"Восстание – это искусство", – утверждает Карл Маркс: но искусство захвата власти, а не ее защиты.

Мало кто сегодня помнит Курцио Малапарте, а между тем, фигура это одиозная и для социокультурного пространства первой половины XX века довольно значимая, его часто сопоставляют с Эрнстом Юнгером, о чьем "Эвмесвилле", по странному совпадению, писала неделю назад. Впрочем, когда приходит время информации, она идет блоками. Однако вернемся к Малапарте. Урожденный Курт Эрих Зукерт, полукровка, немец папа, итальянка мама. Крупный, крепкий, витальный мальчик, вундеркинд, первое стихотворение опубликовал в четырнадцать, в шестнадцать бежал из дома сражаться за свободу Франции, имеет множество наград за храбрость.

Впечатляющая карьера, в двадцать один год назначен атташе итальянского посольства в Варшаве, в двадцать три вступает в фашистскую партию Италии, в тридцать три пишет "Технику Государственного переворота", резко отрицательную в отношении Муссолини и Гитлера, изгнан из рядов партии и отправлен в ссылку. Спустя два года прощен, строит на Капри знаменитую виллу (вид сверху - лежащий, положив морду на передние лапы лего-щенок), где Годар снимет свое "Презрение" с Брижит Бардо и Фрицем Лангом камео.

После войны неожиданно станет коммунистом, вроде бы даже из рук самого Тольятти получит партийный билет. Незадолго до смерти вольется в лоно Римской католической церкви. Доживет до почтенных пятидесяти девяти. Виллу завещает Компартии Китая. "Техника государственного переворота" была настольной книгой Че Гевары. Псевдоним Малапарте (буквально: "злая доля" Malaparte) взял в противоположность наполеоновскому Buonaparte: он хорошо начал, да кончил плохо, у меня начнется не супер, зато кончится хорошо. Сомнительно, имея в виду, что умер от рака, не дожив до шестидесяти и спустя полвека почти забыт, но скажи мне, с кем ты себя сопоставляешь, и я скажу, кто ты.

"Техника государственного переворота" представляет собой микс серьезного исследования тактики и стратегии путчей со времен Цезарей до наших дней с конкретными и предельно четкими инструкциями по логистике этого процесса в условной современности (имея в виду, что написана книга почти девять десятков лет назад, хочется верить - ныне безнадежно устаревшими).

Значительный пласт сведений относится к особенностям захвата власти Катилиной, Кромвелем, Наполеоном. Автор довольно подробно разбирает хронологию этих событий, ошибки, совершенные на разных этапах инициаторами переворота и их оппонентами. Это, на самом деле, очень интересно. Я не знала, что скверный оратор и, хм, не самый большой интеллектуал Наполеон был осмеян французскими парламентариями и лишь вмешательство в последний момент его брата, выведшего на площадь полк, позволило перевороту свершиться. При том же, четко объясняется, что если бы парламент не выбрал тактику снобского небрежения, а подыграл Бонапарту в его стремлении легитимизировать переворот, но предельно затянул процедуру, используя свои бюрократические преимущества на своем поле, путч не удался бы.

Значительный объем книги отдан русской революции, роли Ленина в ней как стратега, но непременно необходимой фигуре тактика, которой стал Троцкий. О Сталине, скрупулезно учитывающем ошибки предшественников и потому сумевшем сосредоточить в своих руках единоличную власть (тридцать первый год, напомню). О том, почему в Варшавском гетто, например, захват власти не удался. И очень много об итальянском фашизме, о противостоянии чернорубашечников и профсоюзов, достаточно жестком и далеко не бескровном, о тактических находках Муссолини с быстрыми перемещениями вооруженных групп из точки в точку, создававшими впечатление одновременного присутствия везде.

Гитлер, который в тридцать первом еще не пришел к власти. Подробный разбор его фигуры, в крайне нелестных выражениях, о безнадежной буржуазности, вплоть до женоподобия и предположений о склонности к половым извращениям. И однако же уже в то время предсказана серьезная опасность угрожающая в результате его прихода к власти. Похоже, Гитлер учел критику, выбрав в качестве эстетического воплощения национал-социализма сумрачный, подчеркнуто маскулинный тип тевтонского воина и белокурой бестии. Мне не было безумно интересно, не люблю про политику. Но, безусловно, информативное чтение.

Я не знаю, что не так с моей семьей. Мы не были совсем плохими, не хуже других. Полагаю, просто жребий: берем, кому что выпадает. Я закрыла ту дверь навсегда. I don’t know where we went wrong in my family. We weren’t terrible people, no worse than any of you. I suppose it’s the luck of the draw, where we end up, what happens. I shut that front door forever

Отессе Мошфег было тридцать четыре, когда она написала эту книгу на пари за шестьдесят дней. Дебютный роман взял премию фонда Хемингуэя и попал в шорт Букера 2016. Я читала в оригинале: заинтересовала аннотация, объем небольшой, язык простой, перевод не лучший из возможных. Не участвую обычно в народной забаве "пни переводчика", но с этой книгой количество негативных отзывов и общий низкий рейтинг романа на главном книжном сайте говорят за себя. Цитата в эпиграфе в русском варианте выглядит, как:

Я не знаю, где и когда наша семья свернула на неверный путь. Мы не были плохими людьми - не хуже, чем кто-либо из вас. Полагаю, все окончилось так потому, что мы так и не смогли протянуть между собой некие связующие нити. Я закрыла входную дверь - в последний раз.

Найди десять отличий.

А между тем "Эйлин" отличная книга. Сильная, горькая, безжалостная к себе и совершенно без соплей. В первой половине рассказывающая простую историю, в которой знатоки английской литературы опознают коннотации к любимым викторианским романам (в манере хардкорных перевертышей). Вторая, скорее даже третья треть, немыслимой горечи и жути сюжет, превосходящий достоевскую баньку с пауками. Шок от обыденности и простоты рассказа Риты Полк до сих пор со мной, хотя прочла дней пять назад. Ручаюсь, у вас будет то же впечатление.

Итак, Эйлин двадцать четыре, она живет в медвежьем углу Новой Англии, который в романе назван Х-виллем и жизнь у нее не сахар. Середина шестидесятых, Битлы и сексуальная революция, а она до сих пор девственница, да и музыки не слушает. Живет с отцом, отставным полицейским, инвалидом и алкоголиком в
почти неотапливаемом доме - папа все пропивает, а зимы в штате Мэн как в средней полосе России, потому реалия из кинговских книг: "у меня не было ни ночного горшка, чтобы справить малую нужду, ни окна, из которого потом выплеснуть" - обретает гротескную реальность.

Эйлин на самом деле практикует этот образ действий из окошка своей девичьей спальни на третьем этаже. Ну, еще и потому, что не выносит пользоваться туалетом, проходя мимо отца. Тот обязательно наградит какой-нибудь грубой колкостью, такая форма семейного насилия. Не бить физически, но постоянно бить морально. Может отчасти по причине этого перманентного вколачивания в "ниже плинтуса", героиня мелкая, невзрачная, никакая.

Старшая сестра, красотка Джекки свалила со своим бойфрендом при первой возможности Мама давно умерла, от нее у Эйлин маленькое колечко с красным камешком и уйма одежды. Собственно, вся ее одежда. Нет, не претит донашивать вещи покойной матери, у нее мечта, уехать когда-нибудь в Нью-Йорк, все заработанное откладывает. Терпит папашины придирки, прячет его обувь в багажнике их древнего Доджа с неработающей выхлопной системой (по синьке у него крыша совсем съезжает и, уйдя из дому, может натворить делов, но полицейские, которые доставляют бывшего коллегу, ограничиваются пожеланиями лучше присматривать за своим стариком - честь мундира, копы все заодно, и всякое такое).

Работает в местном исправительном заведении для несовершеннолетних преступников. Середина шестидесятых, напомню, о нынешней гуманности в отношении правонарушителей никто слыхом не слыхивал, охранники для забавы издеваются над подростками, Эйлин не то, чтобы не видит этого, но ей наплевать на всех, кроме себя самой - а меня-то кто-нибудь пожалеет? Неприятная девушка, дурнушка и неряха приворовывает по мелочам в магазинах, живет в сужающихся кругах несвободы: мерзкий городок - выбраться бы, тюрьма на работе, существование с ненавистным отцом дома, узница неказистого тела и сознания.

Неизвестно, сколько бы еще времени продолжалось ожидание подходящего для побега момента, если бы не Ребекка. Эта блистательная девушка из другого мира входит в жизнь Эйлин как педагог-психолог жуткого заведения, где обе работают, мгновенно становится кумиром несчастной замухрышки, а потом, о чудо, одаривает ее своей дружбой! А дальше начнется тот ужас, о котором говорила в начале. Связанный с настоятельной необходимостью пересмотра дела отцеубийцы Ли Полка. Не могу рассказывать подробностей, но поверьте, впечатление, если возьметесь прочесть, будет как удар под дых.

И окончание, просто потрясающее. Таких резких скачков переворачивающейся с ног на голову и вывернутой наизнанку ситуации с панчлайном финала мне вообще не доводилось встречать прежде. Думаю, вам тоже. Суперская книга. Но приготовьтесь,что придется пережить шок.

Это было… чем? Устройством? Машиной? В каком-то роде – да. Что вызывает следующий очевидный вопрос. Что под капотом? Где, черт возьми, этот капот?

Прежде читала у Джо Хилла "Коробку в форме сердца", "Рога", "Страну Рождества" "Пожарного" - всё крупные формы. Два свежих сборника повестей отчего-то пропустила. Начала одновременно, "Full Throttle" в оригинале, этот на русском.

С "Полным газом повожусь еще, а "Странную погоду" проглотила быстро. Укрепившись во мнении: отличный писатель, но моему читательскому сердцу никто не заменит его отца. И да, Кинг оказал существенное влияние на творческую манеру, но в большей степени как корифей жанра. Хилл талант самобытный, куда более хардкорный, в нем очень мало или вовсе отсутствует кинговский интерсекфеминизм (космический гуманизм) - деятельное сострадание ко всем униженным и оскорбленным, которое - оно, а не умение сделать нам страшно, в основе его немыслимого успеха.

Но теперь не о Кинге. Итак, четыре повести. Первая "Снимок", блестящее начало и очень достойный финал, уходящий, однако, на коду. Конец восьмидесятых, мальчишка толстун, живущий с обожаемым отцом, мама, культуролог, антрополог, видная феминистка вечно в разъездах, дом ведет пожилая женщина, живущая по соседству. Мальчик небесталанен, у него способности к техническому изобретательству, но совершенный лузер среди сверстников. Толстый, неуклюжий, не записной балагур.

В один день оказывается вовлеченным в странный и пугающий водоворот событий, из которых выходит победителем, но утратившим невинность (не в том смысле) Отчасти "Солнечный пес" Кинга, много "Что-то страшное грядет" Брэдбери. Обращение к проблеме памяти как ключевого свойства ума, оригинальное и пугающее соответствие между помолодевшей сенильной деменцией и обилием, доступностью электронных устройств с неимоверным быстродействием и количеством памяти.

"Заряжено". Снова то же многообещающее начало, уходящего в крепкую, но без всякого блеска, социально-психологическую прозу. Основная проблема, доступность оружия и относительно малая контролируемость его обращения. Гипертрофированная угроза терроризма, полицейский произвол, расовые проблемы тоже играют значительную роль. Однако в свете нынешних американских событий я бы воздержалась от однозначной поддержки авторской позиции.

Моя любимая повесть сборника третья, "Наверху". Молодой человек и девушка, в которую он давно безнадежно влюблен, решают совершить мемориальный прыжок с парашютом в честь недавно умершей подруги, третьего члена их музыкальной группы. В ходе полета на стартовую позицию Обри, с панической боязнью высоты, уже решает было отказаться от прыжка, тем покрыв себя позором, но самолетик сближается с облаком, наводящим на мысль об НЛО, после чего двигатель отказывает, прыжок в тандеме становится необходимостью для выживания. Мотор, к слову, заработает снова, когда машина отдалится от облака, но Обри и его тандемному инструктору это уже не поможет, они окажутся НА поверхности странной тестообразной субстанции, составляющей этот объект. После молодой человек очень скоро останется один, и тут - чем дальше, тем чудесатее.

Эта повесть глубже трех остальных, она дает характер в динамике, не единожды меняя отношение к герою. Тонко и точно прописаны токсичные отношения и созависимость. Несколько ярких панчлайновых ситуаций, характерных в большей степени для короткой прозы, но и среднюю не портящих. В общем, если фаворит, то "Наверху"

"Дождь" завершает сборник и да, это достаточно яркая вещь о дождях из иголок и булавок, изливающихся на землю как апокалиптическая напасть. О том, как любая дополнительная гадость в нашем, не славном терпимостью, мире, может стать триггером для полного уничтожения. О подлых сектантах, о бесконтрольных научных экспериментах, проблемы меньшинств еще по касательной. Но на мой взгляд самая политизированная и неинтересная повесть. Общее впечатление от квартета замечательное, а кроме того, сборник награжден премией Брема Стокера.

Он пьет свой кофе - лучший, чем тогда,
и ест рогалик, примостившись в кресле,
столь вкусный, что и мертвые "о да!"
воскликнули бы, если бы воскресли.

Был момент, когда пыталась определить для себя отличие модерна от постмодерна, и коренным (если без наукообразной зауми) оказалось то, что при идентичности приемов и средств, модерн заново воссоздает картину мира, хотя бы даже гротескно измененную, а постмодерн оставляет разобранный на части универсум в обломках и осколках. Это к тому, что "Эвмесвиль" считается вершиной позднего модерна. И да, целостная вселенная имеет быть. Хотя в остальном, описанный в романе социум, скорее постжизнь.

Зачем читают умные сложные книги? По разным причинам, но главным образом для того, чтобы разогнать собственные мыслительные способности. Закон среды: ты таков, каков круг твоего общения, и если интеллектуальный максимум, какой он может предложить - сериалы, очень скоро деградируешь до того же уровня. Мистер Фёст всегда проигрывает мистеру Секонду в борьбе за симпатии большинства. Умная книга не введет тебя в круг интеллектуальной элиты, но может служить симулякром социального окружения. Ты проводишь с ней много времени, вкладываешь большое количество интеллектуальной энергии, она работает как ментальный катализатор.

"Эвмесвиль" из таких, не особенно важны при этом совершенная чуждость тебе политических взглядов автора, его идеологических установок и моральных принципов; для игр ума нет ограничений ни в каких сферах, кроме мыслительной. А что, что там про идеологию и мораль? Ну, великий мыслитель XX века Эрнст Юнгер был фашистом. Да кадровым военным, талантливым и храбрым, прошел всю Первую Мировую, Вторую начал в капитанском чине и должности командира роты, и на Восточном фронте воевал, а после окончания войны отказался заполнить денацификационную анкету.

Суть даже не в действующей на русофилов как красная тряпка на быка подробности биографии, а в том, что я по убеждениям пацифист и не могу приветствовать теоретика военной науки, даже если бы в той войне поставил свои таланты на службу нашей стороне. Еще, я принципиально отказалась от стимуляторов (чай, кофе не в счет), в то время,как Юнгер видный экспериментатор с разного рода веществами. Не просто баловался время от времени тем или другим, но целенаправленно пробировал в десятках сочетаний, написав на эту тему труд "Сближение. Наркотики и Опьянение"

И невзирая, получила от "Эвменсвиля" немалое удовольствие. Для начала, что в имени тебе моем? В таком сложном объемном романе название не может быть случайным. Так вот, восходит оно к культу Эвменид (благих богинь), чье имя суть эвфемизм для Эриний (божеств ярости и мщения). Объясняю: в разное время и различных исторических условиях у людей возникает единое стремление не называть Зло по имени (помяни чёрта, он и явится, да-да, "добрые господа" для фейри у ирландцев, "бурый" для медведя у лесных народов, "тот, кого не называют" в Гарри Поттере).

Эринии преследовали матереубийцу Ореста, помните, эта история с Ифигенией в Авлиде? Ахейские корабли из-за штиля не могли отплыть в Трою, нужна была жертва, Агамемнон вызвонил красавицу дочь, намекнув на замужество с первым парнем на деревне Ахиллом, когда девушка прибыла, ее закололи. После
мать несчастной Клитемнестра, убила, мстя за дочь, мужа, а сын, мстя за отца - убил мать. И спасаясь от эриний, бежал в Афины, ареопаг которых оправдал его, а для того, чтобы умаслить гневных богинь, афиняне учредили их культ, назвав милостивыми, Эвменидами.

Как все непросто, но в этом-то вся и прелесть, "Эвмесвиль" книга ярости под маской добросердечия. Роман из намеков и недосказанностей, предполагающий в читателе не только обширный бэкграунд, но и умение фильтровать информацию, читая между строк. Фабула при этом предельно проста: город-государство Эвмесвиль - один из последних оплотов порядка и законности, постцивилизация на обломках уничтожившего себя мира. Климат, культура, менталитет, социальное устройство сильно тяготеют к Балканам советских времен: земля обильно плодоносит, все относительно благоденствуют. Способ правления тирания, не тоталитарного и не деспотического типа: почти полная свобода в интимной сфере, прикормленная оппозиция, за которой бдят.

Герой-рассказчик Мартин Венатор историк "по крови" (потомственный и по сильнейшей душевной склонности), уровень квалификации примерно сопоставим с доктором наук в нашей табели о рангах. Работает ночным стьюардом (барменом) на касбе. Касба - укрепленная цитадель эвмесвильского тирана Кондора. Стоп, так профессор или стьюард? То и другое. Часть времени, не занятую за барной стойкой, может посвящать научным изысканиям, может преподавать и является научным руководителем норвежской аспирантки. А как вышло со сферой обслуживания?

Кондор предложил, он не отказался. Отказаться пришлось от имени, эстетическое чувство тирана сделало героя Мануэлем. Но! Кроме прочего, приближенность к правителю предполагает серебряный фонофор (прообраз мобильника, описан в семьдесят седьмом году, господа) и почти неограниченный доступ в луминар - род машины времени, отменяющей время, интернет не для всех с 7D уровнем погружения в интересующие обстоятельства. А кроме прочего, эта должность хорошо оплачивается, дает возможность для собственных социо- и культурологических исследований в области сравнительного сопоставления анарха и анархиста, тирана и деспота, физики и лирики, гармонии и алгебры etc.

И главное, функции интеллектуальной элиты, в общем, сфера обслуживания власти. Так есть ли разница, каким способом служить? Собственно, содержание романа - житейские воззрения и научные взгляды Венатора (занятные, в области естественных наук, тяготея к Линнею, отрицает Дарвина). А также рассказ о его учителях, его женщинах, об убежище, которое обустраивает себе на случай свержения тирана. Обрывается повествование внезапно, приглашением сопровождать царскую охоту в Лесу, где герой давно мечтал побывать. Ученый в нем не устоял перед фаустовым соблазном, возобладал над анархом, желавшим отсидеться в норке. Крутая книга, хотя сильно не для всех.

Оставь все надежды на плоды - не увязай в том, каково твое будущее, оставайся в настоящем мгновении.

К киношному "дышите глубже, вы взволнованы" книга не имеет отношения. И к совету экскурсоводов в местах с особенно чистым воздухом надышаться так, чтобы набрать про запас. А к чему имеет? К тому, чтобы продолжить дышать, когда жизнь бьет под дых и кажется, даже глотка воздуха не протолкнуть в грудь. Она особенная. Они особенные: и автор, и книга. Я большей частью настороженно к собственному творчеству переводчиков, не в этом случае. "Дышите дальше" не худлит, а именно то, о чем сказано на обложке - практическое пособие по отысканию силы, когда земля уходит из-под ног.

Может показаться, что это не самая популярная тема в наш, позитивно мыслящий, визуализирующий всевозможные ништяки (думай о хорошем, я могу исполнить), век. Однако болезней и смерти никто не отменял. Больше того, знание, что все непременно кончится этим, остается единственным априорным, помните, как Просперо в "Буре": "Вернусь в Милан и посвящу кончине всяко третье размышленье". Нет, не призываю следовать его примеру, уверена, Шаши Мартынова тоже не совсем это имела в виду. Но сначала несколько слов о своем читательском опыте общения с ней.

Который начался лет пять назад, когда наткнулась в сети на интервью с основательницей издательства "Додо пресс", понравилась женщина на фото, показалось необычным имя, прочла и оказалась покорена ее обаянием. Какая умница, - подумала, - И какой интересной и яркой сумела сделать свою жизнь. Потом была "Американха", взялась читать в оригинале, книга простенькая, но темы с акцентами, которым героини придавали такое значение, никак не могла уяснить. Пришлось нырнуть в перевод, все тотчас стало ясно: "правильное" звучание английского для приезжающих учиться в Америку из стран третьего мира - предмет первостепенной важности, одежка, по которой встречают. А для себя отметила: "та самая Шаши". После Настя Завозова с большим уважением говорила об их творческом дуэте с Максимом Немцовым. А потом набралась смелости добавиться к ней в друзья на Фейсбуке.

И едва не с первым прочитанным постом оказалась в положении человека, хватающего ртом воздух. Подведение итогов предыдущего года: была там-то и там-то, столько-то километров проехала на велосипеде, столько-то одолела в пеших походах, столько картин написала, перевела три книги, отредактировала одну, собрала средства на краудфандинговое издание того-то, а в конце что-то о терапии с благодарностью докторам и такое: "У меня рак, друзья. Помощи не прошу, просто считаю нужным сообщить". Сказать что мое восхищенное уважение возросло безмерно - ничего не сказать. Больно и прекрасно, культурный шок со знаком плюс, какой переживаешь, становясь свидетелем немыслимого мужества и красоты поступка.

Потому так получилось, что с этой книгой довелось соприкоснуться совсем крохотным краешком, когда она еще не обрела законченного вида. Вырастая, в числе прочего, из фейсбучных дискуссий, из одноименного подкаста с соавтором Юлией Гавриловой, из дневниковых записей и еще многих источников. Суть в том, что мое восприятие за прошедшие девять месяцев достаточно адаптировалось к теме и способу подачи. И да, я считаю, эту книгу своевременной, и нужной всем.

Она не про рак, вообще. Хотя и об этом тоже. Тут много практических советов от человека, узнавшего о диагнозе случайно в ходе рутинной проверки, прежде считавшего себя совершенно здоровым, прошедшего немыслимое количество болезненных, тяжелых, дорогостоящих процедур. О том, как пережить первое столкновение с оглушительным знанием. Как планировать общую стратегию борьбы и чем руководствоваться, принимая отдельные тактические решения. Сообщать или не сообщать близким и кому сначала, а кому сильно потом. И еще масса всяких конкретных вещей, относящихся к этому, еще достаточно табуированному коллективным бессознательным, диагнозу.

Но главное, все-таки, не в онкологии, а в тех жерновах, под которые раньше или позже попадает жизнь всякого, просто потому что это жизнь, и несчастья случаются в ней, потерь и поражений не миновать, всякая заканчивается смертью - жестокая суровая правда Сатурна. Но есть золотое правило, тренированные душевные мышцы выдерживают нагрузки, которые атренированным могут сломать хребет. Если постепенно, шаг за шагом, капля за каплей, понемногу готовить себя, яд не перестанет быть ядом, но не убьет и не искалечит при лобовом столкновении. Дар такого рода наставничества чрезвычайно редок и ценен, и мало кто им наделен, Сатурнианке Шаши дана эта способность.

Спокойно, деликатно, просто и мудро, она учит не только дальше дышать, но жить приращивая количество мировой гармонии собственным дыханием. Книга распространяется свободно.