К 95-летию Даниила Гранина были подготовлены три передачи цикла «Прямой разговор». Персонаж, что и говорить, интересный,  и  для меня, например, очень значимый. Уже в силу своего возраста, знаний, опыта, морального авторитета.

Сам Даниил Александрович говорит, что сегодня, когда нет с нами ни Сахарова, ни Лихачева, моральных авторитетов практически не осталось.  Ну вот он и остался. 

Человек, никогда не учившийся «на писателя», но им ставший. Прошедший войну и сказавший о ней честно  и горько.

Ставший летописцем удивительных подвижников науки – Любищева, Тимофеева-Ресовского...

  Никогда не писавший – как надо, всегда  - поперек, как надо ему. 

  В 95 лет – он серьезен, красив,  собран. Говорит без улыбки, разве что вспомнит Беллу Ахмадулину – тогда вдруг лицо просияет.  

  Слушать его интересно,  однако жаль, что авторы фильма  все три серии  снимали его в кабинете, в одной и той же позе. Зрителю, видевшему фильмы о Лилианне Лунгиной, о  Баршае Олега Дормана, хочется какого-то зрительного ряда, каких-то кадров, фотографий. Но ничего этого нет, антураж предельно аскетичен, режиссер направляет все наше внимание  на «речь».   

  Говорит Даниил Александрович об утерянном благородстве, о родном Питере, о  писательстве. Мне запомнились названия четырех рассказов, о которых он сказал, что по ним можно обучать литературе:  «Станционный смотритель» Пушкина, «Тамань» Лермонтова, «Шинель» Гоголя и «Студент» Чехова. Снайперски выбрал.  Причем, очень точно сказал, что все четыре рассказа загадочны и однолинейному прочтению не поддаются. 

  Хорошо бы, его послушали молодые. Боюсь только, что покажется им, что писатель «читает мораль», а этого жанра молодые, как известно, не любят.

  

  Даниил Гранин. Прямой разговор. Часть 1: О долге и чести. Размышления и воспоминания писателя Даниила Гранина.

Часть 2: О городе

Часть 3: О литературе

Ирина Чайковская

   Говорят, что биография писателя - его книги. Среди написанных Граниным: Романы «Искатели» (1954), «Иду на грозу» (1962), «После свадьбы» (1958), «Эта странная жизнь» (1974, о биологе А. А. Любищеве), «Клавдия Вилор» (1976, Государственная премия СССР), «Картина» (1979) «Зубр» (1987, о судьбе биолога Тимофеева-Ресовского), «Блокадная книга», часть 1-2 (1977—1981, совместно с  Адамовичем), «Неизвестный человек» (1990) затронуты проблемы сохранения исторической памяти, предпринят анализ состояния человека, теряющего свое место в социальной иерархии. «Повесть об одном ученом и одном императоре» — биография Араго (1991). Шпионский роман «Бегство в Россию» (1994). Повесть «Оборванный след» — о жизни ученых в современной России (2000). Эссе «Страх» — о преодолении тоталитаризма и коммунизма.

Актер Рудольф Фурманов и писатель Даниил Гранин во время презентации своей книги "Блокадная книга", написанной им в соавторстве с Алесем Адамовичем.

  Даниил Гранин родился в 1919 году. Отец - Герман Александр Данилович, был лесником. Мать - Анна Бакировна. Жена - Майорова Р. М. (род. 1919). Дочь - Чернышева Марина (род. 1945). Родители жили вдвоем в разных лесничествах Новгородчины и Псковщины. Отец был старше мамы на двадцать лет. У нее был хороший голос, все детство прошло под ее пение.

  Были снежные зимы, стрельба, пожары, разливы рек - первые воспоминания мешаются со слышанными от матери рассказами о тех годах. В родных местах еще догорала Гражданская война, свирепствовали банды, вспыхивали мятежи. Детство раздвоилось: сначала оно было лесное, позже - городское. Обе эти струи, не смешиваясь, долго текли и так и остались в душе Д. Гранина раздельными. Детство лесное - это баня со снежным сугробом, куда прыгали распаренный отец с мужиками, зимние лесные дороги, широкие самодельные лыжи (а лыжи городские - узкие, на которых ходили по Неве до самого залива). Лучше всего помнятся горы пахучих желтых опилок вблизи пилорам, бревна, проходы лесобиржи, смолокурни, и сани, и волки, уют керосиновой лампы, вагонетки на лежневых дорогах.

  Матери - горожанке, молодой, веселой - не сиделось в деревне. Поэтому она восприняла как благо переезд в Ленинград. Для мальчика потекло детство городское - учеба в школе, наезды отца с корзинами брусники, с лепешками, с деревенским топленым маслом. А все лето - у него в лесу, в леспромхозе, зимою - в городе. Как старшего ребенка, его, первенца, каждый тянул к себе. Это не была размолвка, а было разное понимание счастья. Потом все разрешилось драмой - отца сослали в Сибирь, куда-то под Бийск, семья осталась в Ленинграде. Мать работала портнихой. И дома прирабатывала тем же. Появлялись дамы - приходили выбирать фасон, примеривать. Мать любила и не любила эту работу - любила потому, что могла проявить свой вкус, свою художественную натуру, не любила оттого, что жили бедно, сама одеться она не могла, молодость ее уходила на чужие наряды.

  Отец после ссылки стал "лишенцем", ему было запрещено жить в больших городах. Даниила Гранина, как сына "лишенца", не принимали в комсомол. Учился он в школе на Моховой. Там оставалось еще несколько преподавателей находившегося здесь до революции Тенишевского училища - одной из лучших русских гимназий. В кабинете физики ученики пользовались приборами времен Сименса-Гальске на эбонитовых панелях с массивными латунными контактами. Преподавал профессор Знаменский, потом его ученица-Ксения Николаевна. Каждый урок - представление. Длинный преподавательский стол был сценой - феерией луча света, разложенного призмами, электростатических машин, разрядов, вакуумных насосов.

  У учительницы литературы не было аппаратов, ничего, кроме любви к литературе. Она организовала литературный кружок и все стали сочинять стихи. Один из лучших школьных поэтов стал известным геологом, другой - математиком, третий - специалистом по русскому языку. Поэтом никто не стал.

  Несмотря на интерес к литературе и истории, на семейном совете Граниных было признано, что инженерная специальность более надежная. Даниил поступил на электротехнический факультет Политехнического института, который окончил в 1940. Энергетика, автоматика, строительство гидростанций были тогда профессиями, исполненными романтики, как позже атомная и ядерная физика. Многие преподаватели и профессора участвовали еще в создании плана ГОЭЛРО. Они были зачинателями отечественной электротехники, были своенравны, чудаковаты, каждый позволял себе быть личностью, иметь свой язык, сообщать свои взгляды, они спорили друг с другом, спорили с принятыми теориями, с пятилетним планом.

  Студенты ездили на практику на Кавказ, на Днепрогэс, дежурили на пультах, работали на монтаже, ремонте. В разгар дипломной работы, Гранин стал писать историческую повесть о Ярославе Домбровском. Писал не о том, что знал, чем занимался, а о том, чего не знал и не видел. Тут было и польское восстание 1863, и Парижская коммуна. Вместо технических книг он выписывал в Публичной библиотеке альбомы с видами Парижа. Об этом увлечении никто не знал. Писательства Гранин стыдился, а написанное казалось безобразным, жалким. Но остановиться он не мог. После окончания учебы Даниила Гранина направили на Кировский завод, где он начал конструировать прибор для отыскания мест повреждения в кабелях.

  С Кировского завода ушел в народное ополчение. Однако пустили не сразу. Пришлось добиваться, хлопотать, чтобы сняли бронь. Война шла, не отпуская Гранина ни на день. В 1942 на фронте он вступил в партию. Воевал на Ленинградском фронте, потом на Прибалтийском, был пехотинцем, танкистом, а кончал войну командиром роты тяжелых танков в Восточной Пруссии. В дни войны Гранин встретил любовь. Как только успели зарегистрироваться, так объявили тревогу, и муж с женой просидели несколько часов в бомбоубежище. Так началась семейная жизнь. Этим и прервалась до конца войны. Всю блокадную зиму просидел в окопах под Пушкино. Потом послали в танковое училище и оттуда уже офицером-танкистом на фронт. Была контузия, было окружение, танковая атака, было отступление - все печали войны, все ее радости и ее грязь...

  Доставшуюся послевоенную жизнь Даниил Гранин считал подарком. Ему повезло: первыми его товарищами в Союзе писателей стали поэты-фронтовики Анатолий Чивилихин, Сергей Орлов, Михаил Дудин. Они приняли молодого писателя в свое громкое, веселое содружество. А кроме того, был Дмитрий Остров, интересный прозаик, с которым Гранин познакомился на фронте в августе 1941, когда по дороге из штаба полка они вместе ночевали на сеновале, а проснувшись, обнаружили, что кругом немцы...

  Острову Гранин и принес в 1948 свою первую законченную повесть о Ярославе Домбровском. Дмитрий Остров, похоже, повесть так и не прочитал, но тем не менее убедительно доказал другу, что если уж хочется писать, то писать надо про инженерную свою работу, про то, что знаешь, чем живешь. Ныне Гранин советует это молодым, видимо, позабыв, какими унылыми ему самому тогда показались подобные нравоучения.

  Первые послевоенные годы были прекрасными. Гранин не думал стать профессиональным писателем, литература была для него всего лишь удовольствием, отдыхом, радостью. Кроме нее была работа - в кабельной сети Ленэнерго, где надо было восстанавливать разрушенное в блокаду энергохозяйство города: ремонтировать кабели, прокладывать новые, приводить в порядок подстанции, трансформаторное хозяйство. То и дело происходили аварии, не хватало мощностей. Поднимали с постели, ночью - авария! Надо было откуда-то перекидывать свет, добывать энергию погасшим больницам, водопроводу, школам. В эти годы (1945-1948) кабельщики, энергетики, чувствовали себя самыми нужными людьми в городе. По мере того как энергохозяйство восстанавливалось, налаживалось, у Гранина таял интерес к этой работе. В это время в кабельной сети начались опыты по "замкнутым сетям" - проверялись расчеты новых типов электросетей. Даниил Гранин принял участие в эксперименте.

  В конце 1948 Гранин вдруг написал рассказ, про аспирантов. Назывался он "Вариант второй". Даниил Александрович принес его в журнал "Звезда", там его встретил Юрий Павлович Герман, который ведал прозой. Его приветливость, простота и пленительная легкость отношения к литературе помогли молодому писателю. Легкость Германа была свойством особым, редким, литература понималась им как дело веселое, счастливое при самом чистом, даже святом, отношении к нему. Потом уже Гранин ни у кого не встречал такого празднично-озорного отношения, такого наслаждения, удовольствия от литературной работы. Рассказ был напечатан в 1949 почти без поправок. Был замечен критикой, расхвален, и автор решил, что отныне так и пойдет, что он будет писать, его сразу будут печатать, хвалить, славить.

 

Писатель Даниил Гранин с супругой перед началом церемонии вручения премии "ТЭФИ-2009" (категория "Лица"), которая прошла в Михайловском театре Санкт-Петербурга.

  К счастью, следующая же повесть - "Спор через океан", в той же "Звезде", была жестоко раскритикована. Не за художественное несовершенство, что было бы справедливо, а за "преклонение перед Западом", которого в ней как раз и не было. Несправедливость эта удивила, возмутила Гранина, но не обескуражила. Необходимо заметить, что инженерная работа создавала прекрасное чувство независимости. Кроме того, его поддерживала честная взыскательность старших писателей - Веры Казимировны Кетлинской, Михаила Леонидовича Слонимского, Леонида Николаевича Рахманова. В Ленинграде в те годы еще сохранилась замечательная литературная среда - были живы Евгений Львович Шварц, Борис Михайлович Эйхенбаум, Ольга Федоровна Берггольц, Анна Андреевна Ахматова, Вера Федоровна Панова, Сергей Львович Цимбал, Александр Ильич Гитович,- то разнообразие талантов и личностей, которое так необходимо. Но, может, более всего помогал Гранину участливый интерес ко всему, что он делал, Таи Григорьевны Лишиной, ее басовитая беспощадность и абсолютный вкус... Она работала в Бюро пропаганды Союза писателей. Многие писатели обязаны ей. У нее в комнатке постоянно читались новые стихи, обсуждались рассказы, книги, журналы...

  Вскоре Даниил Гранин поступил в аспирантуру Политехнического института и одновременно приступил к роману "Искатели". К тому времени уже вышла многострадальная книга "Ярослав Домбровский". Параллельно Гранин занимался и электротехникой. Он напечатал несколько статей, перешел к проблемам электрической дуги. Однако эти таинственные, интересные занятия требовали времени и полной погруженности. По молодости, когда сил много, а времени еще больше, казалось, что можно совместить науку и литературу. И хотелось их совместить. Каждая из них тянула к себе все с большей силой и ревностью. Каждая была прекрасна. Пришел день, когда Гранин обнаружил в душе опасную трещину. Пришло время выбирать. Либо - либо. Вышел роман "Искатели", он имел успех. Появились деньги, можно было перестать держаться за свою аспирантскую стипендию. Но Гранин долго еще тянул, чего-то ждал, читал лекции, работая на полставки, никак не хотел отрываться от науки. Боялся, не верил в себя... В конце концов это произошло. Не уход в литературу, а уход из института. Впоследствии писатель иногда жалел, что сделал это слишком поздно, поздно стал писать всерьез, профессионально, но, бывало, жалел, что бросил науку. Лишь теперь Гранин начинает постигать смысл слов Александра Бенуа: "Величайшая роскошь, которую только может себе позволить человек, - всегда поступать так, как ему хочется".

  Гранин писал об инженерах, научных работниках, ученых, о научном творчестве - все это было его темой, его окружением, его друзьями. Ему не надо было изучать материал, ездить в творческие командировки. Он любил этих людей - своих героев, хотя жизнь их была небогата событиями. Изобразить ее внутреннее напряжение было нелегко. Еще труднее было ввести читателя в курс их работы, чтобы читатель понял суть их страстей и чтобы не прикладывать к роману схемы и формулы. Решающим рубежом был для Гранина ХХ съезд партии. Он заставил по-иному увидеть и войну, и себя, и прошлое. По-иному - это значило увидеть ошибки войны, оценить мужество народа, солдат, самих себя...

  В 60-е годы Гранину казалось, что успехи науки, и прежде всего физики, преобразят мир, судьбы человечества. Ученые-физики казались ему главными героями того времени. К 70-м тот период кончился, и в знак прощания писатель создал повесть "Однофамилец", где как-то попробовал осмыслить свое новое отношение к прежним увлечениям. Это не разочарование. Это избавление от излишних надежд.

  Переживал Гранин и увлечение - путешествиями. Вместе с К. Г. Паустовским, Л. Н. Рахмановым, Расулом Гамзатовым, Сергеем Орловым они поехали в 1956у в круиз вокруг Европы па теплоходе "Россия". Для каждого из них это был первый выезд за границу. Да не в одну страну, а сразу в шесть - это было открытие Европы. С тех пор Гранин стал много ездить, ездил далеко, через океаны - в Австралию, Кубу, Японию, США. Для него это была жажда увидеть, понять, сравнить. Ему довелось спускался на барже по Миссисипи, бродить по австралийскому бушу, жить у сельского врача в Луизиане, сидеть в английских кабачках, жить на острове Кюрасао, посетить множество музеев, галерей, храмов, бывать в разных семьях - испанских, шведских, итальянских. Кое о чем писателю удалось написать в своих путевых записках. Постепенно жизнь сосредоточивалась на литературной работе. Романы, повести, сценарии, рецензии, очерки. Писатель пытался освоить разные жанры, вплоть до фантастики.

   Даниил  Александрович Гранин создал первое Общество милосердия и способствовал развитию этого движения в стране. Его неоднократно избирали в правление Союза писателей Ленинграда, потом России, он был депутатом Ленсовета, членом обкома, во времена Горбачева - народным депутатом. Писатель воочию убедился, что политическая деятельность не для него. Осталось лишь разочарование.

Увлекается спортом и путешествиями.

allabout.ru›a18817.html