– Хотите угадать, что случилось? – спросил он.
– Меррин засел в здании ООН с ядерной бомбой, – жизнерадостно предположил Карл, – и взял в заложники столько делегатов, что сможет кормиться ими до самого Рождества?

Совсем другой Ричард Морган, не такой, как в "Видоизмененном углероде". Там была ставка на внешнюю зрелищность, игра на контрастах, разного рода блеск и нищета при активной поддержке и участии препаратов. Здешняя история строже, спокойнее, более сдержанная, при том, что завязка совсем чудовищная. Невыносимый ужас начала отбрасывает тень и задает тон всему повествованию, но, к чести автора, в фокусе внимания не монструозный персонаж, способный учинить Такое - нет, на первом плане маленькие люди с их "да и просто хотелось пожить".

Которые, в опровержение всех тезисов о том, что талант пробьет себе дорогу, а терпение и труд все перетрут, изначально лишены перспектив роста, обречены оставаться в пределах социальной страты, обусловленной обстоятельствами рождения. Реальность "Черного человека" - это мир, в котором социальные лифты не то, чтобы работали с перебоями, они вовсе отсутствуют. Эта социальная составляющая важна для понимания реалий книги Мир не испорчен катастрофическими внешними влияниями вроде эпидемии, глобальной войны или техногенного фактора. Он коллапсировал, потому что общество продолжало механически следовать паттернам эпохи потребления, игнорируя необходимость перемен.

На Земле черт знает что творится, колыбель демократии разваливается на куски, религиозные фанатики захватывают власть в чертовой уйме американских штатов, значительная часть населения за гранью нищеты и под угрозой голода. А интересы корпораций направлены единственно на прибыль. Марс в этом смысле особенно перспективен. Мало приспособлен для жизни? Отправим туда особую породу генно-модифицированных людей. Прежде созданные для военных целей, в нынешней мирной жизни неуместны и опасны. Главный герой из числа таких. "Тринадцатый": оптимальное, после двенадцати неудачных предыдущих вариантов сочетание нетривиального интеллекта с мощью и навыками боевой машины - предмет ненависти и зависти окружающих.

Карл Марсалис поставил свои особые способности на службу человечеству. Он коллаборационист, работает на ООН в качестве агента по обнаружению и захвату (или уничтожению) особо опасных преступников, в том числе других тринадцатых. Впечатляющий успех в условиях дивного нового мира. Севджи Эртекин, в прошлом сотрудница нью-йоркской полиции, в прошлом дочь турецкого эмигранта самой последней до развала волны - ныне агент службы безопасности мегакорпорации КОЛИН. Не менее впечатляющий успех.

Вместе им предстоит найти и обезвредить материализованный кошмар современности - монстра каннибала. Подробно прописанное неоднородное геосоциальное устройство дистопии мира будущего, глубокий психологизм раскрытия персонажей, сложная интрига, много интересных идей, относящихся скорее с социально-философской, чем к научной фантастике. Достойная книга, которая могла бы показаться затянутой, но исполнение Игоря Князева нивелирует этот недостаток.

Она перепечатала намерения первоначального владельца относительно этой машинки: Зде сь думыс ерд цамо его.

Работ в его фильмографии по числу прожитых лет - шестьдесят три, хотя для вхождения в историю (кинематографа, культуры, историю вообще), одного "Форрест Гампа" хватило бы. Том Хэнкс словно бы опровергает поговорку о червонце, который один всем нравится, у человека недоброжелатели обязательно найдутся - его любят все. И нет, исключительно на этом основании не ожидала от книги немыслимых высот и глубин. Но когда человек тебе интересен, ничто не расскажет о нем лучше, чем то, что он пишет. И, ну да, еще волновалась за него, когда узнала про covid, злилась на дурацкие сплетни в интернете цвета детской неожиданности. Поэтому сборник рассказов "Уникальный экземпляр".

Предчувствия ее не обманули (что касается высот и глубин). Чуда не случилось, нового литературного кумира я для себя не открыла, но это оказалось крепкой и вполне читабельной прозой. Неоднородной по составу и качеству. Тут два весьма недурных фантастических рассказа: "Алан Бин плюс четыре" о космической эскападе облета вокруг Луны четверки остолопов друзей, исполнен в безбашенной стилистике "Автостопом по Галактике", но удивительным образом практичный, рациональный и создает впечатление, что такое реально возможно проделать. Второй
"Нас манит прошлое", как нетрудно догадаться, о путешествии во времени. вернее - в одну локальную точку, Нью-Йорк тридцать девятого, Всемирная выставка. Меня по-настоящему тронула эта история.

Военный рассказ, воспоминания ветерана Второй Мировой "Сочельник 1953-го", ну, что сказать, в "Спасти рядового Райана" про войну круче. Совершенно кошмарный "Спросить Костаса" о нелегальных эмигрантах из социалистической Болгарии, во время чтения которого много раз хотелось крикнуть: "Что за клюква?" Но два кинематографических: "Промотур в Городе Света" и "Кто есть кто", оба о начинающих актерах, очаровательны, исполнены мягкого юмора и нежности. Два рассказа о разведенках: "Месяц на Грин-стрит" и "Здесь думы сердца моего", как по мне - отличные, и ни одна воинствующая феминистка носа не поточит.

И еще пара, как мне кажется, автобиографичных: "Добро пожаловать на Марс", о парне, который отмечает свой девятнадцатый день рожденья катанием на серфе в обществе отца. Он вырос в месте, где хорошие волны, все детство серфил и хорошо управляется с доской. Но дерьмо случается, в какой-то момент попал под волну, и доска, пристегнутая шлейкой, рассекла лодыжку до кости. Как раз в то время, когда отца рядом не было, он еще заранее предупредил, что должен совершить несколько звонков по работе. В трейлере герой папу не находит, ковыляет, оставляя кровавый след, до кафетерия, но и там нет. Спрашивает у официантки, не заходил ли недавно мужчина за большим мокко, та указывает на машину на стоянке: вот та женщина покупала. Подойдя чуть ближе, парень видит своего отца с незнакомкой, они смеются и целуются. И он потихоньку отходит к трейлеру, ждет, а потом ни словом не дает понять, что видел.

"Особенные выходные" о мальчике, которого мама забирает на выходные, родители Тома Хэнкса развелись, он жил с отцом и его новой семьей, а мама там была "воскресная". И, знаете, ничто, как этот рассказ, не раскрывает внутренней сути автора. Бесконечная изумленная благодарность миру за само счастье жить, некритичная любовь к ближним (и дальним), умение видеть вокруг хорошее и дарить его другим. А почему пишущая машинка? Потому что в каждом рассказе присутствуют, не знаю, кажется, Хэнкс влюблен в них. Больше того, умеет сделать так, что читатель тоже полюбит этот милый анахронизм.

Массовое производство портативных солнечных батарей и солярных нанотканей обрушит нефть Рынок всегда об этом знал. Оd czasu potanienia nanotkanin solarnych oraz przeno'snych megabaterii; kiedy te ostatnie wejda do masowej produkcji, ropa ostatecznie spadnie na leb. Gielda wiedziala o tym o dawna.

В этой части пан Яцек тоже не вполне угадал, нефть и сама по себе имеет тенденцию падать, без участия нанотехнологий. Почему "тоже"? Потому что в здешнем варианте апокалиптики человечество становится жертвой беды, принципиально отличной от тех, с какими сталкивалось прежде - вируса, поражающего не физическое тело, но психику. Хотя, написанный девятнадцать лет назад, "Черный Океан" Czarne oceany, удивляет точными прозрениями подробностей сегодняшних реалий. С требованием самоизоляции в квартирах, но и необходимостью втискиваться в переполненный общественный транспорт, где о социальной дистанции думать смешно.

Однако к роману. Дукая ценим за сочетание интеллектоемкости с потрясающей изобразительной силой. Думаю, не ошибусь, если скажу, что концепция четвертого измерения, к которой с разных сторон и с разной степенью успешности подходит современная литература, именно в его исполнении обретает весомую грубую зримость. Такую, что можно, кажется, потрогать. Хотя прикасаться, и вообще приближаться, ощутимо не хочется. Слишком чуждые человеку свойства обретает в контакте с ним материя и мало кто может рассказать об этом, как Дукай.

Недалекое будущее, около две тыщи шестидесятого года. Нанотехнологии уверенно вошли в быт: легкие сверхпрочные материалы простимулировали взлетное стремление крупных городов вверх. Теперь можно бесконечно наращивать этажность уже существующих зданий, что до проблемы парковок - они тоже решаются посредством подвесных платформ, дирижаблей с нанонапылением, одновременно играющих роль эффективных солнечных батарей. Первоначальная рекламная роль, когда выяснилось, с какой легкостью и степенью надежности эти платформы удерживают груз, сменилась многими утилитарными функциями. Теперь там не только многоярусные парковки, но и жилые ярусы. На земле, правда, круглые сутки искусственное освещение, но чем-то всегда приходится жертвовать.

Информационные технологии тоже не стояли на месте. Дежурным способом оплаты стал чип, имплантированный во внешнюю сторону ладони, при помощи имплантов же выход в виртуальную реальность полного погружения. Одиноким не будешь, индивидуальный цифровой помощник, созданный если и не образу и подобию, то по тому индивидуальному проекту, какой сочтешь для себя наиболее приемлемым, всегда с тобой. Такое себе физически осязаемое альтер-эго с возможностью доступа к твоим собственным подсознательным импульсам и коллективному бессознательному, в придачу к инфобазе сети.

Генная инженерия? Не без того, теперь исходный геном можно корректировать почти до неузнаваемости - были бы средства и желание. Состоятельные люди уже давно моделируют здоровье, внешность и интеллект потомков, меняя начальный показатель почти до неузнаваемости. Забавно, что героине, профессору Марине Вассоне, ко времени событий книги около сорока, то есть, практика генных модификаций должна стать частью жизни примерно в наши дни. И снова он не совсем угадал. Но идея блестящая, потому что Марина не только невероятно умна и выглядит на двадцать с небольшим хвостиком, она еще и являет образец безупречной красоты (нынешние двадцатилетние не такие, к их идеальной внешности добавляют дизайнерски смоделированные недостатки).

Вообще, не совсем понятно, каким образом такого рода вмешательство отразится на генотипе человечества. Мы ведь теперь имеем дело не столько с естественной эволюцией, но и с последствиями неминуемого смешения геномов. А впрочем, поживем-увидим. Пока жизнь полна отменных возможностей для принадлежащих к сотне золотых миллионов (все-таки не к миллиарду, социально-имущественное расслоение в новом мире более ощутимо). Ах да, чтобы не забыть, в новом мире абсолютное большинство граждан добровольно подключает государственный контроль своей жизни 24/7. Ну, потому что так спокойнее (да-да, я тоже вспомнила "Гномон" Харкуэя)

Функционер Николас Хант, довольно циничный (частый у Дукая тип героя) карьерист, разочарован результатами тщательно подготовленной многоходовки. Назначение курировать малоперспективный исследовательский сектор, мало отвечает его амбициям. Впрочем, работать предстоит в непосредственном и тесном сотрудничестве с профессором Вассоне, прекрасной, как Елена Троянская. И вот тут Хант невольно предвосхищает события, Марина послужит катализатором последней войны в истории человечества, как вида.

Они там занимаются психомеметикой. Сейчас объясню, мемы, это такие мусорные слова, выражения, образы, которые, раз увиденными-услышанными-прочитанными намертво влипают в память. На поверхностный взгляд, наибольший интерес могут представлять для рекламы и политтехнологий, на деле область применения много более универсальна. Дело в том, что мемы отличает от обычных слов и выражений высокая степень психоэмоциональной заряженности, именно за счет нее они так легко и беспрепятственно внедряются в сознание. А где взять и как усилить. Ну, есть способы.

Марина, которая спровоцирует своими действиями (да, неприемлемыми с точки зрения морали и попросту преступными), первой испытает на себе влияние нового психовируса, мема-монады, подселяющегося к основной личности, забивая ее, внушая вымышленные воспоминания. Когда элегантная красавица в ресторане дорогого отеля вдруг начинает биться в истерике, раздирая лицо в кровь наманикюренными ногтями и крича, что она не может больше жить - она убила своих детей, поначалу никто ничего не поймет. Тем более, что сын у Вассоне один, уже взрослый и живехонек.

После, когда выяснится, чьими воспоминаниями спровоцирован этот припадок, придет время задуматься о целях, средствах и степени этической оправданности фаустианского стремления к чистому знанию. Это не единственная в романе коннотация к "Фаусту", виртуальный менеджер Ханта Дьявол (помните, говорила о цифровых помощниках?). Так-то да,

Принятие эстетики зла первый шаг на пути к принятию зла, как такового. Acceptance of an aesthetic of the evil is the first step to accepting the evil itself.

Хочу еще только добавить, что идея монад восходит к "Солдатам Вавилона" Лазарчука, там такого рода вирусные психомемы, вытесняющие основную личность, называются кодонами. К вопросу преемственности.

Роман роскошный, очень непростой, объемный и удивительно актуальный.

Мое рабочее место там, где мои мозги. Gdzie mózg mój, tam biuro moje.

Однажды, через какое-то время, возникнет мир, в котором наконец-то воцарится мир. И тогда появятся новые мужчины, и появятся новые женщины.
И наступит эра чудес.

Расколотый мир Кристель Дабо в основном подчиняется тем же физическим законам, по которым функционирует наш, разительно отличаясь некоторыми деталями. Например? Ось здешней космогонии, Ковчеги. Согласно преданию, некогда единый, мир раскололся на двадцать частей, названных Ковчегами. Они кружат в пространстве, как луны Юпитера или кольцо Сатурна. С той разницей, что материального объекта привязки нет. Есть некая визуальная пустота, непроницаемая, однако, физически, а вокруг обломки-осколки: различные по размеру неправильной формы, обладающие атмосферой и некоторыми постоянными свойствами, вроде годового температурного графика. Например, на родине героини, Аниме условно европейский климат, Полюс ожидаемо холоден, на Вавилоне (опять-таки ожидаемая) жара.

Связь и сообщение между ковчегами налажены, но перемещение, буде необходимость в таком возникает, скорее путешествие, чем туризм - в целом, это конгломерат закрытых, замкнутых на себя анклавов, где странствия не в чести. Управляет каждым Дух семьи, если искать соответствий в известной мифологии - полубог, титан, асур. Огромного роста, обладающие сверхчеловеческими способностями, Духи семей считаются прародителями всех, населяющих ковчег, проявляя очень мало заинтересованности в делах подопечных и вмешиваясь лишь в исключительных случаях. Тогда их распоряжения должны выполняться неукоснительно.

Есть одна особенность, общая для всех - они словно бы подвержены частичной амнезии, вообще очень плохая память. Что настораживает: память - свойство ума, любой успешный управленец должен обладать отменной, а забывчивость часто ассоциируется с деменцией. И однако Артемида Анимы, Фарук Полюса, Поллукс и Елена Вавилона не в состоянии упомнить даже имен и совершенно не выглядят покровителями, к которым имеет смысл возносить мольбы. Всякий известный ковчег моделирует социальное устройство определенной экономической формации: Анима капитализм, Полюс феодализм, Вавилон, куда забросит Офелию третья книга "Память Вавилона" - тоталитарный социализм.

Итак, формально сделавшись к финалу второй книги мадам Торн, фактически героиня пребывает в статусе соломенной вдовы. Супруг, бежавший из темницы при помощи перенятого от нее дара прохождения сквозь зеркала, исчез, никаких сведений о нем Офелия три года не имеет. Возвращенная на Аниму, не может вернуться к прежней работе, музей, которым заведовала, варварски разорен усилиями Наблюдательниц (еще один интересный социальный институт, не вполне тайная полиция, скорее цензура). Изъяты все экспонаты, имевшие отношение к войнам, само упоминание о вооруженных конфликтах табуируется, из памяти вымываются целые пласты, связанные с агрессией. Словно механическое устранение способно сделать былое небывшим и устранить агрессию.

Впрочем, на Аниме это мало кого волнует, кроме непосредственно связанных и пострадавших от нововведений, вроде Офелии или ее деда. Иначе все будет на Вавилоне, куда молодая женщина попадет, ну, догадайтесь, почему. Верно, в поисках мужа. Любовь, что движет солнце и светила была и остается категорическим императивом, толкающим на совершение нерациональных поступков, с зоной комфорта ничего общего не имеющих. Большая умница Дабо и здесь создает оригинальную картину, чем-то похожую на мир крапивинской "Голубятни на желтой поляне". Среднее между Полднем Стругацких и 1984 Оруэлла. Трудно представить? На самом деле, нет. Высокая степень вовлеченности государства в управление делами индивидуумов, жесткая регламентированность всех сфер, имеющая целью максимально улучшить жизнь граждан и отъедающая немалый кусок личной свободы.

И бесконечное: "Славься!" Девушке предстоит найти мужа в этом апофеозе дружелюбного удушения, для чего придется стать студенткой самого престижного на Вавилоне учебного заведения. Легко не будет, гарантирую. К достоинствам книги стоит отнести как описание образовательного процесса, жесткостью напоминающего Vita Nostra Дяченок, так и последовательность в раскрытии основной интриги. Жду четвертой заключительной части.

Рассказывать о прошлом, утаивая факты о войне, значит искажать историю.

Вторая книга Зеркальной тетралогии Кристель Дабо - редчайший случай, когда продолжение не только не хуже начала, но в чем-то даже превосходит. Блистательно минуя сериальные ловушки - ненужные длинноты, провисающее действие, пережевывание в сотый раз ненужных подробностей - история движется в ровном темпе, обрастает плотью, полнится перипетиями. Одновременно начинает работать кумулятивный эффект сериала: мы уже знакомы с героями, примерно знаем, чего от них ждать, определились с симпатиями-антипатиями вовлечены в хитросплетение интриг - тратить время и силы на прорыв пленки поверхностного натяжения не нужно.

Тут-то и начинается самое интересное. История расколотого мира Ковчегов перестает быть только "Алисой в Стране чудес", обретая черты "Нарнии". В изначальный рассказ о девочке, попавшей в пугающе и странно устроенный мир: Много неясного в этой стране, можно запутаться и заблудиться. Даже мурашки бегут по спине, если представить, что может случиться - вплетается космогонический миф. И нет, здешний Творец полная противоположность Аслану: не создает из пустоты дивный новый мир, но действует в разбитом (похоже, приложив руку к катастрофе). Не сажает детей королями и королевами в Кэр-Паравеле, но насильственно разделяет их, обрекая на сиротство. Не наделяет мудростью, но лишает значительного куска памяти.

И все-таки в основе здешней антиНарнии мощный космогонический миф, придающий повествованию многозначности, сложности, объема Скрытые от читателя и героев подробности, предельно туго закручивают интригу, без того неслабую, удивительным образом не выводя за пределы внимания изначально заявленного. На архетипическом уровне это остается историей Золушки, на общекультурном - Алисы, на романтическом - Анжелики. И это я еще не сказала о детективной линии шантажа и похищений некоторых заметных фигур в общественной жизни полюса, которых Офелии придется разыскивать. Видите, как много всего наверчено. При всем том, ни малейшего ощущения солянки сборной, никакой неряшливости, предельно аккуратно, четко, корректно, психологически достоверно.

Отдельно о романтической линии. В смутные времена, подобные сегодняшним, отношения с ближним кругом меняются: больше думаешь. сильнее беспокоишься, проявляешь заботу и участие. И разного рода любовь-морковь-кровь-брови-и-вновь, от которой в книгах морщилась пару месяцев назад, начинает восприниматься иначе. Есть твой человек на свете. Тот, кто принимает тебя со всеми твоими недостатками, и он тебе дорог, пусть не из тех, кого можно назвать "мистером-Популярностью". вы смотрите в одну сторону и вам есть, за что ценить жизнь. Ах да, и семью, конечно.

Семейные трапезы обычно проходили очень оживленно. В прямом смысле: солонки летали от одной тарелки к другой, пробки в графинах дребезжали от нетерпения, а ложки устраивали настоящие дуэли, когда на блюде кончался десерт.

Я буду странствовать, твоя добро, искореняя зло и смываясь прежде, чем поднимется шумиха.

Ручаюсь, вы не знали, что "мама" Вольхи Редной эпидемиолог. Хотя могли бы и догадаться. То есть, сужу сейчас по своей реакции. Удивление моментально сменилось понимающим: Ну конечно, как она рассказывает об эпидемии чумы в Белории! Страшные страницы воспоминаний сироты задают тон повествованию, с самого начала выводя книгу из-под юрисдикции юмористического фэнтези. На этом стоит остановиться подробнее, хотя бы за тем, насколько жуть карантинных меры, избранных тамошними властями, отличается от мягкого, прямо-таки матерински заботливого: "сидите дома" нашей реальности. А мы стонем, ругаемся, возмущаемся. Вот чес-слово, стоит прочесть начало "Профессии Ведьмы", чтобы понять, как мы феерически счастливы.

Признаюсь, очень долго не могла сподвигнуть себя на чтение Ольги Громыко, когда стопицот знакомых, захлебываясь восторгом, говорили о Белорских хрониках и всяком таком, не раз чувствовала себя тем единственным человеком, который не смотрел "Игру Престолов". Но вот не могла переломить идиосинкразии к жанру. Обилие юных дев непримечательной внешности в комплекте с красавцами вампирами в современной литературе превосходит пределы. А натужные шутки юмора, сопровождающие эти лавстори, смутили бы и Петросяна. Боялась, в общем.

Специально для снобски презирающих низкие жанры - Громыко не такая. Она умница с потрясающим, хотя несколько мрачноватым, чувством смешного. Она не боится детабуировать темы, которые традиционно принято обходить насупленным молчанием, делая это с изяществом и непринужденностью:

-Но мне не нравится расцветка! Она какая-то неживая! - возражала женщина.
-Так возьмите на саван! - тут же нашелся торговец.

С вами я соглашусь пойти только на кладбище, при условии, что вас будут нести, а меня подрядят заколачивать крышку.

-Был у древних такой обычай - хоронить живую жену вместе с почившим супругом.
-И жена не возражала?
-Возражала, но недолго.

И это немало примиряет с неизбежной предсказуемостью сюжета. Она незло посмеивается над героиней-рассказчицей, которую трудно не идентифицировать с автором, хотя бы отчасти:

Крина ободряюще кивнула и удалилась на кухню, оставив меня наедине с моим интеллектом, то есть практически в одиночестве.

И очень хороша в обращении со словом.

О, как она выражалась! Это были исключительно цензурные слова, но собранные воедино, производили ошеломляющее впечатление.

Ворона идеальна по размеру и по самой природе. Она может безопасно проникать куда угодно, не привлекая внимания.
"Учение дона Хуана" Кастанеда

Интеллектуальное фэнтези Джона Краули по сути постмодернистская проза серьезная :сложная, предполагающая в читателе изрядный культурный багаж и начальные эзотерические знания. Автор специализируется на криптоистории. Это не то же, что альтернативная история, в нескольких словах, не "что было бы, если…", а "вот так на самом деле все было!" – альтернативные корни известной истории. Излишне говорить, о том, что он хорош необычайно, кто прочел "Маленького. Большого", сам имел счастье в том убедиться. На русский переведены еще три первых книги тетралогии "Эгипет", тоже совершенное читательское счастье. Я влюбилась в Краули прошлой зимой, перечитала у него все или почти все, многое в оригинале. Новому роману, да еще на русском, радовалась как подарку судьбы.

Смущало заглавие , в котором единственным знакомым словом были "руины". "Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра" выглядит и звучит чудовищно. Я не из тех читателей, для кого забава "пни переводчика" дежурное развлечение, однако, сравнив Ka: Dar Oakley in the Ruin of Ymr оригинала с жутью переводного заглавия, хотела бы спросить Ефрема Лихтенштейна, сами-то вы, как не чувствуете неуклюжести своей лексической конструкции? Для чего не оставить было имя героя Дарром Оукли? Или, если казалось необходимым обозначить его сродство с дубом, почему не перевести целиком, есть же варианты "Хоббита", где Бильбо назван Сумкинсом. Что за тяни-толкай "Дубраули"?

Ка Дарр – ворона (в смысле, не ворон, но самец вороны), который поведает подлинную историю цивилизации с родоплеменных времен до грядущего коллапса истории. Интересно, мрачно, несколько чересчур физиологично, как на мой вкус. Хотя тут уж некуда деваться, раз в качестве психопомпа (проводника между мирами) выбран не милый воробушек или прекрасный олень, но птица свалок и помоек. Смирись и учись получать удовольствие. Попутно знакомясь с огромным количеством орнитологических сведений: жизнь ворон, социальное устройство стаи, гнездование и парование, выведение птенцов и воспитание. Странная любовь к блестящим побрякушкам, кормление, эта часть способна глубоко ранить нежные натуры. Но я вам скажу: глядя на то, что род людской уже сотворил с планетой и продолжает творить - не нам носы воротить.

Его жизнь началась на заре цивилизации, волею случая и собственной неуемной любознательности, умный птах станет другом и спутником шаманки, с которой предпримет первое странствие в мир мертвых. Девушка по имени Лисья Шапка отправится туда за главной мечтой человечества, бессмертием, да не сумеет удержать, добыв. Дар достанется Дарру, который о том не просил, и всякая смерть с той поры станет сопровождаться для него возрождением с полной суммой накопленных в прежних жизнях знаний - мечта платонианца. За тысячелетия истории Дарр и его подруги воплотят множество мифологических сюжетов, от Гильгамеша до Орфея.

К концу истории Дарр придет безумно усталым, обретя последнего друга и собеседника в лице героя-рассказчика - больного старика потерявшего все, что было ему дорого и доживающего дни на руинах Имра. Имр в реалиях романа - это наш с вами мир, окончательно загибающийся совокупностью многих факторов, среди которых наша роль не последняя. Загаженный мир, совершенный коллапс, конец истории. Что, все так безнадежно? Нет, Джон Краули в сути - вестник горних сфер, знающий, что мир, неправильный и несправедливый в миллионах частных случаев, глобально устроен правильно и справедливо. Есть надежда.

Гигантская паутина раскинулась по всей обитаемой Галактике, каждый индивидуум узелок сети, каждое событие, словно колыхание, которое движется через всю сеть, растягивая или сжимая. Я хочу схватить такую волну, и поместить эту сеть в свой роман.

Сократово: "Чем больше я знаю, тем больше понимаю, что знаю мало" применимо не только к сферам чистого знания. Любая область твоих интересов, на старте дарит ощущение почти запредельного могущества и всеведения. По мере дальнейшего продвижения, серией щелчков по носу, развеивая заблуждение. А после уж и удивляться перестаешь, открывая целые пласты, о каких представления не имела. Есть, от чего прийти в отчаяние? Или порадоваться, что в ближайшую сотню лет скучать не придется. Это к тому, что о Самюэле Дилэни даже и не слышала до последнего времени, хотя фантастику люблю с детства, читаю ее много и льстила себе надеждой, что представление обо всех значительных фигурах имею.

А между тем, он один из столпов жанра, увенчан самыми престижными наградами, к двадцати пяти годам имел написанными девять романов и провозглашен критиками лучшим фантастом современности. То было в шестьдесят восьмом, оговорюсь. Полвека назад. После звезда Дилэни не то, чтобы закатилась, он писал сложную постмодернистскую прозу с философским подтекстом, обращался к гендерной теме и проблемам секс-меньшинств. Делал изысканно непростые вещи, которые немало способствовали выходу фантастики и фэнтези из гетто недожанров. Но в конце восьмидесятых имел неосторожность опубликовать шокирующе откровенный автобиографический роман, который оттолкнул от него поклонников и на долгие годы подверг остракизму. Снова издавать, в том числе в России, стали лишь в последние годы.

"Нова" написана в шестьдесят восьмом. Сегодня роман воспринимается не то, чтобы устаревшим, но ретро. Есть стилистические и лексико-семантические признаки, по которым относишь произведение к определенному времени, как правило, не ошибаясь. Что не умаляет достоинств, но неминуемо помещает в событийный контекст времени написания. Дело даже не в тенденциях развития, которые неверно диагностируют авторы, вроде отсутствия у человечества, покорившего галактику, возможности связи по типу нынешней сотовой или доступа к информационным поисковикам - за необходимой приходится лететь в другую солнечную систему. Важнее другое: романтика, утопически демократичные настроения времени детей-цветов и контркультуры резко контрастируют с нормами социально-имущественного расслоения дня сегодняшнего.

То есть, понимаете, именно такая книга лучше любого социологического исследования дает представление о том, насколько далеко, при внешней унифицированности и открытости современного общества, мы ушли в сторону кастового разделения. Гению-миллиардеру-плейбою из современного романа, буде ему придет охота совершить трансгалактический перелет на собственной яхте, ни при каких обстоятельствах не придет в голову подобрать экипаж в порту. Ситуация немыслима, сегодняшняя логистика, предполагает непременное участие менеджера по подбору персонала и прочие статьи корпоративного протокола.

Три социальные страты, представленные в романе наследником галактической империи капитаном Локом, представителем среднего класса интеллектуалом Катином и сиротой без роду-племени, полунищим Мышонком не только не разнесены в романном пространстве сколь возможно далеко, но активно, несколько даже запанибратски взаимодействуют. Так могли бы общаться в коммуне хиппи молодые люди из разных социальных слоев, на сегодняшний день подобное анахронизм. Да, их объединяет то, что все трое выражено творческие натуры, но нет, никакое душевное родство с позиций современности не снивелирует различий. Даже не только между Локом фон Рэем и его экипажем, но, скорее всего, социальная дистанция между писателем и музыкантом окажется намного более серьезной.

Это никоим образом не умаляет достоинств романа. Он прекрасен. Картины далекого будущего вселяют гордость и боль за человечество, покорившее пространство, но не избавившееся от социального неравенства. А разве ты только что не о том говорила? Не совсем. Роман, при всем новаторстве - калька с имущественных отношений начала века (даже не третьей четверти, когда был написан). У богатых все, у бедных - только тачка на руднике. Меж тем, машины сейчас у всех, все сидим за компьютерами, все мобильниками пользуемся - от аристократов до дегенератов. Железо отличается, софты одинаковы.

Да и будет цепляться к тому, как он все не угадал. Сюжет такой. Наследник могущественной галактической империи Плеяд Лок фон Рэй, одержимый мыслью о реванше давнему другу-сопернику Принцу Рэду из династии Драконов (старая аристократия, в противовес нуворишам фон Рэям) и желающий завоевать его сестру Руби, но главное - перераспределить расположение сил во вселенной (Ого! А вы как думали, по мелочи не играем). Так вот, Лок собирается ни много ни, ни мало, пройдя в непосредственной близости от Сверхновой в момент вспышки, зачерпнуть пару тонн невероятно редкого и ценного элемента Иллирия. Полстакана этого энергоносителя хватило бы на терраформирование планеты, размером с Землю, трех-четырех - чтобы уничтожить несколько солнечных систем.

Впечатляет? Не то слово. Красивая книга. Яркий мир будущего, дивная сиринга - после такой инструмент создания объемных иллюзий появится у многих авторов. Интересная эзотерическая составляющая - карты таро играют немалую роль в сюжете. Подозреваю, что Дилэни, по примеру Филиппа Дика с "Человеком в высоком замке" и Книгой перемен, пользовался колодой таро Тота для сюжетного построения. Язык романа, об этом много говорят, чудо поэтики. К сожалению, русский вариант ограничивается чуть комичными инверсиями и речевыми конструктами по типу высказываний магистра Йодо. Но книга реально крутая. И да, Лок охотится за своей Новой, как капитан Ахав за Моби Диком.

Для всех посторонних, пока я не решу иначе, вы будете считаться компаньонкой моей тетки. Я привез вас с другого ковчега, чтобы ее развлечь. И если хотите облегчить мне задачу, прошу держать язык за зубами. А главное, не обращайтесь со мной как равная – это может вызвать подозрения.

Когда о книге одновременно говорят, что она напоминает о мультфильмах Хайяо Миядзаки, "Темных началах" Пулмана, "Анжелике" супругов Голон, романах Джейн Остен, Жюля Верна, "Игре Престолов" и фильме "Гранд-Будапешт" - тогда надо читать (хотя мне одного Миядзаки хватило бы). Удивительно, но отголоски всего перечисленного действительно слышны в романе француженки Кристель Дабо, что не мешает воспринимать его оригинальным, удивительно цельным и ни в коем случае не "сделанным". Знаете, бывают такие книги, и во множестве, с которыми словно видишь, как автор морщит лоб, просчитывая: а возьму-ка я вот эту злободневную тему, сдобрю вон теми типажами (публика любит таких), приправлю актуальными в нынешнем сезоне трендами и модной лексикой, проперчу маргинальными ситуациями для тех, кто предпочитает погорячее - можно подавать. Пипл хавает, даже и не без удовольствия.

Не так с "Обрученными холодом", первым романом тетралогии Дабо "Сквозь зеркала". Ассоциативное богатство, которым он одаривает читателя, проистекает из констатации, что все мы стоим на плечах гигантов и лишь добавляет удовольствия от чтения тем, кто умеет протягивать нити, не отнимая радости у прочих. Здешнее мироздание не опирается на законы природы, действующие в нашей реальности. В космогонии Дабо, в прошлом единый мир, разбит создавшим его божеством на осколки, ставшие Ковчегами. Каждый из них представляет собой что-то, вроде маленькой планеты или, скорее, астероида, как в "Маленьком Принце", между которыми налажена связь и возможны путешествия.

Одни больше, другие меньше; климат и обычаи на каждом свои; нет четкого соответствия знакомым социальным формациям и базису: на родине героини это развитой капитализм, в полярном ковчеге - скорее феодализм. Обязательно присутствует магия, но формы и способы применения различны и четко локализованы. Так жители Анимы (оживления) искусны в обращении с предметным миром, у них и повозки самодвижущиеся без применения энергоносителей, и вещи порой ведут себя своенравно. Зато в умелых руках сломанная сама себя ремонтирует. И любая может рассказать собственную историю. Собственно, Офелия, героиня, профессионально занимается чтением истории вещей, заведует музеем на Аниме и ни о каком замужестве не помышляет. Возможно, подсознательно отдавая себе отчет, что немного найдется достойных претендентов на ее прелести, а кого-попало не нужно.

Что, такая страхолюдина? Нет-нет, обычная девушка, даже довольно симпатичная, волосы густые, глаза красивые. Но в ее жизни был эпизод, когда училась проходить сквозь зеркала (умение абсолютно уникальное, даже для представителей этой замечательной семьи), и застряла мошкой в янтаре между двух пространств. Полученная тогда психотравма наложила отпечаток на дальнейшую жизнь, сделала прежде изящную грациозную девочку неловкой и неуклюжей. Такой себе вариант "33 несчастья" в быту. Хотя путешествовать через зеркала Офелия таки научилась - она настоящий гладиатор. Но к замужеству совершенно не стремится, благополучно отказала в сватовстве парочке кузенов, однако ничего не может поделать, когда с Полярного ковчега прибывает высокопоставленный гость не то, чтобы просить ее руки, а просто взять в жены. Потому что Духи Семей решили так между собой.

Стоп, а это еще что за звери? Не то, чтобы звери, хотя людьми их тоже не назовешь - мелкие боги. Покровители ковчегов, статями, всемогуществом, долгожительством превосходящие любого рядового жителя подведомственной территории. В дела смертных обычно не вмешиваются, погруженные в сложные задачи гармонизации вселенной на отдельно взятом участке, но уж если что решили - подчинись или сдохни. Офелии и ее жениху Торну остается подчиниться (помереть, правильно, всегда успеем). Интендант финансов полярного ковчега не то, чтобы красавец, но росту очень высокого, с миниатюрной Офелией составляют несколько комический дуэт, и жениться тоже не рвется. Но надо влить свежую кровь в жилы династии. А чтобы вы не подумали, что девушке уготована участь Ярославны-королевы Франции, за которой мамки-няньки в городе Лютеции (будущем Париже) бегали с пуховыми подушками, чтобы, не дай бог, не споткнулась где - разочарую.

Помолвка делает Офелию объектом ненависти, направленной на жениха, а ненавидят его на родине многие. Отчего? Ну, причин много. Во-первых, клановая вражда. Помните об особых сверхспособностях каждой семьи? На Полюсе не единственная, как на аниме, а три, перманентно враждующих: Драконы причиняют боль на расстоянии, Миражи создают удивительно всеобъемлющие иллюзии, Третьи, не помню, как зовут - искусные дипломаты. Но Торна ненавидят не только чужие, а и свои, он бастард, и там куча скелетов во всех возможных шкафах, связанная с происхождением и личностью жениха. Потому сразу по прибытии Офелия должна либо погибнуть от ножа, кинала или иной какой напасти, либо затаиться, скрывая подлинное лицо под личиной: сначала компаньонки торновой тетушки, после лакея.

Захватывающе интересная история, на самом деле похожая даже не на "Ходячий Замок", которого не очень люблю, но на "Унесенных призраками" (обожаю). И ни на что читаное вами прежде, не похожая - гарантирую.