Вот уже много дней темы, поднятые Кожевым, висят на моей шее, подобно жерновам. Они давят и лишают просвета. Они беспросветные. Окунувшись в мир кожевской, да и гегелевской философии, я вновь, как когда-то, начал испытывать ощущения, которые ни с чем не спутаешь. Ощущения присутствия ада и перспективы распада сознания в мировом абсурде. Прочитанное у Кожева и Гегеля тяжестью ложилось на мою душу, вызывая гнев и бунт против целой огромной традиции философии. Но я давно в этом бизнесе. И знаю, что нет таких крепостей, которые не брали бы русские батыры! Вынужденно копаясь не одну неделю в кожеско-гегелевском люциферианстве, я буквально измазался в этой пакости. Но это надо было сделать. Если бы меня спросили - "Братан, зачем тебе вся эта жесть?", я бы ответил так: Гегель, в прочтении Кожева, не только радикально повлиял почти на всю современную западную философию, ввергнув её в чудовищное, но и проартикулировал некие важные искушения любой (категорично подчёркиваю - любой) философской мысли, толкующей о человеческом временении и историчности. О каких именно искушениях идёт речь я скажу ниже, по ходу изложения. И ещё кое-что. Обсуждая в кругу друзей-коллег "Введение в чтение Гегеля", я пришёл к выводу, что прочтение Кожевым Гегеля нетривиально до такой степени, что можно ставить вопрос - "какое имеет отношение кожевский Гегель к гегелевскому Гегелю?" Вопрос непростой и нуждается во всестороннем рассмотрении. Но рассматривать его со всех сторон у меня нет ни времени, ни желания. Не это моя задача. Поэтому несмотря на то, что иногда кажется, что сколько гегельянцев, столько и Гегелей, я просто приму интерпретацию Кожевым Гегеля за некую данность и буду исходить только из неё.
    Хочу высказать искреннюю благодарность и признательность моим друзьям и коллегам по симургетике - Александру Щербакову и Константину Зайцеву. Без их участия и поддержки, без их понимания с полуслова и творческого, диалогического (а часто и критического) развития идей, предложенных мною, ничего бы у меня не вышло. А Анатолию Анатольевичу Степанову (Великому и Ужасному) выражать благодарность не стану. Потому что он херню какую-то нёс про Гегеля. Впрочем... если бы не гегельянство Толи, то нечто важное я бы тоже не понял. Так что моя благодарность и Анатолию Степанову.
    Поскольку в тексте речь пойдёт о вещах жутких для обыденного сознания, то у меня будет большая просьба ко всем: если вы обладаете чувствительной и неустойчивой психикой, то пожалуйста дальше не читайте. Мне ещё не хватало нести ответственность за чужие духовные кризисы! Лови вас потом над пропастью во ржи... Но если вы всё-таки решитесь окунуться вслед за мной в пугающий мир кожевско-гегелевской диалектики, то будьте предельно собраны и мужественны. И да пребудет с нами луч колодезной звезды!
     Ну что ж, а теперь, препоясав чресла, попробуем погрузиться в пучину судьбоносной философии Александра Васильевича Кожевникова и Георга Вильгельма Фридриха Гегеля.   

В действительности всё не так, как на самом деле.
                                                  Народная поговорка
 

    Всё-таки я обнаглевшая рожа. На кого руку поднял! На самого Гегеля! Ну вот такой уж я ниспровергатель, видать... Ничего не могу с собой поделать, если вижу мировой заговор, то так и говорю - мировой заговор! Вообще, ежели быть честным, то речь-то у нас пойдёт не совсем о Гегеле. А о Кожеве. О Кожевникове Александре Владимировиче. Не знаете кто это? Ну вы, блин, даёте! Да это же серый кардинал не только послевоенной европейской политики, но почти всей западной философии с 30-х годов ХХвека. Я вот тут даже как-то подумал - странно что, например, Дугин ещё об этом книжку не забацал, ну или статью какую. История чисто в его стиле - он же у нас главный по мировым заговорам. Можно сказать, конспиролог всея Руси. Или он не знаком с этой темой? Или это просто я тип невежественный и чего-то у нашего брадолюбивого многознатца не дочитал? Вообще, вся эта история ну просто мистический детектив, что твой "Код да Винчи". Впрочем,  для рафинированного, философски образованного перца все эти вещи, по идее, не должны быть сенсацией. Так что если вы рафинированный перец, да ещё философски образованный, то дальше можете не читать, ничего нового не узнаете. Займитесь лучше чем-нибудь полезным. А мы тут пока о своём покалякаем. Итак по порядку. Ну или не по порядку...   

Евгений Торчинов

Нигилистическая интерпретация мадхьямаки возвращается?

(текст доклада, произнесенного на Восьмой буддологической конференции на философском факультете СПбГУ)

 
Мадхьямака попала в поле зрения западных ученых еще в XIX веке. Первая предложенная ими интерпретация этого учения может быть условно названа нигилистической. В это время буддологи практически не знали оригинальных махаянских философских текстов и судили о философии Махаяны прежде всего по доксографическим сочинениям брахманистских авторов. Но брахманские авторы были весьма пристрастны, стремясь показать буддийские учения в невыгодном для них свете. Их интерпретации были усвоены и европейской наукой, которая в то время утверждала, что мадхьямака – род нигилизма, утверждающий, что все иллюзорно, что ничего не существует и что единственная реальность это ничто, пустота, шунья.

Вторая интерпретация мадхьямаки, которую можно условно назвать релятивистской, непосредственно связана с трудами крупнейшего российского буддолога – академика Ф.И. Щербатского (1869-1942), который посвятил мадхьямаке свою книгу «The Conception of Buddhist Nirvana» («Концепция буддийской нирваны»), вышедшую в свет в Ленинграде в 1927 г. Эта книга вызвала много споров среди ученых буддологов Запада, но одно ее положение было отвергнуто практически всеми учеными: Щербатской предложил переводить слова шунья и шуньята не как «пустой» и «пустота», а как «относительный» и «относительность».

Третью интерпретацию мадхьямаки можно назвать абсолютистской. Ее предложил индийский ученый-буддолог Т. Мурти, опубликовавший в 1955 г. книгу «The Central Philosophy of Buddhism» («Центральная философия буддизма»), на несколько десятилетий ставшая классическим трудом по мадхьямаке. Впрочем, корни этой интерпретации могут также быть обнаружены в трудах Щербатского и особенно, его ученика Е.Е. Обермиллера, занимавшегося доктриной татхагатагатагарбхи и перенесшего интерпретации этой школы (тиб. zhen stong) на классическую Мадхьямаку.  

Сутра Подсолнуха

Пройдя по обочине свалки, я сел в исполинской
     тени паровоза "Южный Пасифик" взглянуть
     на закат над холмами и уронить слезу.
Джек Керуак сидел рядом на сломанном ржавом
     столбе, компанию составляя, мы думали одни
     и те же думы про душу, бедолаги с тоской в
     глазах, среди корявых железных корней
     механических деревьев.
Маслянистая влага реки отражала красное небо,
     сверху падало солнце на последние пики
     Фриско, ни рыбы в этом потоке, ни отшельника
     в этих горах, лишь мы в бреду бодуна, бродяги
     на берегу, усталые хитрецы.
Смотри, вот Подсолнух, сказал он, когда заслонила
     небо мертвая серая тень, большая, как человек,
     над кучей старых опилок –
– я  вскочил, изумленный: это был первый подсолнух,
     память о Блейке – грезы мои – Гарлем
и Пекла Восточных рек, мосты с лязгом Сэндвичей
     Джоза Гризи, останки детских колясок, голые
     черные шины, сбитые и забытые, речная поэма,
     кондомы и горшки, стальные ножи, тотальный
     тлен, только влажная муть и яркие, но преходящие
     артефакты –
и серый Подсолнух на фоне заката, весь в трещинах,
     опаленный и пыльный, в глазнице копоть,  смог и
     смрад былых локомотивов –
венчик блеклых лепестков, смятых и сломанных, как
     ветхая корона, из лика выпавшее семя, почти
     беззубый солнечно-воздушный рот, едва заметные
     лучи на волосатой голове, похожие на высохшую
     паутину, –
руками из стебля торчащие листья, трепет стертого
     корня, осыпь с черных веток, дохлая муха в ухе.
Нелепой старой развалиной ты был, мой подсолнух,
     о моя душа, как любил я тебя тогда!
Была твоя сажа не от человека, но от смерти и людских
     паровозов,
вся эта пыльная одежда, пелена потемневшей кожи
     железной дороги, смог щек, черная горечь век,
     закопченная длань, или фаллос, или протуберанец
     искусственной, грязнее грязи – индустриальной –
     современной – всей этой цивилизации, пятнающей
     безумный твой золотой венец, –
и смутные мысли о смерти, и запыленные глаза, не
     знавшие любви, а снизу – сникшие корни в родной
     куче песка и опилок, резиновые купюры, шкура
     станков, кишки слезливо-чахоточного автомобиля,
     одинокие пустые банки с высунутыми ржавыми
     языками, что там еще, пепел с кончившей сигары,
     влагалища тачек, молочные груди машин,
     тертые задницы кресел, сфинктеры генераторов –
     все это
спрессовано в мумиях корней – и вот передо мною
     ты стоишь в лучах заката, твой облик славен!
Безупречная красота подсолнуха! блаженное бытие
     под солнцем! сладкий пригляд за юной хипповой
     луной, проснулся, живой и страстный, ловя в закатной
     тени золотой как восход лунный бриз!
Сколько мух прожужжало вокруг тебя, невиновного в
     том, что грязен, пока ты клял железнодорожный рай
     и цветочную душу свою?
Бедный мертвый цветок! когда же ты забыл, что ты –
     цветок? когда взглянул на свою кожу и решил, что ты
     теперь бессильный и грязный старый паровоз? призрак
     паровоза? виденье и тень могучего прежде, яростного
     американского паровоза?
Ты не был никогда паровозом, Подсолнух, ты был
     подсолнухом.
А ты, паровоз, был и есть паровоз, помяни мое слово!
И я ухватился за мощный остов подсолнуха и водрузил его,
     как скипетр, рядом с собой
и проповедовал своей душе, и Джековой тоже, и всем, кто
     готов меня слушать:
Мы не грязная наша кожа, не серый, старый, пыльный,
     безобразный паровоз, внутри все мы прекрасные золотые
     подсолнухи, мы наделены собственным семенем и
     золотыми, волосатыми, нагими, совершенными телами,
     на закате принимающими облик страстных черных
     подсолнухов, за которыми следят наши глаза под сенью
     вечерней грезы, в себя вместившей безумный паровоз,
     берег реки, заходящее солнце, жестянки, холмы и Фриско.

 Аллен Гинзберг

Перевод Владимира Бойко

Перевод взят с сайта Стихи.ру

Быть радикальным - значит понять вещь в её корне.
                                                                 Карл Маркс 

    Жизнь не имеет смысла. Жизнь бессмысленна. То, что мы называем объективной реальностью, существующей вне нашего сознания, само по себе смыслом не обладает. Ну не усматривается смысл и всё тут. Любое наше "почему" разбивается о смерть и страдание без вины. Человек в определённом возрасте внезапно прозревает: жизнь - бессмысленная ТАКовость, почему-то вызывающее в человеке страдание и влекущее его к смерти. Это просто феноменологический факт. Тот, кто не видит этой очевидности, тот кретин со счастливым сознанием, по словам Маркузе. Норма для человека - сознание несчастное, пребывающее в состоянии заботы; сознание, балансирующее на краю ужаса от бездонного пространства что нас окружает, а то и ввергаемое в священный Angst, подобающий взрослому уму. Норма - испытывать отвращение, гнев и брезгливость к тому галлюцинаторному бреду, которым люди пытаются заполнить эту пустоту. Об этом говорилось неоднократно и людьми значительно умней меня. Но напомнить это совершенно необходимо, поскольку дальнейшее изложение будет исходить из этого, скажем так... наблюдения.
    Что есть ценность, предмет рассмотрения аксиологии? Объект желания, желаемое - вот что это такое. То, чего человек не имеет или лишён, но очень хочет иметь. Или ценность это то, что он имеет, но если лишиться такового, то взалкает этого. Так вот, дело в том, что ценностное мышление, как ни крути, завязано на обычную корысть. Или на необычную, но корысть. Ценность, как ценность, может появиться только в корыстной оптике. "Я хочу! Я желаю!" И даже абсолютная ценность - Благо есть ни что иное как максимально возогнанный объект вожделения человеческого. Думается мне, что это следствие нашего древнего постава. О, эта целая повесть... 

Философическая шутка от Толи Степанова (Великого и Ужасного):
- Чего тебе не хватает в Едином?
- Да многого.

Нашим главным ощущением тогда было, что - мы величайшая группа молодых гениев,
когда-либо жившая на этой планете и теперь - самое изумительное время для жизни.
Мы чувствовали, что все происходит в правильное время
в правильном месте в правильной компании.
И каждый раз, когда кто-то из нас выпускал новую песню,
нам казалось, что мы только что пробили очередной звуковой барьер...
одна изумительная группа и песня за другой...
Как нам повезло - жить в это время.
                            Марианна Фэйтфул

   Переношусь воображением в тот краткий эон, когда казалось, что порождающее удивительные смыслы лоно приостановилось в своём резвом убегании и сам зев бытия стал близок к ушам смертных. В воздухе разлился аромат волшебства и нездешней надежды. Эфир следовал мановениям человеческих пальцев. Города, доселе пустые, наполнились длинноволосыми паладинами блаженного хаоса. "Я говорю вам: нужно носить в себе ещё хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду." Заратустра был услышан. Свобода торжествовала, брала города, один за другим. Её буйную процессию приветствовали цветами в волосах предатели строя. "Эвоэ!" - опять неслось по ожившим холмам и улицам.      

Один мой старый друг, Макс однажды сказал: "Почему возможен обман? Потому что Бог никогда не лжёт." Макс прав.

    Вам не кажется, что расистов на нашей земле многовато развелось? Что как бэ символизирует... Призадумался я - ну вот не нравится мне расизм, не нравиться и всё тут. Пакость какая-то. Мерзость пред Господом. А почему не нравиться - понять не мог я. То есть, я к тому, что у расизма есть своя аргументация, полчища вовсе не слабоумных последователей. Ну в смысле не все они слабоумные. Ну то есть слабоумными они не сразу становяться. Да и я тоже, знаете ли, за год  с лишним наобщавшись в блогосфере, волен-с, неволен-с, сам стал дрейфовать в сторону гендерного расизма. Выгребаю, но всё одно - сносит :) Понимаю, что нехорошо, но ёлы-палы, себя не обманешь - вижу же... Так вот, призадумался я крепко - надо в обяз обосновать ошибочность расизма. "Ну вот просто-напростаки надо" (с). Решил не рыться по книжкам, решил сам справлюсь. И обосновал. Давайте возьмём и спокойно поразмышляем. 

    Смертью смертным грозит это знанье. Отравой злой смердит эта мудрость. Горечь во вкусе её. Пусть дух смельчаков опьянит полуночным она вдохновеньем. Да забродит он, заискрится! Да разольётся жидкий огнь по жилам их лунной ртутью! Пусть сверкают глаза мужчин угольями глаз кошачьих. Броди, шастай, как барсук в ночи. Приближай зенит позора, торопи взор свой туда, где взойдёт последняя звезда мира. Такова, брат, судьба твоя - долю иметь в наследии пустыни. Бесплодные люди стеной плотной призраков окружат тебя. Растолкай их, глупцов, не слушай речей их. Говорливые, но не реки; крутые, но не горы, где отдыхала душа твоя, похваляясь покоем. По ком рыдает теперь осина-горная трава? Не клони плечей, не слушай рыбий плач. Займись делом, брат - да увлечёт тебя Путь Млечный! Свет Юпитера, сардоникса небесного, брата Солнца, пусть осветит стези твои. Альтаир купает клюв свой в волнах ручья над тобой, бдит за паденьем Веги-орла, бирюзовой птицы. Следи за ним. Следуй в хвосте Денеба, не промахнёшься мимо лета. Летящие стрелами Леониды укажут тебе где земля августа. Его достоинство, урожай великих благ его - твой. За ценным отправляясь, из памяти выпусти хлад сокровищ. Сокрыто будущее от детей времён. Глубок надир, закрыт изумрудной страной. Странники всезнающие похлопочут, заведут тебя в великий ком. Кому-то надо закончить всё это, близким сделать сам горизонт. Прямой дорогой, тропой окольной к источнику звёздного молока. Да свернётся оно как свиток! Кто ведал тогда что это так тяжко? Уксус - услада губ твоих, твоё новое вино. Привыкни к вкусу таких побед, маленький великан. Тебя бросили, теперь забрось себя, да подальше, да повыше! В самую толщу верхних вод, где островами сияющими плывут насельники пустоты. Предстоит тебе большое - царя отменив, царство построить. Строгим будь зодчим и выйдет что надо. И место всем будет и воля воспоёт победную песнь. И погрузиться наконец-то плод трудов твоих в пучину, верно, верно говорю. Пусть толкает тебя вперёд надежда, я тебе её отдаю. И да пребудет с тобой, душа моя, луч колодезной звезды!

В память о Славе Назарко, Царствие Небесное ему и светлая ему память.

Every man and every woman is a star
                                        А. Кроули

Когда человек умирает, дует ветер, потому что человек живёт ветром,
человек и есть ветер. Когда мы умираем, возникают облака.
И что же делает ветер, когда мы умираем?
Ветер поднимает пыль и заносит наши следы, отпечатки наших ног.
Ветер заносит следы, потому что следы оставляет живой, а у мёртвого следов нет.
Потому, когда мы умираем, наш ветер сдувает наши собственные следы.
                                         Бушменская сказка "Что делает ветер после смерти"

    В городах живут, проживают люди больные душой, слепцы ебанутые. Их кривляет чужая злая воля, искривляя душу и тело. Это знают даже дети с нашего берега. Дети это видят и расслабленно смеются. Жалость падает ухмылкой с обветренных наших губ и презрением утекает в белый кварцевый песок. Песок белый, как тела глупых белых людей. Я знаю, правда знаю, что они люди, но от этого не легче. В мире, где всё ценно, священному нет места. Это не мир. В мире, где я обитал, полный трепета, священно всё.   

Короче, мы всё поняли. В очередной раз. Всё. Поняли. Симурготрон сработал как надо. Ай да мы, ай да сукины дети! Толя, Костя, Саша, я. Ура, товарищи. Всем нам, а так же Марине посвящая песню. Кто такой Олег Медведев, автор и исполнитель её, понятия не имею. Хоть и не особо люблю бардистов, я всё больше по электричеству, но песня хорошая, годная. "Марш небесных связистов".

Как сказано в эпитафии Григории Сковороды - "Мир ловил меня, но не поймал".

Калугин хорош, хорош. Умеет мысли выражать на великом и могучем. Не во всём с ним могу согласиться, но всё же часто он дело говорит. Вот как в этом посте, написанном на прошедшей Страстной неделе:

Наблюденьице

Захлебнувшиеся Леонтьевым-Победоносцевым вчерашние интеллектуалы очень любят хватаясь за пистолет цитировать: "Люди приходят в Церковь, чтобы изменить себя. Интеллигент приходит в Церковь, чтобы изменить Церковь". Далее следуют проклятия неообновленцам, призывы смирить непокорный разум перед авторитетом Отцов и вся ботва. Да, действительно - интеллигент в Церкви немедленно приступает к ниспровержению основ, подвергает сомнению авторитеты Кирилла Александрийского и Иосифа Волоцкого, хочет дружить с католиками, переводить литургию на русский язык изрядно её при этом сократив, и вообще при ближайшем рассмотрении оказывается жЫдом. И вся ботва. И в общем с  православными ультрас и их призывами можно было бы согласиться, смиренномудрие вещь хорошая, если бы не одно "Но". Я заметил, что чем опобедоносцевший вчерашний интеллигент (а ныне черносотенец) становится смиренномудрее в онтологических вопросах - тем яростнее и непокорнее его разум бушует в сфере политической. Умище-то куда девать? Раз в онтологию нельзя - мозговая грыжа выпирает в политику.
  Правда, посмотрим, о чем пишут эти смиренномудрые почитатели Леонтьева  - блин, они бесконечно озабочены укреплением российской государственности, состоянием армии и флота, происками проклятых масонов и американцев, еврейским засильем, таможенной политикой, они знают по именам всё митрополит-бюро и все церковные партии и клики, проводят митинги и пикеты, брызжут слюной в ЖЖ и СМИ....И все это злобно, с ленинским прищуром, с ядом и отравой. При всем желании узреть Христа хоть в каком-либо из их писаний невозможно. Потому, что современная политика - вещь подлая, и купающийся в ней сам становится злым, мелким и подлым, ищущим выгоды говнюком. Это касается православных МПшного извода, ИПЦшники точно так же смиренномудры в вопросах онтологии , все за них решили Отцы, точно так же озабочены политикой - но мелкими и подлыми становиться их Бог милует. Потому, что политические их воззрения настолько непопулярны, что акцент на политике приводит ИПЦшников исключительно к беспрестанному получению в морду. Если увлеченность политикой МПшных ортодоксов гарантирует им неплохую зарплату, постные обеды с икрой в митрополичьей трапезной, поездки на конгрессы в Грецию и Италию - то ИПЦшник раз за разом получает в репу, в торец, в бубен, в тыкву, в табло, в жбан, по щщам, ещё по щщам....Такой режим делает человека жертвенным и заставляет глаза его светиться неземным светом, Боже, помилуй полярников.
  Людей полностью смиренномудрых, и в онтологической и в политической областях мне встречать доводилось - но они все по монастырям, и происхождения как правило крестьянского. Нам, с водянкой головного мозга, за ними не угнаться, все равно биокомпьютер будет яростно щелкать. И раз так - то я думаю, что лучше ниспровергать в уме Кирилла Александрийского и ругать Брянчанинова, хотеть перевести литургию и быть жЫдом - но при этом думать, думать, думать о Христе и стараться быть добрым - чем барахтаться в политическом говне и думать о выгодах тех или иных партий и союзов. К черту это всё. Буквально - к чёрту. Со Страстной вас, граждане.

Ссылка на блог Сергея Калугина

Все страны граничат друг с другом, одна Россия граничит с Богом.
                                                                                  Райнер Мария Рильке

    Яков Чернихов, для современного архитектурного мирового сообщества - герой совершенно культовый. Футуристическая поэтика его архитектурно-графических фантазий повлияла на художественное восприятие современных зодчих примерно так же, как, наверно, "Улисс" Джойса на современную литературу. Знаменитые деконструктивисты 80-90-х годов - Питер Эйзенманн, Бернар Чуми, Рем Коолхас, Заха Хадид, экстремисты из "Кооп Химельблау" прямо заявляли, что термин деконструктивизм есть не просто заимствование из философии Жака Деррида, но и прямая отсылка к русскому конструктивизму 20-х годов ХХ века. А любовь к графике Чернихова - ну это просто общее место. Естественно, ведь Чернихов - гений. Даже при поверхностном знакомстве с его творчеством возникает ощущение причастности к чему-то мощному, значительному, светлому, как будущее Ивана Ефремова. Коммунарские грёзы, как они есть. Порыв, страсть, поэзия облечённые в образы машинерии. Я, конечно, не стану излагать композиционный анализ графики Чернихова, слишком это будет специально, скажу лишь вот о чём:
    Перечитывая ранних Стругацких, цикл про Быкова, Дауге и Юрковского, я обратил внимание на следующую интересную вещь. Весь их мир проникнут восторженным отношением к технике. Это понятно. Но однако, при всём их техническом совершенстве (которое, кстати, даже по прошествии десятков лет со дня написания не вызывает ощущение наивизма и устарелости) у них... постоянно всё ломается. Выходит из строя. Они всё это дело врукопашную паяют, сваривают, латают, а потом на этих своих консервных банках летят дальше. Покорять дальний космос. Очень странный у них постав, я бы сказал. Мало общего с лязгающей эстетикой классического постава - Третьего Рейха, и уж тем более лощённого американизма. У наших всё человечно, расхлюстано и "на жиульку". Думаю, это не случайно. Русский постав другой, чем на закатном Западе. У нас его распирает от русской земной мощи. Скрепы красиво лопаются и наружу прут рождающийся Мир Полдня и тайна русскости, воспетая Хайдеггером. В нашей коммунарской эстетической мечте всё буйно, но при этом братски, там есть места, там всё из зазоров, как в Диком Поле, в Великой степи. Западный авангард превосходен, но есть ли там такая же свобода, раскованность и яркость как в русском коструктивизме? Как у Якова Чернихова.

    Один наш американский кентярушка, Майклом рекомый, на концертах "Мертвецов"  имел счастье больше пятидесяти раз бывати. Настоящий расово верный дэдхэд. Можно сказать тру. Байки его дэдхэдские вводили нас в тоску и печаль. В печаль, в тоску и светлую зависть. Не бывати нам, не видати нам. Царствие Небесное рабу Божьему Иерониму. Хорошо было, славно. Джерри Гарсия ушёл, но музыка никуда не делась. Такое не девается.
    Очень долго "Грейтфул Дэд" мне не нравились. Не вызывали эмоций и всё тут. Блюз-рок, не блюз-рок, кантри, не кантри... Ни вокала, ни изюма. Лабают себе чего-то невыразительное. Чушь какая-то. Совершенно непонятно было - чего их все культовой группой считают? Нет, пару-тройку годных вещиц я у них признавал. В "Забриски Пойнт" Гарсия конечно кошерно поблямкал. Образец психоделического занудства, столь милого сердцу каждого меломаниуса. Но всё равно, их студийное творчество казалось какой-то музыкальной молью. Правильно казалось...  

    Уверен, что при рассмотрении темы Будущего и нашего наброска в него, совершенно невозможно обойтись без самого внимательного погружения в философию Мартина Хайдеггера. Мыслитель из Мескирха, по-видимому, фундаментален для этой животрепещущей темы, не менее чем весь левый дискурс, а может быть и более. Но при попытке понимания и умного проживания хайдеггеровской проблематики я столкнулся с в принципе ожидаемой проблемой - с дефицитом диалогичности. Грубо говоря, не все читали Хайдеггера, ещё меньше его понимают, ещё меньше из таковых читают мой блог. Вообще-то, по здравому размышлению, ничего страшного. Эка невидаль.
    Но, однако, всем, кто осознаёт, что наличное, мягко говоря (очень мягко), далековато от мыслимого социального блага, я настоятельно (очень настоятельно) рекомендую обратиться к штудированию работ Хайдеггера. Нельзя поменять ситуацию без её осмысления.
    Первое, что приходит мне в голову, в попытке помочь хотя бы соорентироваться в стотомном наследии великого немца всем желающим - это посоветовать прочитать его интервью. Читать их, во всяком случае, намного проще, чем сложнейшие монологические тексты Хайдеггера. Вот, например, знаменитое интервью журналу "L'Express", микроскопический отрывок из которого я привёл в предыдущем посте. С тем, чтобы упростить задачу предполагаемым читателям, я решил разместить интервью целиком у себя на блоге, несмотря на зело многа букафф:
 

"L'Express" 20—26 oct. 1969, p. 79—85; корреспонденты: Фредерик Товарницки — сотрудник журнала, Жан-Мишель Пальме — автор книги "Политические произведения Хайдеггера".

 

Корреспондент.— Вас, мсье, считают последним философом западной традиции, который завершает ее и вместе с тем пытается открыть новый способ вопрошания. Сегодня кризис университетов сопровождается недоверием к самому смыслу философии. Для большинства она не имеет права на существование, она стала бесполезной.

Хайдеггер.— Это как раз то, о чем я всегда думал. В своем курсе 1935 года «Введение в метафизику» я уже это утверждал: философия всегда несвоевременна. Это безрассудство (сумасбродство, une folie).

Кор.— Безрассудство?

X.— Философия несвоевременна по своей сущности, ибо она принадлежит к тем редким явлениям, судьба которых в том и состоит, что они не могут встретить непосредственный отклик.

Кор.— Итак, что представляет собой философия?

X.— Это одна из редких возможностей автономного и творческого существования. Ее изначальная задача — делать вещи более тяжелыми (трудными), более сложными. 

    Приехал. Прошу всех извинить меня за резкое отключение коментов и писем. Всё включил обратно. Просто на сборы у меня было минут сорок-час. Позвонил заказчик и резко сорвал. Не раздумывая долго, я взял и отключил информационный рубильник. Во избежание... А потом "очень просто - башмаки надел, засунул руки в брюки, и пошёл". Поехал. Поехал, поехал... Очень далеко, километров за сто-сто пятьдесят поехал. Н-да... Вот русский народный народ повидал. И казахский народный народ. Заказов не было, давно народный народ не видел. Аж соскучился. Нет, не соскучился. Нет, соскучился. Всё-таки, народная поговорка права - "народ сер, но мудр". Истинная правда! Деревенские по-прежнему являют собой одновременно и грубость нравов и внутреннюю нравственную неиспорченность. И русские и казахи. Хотя простота народного народа... Эх... Вы когда-нибудь слыхали жиганский реггей? Нет? Немедленно прекращайте слушать упаднического Гребенщикова и всяких там буржуазных Пинк Флойд. Или какую вы там муру слушаете. Не катит. Вот реггей-блатняк это да! Весчь. Катахреза какая-то, блин. Оказывается и такое бывает. Наслушался я за несколько дней - про малолетку, про бедную мамашу, о которой тоскует воровская душа. Даже про Мурку, Марусю Климову. Весчь. Или вот ещё хорошо: "Пойду я с Господом, пойду, по зонам, лагерям". Ну шедевр же когнитивно-диссонансной лирики! Шаблон рвёт напрочь. И наслаждался я этими песенными коанами несколько дней кряду. Чуть нафиг не рехнулся.
    Да, ещё - никогда, ни-ко-гда не читайте в строительных командировках ранних Стругацких! Во имя здравого смысла, не читайте! Вам будет плохо. Очень плохо. Когда вы окунаетесь в мир Быкова, Жилина, Юрковского, а в этот момент на заднем фоне из магнитофона хрипло, с оттяжечкой орёт бывший сиделец: "Быть вором - азарт, но вредно для здоровья", то... как бы это сказать... сильно хочется в космос, в дальний космос. Подальше. Такие дела.
   И ещё. По-моему, пора мне менять способ зарабатывания на жизнь. Стало сильно раздражать. Очень сильно.

    На днях Степанов (напомню - Великий и Ужасный) поставил новый вопрос - "как возможен Контакт?" Ну то бишь с зелёными человечками, ну или там с разумной слизью какой. Вот заносит их на летающих блюдцах в пузырь мово (или вашего) восприятия, а чего делать с ними не понятно. Вопрос архиактуальный. Может быть и нет его важней. Потому как ОНИ кругом, просто кругом. Деваться от зелёных человечков уже некуда. Раньше можно было свалить на Дон, в Америку, в Беловодье, ещё там куда, а теперь некуда. Кругом одни зелёные человечки. Тема Контакта ныне неустранима. Так сказать, назрела. По здравому размышлению, вопрос немедленно разделяется на несколько подвопросов: Намба уан - чего им от меня надо? Ежели принять меня в Межгалактическое Братство цивилизаций, так это одно, это я с превеликим нашим удовольствием. А ежели они из мене серва захотят сделать? Использовать мой мир как свой ресурс, а меня на чугуниевые рудники? Как правило так и выходит. Нет пока мира в космосе, ох нет. Империя и Торговая Звёздная Республика не дремлют. Вопрос намба two - если это всё-таки мирный визит, то на каком наречии с ими общаться? Они мне на тагорянском чего-то лепечут, я им на корявом русском. Проблема взаимопонимания встаёт во весь свой галактический рост.
    Короче, чего делать-то с человечками зелёными? С нами. Приём...приём... Иду на Контакт...

Василий Цаголов. Из серии "Украинский Х-файл". "Прополка". Холст, масло.

    Оселковый мрамор - это акмэ альфрейного ремесла. Вершина алхимической карьеры. Секрет этого древнего искусства вам никто даже под пыткой не расскажет. Это вересковый мёд. Нам с моим другом-напарником в своё время пришлось потратить несколько месяц на  раскрытие рецептуры и технологии мраморного стюка-оселкового мрамора. Причём, судя по отделке интерьеров Эрмитажа и Михайловского дворца (а они почти тотально в оселковом мраморе), нам даже удалось продвинуться вперёд и замутить кой-какие важные ноу-хау. Ура.