https://arsenikum.livejournal.com/253431.html

Этот пост был опубликован 12 лет назад

https://arsenikum.livejournal.com/252946.html

https://arsenikum.livejournal.com/252922.html

https://arsenikum.livejournal.com/252426.html

Этот пост был опубликован 12 лет назад

https://arsenikum.livejournal.com/252209.html

Этот пост был опубликован 13 лет назад

https://arsenikum.livejournal.com/252016.html

Этот пост был опубликован 16 лет назад

https://arsenikum.livejournal.com/251711.html

Этот пост был опубликован 14 лет назад!

https://arsenikum.livejournal.com/251173.html

Очень, очень выразительное видео, прямо таки поразительное сочетание видеоряда (посмотрите внимательно), музыки и текста. Думаю, этот ролик снят где-то между 1996-м и 1999-м (данных, что занятно, нет); завершалась эпоха, начавшаяся в 1989-1991-м, а кто-то уже предчувствовал душу и нерв нового двадцатилетия.
При этом «творчество Владимира Кузьмина» в целом всегда вызывало у меня ощущение чего-то совершенно нелепого и ненужного даже «в развлекательных целях» (слышал, что как инструменталист, он очень хорош, но что это меняет?). Но есть то, что я называю «оправдание графоманства»: если человек достаточно трудолюбив и плодовит, рано или поздно он напишет, хоть несколько сильных строчек. Потому ли это случается, что Небеса сжалятся, или потому, что сработает эффект обезьяны, которая, молотя по пишущей машинке, иногда будет набирать «человеческие» слова – не важно почему, но шанс на несколько строчек есть. Обычно это что-то «пронзительное» (я в курсе, что у этого слова плохая репутация, но мне всё равно). «Пронзительное» и «щемящее»:

https://arsenikum.livejournal.com/250932.html

Во-первых, если вспомнить, что писали и говорили тогдашние "правые" (в той терминологии, скажем, Егор Лигачёв — правый) задача была не в некоей "демонстрации верности социалистическому выбору" и не в том, что бы "высоко поднять знамя Ленина", а в наиболее полном сохранении того, что называлось в перестроечной прессе "административно-командной системой" т.е. "длинные" инфраструктуры, отраслевые министерства (типа демонизируемого в тогдашней печати "монструозного Министерства мелиорации и водного хозяйства СССР"), гигантские НПО (научно-производственные объединения) с буквально сотнями тысяч сотрудников, всеобщая и обязательная занятость, стандартизированный и довольно "толстый соцпакет" для каждый советского трудящегося и т.п.

Только это имело смысл спасать и защищать, хотя потому только это и было осязаемой реальностью (а не "коммунистическая сознательность", "знамя Ленина", "братство советских людей" и прочая лирика)

Отраслевое министерство в такой оптике оказывалось важнее "парткома" ("важнее" не всегда "выше").

Как иллюстрация: Примерно в 1990 году в газете "Советская Россия" появился большой материал созданный, как указывалось в тексте, по результатам исследований аналитических центров КП РСФСР, примерно так. Номера этого у меня на руках нет (хотя найти попытаюсь), но статья мне в память запала (хотя 30 лет минуло и доверять моей памяти у вас оснований нет, я и сам иногда в ней сомневаюсь). Тема была крайне интересная, что-то вроде "на какие группы делятся люди, непосредственно вовлечённые в перестроечные практики демократии-плюрализма-гласности и что с ними, когда придёт время "нормализации обстановки" и "возвращения к нормальной жизни"" (это не цитаты, но по смыслу было так). Групп там выделено чуть не десяток, я запомнил четыре.

Первая группа: высокопоставленные перестройщики. С ними (вероятно за каким-то исключением) вообще ничего "делать" не надо. Народ тёртый, за кресла держащийся, некоторые ещё при Сталине карьеру начинали, пережили не одну "революцию" и "контрреволюцию", поворчат и продолжат работу. К тому же, очень важно послать населению сигнал, что "нормализация" это не переворот, а именно что банальный "очередной этап в развитии". Никакие отсылки к сталинским чисткам верхушки не желательны, и потому что это дестабилизирует, и потому что целый ряд лет антисталинизм был официальной позицией Партии и у него теперь совсем другой статус, к нему нельзя относиться просто как к диссидентской ереси.

Вторая группа: Перестройщики невысокопоставленные. Редактора местных газет, инструктора райкомов, преподаватели вузов, что-то в этом роде. С большинством всё в порядке, для них Перестройка что-то вроде очередной официальной компанейщины. Внедряли "гласность", будут внедрять "экономию электроэнергии", допустим. Но многие всё же хватанули "воздух свободы", почувствовали возможность быть влиятельным лидером или авторитетным деятелем. Таких придётся наказывать, но не строго, "ломать карьеру", например.

Третья группа: комсомольские функционеры, особенно на излёте придельного для функционера возраста. Они и раньше-то были несколько обижены, далеко не всех брали дальше продвигаться. А теперь, почувствовали силу (центры НТТМ, "обналичка", производство товаров под маркой "Молодые — молодым" и т.п.) вовсе пойдут в разнос, настрой у них непримиримый, придётся "меры принимать".

Четвёртая группа: политические лидеры, сами создавшие и возглавляющие свои организации (причём не важно какого толка, хоть коммунистического). Такая практика совершенно не приемлема в советском обществе. Любая инициатива должна быть прежде всего подчинёна интересам сохранения целого, цена дестабилизации которого может быть неимоверно высока. Выступить с инициативой можно, но нужно пройти согласования (именно для достижения согласия и с интересами целого, для гармоничного встраивания инициативы в это целое), и решение о том, кто будет руководителем так же должны принимать вышестоящие инстанции, во имя сохранения порядка. Те кто этого не понимает уже демонстрируют некую нутряную чуждость "всему советскому" и показывают своё безразличие к интересам общества и блага всех его членов. А почувствовав на вкус что значит самостоятельное лидерство и никем неделигированная власть, вообще превращаются в подобие тигров, попробовавших человеческой крови, примирятся они не захотят.

Изложение, сами понимаете, примерное.

Личное: Когда я читал эту статью я был молод, имел о себе самые фантастические представления и желал "создавать миры": скажем, основать субкультуру, или общественное движение, или литературное направление, или всё сразу. В общем, читал я этот абзац "с холодной яростью в глазах" (ну, так мне тогда нравилось описывать то, что я чувствовал). Хотя текст в целом вызвал скорее интерес, особенно "аналитические центры КП РСФСР" заинтриговали; что это за think tank'и такие? как это выглядит? малые исследовательские группы? или что-то большее? или просто несколько аналитиков? у них есть какие-то особые знания об обществе и человеке? какие? откуда? Интересно было.

Вернёмся к перечислению социальных групп, "заражённых плюрализмом". Понимаете, что это значит?

Не нужна потенциальному "ядру сопротивления капитализму" была "кровавая контрреволюция". Принципиально важно было "восстановить управляемость", "наладить ритмичность поставок", а для этого представлялось необходимым (и в той точке во времени это было в целом объяснимым) дать "трудящимся" сигнал, что ничего собственно экстраординарного не произошло, масштаб событий примерно соразмерен с "волюнтаризмом" Хрущёва и его торопливым и кратким разоблачением. "Значит, все, как всегда, и все по местам" (БГ). А раз так, устраивать "кровавую баню", "партизанскую войну" и прочее в этом духе категорически нельзя, нужно было внятно объяснить, что "дирекция" остаётся "дирекцией", а "сотрудники" — "сотрудниками"

Даже если бы потребовались глубокие перемены, "чистки" и прочее в этом роде, их (в этой оптике) всё равно надлежало декорировать под просто "формулировку очередных задач", даже без упора на "обличения".

С трибуны очередного съезда "коллективный Егор Яковлев должен был даже не покаяться, а объявить о том что Перестройка-Ускорение свою задачу выполнили, а теперь новый период и новые приоритеты, немного осудить перегибы, конечно, и — "за работу, товарищи".

Это было одним из ключевой моментов планов "контрреволюционеров", которые к тому же имели неосторожность (имели неосторожность? не знаю, может быть "хитрый план") его обнародовать.

И о народе: вопрос почему народ не сделал то или другое это вопрос либо невежды (смягчим – человека не имевшего возможность обдумать предмет) или пропагандиста невысокого пошиба. Народ понятие какое угодно — социологическое, этнографическое, культурное, но "действовать" он не может. Действуют организованные структуры, они могут быть "народными" по самоназвания, по составу, по имиджу, но это должны быть именно структуры с органами управления, с рядовыми членами, готовыми признавать их власть (неимоверно важный в наших условиях момент, у нас многие мелкие общественные инициативы гаснут как окурок под плевком от фразы "а что это ты тут раскомандовался? ты мне приказывать что ли будешь?"), с системами связи и снабжения и т.д.

Перечтите еще раз абзац про четвёртую группу. Кем должен быть командир отряда восставшего народа в таком случае? Кто он? Какими методами он преодолевает шизофреничность своего положения?

А главное, вы понимаете что этот СССР заводов, инфраструктурных проектов, "головных предприятий" и т.п. в принципе вооруженной борьбой не защищаем, но лишь разрушаем?

А вот СССР длинных инфраструктур, заводов и даже массовой занятости народ, как смог, действительно защитил – когда годами без зарплаты ходил на свои рабочие места. Парадоксальным образом настоящий мятеж был там, где все видели лишь покорность. И, кстати, к концу девяностых "антинародный режим" это начал осознавать и задумался о подавлении этой "Вандеи". Но это совсем другая история...

Ниже несколько фотографий, сделанных моим младшим братом, кажется 21 августа 1991-го года. Художественной ценности они не представляют, зато хорошо показывают один значимый момент: солдаты смешались с толпой зевак (которая, при определённом стечении обстоятельств, могла обратиться в толпу протестующих) и уже не могли действовать и по психологическим и по техническим причинам: ни строй сомкнуть, ни автомат вскинуть в такой среде не получится. Впрочем, об этом писали в первые же дни после "революции". И да — изнутри ситуации эти БТРы в Москве воспринимались как оскорбление (по крайней мере в той точке социального пространства, которую я наблюдал), "из песни слова не выкинешь".

https://arsenikum.livejournal.com/250819.html

Продолжаю тему.

Вот один из рассказов из журнала "Крокодил", которые запомнились и даже как-то "повлияли". Из этого текста я узнал о существовании субкультур (в окружающей меня действительности их не наблюдалось) и обрёл некоторое представление о них (в чём-то довольно превратное).

Журнал "Крокодил", 1984, № 15, стр. 6

Леонид Зорин

ШЛАКИ

Нелицеприятный разговор происходил в квартире Тургана. Впрочем. Чалкину нечего было сказать. Лишь изредка он подавал реплики, да и те скорей для порядка.

- А ведь Чалкин необыкновенно похорошел,— с недоброй интонацией сказала Гусева.

— Дальше некуда,— усмехнулся Турган.— Кругл, пухл, гладок, ухожен. И эти розовые щечки... Ты хоть смотришься в зеркало?

Чалкин ничего не ответил.

— А не мешало бы посмотреть,— не без жесткости заметил Турган.— И увидеть свое лицо. Впрочем, это уже не лицо. Это лик. Знаешь, что он напоминает? Громадное блюдо с печеным картофелем. Или теплый румяный каравай, только что вынутый из печи. От тебя, братец, пахнет чем-то рубенсовским, чем-то фламандским. Голландским сыром.

Чалкин подавленно молчал.

— И тело твое наверняка такое же. Мягкое, как перина, в аппетитных складках. Я прямо вижу твой пышный живот цвета свежайшей ветчины. Как ты допер до жизни такой? С ума ты сошел? Отвечай, тебя спрашивают.

Гусева фыркнула.

— Я раньше бегал, но теперь вывихнул ногу,— промолвил Чалкин, тихо мерцая ясными ангельскими очами.

Турган не принял его объяснений.

— А почему ты не ходишь дома босой?—Он почесал крупной темной пяткой соседнюю лодыжку.— Я же сказал тебе, чтобы ты ходил босиком.

— Галя говорит: неэстетично,— прошептал Чалкин.

— Какой вздор!—воскликнул Турган и вновь почесал пяткой лодыжку.— Какой пошлый вздор! Живая плоть, если только она принадлежит не вырожденцу, совершенна! Слышишь ты, каплун? Со-вер-шен-на! Вот и Гусева ходит босиком.

— То Гусева,— кротко вздохнул Чалкин.

Гусева улыбнулась и не без удовольствия оглядела свою босую ножку.

— Довольно,— сказал Турган,— не хочу тебя слушать. Ты поставил крест на собственной жизни. И дело в конце концов не в том, что ты перестал по утрам бегать, не в том, что ступаешь по земле, отгородившись от нее подметками, это последние мазки в общей неприглядной картине. Пойми, я не о талии твоей пекусь, кому она нужна, твоя талия? Талия — следствие, а не цель. Я пытаюсь вбить в твою глупую голову главные истины бытия, но у тебя в одно ухо влетает, а из другого... Э, да что говорить! Ты ведь можешь только хлопать ресницами, словно обиженный херувим. Ты абсолютно невосприимчив. Кстати, Гусева давно так считает.

Это значило, что и толковать не о чем. О Гусевой Турган был высокого мнения и, хотя она была его женой, звал ее только по фамилии. То была прехорошенькая дамочка с ахматовской челкой. Она изредка печаталась в ведомственной газете и со вкусом жаловалась на трудную журналистскую жизнь.

— Дело отнюдь не в твоей фигуре,— повторил Турган,— не в твоих божественных линиях. Дело в том, что ты отравлен шлаками. Но тебе, как видно, этого мало. Ты, как одержимый, изводишь себя. Ну что же, вольному воля. Гибни.

— С чего ты взял, что я хочу себя извести?! — закричал Чалкин.— Я хочу жить!

От негодования Турган вскочил с кресла.

— Это ты хочешь жить, самоубийца?! Да знаешь ли ты, что такое шлаки? Ты думаешь, это шутки—шлаки? Они в тебе-скапливаются ежеминутно. Оседают вязкой губительной массой, разрушают все твои составные части, выводят их из строя, приводят в негодность, проникают в печень, в почки, в желудок, в каждую из твоих кишок. Если б ты мог в себя заглянуть, ты не увидел бы целого места, вообще бы ничего не увидел, только шлаки! Одни лишь шлаки! Зловонную ядовитую гору, которая насела на твои органы и превращает их в труху!

Глаза Тургана пылали, голос звенел.

— Что же мне делать?—крикнул Чалкин.

— Выводить шлаки,—отрубил Турган.—Любой ценой выводить шлаки. Только так к тебе придет обновление.

— Научи меня,— задыхаясь, проговорил Чалкин,— я готов на все.

— Не знаю, не поздно ли,— Турган озабоченно покачал головой,— но попробую. Для начала возьмем уксусную простыню.

***

Чалкин долго учил свою Галю, как проделать необычную процедуру. Галя смотрела на него остановившимся взглядом и переспрашивала каждую фразу. Чалкин нервничал, но был терпелив.

— Говорю тебе, эти два литра водки, простоявшие день в холодильнике, ты смешиваешь с уксусной эссенцией. Последней возьмешь пятьдесят граммов. Что ты смотришь на меня, будто хоронить собралась? Осторожнее... перельешь... Теперь погружаешь в таз простыню, вот так... не спеши, дай пропитаться. Очень хорошо. Теперь все.

— Гошенька,— вымолвила Галя чуть слышно,—ты твердо решился?

— Да,— сказал Чалкин.— И не плачь, пожалуйста. Не решился бы я — тут уж точно тебе пришлось бы плакать... Не знаешь ты, что такое шлаки. Положи на диван клеенку. Вот так. Теперь принеси одеяла и шубы. Мою и твою.

Он остался в плавках, зажмурился и, стуча зубами, лег на мокрую простыню.

— Завор-р-рачивай,— произнес он с усилием,— завор-рач-чивай... Поживей!

Галя плотно его запеленала, и от Чайкина осталась одна голова с закатившимися глазами. Упакованный в ледяную ткань, он не мог даже шелохнуться. Галя накрыла его одеялами, завалила шубами. Чалкин дрожал.

— И сколько ж ты будешь так лежать?—спросила она, заломив руки.
— Четыре часа...—выдохнул Чалкин,—за-се-кай. Почеши мне нос.

***

Трудней всего дался первый час. Чалкин очень надеялся, что привыкнет к холоду, но скоро вспомнил слова Амундсена: к холоду привыкнуть нельзя. Великий полярник сказал правду. Однако еще невыносимей была неподвижность, к ней, казалось, и вовсе нельзя было примениться.

— Я — к-кокон...— пробормотал Чалкин, представив сквозь одеяла и шубы намертво стянутое простыней, туго спеленатое тело. Нельзя было пошевелить ни рукой, ни ногой. Эта беспомощность добивала Чайкина.

— Не думать об этом,— приказал он себе.—Думать о чем-нибудь другом. О

п-прекрасном!..

Но это было почти невыполнимо. Чалкин мысленно перенес себя в детство, он увидел себя малюткой в песочке, доверчиво озирающим мир. А мир этот был полон коварства. Уже тогда со всех сторон ползли на него плотоядные шлаки — мерзкие проворные змеи с чешуйчатыми скользкими спинами,— при первой возможности они норовили проникнуть в него, незащищенного, не подозревающего ни о чем. И никого, никого рядом, кто бы встал и преградил им дорогу. Десятки лет, день за днем, ночь за ночью они творили свое грязное дело. От ужаса Чалкин застонал.

Только вообразить—он рос, читал книжки, учил уроки, влюблялся, терзался, создал семью, сомневался, повезло ли с работой, думал о том, как ооставить комнаты, куда ездить в отпуск, как ладить с родней, думал о том, что казалось нужным, и о том, что было не нужным вовсе, не думал же о единственно важном, о шлаках, которые к этому времени уже заполнили весь организм, не оставив ни одного пустого местечка.

Шел второй час, стало много теплей, и Чалкин едва не задремал, однако заснуть было как-то боязно—в его неподвижном состоянии это значило бы отключить последнюю связь с внешним миром. Чалкин заставил себя бодрствовать.

Сам бог ему послал Тургана! Вот уж поистине счастливый случай! Как не хотел он в тот слякотный вечер выходить из дому, идти на сборище к малознакомому человеку. Настояла Галя, ей было скучно. И там они встретили Тургана, который открыл ему глаза. Мало кто из присутствовавших догадался, что им явился новый мессия,— Чалкин понял это мгновенно. С тех пор Турган и его Гусева руководят им с родительской истовостью. Если бы Галя к нему примкнула! Они хотят сына, но у его наследника должны быть здоровые родители, сильные и гордые люди, свободные от всяческих шлаков. Его трагедия не должна повториться. Не раз и не два он внушал это Гале. Но Галя, к несчастью, глуха и слепа!

— Галя,— позвал он беззвучно,— Галя...

Но никто не ответил. Он открыл глаза, и ему стало страшно. Гали не было.

Неужели ушла? Он яро рванулся, но на самом деле это было не движением, а намерением: воплотить его было нельзя.

"Что же мне делать?—подумал Чалкин.— Мне необходимо выйти на волю".

Он вспомнил, что, как объяснил Турган, шлаки начнут из него выходить лишь на исходе четвертого часа, но он уже не мог оставаться в этом унизительном рабстве. К тому же проклятая простыня снова переменила климат. Уже не тепло, умиротворяющее, настраивающее на философский лад,—теперь его жгло сумасшедшее пламя и сотни иголок впивались в плоть. Вырваться! Любой ценой! Это первое, чего надо добиться! Второе — он разведется с Галей. Женщина, которая оказалась способной бросить его в таком положении, не может быть ни его женой, ни матерью их будущего ребенка, это предательница и садистка. Бежать от нее хоть на край земли! Но сначала надо освободиться. А именно это было немыслимо.

***

— Сколько ж она спала?—спросил Турган.

— В общем, недолго,— признал Чалкин.— Проснулась к концу четвертого часа.

— Ну и какие же к ней претензии?—пожал плечами Турган.— Как раз вовремя.

Раньше шлаки не выйдут, я ведь сказал. Вот я однажды залег в простыне, а Г усева ушла на часок—у нее было срочное задание. Так ее не было целый день.

— Целый день.?!--ужаснулся Чалкин.

— Часов семь-восемь,— кивнул Турган,— надо знать Гусеву. Такая натура. Тому,

чем она занята, она отдается вся, без остатка.

— И ты пролежал восемь часов?

— А куда было деться? Но, можешь поверить, никаких истерик. Хоть и худо мне

было! Ожог второй степени—это не шутка. Зато какое же обновление!

— То-то шлаков, должно быть, вышло!—вздохнул Чалкин.

— Можешь не сомневаться,— веско заверил его Турган.

Чалкин смотрел на него с восхищением.

— Но ты должен понять,— Турган посуровел,—одним ударом от них не избавиться. Не эпизодическое усилие—требуется повседневный труд. Преждем всего—сменить рацион. Поскольку я должен готовить тебя к Большому Прыжку.

— А что это значит?—спросил Чалкин.

— В свое время узнаешь.

Вначале были творожные дни, потом наступили дни морковные, а там — и эпоха сыроедения. Чалкин уже не только взором, но и всей статью смахивал на отшельника. Голос утратил баритональные краски, в нем появились высокие ноты, он дрожал, как порванная струна.

Глядя в зеркало на опавшие щеки, Чалкин видел, что шлаки его покидают, и это полнило душу тихой радостью. Омрачала настроение Галя. Она отрицала обновление мужа, сс ылаясь на то, что ей лучше знать. Чалкин жаловался на нее Тургану, но тот всецело его поддерживал.

— Чего ты хочешь от женщины?— говорил он с усмешкой.— Поймет, но не сразу. Имей терпение. С Гусевой тоже были сложности.

— Трудно с ними,— кручинился Чалкин.

— Все это несущественно,—отвечал Турган.— Главное, теперь ты готов к Прыжку. И не бойся — мы совершим его вместе.

Трое суток Чалкин пил одни соки. Ежевечерне учитель звонил и проверял его состояние. На исходе третьего дня объявил:

— Достаточно. С завтрашнего дня входишь в чистый голод.

У Чайкина подкосились ноги.

***

Он несмело постучался. Голос Тургана, далекий и почти незнакомый, прошелестел:

— Открыто.

Чалкин вошел. Хотя в комнате и было тепло, Турган сидел в телогрейке, ватнике и валенках.

— Почему ты не босой?—спросил Чалкин.— Уходишь?

— Озноб трясет,— сказал Турган.— Что случилось?

— Родственники замучили. С утра воют: умрешь, пожалей жену. Галя плачет.

— Плакать они мастера,— презрительно скривился Турган.— Вообще все родственники опасны. Это булыжники—тянут на дно.

— Где Гусева?—поинтересовался Чалкин.

— Уехала в Мурманск. К белым медведям. Какой-то там объявился герой. Она о нем хочет что-то писать. Говорит, публицистика—ее призвание.

— А вернется?—спросил осторожно Чалкин.

— Кто ее знает,— сказал Турган.

И озабоченно проговорил:

— Семнадцатый день. Значит, в субботу начнем выходить из чистого голода.

Перейдешь на соки, ты не забыл?

— Что ты?! —всплеснул руками Чалкин.

— Пойдем на улицу,—сказал Турган,— пройдемся. Что-то мне в этой комнате не по себе. Не пойму отчего.

Они тихонько шагали по тротуару. Чалкин поддерживал Тургана, которого заносило то влево, то вправо.

— Так, говоришь, Галя слезы льет? — спросил Турган.

Чалкин кивнул.

— У нее о тебе предвзятое мнение. И мать с сестрой ее очень настраивают.

— Ну еще бы,— сказал Турган.— Раз они себя травят, так пусть и другие... Думаешь, Гусева лучше их?

Шли молча. Вдруг Турган рассмеялся. Смех был странный, похожий на плач.

— Что с тобой?—испугался Чалкин.

— Помнишь детскую песенку?—спросил Турган.— Как дед бабку завернул в тряпку, поливал ее водой, чтобы стала молодой. Уж точно он ее заворачивал в уксусную простыню. Это ясно.

— Скорее всего,—согласился Чалкин.

Немного помедлив, он спросил:

— И ты думаешь, стала она молодой?

— Безусловно, стала,— сказал Турган.

— А нужно быть всегда молодым?..—задумчиво проговорил Чалкин.

— Не смей!—оборвал его Турган.— Слышишь? Только без дезертирских вопросов!

— И ты веришь, что есть вечная молодость?

— Есть,—ответил Турган.— Потерпи—увидишь. Только путь неблизкий. Надо терпеть.

Чалкин ничего не сказал.

Внезапно Тургана резко шатнуло, качнуло в сторону и рвануло вперед.

— Куда ты?—испуганно вздрогнул Чалкин.

— Держи меня,— крикнул ему Турган.

Чалкин схватил его за тулово.

— Я лечу,— изумленно шепнул Турган, увлекая его за собой.

Оба на миг повисли в воздухе. И сразу поняли, что совсем свободны—исчезло все, что томило и грызло, ограничивало и угнетало дух. Точно разом вышли все шлаки.

— Вперед,— воззвал Турган.

И, невесомые, они взмыли над маленькой беспокойной планетой, воспарив к сияющей высоте.

https://arsenikum.livejournal.com/250403.html

Занимаюсь странным делом — сижу и читаю журнал "Крокодил", номер за номером, начиная с 1982-го года (скачал отсюда). Пока прочёл 20 номеров, останавливаться не собираюсь (хотя, при моей лени, могу и отложить на некоторое время, а получится, что навсегда). Картинки оттуда вы все видели, а тексты, тексты это другое...

А началось это с того, что мне захотелось найти несколько, четыре или пять, рассказов (фельетонов, статей), которые я читал в детстве и которые запомнились чем-то особенным или по-особенному запомнились, и даже (увы?) "повлияли". Я читал этот журнал лет с 9-ти, странное чтение для ребёнка, но меня в этом смысле не ограничивали, а я почему-то тянулся к этим сероватым страничкам.

Как-то встретил у одного (юного?) блогера фразу, что-то вроде "советские сервис и легпром был настолько плохи, что сведения об этом просачивались даже в несвободную советскую прессу". Ну, ещё бы: советские газеты были полны исключительно победными реляциями, "это все знают". А раз так, то и про обслуживание и про пошив одежды и про прочие подобные вещи писали только хорошее, как же ещё? К тому же, витрины магазинов и служб быта — это же витрины "советского строя", да что там — его лицо, и, разумеется, в изложении советской печати они должны были сиять, это же логично.

В действительности, "режим" совершенно отказывался считать витрину магазина своим лицом (что можно даже поставить ему в вину, почему нет?)

Торговля, ЖКХ, обслуживание населения, предприятия по пошиву одежды и обуви прочее в этом роде — и постоянно подвергались в печати как абстрактной так и адресной критике. Тут допускался настоящий "язык ненависти". По мне — так с некоторым перебором (найду пару примеров). Критика такого рода была делом рутинным и даже за сатиру профессиональными газетчиками не считалась. Претендующие на "острое перо" тяготились уделом обличать "сапожников и водопроводчиков" и претендовали на что-то посерьёзнее. В скобках замечу: дежурные материалы про ударный труд и перевыполнение плана в легпроме и прочих таких отраслях, разумеется, тоже присутствовали, но что забавно и они часто не обходились без (деликатного) упоминания производственного брака и низкой квалификации работников.

Тут нужно понять (даже прочувствовать, кто не застал): советская печать публиковала разного рода критические материалы не в силу своей "свободности", а в силу своего функционала. Советская газета — это (в числе прочего) контрольно-надзорный орган (очень своеобразный и с ограниченной компетентностью), например, обеспечивающий (опять же, в числе прочего и до известной степени) обратную связь между производителем и потребителем, а штатный корреспондент — всегда для кого-то ревизор.

Применительно к любому советскому СМИ (а, вероятно, и к конкретному журналисту) можно определить уровень и область того, что ему было "подсудно". Вот скажем, "Крокодил": понятно, что для условной "службы быта" и "обувной фабрики" штатный сотрудник журнала — это ревизор с большой буквы "Ры". Это вообще профиль данного издания – обеспечение населения. Но "Крокодилу" ещё "подсудны" (особенно в рамках разнообразных компаний типа "экономии электроэнергии" или "борьбы с бесхозяйственностью") организации районного и областного подчинения, предприятия жилищного строительства (очень много материалов про некачественное и несвоевременно сданное жильё), исполкомы до республиканских включительно. Есть фельетоны про работу отраслевых министерств (особенно на уровне главков, отделов и т.п.). Есть критика "сложивших порочных практик": длинная серия статей "Хождение по тукам" про то, как неправильно работают в советском сельском хозяйстве с минеральными удобрениями (тема скучная, статьи занудные, но украшены не слишком уместными игривыми оборотами), несколько занятных статей про практику пересматривания задним числом плановых обязательств предприятий в сторону уменьшения, причём в разы, пока результаты не станут удовлетворительными и прочее.

Повторюсь: контрольно-надзорный орган. То есть в газету можно было пожаловаться, это отчасти даже приветствовалось.

С точки зрения простых жалобщиков эта возможность "обратиться в редакцию" имела значительный резон: обычному человеку часто было затруднительно разобраться в том, что чему приходится "головной организацией", кто кому начальник, кто кому контролирующая инстанция и по какому адресу писать. Адрес издания же — вот он, на последней странице, "а уж там разберутся".

Вот эта-та обратная связь меня и заинтересовала. Было в этом журнале два типа материалов такого рода. Первый тип: кто-то пишет в редакцию, она "молча" работает с темой, списывается с соответствующими структурами и потом делится результатами "расследования". Обычно шло под рубрикой "Вот такие пироги". Второй тип — сначала идёт фельетон, потом начальство подвергшегося критике учреждения или лица отчитывается перед уважаемым журналом о том, кто и как наказан, как идёт исправление ситуации и т.д. Это называлось "Крокодил помог" (в других изданиях использовались формулировки типа "Газета выступила — что сделано", а если не сделано, то рубрика называлась часто "А воз и ныне там", смайл)

Ниже две маленькие истории про злоупотребления полномочиями. И если сюжет с ковролюбками довольно прост, хотя и с яркой деталью (партбилет ваш заберите, а ковры мне оставьте!), то история про крепкого хозяйственника Панкратова даёт богатую пищу для размышлений и сравнений (но об этом в другой раз).

журнал "Крокодил", 1982, №17, стр. 10

НУ КАК НЕ ПОРАДЕТЬ?

Начальник Безенчукской ПМК № 70 треста "Куйбышевканалводстрой" В.Панкратов — человек широкой души. Правда, широта эта несколько специфична. Если нужно оказать помощь вышестоящим товарищам, родственникам или друзьям, В. Панкратов готов хоть из кожи лезть вон...

Например, когда потребовалось отремонтировать вне плана и без договора трестовские автомашины,

В. Панкратов уломал Волжское райобъединение по производственно-техническому обеспечению сельского хозяйства взяться за это неотложное дело. В благодарность за услуги из ПМК в райобъединение покатили бульдозеры, скреперы, автокраны, снятые с экстренных участков. Более того, В. Панкратов, не скупясь, даже преподнес в дар объединению бульдозер.

Опять же, ну как не порадеть родному человечку? И зятю В. Панкратова рабочие колонны торопливо строят гараж за казенный счет. Кстати, другое казенное и дорогостоящее стойло для автомобиля было продано дружескому лицу за бесценок.

Ну, а когда доходит дело до расчетов с нижестоящими, В. Панкратову ничего не стоит оставить их на бобах. Оттолкнув в сторону общественные организации, он лично решал, кому дать премию (за послушание), а кому не дать (за непокорство).

Обо всем этом нам написали рабочие ПМК. Письмо было послано для проверки в Куйбышевский областной комитет народного контроля. И вот, как сообщил нам председатель комитета В. Татаринов, за это радение вышестоящим, родственным и дружеским лицам В. Панкратов освобожден от занимаемой должности. Бюро Безенчукского РК КПСС объявило ему строгий выговор с занесением в учетную карточку.

lj-cut/

А вот пример того, как работает раздел "Крокодил помог". Сначала небольшой фельетон:

журнал "Крокодил", 11982, № 2, стр. 9

Ал. Емельянов, специальный корреспондент "Крокодила"

КОВРОМАНКИ

Ковер... Обыкновенная в общем-то штука, за исключением единственно необыкновенного ковра-самолета.

Но, оказывается, и в обычном встречается невероятное. Сотни, тысячи, миллионы людей

равнодушно ходят по коврам, а вот кое у кого эти скромные собиратели комнатной пыли разжигают страстные приобретательские вожделения. Итак...

Жила-была, к примеру, Лариса Григорьевна Лихобабо. Училась в школе, в техникуме. Потом работала. Как в Беловском шахтостройуправлении-2 (БШСУ-2) г. Ленинска-Кузнецкого, так и над собой. А когда работаешь над собой, то и растешь. Вот и Лихобабо росла-росла и выросла до старшего инженера производственно-технического отдела. Заметен был рост и по общественной линии: ее избрали секретарем комсомольской организации БШСУ. Хорошо она там работала, сил и времени не жалела. Но и перед ней в долгу не остались. Удостоили, в частности, талончика на приобретение ковра 2x1,5 метра.

"Хоть и невелик ковер, да дорога память",—подумала Лихобабо и любовно пригвоздила его к пробуравленной победитом стене.

Три квадратных метра цветного пятна, изукрасившего дотоле однотонно тоскливую стену, сыграли роковую роль в судьбе бедной женщины. Она заболела ковроманией.

"Маловато для трех-то комнат... Не принижает ли ковровая малометражность моего авторитета?"—заметалась, как волк средь красных флажков, мысль Лихобабо.

Между тем Лариса Григорьевна покорила следующую жизненную ступеньку — стала начальником производственно-технического отдела. Жить в недооковренной квартире стало совершенно невыносимо. К счастью, одним прекрасным августовским днем, совпавшим, кстати, с профессиональным шахтерским праздником, к ступеням управления подкатил автомагазин. В числе прочих товаров виднелись тугие трубы паласов.

"Тяну-потяну, может, и вытяну",—подумала Лихобабо. В ее глазах заблестела булатная решимость, и она резко взяла инициативу распределения ворсистых благ в свои женские руки. В этот же вечер она услаждала босые ноги, благоговейно ступая по щекочущему пятки ворсу. В число других паласовладельцев вошла начальник отдела труда и заработной платы Е. Н. Федорская. Запомним на всякий случай и эту фамилию.

Но ненасытный бес ковромании, угнездившийся в слабой женской душе, алкал большего.

Ковровый аппетит разгорелся не на шутку.

Лихобабо позвонила в отдел рабочего снабжения и выяснила, что на их шахтоуправление выделено еще три ковра и два паласа.

"Тяну-потяну, может, опять вытяну?"—встрепенулась Лариса Григорьевна.

Однако подобраться к выделенному можно было, лишь заручившись соответствующей бумагой с подписями и печатью. Значит, надо только найти людей нужных (чтоб бумагу ту подписать могли) да надежных (чтоб ни гу-гу). Сложное это было дело. Тут как у сапера: первая же ошибка станет последней.

"Не дай бог, о коврах узнает все управление. К распределению подключится постройком..."—От таких мыслей у Лихобабо на лбу выступал холодный пот ужаса, принимаемый начальством за горячую испарину от

напряженной работы над производственно-техническими проблемами.

Но все обошлось. Среди выбранных ею "нужных" и "надежных" болтливых не оказалось. Принципиальных, впрочем, тоже. Перспектива украсить коврами и свои комнаты кляпом заткнула им рты.

Состряпали сказочную бумагу на пять человек. Руководитель отдела труда и зарплаты Федорская (подписавшая бумагу за начальника), почти как в сказке о царевне-лягушке, трансформировалась в штукатура, а начальник НТО Лихобабо обернулась табельщицей.

"Так понадежней будет,—соображали они.—Ковры-то через отдел рабочего снабжения идут. Вдруг какая-нибудь злая фея из орса, увидев в списке одних начальников, заартачится и вместо ковров даст нам совет распределить их по назначению?"

Прочие не поместившиеся в этом фельетоне управленческие дамы преобразились в малярш и арматурщиц...

Тянула-тянула Лариса Григорьевна и вытянула очередной ковер. Так прошел восьмидесятый год, и под зеленой елочкой при пальбе шампанского пожелали себе еще больших удач Лихобабо с Федорской. Удача не заставила себя долго ждать. В начале мая Ларисе Григорьевне из осведомленных источников стало известно о выделении для БШСУ очередной партии предметов страсти пылкой, состоящей из трех ковров и стольких же паласов.

"Тяну-ка-потяну я еще разик",—решила Лихобабо.

Бумагу на троих счастливцев, в том числе и на нашу главную героиню, подписали начальник управления и сама Лихобабо, ставшая к этому времени, как ни странно, парторгом стройуправления. В резерве осталось три вакансии. Тут зашумела Федорская: в список ее не внесли, а от укоренившейся привычки обрастать коврами она отказаться не могла. Новый список на шестерых сделала уже единолично Лихобабо, допечатав Федорскую-"штукатура" и двух своих подчиненных из ПТО.

Тянула-потянула Лариса Григорьевна и богатый улов вытянула...

На саму себя бо-о-ольшой палас получила. Чтобы не крохоборничать, взяла себе и ковры, предназначенные подчиненным. Подпись одной просто подделала, а другой начальственно указала:

— Распишись вот тут. И иди, вопросов не задавай.

Сбылась заветная мечта. Паласов и ковров у Ларисы Григорьевны стало в избытке. Расщедрившись, она даже раскроила один палас на шитье чехлов для семейного авто. Но на этот раз секретная информация где-то дала течь. Обойденные стали требовать и жаловаться. Вмешался горком партии. Коммунист}' Лихобабо рекомендовали умерить накопительский пыл и вернуть ковры для их справедливого распределения, которое было проведено постройкомом в конце мая. Но, очень уж не желая расставаться со столь изобретательно добытыми дефицитными изделиями, Лариса Григорьевна продолжала держать их дома.

Женщина-кремень! Тянули-тянули из нее ковры—отступились. ОБХСС взялся помочь— не вышло, слаб оказался. Парторганизация БШСУ объявила ей строгий выговор с занесением и освободила от обязанностей

парторга, а ковры все равно лежат, где лежали. Дело до крайности дошло: партийная комиссия ГК КПСС исключила ее из рядов партии. А ковры так и не вытянули. К Федорской никаких мер пока не принимали.

Интересно, догадается она, что пора отдать чужое?

Кемеровская область.

А вот реакция руководства героинь фельетона:

журнал "Крокодил", 1982, №17, стр. 12

МЯГКО СТЛАЛИ...

Во втором номере нашего журнала за этот год корреспондент Ал. Емельянов рассказал о двух несчастных женщинах из Беловского шахтостройуправления-2 г. Ленинска-Кузнецкого — начальнике производственно-технического отдела Л. Г. Лихобабо и начальнике отдела труда и заработной платы Е. Н. Федорской. Их поразил серьезный недуг: они заболели тяжелой формой ковромании (фельетон "Ковроманки").

Выступление "Крокодила" не осталось незамеченным. Компетентные в лечении таких заболеваний органы Ленинска-Кузнецкого осуществили энергичное хирургическое вмешательство.

Дело Лихобабо, исключенной из партии "за злоупотребление служебным положением, нарушение установленного порядка распределения ковровых изделий, а также за невыполнение решения построечного комитета по этому вопросу", следственными органами передано в нарсуд для наказания ее в судебном порядке. Кандидату в члены КПСС, теперь уже экс-начальнику ОТЗ Федорской отказано в приеме в ряды партии.

В целях более эффективной профилактики подобных болезней секретари парторганизаций и хозяйственные руководители города ознакомлены с выводами бюро ГК КПСС по персональным делам недужных женщин.

Мягко стлали Лихобабо с Федорской неправедными путями добытые ковры и паласы, да жестко спать пришлось.

Технический постскриптум: Честно пытаюсь пользоваться cut'ом, но похоже он не работает? Или это у меня не отображается?

https://arsenikum.livejournal.com/250137.html

Время действия — 29 или 30 декабря 1970 года.

Место действия — Подмосковье

Название учреждения — уточняется.

https://arsenikum.livejournal.com/248710.html

https://arsenikum.livejournal.com/248124.html

Элла Дюбуа
Gender Theory как фашизирующая теория
Янн Каррьер (Yann Carriere), доктор психологии, клиницист, автор книги "От сексизма к фашизму" (2014).
Автор считает, что гендерная теория — это антропологическая ересь, которая хочет придумать новый мир — без мужчин и без женщин. Дез-идентифицируя человека, отказываясь признать естественное различие и взаимодополняемость мужчины и женщины, Gender Theory является тоталитарной идеологией с радикальными последствиями.
[Перевод беседы с Янном Каррьером]


Дать определение гендеру
Дать научное определение — это означает строгий научный подход. Но научное определение, как мне ответили в одном университете — это "атрибут", или признак белого гетеросексуального мужчины XVIII века". Надо сказать, что области гендерных изысканий научная строгость принципиально отсутствует.
Гендерная теория — достаточно туманная теория, но приводит она к радикальным последствиям. Речь идет о технике взятия власти. Гендерная теория захватила власть — в прямом смысле этого слова — в Пекине в 1995 году, на одном из заседаний ООН. Людей, плохо знавших английский и не знавших, что означает gender (они думали, что речь шла элементарным образом о понятии пола — мужского и женского), практически вынудили подписать документ, который отсылал к определенной системе идей, в том числе и политических, имеющих радикальные импликации.
Маргарет Питерс (Marguerite Peeters) говорит о гендерной теории как о "слоях луковицы". То есть там есть вполне заслуживающие уважения составляющие, в которых говорится, что гендер как социальный аспект сексуализированной идентичности (identite sexuee)* — это вполне научное понятие, если подойти к нему строго методологически. Можно действительно попытаься рассмотреть, каковы variables социальных аспектов сексуализированных идентичностей, в этом есть вполне легитимный научный интерес. Но это всего лишь facade soft, потому что на самом деле теоретики гендера проводят совсем другие идеи. Le noyau dur ("твердое ядро") этой теории — это рассмотрение гендера единственно в терминах "власти". Это означает, что мужского и женского не существует, говорить о "мужчинах" и "женщинах" реакционно, потому что это иерархическое видение общества, это означает поддерживать "патриархальное" устройство, угнетающее женщину. Гендерная теория призвана уничтожить это несправедливое общество, а для этого необходимо разрушить гетеросексуальность, а также мужскую и женскую идентичность.

*Следует отличать понятия "сексуализированной идентичности" (identite sexuee) — имеются в виду мужчины и женщины, и "сексуальной идентичности" (identite sexuelle), определяемой в зависимости от выбора сексуального "объекта" (гетеро или гомосексуальный выбор): https://www.cairn.info/revue-le-carnet-psy-2016-2-page-1.htm

Оруэлл, язык и гендер
События, описанные в романе "1984", опережают приход гендерной теории к власти всего на одиннадцать лет. Оруэлл ошибся ненамного. Когда нам говорят, что мужчины как такового не существует и женщины тоже, это действительно утверждение типа "война — это мир", это ре-дефиниция слов. Эта особенность присуща всем "идеологиям освобождения", это такая общая стратегия, чтобы сбить с толку, извратить способность к рассуждению. Вот уже несколько десятков лет, как вместо использования интеллекта и рассуждения мы функционируем посредством эмоций и образов — в частности, благодаря рекламе. Ре-дефиниция, или пере-определение понятий — это составная часть этой деградации интеллектуальной рефлексии, отчасти задуманной и возникшей не случайно.

Гендер и влечение к смерти
Препятствовать человечеству мыслить — это почти привести к его смерти. Живое и человеческое функционирует с помощью принципа дискриминации (discrimination — "различение"). Первая, жизненно необходимая дискриминация: определить, съедобно это растение или нет? Я должен различать, что хорошо для меня и что плохо. Именно так функционируют живые существа и именно так функционирует мысль. Если мы отказываемся мыслить, отказываемся различать вещи и явления, возникает угроза. Убрать слово "раса" из Конституции означает отказываться видеть реальность и отказываться называть явления. Не хотеть различать мужчину и женщину, не хотеть называть вещи своими именами — гибельно для цивилизации.
Теоретики гендера знают, каковы последствия их теорий, знают, на что идут, они делают это совершенно сознательно. Один из самых блестящих авторов теории гендера — Ли Эдельман, автор книги No Future : Queer Theory and the Death Drive (2004) — так и говорит, что квир — "бунт" против довлеющей над человечеством необходимости размножаться. Он говорит, что это не случайно, что в фильме Хичкока "Птицы" жертвами являются дети. Квир — это те, кто против человеческой репродукции. Ли Эдельман отстаивает квир-идеологию именно в этом качестве.
Итак, исходя из этого non-definition гендерной теории — отсутствия дефиниции, мы оказываемся в non-pensee — отсутствии мысли. Мы оказываемся в чем-то таком, что убивает человечество. Безусловно, среди теоретиков гендера есть интересные авторы. Можно, конечно, рассмотреть, в чем именно они говорят глупости. Но опасны даже не они, а те, кто использует эти теории, чтобы манипулировать массами. В любой идеологии есть два слоя: те, кто верит и те, кто использует эту идеологию в своих целях. Теоретики гендера знают о последствиях того, чего они требуют. И особенно это касается Эдельмана. Он так и говорит: "Да, мы на стороне влечения к смерти".

Ли Эдельман так и говорит: "Да, мы на стороне влечения к смерти"

Гендер и наука
В целом гендерная теория сводится к следующему: никакой разницы между мужским и женским не существует, отстаивать эту разницу означает отстаивать систему, построенную на угнетении женщин. Следовательно, необходимо ее разрушить.
Идея сама по себе не может быть научной или ненаучной. Научным может быть способ исследования и — и это самое главное — насколько объективно было проведено испытание этой идеи реальностью. А также объективная констатация, находит ли эта идея экспериментальное подтверждение и дает ли она предсказуемые результаты.
Но теоретики гендера совсем не ситуируют себя в научной плоскости. И даже если кто-то из них и претендовал бы на это, у гендерной теории есть один изъян — ее в принципе невозможно доказать. Почему? Какие бы вы ни проводили эксперименты, как бы вы ни проверяли эту теорию реальностью, чтобы доказать ее (а наука состоит именно в этом), результаты будут всегда ограничены и конечны. То есть, если вы подтвердите каким-нибудь экспериментом, что разницы между мужчиной и женщиной не найдено, это совсем не означает, что вы доказали, что этой разницы не существует. Это означает всего лишь, что разницы не найдено именно в этих условиях и именно в этой области. То есть всегда можно будет возразить, что надо было провести другие эксперименты, чтобы попытаться увидеть эту разницу, а вы их не провели. Таким образом, всегда можно доказать, что разница между мужским и женским есть, а вот доказать, что разницы нет — практически невозможно. Для этого нужно провести бесчисленное количество экспериментов и продолжать их до бесконечности. Получается, что есть на свете много разных гипотез, но эта — самая идиотская, потому что доказать ее невозможно.

Есть на свете много гипотез,
но Gender Theory - самая идиотская,
потому что доказать ее невозможно

Гендер как продолжение радикального феминизма
Либеральный феминизм — это "мы хотим таких же прав". К этому феминизму я присоединяюсь на сто процентов, потому что нет причин, чтобы у мужчин и женщин были разные права. Однако при выполнении требований этого феминизма выясняется, что ожидания некоторых не оправдались. Как объясняет один норвежский журналист из Norwegian Paradox, если вы дадите одни и те же права разным людям, имеющим разные преференции, то у вас будут сильные отличия в результатах. Если женщин больше интересует литература и психология, а мужчин — математика и инженерия, то нельзя получить общество из симметрично одинакового количества мужчин и женщин в профессиях. И это не устраивает тех, кто хотел бы иметь fifty-fifty во всех профессиях, и прежде всего на властных должностях.
Надо сказать, что есть два пути: либо вы примиряетесь с реальностью, либо отрицаете ее, как это делает радикальный феминизм. По аналогии с марксизмом, который делит общество на эксплуататоров и эксплуатируемых, радикальный феминизм объясняет, что существует невидимая система, некая идеология, которая насаждает угнетение женщин, и угнетателями и бенефициарами его являются мужчины.
Тут мы входим в область опасного, потому что подобное утверждение пробуждает ненависть к определенному классу, стигматизирует определенную часть общества и порождает психологию раскола в обществе. С одной стороны — "хорошие", с другой — "плохие". И "плохих" все начинают ненавидеть.
То, что этот феминизм занял доминирующие позиции, привело к возникновению мизандрии — сексизма наоборот, ненависти к мужчинам. У нас принимают квоты, неблагоприятные для мужчин, отнимающие у них возможность получения вознаграждения по справедливости — согласно их способностям, компетентности, вкусам (к риску, к политике, к "твердым наукам" и т.д.) и эффективности работы. Это дало две огромные лжи, которые появились задолго до гендерной теории — ложь о "насилии в паре" (или в семье, хотя эти понятия не эквивалентны), и ложь о том, что женщины за ту же работу получают меньше.

"Насилие в паре" и "неравность зарплат"
Эти две лжи показывают, как функционируют наши медиа и наша демократия. Это очень интересный пример, он позволяет пронаблюдать, как рождается идология и как она захватывает власть. С тех пор, как существует статистика о "насилии в паре" (имеются в виду, конечно же, гетеросексуальные пары), то есть с 70-х годов, все исследования показывают, что женщин, прибегающих к насилию, не меньше, чем мужчин. Если серьезно исследовать этот вопрос, становится очевидно, насилие "в паре" распределяется примерно одинаково. Но подобная статистика не публикуется и не распространяется ни медиа, ни правительством. Умышленная ложь об исключительно мужском насилии распространяется везде, хотя существуют исследования на эту тему и статистика, свидетельствующие об обратном. Но на них никто не обращает внимания. Важно показать, что радикальный феминизм прав и что женщины терпят системное насилие со стороны мужчин. Поэтому им нужно всегда и во всем давать преимущества, потому что женщина — жертва в принципе.
Вторая ложь, касающаяся "неравностей зарплат", тоже пропагандируется всеми средствами. Да, женщины в целом имеют меньше доходов, чем мужчины, но если рассмотреть, по каким причинам, то можно найти им объяснения. Американский автор Уоррен Фаррелл (вполне принимаемый феминистами), составил список этих причин — их у него 25! То есть 25 variables, и если внести их в анализ, они сводят на нет эту псевдоразницу в зарплатах. И даже выдает обратный результат — в целом женщины зарабатывают лучше, чем мужчины. Эта информация существует, она доступна всем. Но почему распространяется ложь? А потому, что эта ложь служит определенной идеологии. Кстати, логика капитализма такова, что, если бы женщинам можно было платить меньше — за такую же работу и такую же эффективность — тотчас бы все предприятия бросились нанимать в первую очередь женщин.
Теория радикального феминизма о несправедливой эксплуатации женщин уже не работает. Например, если рассмотреть категорию "самонанимающихся" женщин, никакая система их не угнетает, потому что они назначают себе зарплату сами. И если при этом они зарабатывают меньше, чем мужчины, то это потому, что зачастую они делают другой выбор. Например, женщина-врач старается принимать меньше клиентов, или работать только в определенные дни. И тут теория угнетения не работает. Тогда как объяснить, что женщин мало во власти, мало среди математиков и инженеров, и что женщины меньше стремятся делать карьеру? И тут радикальный феминизм выдвигает новое объяснение: оказывается, все проблемы женщин — от неправильной "социализации". Кэрол Гиллиган, например, объясняет, что женщины, неосознанно продолжая тысячелетнюю модель, созданную мужчинами в собственных интересах, по привычке сами выбирают себе вторые роли.

Гегемония мужчин
Кэрол Гиллиган объясняет нам, что воспитание обуславливает мальчиков с самого раннего возраста — их растят доминирующими и учат отстаивать свою "гегемонность", а девочек воспитывают покорными и внушают им заниженную самооценку. Работы Гиллиган не отвечают требованиям научности с методологической точки зрения, но они в большой моде, потому что новая идеология создала мощный мейнстрим. Ее работы публиковались одновременно с книгами Батлер — это 90-е годы. Так гендерная теория объединенными усилиями завоевывала новые позиции. Потому что невозможно серьезно утверждать, что существуют какие-то объективные препятствия для женской самореализации в нашем обществе, но можно говорить, благодаря Гиллиган, Батлер и иже с ними, что существует некий conditionnement, некая "идеологическая обработка" девочек, что это именно общество воспитывает их в духе подчинения патриархату. Эта мысль в конечном счете выражается сегодня — это мы видим на сайтах американской системы образования — в следующей идее: "Если мы согласны в том, что тот факт, что мальчики ведут себя отлично от девочек, означает продолжение несправедливой патриархальной системы, то мы должны воспрепятствовать тому, чтобы мальчики вели себя отлично от девочек". Именно к этому стремится сегодня образовательная система в США.

Дискриминации
Занимаясь преподавательской работой, я заметил, что люди — даже те, кто имеет высшее образование — потеряли способность рассуждать, учитывая одновременно реальность и легитимное желание равноправия. Например, такое простое рассуждение: если мы берем группу людей, то это нормально — иметь статистические различия между мужчинами и женщинами (разный рост, вес, мускулатура, физическая сила и т. д.), но это не означает, что в силу этих различных характеристик женщинам запрещают заниматься той или иной деятельностью. Приведу пример с профессией лесоруба. Нет никаких причин запретить женщине быть лесорубом, даже если у нее в принципе меньше энергии и физической силы, а также, может быть, меньше желания рубить лес. Но не нужно удивляться, если у нас больше мужчин-лесорубов, чем женщин, потому что мужчины больше к этому приспособлены и, может быть, получают от этого больше удовольствия. Так вот, подобного рассуждения было бы достаточно, чтобы разрешить все проблемы так называемых "дискриминаций". Потому что мы учли бы начальную разницу характеристик — позитивных для одних и негативных для других (для той или иной деятельности) — и таким образом могли бы справедливо разрешить проблемы с людьми, какими бы они ни были, согласно их "реальности". Но я отмечаю, что многие люди уже не способны к такому рассуждению.

Извращенный посыл
Самое простое — это вернуться к сравнению с коммунизмом. Ведь что такое коммунизм? Это фашизм, это одна из самых насильственных идеологий, которые знало человечество в ХХ веке. Во имя добра, во имя защиты бедных — что само по себе есть справедливое "дело" — коммунизм истребил крестьянство, буржуазию, миллионы людей. И это то, что называется pervers, что означает "перевернуть с ног на голову". Коммунизм перверсивен, потому что он извратил цель. Коммунизм должен был принести добро, но принес только зло. Gender обещает то же самое: он обещает не общество без классов, а общество без полов.

Коммунизм обещал нам общество без классов.
Gender обещает общество без полов.

Патология нарциссизма
Это патология нарциссизма. Как сказала Симона де Бовуар, "женщиной не рождаются, женщиной становятся". Первоначально это был "освободительный" посыл, он присутствует в ее книге "Второй пол", вышедшей в 1949 году. Но некоторое время спустя феминистка Бетти Фридан (Betty Friedan) спросила ее: "Но как быть с женщинами, которые работе предпочтут семью и детей?". На что Симона де Бовуар ответила ей: "В таком случае надо будет им это запретить". То есть они хотят "освободить" людей, но не терпят другого мнения. Это нарциссизм, он означает: "я реорганизую мир так, как мне кажется нужным". Такие люди часто бывают лидерами, революционерами, и они могут принести пользу обществу. Но чаще всего это означает: "Я освобождаю мир исключительно согласно моему идеалу и я не потерплю другого идеала и другого мнения".
Именно так произошло и с гендерной теорией. Вначале была цель (в частности у Батлер) вступиться за людей, которым "не повезло", которым трудно было вписаться в категорию "мужчина" или "женщина" — либо по причине гермафродитизма, либо потому что они не были гетеросексуальны и т.д. Этим людям действительно бывает трудно найти себя в мире, где господствуют нормы, и иногда это может довести до трагедии. Да, это было похвально — попробовать создать некоторые механизмы и некоторые послабления, могущие облегчить жизнь таким людям, которым трудно найти свое место в обществе. Но Gender Theory, которая распространилась сегодня по всему миру — это совсем не то. Gender Theory говорит совсем другое. Она говорит следующее: "Чтобы эти люди (гермафродиты, гомосексуалы и т.д.) нашли свое место, нужно разрушить психическую структуру всех людей, которые спонтанно считают себя мужчинами и женщинами и являются гетеросексуалами". Это уже свидетельство патологии. Мы видим, что опять во имя "освобождения" небольшого количества людей хотят преследовать большинство. И делают они это так же, как идеологи коммунизма — извращением первоначального посыла.

Gender Theory говорит следующее:
"Чтобы эти люди (гермафродиты, гомосексуалы и т.д.)
нашли свое место в обществе, нужно разрушить
психическую структуру всех людей,
которые спонтанно считают себя мужчинами и
женщинами и являются гетеросексуалами".

Отрицание реальности
В психоанализе pervers — это тот, кто отрицает часть реальности, в нашем случае разность между полами. Действительно, гендерная теория эмблематична, потому что отрицает часть реальности — несимметричность между мужским и женским. Но я хочу тут сделать небольшое отступление и сказать, что отрицание реальности — это очень старая интеллектуальная традиция на Западе. И когда мы хотим докопаться до причин успеха гендерной теории, нужно иметь это в виду. Если заглянуть в историю с целью найти, когда началась эта традиция, то можно дойти почти до номинализма Средних веков. Номинализм отказывается входить в отношения с реальностью. Кроме того, у нас есть Декарт, который сказал: "Я предполагаю, что ничего нет, есть только моя мысль". Руссо тоже, когда говорит: "Начнем с того, что отбросим все факты" — это тоже отдаление от реальности. С этой точки зрения теоретики гендера не делают качественного прыжка, они скорее продолжают уже имеющуюся давнюю традицию.

Нарциссы и реальность
Когда мы говорим о toute-puissance narcissique ("нарциссистском всемогуществе"), то я, как психолог, именно здесь вижу корень зла. Я тут говорил об отрицании реальности. Нарциссистская личность находится одновременно в своем фантазме и реальности. И когда человек здоров, у него как-то еще получается жонглировать между ними. Но когда он теряет разум, как это бывает в революциях, он старается "прогнуть" реальность под свою мечту — коммунистическую или гендерную, и он готов истреблять тех, кто ему противостоит, чтобы "претворить мечту в жизнь".
Первое ограничение, минимальное и символическое, ограничивающее нарциссистское всемогущество — это идея Бога. Эта идея означает, что я не всемогущ и не могу диктовать свою волю миру. Психологи, изучавшие "нарциссов", как например Кохут (Heinz Kohut), известный специалист по этому вопросу, выделяет два типа гуру: это гуру, который верит, что он — божество (или даже сам Бог) и гуру, который считает себя вестником божества (Бога). У этих гуру (второго типа) нарциссизм разделен на две части — это божество наверху и он сам, представляющий это божество. Первые плохо кончают — если еще можно считать себя божеством, когда вам двадцать, тридцать, сорок лет, то гораздо сложнее делать это в шестьдесят и в семьдесят. Все видят, что божество превратилось в рухлядь. У таких гуру бесславный конец. Но те гуру, которые считают себя вестником божества, могут поддерживать свое психологическое равновесие гораздо дольше. Потому что грандиозный идеал — он не в них, а в божестве, который наверху.
Если мы хотим побороть очередной эпизод безумия, которое с удивительной регулярностью поражает человечество, нужно внимательнее отнестись к идее Бога. Потому что два больших фашизма, которые истребили десятки миллионов в ХХ веке — коммунизм и нацизм — это атеистические идеологии. Действительно, бояться Бога — это начало мудрости. Если я — не самый великий в этом мире, то я буду строить мою связь с миром и людьми на другой основе.

Gender Theory как мировое политическое движение
Эта идеология стала настоящим политическим движением. Гендерная теория захватила власть, она захватила доминирующие позиции во всем мире, как я уже сказал, начиная с Пекина 1995 года. Это огромная опасность для человечества, но опасность другого типа, я имею в виду alignement fascisant ("равнение на фашизм") всего общества. Происходит постепенная радикализация гендерной теории, и вот вы уже не имеете права думать иначе, не имеете права не соглашаться с ее постулатами.
Я часто выступаю с лекциями и беседами, в том числе на предприятиях, и сталкиваюсь с пропагандистами гендерной теории (оплачиваемыми из кармана налогоплательщика!) Вот например, как сказал один психиатр, интегрировавший эту идеологию: "В ближайшем будущем все нормы поведения исчезнут, и мы все станем исключениями из правил. И такими людьми будет сложно управлять". Мой ответ на это следующий: "Наоборот, если мы все станем исключениями — абсолютно все" — то никакого исключения из правил не останется. Потому что нет больше законов, нет правил. Это будет бесформенная масса, взвесь из индивидов, которые не знают, кто они такие и что им делать. И это совсем не означает, что "ими будет трудно управлять". Наоборот, ими будет чрезвычайно легко манипулировать!" Как психолог, могу сказать, что если разрушить в людях все reperes (основные жизненные ориентации), это дает людей потерянных, слабых, которых очень легко контролировать.

В 90-е годы мне пришлось преподавать теорию менеджмента, которая называлась "хаос менеджмента". "Хаос менеджмента" означает следующее: разрушить базовые представления людей, чтобы сделать их более креативными и более продуктивными. Но этими людьми тоже очень легко управлять. И эта теория — я уже нигде не слышу о ней как о теории — но я вижу, что она действуют повсюду! Она применяется как на предприятиях, так и в политике. Разрушить базовые представления — это как отнять у людей их ориентацию в пространстве. Действительно, сбывается предсказание Маркса: "Капитализм разрушит все, что будет ему противостоять". Все прежние структуры — нации, семья, все устоявшиеся системы — разрушаются во всем мире. Либо войнами, либо миграциями, либо новой идеологией. Что стоит за этим, кому это нужно? Я могу ошибаться, я не специалист в этой области, но я думаю, что это mise en ordre всего человечества, это попытка установления нового идеологического и политического миропорядка — на планетарном уровне. Я думаю, что это порабощение человечества в пользу больших финансовых олигархий. Рискую высказать такую гипотезу. Я уверен в том, что здесь таится огромная опасность, потому что мы имеем здесь дело не с обычной идеологией, а с политическим движением, которое насильственно насаждается во всем мире.

Теория "хаоса менеджмента" означает следующее:
разрушить базовые представления людей,
чтобы сделать их более креативными и более продуктивными.
Но этими людьми очень легко управлять.

Когда бред довлеет над реальностью
Гендерная теория может первоначально показаться чем-то вроде когнитивной ошибки, этаким безобидным вздором. Но если насильно насадить этот бред, насадить вопреки реальности вещей, это дает устрашающие результаты. Например, дело Jandre Botha в ЮАР.
Это лесбийская пара, у одной из них маленький сын, и вторая потребовала, чтобы ребенок называл ее "папа". Обратите внимание, это совершенно в духе гендерной теории. Если гендер — это социально сконструированная роль, то почему бы ребенку не называть эту женщину папой? Но мальчик отказался, и он был замучен до смерти, в буквальном смысле этого слова. Вот что происходит, когда бредовые идеи насаждаются с помощью насилия и вопреки реальности. Это приводит к истреблениям, как в ХХ веке. Таким образом, гендерная теория — это не только идеология. Везде — и на предприятиях, и в учреждениях, и в правительстве — если говорят о "социальных ролях", это на самом деле всего лишь cache-sexe для маневров власти и социального доминирования.

Гендер в школе
Что происходит в школе? Первое последствие воспитания детей в духе гендерной теории — это распространение того, что описывает в своей книге "Война против мальчиков" Кристина Хофф Соммерс (Christina Hoff Sommers). За псевдомиролюбивым дискурсом о необходимости "деконструирования стереотипов" на самом деле стоит радикальная программа: "Если позволять мальчикам отличаться от девочек, мы продолжаем систему, угнетающую женщин. Поэтому мы запрещаем мальчикам отличаться от девочек". Образовательная система США настойчиво предлагает мальчикам играть в куклы, носить платья, отменяет перемену, чтобы мальчики не могли бегать и т. д. Все это задокументировано в книге Хофф Соммерс.
Здесь проглядывают черты фашизма, фабрикующего "нового человека", нового андрогина, "жено-мужчину", если хотите. Эта же интенция была заметна еще у Симоны де Бовуар ("Второй пол", 1949), она не лучше относится к женщинам. Принципиальный мотив у нее — "освобождение женщин", поэтому вся ненависть и ярость направлены против мужчин.

"Если позволять мальчикам отличаться от девочек,
мы продолжаем систему, угнетающую женщин.
Поэтому мы запрещаем мальчикам отличаться от девочек".

Разрушение личности
Цель этой идеологии — чему она служит и кому она полезна? — в том, что она разрушает личность. Книга Батлер "Гендерная тревога" имеет в качестве подзаголовка "Феминизм и субверсия идентичности". Батлер, таким образом, имеет в виду даже не субверсию сексуализированной идентичности (identite sexuee), а идентичности в принципе. Это значит, что в этой постмодерной идеологии нет субъекта. Путь, обозначенный Декартом — "Я мыслю, следовательно, существую" пройден до конца, и "Я" больше не существует. Мы — всего лишь небольшой комок живой материи, манипулируемой rapports de pouvoir, то есть соотношением векторов власти, которые "делают" нас мужчинами или женщинами.
Но то, что личности больше нет — это гениально для тоталитарного государства. И это противоречит парадигме христианской цивилизации, основанной на идее достоинства личности, созданной по образу Божию. Для капиталистической системы личность не интересна — ни с точки зрения нанимателя, ни с точки зрения потребления. Не случайно на предприятии вы имеете дело с "человеческими ресурсами", а не с личностями. Люди — это "кадры", и они интересны исключительно с точки зрения компетенций, поэтому в дирекциях предприятий сложены их "дела" с перечислением компетенций, которые они постараются наилучшим образом эксплуатировать. Личность неудобна, она мешает капиталистическому производству, ведь у нее есть религиознае и этические потребности. Idem с точки зрения потребления: маркетинг интересуется не личностями, а профилем клиента. К вам обращаются согласно тому, какими могут быть ваши потребительские желания — относитесь ли вы к категории "мусульманин", "еврей", "одинокая мать", "домохозяйка" и т. д. Цель маркетинга — это подтолкнуть вас на компульсивную покупку. Поэтому личность мешает, личность нужно отменить. А для этого стереть все личностные структуры. Это тоталитаризм. Гендерный тоталитаризм уничтожает личность, чтобы организовать мир исключительно под приматом потребления и капиталистического функционирования.

Гендер, насилие и священное
Основатель кафедры социологии Гарвардского университета Питирим Сорокин много работал над проблематикой групп и понятия любви, об этом он написал книгу The Ways and Power of Love ("Пути и власть любви", 1954). Он пришел к выводу, что от любви к той или иной группе можно довольно быстро соскользнуть к ненависти к другой группе. Как это было при коммунизме и нацизме — любовь к пролетариям обернулась ненавистью к буржуа, любовь к немцам — ненавистью к "низшим расам".
Я думаю, что в обществе, которое отказалось от Бога, необходимость в Священном настолько сильна, что возникает тенденция сакрализации части человеческого. Для нашей эпохи типично то, что она идеализирует жертв. Эти "бедные жертвы несправедливостей" идеализируются и возводятся на пъедестал — это могут быть женщины, или гомосексуалисты, или какая-нибудь другая группа. Но проблема в том, что если отсутствует регулирующая инстанция — Бог, который над всеми — то идеализация этой группы вызывает дегуманизацию другой группы. Такова логика: если вы делите людей на угнетателей и угнетенных, вы будете чествовать угнетенных, а угнетатели — это "плохие", они теряют свой человеческий статус и можно будет их истреблять. Поэтому это очень важно, чтобы нарциссизм был "мобилизован" на уровне Бога, то есть когда великий и всемогущий — это Бог, а не я.
Второе очень важное понятие христианства, способствующее необходимой регуляции общества — это идея, что зло присутствует во всех, поэтому нельзя использовать психологический механизм раскола, говоря, что люди делятся на "плохих" и "хороших".
Можно увидеть с определенностью, что, отдаляясь от христианского понимания мира, мы все больше и больше впадаем в безумие.

Конечная цель гендера
Это движение имеет своей целью разрушение. Любопытно, что у него есть предпочитаемый враг. Предпочитаемый враг гендерной теории — это христианство и католическая церковь. На это имеется несколько причин, но основные из них две: это мощное международное движение (промотируемое на уровне ООН) предлагает обществу всеобщую деструктурацию. Ее цель — деструктурировать человечество, чтобы манипулировать им. И здесь христианство — первый враг, потому что в христианстве человек наделен собственным достоинством. Понятие личности восходит к христианству: человек создан по образу Бога, и именно это хочет ликвидировать Gender Theory. Потому что связь с Богом делает людей не поддающимися манипуляции. Таким образом, финальная цель гендерной теории — покончить с человеком как с субъектом и личностью.

Перевод с французского: Элла Дюбуа
Источник: https://www.lelibrepenseur.org/theorie-du-genre-rappel-de-lexcellente-video-de-yann-carriere/
Найдено по ссылке

https://arsenikum.livejournal.com/247933.html

Европа, в которую мы можем верить
Парижское заявление европейских интеллектуалов

7 октября 2017 года вышло совместное заявление европейских интеллектуалов «A Europe we can believe in» («Европа, в которую мы можем верить»), названное «Парижским». В нем авторы говорят о причинах кризиса в политической, социальной и культурной жизни современной Европы, предлагая путь его преодоления. Не разделяя полностью взглядов авторов заявления, мы тем не менее считаем весьма важным и интересным опубликовать его перевод на русский язык.
[источник]


1. Европа – наш дом.
Европа принадлежит нам, а мы принадлежим Европе. Эти земли – наш дом, и другого дома у нас нет. Причины, по которым Европа нам дорога, превосходят нашу способность объяснить или оправдать эту преданность. Это вопрос общей истории, надежды и любви. Вопрос привычного нам образа жизни, моментов грусти и боли. Вопрос вдохновляющего опыта примирения и перспективы общего будущего.
Обыденные пейзажи и события наполнены особым смыслом – для нас, а не для других. Дом – это место, где всё хорошо знакомо и привычно, где нас признают, как бы далеко мы ни забрели. Вот настоящая Европа, наша бесценная и незаменимая цивилизация.

2. Лже-Европа нам угрожает.
Европе во всем ее богатстве и величии угрожает ложная идея Европы. Эта псевдо-Европа мнит себя венцом нашей цивилизации, тогда как на самом деле намерена лишить нас дома. Она ссылается на искажения истинных достоинств настоящей Европы, но сама не видит собственных пороков. Самодовольно торгуя однобокими карикатурами на нашу историю, псевдо-Европа имеет устойчивое предубеждение относительно нашего прошлого. Ее поборники являются добровольными сиротами и считают, что быть бездомным сиротой – это замечательное достижение. Таким образом, лже-Европа превозносит себя как предтечу универсального сообщества, хотя это будет совсем не «универсальное сообщество».

3. Лже-Европа утопична и деспотична.
Лже-Европа рефлексивно подавляет любое несогласие. Разумеется, это делается во имя свободы и толерантности
Хозяева псевдо-Европы очарованы ложной идеей «неизбежного прогресса». Они верят, что история на их стороне, и эта вера делает их высокомерными и надменными, не видящими дефектов создаваемого ими мира, где не будет ни национальностей, ни культур. Более того, они не знают, где источник человеческой морали и нравственности, которую, как и мы, очень ценят. Они игнорируют христианские корни Европы и даже отрекаются от них. В то же время изо всех сил стараются не обидеть мусульман, которые, как они надеются, с радостью воспримут их секулярные, «мультикультурные»[1] взгляды. Погрязшая в предрассудках, предубеждениях и невежестве, ослепленная тщеславным, самодовольным виденьем утопического будущего, лже-Европа рефлексивно подавляет любое несогласие. Разумеется, это делается во имя свободы и толерантности.


4. Мы обязаны отстоять истинную Европу.
Мы приближаемся к тупику. Величайшая угроза будущему Европы исходит не от авантюристической политики России и не от исламской иммиграции. Истинная Европа под угрозой из-за удушающей хватки лже-Европы.
Наши народы и общая культура вытесняются иллюзиями и самообманом относительно настоящего и будущего Европы. Мы обещаем противостоять этой угрозе нашему будущему. Поддержим и защитим настоящую Европу, которой все поистине принадлежим.

5. Солидарность и гражданская верность поощряют активное участие.
Истинная Европа ожидает и поощряет активное участие в общем проекте политической и культурной жизни. Европейский идеал – это солидарность, основанная на уважении к закону, который распространяется на всех, но ограничен в своих требованиях. Это согласие не всегда принимает форму представительной демократии.
Но гражданская верность отражает фундаментальное приятие наших политических и культурных традиций, какие бы формы они ни принимали. В прошлом европейцы боролись за то, чтобы народ мог принимать большее участие в государственной жизни, и мы по праву этим гордимся. Когда европейцы это делали, порой посредством открытого мятежа, они всегда сердечно заявляли, что, несмотря на допущенные несправедливость и ошибки, традиции народов этого континента – наши. Такая преданность реформе делает Европу тем местом, где всегда стремятся к большей справедливости. Этот дух прогресса рождается из нашей любви и преданности своей родине.

6. Мы не пассивные субъекты.
Европейский дух единства позволяет нам доверять всем остальным в общественном пространстве, даже если мы чужие друг другу. Общественные парки, центральные площади и широкие проспекты европейских городов выражают политический дух Европы: у нас общая жизнь и общее государство. Мы считаем, наш долг – взять на себя ответственность за будущее нашего общества. Мы не пассивные субъекты под гнетом деспотических властей, будь то духовных или светских. И мы не падаем ниц перед неумолимыми историческими силами. Быть европейцем – значит иметь политическую и историческую преемственность. Мы авторы нашей общей судьбы.

7. Национальное государство – символ Европы.
Истинная Европа – это содружество наций. У нас есть свои языки, традиции и границы. При этом мы всегда признавали взаимное родство, даже когда находились в ссоре или состоянии войны. Это единство в многообразии нам кажется естественным. Самая обычная политическая форма единства в многообразии – это империя, которую европейские короли-воины пытались возродить после падения Римской империи. Привлекательность империи как формы государства продолжалась, но превалировало государство-нация – политическая система, объединяющая народность и самодержавие. Так государство-нация стало отличительной чертой европейской цивилизации.

8. Мы не поддерживаем навязываемое, принудительное единство.
Национальное образование гордится тем, что руководит собой по-своему, оно часто хвалится своими великими достижениями в искусстве и науке, соперничая с другими народами, иногда даже на поле боя. Это не раз ранило Европу, порой даже сильно, но никогда не подрывало нашего культурного единства. Оно всегда сохранялось. По мере того как национальные государства становились более прочными и отличными от других, укреплялась общая европейская идентичность. После ужасных кровопролитий обеих мировых войн первой половины XX столетия мы принялись с еще большей решимостью чтить наше общее наследие. Это свидетельствует о глубине и силе Европы как цивилизации, космополитической в хорошем смысле этого слова. Мы не стремимся к насильственно навязываемому «единству» одной империи. Напротив, европейский «космополитизм» признает, что патриотическая любовь и гражданская верность открыты внешнему миру.

9. Христианство содействовало культурному единству.
Истинная Европа освящена христианской верой. Универсальная духовная империя Церкви принесла в Европу культурное единство, при этом не являясь политической империей. Это привело к тому, что особая гражданская преданность процветала в рамках общей европейской культуры. Автономия того, что мы называем гражданским обществом, стало характерной чертой европейской жизни. К тому же Евангелие не содержит всеобъемлющего (в политическом смысле) Божественного закона, так что разнообразие светских национальных законов может быть утверждено и соблюдаемо без угрозы нашему европейскому единству. Не случайно упадок христианской веры в Европе сопровождается новыми усилиями по созданию политического единства – империи денег и законов (с чувством псевдорелигиозного универсализма). Это то, что сейчас делает Евросоюз.

10. Христианские корни питают Европу.
Настоящая Европа провозглашает равное достоинство каждого человека независимо от пола, звания или расовой принадлежности. Это также следует из наших христианских корней. Несомненно, наши кроткие добродетели являются частью христианского наследия: справедливость, сострадание, милосердие, прощение, миротворчество, благотворительность. Христианство сделало «революцию» в отношениях между мужчиной и женщиной, поставив на главное место взаимную любовь и верность. Узы брака позволяют мужчинам и женщинам достичь семейного счастья. Чаще всего мы идем на жертвы ради своих супругов и детей. Этот дух самопожертвования – еще один вклад христианства в Европу, которую мы любим.

11. Классические корни вдохновляют нас двигаться к совершенству.
Подлинная Европа черпает вдохновение из классической традиции. Мы узнаём себя в литературе Древней Греции и Древнего Рима. Будучи европейцами, стремимся к величию – венцу классических добродетелей. Иногда это приводило к бурному соперничеству за превосходство. Но в лучшие моменты стремление к совершенству вдохновляет европейских мужчин и женщин на создание музыкальных и художественных произведений непревзойденной красоты и мастерства и на невероятные прорывы в науке и технологиях. Добродетели отличавшихся самообладанием римлян, а также участие граждан в политической жизни и философские изыскания греков тоже никогда не забывались настоящей Европой. Это часть нашего наследия.

12. Европа – это совместный проект.
Будущее Европы – в верности нашим лучшим традициям, а не в иллюзорном универсализме, требующем отказа от всего своего
Истинная Европа никогда не была идеальной. Поборники лже-Европы правы в том, что ищут возможности развития и реформ, и, на самом деле, после 1945 и 1989 годов было достигнуто немало того, что нам следует беречь и уважать. Наша общая жизнь – это постоянно продолжающийся проект, а не застывшее навеки наследие. Будущее Европы – в верности нашим лучшим традициям, а не в иллюзорном универсализме, требующем забвения и отказа от всего своего. Европа начиналась не с Просвещения. Наш любимый дом не будет счастливым в Евросоюзе. Истинная Европа всегда была и будет содружеством народов: с одной стороны, замкнутых, но с другой – объединенных духовным наследием, которое мы все вместе обсуждаем, развиваем, разделяем и любим.

13. Мы теряем дом.
Подлинной Европе угрожает опасность. Достижения народного суверенитета; сопротивление империи; способный на гражданскую любовь космополитизм; христианское наследие европейской жизни, где уважается человеческое достоинство; живая связь с классическим наследием – все это постепенно исчезает. Пока хозяева новой Европы строят свое искусственное «христианство» на «универсальных правах человека», мы теряем наш дом.

14. Доминирует ложная свобода.
Лже-Европа хвалится своей крайней приверженностью свободе человека. Однако эта вольность очень однобока. Она подает себя как освобождение от любого рода ограничений: сексуальная свобода, свобода самовыражения, «свобода быть собой». Поколение, устроившее «революцию 1968 года», считает эти свободы бесценной победой над некогда всемогущим и подавляющим культурным режимом. Эти люди мнят себя «великими освободителями», а свои собственные преступления называют «славными нравственными достижениями», за которые их должен благодарить весь мир.

15. Широко распространены индивидуализм, изоляция и чувство бесцельности существования.
Наш долг говорить правду: поколение «революции 1968 года» не созидало, а разрушало
Между тем европейской молодежи реальность видится не столь радужной. Распутство и гедонизм часто становятся причиной тоски и чувства бессмысленности существования. Брачные узы ослабели. В бушующем море сексуальной свободы искреннее желание наших молодых людей создать крепкую семью зачастую так и остается нереализованным. Свобода, расстраивающая глубинные желания сердца, становится проклятием. Кажется, наше общество тонет в индивидуализме, изоляции и бесцельности. Вместо свободы мы обречены подчиняться пустой потребительской культуре, управляемой СМИ. Наш долг говорить правду: поколение «революции 1968 года» не созидало, а разрушало. Они породили вакуум, который сегодня заполняется соцсетями, дешевым туризмом и порнографией.

16. Мы контролируемы и управляемы.
В то время как мы слышим о беспрецедентной свободе, жизнь в Европе все строже подчиняется правилам. Правила, зачастую создаваемые безликими технократами, находящимися в сговоре с влиятельными кругами, четко регламентируют наши трудовые отношения, деловые решения, образование, новостные и развлекательные СМИ. В настоящее время Европа собирается ужесточить существующие законы о свободе слова – исконной европейской свободе, какой является и свобода совести. Цель этих ограничительных мер – отнюдь не борьба со сквернословием и словесными оскорблениями в общественной жизни. Напротив, правящие классы Европы, очевидно, намерены ограничить политическую речь. Политики, возвышающие голос в пользу «неудобных» истин, говорящие правду об исламе и иммиграции, предстают перед судом. Политкорректность устанавливает жесткие табу, согласно которым любой вызов «статусу кво» недопустим. Лже-Европа не одобряет свободу. Вместо этого она продвигает (управляемую рынком) однородность и политически навязанный конформизм.

17. Политика мультикультурности обречена на провал.
Лже-Европа хвалится беспрецедентной приверженностью равенству. Она утверждает, что борется с дискриминацией по расовому, религиозному и многим другим признакам. В этой области, действительно, достигнут прогресс, но зато получил распространение утопический разрыв от реальности. За последние лет 25 Европа продвигала грандиозный проект под названием мультикультурность. Оказалось, что это «крайняя несправедливость» – требовать, чтобы новоприезжие мусульмане приспосабливались к нашему образу жизни, нравам, не говоря уже о религии. Нас стали убеждать, что, чтобы добиться равенства, надо отбросить любые намеки на превосходство нашей культуры. Парадоксально, но европейский мультикультурализм, отрицающий существование у Европы христианских корней, злоупотребляет до недопустимой степени христианским идеалом универсального милосердия. Он требует от европейских народов самоотречения на уровне святых. Мы обязаны всячески поддерживать колонизацию нашей родины и смерть нашей культуры – великий акт самопожертвования во имя рождающегося нового глобального сообщества «мира и процветания»!

18. Растет нечестность.
В таком мышлении много нечестности. В правящих классах все же господствует убеждение о превосходстве европейской культуры, но об этом принято не говорить в публичном пространстве, чтобы не обидеть иммигрантов. Они считают, что ассимиляция наступит быстро и естественным образом. Повторяя европейское империалистическое мышление старых времен, правящие классы считают, что каким-то образом, по естественному или историческому закону, «они» обязательно станут как «мы». Вероятность, что может случиться наоборот, для них немыслима. Официальная политика мультикультурности используется как «лечебное средство» для уврачевания нежелательных, но «временных» культурных расхождений.

19. Технократическая тирания усиливается.
За последние лет 25 большая часть нашего правящего класса решила, что ее главный интерес заключается в ускоренном процессе глобализации. Они желают построить наднациональные институты, которые смогут контролировать сами, без таких неудобств, как народный суверенитет. Становится все яснее, что так называемый «демократический дефицит» в Евросоюзе – не просто техническая проблема, которую можно решить техническим способом. Скорее этот «дефицит» – рьяно отстаиваемая целенаправленная политика. Оправдывая свои действия экономической необходимостью или самостоятельно развивающимся международным законом о правах человека, эти наднациональные чиновники институтов Евросоюза ликвидируют политическую жизнь Европы, отвечая на все вызовы в духе технократической идеологии: другого выбора нет. Таким образом, мы сталкиваемся с мягкой, но подлинной тиранией.

20. Лже-Европа слаба и бессильна.
Высокомерие лже-Европы становится очевидным, несмотря на все старания ее поборников усилить иллюзии. Прежде всего псевдо-Европа оказывается слабее, чем все представляли. Развлечения и культ потребления никак не питают гражданскую жизнь. Лишенное высших идеалов и не выражающее патриотические чувства из-за идеологии мультикультурности, наше общество все никак не может собраться с силами, чтобы себя защитить. Более того, гражданское доверие и социальная сплоченность не могут возродиться благодаря «инклюзивной» риторике или безликой экономической системе, управляемой гигантскими международными корпорациями.
Мы должны говорить правду: наше общество стремительно приходит в упадок. Стоит нам открыть глаза, и мы увидим усиливающееся применение власти правительством, социальное управление и «промывание мозгов» системой образования. Вооруженных солдат на наши улицы приводит не страх исламизма. Полицейские формирования для борьбы с беспорядками сегодня нужны для утихомиривания направленных против «истеблишмента» демонстраций протеста и даже пьяных футбольных болельщиков. Фанатизм наших сегодняшних любителей футбола – тревожный знак крайней нехватки человеческой солидарности в лже-Европе.

21. Получила распространение «культура отречения».
Увы, но наши интеллектуальные классы – тоже среди главных идеологов лже-Европы со всем ее тщеславием. Бесспорно, наши университеты – это слава европейской цивилизации. Но если раньше они старались передавать последующим поколениям мудрость прежних веков, то сегодня большинство университетов ставят на одну планку критическое мышление и бесхитростный отказ от своего прошлого. Путеводной звездой европейского духа всегда была строгая дисциплина, интеллектуальная честность и объективность. Однако за последние два поколения этот благородный идеал претерпел трансформацию. Аскетизм, который некогда освобождал ум от тирании преобладающего мнения, сегодня стал самодовольной и бездумной неприязнью ко всему своему. Эта установка на отрицание своей собственной культуры функционирует как дешевый и легкий способ «критически мыслить». За последнее поколение это не раз репетировалось в лекториях, став уже доктриной, догмой. И исповедание этого мировоззрения стало знаком «просвещения». В результате наши университеты превратились в активное средство продолжающегося уничтожения культуры.

22. Элиты тщеславно демонстрируют свою «благодетельность».
Наши правящие классы пропагандируют права человека. Они активно борются с изменением климата. Они развивают глобально интегрированную рыночную экономику и согласуют налоговую политику. Они следят за прогрессом в достижении равенства полов. Они делают для нас так много! Теперь неважно, какими путями они добьются своих мест! И разве имеет значение, что европейцы все более скептически относятся к их управлению?

23. Альтернатива существует.
Это скептическое отношение полностью оправданно. Сегодня в Европе главенствует бессмысленный материализм, который не способен побуждать европейцев рожать детей и создавать семьи. Эта культура заставляет следующее поколение отрекаться от своей идентичности. В ряде наших стран есть целые регионы, где мусульмане живут в своей автономии в отрыве от местного закона, будто бы они колонизаторы, а не наши сограждане. Индивидуализм изолирует нас друг от друга. Глобализация изменяет жизненные перспективы миллионов людей. Столкнувшись с трудностями, наши правящие классы заявляют, что просто пытаются приспособиться к неизбежному, к неумолимым обстоятельствам. По их словам, альтернативы не существует, а сопротивляться неразумно. Ничего изменить нельзя. Те же, кто возражает, просто испытывают ностальгию по старым временам – за это им можно присвоить ярлык «расистов» и «фашистов». По мере того как социальное расслоение и гражданское недоверие становятся все отчетливее, европейская общественная жизнь – все агрессивнее и озлобленнее, и никто не может сказать, чем все это кончится. Мы более не можем идти по этому пути и обязаны сбросить с себя тиранию ложной Европы. Альтернатива есть.

24. Нам надо избавиться от суррогата религии.
Работа по возрождению Европы начинается с богословского самосознания
Работа по возрождению начинается с богословского самосознания. Универсалистские притязания лже-Европы выдают ее псевдорелигиозную сущность со своими строгими догматами и анафемами. Это словно сильнодействующий наркотик, парализующий Европу как политический субъект. Мы настаиваем на том, что религиозные стремления присущи религии, а не политике и уж тем более не бюрократической администрации. Чтобы восстановить политическую и историческую преемственность, нам необходимо вновь «секуляризировать» (придать светский характер) общественную жизнь Европы.

25. Нам надо возродить истинный либерализм.
Это потребует от нас отказа от лживого языка, который уклоняется от ответственности и поощряет идеологическую манипуляцию. Разговоры о многообразии, инклюзивности и мультикультурности пусты. Часто этот язык используется для того, чтобы выдать свои неудачи за достижения: то, что национальная солидарность трещит по швам, показывается как гостеприимство, толерантность и вовлечение. Это рыночный язык, предназначенный для того, чтобы скрыть реальность, а не пролить на нее свет.
Мы должны воскресить прочное уважение к реальности. Язык – это тонкий инструмент, но он деградирует, когда его используют как дубинку. Мы должны отстаивать достоинство языка. Отречение от своего – это знак упадка нашего времени. Нам нужно давать отпор словесным запугиваниям, не говоря уже об угрозах смерти. Мы должны всячески защищать тех, кто здраво говорит, даже если наши взгляды расходятся. Будущее Европы должно быть либеральным в самом лучшем смысле этого слова, что означает приверженность здоровой публичной дискуссии, свободной от угроз насилия и принуждения.

26. Нам нужны ответственные государственные деятели.
Чтобы разрушить чары псевдо-Европы и остановить ее утопический, псевдорелигиозный «крестовый поход» на «мир без границ», нам нужны совершенно новое искусство управления государственными делами и другого рода государственные деятели. Хороший государственный лидер заботится о благосостоянии своего народа. Хороший государственный деятель считает наше общее европейское наследие и наши особые национальные традиции значимыми и животворными. Он не отвергает это наследие и не рискует его потерять в погоне за фантастическими мечтами. Такие лидеры жаждут почестей, воздаваемых им их народами; они не добиваются одобрения «мирового сообщества», что есть не более чем олигархический аппарат по связям с общественностью.

27. Нам следует воскресить национальное единство и солидарность.
Признавая особый характер европейских наций и их христианские корни, мы не должны позволять сторонникам политики мультикультурности сбивать себя с толку ложными аргументами. Иммиграция без ассимиляции – это колонизация, и мы должны ей противостоять. Мы на полном основании ожидаем от мигрантов, что они вольются в наше общество и приспособятся к нашему образу жизни. Эти ожидания должны быть подкреплены здравой политикой. Язык политики мультикультурности был воспринят из Америки. Но великая эпоха иммиграции в Америке началась в начале XX века – в период стремительного экономического роста (и это не было «государство всеобщего благосостояния»), когда было сильно чувство национальной идентичности и ожидалось, что иммигранты благополучно ассимилируются. Приняв огромное число иммигрантов, Америка практически закрыла свои двери на несколько десятилетий. Европе следует поучиться американскому опыту, вместо того чтобы принимать современную американскую идеологию. Американский опыт показывает, что рабочее место – мощный двигатель ассимиляции, что «государство всеобщего благосостояния» может ей препятствовать и что благоразумное политическое руководство иногда может снизить иммиграцию, даже значительно. Мы не должны позволять идеологии мультикультурализма деформировать наши политические суждения о том, как лучше служить общему благу, что предполагает, что национальные образования с достаточным уровнем единства и солидарности видят свое благо общим.

28. Только империи могут быть мультикультурными.
После Второй мировой войны Западная Европа строила живые демократические системы. После распада советской империи страны Центральной Европы вернули себе гражданскую жизнеспособность. Это одни из наиболее ценных достижений Европы. Но они будут потеряны, если мы не станем решать проблемы иммиграции и демографического кризиса в наших странах. Только империи могут быть мультикультурными. Таким и станет Евросоюз, если мы не сделаем солидарность и гражданское единство критериями, по которым можно оценивать эмиграционную политику и стратегии по ассимиляции.

29. Правильная иерархия способствует социальному благополучию.
Здоровая демократия требует наличия социальной и культурной иерархии, которая поощряет стремление к совершенству
Многие ошибочно считают, что Европа бьется в конвульсиях только из-за споров об иммиграции. На самом деле это лишь один из аспектов распада общества, который нам нужно остановить. Мы должны восстановить достоинство традиционных ролей в обществе. Долг родителей, учителей и профессоров – формировать своих подопечных. Мы должны противостоять культу «квалификации», из-за которого пожертвовали мудростью, тактом и поиском культурной жизни. Европа не сможет возродиться без решительного осуждения чрезмерного эгалитаризма[2] и подмены мудрости техническими знаниями. Мы поддерживаем политические достижения современной эпохи. Мужчины и женщины имеют равное право голоса. Базовые права человека нужно защищать. Но здоровая демократия требует наличия социальной и культурной иерархии, которая поощряет стремление к совершенству и чтит тех, кто служит во имя общего блага. Нам следует возродить чувство духовного величия и воздавать ему должное почтение, чтобы наша цивилизация могла дать отпор двум пагубным тенденциям: жажде материального обогащения, с одной стороны, и индустрии вульгарного развлечения – с другой.

30. Мы должны возродить нравственность.
Человеческое достоинство – это нечто большее, чем право быть предоставленным самому себе. Требования справедливости, а уж тем более – добра, не исчерпываются доктриной прав человека во всем мире. Европа должна заново осознать, что есть нравственность, и народы будут стремиться к добродетельной жизни. Мы не должны позволить ложной идее свободы мешать разумному применению закона в борьбе со злом. Нам следует прощать человеческую слабость, но Европа не сможет благоденствовать без общего стремления к честной жизни и совершенству. Достоинство вытекает из благопристойности и выполнения своих обязанностей в жизни. Нам необходимо возобновить взаимное уважение между разными слоями общества – именно это характеризует общество, ценящее вклад всех его членов.

31. Рынок должен быть направлен на социальные нужды.
Признавая положительные аспекты рыночной экономики, мы должны противостоять идеологии, которая всё сводит к логике рынка. Мы не потерпим, чтобы всё в нашей жизни продавалось. Успешно функционирующий рынок требует власти закона, и цель этой власти не должна ограничиваться экономической эффективностью. Рынок также прекрасно функционирует, когда он привязан к сильным социальным институтам, организованным по своим собственным, нерыночным принципам. Рост экономики, какую бы пользу он ни приносил, все же не является высшим благом. Рынок должен ориентироваться на социальные нужды. Сегодня гигантские корпорации угрожают даже политическому суверенитету. Странам следует сотрудничать, чтобы одолеть высокомерие и глупость глобальных экономических сил. Мы одобряем разумное использование власти правительством для поддержания неэкономических социальных благ.

32. Образование необходимо реформировать.
Мы верим, что история и культура Европы стоят того, чтобы их сохранять. К сожалению, наши университеты слишком часто предают культурное наследие. Нам необходимо реформировать образовательные программы, чтобы они поощряли передачу нашего наследия молодым поколениям, а не отречение от него. Помнить – вот долг учителей и наставников каждого уровня. Они должны гордиться своей ролью «моста» между прежними и новыми поколениями. Мы также обязаны возродить высокую культуру Европы, поставив за общепринятый стандарт стремление к возвышенному и прекрасному, отказавшись от превращения искусства в орудие политической пропаганды. Потребуется воспитание нового поколения защитников. Корпорации и бюрократические аппараты уже показали себя плохими охранителями искусства.

33. Брак и семья имеют огромное значение.
Утверждаем, что наши самые фундаментальные роли в обществе – это роли отца и матери
Брак есть основа гражданского общества и фундамент гармонии между мужчиной и женщиной. Это тесные семейные узы, совместное ведение хозяйства и воспитание детей. Утверждаем, что наши самые фундаментальные роли в обществе – это роли отца и матери. Семья и дети являются неотъемлемой частью любого представления о человеческом процветании. Дети требуют жертв от тех, благодаря кому они появились на свет. Это благородная жертва. Мы поддерживаем разумную социальную политику, направленную на поощрение и укрепление семьи, рождение и воспитание детей. Общество, не приветствующее такую политику, обречено на вымирание.

34. Популизм должен иметь место.
В Европе сейчас большой переполох из-за набирающего обороты «популизма», хотя этот термин до сих пор никто точно не определил. Его используют в основном как колкое высказывание в адрес оппонента. Мы же будем более сдержанны. Европе надо руководствоваться глубокой мудростью ее традиций, а не полагаться на вызывающие разногласия незамысловатые лозунги и эмоциональные призывы. Мы все же признаём, что многое в этом новом политическом явлении представляет собой здравый мятеж против деспотизма лже-Европы, которая обзывает «антидемократами» всех, кто бросит вызов ее монополии на моральную легитимность. Так называемый «популизм» начинает бороться с диктатурой статуса кво – и поступает так не без оснований. Это признак того, что даже в нашей деградировавшей и обедневшей политической культуре все еще можно восстановить историческую преемственность европейских народов.

35. Наше будущее заключается в истинной Европе.
Мы отвергаем лживое утверждение, что нет никакой ответственной альтернативы искусственной бездушной солидарности единого рынка, транснациональной бюрократии и беззаботным развлечениям. Хлеба и зрелищ недостаточно. Ответственная альтернатива – это истинная Европа.

36. Мы должны взять на себя ответственность.
В этот момент мы просим всех европейцев присоединиться к нам и отвергнуть утопичные фантазии о мультикультурном мире без границ. Мы по праву любим свою родину и хотим передать своим детям все благородное, что получили от предков. Будучи европейцами, мы объединены общим наследием, которое призывает нас жить вместе в мире как Европа наций. Давайте же вернем себе национальный суверенитет и достоинство в виде общей политической ответственности за будущее Европы.

Авторы «Парижского заявления»:
• Филипп Бенетон (Philippe B'en'eton), Франция
• Реми Браг (R'emi Brague), Франция
• Шанталь Дельсоль (Chantal Delsol), Франция
• Роман Йох (Roman Joch), Чехия
• Ланци Андраш (L'anczi Andr'as), Венгрия
• Ришард Легутко (Ryszard Legutko), Польша
• Пьер Мане (Pierre Manent), Франция
• Янне Хааланд Матлари (Janne Haaland Matlary), Норвегия
• Далмацио Негро Павон (Dalmacio Negro Pav'on), Испания
• Роджер Скратон (Roger Scruton), Великобритания
• Роберт Шпеман (Robert Spaemann), Германия
• Берт-Ян Спрют (Bart Jan Spruyt), Нидерланды
• Маттиас Сторм (Matthias Storme), Бельгия

Перевел с английского Дмитрий Лапа
thetrueeurope.eu
27 ноября 2017 г.

https://arsenikum.livejournal.com/247587.html

Оригинал взят у kornev в Оргкомитет Литературной Партии сообщает


[источник]

От перепостера: Шутка славная, у меня вызывающая какие-то тёплые чувства, я вообще сентиментален. Жаль, что даже в качестве шутки или «мема» это всё опоздало лет на десять...

https://arsenikum.livejournal.com/245762.html

Оригинал взят у kornev в Оргкомитет Литературной Партии сообщает


[источник]

От перепостера: Шутка славная, у меня вызывающая какие-то тёплые чувства, я вообще сентиментален. Жаль, что даже в качестве шутки или «мема» это всё опоздало лет на десять...

https://arsenikum.livejournal.com/245762.html

«19 февраля 2017 г. умер Игорь Ростиславович Шафаревич
Известный математик, член Российской Академии Наук (и, ранее, на протяжении почти трёх десятков лет - член-корреспондент АН СССР), Шафаревич получил основную долю своей известности не как учёный, а как диссидент и политик, последовательно выступавший в поддержку русского народа.»


Во всём патриотическом лагере, той его версии, которая появилась в 1980-х, он был самым… большим, пожалуй (звучит невнятно, понимаю). Не самым значительным и не самым влиятельным, и уж тем паче не самым заметным, но он был свидетельством какого-то другого, не случившегося, но возможного варианта развития событий. Куда более совершенного интеллектуально и стилистически.
Странно, что нет некрологов, почти нет. Быть может, пишут. То есть не странно, конечно, «время такое», а всё же странно...


И.В. Шафаревич: «Мне кажется, вера помогала мне пережить отчаяние на протяжении всей моей жизни. Религиозное переживание даёт человеку, народу возможность воспринимать свою жизнь как нечто осмысленное, вывести её из категории театра абсурда».

https://arsenikum.livejournal.com/245685.html

«19 февраля 2017 г. умер Игорь Ростиславович Шафаревич
Известный математик, член Российской Академии Наук (и, ранее, на протяжении почти трёх десятков лет - член-корреспондент АН СССР), Шафаревич получил основную долю своей известности не как учёный, а как диссидент и политик, последовательно выступавший в поддержку русского народа.»


Во всём патриотическом лагере, той его версии, которая появилась в 1980-х, он был самым… большим, пожалуй (звучит невнятно, понимаю). Не самым значительным и не самым влиятельным, и уж тем паче не самым заметным, но он был свидетельством какого-то другого, не случившегося, но возможного варианта развития событий. Куда более совершенного интеллектуально и стилистически.
Странно, что нет некрологов, почти нет. Быть может, пишут. То есть не странно, конечно, «время такое», а всё же странно...


И.В. Шафаревич: «Мне кажется, вера помогала мне пережить отчаяние на протяжении всей моей жизни. Религиозное переживание даёт человеку, народу возможность воспринимать свою жизнь как нечто осмысленное, вывести её из категории театра абсурда».

https://arsenikum.livejournal.com/245685.html