тазиков. В эти же дни надо что-то сделать с машиной. Нет гаража или навеса, пошел дождь — нельзя с автомобилем повозиться. В любом садоводстве, кроме своих, много бесхозных собак, которые бегают по грядкам, нанося тем самым ущерб садоводам. Была бы сетка вокруг участка — был бы садовод защищен от этой беды.

Сперва в Ленинграде садовые участки выделялись размером двенадцать соток (тысяча двести квадратных метров), потом норму уменьшили до шести соток. Двенадцать соток — это терпимая норма, шесть — сидят друг на друге. Было непонятно, почему столько земель пустует, а норму урезают.

Многие, даже очень многие люди, хотели бы иметь не садовый участок, а дачный. Там и дом можно иметь приличный, и картошку сажать необязательно. Начиная с конца шестидесятых годов новых дачных кооперативов не образовывали, а купить дачу в существующем кооперативе было чрезвычайно сложно.

Существовало такое выражение: «В виде исключения». Новое дачное строительство было запрещено, но регулярно для кого-то выносилось решение: «Разрешить в виде исключения, выделить участок и построить дачу».

В это «исключение» наряду с действительно исключительными и заслуженными людьми сплошь и рядом проникали люди, единственной исключительностью которых была близость к властьимущим или деньги.

Вокруг крупных городов, в том числе и Ленинграда, было много полузаброшенных деревень с большим количеством пустующих домов, которые продавались за мизерную стоимость. Купить дом можно было только тогда, когда свою городскую квартиру сдашь государству. Если у городского жителя в деревне жил родственник, то только тогда его дом мог по наследству перейти к горожанину. Опять у партийного руководства была максимальная боязнь нарушить принцип социального равенства (в нищете — примечание моё): «Кто-то будет иметь государственную квартиру в городе да плюс еще собственный дом в деревне». На деле все это нарушалось повсеместно, в том числе и самим руководством, которое опять-таки применяло принцип «в виде исключения».

По здравому смыслу на базе полузаброшенных деревень можно было бы организовать небольшие садоводства, что оживило бы эти деревни и существенно облегчило бы труды садоводов по благоустройству своих участков. Но садоводов все время загоняли в необжитые районы, требующие труда, труда и еще раз труда.

Параллельно с этим существовали элитные садоводства и дачные поселки, где правила и нормы были другие. Строились государственные дачи и пансионаты для так называемой «номенклатуры». Все это было на виду, хоть и за высокими сплошными заборами, все это вызывало законный вопрос: «Почему им можно, а нам нельзя? Почему говорят одно, а делают другое?» Все это шло в копилку чувств и настроений с надписью: «Что-то в нашей стране не так».

Приведенные примеры одни из многих, на которые можно сослаться в качестве того, как действия руководства формировали недовольство граждан страны существующим порядком.

https://steissd.livejournal.com/6742236.html

Термин «национальность» в странах Запада означает гражданство. То есть Дуайт Д. Эйзенхауэр, Гарри С. Трумэн, Фиорелло Г. Ла Гуардия, Франклин Д. Рузвельт, Джон Ф. Кеннеди, Линдон Б. Джонсон, Марко А. Рубио, Генри А. Киссинджер, Спиро Т. Агню, Збигнев К. Бжезинский и Барак Х. Обама имеют национальность «американец», а уже потом могут сами учитывать своё происхождение — немецкое, англосаксонское, итальянское, нидерландское, ирландское, валлийское, кубинское, еврейское, польское или кенийское, соответственно, и никого из посторонних оно особенно не волнует. Американцу немецкого происхождения Эйзенхауэру доверили командовать американскими войсками в войне против Германии, и никто не опасался, что он перейдёт на сторону Гитлера, как только попадёт в Европу (чего, естественно, и не произошло).

В СССР всё было не так: в паспорте обозначали национальность именно как этническое происхождение, причём это не было предметом свободного выбора собственной идентификации, она записывалась по родителям. Иными словами, потомок грузинки и удмурта не смог бы записаться башкиром, даже если бы очень этого захотел и ради этого выучил башкирский язык и проникся культурой этого народа.

Впрочем, особых проблем у тех же башкир или удмуртов это не вызывало. Они возникали исключительно у евреев, по поводу которых существовало множество закрытых или устных распоряжений, отсекавших от поступления в некоторые вузы и устройству на некоторые места работы. Кстати, риск эмиграции принятых можно было бы устранить без всякой дискриминации: просто человек любой национальности, поступающий в соответствующий вуз, давал бы подписку в том, что ему известно о том, что обучение в данном вузе исключает эмиграцию и накладывает ограничение на туристические загранпоездки. Ну, а принятые на работу в засекреченные учреждения и предприятия знали это и так, и тамошние месткомы не предлагали путёвок даже в Болгарию, ни всем подряд и ни по блату.

Некоторые директора опасались неприятностей, если работник соответствующего происхождения захочет эмигрировать, даже если предприятие было несекретным и выпускало, например, дырки к бубликам или уши для комплектации мёртвых ишаков. И эти неприятности на самом деле имели место со стороны местных партийных органов. Но какое отношение имеет работодатель, интересы коего представлены директором, к действиям человека вне рабочего места? Единственные люди, ответственные за действия третьих лиц — это родители или опекуны несовершеннолетних либо недееспособных, а потенциальные эмигранты несовершеннолетними или слабоумными не были, а директор мог считаться всеобщим папашей лишь символически.

Разумеется, в любую эпоху были приличные люди, которые не соглашались с таким порядком вещей. И в борьбе за равноправие граждан всех национальностей они использовали ни больше и не меньше чем ... программу КПСС. Вот пример из воспоминаний Петра Сергеевича Филиппова, бывшего в советские времена начальником вычислительного центра завода подъёмно-транспортного оборудования имени Кирова.

В должности начальника вычислительного центра я столкнулся со специфической проблемой учета этнического происхождения или национальности по паспорту. Это во Франции или Англии граждане считаются французами или англичанами, независимо от цвета кожи, происхождения и веры. В СССР нас делили по предкам и записывали этнос родителей в паспорт, в графу национальность, чтобы точно знать, на кого можно положиться, а кому место на поселении в пустынях Казахстана.

Доля программистов с еврейскими корнями была достаточно заметной в их количестве, занятом в целом по стране, что настораживало тех, у кого бдительность входила в служебные обязанности. Директор завода оказывался под ударом, ведь каждый сотрудник, подавший заявление на отъезд в Израиль, не просто становился «предателем Родины», но и покушался на его карьеру. Когда он вызвал меня по этому поводу «на ковер» я прихватил программу КПСС и на каждый вопрос директора зачитывал цитату. Чем привел его в бешенство. Но работающая автоматизированная система управления была важнее моего упрямства, поэтому он отступил. Этим приемом мне удалось отстоять европейское понимание нации.

https://steissd.livejournal.com/6741822.html

Страх перед культурой Запада, в том числе и перед теми её проявлениями, которые не носили абсолютно никакой идеологической нагрузки, в совке доходил до полного абсурда. Так, например, крамольной считался обыкновенный сладкий напиток Coca-Cola.

Я сейчас не сбираюсь обсуждать степень её полезности или вредности, в принципе, она обладает теми же недостатками, что и любой сладкий лимонад: содержит больше сахара, чем требуется организму. Но никто на этом основании не собирался запрещать, например, ситро. Не скажу, что оно было доступно по всей стране, в сельпо, его, скорее всего не завозили, особенно до того, как колхозники стали получать денежную оплату: едва ли на этот товар нашлись бы покупатели. Но в крупных городах оно продавалось без проблем даже при Сталине.

А государственная кока-колофобия в раннем послевоенном совке достигала такого градуса, что даже сам маршал Жуков опасался пить этот напиток прилюдно, хотя едва ли у кого-то могли бы возникнуть сомнения в его патриотизме, лояльности и чисто русском происхождении, без всяких англосаксонских примесей. Но ему пришлось маскировать полюбившуюся ему сладкую водицу под ... водку. Забавно, что ни у кого бы не вызвало нареканий то, что маршал бухает, зато американская газировка могла навлечь на него неприятности...


Американские союзники квасят Coca-Cola

Когда Вторая мировая война закончилась и упал железный занавес, отношения между Советским Союзом и его западными союзниками ухудшились, между странами прекратилась торговля. Это создало проблему для одного из самых уважаемых советских военачальников, маршала Георгия Жукова, пишет Business Insider.

Жуков очень полюбил кока-колу, напиток, который теперь был запрещён в Советском Союзе. Маршал также опасался, что если его увидят за распитием столь узнаваемого западного продукта, это приведёт к наказанию.

Компания поддерживала войска союзников во время Второй мировой. Когда США вступили в войну, президент Coca-Cola Роберт Вудрафф приказал «проследить, чтобы каждый человек в форме получал бутылку колы за пять центов, где бы он ни находился и чего бы это ни стоило компании». Заводы по розливу кока-колы возникли недалеко от линии фронта. Около 100 сотрудников даже получили армейские звания и отправились на фронт, чтобы проследить за эффективным получением напитка солдатами.

В 1943 году генерал Дуайт Эйзенхауэр, сам фанат этого напитка, заказал три миллиона бутылок для солдат на Североафриканском фронте. Он также запросил столько припасов и материалов, чтобы ежемесячно производить по шесть миллионов бутылок. К концу Второй мировой войны союзные войска выпили пять миллиардов бутылок газировки.

Жуков распробовал напиток благодаря Эйзенхауэру. Военачальник мог наслаждаться кока-колой на встречах с западными официальными лицами, но не дома. В 1946 году у него возникла идея: если напиток избавить от характерного карамельного цвета, его можно было бы выдать за водку.

Жуков попросил своих американских коллег узнать, возможно ли это. Генерал Марк Кларк, командующий американским сектором оккупированной Австрии, передал просьбу президенту Гарри Трумэну, а тот — Джеймсу Фарли, главе Coca-Cola Export Corporation.

Химик компании вскоре сделал прозрачную версию напитка, удалив карамель из ингредиентов. По просьбе Жукова напиток разливали не в обычные бутылки из-под кока-колы, а в немаркированные. Чтобы создать дружественный коммунистам вид, Coca-Cola даже использовала сделанные на заказ белые крышки с красной звездой.

Пятьдесят ящиков «белой кока-колы» доставили в Вену. В отличие от других товаров, ввозимых в оккупационную советскую зону, их не проверяли. Дальнейшая судьба партии неизвестна.

Business Insider — не единственное издание, которое упоминает о прозрачной коле для Жукова. В 1993 году об этом писали в The New York Times. Судя по всему, изначальным источником информации стала книга Марка Пендерграста For God, Country & Coca-Cola. В ней он ссылается на сотрудника компании Младена Зарубицу.

По сути, источник сведений — слова отдельно взятого человека, который ещё и рассказывает, что действовал по поручению Трумана. Верить ему или нет — вопрос дискуссионный, но автор книги Зарубице доверяет. В частности, тот даже предоставляет ему секретную формулу газировки.

https://steissd.livejournal.com/6741579.html

Канал получил ограничения за использование заимствованного контента, который я, кстати, всегда сопровождал ссылкой на источники. Писать на темы истории страны, не заимствуя ничего и нигде, невозможно физически, тем более, что рерайт, требующий немалых вложений труда, также считается заимствованным контентом.

Оригинальный контент возможен только у ресторанных критиков, инструкторов по фитнесу и путешественников. Мне его взять неоткуда. Посему прощаюсь. Канал не удаляю, возможно, буду где-то и как-то комментировать. Спасибо всем, кто комментировал мои публикации по существу, а не в порядке тро-ло-ло или хамства.

Возможно, возобновлю написание текстов в ЖЖ, где нет таких ограничений.

https://steissd.livejournal.com/6741500.html

Эта фраза используется обычно для объяснения того, почему качество продукции, а также трудовая и технологическая дисциплина на советских предприятиях была ниже всякой критики.

Но это же выражение можно трактовать и по-иному. При правильном материальном стимулировании те же самые рабочие и ИТР, которые раз за разом проваливали выполнение государственных заданий за копеечное жалование, быстро и чётко выполняли сложнейшие заказы на основе личной договорённости, сопровождавшейся адекватной оплатой квалифицированного труда.

Разумеется, всё это делалось с нарушением закона, и хотя вся история произошла в 1937 году, осуждённых за подобную практику нельзя назвать невинными жертвами репрессий, в отличие, скажем, от Тухачевского, Бухарина или Сокольникова. Эти рабочие и ИТР действовали в чём-то подобно цеховикам 70-х, на чём и погорели, впрочем, наказания были не столь суровыми, не более 2 лет ГУЛАГа, а часть нарушителей отделалась принудительными работами без лишения свободы.

Но руководители народного хозяйства не сделали из этой истории должных выводов, о том, что качественный труд, требующий знаний и высокой квалификации, должен соответствующим образом оплачиваться, пусть даже это и вызовет имущественное расслоение. Коммунизм построен ещё не был (его, если чё, так и не построили до самой ликвидации СССР), а оплата в соответствии с количеством и качеством труда ничуть не противоречит принципам социализма.

Подробнее — здесь.

https://steissd.livejournal.com/6741199.html

...а храните их в сберегательной кассе. К этому призывала советская реклама, особенно в тот период, когда сберкассы были в новинку, особенно в глухой провинции. Но оказалось, что украсть их могут и там. Не Бонни и Клайд и не Джон Диллинджер, а обыкновенные советские клерки. Вклады, правда, не похищали, но зато с билетами выигрышных лотерей и займов обращались весьма своеобразным способом...

Подробности здесь.

https://steissd.livejournal.com/6740952.html

Нет, всё-таки неслучайно совковые власти предписывали туристам, попавшим, пройдя все комиссии и собрав все характеристики, в загранпоездку, ходить по треклятому Западу не в одиночку, а группами по несколько человек, в состав которых обязательно входил штатный стукач.

Едва ли это было связано только и исключительно страхом перед тем, что ЦРУ, Абвер или Моссад завербуют какого-нибудь гражданина Епифана, сумевшего просочиться по блату или дуриком через райкомовские и чекистские фильтры (попал же в Стамбул Геша Козлодоев, хотя едва ли он был образцово-показательным совком). Чаще всего среднестатистический гражданин Епифан (или его вариант дамского пола) не представлял особого интереса для западных спецслужб, ибо ничего такого не знал: работников ВПК и закрытых НИИ за бугор практически не выпускали. А методы дойки полумёртвых от бескормицы коров на молочно-товарной ферме колхоза «40 лет без урожая», которыми могла владеть выпущенная в Европу знатная доярка Дунька Ы., коварных шпионов с Бангладеш не слишком сильно интересовали, ибо фермеры из числа их соотечественников умели доить живых и упитанных коров, что намного более продуктивно и даже душеполезно.

Пуще сглаза правители союзные и региональные опасались за облико морале сограждан, видимо, полагая, что демографический вопрос в СССР решается простым делением — митозом или даже амитозом, подобно раковым клеткам, а от традиционных методов взаимодействия М и Ж советский народ отказался в силу их аморальности и непристойности, неприемлемых для строителей светлого будущего. Вероятно, на такие мысли их подвинула идеологическая одноклеточность сограждан, ими же самими и навязанная, ведь одноклеточные именно так и размножаются — простым делением, без всяческих шуро-мур.

Чтобы они не попадали в ситуации, подобные той, в которую угодил Семён Семёныч в Турции — не будь рядом Геши Козлодоева, один турецкий Аллах знает, чем бы это закончилось (впрочем, если верить Гайдаю, Семёныч угодил в ещё более пикантную ситуацию с участием Анны Сергеевны у себя на родине, из которой его вытащил уже не Геша, а управдом Плющ).

И вот какой казус приключился с четвёркой ярославских комсомольцев, оказавшихся в расmленном Бенилюксе в 70-е годы.

https://steissd.livejournal.com/6740584.html

Нет, всё-таки неслучайно совковые власти предписывали туристам, попавшим, пройдя все комиссии и собрав все характеристики, в загранпоездку, ходить по треклятому Западу не в одиночку, а группами по несколько человек, в состав которых обязательно входил штатный стукач.

Едва ли это было связано только и исключительно страхом перед тем, что ЦРУ, Абвер или Моссад завербуют какого-нибудь гражданина Епифана, сумевшего просочиться по блату или дуриком через райкомовские и чекистские фильтры (попал же в Стамбул Геша Козлодоев, хотя едва ли он был образцово-показательным совком). Чаще всего среднестатистический гражданин Епифан (или его вариант дамского пола) не представлял особого интереса для западных спецслужб, ибо ничего такого не знал: работников ВПК и закрытых НИИ за бугор практически не выпускали. А методы дойки полумёртвых от бескормицы коров на молочно-товарной ферме колхоза «40 лет без урожая», которыми могла владеть выпущенная в Европу знатная доярка Дунька Ы., коварных шпионов с Бангладеш не слишком сильно интересовали, ибо фермеры из числа их соотечественников умели доить живых и упитанных коров, что намного более продуктивно и даже душеполезно.

Пуще сглаза правители союзные и региональные опасались за облико морале сограждан, видимо, полагая, что демографический вопрос в СССР решается простым делением — митозом или даже амитозом, подобно раковым клеткам, а от традиционных методов взаимодействия М и Ж советский народ отказался в силу их аморальности и непристойности, неприемлемых для строителей светлого будущего. Вероятно, на такие мысли их подвинула идеологическая одноклеточность сограждан, ими же самими и навязанная, ведь одноклеточные именно так и размножаются — простым делением, без всяческих шуро-мур.

Чтобы они не попадали в ситуации, подобные той, в которую угодил Семён Семёныч в Турции — не будь рядом Геши Козлодоева, один турецкий Аллах знает, чем бы это закончилось (впрочем, если верить Гайдаю, Семёныч угодил в ещё более пикантную ситуацию с участием Анны Сергеевны у себя на родине, из которой его вытащил уже не Геша, а управдом Плющ).

И вот какой казус приключился с четвёркой ярославских комсомольцев, оказавшихся в расmленном Бенилюксе в 70-е годы.

https://steissd.livejournal.com/6740584.html

Нет, всё-таки неслучайно совковые власти предписывали туристам, попавшим, пройдя все комиссии и собрав все характеристики, в загранпоездку, ходить по треклятому Западу не в одиночку, а группами по несколько человек, в состав которых обязательно входил штатный стукач.

Едва ли это было связано только и исключительно страхом перед тем, что ЦРУ, Абвер или Моссад завербуют какого-нибудь гражданина Епифана, сумевшего просочиться по блату или дуриком через райкомовские и чекистские фильтры (попал же в Стамбул Геша Козлодоев, хотя едва ли он был образцово-показательным совком). Чаще всего среднестатистический гражданин Епифан (или его вариант дамского пола) не представлял особого интереса для западных спецслужб, ибо ничего такого не знал: работников ВПК и закрытых НИИ за бугор практически не выпускали. А методы дойки полумёртвых от бескормицы коров на молочно-товарной ферме колхоза «40 лет без урожая», которыми могла владеть выпущенная в Европу знатная доярка Дунька Ы., коварных шпионов с Бангладеш не слишком сильно интересовали, ибо фермеры из числа их соотечественников умели доить живых и упитанных коров, что намного более продуктивно и даже душеполезно.

Пуще сглаза правители союзные и региональные опасались за облико морале сограждан, видимо, полагая, что демографический вопрос в СССР решается простым делением — митозом или даже амитозом, подобно раковым клеткам, а от традиционных методов взаимодействия М и Ж советский народ отказался в силу их аморальности и непристойности, неприемлемых для строителей светлого будущего. Вероятно, на такие мысли их подвинула идеологическая одноклеточность сограждан, ими же самими и навязанная, ведь одноклеточные именно так и размножаются — простым делением, без всяческих шуро-мур.

Чтобы они не попадали в ситуации, подобные той, в которую угодил Семён Семёныч в Турции — не будь рядом Геши Козлодоева, один турецкий Аллах знает, чем бы это закончилось (впрочем, если верить Гайдаю, Семёныч угодил в ещё более пикантную ситуацию с участием Анны Сергеевны у себя на родине, из которой его вытащил уже не Геша, а управдом Плющ).

И вот какой казус приключился с четвёркой ярославских комсомольцев, оказавшихся в расmленном Бенилюксе в 70-е годы.

https://steissd.livejournal.com/6740584.html

Нет, всё-таки неслучайно совковые власти предписывали туристам, попавшим, пройдя все комиссии и собрав все характеристики, в загранпоездку, ходить по треклятому Западу не в одиночку, а группами по несколько человек, в состав которых обязательно входил штатный стукач.

Едва ли это было связано только и исключительно страхом перед тем, что ЦРУ, Абвер или Моссад завербуют какого-нибудь гражданина Епифана, сумевшего просочиться по блату или дуриком через райкомовские и чекистские фильтры (попал же в Стамбул Геша Козлодоев, хотя едва ли он был образцово-показательным совком). Чаще всего среднестатистический гражданин Епифан (или его вариант дамского пола) не представлял особого интереса для западных спецслужб, ибо ничего такого не знал: работников ВПК и закрытых НИИ за бугор практически не выпускали. А методы дойки полумёртвых от бескормицы коров на молочно-товарной ферме колхоза «40 лет без урожая», которыми могла владеть выпущенная в Европу знатная доярка Дунька Ы., коварных шпионов с Бангладеш не слишком сильно интересовали, ибо фермеры из числа их соотечественников умели доить живых и упитанных коров, что намного более продуктивно и даже душеполезно.

Пуще сглаза правители союзные и региональные опасались за облико морале сограждан, видимо, полагая, что демографический вопрос в СССР решается простым делением — митозом или даже амитозом, подобно раковым клеткам, а от традиционных методов взаимодействия М и Ж советский народ отказался в силу их аморальности и непристойности, неприемлемых для строителей светлого будущего. Вероятно, на такие мысли их подвинула идеологическая одноклеточность сограждан, ими же самими и навязанная, ведь одноклеточные именно так и размножаются — простым делением, без всяческих шуро-мур.

Чтобы они не попадали в ситуации, подобные той, в которую угодил Семён Семёныч в Турции — не будь рядом Геши Козлодоева, один турецкий Аллах знает, чем бы это закончилось (впрочем, если верить Гайдаю, Семёныч угодил в ещё более пикантную ситуацию с участием Анны Сергеевны у себя на родине, из которой его вытащил уже не Геша, а управдом Плющ).

И вот какой казус приключился с четвёркой ярославских комсомольцев, оказавшихся в расmленном Бенилюксе в 70-е годы.

https://steissd.livejournal.com/6740584.html

Вынесенная в заголовок фраза была довольно распространена в стародавние времена, 40 и более лет назад. И это был не сарказм, а очень точное описание реально существовавшей ситуации. Тырили и неприколоченное, и приколоченное, и даже приваренное. Делали это и молодые синяки, и заслуженные ветераны ВОВ с честно заработанными боевыми орденами, и сотрудники вневедомственной охраны, чья работа заключалась в пресечении воровства.

Могут возразить: мол, в наши дни воруют миллиардами, иногда даже не-рублей. Один отдельно взятый несун, разумеется, не мог вынести продукции на миллиард рублей в тогдашних ценах. Но поскольку в стране их были десятки миллионов, то в совокупности выходили всё те же миллиарды, достаточно было каждому из них натырить в течение года всего на сотню, то есть, с учётом числа рабочих дней в году, копеек на 40 в день, что на первый взгляд, не так уж и много. Так что в раздербанивании совка принимали участие не только высокопоставленные номенклатурщики, но и миллионы рядовых граждан...

Вот отрывок из воспоминаний директора одного из ашхабадских предприятий советских времён.

https://steissd.livejournal.com/6740231.html

1983 год. До начала лютой борьбы с пьянством остаётся целых 2 года. В любом гастрономе широчайший выбор самого разнообразного бухла в диапазоне от коньяка до плодово-выгодной отравы и прочего «Солнцедара». Но какой работяга откажется от халявы и не стырит то, что даже не приколочено, а не приварено? Для 7 из них эта любовь к выпивке на шару закончилась очень плохо.

Из ЖЖ собирателя мемуаров советских времён jlm_taurus. Мемуар не про татар позаимствован из ЖЖ другого пользователя, научного работника, вероятно, химика, под ником Фрюша, чьи реальные ФИО неизвестны, имеющего девиз: «Собери пять мышеловок и получи бесплатный сыр».

Подробности — на Дзене.

https://steissd.livejournal.com/6740045.html

В английском языке подозрительное дело могут назвать словом fishy, то есть, дословно, рыбным (правильнее было бы «рыбоватым», но такого слова в русском языке совсем йок). По странной иронии судьбы сомнительной оказалась вся деятельность рыбной отрасли, но не Соединённого королевства Великобритании и Северной Ирландии и не США/Канады/Австралии/Новой Зеландии, где хорошим тоном считается говорить по-английски, а СССР.

Причём химичили не только с икрой, крабами и прочими деликатесами, но и с обычной селёдкой... И на самых разных махинациях с рыбой делались миллионы задолго до того, как люди Андропова раскрутили дело магазинов «Океан» для торпедирования шансов Гришина стать преемником Брежнева, и можно лишь догадываться, какая часть из воняющих тухлой рыбой денег ушла наверх, в отраслевое министерство и в партийные органы в обмен на крышу.

Подробности далее.

https://steissd.livejournal.com/6739865.html

За счет булавок, что ли, перевыполнила план
у нас на год вперед «Галантерея»?
С кефира пацаны уже играют в ку-клукс-клан,
от наших светлых лозунгов зверея?
© А.Новосёлов, «Три заявления»

Трудно сказать, пил ли Делон вместо одеколона двойной бурбон — он всё же француз, там своего бухла хватает на любой, самый изысканный, вкус, и нет ни одной разумной причины глушить американский кукурузный самогон вместо какого-нибудь Hennessy XO.

Но граждане Отечества преизрядно к нему прикладывались. Причём не только в эпоху перестройки, но и задолго до неё. Разумеется, «Москва — Петушки» — это художественное произведение, к тому же, не укладывающееся в каноны социалистического реализма, но ингредиенты коктейлей «Дух Женевы» или «Слеза комсомолки» были колдырям знакомы на вкус, хотя, скорее всего, они не смешивали их веточкой жимолости или повилики в бокалах богемского стекла, украшенных долькой кумквата, а заглатывали по отдельности, вылив в спионеренный из автомата с самой лучшей в мире газировкой гранёный стакан. А написана эта вещица чуть ли не в 60-е годы прошлого века.

О том, как предавались веселию пития в годы оны, рассказывается ниже.

https://steissd.livejournal.com/6739472.html

Советские власти неоднократно пытались справиться с проблемой пьянства. Большинство помнит последнюю попытку 1985 года, из-за которой тогдашнее первое лицо в партии получило прозвище минерального секретаря. Вырубили ценные виноградники, как если бы синяки упивались в зюзю исключительно крымскими мускатами, а результата так и не достигли.

Первая же попытка была предпринята в 1958 году, и о её неудаче свидетельствует то, что через 14 лет пришлось опять принимать аналогичное постановление ЦК и Совмина, которое, в свою очередь, породило термин «час волка» (водкой стали торговать с 11 часов утра, чтобы идущие на работу не запасались ею, а на часах кукольного театра Образцова этому времени соответствовала фигурка волка), но и от него особого толку не воспоследовало.

Интересно, что то, чего не могли добиться менты и ЦК КПСС, вышло само собой под влиянием роста числа машин в частном владении и айфонизации всей страны: молодые люди России стали намного меньше керосинить, чем в совковые времена. И не из страха перед неприятностями, а просто их к этому не тянет, есть иные формы интересного и приятного заполнения досуга. Того и гляди, уйдёт в прошлое такой русофобский стереотип, как водка из самовара, рисковавший попасть в прежние времена в список нематериального наследия ЮНЕСКО...

О том, как боролись с зелёной рептилией (я не о крокодиле Гене) в начале 70-х, рассказывается в материале.

https://steissd.livejournal.com/6739339.html

Начальник главного политуправления СА и ВМФ генерал армии А.А.Епишев получил в 1978 году звание Героя Советского Союза. За какие такие подвиги, если ВОВ уже давно закончилась, а вторжение в Афганистан ещё не началось? А в космос он едва ли когда-либо летал, по крайней мере, в списке лётчиков-космонавтов СССР такой не значится.

Да вот за такие, один из которых я откопал в ЖЖ. Официальная формулировка была «за большой вклад в подготовку и повышение боевой готовности войск в послевоенный период». Если такие подвиги, вроде описанного ниже, повышали боеготовность Вооружённых Сил СССР, то интересно, что её снижало?

Примечание: повествование идёт от первого лица, но автор и я — два разных человека.

https://steissd.livejournal.com/6739024.html

Секта свидетелей Небесного Совка на голубом глазу заявляет, что дефицит мяса и мясопродуктов возник только во время перестройки. Будь Леонид Ильич Брежнев жив, он бы этому был немало удивлён.

В 1981 году генерал армии Ярузельский осуществил в Польше де-факто военный переворот, руководствуясь благими, в общем-то намерениями: памятуя о 1953 году в ГДР, 1956 году в Венгрии и 1968 в Чехословакии, он решил действовать на опережение, чтобы на улицах Варшавы не появились советские танки.

Но будучи в большей степени поляком, чем коммунистом, он предпочёл действовать чаще пряником, чем кнутом. В Польше в это время был серьёзный дефицит мяса, и он обратился к восточному соседу за помощью в наполнении прилавков польских магазинов говядиной, колбасой за 2.20 и прочими съедобными вещами. И поставил Брежнева в ужасно неловкое положение: с одной стороны, ему хотелось помочь сохранить в Польше существующий строй, но с другой — мясо взять было решительно негде, его катастрофически не хватало населению самого СССР. Кстати, несмотря на то, что было плохо не только с мясом, но и с валютой, было решено всё же удовлетворить просьбу Ярузельского, хотя и частично, на 60%. А свои потерпят: как сказал Некрасов про русского мужика, «вынесет всё, что Господь ни пошлёт»...

Вот рабочая запись заседания советского Политбюро 22.10.81 (Брежнев был ещё живее всех живых, а Горбачёв, скорее всего, даже не догадывался, что вскоре займёт его место).

https://steissd.livejournal.com/6738771.html

Для того чтобы повысить свою популярность на раннем этапе правления, особенно в условиях наличия конкурентов в лице Шелепина и К°, Брежнев задумал было снизить цены на лекарства. Но взвился на дыбы минфин: это грозило серьёзными убытками. Вопреки мнению совколюбов о том, что государство торговало медикаментами себе в убыток, ситуация была прямо противоположной. Так, например, себестоимость 10 таблеток антибиотика левомицетина составляла 18 коп. (советских), а продавался он за 64 коп., то есть, маржа превышала 250%, тройчатка (анальгин с пирамидоном и кофеином, анальгетик и жаропонижающее) обходилась государству в 8 коп. за 10 шт., а продавалась по 45 коп., маржа и вовсе выше 460%. Заметим, что речь идёт не о каких-то орфанных препаратах, которые были нужны десятку-другому человек во всей стране, а о лекарствах, которые принимали миллионы. То есть, «социалистическое государство» неплохо наживалось на хворых трудящихся, не хуже, чем на выпивохах или автолюбителях, которым предмет их вожделения отпускали по цене во много раз выше себестоимости.

Но надвигалось 50-летие советской власти, и надо было сделать красивый жест в адрес советского народа. Однако, пока судили да рядили, удалось задвинуть шелепинцев куда подальше (например, вместо выдвиженца «железного Шурика» Семичастного КГБ возглавил лояльный Андропов), да и маршал Малиновский вовремя помер, освободив кресло министра обороны бывшему фронтовому командиру Брежнева А.А.Гречко, и надобность в красивых жестах отпала. Лекарства так и не подешевели, нужны же были средства для космических распальцовок, десятков тысяч танчиков и кормления бандитских паханов — нa-вcex-нacepов и прочих чмoгeвap по всему третьему миру... Ну а советский народ привычен к тяготам и лишениям, как-нибудь перетопчется, чай не великие баре.

Подробности здесь.

https://steissd.livejournal.com/6738584.html

Некогда милиция и госбезопасность принадлежали к одному ведомству — наркомату внутренних дел. Потом их разделяли и соединяли, но окончательно развели по разным углам лишь после смерти Сталина и устранения Берии.

Кстати, одним из первых распоряжений Берии после смерти Сталина был запрет на избиения подследственных сотрудниками госбезопасности. Но этот приказ как-то прошёл мимо милиции, и она продолжала использовать гестаповские методы в обращении с задержанными, в том числе и в разгар оттепели, когда тысячами реабилитировали тех, из кого контора глубокого бурения в прежние годы пытками вырвала признания в работе на иностранную разведку или в намерениях убить друга физкультурников. При Брежневе ситуация ничуть не улучшилась, самым громким случаем стало убийство офицера КГБ ментами из московского метрополитена, польстившимися на его продуктово-алкогольный заказ. Но граждане, не входившие в число важных шишек, огребали намного чаще.

Подлинные жалобы пострадавших от произвола — здесь.

https://steissd.livejournal.com/6738344.html