ЭД_из_Сибири (Читальный_зал) все записи автора

Тема свербит.... В продолжение постов о праве на самоубийство и о бунте понял, что проблема упирается в понимание бога..... И единственное, что в голове рождается, что бога каждый понимает по своему. Это не приближает, а удаляет от решения вопроса. Поэтому пробую с другого конца решить вопрос. Вопрос Ивана Карамазова, на который в разное время, разные люди давали разный ответ. Если не ошибаюсь, Камю сказал, что из одного этого вопроса, вырос весь экзистенциализм...

В посте о бунте личности, главный антитезис заключался в том, что бунт у а-теиста бессмысленнен. Бунт возможен только против бога. А я еще и больше добавлю: у а-теиста и вся жизнь его бессмысленна. И про это пишет Камю в Мифе о Сизифе. И потому Иван Карамазов задал нижеследующий вопрос.

И да простит меня Федор Михайлович за то, что я выношу этот вопрос на голосование....

  

Андрей_Коваль (Читальный_зал) все записи автора

       К теме прогрессировавшей слепоты Джойса, связанной, как можно полагать, с его «люциферическим», по определению ССХ, «противотворением» во тьме. Слепота поэта / пророка — мотив общечеловеческий; но есть у него и специфически ирландское воплощение. Вот что пишет отечественный исследователь (опускаю ссылки на цитированные им западные исследования):

       «Филиды получали образование в специальных школах, продолжавших, вероятно, в какой-то мере традицию школ друидов, о которых писал Цезарь (Bel. Gal. VI. 14). <...> Утром учитель вводил учеников в низкое здание с наглухо закрытыми окнами. После объяснения нового правила учитель давал задание, которое проверял вечером. Всё это время ученики должны были находиться в темноте. Никаких записей не допускалось. Указания на подобную процедуру, но не учения, а работы, есть в более ранних памятниках. Так, например, рассказывается, что король Кормак мак Арт, для того чтобы подготовить закон, удалялся в тёмное помещение. Видимо, привычка сочинять в темноте становилась профессиональной условностью. Среди поэтов было много слепых, откуда часто встречающееся прозвище Dallán от dall ‘слепой’»[1].

       Если принять это хоть сколько-нибудь всерьёз, то есть видеть в слепоте Джойса нечто большее, нежели просто соматическое заболевание или вымученную метафору, тогда получится, что непостижимая кривая развития вела его в некие художественные миры, куда более сложные, разумеется, чем любой «постмодернизм», но при этом же возвращала в его родную ирландскую стихию священного знания / поэзии. Мне эта мысль (точнее, интуиция) дорогá, и в её подтверждение можно было бы привести ещё кое-какие соображения: в частности, о технике «расчленения слов» и анаграмм.

Долли_Дурманова (Читальный_зал) все записи автора Алиса Порет и Даниил Хармс в гостях у Александра Введенского

...В дверях мы столкнулись с уходящим человеком с портфелем. Даниил Иванович поклонился ему и шепнул:
- Это фининспектор.
В те времена они часто нас посещали, ничему не верили, грубо считая всех писателей и художников мошенниками, фабрикующими себе частный капитал на дому.
Комната, где жил, вернее был прописан Введенский, была совсем пуста, только в одном углу валялись какие-то лохмотья и старые одеяла. Хозяин усадил нас на подоконник, а сам опустился на ложе. Поэты закурили, и Саша рассказал следующее:
Когда раздался звонок и ему крикнули соседи, что это "фин", он ловко нырнул под тряпки и притворился спящим. Ноги его торчали, и "фин" его долго будил, потом положил бумаги на окно и строго стал допрашивать о заработках, договорах, наживе. Введенский вяло сознался, что "что-то было, но он ничего не помнит, что деньги сует в карман, отходя от кассы, их не считает и сейчас же пропивает в культурной пивной под Детгизом". Они долго пререкались, около часа стоял над лежащим Сашей собиратель налогов и наконец сказал:

Galadriel999 (Читальный_зал) все записи автора

«Вилами по воде писано» − гласит старинный фразеологизм.И подразумевает он под собой отнюдь не  сельскохозяйственное орудие, которым, не пойми чего, елозят по воде.

  Фразеологизм «Вилами по воде писано» скрывает свои корни, ой в каких далеких глубинах!

 Начнем с того, что Вилы - одно из названий облачных дев. Само слово «вила» происходит от «вить» - она как бы прядет облачную кудель и тянет из нее серебряные нити дождя. Вилы иногда считаются и вещими пряхами, как Доля и Недоля.

  Поскольку Вилы родственны светлым духам, их обычно называют «белыми». Это прекрасные, невесомые, бледнолицые девушки в белых одеяниях, напоминающих то ли облачный пух, то ли лебединое перо, именно поэтому в сказаниях у вил бывают лебединые крылья. В этих крыльях и еще в волосах вся сила и даже сама жизнь.

  По одной из версий Змей-Велес, бог скотоводства, достатка и земледелья родился  из струящихся змеевидных волос прекрасных Вил. В нем поначалу воплощались силы первобытного Хаоса, буйной, неупорядоченной, необжитой природы, зачастую враждебной древнему человеку, но по сути своей вовсе не злобной.

  Дождевые нити, сплетеные Вилами, несли с собой прорицания, касающиеся человеческих судеб. Считалось, что круги, образовывающиеся на воде это послания от Вил с предсказаниями будущего. Жрицы, посвященные в таинства Вил, расшифровывали информацию круговоротов (вилков)  на воде и оглашали пророчества вслух.

  Вот такая красивая легенда скрывается за всем известной фразой: «Вилами по воде писано».

Andrey_001 (Читальный_зал) все записи автора "Один из гостей Зинаиды Волконской, поэт А. Н. Муравьев, случайно повредил стоявшую в салоне статую Аполлона. Сконфузившись и желая выйти из неловкого положения, Муравьев на пьедестале статуи написал какое-то четверостишие, вызвавшее следующий экспромт Пушкина:

Лук звенит, стрела трепещет.
И, клубясь, издох Пифон;
И твой лик победой блещет,
Бельведерский Аполлон!

Кто ж вступился за Пифона,
Кто разбил твой истукан?
Ты, соперник Аполлона,
Бельведерский Митрофан. "


Владимир Гиляровский
Москва и москвичи

beauty_Nikole (Читальный_зал) все записи автора Самые интересные книжные магазины мира

Selexyz Bookstore in Maastricht, Holland. The bookstore is installed in an old Dominican church.
Photography by madcrow Flickr.com
Bookstores

Андрей_Коваль (Читальный_зал) все записи автора

 

   Когда на играх Олимпийских,

   На стогнах греческих недавних городов,

   Он пел, питомец муз, он пел среди валов

   Народа, жадного восторгов мусикийских,—

   В нем вера полная в сочувствие жила.

   Свободным и широким метром,

   Как жатва, зыблемая ветром,

   Его гармония текла.

   Толпа вниманием окована была,

   Пока, могучим сотрясеньем

   Вдруг побежденная, плескала без конца

   И струны звучные певца

   Дарила новым вдохновеньем.

   Когда на греческий амвон,

   Когда на римскую трибуну

   Оратор восходил, и славословил он

   Или оплакивал народную фортуну,

   И устремлялися все взоры на него,

   И силой слова своего

   Вития властвовал народным произволом,—

   Он знал, кто он; он ведать мог,

   Какой могучий правит бог

   Его торжественным глаголом.

   Но нашей мысли торжищ нет,

   Но нашей мысли нет форума!..

   Меж нас не ведает поэт,

   Высок полет его иль нет,

   Велика ль творческая дума.

   Сам судия и подсудимый,

   Скажи: твой беспокойный жар —

   Смешной недуг иль высший дар?

   Реши вопрос неразрешимый!

   Среди безжизненного сна,

   Средь гробового хлада света,

   Своею ласкою поэта

   Ты, рифма! радуешь одна.

   Подобно голубю ковчега,

   Одна ему, с родного брега,

   Живую ветвь приносишь ты;

   Одна с божественным порывом

   Миришь его твоим отзывом

   И признаешь его мечты!

 

 

 

<1840>

 

 

ЭД_из_Сибири (Читальный_зал) все записи автора

Вы читали эту статью в Комсомолке в 89-м? Читали ли вы Комсомолку конца 80-х?

"Мама съездила в Москву, купила Коле новые брюки. Он поглядел на них, и вдруг крикнул дрожащим голосом с обидой: зачем ты зря потратила деньги!
На школьном вечере поэзии он вел себя не так, как обычно: стихов не читал, а когда началась дискотека, стал приглашать всех девушек подряд – никогда прежде не любил танцевать – и бурно веселился. Кто-то спросил: "Что с тобой?". Он бросил: "Наверстываю упущенное..."
Возвращаясь с последнего проведенного им актива, бросил кому-то из знакомых: "Может это - моя лебединая песня".

дальше

Долли_Дурманова (Читальный_зал) все записи автора -- Пожарники едут! Пожарники едут! -- кричит кучка ребятишек.
В первый раз в жизни я услыхал это слово в конце первого года
империалистической войны, когда население нашего дома, особенно надворных флигелей, увеличилось беженцами из Польши.
Меня, старого москвича и, главное, старого пожарного, резануло это слово. Москва, любовавшаяся своим знаменитым пожарным обозом -- сперва на красавцах лошадях, подобранных по мастям, а потом бесшумными автомобилями, сверкающими медными шлемами,-- гордостью говорила:
-- Пожарные! И вдруг:
-- Пожарники!
Что-то мелкое, убогое, обидное.
Передо мной встает какой-нибудь уездный городишко, где на весь город три дырявые пожарные бочки, полтора багра, ржавая машина с фонтанирующим рукавом на колесах, вязнущих по ступицу в невылазной грязи немощеных переулков, а сзади тащится за ним с десяток убогих инвалидов-пожарников.
В Москве с давних пор это слово было ходовым, но имело совсем другое значение: так назывались особого рода нищие, являвшиеся в Москву на зимний сезон вместе со своими господами, владельцами богатых поместий. Помещики приезжали в столицу проживать свои доходы с имений, а их крепостные -- добывать деньги, часть которых шла на оброк, в господские карманы.
Делалось это под видом сбора на "погорелые" места. Погорельцы, настоящие и фальшивые, приходили и приезжали в Москву семьями. Бабы с ребятишками ездили в санях собирать подаяние деньгами и барахлом, предъявляя удостоверения с гербовой печатью о том, что предъявители сего едут по сбору пожертвований в пользу сгоревшей деревни или села. Некоторые из них покупали особые сани, с обожженными концами оглоблей, уверяя, что они только сани и успели вырвать из огня.
"Горелые оглобли",-- острили москвичи, но все-таки подавали. Когда у ворот какого-нибудь дома в глухом переулке останавливались сани, ребятишки вбегали в дом и докладывали:
-- Мама, пожарники приехали!
Бывали, конечно, и настоящие пострадавшие от пожара люди, с подлинными свидетельствами от волости, а иногда и от уездной полиции, но таких в полицейских протоколах называли "погорелыциками", а фальшивых -- "пожарниками".
Вот откуда взялось это, обидное для старых пожарных, слово: "пожарники!"

В.А.Гиляровский "Москва и москвичи"

NADYNROM (Читальный_зал) все записи автора Мне хочется плакать под плач оркестра.
Печален и строг мой профиль.
Я нынче чья-то траурная невеста…
Возьмите, я не буду пить кофе.

Мы празднуем мою близкую смерть.
Факелом вспыхнула на шляпе эгретка.
Вы улыбнётесь… О, случайный! Поверьте,
Я — только поэтка.

Слышите, как шагает по столикам Ночь?..
Её или Ваши на губах поцелуи?
Запахом дышат сладко-порочным
Над нами склонённые туи.

Радужные брызги хрусталя —
Осколки моего недавнего бреда.
Скрипка застыла на жалобном la…
Нет и не будет рассвета!

Осень 1913 года



В понедельник 25 ноября 1913 года [все даты до 1918 года приводятся по старому стилю — ВлВ] скучающие обыватели под заголовком «Самоубийство курсистки» прочитали в московской газете «Столичная жизнь» такое вот небольшое сообщение:

Вчера, вечером, в доме Константинопольского подворья, по Крапивенскому пер., застрелилась из револьвера слушательница Высших женских курсов Полторацкой, дочь надворного советника, Надежда Григорьевна Львова. Незадолго до смерти она говорила с кем-то по телефону. Никаких записок покойная не оставила. Смерть наступила мгновенно: пуля попала в сердце.

Вспоминает Владислав Ходасевич («Брюсов», 1924 год):

… Часов в 11 она звонила ко мне — меня не было дома. Поздним вечером она застрелилась. Об этом мне сообщили под утро.
Через час ко мне позвонил Шершеневич и сказал, что жена Брюсова просит похлопотать, чтобы в газетах не писали лишнего. Брюсов мало меня заботил, но мне не хотелось, чтобы репортеры копались в истории Нади. Я согласился поехать в «Русские ведомости» и в «Русское слово»…
Читать далее

Источник

ЭД_из_Сибири (Читальный_зал) все записи автора

Не хотел поначалу размещать это голосование здесь, но посмотрите на результаты: Литература лидирует с большим отрывом. Для меня сей факт удивителен!!

 

Westplains (Читальный_зал) все записи автора

Забавно бывает сунуть нос в книжку, не читанную с детства.

Портос - альфонс, живет за счет "старой прокуроршы из Шатле, сударь, госпожи Кокнар, которой по меньшей мере пятьдесят лет и которая еще корчит из себя ревнивицу". В конце книги Портос женится на ней (в вожделенном сундуке оказалось восемьсот тысяч ливров).

Арамис живет на деньги госпожи де Шеврез.

д'Артаньян спит с влюбленной в него служанкой Кэтти, чтобы читать письма миледи.

И даже благородный Атос повесил на дереве свою шестнадцатилетнюю жену, сорвав с нее платье и связав ей руки.
 

Не говоря уже о том, что, с исторической точки зрения, Ришелье — персонаж скорее положительный, а Анна Австрийская изменяет мужу с главным врагом государства.

Кстати, в журнале Le Siècle платили построчно, и Дюма изобрел Гримо -  слугу Атоса, который изъяснялся исключительно односложно. Таким образом, строчка, на которой стояло одно слово "да" или "нет",  оплачивалась точно так же, как и полная мыслей. К "20 лет спустя" издатели решили все же платить Дюма пословно, и Гримо сразу стал чуть более разговорчивым.

 

Westplains (Читальный_зал) все записи автора

- Обратитесь во Всемирную лигу сексуальных реформ, - сказал Бендер. - Может быть, там помогут.

(с)

 

 

Всемирная лига сексуальных реформ - это Weltliga für Sexualreform немецкого врача Магнуса Хиршфельда. 
В 1926 году по приглашению советского правительства он посетил СССР - и в результате в 1928 на копенгагенском конгрессе Institut für Sexualwissenschaft  было объявлено об основании Лиги, а СССР приводился в качестве образца секс-терпимости.
В 1935 году организация была распущена. Английское же отделение продолжало  свою работу.

Сам Магнус скончался в Ницце в 1935 году.

Магнус Хиршфельд.

Westplains (Читальный_зал) все записи автора

В. Набоков подробно исследовал  роман и устройство этого вагона, изображенного на картинке.

"Анна села на свой диванчик в самом правом отделении у окна и огляделась в полусвете спального вагона. Слева от неё — горничная, а у самого прохода — восседает толстая старуха, испытывающая неудобства от смены жары и холода. Прямо напротив — старая больная дама укладывается спать, две другие занимают другие места напротив, и Анна обменивается с ними краткими репликами". (с)
 

Где та печь, с которой, громыхая, возился истопник и "принялся грызть что–то в стене", а потом в полусне "старушка стала протягивать ноги во всю длину вагона и наполнила его черным облаком", и в какую дверь потом пошла Анна на станции? (Вопрос на любителя: откуда задувал снег?)

Westplains (Читальный_зал) все записи автора

В переводе Н.Дарузес написано: "..он поднял вой не хуже пароходной сирены и вцепился в ногу Билла, словно пиявка".

А в оригинале написано: не хуже каллиопы.

Этот паровой музыкальный инструмент, изобретенный в США в 1855 году, громок и пронзителен.

Читать далее

carminaboo (Читальный_зал) все записи автора

"Сейчас эпоха всеобщих расставаний. Кого разлучает жизнь, кого смерть. Это уже становится скучным. Вам не кажется? Сегодня разлука тривиальна, а оригинальна как раз встреча. Она почти как чудо…"

   Юкио Мисима "Исповедь маски"

 В России судьбу Юкио Мисимы принято трактовать в рамках концепта эстетского жизнестроительства. Как движение к идеалу, через опьянение красотой, через очарованность смертью. Не жизнь управляет творчеством, а творчество исправляет жизнь. Американцы и европейцы куда прямолинейней: «В узком кругу Мисима был известен, как человек загадочный и противоречивый. Будучи завсегдатаем токийских ночных клубов для гомосексуалистов, он был женат и имел двоих детей». Мисима был садомазохистом. Первый раз испытал чувственное удовлетворение, когда посмотрел на картину Гвидо Рени «Святой Себастьян», на которой изображен юноша, пронзенный стрелами. Его часто ставят в ряд с Оскаром Уайльдом или Жаном Жене. И для Мисимы «служение красоте» стало своеобразным алиби, щитом против репрессивных общественных установок.

Читать далее

 

carminaboo (Читальный_зал) все записи автора

  Эта история относится к периоду Скифской (Готской) войны III века. Один из наиболее крупных морских походов варваров состоялся в 267 году. Направляясь в Грецию,  по пути варвары разграбили острова Лемнос и Скирос, а затем разошлись по всей Элладе. Синкелл перечисляет список греческих городов, сожжёных варварами: Афины, Коринф, Спарта, Аргос.

Зонарa приводит такую историю: когда германцы собрались сжечь все книги в Афинах, их остановил один мудрый человек, сказав, что через книги греки научились искусству войн

(источник)

Андрей_Коваль (Читальный_зал) все записи автора

 

ХОРХЕ ЛУИС БОРХЕС ЛЕОПОЛЬДО ЛУГОНЕСУ(1) Перевод с исп. и примечания Андрея Коваля Уличные шумы остаются позади: я вхожу в Библиотеку. Почти физически ощущается тяжесть книг, чинная обстановка монашеского ордена и отдельное, магически хранимое время. Справа и слева, погружённые в свой сон наяву, в свете настольных ламп вырисовываются мгновенные лица читателей — подмена эпитета, любимая Мильтоном. Я вспоминаю, что уже вспоминал эту фигуру речи(2), на этом самом месте, а следом за ней — и другой пример такого оборота: засушливый верблюд из «Календаря»(3), а затем — тот гекзаметр из «Энеиды», где мастерски используется этот приём: Ibant obscuri sola sub nocte per umbram(4). Эти размышления покидают меня на пороге Вашего кабинета. Я вхожу; мы обмениваемся несколькими условными и искренними словами, и я вручаю Вам эту книгу. Если не ошибаюсь, Вы не желали мне зла, Лугонес, и Вам нравилось то, что Вам нравятся все мои сочинения. Прежде такого не случалось, но на сей раз Вы раскрыли книгу и с одобрением прочли один стих — то ли потому, что узнали в нём собственный голос, то ли потому, что верная теория искупает в Ваших глазах недостатки практики. На этом месте мой сон растворяется, как вода в воде. Просторная библиотека, окружающая меня, расположена на улице Мехико, а не Родригеса Пеньи, а Вы, Лугонес, покончили с собой в начале 1938 года. Моё тщеславие и ностальгия породили эту невероятную сцену. “Ну что ж”, — думаю я, — “ведь завтра мне тоже умирать, и тогда наши времена сольются, всякая хронология затеряется в мире символов, и в каком-то смысле можно будет сказать, что я всё-таки вручил Вам эту книгу, а Вы её приняли”. Х. Л. Б. Буэнос-Айрес, 9 августа 1960 ПРИМЕЧАНИЯ (1)Леопольдо Лугонес — аргентинский поэт и прозаик (род. в 1874 г.). Его первую поэму, «Златые горы» (1897 г.), расценили как “вызов всем и всяческим правилам”. Лугонес переводил Гомера, писал прозу: «Империя иезуитов», «Война гаучо» (сборник рассказов, “по стилю напоминающих Флобера”). Несколько раз бывал в Европе, поддерживал социалистов и Муссолини. Покончил с собой 18 февраля 1938 г. (2)Греч. гипаллагэ (Øpallag»). (3)«Сентиментальный календарь» — поэма Л. Лугонеса. (4)“Шли, слепые, они одинокия ночи под сенью” («Энеида», VI. 268).

Westplains (Читальный_зал) все записи автора

Л.Н.Толстой об обществах трезвости:

     -- То есть, это  когда собираются, чтобы водки не пить? Вздор. Чтобы не
пить, не  зачем собираться. А уж если  собираться, то надо пить.  Все вздор,
ложь, подмена действия видимостью его...

 

(Если, конечно, верить желчному Бунину)

Андрей_Коваль (Читальный_зал) все записи автора

 

 

        Подумал о новом, в сущности, значении слова «пост», возникшем лишь с появлением Сети. Кажется, это слово, то есть «пост», обречено на удивительные семантические приключения. А вот ещё одно из его приключений, более древнее.

        В книге «Пастырь» (Поймэн), написанной по-гречески, приписываемой некоему Герме и датируемой серединой II века н. э., представляющей собою причудливую смесь апокалипсиса, греческого романа и нравоучительных прописей, есть одно место, которое, по моему мнению, можно сколько-нибудь удачно перевести исключительно на русский язык (или на родственные ему славянские). Та часть книги, о которой пойдёт речь, представляет собою сборник наставлений, которые даёт Герме некий персонаж, именуемый Пастырем и являющийся на деле его ангелом-хранителем, "небесным двойником". Вот это место (54 [1]) в моём переводе:

        1. Однажды, когда я постился, сидя одной на горе, и благодарил Господа за всё, что Он сделал со мною, вижу Пастыря, сидящего рядом. И молвит он мне:

        ― Зачем так рано сюда пришёл?

        ― Так ведь я, господин, на посту.

        2. ― Что ещё за «пост»?

        ― Пощусь я, господин.

        ― И что же это за пост такой, которым вы поститесь?

        ― Как приучился, господин, так и пощусь.

 

        Соль этого небольшого диалога заключается в том, что ангел не понимает жаргона римских христиан той поры, говоривших по-гречески. Герма, сообщая своему Пастырю о том, что он держит пост, употребляет латинизм. Русский перевод, «на посту», передаёт выражение оригинала «статиона эхо», а слово «статион» представляет собою латинское statio, которое могло означать и «пост», то есть «караул», особенно в военном жаргоне: «in statione esse» или «stationem habere» = «стоять в на посту / карауле».

        Ранние христиане (среди которых было немало военных) переосмыслили это выражение в значении «держать пост». Логика этого переосмысления прозрачна: постящийся пребывает во бдении, он стережётся от нападок злых сил.

        Именно здесь, в «Пастыре», перед нами самый ранний пример такого словоупотребления. Любопытно, что это выражение ещё сохранялось в XVI в.: так, в параграфе [358] «Духовных упражнений» Игнатия Лойолы рекомендуется высоко ценить «estaciones», а это и есть латинское слово «stationes».

        Так вот: именно русский язык даёт идеальную возможность передачи греческого оригинала «Пастыря». Ведь в нашем «пост» сошлись два разных слова, одно из которых восходит к латинскому «positum» (это караульный "пост"), а другое к германскому «fasten» (‘голодать’, ‘поститься’). Говоря, что он «на посту», простодушный Герма ставит ангела в тупик: ведь тот не знает, что это значит! Поэтому Герме приходится разъяснить, прибегнув к общепринятому греческому слову: «Пощусь я!» (Нэстэуо). Только тогда ангел понимает, что к чему, и начинает читать свои наставления. Думаю, что это сознательная уловка автора «Пастыря», который был далеко не так прост, как о нём обычно думают.

        Разумеется, ни в единственном на сей день старом русском переводе Преображенского, ни в переводах на другие языки эта игра автора книги «Пастырь» никак не передаётся.