Группу "Comus" обнаружил я совсем недавно. И понял, что это нечто феноменальное. Британцы, выпустившие всего два альбома, в 1971- "First Utterance", и в 1974 - "To Keep from Crying". Первый альбом просто шедевральный. Представьте себе "Incredible String Band", окончательно сошедших с ума (хотя куда уже дальше?), и впавших в вакхическое буйство, призывая бракосочетаться рай и ад. Козлиный мужской вокал и чистый женский, поневоле наводящие на мысль о том, что Комус - божок пьянства и разгула, ретивый сынок Вакха и Цирцеи. Астеничная нервная скрипка, амбиентные акустические гитары, кримзоновская флейта, то вводящие в кислотное умиротворение, то в бешенство бэд трипа. Тут и атональный авангард, и нежный фолк, и психоделия лучшего разлива. Видать недаром Дэвид Тибет перепел их песню "Diana". Алхимики, что там говорить. Дети блаженных времён. 

Song to Comus

Настроение сейчас - Было уныние :)

Когда находит на меня мнительность духовная (а таковое бывает часто), или ещё чего похуже, тотчас вспоминаю знаменитый кусок из "Трёх разговоров" Владимира Соловьёва и уныние-напасть духовная от меня отступает. Душераздирающе оптимистично :) Кто не читал - рекомендую:

[... Cтapaлcя вcячecки и имeл oчeнь cильнoгo coюзникa в oднoм aфoнcкoм cтpaнникe, пoлyюpoдивoм, нo oчeнь зaмeчaтeльнoм. Moй дpyг eгo oчeнь yвaжaл и чacто coвeтoвaлcя c ним пo дyxoвным дeлaм, Toт cpaзy зaмeтил, в чeм тyт кopeнь злa. Я xopoшo знaю этoгo cтpaнникa, и мнe инoгдa cлyчaлocь пpиcyтcтвoвaть пpи иx бeceдax. Koгдa мoй дpyг нaчинaл cooбщaть eмy cвoи нpaвcтвeнныe coмнeния — пpaв ли oн был в этoм, нe пoгpeшил ли в тoм, Bapcoнoфий ceйчac пpepывaл eгo: "Э-e, нacчeт гpexoв cвoиx coкpyшaeшьcя — бpocь, пycтoe! Boт кaк я тeбe cкaжy: в дeнь 539 paз гpeши, дa, глaвнoe, нe кaйcя, пoтoмy coгpeшить и пoкaятьcя — это вcякий мoжeт, a ты гpeши пocтoяннo и нe кaйcя никoгдa; пoтoмy eжeли гpex — злo, тo вeдь злo пoмнить — знaчит быть злoпaмятным, и этoгo никтo нe пoxвaлит.

    Жак Ромен Жорж Брель - неистовый сын фламандских равнин, магнитная буря, поколебавшая французский компас. О, душная Бельгия, влажная низина! Бродят ли ещё по твоим дорогам Тильберт Уленшпигель - дух Фландрии и Нелли, сердце её? Они обещали странствовать вечно, покуда свобода пребывает в плену у несправедливости и обмана. Славный Уленшпигель, Великий Гёз, пепел Клааса, отца твоего бился о грудь Жака Бреля, дерзкого Жака.
    "Я зову послушных детей к восстанию" - сказал Брель. Сказал, и выпустил кольцо сигаретного дыма в звенящий воздух. Величие духа человеческого, порыв и страсть - ничто ныне. Человек из Ла-Манчи побеждён, повержен
многорукими великанами, чья работа - молоть в муку зёрна человеческой подлинности. Но, аббат Брель, твоя служба была хороша, так хороша. Подпевали ли тебе ангелы Божьи, или содрогались от твоего буйства? Так издеваться над святошами, так воспевать портовую пьянь - пепел Клааса бился о твою грудь. Дорожи, Франция-Марианна, своим приёмным сыном, тебе повезло.
    И пусть жемчужин дождя не сыщешь в стране, не знавшей небесной влаги, пусть тень чьих-то снов рассеялась под солнечным пеклом. Пусть... Но то, что исторично, то не преходит. О чью грудь ныне бьётся пепел Клааса? Ураган Великого Жака пронёсся над землёй, показал ветхому миру - что такое человеческая подлинность, искренность и открытость, и утих на острове Хива-Оа, рядом с потухшим вулканом - Эженом Анри Полем Гогеном.
    Но то, что исторично, то не преходит. 

1
Когда б в покорности незнанья
Нас жить Создатель осудил,
Неисполнимые желанья
Он в нашу душу б не вложил,
Он не позволил бы стремиться
К тому, что не должно свершиться,
Он не позволил бы искать
В себе и в мире совершенства,
Когда б нам полного блаженства
Не должно вечно было знать.

2
Но чувство есть у нас святое,
Надежда, бог грядущих дней,-
Она в душе, где все земное,
Живет наперекор страстей;
Она залог, что есть поныне
На небе иль в другой пустыне
Такое место, где любовь
Предстанет нам, как ангел нежный,
И где тоски ее мятежной
Душа узнать не может вновь.
                                М.Лермонтов

  5. Полна сюрпризов мысль. Шарахаясь в поле дуальностей, от одного члена оппозиции к другому, ум, тем не менее, способен как обратиться к антиномичности, так и рискнуть принять историчность. Но это непросто. Круг метафизики привлекателен и много обещает. Знать всё. Мерный субтильный паноптикум знаков, охваченный утончённым зрением ума, пребывающим в ангелическом свете. Но в уме ли дело? Поэтически обитает человек на этой земле. К чему любой наш анализ? Ведь он имеет дело только с прошлым. Любые обобщения устремлены в прошедшее. А если дерзают утверждать о будущем, то неизменно становятся метафизическим арканом, в который мы пытаемся уловить то, что неуловимо. Да и само это размышление таково, впрочем. Но может быть завтра вместо Солнца взойдёт кровавая Бетельгейзе, родом с плеча Героя, а может быть воссияет само Солнце Правды. Кто знает? Именно это незнание, такое близкое и такое незамечаемое, и дарит надежду.   

Полон заслуг,
однако поэтически обитает человек на этой земле.
                                                       Фридрих Гёльдерлин

  4. Приступая к попытке высказать определённое понимание существа Ereignis, я отдаю себе отчёт в некоторой авантюрности этого предприятия. Питая надежду на понимание читателей с полуслова, я тем самым, явным образом, впадаю в романтизм самого наивного толка. Объяснить в нескольких словах (да и, вообще, в словах) суть События было бы маловозможным, чем-то таким, что граничит с обычной глупостью. Но, однако, меня многое может остановить в моём поступке, но только не эта опасность. Не раздумывая - сможет ли меня понять большинство, я буду просто излагать то, что я излагаю.
    Странная вещь. Казалось бы, исходя из всего написанного в предыдущих главах моего нечёткого рассказа, у некоторых мог бы сложиться вывод, что Событие - это то, с чем мы сталкиваемся ежемгновенно в столкновении с Грядущим. Но это не так. Ereignis, в своей сущности, отнесён в отдалённое будущее, в такое будущее, которого пока в буквальном смысле этого слова нет. Чтобы нам, людям, как Dasein'ам, подступиться к этому чуду, нам необходимо сначала пройти через тягостный колодец Мировой Ночи, в которой мы все ныне судьбоносно находим себя. А ведь, если верить Хайдеггеру, мы лишь приблизились к её полуночному часу. И как скоро забрезжит рассвет и воссияет ли он вообще в недрах человеческой Истории, мне неведомо. Но онто-История не сводится к "человеческому, слишком человеческому". Это даёт силы на вопрошание и смелость действий.
    Понять существо Ereignis'а - не значит ли это и пережить его, хотя бы как отблеск, как тонкое прикосновение, как залог из будущего? Да, пожалуй. Но к чему тогда мои слова? Что они могут прояснить? Дух мой тронут смущением и колеблется... Молния блещет лишь миг, озарение охватывает своим светом сущее только на мгновение. Праздник, как Праздник, отравлен памятью о похмельях, детская радость мира давно в прошлом. "Взбесившееся" мыслящее сущее-человек неистовствует, круша всё на своём слепом пути, но тем самым лишь показуя самому себе, что ему нет места среди сущего. Утыкаясь в заслон Закона, замыкающего открытость Бытия, человек ярится, потрясает кулаками, впадает в отчаянье, и опять бунтует, жестоковыйный. Хитрый умом, он пытается инвестировать свою надежду в сомнительную недвижимость - в строительство Вавилонской башни, в постав, но его пагубное самоутверждение сразу приводит его к столкновению с Законом, и отвергнутым оказывается даже Мягкий Закон. Жерло Вавилонской башни превращается в чадящую трубу Освенцима. Древнее человеческое ожидание Бога, ограждаемое непроницаемостью Закона, всегда будет чревато бунтом, заговором и штурмом виртуального Олимпа героическим хюбрисом.  Но это порождает ответную бурю "разрывающей города" Судьбы, родом из греческой трагедии, своим плевком в глаза смывающей человеческое ослепление поставом. Да, "воля к воле" не лучший способ встречи с Бытием. Но с давних пор именно так мы переживаем Бытие - как его мучительное отсутствие. И одновременно, как внезапное столкновение с внезапно Грядущим, неизменно разрушающим наши дерзновенные постройки. Это судьба. Ведь даже ничтожа, человеческое существо всё равно будет находить себя в бытии.  

Христос Воскресе!!! Cristo e risorto! Christos anesti! Hristos a inviat! Christ is risen! Христос Воскресе!!!

Все горит, пусть и сжег все дотла
Все горит, даже пусть до беды
Чтоб достичь той, что в путь позвала
Чтоб достичь недоступной звезды.
            Жак Брель. Из "Песни Дон Кихота"

   3. Почему Будущее это именно бытие, а не просто будущее (слово, к которому все привыкли и не вкладывают в него, как правило, особого высоко смысла)? Я думаю, это важнейший и непростой вопрос. Проблема, я думаю, ещё и в том, что для русского слуха отглагольное существительное "бытие" всегда связано с настоящим, с тем, что всегда ЕСТЬ. И тут я вынужден попридержать так часто свойственную мне категоричность и осторожно сказать: Откровение. Хочу чтобы меня поняли правильно, речь не идёт о каком-нибудь конкретном моём видении. Я хочу сказать другое, расчитывая на непосредственное понимание читателей. Хотя, возможно, за мои последующие размышления меня и могут упрекнуть в метафизичности и, тем самым, в непоследовательности. Может быть. Но тема такая, она на лезвии бритвы. По-видимому, у меня не будет хватать слов и уверенности, поэтому попробую пояснить свою догадку-узнавание теперь уже окольными путями, намёками и тропами.
    У меня складывается ощущение, что помещение бытия в будущее, вплоть до их отождествления, есть как-бы некое конституирование. Мне приходят на ум слова Спасителя: "Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше". Взбунтовавшись против наличной "здесь-и-сейчасности" человек говорит в сердце своём: "Неужели моё только вот это, то что есть, есть неизменно и привычно? Да не будет!" И он полагает исток своей подлинности в будущем.
    Я попробую объяснить свою мысль, по-видимому, выходящую за поля непосредственной феноменологии и не в ней имеющей своё происхождение. А скорей уж во внимательном сопоставлении некоторых источников, на первый взгляд не связанных напрямую друг с другом. Так вот, мне вспоминается, в связи с этим, прославленное Мартином Хайдеггером древнегреческое слово "Алетейя" - Истина. Традиционный дословный перевод с греческого этого одного из центральных в фундаментальной онтологии Хайдеггера слов таков - "незабвенность". А-Летейя. То, что не тонет в реке забвения Лете. То, что сохраняется в памяти и тем самым не преходит, не исчезает и... не меняется. То есть, если буквально понимать Парменида, то бытие и его истина - это то, что пребывает в собственной самотождественности и в неменяющимся покое вечности. То, что всегда ЕСТЬ. Это очень логичная интерпретация и, скорей всего, наиболее близкая к тому, как Алетейю понимали сами греки. На память приходит древний миф о Кроносе-Хроносе, олицетворении беспощадного времени, пожирающего своих детей. Отвлекаясь от противоречивых подробностей этого мифа, выскажу такую его трактовку. Хронос представлялся язычникам-грекам хтоническим монстром и олицетворял собой прямой образ накатывающего Будущего, разрывающего всякую столь любимую греками статику. И вот греческая фантазия из эфирной фанетии творит Зевса-узурпатора - победителя жестокого Кроноса. Зевса - устроителя мировой вращающейся в себе гармонии, охранителя вечных законов отныне неподвижного бытия. Экстериоризированный страх перед будущим - вот что такое этот древний миф.   

Онтически ближайшее и известное есть онтологически самое далекое,
не узнанное, и в его онтологическом значении постоянно просмотренное.
                                                                        М. Хайдеггер, "Бытие и время"

   2. Бывают такие темы в мышлении, при внимательном и чутком проникновении в которые, человек начинает испытывать род смутного страха и некоего трепета, понимая, что он сталкивается с чем-то таким, что чревато явлением в его тесную жизнь какой-то великой тайны. Вот и у меня, пишушего эти строки, в глубине души шевелится странное ощущение едва ли не пугающего онтологического секрета, открытие которого сулит как невероятное расширение горизонтов, так и возможность низвержения в мрачный иррациональный хаос. Но как говорил мыслитель-храбрец Декарт: "Прямо идите на опасность, потому что, убегая, вы уносите страх с собой, на кончиках своих шпаг". Мой старший друг и, в некотором смысле, духовный лидер симургетики, Анатолий Степанов не раз повторял, что философ должен быть безответственным, безоглядно и полностью погруженным в стихию свободной, привольной чистой мысли. Не знаю, прав ли он. Но, надеясь на его правоту, продолжу своё несколько сумбурное изложение. 
    Мне вспоминается вдохновенный советский фильм - "Покорение огня". Его главный герой, конструктор космических ракет Башкирцев (прототипом которого послужил, естественно, Сергей Королёв) на одном из высоких совещаний предлагает отказаться от привычной схемы расположения ракетных двигателей, принятой не только у нас, но и у конкурентов-американцев. И с невероятной смелостью, несмотря ни на сроки, ни на начальство, предлагает новое революционное решение. И тогда  становится понятно всем, что он и его соратники, в прямом смысле этого слова, стоят на самом переднем краю человеческих знаний и прогресса. Дальше только рискованная неизвестность потрясающего воображение Нового.
    Вот оно ключевое слово - Новое. Ухватившись за него, продолжу свою штудию. Итак, человек, преборовший то, что Хайдеггер называл "волей к воле" (свою дурацкую закрытость и поглощённость собой и своим своенравным желанием утвердить везде только себя), становится способным пережить ближайшее. То, что является ему ежемгновенно - накатывание Будущего. Человек буквально постоянно с ним встречается, хочет он того, или нет. И жизнь человека, так или иначе, постоянно погружается в то, что принято называть Событием. Человек сталкивается в событии с Новым. Собственно, внезапный миг разверзания Нового в сознании человека и составляет структуру простого события. Причём, поймите - любого события, пусть самого казалось бы привычного. Настойчиво повторю - Событие это встреча человека с внезапно грядущим, с будущим. Приведу простейший пример:   

Близок и труден для понимания Бог.
Но где опасность, там вырастает и спасительное.
                   Фридрих Гёльдерлин. Из поэмы "Патмос"

 

   1. Заметив в себе, повторяющееся с навязчивой настойчивостью определённое душевное качество, а именно нетерпеливость, очевидным образом далёкое от традиционной добродетели, я, тем не менее, решил простодушно ему поддаться, и, вопреки всем классическим требованиям систематичности и последовательности, изложить ряд сырых воззрений и размышлений, имеющих на мой взгляд определённую философскую ценность. Не пытаясь гнаться за оригинальностью и авангардизмом мысли, я, однако, смею надеяться, что всё нижеизложенное поможет в некотором понимании важнейших вещей, касающихся нашего человеческого историчного присутствия в мире. Причём, речь идёт не только о понимании читателей, но и о моём собственном понимании. Хотелось бы предупредить заранее предполагаемых критиков, обладающих резвым воображением, что желание навешивать ярлыки, якобы способствующих искомому пониманию, на самом деле лишь уводит мышление в сторону от просвета, в дебри необеспеченных никакой реальностью глупых фантазий.
    Итак, речь у нас пойдёт о будущем, об истории, о бытии. Воспользовавшись феноменологической редукцией, и взглянув отрешённым и внимательным взглядом на содержание собственного сознания и на свой собственный жизненный мир,  мы, с достаточной для проговаривания степенью достоверности, можем усмотреть феномены, совершенно потрясающие для обыденного сознания, невооружёного феноменологическим инструментарием. Поставив перед собой непростую задачу хотя бы приблизиться к пониманию тёмного смысла взаимотношения истории и бытия, мы, на мой взгляд, пока вполне можем положиться на те данные, что являются нам в упомянутом усмотрении. Хотя, впрочем, я должен честно признать, что на весь ход последующих несколько разрозненных размышлений самым существенным образом повлияло чтение вполне определённой литературы. А именно: Священного Писания и творений Отцов Церкви, академических православных богословов, кроме того, совершенно необходимые философским вниманием труды Мартина Хайдеггера (возможно, определяющие в данной теме), а также ряд других источников, упоминать которые я стану по ходу изложения, по мере необходимости. 

    Евгений Головин. Маг с Южинского переулка, тайный король московского мистического андерграунда 60-70-х. Он, да Мамлеев. Александр Дугин, Гейдар Джемаль, Аркадий Ровнер - ученики его учеников. Головин - алхимик, философ-герметист, поэт и тонкий эссеист. Загадочная личность. А песни и стихи его странны, очень странны... Философское золото из словесной руды... Ход королём?

Топот диких коней

Мы ходим на работу, делаем законы,
Вырываем бабочек из деловых бумаг,
Ночью они превращаются в драконов
И пьют нашу кровь в неистовых снах.

Мы путаем бутылку с телефонной трубкой -
Молчать иль разговаривать нам всё равно,
Оставшуюся жизнь проводим с проституткой,
Актрисой какого-то немого кино,

Но всё это, но всё это - топот диких коней...

Нам нравится эстетика дома престарелых,
Фейерверк проклятья разорванных губ,
Когда рыдает на свалке опустелой
Забытый смертью раскрашенный труп,

Но всё это, но всё это - топот диких коней...

Мы путаем прохожего со сталактитом,
Мы рвемся в тоннель и входим в раж,
Но почему он твердый, почему блестит он,
Этот проклятый черный мираж?

Ведь всё это, ведь всё это - топот диких коней...

    * * *

Когда нас спросят, кто такой Гоген
и почему на свете много Зла
ответим: как таинственный рентген
На хОлмах Грузии лежит ночная мгла.   

   Леонид Губанов. Русский Рембо, анфан террибль отечественной поэзии 60-70-х годов ХХ века, в свои восемнадцать организовавший тот самый СМОГ. "Смелость, Мысль, Образ, Глубина" или по-другому - "Самое Молодое Общество Гениев". Естественно гениев, кто б сомневался. Его жизнь сама по себе уже миф. Чего там только не было. Предсказав собственную смерть в своих стихах, с точностью до года и месяца, поэт умер в 37 лет. Тоже в 37...

Молитва

Моя звезда, не тай, не тай,
Моя звезда — мы веселимся.
Моя звезда, не дай, не дай
Напиться или застрелиться.

Как хорошо, что мы вдвоем,
Как хорошо, что мы горбаты
Пред Богом, а перед царем
Как хорошо, что мы крылаты.

Нас скосят, но не за царя —
За чьи-то старые молебны,
Когда, ресницы опаля,
За пазуху летит комета.

Моя звезда, не тай, не тай,
Не будь кометой той задета
Лишь потому, что сотню тайн
Хранят закаты и рассветы.

Мы под одною кофтой ждем
Нерукотворного причастья
И задыхаемся копьем,
Когда дожди идут нечасто.

Моя звезда — моя глава,
Любовница, когда на плахе,
Я знаю смертные рубахи,
Крахмаленные рукава.

И все равно, и все равно,
Ад пережив тугими нервами,
Да здравствует твое вино,
Что льется в половине первого.

Да здравствуют твои глаза,
Твои цветы полупечальные,
Да здравствует слепой азарт
Смеяться счастью за плечами.

Моя звезда, не тай, не тай,
Мы нашумели, как гостинцы,
И если не напишем — Рай,
Нам это Богом не простится.
 

У нас нет надежды, но этот путь наш
И голоса звучат все ближе и строже,
И будь я проклят, если это мираж.
                                      Б. Гребенщиков

    Знакомо ли вам - что такое коллективное творчество? Это счастье. Это ощущение того, что ангелы смахивают пот с твоего лба. Это то, что оправдывает муки радости. Это неопровержимое чувство того, что ты своими руками творишь человеческую Историю. Когда я учился, нас учили строить Город Солнца, целые города Солнца. Я не забыл эту науку. Это невозможно забыть. Этот Праздник, раз коснувшись твоего духа, уже навсегда прибудет с тобой. И как бы человек не предавал собственную подлинность, в какой бы пессимизм он не впадал, обретённый однажды душой опыт совместного творчества всегда будет пожирать её изнутри весёлой и радостной зверюгой. Пока в счастливый час не проест в затхлой мясной избушке дырочку, и не вырвется наружу сиянием Нового. Выше этого только религиозный экстаз, восхищение духа. Экстаз, вечный побратим творчества.    

    Многие в блогосфере хвалятся своими предками. И я вот подумал - чем я хуже? Скажем, не из графьёв мы, а всё-таки... :) И вот попала мне вожжа под хвост - решил я тоже побахвалиться. На этом старинном фото мой прадед по дедовской линии - Пётр Николаевич. Тот, что справа - в черкеске с газырями и с шашкой на коленях. Молодой, всего 20 лет. Орёл! Ишь, как глазами зыркает. Глазищи наглые, хитрющщи, как и положено лихому казаку. Белобрысый, сероглазый, наверно арий, не иначе :)
    Дело в том, что прадед Пётр умер молодым (Царствие Небесное ему), и мы, в семье, мало что о нём знаем. Дед, Леонид Петрович, воспитывался в чужой семье, потом беспризорничал, потом война... Но это уже совсем другая история. Так вот, про прадеда. Судя по тому, что мои предки по дедовской линии жили на Западном Алтае со времён сказаний про Беловодье, я прихожу к единственному возможному выводу: скорей всего, Пётр свет Николаевич был рядовым третьего военного отдела Сибирского Казачьего Войска. Что интересно - фотография 1919-го года. А Гражданская война в наших краях началась уже в 1918-м. И исходя из того, что оба казака на фото в царских погонах и при оружии, встают законные вопросы: кого же мой прадед этой шашечкой-то рубал? И нет ли на его руках комиссарской кровушки? Загадка истории, однако...

Бывают обстоятельства, когда выхода нет. Он должен быть создан.
                                                                                                         Карл Маркс.

    Как же так? Жизнь обязана быть скучной и пошлой. Это вам любой школьник скажет, науськанный премудрыми пескарями. Чудес, якобы, не бывает и всё очень плохо. Одни сплошные будни и физиология. Я и так это знаю. Но я на шишке вертел это знание. Каждый мужчина и каждая женщина - это звезда. Взрыв сверхновой, и начало. Не было, и вдруг стало.
    Да, мы предельно одиноки. Не бином Ньютона. Помирать каждому придётся в одиночку. Много чего ещё в одиночку. Ну так и плевать. Смерть, конечно, штука мелкобуржуазная. Дескать, моя и только моя. Моё - никому не дам. Да и это принятие смерти, как неопровержимости - тоже с мещанским душком. Но близость смерти, что ни говори, возгоняет. Да и разгоняет. Ещё б с её абсурдом порешать, вообще б было милое дело.
    Но задача для мыслящего и присутствующего существа - Новое. Совместное творение Нового. Новой жизни, нового Праздника, нового совершенства. Совершенства.
    Нам не хватает сил, мы пленены предрассудками и обстоятельствами биг-быта. Мы разобщены, мы порочны. Мы обабились. И ещё нам есть, что терять. Чё там терять-то? Хрень какая-то... Порожняк. Штука-то в чём: нет отмазок, ни у меня, ни у вас. Только цепи. Пару логических шагов в развитие того, что есть - и тупик абсурда. Не понимаю, чего все носятся, как с писанной торбой, с этой наличной реальностью? Нас нет. Я уж молчу про непосредственность визионерства. Лучше большинству этого не знать - крепче спать будут.
    Дело в том, что нам мешает собственный опыт. Опыт - пресноводная рыбица, живущая на мелководье. Чуть что - под камушек. Нам талдычат - "Да ничего не получится. Да всё это уже было". Блять, заебали! Ну лягте и сдохните! А мы пойдём дальше, к новому небу и новой земле. Получится, не получится - дело второе.
    Мысль только для этого и нужна. Мышление это перебор вариантов - тел, смысловых миров, оболочек. Мышление это гадание - оно, не оно. Не оно, так долой! Пошли дальше. Думать, мешки ворочать. А потом, как говорил Ульянов-Ленин - начинается стихийное творчество масс. Странно, я говорю такие простые вещи, и при этом чувствую, что это мало кому будет понятно. От этого делается ощущение двусмысленности и смущения. Но это мои проблемы. Это неинтересно. Интересно другое.
    Тем же Лениным сформулированы простейшие и, видимо, неоспоримые условия осуществления конкретных действий: 1) ясное представление "о конечной цели"; 2) понимание "того пути, который ведет к этой цели"; 3) точное представление "о действительном положении дел в данный момент и о ближайших задачах этого момента". Ну кто с этим поспорит? Но ведь у нас нет ни первого, ни второго, ни даже третьего. Говно в проруби. Разве хотя бы попытаться разобраться с этими пунктами не прямой вызов для мышления? Задача мысли - ставить проблему и пытаться её решать.
    Но трагизм ситуации состоит в том, что цель - это воображаемый образ желаемого. Будущего нет. No future. А настоящее невыносимо, этически и эстетически неприемлимо. Как быть? А вот так - каждый мужчина и каждая женщина - это звезда. Человеку дарована возможность стать лучом надежды. Лучом, имеющим начало, но не имеющим конца.

    "Формулу для переворачивания мира надо искать не в книгах, но в конкретном опыте. Надо сойти с намеченной траектории среди бела дня, так, чтобы ничто не напоминало о бодрствовании. Поразительные встречи, неожиданные препятствия, грандиозные предательства, рискованные очарования - всего этого будет предостаточно в этом революционном и трагичном поиске Грааля Революции, которой никто не хотел." - Ги Дебор.

    У меня много друзей. Было больше, но они куда-то делись. Мне всегда нравилось осознавать себя частью "мы", несмотря ни на какую пустоту и чуждость. Как появлялись в то время друзья? Мы снюхивались. Подрагивание одного лицевого мускула при звуке правильной музыки - и ты друг. Одно правильное слово - и ты друг. Ошибок было мало. Вот он - свой, вот он - чужой. Упругий воздух, напитанный опасностью и вдохновением, толкал друг к другу. Слов было не нужно. Но говорили мы много, очень много. Поэзия и проклятья лились из наших зубастых ртов. Сообща то творились произведения, то вытворялось страшное.
    Архитекторы, рок-музыканты, разбойники, бродяги, люди спорта, панки... Диффузный хоровод. Как мы понимали друг друга? Кьюэкусинкай. Трава, блять, по пояс. Мы пили горькую, мы ели сладкое. Общее безумие, общий восторг, общая свобода.
    Я хочу воздать долг тому времени. Кусочками, урывками, вспышками. Давно уже пришло время собирать камни для нового дома, взамен ушедшего в память. Но любой дом - это лишь начало новой дороги.
    У меня много друзей. Одного из них зовут Кот. Так его зовут. Тот ещё тип! Я иногда его опасаюсь, я вообще многих своих друзей временами остерегаюсь - хрен знает, что им в голову взбредёт в следующуее мгновение. Опасные психи ведь. Костя по прозвищу Кот, кто же он по-жизни? Музыкант, осевший бродяга Дхармы, поэт и бывший стритфайтер, отец маленькой принцессы. Но разве это вам что-нибудь скажет о живом человеке? Живой.
    В память о прошлом и в мечтах о будущем, в своём настоящем я публикую часть из написанного Котом, и часть из его ранней графики. Большая часть того, что увидите ниже, создавалось в промежутках между бездомными мандрагоровыми трипами по бесконечным дорогам России начала 90-х. Тогда ему было лет двадцать, вряд ли больше. Возможно, многое из литературных и графических опытов Кота покажется декадансом. Может быть так оно и есть. Но если тебе не из-чего делать добро, делай его из зла. Потому что его больше не из-чего делать.   

   Мы были молоды, так молоды. О, где вы, чистые земли? Ангелы пели, шептали нам на ухо, целовали наши быстрые ноги. Как мы блестали, как мы сверкали, как переливались на солнце наши чуднЫе крылья. Нам были дарованы глаза, сердца и быстрые ноги. Царства завидовали нам, беспечным безумным детям. Нищета наша была дороже любого земного золота. Вдохновение незримым богатством давило на душу, не оставляло место вздоху, было нашим ипритом, которым мы отравлены навсегда. О, боги, боги, как позабыть это солнце, солнце нашей безмерности, нашей радости, нашей тоски? Светило, поглощённое лезвиями наших ножей, отражённое вовне стальными глазами. Бурлящий поток жизни нёс наши тела, подбрасывал вверх наши души, топил отставших. Стаи воронья пели нам победную песнь, мы ликовали. Как веселились мы во дни юности своей! Вам не припомнить таких снов, что были для нас явью. Нам не было равных, блаженным детям страны, унесённой ветром. В самом начале Конца мы уже праздновали Начало. Уже тогда мы изготовились к прыжку, как хитрые рыси, как дикие коты, умеющие жить в Ночи, в ожидании Восхода.
   Хвала Небесам, нам осталась не только память. Мы, по-прежнему, у вас за спиной. Оглянитесь, отворите двери восприятия, и вы увидите сияние нашей будущей победы. Будущей победы не бывает.
 

    Когда я был ещё маленьким, и мама водила меня за ручку в институт, я понял одну важную житейскую мудрость. А именно - вдохновения не существует. Всё это тонкая ложь, изобретённая злокозненными масонами в целях окончательного оглупления несчастного человечества. И мой прямой гражданский долг - развенчать эту властвующую над умами вредную брехню.   

    Я проживаю в городе шизофреников. Я давно порываюсь написать об этом, но боюсь - знакомые шизофреники обидятся. А для меня, шизофреника с застарелым МДП, эти обиды будут обидны. Так вот, хочу сказать - у нас в городе кругом маги. Ну вы понимаете :) Маг на маге сидит и магом погоняет. Яблоку негде упасть от магов. Реально, плюнь - в мага попадёшь. Весело, короче. Вспоминаю одну ржачную ситуёвину, почти анекдот:
    Один наш общий приятель (тоже, по-своему маг, хоть и иногородний) приезжает в наш город, берёт в аэропорту такси, едет. А таксист, огромный амбал, оказался разговорчивым. Рассказывает о своей жизни, то да сё. И дальше происходит примерно следующий диалог:
    Водила: - Выхожу я, значит, в астрал...
    Приятель: - Куда, простите?
    Водила: - Ну в астрал. Ты чё, не понимаешь?
    Приятель: - А-а-а...
    Водила: - Ну вот, выхожу я в астрал, а там эти... Сушности.
    Приятель: - Кто, простите?
    Водила: - Ну сушности. Чё не понятно? Светлые, тёмные.
    Приятель: - А-а-а... Понятно. Я здесь сойду.
После его байки у нас в тусовке появился новый мем - "сушность". То есть, в ситуации тупизма и бреда: "Ну ты, дескать, братан, и сушность!"

   Апофатизм - это, в некотором смысле, начало и конец мышления в христианстве. Особенно, в Православном христианстве. Апофатизм - тема открытая и тут же завершенная, доведённая до  своего  мыслимого предела св. Дионисием Ареопагитом (или, если угодно, псевдо-Дионисием Ареопагитом). Больше и лучше на эту тему, я думаю, сказать человеческому существу невозможно. "Упанишады" со своим "нети, нети" просто отдыхают по сравнению с "Корпусом Ареопагитик". Апофатизм - это, собственно, то, что выталкивает мысль, знание за их пределы, туда, где царит истинное НЕЗНАНИЕ. Привожу знаменитые четвёртую и пятые главы из эпохального "Мистического богословия" Св. Дионисия Ареопагита (с приложениями):   

Нас нет.