— Ведь это неправильно и невозможно для женщины любить двух мужчин?
— Не больше, чем для мужчины любить двух женщин.

Гай Гэвриел Кей и его историческое фэнтези - это совершенно особенное построение. С замечательной детальностью передающее атмосферу выбранного исторического и географического периода - всегда конкретный, малознакомый широкой читающей публике период земной истории, которой выбранный в качестве локации землеподобный мир в точности соответствует. По сути от фэнтези здесь только две луны на небе, однако надежно ограждающие писателя от возможных претензий в искажении истории.

Я читала не очень много у Кея, Сарантийскую трилогию, соответствующую закату Византии земной истории и "Поднебесную", за чьим Катаем прозрачно угадывается средневековый Китай. "Львы Аль-Рассана" повествуют о заключительном периоде реконкисты конца пятнадцатого века, когда испанцы и португальцы совместными усилиями изгнали мавританских завоевателей с Пиренейского полуострова. Конечно, в романе иная топонимика и несколько измененная география, но нет сомнений, в том, что полуостров Аль-Рассан, прежде носивший имя Эсперанья - это именно Пиренейский, как не вызывает вопросов и то, что Ромиро, Родриго, Диего, Филиппе - португало-испанские имена, в то время, как Альмалик, Аммар ибн Хайран, Зибейда тюркские, а у Ицхака и Джеаны отчетливо иудейское звучание.

Итак, трое главных героев романа. Целительница Джеана бен Исхак киндатского (еврейского) происхождения, дочь знаменитого медика, ослепленного и лишенного языка правителем Альмаликом после того, как провел кесарево сечение, спасая жизни его наложнице и сыну, ибо никому не подобает видеть наготу женщины султана. Капитан Родриго Бальмонте, легендарный воин, джадит (христианин). изгнанный своим королем Рамиро после того, как жена и сыновья Родриго убили злобного ублюдка, брата королевского министра, который собирался уничтожить семью в отместку за оскорбление, нанесенное отцом - мужчина, по понятиям времени-места, несет ответственность за поступки неразумных женщин и детей. И наконец Аммар ибн Хайран, ашарит (мусульманин), воин и поэт, советник и друг короля Картады Альмалика, наставник его сына, который убил правителя после учиненной им зверской резни в городе Фезане, и тотчас был изгнан своим воспитанником Альмаликом Вторым, которого фактически привел на трон - сильные мира сего не любят, когда есть кто-то. кто может напомнить, какой ценой досталось им восхождение к власти.

Вынужденную бежать Джеанну и двоих мужчин судьба сводит в веротерпимой Рагозе, где все они поступают на службу к местному правителю. Все трое наделены качествами и статями эпических героев, каждый лучший в своем деле и одновременно лучший представитель своего народа, иммунный к ксенофобским страху и недоверию, питаемому к чужакам средним обывателем. Вместе они совершат множество авантюрных и героических деяний, а неминуемо вспыхивающее при таком раскладе влечение будет частично укрощено преданностью Родриго своей жене, прекрасной дико ревнивой воительнице Миранде. Потому Джеана ожидаемо станет спутницей Аммира. Но вообще, Кей не меньший, чем Стивен Кинг, певец брачной любви и верности. Сцены благонамеренного супружеского секса в его описаниях изобилуют подробностями и такие - с выдумкой, с огоньком.

И еще одна особенность романа - удвоение. Двое друзей-соперников,по двое детей у основных персонажей, причем часто это близнецы, а если не - то погодки с чрезвычайно сильной братско-сестринской связью. Каждый герой также любит двоих (как минимум), что не мешает ему/ей оставаться образцом человеческих и профессиональных добродетелей. И нельзя не сказать, какой замечательный Кей мастер плетения интриги, умело вскрывающий подоплеку государственной, национальной, религиозной агрессии, в основе которой во все времена принесение в жертву малых мира сего ради еще большего благоденствия власть имущих.

Отличная масштабная эпичная мудрая книга. Мне не хватает у Гая Гэвриела Кея эмоциональной вовлеченности, его герои слишком совершенны, чтобы я могла как-то себя с ними соотносить. Но роман, без сомнения, прекрасен.

Будьте вечно благословенны на всех тропах вашей жизни

И уходи – тебе открыта дверь,
Набат бомбежки заменяет новогодний звон,
И до благих намерений убитым дела нет:
Намеренья и блага оставьте для живых.

Луис Макнис "Осенний дневник"

Вы можете подумать, что это книга по истории костюма. И будете правы. И будете неправы. Потому что хроника создания одного наряда, хотя бы даже королевского, хотя бы даже свадебного - здесь не главное. Эта история больше, сложнее и уж точно интереснее. Забавно, но вынесенное в заглавие "Платье королевы" - это вообще-то неточно, на момент вступления в самый долгий королевский брак в мировой истории, женщина, которую мы знаем под именем Елизаветы II, была принцессой. Но дело в том, что книга о платье - это в значительной степени рассказ о скрепах, не тех мифических, которых безуспешно ищут политтехнологи, а подлинно объединяющих нацию, и в этом смысле - конечно платье королевы..

Итак, 1947 год, Англия с большим трудом оправляется от последствий Второй Мировой, зализывает раны, живет в режиме жесточайшей экономии: по карточкам все, от продуктов до мануфактуры. Принцессе Елизавете 21 год, рановато для замужества наследницы престола, но что лучше свадьбы годится на роль общей радости, праздника для всех, констатации: жизнь продолжается и нас не сломили? Энн, молодая вышивальщица Хартнелла, одного из лучших модных домов Лондона, живет как все. После смерти родителей и гибели на войне брата, они с невесткой Молли делят крохотный муниципальный домик в лондонском пригороде, за который платят в складчину. Ничего особенно хорошего не происходит, но жизнь научила девушек радоваться малому.

Мириам, потерявшая семью в Холокосте и сама прошедшая Равенсбрюк переезжает из Франции в Англию. Она шьет и конструирует одежду, она вышивает и у нее рекомендация от самого Кристиана Диора, но устроиться на работу не так-то просто. Безуспешно оббивая пороги модных домов, девушка решается на авантюру - добиться аудиенции у самого Хартнелла как клиентка - один наряд, отмеченный парижским шиком позволяет произвести такое впечатление. И - Бинго! Мэтр выслушал ее, прочел рекомендательное письмо, оценил образцы вышивок, у Мириам есть работа в мастерской, шьющей для королевского дома!

2016, Канада, Торонто, журналистка Хизер уволена по сокращению штатов. Тот еще удар по самооценке, но она умеет делать лимонад из лимонов, которые дает жизнь. А потому решает потратить неожиданно образовавшийся отпуск на написание книги, тем более,что и тема есть - создание свадебного платья принцессы Елизаветы, в котором, оказывается, принимала участие ее бабушка. Нэнси ничего не рассказывала дочери и внучке о своей работе вышивальщицей до того, как эмигрировала в 1948 в Канаду, Хизер узнала об этом только получив от нее в наследство прекрасные образцы
вышивок, в узоре которых, загуглив, узнала цветы и звезды, украсившие платье принцессы.

Три истории, три женских судьбы, одно объединившее всех платье. И все-таки то. с чего я начинала - доверие простых людей к сильным своего мира. Королевская семья - это ведь даже не правительство, они скорее символы. Но символы, бывшие со своим народом, несшие вместе с ним тяготы войны.Они не сбежали от бомбежек, всю войну прожив в Англии, не запятнали себя коррупцией, можете представить, что когда было объявлено о свадьбе. рядовые англичанки писали принцессе, предлагая свои мануфактурные талоны? И дело не в глупой наивности англичан, не в их превосходящем разумные пределы верноподданичестве, это трезвая нация, не питающая иллюзий по поводу своего истеблишмента.

Дело в том, что когда верхи ведут себя достойно, низы понимают и чувствуют это, как бы тяжко им ни приходилось. Это и есть национальная идея - не обворовывать народ, а делить с ним тяготы.

– У вас есть какое-то "право"? Позвольте открыть вам маленький секрет касательно прав. Их не существует.
– Они существуют, мисс Паркер, но только для богатых.

1961 год, в кабинет редактора местного телеканала врывается яркая женщина утверждая, что его дочь объедает ее дочь. Еще раз, благополучная Америка середины века, в которой никто не голодал, и внезапно такое. Цепляет? Не без того. Как минимум желанием разобраться, что же такого замечательного в ланч-боксе худышки Мадлен Зотт, за что пухленькая Аманда Пайн душу готова прозакладывать? Ну ладно, не душу, а дружбу, чтобы вкравшись в доверие, день за днем подъедать собранные подружкиной мамой вкусные красивые завтраки.

Странно, как минимум, все: почему красавица Элизабет Зотт отправилась к отцу, а не к матери (потому что вертихвостка-мать бросила мужа с ребенком, а сама упылила на Восточное побережье проматывать алименты, доставшиеся ей при разводе); почему пришла к нему на работу, а не домой (тайна сия велика есть, и ответа мы не получим) Но деталь замечательно двигает сюжет - увидев прекрасную яростную Зотт в белом халате, Пайн предложит ей вести кулинарную программу "Ужин в шесть", потому что именно сейчас он ломал голову. чем заполнить лакуну в вещании, образовавшуюся со смертью главной звезды одной из программ.

Только не говорите, что на телевидение, какое угодно местечковое и заштатное, очереди из талантливых людей, желающих предложить свои услуги, выстраиваются на десятилетие вперед. Я это знаю, вы это знаете, но у Бонни Гармус вот так, и мы верим. Потому что хотим поверить, потому что с этой первой страницы на нас повеяло ароматом чудесной истории, которой не совсем правдоподобные допущения лишь придают пикантности.

И читательское чутье не обманет, "Уроки химии" окажутся той самой книгой-от-которой-не оторваться, где каждый найдет что-то для себя. Не случайно роман стал главным выбором читателей Goodreads-2022, как в 2021 году "Там. где раки поют" Дэлии Оуэнс, а в 2020 "Полуночная библиотека" Мэтта Хейга. Народная книга может не блистать литературными достоинствами, не поражать оригинальностью сюжета, языка и стиля, наплевательски относиться к повествовательной логике, но обязательно увлекательна и рассказывает историю героического преодоления. Больше сказка, чем серьезная литература - в душе все мы дети, мечтающие о торжестве добра и справедливости.

Когда Золушка Элизабет Зотт (гениальный химик от природы, не училась даже в школе по причине постоянных переездов проповедников-шарлатанов родителей, самоубийство любимого брата в анамнезе) встречает своего Прекрасного Принца (гениальный химик от природы, сирота из приюта, прочат Нобелевскую премию) - оба еще не знают, что это будет самым большим счастьем в их жизни и что счастье это будет недолгим.

И оба скорее склонны оценивать свою ситуацию в терминах волшебной сказки, в то время, как речь о куда более сложных и трагичных древнегреческих мифах, где зависть богов не дает соединиться платоновым половинкам, а Прометей прикован к скале и ежедневно терзаем орлом за доброту к людям, которым подарил огонь и научил ремеслам. И по сути, "Уроки химии" не про феминизм и не про разнообразные формы дискриминации, имя которым легион, не позволяющие личности занять в социальной иерархии достойное ее место.

По самой глубинной сути это история дарования Огня. То. что делал Кальвин и продолжила, приняв искру из его мертвой руки, Элизабет - это миссия двигать прогресс, цивилизацию, науку и культуру, просвещая, обучая, пробуждая в косных массах самосознание. И потому дебютная книга Бонни Гармус, со всеми ее опереточными страстями, с потерянными и найденными детьми, расцветшими на камнях гениальными дарованиями, и теткой ниоткуда, внезапно становящейся кумиром нации - потому это по-настоящему хорошая книга.

И увлекательная. За-один-присест-глотательная.

Я хочу уже здесь сказать, что эта несчастная Россия не есть организм, подвергшийся нападению каких-то пагубных внешних сил и разрушенный ими. Это был больной организм, он сам изжил себя и потому рухнул.

Известно ли вам, что Герберт Уэллс был автором пяти десятков романов и фантастические составляют среди них куда меньшее число, чем написанные в жанре реализма? А знаете ли вы, что произведения, обессмертившие его имя, Уэллс создал в промежутке с тридцатого по тридцать пятый год жизни: "Машина времени", "Человек-невидимка", "Война миров", "Остров доктора Моро" - все это написано с 1895 по 1898 при том, что дожил писатель почти до восьмидесяти, следующие полвека почивая на лаврах славы, обеспеченной прекрасным стартом. Вот, бывает и так, хотя это не умаляет достоинств Уэллса-мыслителя и эссеиста.

"Россия во мгле" - это ряд эссе, которые Уэллс писал в форме заметок для гвзеты The Sunday Express, во время поездки по России в 1920, сразу после Первой мировой и Гражданской. Это была его вторая поездка в страну, которую впервые посетил в 1914 и застал тогда достаточно благополучной державой, не без некоторой азиатчины повсеместной коррумпированности, но в целом движущейся по пути прогресса. Визит 1920 коренным образом отличался Во время этого путешествия он видит разоренные города, по улицам которых ходят люди в отрепьях, многие обуты в лапти - собственные мануфактуры порушены, а импорт невозможен вследствие блокады.

Всюду бедность на грани и за гранью нищеты, ни один общественный институт должным образом не работает: транспорт, логистика, делопроизводство - всюду хаос и разгильдяйство. Впрочем, потемкинскую деревеньку для него озаботились-таки выстроить, во время визита в "обычную" школу дети дружно называли имя Уэллса и якобы любимые ими книги этого

"колосса, в тени которого теряются Шекспир и Диккенс"

, как не без сарказма говорит об этом визите писатель. Конечно, такая убогая вульгарная лесть не могла обмануть человека умного и тонкого, каким он был, как не могла и доставить ему удовольствия. Дальше он описывает, как попросил остановить машину возле какой-то другой случайной школы и тамошние ученики ожидаемо слыхом не слышали ничего об Уэллсе, но в остальном были очень смышлеными детками и автора приятно удивило качество школьного питания, которое дети получали бесплатно.

Во время этого путешествия встречался с Горьким, с которым был дружен много лет и разделял с ним не только социалистические убеждения, а Уэллс был известным представителем Фабианского социализма, и связан не только узами таланта, для творческих людей немаловажными, но и любовью к одной женщине. Мария Закревская озарила светом своего обаяния жизнь обоих писателей. Горький, о котором Уэллс говорит с большой теплотой, и надо сказать, не беспочвенно - оставляя за скобками литературную ценность позднего горьковского творчества, он действительно невероятно много делал для того. чтобы культура в России не погибла окончательно, за многих заступался, неимоверному количеству творческих людей помогал выживать в эти темные времена.

Уэллсу он устроил его встречу с Лениным, о котором тот пишет уважительно, но без того раболепия, которым отличалась каноническая лениниана позднесоветского периода. Известный социалистическими взглядами Уэллс был настроен к молодой Стране Советов сочувственно, тем более жутким выглядит описание полнейшего коллапса, "самого полного из когда-либо случавшихся в любом современном обществе", поразившего его в прежде довольно благополучной державе, которую впервые он посетил в 1914.

Говоря о приходе к власти большевиков, он отмечает, что в обескровленной долгой войной, трагически разобщенной стране, где все были против всех, коммунисты оказались единственной более-менее консолидированной силой, и именно это позволило им взять власть.Анализируя современное состояние дел, писатель утверждает, что упрекать большевиков в разрухе, воцарившейся всюду в стране, как минимум неразумно, они не захватили власть в цветущем оазисе, но встали у руля судна, практически идущего ко дну.

Серьезная аналитика, интересная умная, сколько возможно непредвзятая эссеистика.

Темной ночью в тишине
Он прокрался в сад ко мне
И остался недвижим,
Ядом скованный моим.
Уильям Блейк

Англия, конец тысячелетия. Старые друзья Клайв (композитор) и Вернон (редактор журнала) принадлежат к верхушке образованного среднего класса, creme-de-la-creme золотого миллиарда. Их дружба длится с юности, ее не смогла разрушить ни разность интересов, ни явное материальное и творческое преимущество баловня судьбы Клайва - на всякого композиторов, которому повезло попасть в обойму приходится сотня, когда не тысяча профессионалов, работающих со словом; ни даже то, что любовницей обоих побывала в свое время Молли. Блистательная Молли, к чьим ногам падали самые яркие мужчины, а респектабельный брак с издателем Джорджем не помешал любовной связи с министром Джулианом Гармони.

Бедняжка Молли, которую ранняя и скоротечная деменция пожрала в несколько месяцев. Под впечатлением от ее смерти друзья дают друг другу слово: в случае, если такое случится с одним из них, второй позаботится об эвтаназии до того, как он превратится в овощ. Дальше жизнь идет своим чередом: Клайву заказывают миллениальную симфонию, сегодня об этом странно вспоминать, но конец прошлого века страсть как любил пышно отмечать даты. Вернону подворачивается возможность поднять до небес рейтинг возглавляемого им журнала, заодно сквитавшись с напыщенным аристократом Гармони - всплывают компрометирующие фотографии министра в образе трансвестита и Вернон намерен их опубликовать, разрушив его карьеру.

Клайв не одобряет этой скандальной идеи, Вернон обижен непониманием со стороны друга, Клайв внезапно вспоминает, как много он делал для Вернона на протяжении их знакомства и как мало получал взамен, взаимные обиды копятся. В поисках вдохновения для симфонии, он отправляется в горы, где становится свидетелем неприятной сцены между мужчиной и женщиной, которые кажутся любовниками или даже супругами,. Позже оказывается, то был очередной эпизод нападения маньяка, названного Душителем озерного края. Нет-нет, ничего фатального, женщина спаслась, а мерзавца поймали, но Клайв, на которого как раз в это время нисходит вдохновение, не спешит исполнить гражданский долг и предложить себя полиции в качестве свидетеля, чем дает повод уже Вернону упрекнуть себя в небезупречности моральной позиции. Развязки не ожидают ни герои, ни читатель.

Синдром самозванца, ранняя деменция, предательство и манипулирование - сквозные темы в творчестве Иэна Макьюэна, которого я, признаюсь, не люблю. Его ставят в один ряд с Джулианом Барнсом, но где у последнего умение увидеть и показать величие в малом, нежное, бережное, сочувственное проникновение в самые потаенные глубины, там у Макьюэна набор хромированных инструментов, препарирующих низость и подлость человеческой натуры.

"Амстердам" не исключение. В погоне за броским сюжетом, достойным желтой прессы, автор дискредитирует идею возможности спокойно и с достоинством уйти, не переживая мучительного унизительного распада, не терзая ближних. Лишает права на выбор.

Странный ты человек, — сказал король Марк Мерлину, — ты, говорящий столь странные вещи. Ты груб и неотесан — тебе не подобает вести речи о таких делах.

Уж точно не королю Марку, которого вы можете помнить по истории Изольды и Тристана, упрекать в грубости, неотесанности и ведении неподобающих речей самого Мерлина. Но так устроен мир: на одного Мерлина в нем всегда приходится сто тыщ Марков. Неудивительно, что читателей, укоряющих "Смерть Артура" за недостаточную увлекательность и стилистические огрехи намного больше, чем тех, кто ценит ее по достоинству. Книгу, написанную полтысячи и еще полсотни лет назад, на минутку. Можете представить себе такую древность?

Рассматривать роман или правильнее сказать - сборник романов, как беллетристику было бы в высшей степени неверно, мы ведь не читаем "Слова о полку Игореве"в подстрочном переводе с древнерусского, нам подавай перевод Заболоцкого или как минимум Лихачева. Взыскующим утешительного приза увлекательности и малого объема могу посоветовать альтернативное решение - литературное переложение романа Питером Акройдом "Король Артур и рыцари круглого стола", которое Альпина выпустила в переводе Любови Сумм, этот роман и компактнее больше чем в половину. Да, читерство, но если очень хочется знать, что же там такого, в той книге, а маяться с аутентичным вариантом нет времени и сил, это может стать неплохим альтернативным решением. А тем, кто не ищет легких путей, сюда.

Сведения о Томасе Мэлори противоречивы и неточны. Предположительно был рыцарем графства Уорикшир, участвовал в войне Алой и Белой Розы на стороне графа Уорика, представлял графство в парламенте, был заточен в замке, откуда бежал. Но последние годы жизни провел таки в заключении, где имел однако доступ к обширной библиотеке и не знал нужды в письменных принадлежностях. Там написал свой артуровский компендиум.

Роман, впервые опубликованный создателем английского книгопечатания Кекстоном в 1485 году, и в оригинальной. Кэкстонской редакции сплошной текст делится на 507 рубрик. Русский перевод Ирины Бернштейн, разбитый на 8 частей, которые многие исследователи рассматривают как отдельные романы - это более поздняя Винчестерская редакция. "Смерть Артура" наиболее полное собрание новелл Бретонского цикла в западноевропейской средневековой литературной традиции. Из нее, как русская литература из гоголевской "Шинели", в той или иной степени вышла вся приключенческая, военная, любовная, мистическая проза и поэзия более поздней европейской традиции.

Собственно Артуру напрямую посвящены три из восьми книг: первая, вторая и заключительная, в остальных этот образ, наиболее полно воплотивший британскую национальную идею, отходит на второй план, оставаясь фоновой фигурой, осеняющей светом благородства и величия все происходящее с рыцарями, составляющими цвет его дружины и выступающими на главных ролях в романах с третьего по седьмой.

Книга первая Повесть о короле Артуре рассказывает о предыстории появления Артура на свет, где немалая роль принадлежит волшебству Мерлина, придавшего королю Утеру Пендрагону облик супруга леди Игрейны, к которой тот воспылал незаконной страстью. Зачатый формально во грехе, Артур появился на свет в законном браке, потому что после смерти герцога Пендрагон сочетался с Игрейной. Однако во исполнение обета, как многие мифические персонажи, мальчик отдан был на воспитание и для того, чтобы подтвердить законность своих прав на престол, ему приходится вынуть из наковальни меч, чего не могут сделать сильнейшие мужи королевства. Историю "Меча-из-камня" знают все, а знаете ли вы, что Артуру пришлось вынимать и вновь засовывать его туда пять (!) раз на протяжении полугода, потому что бароны раз за разом откладывали окончательное решение? И только возроптавший народ ("Артура на царство!") угрозой смуты убедил их отдать наследнику законный трон. Круглый стол, кстати же, он получил в качестве свадебного подарка от тестя, короля Лодегоранса, женившись на его дочери, Гвиневере.

Книга вторая Повесть о благородном короле Артуре, как он стал императором через доблесть своих рук. Король Артур и его рыцари доказывают свою непревзойденную доблесть, разбив войска римского императора Луция и покорив большую часть Европы. Воевали не из пустого желания побряцать оружием, а потому, что Рим прислал послов за значительной в материальном выражении данью, которая, будучи выплачена сполна, разорила бы Британию. По сути, бились за свою независимость.

Книга третья Славная повесть о сэре Ланселоте Озерном Кто не знает Ланселота и его любви к королеве Гвиневере? Он первый по рыцарской доблести и один из центральных героев, участвующих в поиске Святого Грааля. Ланселот идеальный рыцарь в сияющих доспехах и высший авторитет в рыцарских добродетелях, без колебаний бросающийся навстречу опасностям, встающий на защиту обиженных и слабых, крушащий противников, которые многократно превосходят его числом. Ланселот идеальный рыцарь.

Книга четвертая Повесть о сэре Гарете Оркнейском по прозванию Бомейн прообраз романа воспитания, причем инициатором "воспитательного процесса" становится сам Гарет, сын благородных родителей и племянник Артура, который является ко двору инкогнито и живет первый год в статусе едва ли не кухонного мужика, терпя насмешки и поношения сначала от сенешаля сэра Кея, а после от девицы Мальдегунды злоречивой, которой вызывается помочь в ее беде и совершает на ее глазах множество подвигов. Таким способом Гарет воспитывает доблесть, благородство. кротость и "вежество", становясь первым рыцарем клана Ланселота.

Книга пятая о сэре Тристраме Лионском Тристрам, племянник короля Марка, которого вспоминали в начале - это тот самый Тристан из лучшей и самой трогательной любовной легенды, какую знает свет. Вы конечно помните. как посланный дядей в качестве полноправного представителя за невестой Изольдой Белокурой, он по случайности пьет вместе с ней на корабле любовное зелье, предназначенное на брачном пиру навеки связать испивших его, и становится пленником этой любви на всю оставшуюся жизнь. Любовная линия сэра Тристрама, как положено рыцарскому роману, уступает героической, Тристрам столь же благородный рыцарь, как Ланселот, с тем же невыносимым множеством великих подвигов, которые совершает направо и налево. Но тем, кто сетует Мэлори на однообразие, имеет смысл оценить со- противопоставление двух пар великих любовников и двух мужей. Благородство Артура с подлостью Марка и тем, как все рушится, когда первый уподобляется второму. Но это я забегаю вперед.

Книга шестая Повесть о Святом Граале. Центральным персонажем этого романа выступает сэр Галахад Беспорочный, сын Ланселота, явившийся на свет в результате примерно такого же колдовства, что и Артур. Придворная дама влюбленной в Ланселота леди Элейны навела на нее чары и тот возлег с ней, думая, что это Гвиневера. После долгих поисков Грааля, состоящих из череды встреч с отшельниками и святыми мужами именно Галахаду удается исцелить Увечного короля и добыть святую чашу, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь Христа. Спустя год, Галахад возносится на небо вместе с чашей, являя доказательство превосходства мира Грааля над миром грешников.

Книга седьмая о сэре Ланселоте и королеве Гвиневере. Прообраз любовных романов и психологической прозы. Столкновение рыцарской чести и васальной верности. Ланселот в этом романе дважды спасает Гвиневеру от костра, уготованного ей наветами Мордреда, причем если в первый раз королева невинна, то во второй - он защищает виновную. Ланселот не может как рыцарь не спасти свою королеву и не может оставить однажды выбранную возлюбленную. Следовательно, чтобы быть рыцарем до конца, он должен упорствовать во грехе - против своего господина и против нравственности. Трагический раскол личности Ланселота, который остается благороднейшим из рыцарей (эпизод с исцелением Урии наложением рук), но обрекает на смерть любящих его (эпизод со смертью девицы Лавейны, умершей от любви к нему) - это начало конца, упадок рыцарства, что приведет к окончательному крушению Золотого века в заключительной части.

Книга восьмая Плачевная повесть о смерти Артура Бескорыстного. Собственно смерть Артура, вынужденного наветами Мордреда вступить в роковое самоубийственное для обоих противостояние с Ланселотом, всегда бывшим краеугольным камнем его рыцарства. В этой части разрушается множество связей, казавшихся незыблемыми: Ланселот случайно убивает неузнанного им названого сына Гарета, в третий раз спасая от костра Гвиневеру. Артур осаждает его замки, Мордред распускает слухи о смерти короля и занимает "вакантный" престол, принуждая Гвиневеру к браку. В финале, смертельно раненного Мордредом, фея Моргана забирает его на остров Авалон, откуда он явится, когда Британии будет угрожать лютая беда. Гвиневера уходит в монастырь, Ланселот тоже уходит в монастырь (в другой, на всякий случай).

Резюме: не самое комфортное и актуальное на сегодняшний день чтение, и всем подряд я не стала бы его советовать. Да никому не стала бы, если честно. Но рада, что прочла полностью и теперь эта бесполезная роскошь, со всеми ее благородными рыцарями, злоязыкими девицами-в-беде, турнирами, мечами с собственными именами Эскалибур и Галантин, и затянутыми шелком щитами - что все это теперь в моем читательском активе. Грамерси Долгой прогулке.

Искусственным раем
Грезишь в своих мечтах
"Технология"

Айрис наша современница из Лондона альтернативной реальности. Молода, хороша собой, образована, успешна. Несчастлива, ненавидит свою работу и по большому счету - жизнь. Мечтает все переменить. Вот уехать бы туда, где можно начать с чистого листа. Под высокое небо Никты. Фантастическое допущение книги в существовании планеты, куда избранные земляне могут попасть через... провал в океане.

Высокотехнологичные никтианские апартаменты, устроенные по типу кампуса, ждут своих обитателей. Об их жизни идет реалити-шоу. Попадая на Никту, они отказываются от контактов с Землей и всем-всеми, что-кто там остался. Никакой связи, никаких новостей и главное - никакой возможности вернуться. Айрис согласна, здесь ее все достало. Бессмысленная работа, жизнь офисного планктона с соблюдением корпоративного этикета и пьянками с сослуживцами по пятницам. Есть подруга, есть парень, есть мать и сестренка, но подлинной близости ни с кем нет. Там, в дивном новом мире, все будет иначе.

Так и есть. Сначала. От сектантов никтианцы отличаются разве только тем, что не творят кумира из определенной фигуры, идеализируя скорее жизнь в колонии как таковую - подлинное равенство и общий труд на всеобщее благо. Хотя суть колонии с самого начала неясна, атмосфера Никты ядовита для людей, внешне она кажется подобием земной Сахары, разве что песок не желтый, а сиреневый. Осваивать там нечего, да никто и не пытается выходить за пределы периметра, хотя бы и облаченным в скафандр. Вот так взять и заслать в никуда хренову тучу народу, великолепные соорудив палаты, странно, правда?

Общая нелогичность, сюжетная и мотивационная недокрученность сильно не на пользу роману Луизы Саумы. Ты, читатель как гость Безумного чаепития, на котором, к тому же, вместо фарфора и чая пластмассовые игрушечные чашечки и вода из лужи - все это понарошку, но давайте притворимся, что по-настоящему. Избыток абсурда убивает интерес к событиям книги и единственная причина, по которой не бросаешь - ожидание развязки, которая вернет происходящему логику.

Второй за последнее время нелепый роман о бегстве офисных работников на другую планету. Первым был "Гарторикс" Юлии Идлис с примерно тем же уровнем мотивации и обаяния. "Все, что ты хочешь" хотя бы короче, что воспринимается несомненным достоинством. История о том, как мало "иметь" соотносится с "быть счастливой", если нечем наполнить пустую и безвидную жизнь.

Почему разбойники всегда хохочут? Джерри Джек, который всех людей зарезывал, так он всегда грубо хохотал. Ему судья говорит: “Теперь ты на электрическом стуле заплатишь за свои грехи”. А злодей в ответ грубо захохотал. Отчего же ему смешно? Ведь его же там повесят на этом стуле? А он хохочет. Мама, отчего они хохочут? Ма-ама!
Но Маруся уже думает о своем и отвечает рассеянной скороговоркой.
— Хохочут, значит, хороший характер…

Ее метафизическим возрастом в самом деле были 13. Эпизод в начале десятых, некий заезжий магнетизер поместил на афишу среди прочих вещей, которыми собирался поражать публику: "определение вашего метафизического возраста". И Тэффи сказала случившемуся рядом Сологубу, что не сходить ли, а он ответил, что и без эзотерики видно - ей вечные 13.

И когда она говорила: "Славой я объелась" - это было не фигурой речи, а констатацией. Слава обрушилась на Надежду Лохвицкую, больше известную по псевдониму Тэффи, огромная как дом. Или даже как кондитерская фабрика - в ее честь назвали сорт карамели и во время поездки с авторскими чтениями, поклонники завалили этими конфектами весь ее гостиничный номер. Ее рассказы любил царь и читал их по воскресеньям в кругу семьи, а советское книгоиздательство не переставало пиратски выпускать книги Тэффи, с 1919 года пребывавшей в эмиграции.

Мне повезло свести знакомство с чудесной прозой Тэффи в конце восьмидесятых прошлого века и с тех пор радуюсь всякой возможности прочесть-перечитать. "Кусочек жизни" от Редакции Елены Шубиной лучший из возможных подарков под елочку, а в нынешних обстоятельствах еще и печально актуальный. В сборник вошли рассказы разных лет, большинство из которых прежде уже читаны, но у прозы Тэффи есть чудесное свойство возвращаться в каждом следующем чтении почти такой же яркой, как при первой встрече.

Она в каком-то смысле Джейн Остен русской литературы. А вещи, написанные в эмиграции, ощущением вечной бездомности и утраченного рая может даже больше сближают ее творчество с ироничной остенианой. Однако мне в этом сборнике интереснее были читаные впервые воспоминания о Сологубе, об Алексее Толстом, Бальмонте, Куприне и даже о Распутине, с которым писательница несколько раз встречалась после того, как на первый вечер, где он был среди гостей, ее уговорил пойти Розанов.

О мужике, с которым советовалось царское семейство, она говорит без восторга и без ненависти, сопровождающей прочие упоминания этой мистической фигуры. Оказавшись невосприимчивой к его чарам, она отклонила предложение сделаться одной из "деточек" и стала свидетельницей крайне неприятной физиологической реакции, о которой мы сегодня сказали бы: "эк его колбасит". Очевидно люди, невосприимчивые к его гипнотическому воздействию заставляли старца переживать род физической муки.

Замечательно милые, забавные, исполненные большой нежности воспоминания о Толстом, на которого большая часть творческой эмиграции была обижена как за его немыслимое процветание после возвращения, так и за "Эмигрантов". Но не Тэффи. У нее было удивительное и редкое свойство принимать людей такими, какие есть, не пытаясь привести к некоему общему знаменателю записной морали и социальных ожиданий. Чего стоил эпизод с чайником, который, собравшись уезжать, красный граф последовательно продал десятку сотоварищей: "Отличный чайник, продам тебе за 10 франков, самому стоил вдвое дороже. Только деньги давай сейчас, не то и ты забудешь, и я забуду, а оставлю, как уезжать стану."

Или с чернилами, флакон которых вылил на себя, пробравшись в темную хозяйкину спальню в поисков духов от Герлен, подаренных Тэффи поклонниками. От кого-то другого такие подробности о человеке выглядели бы примерно таким пятном на репутацию, какое чернила оставили на костюме Толстого, но не от нее. В ее воспоминаниях слышится только "Мы все любили Алешку, с его отъездом русская эмиграция стала пресной, утратила свои соль и перец". Очень сочувственно о Куприне и уважительно о Сологубе. Еще несколько текстов о людях, чьи имена и творчество незнакомы мне.

Чудесный сборник, дивная Тэффи.