– Быть или не быть, как сказал бард.
– Кто? Кто такой бард?
– Понятия не имею. Мой хозяин так его называет.
– А-а.

Артуро Перес-Реверте умеет удивлять. С "Фламандской доской" мастер интеллектуального детектива, с "Клубом Дюма или Тенью Ришелье" мистик и конспиролог, с "Капитаном Аларисто" романтик плаща и шпаги. В приоритете история, в обоих смыслах: как наука о прошлом и как сюжет. В остальном он может увлекательно на самые разные темы. В этой книге история только во втором значении, прошлого нет, вся она о настоящем и вообще не про людей.

"Боевые псы не плачут" про собак. Не философская притча, где за фигурами животных прозрачно угадываются люди, как в "Удавах и кроликах" Фазиля Искандера. Не анималистика в чистом виде, как у Сетон-Томпсона. Добротный приключенческий сюжет с антропоморфными собаками, которые заглядывают в местный аналог кабачка - "Водопой Марго" пропустить по глоточку, а то и надраться в хлам, читают объявления, странно смеются, и улыбаются совсем не так, как хозяин собаки опишет ее улыбку. Что удивительным образом не мешает им быть псами-которых-видишь-воочию.

Может быть потому, что в книге те особенности, которые составляют общее между нами: люди и собаки существа социальные, мы и они способны на сильную привязанность, испытываем потребность в стабильности и поддержании существующего порядка вещей, даже когда этот порядок с каждым днем все менее хорош. Арап бывший бойцовский пес, достаточно смекалистый и предприимчивый, чтобы обеспечить себе достойную старость, спасши хозяйское добро от воров. Теперь на шее у него металлический ошейник - своего рода паспорт, сообщающий: "Предъявитель сего законопослушный домашний гражданин, а никакой не не нелегал собачьего мира".

Гарантированная миска похлебки и относительная свобода уже есть, силы еще есть и зубы на месте - о чем еще мечтать. Он и не из породы мечтателей, проводит время большей частью на водопое Марго, суки-феминистки, трындит о том, о сем со знакомыми кобелями, о былых битвах рад бы вовсе забыть. Да и забыл, если честно. Это ведь не он выставлял себя на ринг, натаскивал и науськивал, заставляя калечить и убивать других собак. Люди, им и отвечать. Так бы все шло, но однажды исчезает Тео, которого Арап считает своим другом. Собачье радио доносит, что его, вместе с другим кобелем Борисом (русским псовым) схватили двуногие, которые устраивают собачьи бои.

Что ж, время вспомнить былые дни. Она небольшая, эта книга, порой забавная, местами трагичная, большей частью интересная и динамичная. Аудиоверсия в исполнении Александра Шаронова очень удачна. А творческое долгожительство Перес-Реверте, написавшего "Псов" ближе к семидесяти, восхищает,

Жизнь так печальна, но все мы ее живем.

Якуб Малецкий одна из самых заметных фигур современной польской литературы, мне повезло познакомиться с ним задолго до номинации на премию Ясная поляна и даже до русского перевода его дебютного романа. Больше четырех лет назад слушала оригинальную аудиокнигу в исполнении Анджея Ференца, но перечитала сейчас свою тогдашнюю рецензию, и восторга от возможности понимать польский с голоса вижу в ней больше, чем рассказа о книге. Так неверно, надо исправить.

Начну с названия. Когда мы говорили о "Dygot" с книжным обозревателем и критиком Кристиной Куплевацкой, она сказала то, с чем не могу не согласиться: по смыслу это скорее соответствует не дрожи, а тряске. В русском дрожь семантически больше связана с неуверенностью и страхом, а пугливыми героев романа никак не назовешь. То. что с ними происходит - именно бесконечное сотрясание-потрясение-тряска, невозможность укорениться в жизни, приспособиться к ней и жить сколько-нибудь спокойно. Судьба трясет их как терьер тряпку или как игрок стаканчик с костями и всякая следующая комбинация в этой игре оказывается хуже предыдущей.

Малецкий делает этой книгой удивительную вещь, выворачивая наизнанку концепцию семейной саги в ее привычном смысле, когда род приходит и род уходит, что-то со всеми этими людьми случается, как-то они переживают трагедии, но есть в их жизни и победы, свершения, поводы для радости. Герои "Дрожи" получают удар за ударом, не имея времени и сил оправиться. Все начинается в тридцатых, когда Янек Левандовский встречает свою Иренку. Лето, дождь. рыжая девчонка лежит в неглубокой луже на краю поля, раскинув руки и ловя губами капли дождя. Он ложится рядом и они остаются вместе до конца жизни.

Только прежде война, чудом избегнутая обоими депортация и служба у немецкой Фрау, которая добра к своими молодым польским работникам, с удовольствием возится с их малышом Казиком, но когда в конце войны фрау отправляется домой на набитой добром телеге,приказав Янеку довезти ее, парень сбегает, бросив ее посреди дороги, а вслед ему несутся проклятия: "Чтоб у вас дьявол родился, а не ребенок!" Иренка беременна вторым, Виктусь рождается альбиносом.

И, вот удивительно, я всю жизнь прожила, порой встречая людей с аномалией пигментации, но до последнего времени не слышала, что молва наделяет их магическими свойствами. Внезапно почти одновременно две книги, где мир ловит героев на предмет отщипнуть от них кусочек по типу "Возьми волосы альбиноса...", вторая "Остров Сахалин" Веркина, если что. Ужасно, особенно учитывая, что волосами далеко не ограничивается. И вот мальчик, которого его отличие без того делает предметом школьной травли, едва не погибает, когда во время череды неурожайных лет, соседи пытаются принести его в жертву. Скажете дикость? Соглашусь. только вот, культуры на нас тонким слоем намазано, поверх темных диких пластов.

Скромница Хелена из соседнего городка, пережив предательство первой любви, обретает счастье с неловким и неуклюжим, но любящим и надежным Бронеком Гельдой, и все у них хорошо, зеленная лавка приносит небольшой доход, жить бы, да жить, но будет свое цыганское проклятье, и единственная дочь Маля станет жертвой огня. Ожоги пощадили лицо девочки, превратив ее тело в оплавленное нечто и лишив надежды на нормальную жизнь. Удивительно ли, что эти двое встретятся и случится чудо взаимной любви которое закончится совсем не чудесно.

И вот мальчик Себа, Себастиан, венец творенья, оправдание мук родителей и дедов-бабок. Собой красавец, сильный, уверенный, никому не даст себя в обиду. Совершенный негодяй. Есть такие парни, только бы с сомнительными дружками мутить нехорошие дела. Удивительно, но все ему сходит с рук. Вот все эти добрые честные любящие люди, бесконечно получавшие от жизни пинки, тычки подзатыльники, а вот он, будем честны, тот еще мерзавчик. Которого, тем не менее, не получается осуждать и ненавидеть.

А закончится все тем же, чем началось семь десятков лет назад. Рыжая девчонка лежит в неглубокой теплой луже на краю поля, раскинув руки и ловя ртом капли дождя, парень ложится рядом. И есть в жизни счастье. Отличная книга, правда.

Друзья - это как семья.

Компания друзей собирается праздновать приход благословенного 2019 - о Ковиде никто еще слыхом не слыхивал, возможность беды, с которой уже год живем, нормальному человеку в голову не придет, а от последствий мирового финансового кризиса все постепенно оправляются. Ребята сплошь выпускники Оксфорда и сейчас, когда им слегка за тридцать, можно сказать, что все они очень недурно устроились в жизни.

Каждый год с институтских времен встречают вместе, такая традиция, и они могут себе позволить сделать это с выдумкой, вот на этот раз сняли поместье в шотландской лесной глуши, красивейшая первозданная местность, до ближайшего населенного пункта час езды. Нет, они прибыли на поезде, но до конца праздников поездов по этой ветке не будет, да и снега на путях навалило по самое не хочу. Но в том-то вся прелесть, поместье оборудовано по последнему слову техники и дизайна, генератор мощный, продуктов отменного качества с собой достаточно и море Дом Периньона.

Заманчивая отъединенность от мира и возможность посвятить все свое время только дружбе оборачивается кошмаром, когда один член компании сначала исчезает, затем найден мертвым. Ничего не напоминает? Ну конечно, "Кто не спрятался" Яны Вагнер, уточню - написанный двумя годами раньше и, между нами - из совершенно такой же завязки она сумела сделать историю на порядок интереснее, сложнее и убедительнее, чем англичанка Люси Фоли.

В "Охотничьем доме" кроме членов компании, из которых, впрочем, "говорящими" оказываются всего трое: красотка и звезда Миранда, умница карьеристка Кейти и жена одного из парней, отчаянно стремящаяся стать своей, Эмма - добавлены еще голоса двух людей из персонала поместья. Впрочем, переживающий последствия ПТСР бывший морпех, ныне егерь Даг и врач Хизер, любимый которой погиб, спасая людей на пожаре, оба настолько шаблонные и сто тыщ раз использованные в мировой литературе/кинематографе типажи,что вдохнуть в них подобие жизни мог бы гений Стивена Кинга, до которого Люси Фоли сильно далеко.

Интрига закручена отменно, ружья стреляют вовремя и в целом читабельно, а если слушать аудиокнигой в исполнении Юлии Яблонской и Алексея Багдасарова, то можно получить немало удовольствия.

Просто книги всегда играли такую большую роль в моей жизни, что оказаться на Крите и не иметь вообще никакого касательства к ним… Это было слишком жестоко.

Это Энтони Горовиц, получивший официальный карт-бланш Конан-Дойлевского общества на продолжение Холмсианы. Не суть, что для поклонников Шерлока "Дом шелка"не встал в ряд аутентичных историй, рассчитывать на такое было бы слишком смело. Однако хороший крепкий роман "в духе", вполне себе получился. И теперь автор пишет еще три рассказа о Холмсе для сборника новых его приключений на Сторителе. А пару лет назад чарты порвали "Сороки-убийцы" - книга-в-книге, роман в духе Золотого века детектива (Агата Кристи, Филлис Дороти Джеймс и вот это вот все) внутри современного интеллектуального детектива.

"Совы охотятся ночью" продолжение "Сорок", вторая книга расследований Сьюзан Райленд, наполнившей наши книжные сердца восторгом абсолютного узнавания. Она больше не ведущий редактор известного издательства, буквально сгоревшего синим пламенем в финале первого романа. Так получилось, что потеряв работу, героиня полностью изменила жизнь: продала лондонскую квартиру и уехала с любимым человеком на Крит, где пара открыла небольшую семейную гостиницу на дюжину номеров, тотчас обретя немыслимое количество головных болей.

Для того, кто не сталкивался с реалиями ведения своего маленького дела, начало романа - наглядный пример жизни мелкого предпринимателя, который колотится рыбой об лед, бесконечно вкладываясь, а взамен получает долги вместо прибыли. Это везде одинаково. И совсем не остается времени-сил на вещи, которые всегда доставляли удовольствие (чтение), и не до романтики, какая уж тут романтика, когда еле доползаешь ночью до кровати, и приходится общаться с кучей неприятных людей. В общем, примерно фильм "Mamma Mia". Тут-то и появляется эта пара. Они тоже владельцы отеля, но какого! Роскошного заведения в Англии, где предлагают Сьюзен пожить некоторое время совершенно бесплатно, да вдобавок заплатить ей десять тысяч фунтов за любые сведения об их дочери Сесили, некоторое время назад бесследно исчезнувшей.

Стоп, а каким боком здесь Сьюзен? Дело в том, что восемь лет назад, в день свадьбы Сесили в отеле ее родителей произошло чудовищное по жестокости убийство одного из постояльцев, после чего за решетку угодил работник, румын Штефан, сознавшийся в преступлении. Через некоторое время там остановился писатель Алан Конвей, чьим бессменным редактором до его смерти была Сьюзен, после он написал очередной роман о приключениях Аттикуса Пюнда, события которого не имеют ничего общего со смертью постояльца. Но Сесили, прочитав "Пюнд берется за дело" поняла, что в книга зашифрована истинная разгадка того давнего преступления, и собирается восстановить справедливость. посодействовав освобождению невиновного человека. Она позвонила родителям, сообщив об этом без подробностей, после чего сама бесследно исчезла. Никто лучше Сьюзен не знает творчества Конвея и никто не сумеет отыскать след Сесили, если с этим не справится она.

Ну да, ну да, с точки зрения здравого смысла и формальной логики зачин тот еще. Но мы с вами в детективе, который всегда есть пространство здравого смысла, стремящегося к нулю. Итак, Сьюзен берется за дело, имея в виду закрыть финансовые бреши своего предприятия, передохнуть немного от верчения белкой в колесе, и может быть помониторить возможность возвращения к милой сердцу работе редактора. А нас ждут два детектива под одной обложкой - согласитесь, выгодное приобретение? И новая встреча не только со Сьюзен Райленд но также с Аттикусом Пюндом.

И нет, я ошиблась, когда сказала, что детективов под одной обложкой два. Их три! И никто не уйдет обиженным.

Когда важное минует, мы переводим дух и осматриваемся, мы начинаем понимать, что это было и что это есть, и мы начинаем рассказывать его самим себе.

Значимость фигуры кавалерственной дамы Антонии Сьюзен Байетт безусловна, но определить, в какой своей ипостаси она наиболее ценна, не так-то просто. Великая английская писательница, один/одна из самых интересных и читабельных букеровских лауреатов, икона феминизма, мастер постмодернистской прозы, великолепный стилист, замечательно хороша с сюжетом. Она на стыке множества актуальных в современном мире тенденций и везде среди лучших, а возможно лучшая. Это прекрасно, но и ко многому обязывает, ей не прощают даже малейшего несовершенства.

И кстати, "Обладать", принесший Букера, я не то, чтобы люблю, а "Детскую книгу", которая лишь номинировалась на премию - очень. А два первых романа Квартета Фредерики: "Дева в саду" и "Живая вещь" - прямо-таки обворожили меня, но даже не стану пытаться читать третью и четвертую до перевода, избыточность Байетт с моим далеким от совершенства английским воспринимается нагромождением, в то время, как хороший перевод превращает ее в симфонию. Азбука делает хорошие.

Но в случае сборника, объединившего под одной обложкой полторы дюжины писаных в разное время, неоднородных по тематике, произведений, над которыми работал коллектив из десяти переводчиков, было бы чересчур оптимистично ожидать некоего равномерного впечатления. Одни вещи воспринимаются лучше, другие хуже, это нормально. Общее название "Призраки и художники" представляется попыткой запустить книгу в пандан к сборнику "Чудеса и фантазии" в едином стилистическом, в духе прерафаэлитов, оформлении обложки, с тем же медальоном "От обладателя Букеровской премии". Азбука умеет делать красиво, однако говорить об общем впечатлении сложно, потому совсем коротко о вещах в составе сборника.

"Расин и вышитая скатерть". Время действия - скорее всего период между двумя войнами, место - закрытая частная школа для девочек, куда героиня, прообразом которой, судя по всему, послужила мама писательницы, попадает по стипендии для одаренных детей из малообеспеченных семей. Можно предположить, что девочка буде страдать от социального неравенства, но нет, главным источником ее боли становится классная дама. Наставница с самого первого дня выбирает Эмили в качестве девочки для битья и на одном полюсе она, с бесконечными шпильками, на другом - немыслимая гармония, открывшаяся девочке в драмах Расина вкупе со стремлением поступить в университет, а значит нужно из кожи вон вылезти, чтобы сдать выпускные экзамены с максимальным баллом. Ты хочешь вырваться из клетки, а мир не видит для тебя лучшей перспективы, чем вышивка скатертей мережкой по гроб жизни.

"Розовые чашки." Такой, в чем-то лайтовый, а в чем-то куда более ожесточенный вариант "Отцов и детей" С одной стороны вечно бунтующая против родительских установлений и правил молодежь, с другой - вечно недоумевающие, "чего им не хватает?" родители. И что же. нет совсем никакой возможности притушить конфликт? Есть, но шаг навстречу должен сделать тот, кто старше и мудрее, кто и без того все время отдавал в этих отношениях.

"Июльский призрак" довольно постмодернистская вещь, которую стоит рассматривать как часть подготовки к "Обладать". Мужчина и женщина, каждый после своей драмы, становятся новыми соседями. Они замечательно подходят друг другу, но каждый укрылся в своем одиночестве как в панцире. Она всюду видит призрак потерянного сына, которого вскоре начинает видеть и он. В какой-то момент понимая, что должен заполнить собой пустоту внутри нее.

"Ближняя комната" Смерть матери, уходу за которой она посвятила последние двадцать лет жизни, пожертвовав личной жизнью и карьерой, освобождает героиню. Теперь она может жить как пожелает и двигаться в любом направлении, да только вот поезда уже ушли. а призрачные голоса бесконечно ссорящихся родителей из соседней комнаты, на которые прежде жаловалась мать, теперь обречена слышать она.Такое вечное возвращение, не совсем по Ницше.

"Сушеная ведьма" Африка, мужа женщины забрали в солдаты, одинокая, лишенная защиты и поддержки, она прежде времени увядает, чувствуя, как жизнь словно бы истекает из нее. Она идет к умирающей колдунье и та, вместе со способом лечения, передает ей свою силу. Отныне Оа "матушка", которая вылечивает одних и не может отказать в помощи другим, даже зная, что обладание желаемым погубит их. Ожидаемо селяне в один момент обвиняют ее в ведьмовстве и всех бедах, а наказание для ведьмы - трое суток на солнцепеке без воды. Выживешь. значит невиновна. Стоит ли говорить, что если кто и выживал, тот уже не был человеком. И вот она медленно умирает в муках, а На третий день ее стало две. Она была подле тела и видела иссыхающую плоть, бурую и синюю, лицо в трещинах, оскаленный рот с сухими костяными зубами. Она быстро шагала внутри себя — значит, у нее были ноги — и смотрела избоку — значит, у нее были глаза — на несчастную тварь, привязанную к дереву. Волны шли через нее — новую, и она купалась в жару, набирала его в ладони, как набирают воду, плещась в затончике после дождей, когда пустое русло наполнилось. Скоро она оставит эту бедную тварь, и тогда оборвется сухой гремучий хрип, идущий у нее из глотки. Сильная вещь. И она не оставит односельчан своим попечением, будьте уверены.

"Потеряла лицо" Запад есть Запад, а Восток есть Восток в современном изводе. Мы можем гордиться своей толерантностью , непредвзятостью и широтой взглядов, но рожденным и воспитанным в русле западного культурного канона трудно. почти невозможно, воспринять и сделать по-настоящему своим восточный.

В день смерти Э. М. Форстера. Столь же любимый писателями, сколь ненавидимый большинством читателей рассказ о творчестве. Байетт наполняет иронией и темным юмором историю просвещенной читательницы, которая решает написать ни много, ни мало - роман, который станет бомбой. Она точно знает, что там должны быть любовь, игры сверхшпионов, немысимой ценности произведения искусства, интриги, коварство. И все это принимается с жаром воплощать, пока не встречает давнего шапочного знакомого. который пытается втянуть ее в непридуманную историю со шпионажем и вот этим вот всем.

"Подменыш". Частый у Байетт мотив одинокого несчастливого, неловкого и неуклюжего ребенка в престижной частной школе. Гадкого лебеденка среди счастливых самодовольных утят. Не травимой коллективом жертвы, нет, но отдельного по многим причинам: не так здоров, силен и крепок; бедно одет; интересуется книгами, а не спортом и вечеринками - изгоя, живущего в неизбывном страхе. Героиня, знаменитая писательница, свой экзистенциальный ужас побороть сумела и благополучно переплавила в творчество, теперь помогает адаптироваться таким же чужакам, предоставляя на время приют в своем доме. Или не помогает.

"Разлито в воздухе" Насилье и бессилье. Опять страх, на сей раз страх одинокой стареющей женщины перед жизнью, перед мужской агрессией, перед - какам бы смешным это ни показалось - изнасилованием. Мерзкие песенки про "как у нашей бабушки, бабушки-старушки..." на самом деле еще и эмоционально непроходимо тупы. Возможное надругательство в каком-то смысле пугает больше физической боли или угрозы ограбления. Однако гуляя с собакой она встречает слепую женщину, у которой куда больше причин погрузиться в неизбывный ужас, а она, между тем, даже приглашает героиню и парня, которого та оценивает как потенциально опасного, в гости на чай. В воздухе разлито "как страшно жить", но если думать только про страшно, когда и жить?

"В оправе пропасти" Думаю, это тоже часть подготовки к "Обладать". Роберт Браунинг с сестрой путешествуют по Италии, молодой и талантливый. но пока неизвестный английский художник пишет портрет соотечественницы, между молодыми людьми вспыхивает любовь, но решение все обдумать оказывается роковым для юноши. О чем в письме с сожалением сообщают Браунингу, отменяя приглашение по причине отъезда семьи из Флоренции, где семья не может оставаться после трагедии. Впрочем, есть много других чудесных городов, где путешествующие англичане со средствами могут оказать гостеприимство великому соотечественнику.

"Сахарное дело" в 1987 году - год выхода сборника, титульным рассказом которого является "Сахарное дело", термин "автофикшн" не был изобретен, но это именно он. Биографическая повесть о корнях, о семьях матери и отца, о смерти последнего в Амстердаме от ишемической болезни сердца, которая убила его раньше, чем рак. На самом деле мощное произведение, в котором любящий прозу Байетт найдет источник большинства ее тем. Одна из лучших вещей сборника, которую я непременно советовала бы читать.

"Щиколотки медузы" А это уже из сборника "Истории с Матисом" Такое: "молодость прошла, а жизнь все длится" и "успех приходит слишком поздно" и "где мои - нет не 17 лет, а 30-35, даже 40". Героиня все время стрижется у модного мастера, всякий раз все более недовольная результатом, пока в очередной раз, превращенная очередным визитом в ненавидимое "теткинское" подобие своей матери, не разносит салон вдребезги

"Художники" Очаровательная вещь, героиня замужем за небесталанным, но не знаменитым художником. Сама она, тоже художница, давно наступила на горло собственной песне, продавшись индустрии глянца - редактор модного журнала. Кто-то же должен оплачивать счета. А ее домработница, без которой она не справилась бы с работой, двумя детьми и капризным творческим человеком в мансардной мастерской - совершенно уникальная тетка. Наполовину гайанка, наполовину ирландка, ходит на работу в дичайшей смеси цветов и стилей из секонда и самовязаных вещей (ее муженек как-то стянул где-то вязальную машинку. И угадайте, кому достанется выставка в модной галерее, владелицу которой героиня с трудом залучает в гости, чтобы показать шедевры мужа?

"Китайский омар". А это предтеча "Бесчестья" Кутзее - что такое агрессивный феминизм, продуманный изощренный кенселлинг и как с ним бороться. Необычно для феминистской прозы, тем более для 1993 - год выхода сборника. Но по-настоящему талантливые люди видят не только сегодняшнюю ситуацию, а и предвидят подводные камни, на которые судно может наткнуться в дальнейшем. В общем, не надо мазать Матиса физиологическими жидкостями, искусство этого не простит.

Иногда мы имеем все необходимое, чтобы докопаться до правды. Дело в том, что на самом деле мы не хотим ее знать.

Девочка с мамой и папой живут в доме, который никогда не был их домом. Они все время странствуют, переходя с места на место и нигде подолгу не задерживаются. В каждом новом месте у девочки новое имя, она выбирает его сама: Белоснежка, Золушка. Аврора, Ариэль, Жасмин. Мама и папа любят ее, им хорошо вместе, они всюду носят собой ящичек с братиком Удо, он мертв, но они семья, они не бросают его. Мир враждебен, однако если помнить правила: "1.Чужие опасны. 2. Чужие забирают людей. 3. Никогда не разговаривай с чужими. 4. Не называй чужим своего имени. 5. Не откликайся, если чужой зовет тебя по имени." - если помнить эти правила и следовать им, все будет хорошо. Или не будет? Девочка проснулась посреди ночи оттого. что скорее почувствовала, чем услышала, как кто-то назвал ее по имени. Кто-то, кто не был мамой или папой. Ее настоящим именем.

Треть века спустя, наши дни, детский психолог Пьетро Джербер, чья специализация работа с детьми, пережившими травму, с целью определить, обращались ли с ними в семье жестоко и следует ли лишить родителей права в дальнейшем оставаться ими. Непростая и ответственная работа, но потомственный психолог Пьетро специалист экстра-класса, и в случае, если по косвенным поведенческим признакам не удастся определить истину, он может прибегнуть к гипнозу. Сейчас у него усыновленный мальчик из Белоруссии, который в благополучной итальянской семье внезапно перестал есть. Он сильно исхудал и выглядит уже дистрофиком. Очевидно причину следует искать в прошлом, в душевных ранах, нанесенных биологическими родителями. Вот только малыш сказал няне, что видел нечто пугающее в кладовке своего нового дома. И теперь Пьетро следует определить, действительно ли это происходило или мальчик "наказывает" приемных родителей, оговаривая их, мстя миру за то, что творили с ним родные?

Звонок с другого конца света, из Австралии, от коллеги-психолога с просьбой поработать с ее пациенткой, которая ребенком была удочерена в Италии и теперь едет туда с намерением разыскать место захоронения своего младшего брата, в смерти которого винит себя - этот звонок совершенно некстати. Во-первых, Пьетро детский психолог, во -вторых... "Но вам и предстоит работать с маленькой девочкой внутри Ханны, - говорит австралийка, - Маленькой потерянной измученной девочкой внутри взрослой женщины." Ничего не обещая, психолог соглашается на пробный сеанс, а после он уже не в силах отказаться от общения с этой женщиной. Нет-нет, никакой романтики, он семьянин, обожает сына и жену, которая значительно моложе и уж точно красивее навязанной пациентки. но она знает и говорит ему о нем самом такие вещи, которые цепляют стальным крючком самое средоточие душевных сил. Кто она: авантюристка, шизофреничка. ясновидящая, что-то иное?

Итальянский драматург, сценарист, режиссер и писатель Донато Карризи умеет зацепить читательские если не сердце, то ум и внимание, той же остроты крючком. Криминолог, защищавший диссертацию на тему поведенческих особенностей серийных убийц, помимо безусловного таланта, он аккуратно и не по-дилетантски выстраивает образный ряд романа. Хотя серийных убийц, порадую вас, здесь не будет. А что будет? Жгуче интересная и очень печальная история, в которой прошлое переплетается с настоящим, а мистика находит рациональное объяснение.

"Дом голосов" - это еще и редкая по нынешним временам хорошо выстроенная в плане сюжета история. Все узлы, затянутые по ходу действия, аккуратно распутаются к финалу, все тайны раскроются. Ну, почти все. Есть, друг Горацио...

Все поразъехались давным-давно,
даже у Эрнста в окне темно,
лишь Юра Васильев и Боря Мессерер —
вот кто остался еще в Эс-Эс-Эс-Эр.
Булат Окуджава "На эмигрантские темы"

О том, что художники, сменив кисть на перо бывают замечательно хороши с прозой знает всякий, кто читал "Письма к брату Тео" ван Гога, репинское "Далекое близкое"; "Хлыновск" Петрова-Водкина. Художник и сценограф Борис Мессерер, титулованный "королем московской богемы" продолжает славную традицию. Его рассказ о собственном творческом пути, который занимает в книге значительное, но не основное место, главное отдано коллегам - это огромное читательское удовольствие.

А для человека интересующегося позднесоветском творчеством "Жизнь переходит в память" неоценимый источник знаний о живописи и художниках. Род энциклопедии, которая расширит, углубит и приведет их в систему. Люди творчества, воспринимаемые большинством как некое общее множество, на самом деле достаточно четко отграничены локальными, мало пересекающимися подмножествами: отдельно цвет научной интеллигенции, каждый в своей дисциплине, отдельно писательская, кинематографическая, геймдизайнерская (для современного мира) среда; очень разные музыканты со своей табелью о рангах, трудно представить соседствующими в одной группе рэпера и классического исполнителя. Художники отдельно.

И когда появляется фигура достаточно значимая, чтобы вовлечь в сферу своего притяжения ярчайших представителей разных подгрупп; человек,способный сделать границы сред менее ощутимыми, стать универсальным посредником - это событие. Таким человеком для новейшей советско-российской истории стал Борис Мессерер. Некоторые люди соединением различных обстоятельств словно бы предназначены для такой роли, остается добавить "немногое": талант, харизму, умение дружить. У автора все это есть. Сын балетмейстера и хореографа Асафа Мессерера и двоюродный брат Майи Плисецкой, архитектор по образованию, театральный художник по призванию, муж Бэллы Ахмадуллиной, друг многих писателей, поэтов, артистов, и конечно художников.

Эта книга рассказывает главным образом о художниках, Василий Аксенов, Андрей Битов, Булат Окуджава, Владимир Высоцкий и Марина Влади появляются на ее страницах мельком. Наверно более подробно о них в другом месте, но для меня настоящим открытием стали главы об учителях: Викторе Эльконине, Артуре Фонвизине, Александре Тышлере. Об эмигрировавших и добившихся на Западе разного уровня признания друзьях-сверстниках Льве Збарском, Михаиле Шемякине. Юрии Красном, Эрнсте Неизвестном. О здешних художниках, которых знают и любят ценители, но дилетантам вроде меня их имена ничего не говорили, кроме, разве Валерия Левенталя, да и то, по родству с Вадимом Левенталем (снова пересечение сред).

Удивительно интересный, остроумный, яркий, иногда смешной, часто грустный, порой трагичный рассказ о времени, о себе, о людях, чьи работы - спасибо огромному благу интернета - можно увидеть воочию, читая о них. И это замечательно. Вообще любое просветительство Божья работа, а возвращать из небытия имена, не столь широко известные, дарить их неравнодушным людям - вдвойне.

А как потрясающе Мессерер рассказывает о работе над офортами, это ода влюбленного предмету своих страстных мечтаний. Интересно с точки зрения профана которому в тонкостях объясняют технологию совершенно прежде неизвестного процесса, а как читатель ты просто понимаешь, что такая любовь, такой уровень увлеченности не может остаться без взаимности, и огромный успех художника - это в первую очередь результат бесконечного труда по огранке алмаза природного таланта.

А какая дивная хулиганская история с Ильей Глазуновым, научившим молодых коллег плохому, вот уж не подумала бы, что маститый и увенчанный, он в поисках подходящего помещения для мастерской может бродить по чердакам с кусачками, чтобы перекусывать перекрывающую вход (советское "зачинено-заборонено") проволоку.

Таких забавных милых подробностей с участием персонажей разной степени известности в книге множество, она читается с неизменным интересом и, хотя не заменит курса по Истории искусств, может стать неплохим подспорьем для желающих знать.