В разгар войны, летом сорок третьего года, Сталину вдруг в голову пришла идея подарить СССР новый государственный гимн взамен поднадоевшего всем «Интернационала». Для этого была создана специальная комиссия во главе с Ворошиловым, которой было поручено организовать среди ведущих советских поэтов и композиторов закрытый конкурс.

Советская граммофонная пластинка, выпущенная Ногинским заводом Грампласттреста Наркомата машиностроения СССР в 1937 году. Скорость 78 оборотов, диаметр 25 см. На одной стороне диска, как следует из заводской этикетки, записан фокстрот «Мики Маус» в исполнении оркестра под управлением Дайос Бела, на второй — танго «Фулеро» в исполнении Аргентинского оркестра под управлением Розерио. При переводе этикетки к пластинке с западной музыкой на русский язык была допущена масса неточностей, однако «Маленькие истории» все же выяснили, кто и что исполняет на этом редком музыкальном артефакте.

  Содержание этой пластинки (аргентинское танго и американский фокстрот) не очень вяжутся с тогдашним логотипом Ногинского завода грампластинок — пионерским горном с вымпелом. Западная музыка всегда воспринималась властями СССР настороженно. Все мы помним знаменитую фразу Сергея Михалкова «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину предаст» (1956 г., газета «Правда»), а также издевательские статьи в советской прессе о поклонниках западного рока в 1970-80 годах.   

Впрочем, было бы неправильным считать, что желание «отрегулировать» новые музыкальные веяния были присущи лишь советской власти. Гонения на западную музыку были и до революции, и касались они аргентинского танго, считавшегося в те годы едва ли не порнографией. Первыми травлю страстного южноамериканского танца начали европейцы, а парижский архиепископ в 1907 году и вовсе предал танго анафеме. В России поначалу к танцу относились относительно терпимо, но в 1914 году на волне патриотического подъема, связанного с началом Первой мировой войны (в те годы она называлась Вторая отечественная), российские власти также озаботились моральной чистотой своих граждан, и министр народного просвещения Лев Кассо подписал даже специальный указ, запрещающий танго в студенческой среде.    Читать далее

Великий мим Марсель Марсо./фото:enmodetendance.eu

Он отдал сцене целую жизнь - 60 лет. Афиши его концертов пестрели эпитетами: «Чародей молчания», «Поэт тишины», «Он говорит языком сердца». Его талант настолько ярким, что те, кто хоть раз попадали на его выступления, восторженно кричали «Браво, Бип!» и навсегда оставались под впечатлением блестящей игры французского мима. Всё это про «Пьеро ХХ века» Марселя Марсо.

Детство и война

Марсель Марсо. Молодые годы./фото: hdimagegallery.net

Он родился в Страсбурге в семье эмигрантов из Польши. Его отец еврей Чарльз Мангель был достаточно зажиточным человеком. Он забивал скотину по законам кашрута, семья жила безбедно и даже могла позволить себе меценатство. А ещё у Чарльза был удивительный баритон. Мать Марселя, Анна, с ранних лет прививала мальчику любовь к искусству. Попав в кинотеатр на фильм Чарли Чаплина, маленький еврейский мальчик понял, домой возвращался фирменной походкой Чарли Чаплина. Его будущее, похоже, было определено ещё тогда.
 

Художественный вдохновитель Марсо./фото: saturdaysundayfun.com

Счастливому детству и отрочеству положила конец Вторая Мировая. Когда немцы вошли в Страсбург, семья Мангелей в считанные часы покинула город и перебралась в городок Дордонь. Сам Марсель и его брат вступили в ряды Сопротивления. Сначала он при помощи ластика и чернил правит даты рождения в паспортах еврейских ребят, чтобы их не забирали в трудовые лагеря. Когда же это не помогает, переводит группы через Альпы в Швейцарию. Тогда же он изменил и свою фамилию – с Мангель на Марсо. Во время войны Марсель спас десятки еврейских детей, но ничем не смог помочь своим родителям, которые очутились в Освенциме.

Жители Стамбула совместно с местным скульптором, звать которого Севал Шахин, решили увековечить кота по кличке Томбили. Он любил мило сидя и упершись лапой на бордюр, созерцать за мирской суетой большого города.

Что не говорили, а Стамбул принадлежит кошкам. Местные их очень любят. Их можно увидеть буквально везде. Кошаки бродят по древним улицам мегаполиса, мелькают хвостами в местных переулках, любят отдыхать на ступеньках и террасах, уверенно чувствуют себя на мусорках, любят ходить среди рыбаков, даже  сторожат торговые лавки некоторых хозяев. Жители Стамбула ценят пушистиковх, не обижают, всячески подкармливают их помнят тех, кто уже ушел навсегда.

Пухленький кот по кличке Томбили жил в одном из райнов, который называется Кадыкёй и был известен по всему миру благодаря фото, на котором его однажды запечатлели в задумчивой позе,  опершись одной лапой на бордюр.

Недавно кот умер. Это произошло 1 августа. Сразу после этого жители Стамбула запустили кампанию, потребовав от местных властей поставить Томбили памятник.

Что далее?

1.

Павел Карманов

29.09.16

6 октября в Москве состоится концерт серии Sound Up по случаю 80-летия композитора Стива Райха, которого считают главной фигурой в музыкальном минимализме. Шесть выдающихся композиторов и пианистов сыграют произведение Райха Six Pianos. Один из участников концерта, композитор Павел Карманов рассказал «Снобу» о главных понятиях минимализма, знаковых сочинениях Райха и о том, как правильно настроиться на его музыку

О понятии «минимализм»

Слово «минимализм» придумано композитором Майклом Найманом, но даже он его не использует, говоря о своей музыке. Сами минималисты не любят этот термин, с их точки зрения правильнее было бы говорить «репетитивизм» — это музыкальный прием, построенный на микроповторах. Минимализм находится на стыке академической и неакадемической музыки, он обладает качествами, которые делают его притягательным для любителей джаза, рока и авангарда.

   Спустя почти 30 лет после самой громкой на территории СССР аварии на атомной электростанции, Чернобыльский лес приобретает совсем иной вид, чем до аварии. В рамках одного из проектов, ученые исследуют экосистему Чернобыльского леса и результаты этих данных более, чем удивляют.
Ученые задались целью подробно изучить, какие животные населили пораженные после аварии на ЧАЭС территории и какова их численность.

   Результат исследований вызвал огромный резонанс среди биологов. Как оказалось, спустя почти 3 десятка лет, животный мир леса не только не уменьшился, а еще и значительно разросся.

     Сейчас в зоне отчуждения пасутся стада оленей, лосей и других крупных животных. Значительно увеличилась популяция волков, чего ранее в этой местности не наблюдалось.

15 сентября 1974 года художники-авангардисты вынесли свои картины на пустырь на окраине Москвы, в Беляево, чтобы показать их народу. Моссовет не согласовал самодеятельную выставку, поэтому знаменитости Евгений Кропивницкий, Илья Кабаков и прочие обеспеченные работой члены Союза художников участвовать отказались. В качестве народа позвали, как водилось в те времена, иностранных дипломатов и журналистов. Но ранним субботним утром художники даже не успели развернуть картины. 

Оскар Рабин, «Помойка № 8»

Собралась изрядная толпа и художников, и зрителей, но ощущение было тревожным. На пустыре стояли бульдозеры и грузовики с торчащими из кузова саженцами, а всем собравшимся было объявлено какими-то людьми в штатском, что на условленном месте именно в этот день и час запланирована посадка деревьев. Тут же, конечно, стали раздаваться шутки о двусмысленности слова «посадка».

Но вскоре стало не до шуток. Как только художники попытались развернуть свои работы, «садовники» набросились на них. Картины рвали и топтали, сопротивляющихся били. 

Участник выставки, которая сразу же получила название «Бульдозерной», Владимир Немухин вспоминал, что дружинники развели костер из работ, которые отобрали у художников. Засвечивали пленку у журналистов. Документальных свидетельств Бульдозерной выставки сохранилось очень мало. Но поражение на пустыре обернулось успехом – и для художников, и для российского соцарта.

Зачем и кому это было надо?

Оскар Рабин, «Неправда», 1975

Выставку затеяли художники, которым не нашлось места в официальной системе. Сейчас уже не все знают, как был организован процесс художественного творчества в СССР.  С 1930-х по конец 1980-х годов официально поддерживаемым направлением искусства в Советском Союзе был исключительно социалистический реализм. Отнесение того или иного художника к соцреалистам совпадало с официальной поддержкой его деятельности – он вступал в Союз художников, получал заказы и залы для выставок. 

Художников, работающих в других направлениях, в советской стране быть не могло. 

Но они были. Но вот пробиться к зрителю у них не было никаких шансов.  А как выживать  художнику без зрителя? Вот так и родилась дикая по тем временам идея – выйти с полотнами на улицу. 

Вот что говорил об этом решении в интервью ВВС один из организаторов выставки Виталий Комар: 

«Для меня лично это было в первую очередь попытка преодоления невыносимого чувства одиночества. Находящиеся вне зоны официального советского искусства художники были загнаны на кухни. Распространились маленькие квартирные выставки, но сколько человек могло прийти на такую выставку? От силы десяток-другой.<...>

И тут я вспомнил, что мне рассказывали, как в Польше художники показывают свои работы под открытым небом. Как в Париже, на Монмартре: художники рисуют, публика смотрит, и над ними прекрасное небо. Эта идея завладела нами. Казалось, что специального разрешения, чтобы принести и показать работы где-нибудь на пустыре, не требовалось». 

Кто участвовал в «бульдозерной выставке»

Организовать выставку на открытом воздухе предложили Оскару Рабину  молодые и никому тогда не известные художники Виталий Комар и Александр Меламид (будущие основатели так называемого соц-арта, или советской разновидности поп-арта). Рабин оказался самым старшим из художников, согласившихся на подобную авантюру; пятью годами ранее он и сам предлагал подобную идею.

В средней группе детского сада к сентябрьскому утреннику меня готовил дедушка. Темой праздника были звери и птицы: как они встречают осень и готовятся к зиме. Стихотворений, насколько мне помнится, нам не раздавали, а если и раздали, дедушка отверг предложения воспитательниц и сказал, что читать мы будем своё.

Этим своим он выбрал выдающееся, без дураков, произведение Николая Олейникова «Таракан».

Мне сложно сказать, что им руководило. Сам дедушка никогда садик не посещал, так что мстить ему было не за что. Воспитательницы мои были чудесные добрые женщины. Не знаю. Возможно, он хотел внести ноту высокой трагедии в обыденное мельтешение белочек и скворцов.

Так что погожим осенним утром я вышла на середину зала, одернула платье, расшитое листьями из бархатной бумаги, обвела взглядом зрителей и проникновенно начала:

— Таракан сидит в стакане,
Ножку рыжую сосёт.

Он попался. Он в капкане. 
И теперь он казни ждёт.

В «Театре» Моэма первые уроки актерского мастерства Джулии давала тётушка. У меня вместо тётушки был дед. Мы отработали всё: паузы, жесты, правильное дыхание.

— Таракан к стеклу прижался 
И глядит, едва дыша. 
Он бы смерти не боялся, 
Если б знал, что есть душа.

Постепенно голос мой окреп и набрал силу. Я приближалась к самому грозному моменту:

— Он печальными глазами 
На диван бросает взгляд, 
Где с ножами, топорами 
Вивисекторы сидят.

Дед меня не видел, но он мог бы мной гордиться. Я декламировала с глубоким чувством. И то, что на «вивисекторах» лица воспитательниц и мам начали меняться, объяснила для себя воздействием поэзии и своего таланта.

— Вот палач к нему подходит, — пылко воскликнула я. — И ощупав ему грудь, он под рёбрами находит то, что следует проткнуть!

Героя безжалостно убивают. Сто четыре инструмента рвут на части пациента! (тут голос у меня дрогнул). 

— От увечий и от ран помирает таракан.

В этом месте накал драматизма достиг пика. Когда позже я читала в школе Лермонтова «На смерть поэта», оказалось, что весь полагающийся спектр эмоций, от гнева до горя, был мною пережит еще в пять лет.

— Всё в прошедшем, — обречённо вздохнула я, — боль, невзгоды. Нету больше ничего. И подпочвенные воды вытекают из него.

Тут я сделала долгую паузу. Лица взрослых озарились надеждой: видимо, они решили, что я закончила. Ха! А трагедия осиротевшего ребёнка?

— Там, в щели большого шкапа, 
Всеми кинутый, один, 
Сын лепечет: «Папа, папа!» 
Бедный сын!

Выкрикнуть последние слова. Посмотреть вверх. Помолчать, переводя дыхание.

Зал потрясённо молчал вместе со мной.

Но и это был ещё не конец.

— И стоит над ним лохматый вивисектор удалой, — с мрачной ненавистью сказала я. — Безобразный, волосатый, со щипцами и пилой.

Кто-то из слабых духом детей зарыдал.

— Ты, подлец, носящий брюки! — выкрикнула я в лицо чьему-то папе. — Знай, что мертвый таракан — это мученик науки! А не просто таракан.

Папа издал странный горловой звук, который мне не удалось истолковать. Но это было и несущественно. Бурными волнами поэзии меня несло к финалу.

— Сторож грубою рукою 
Из окна его швырнёт. 
И во двор вниз головою 
Наш голубчик упадёт.

Пауза. Пауза. Пауза. За окном ещё желтел каштан, бегала по крыше веранды какая-то пичужка, но всё было кончено.

— На затоптанной дорожке, — скорбно сказала я, — возле самого крыльца будет он задравши ножки ждать печального конца.

Бессильно уронить руки. Ссутулиться. Выглядеть человеком, утратившим смысл жизни. И отчетливо, сдерживая рыдания, выговорить последние четыре строки:

— Его косточки сухие 
Будет дождик поливать, 
Его глазки голубые 
Будет курица клевать.

Тишина. Кто-то всхлипнул — возможно, я сама. С моего подола отвалился бархатный лист, упал, кружась, на пол, нарушив шелестом гнетущее безмолвие, и вот тогда, наконец, где-то глубоко в подвале бурно, отчаянно, в полный рост зааплодировали тараканы.

На самом деле, конечно, нет. И тараканов-то у нас не было, и лист с меня не отваливался. Мне очень осторожно похлопали, видимо, опасаясь вызвать вспышку биса, увели плачущих детей, похлопали по щекам потерявших сознание, дали воды обмякшей воспитательнице младшей группы и вручили мне какую-то смехотворно детскую книжку вроде рассказов Бианки.

— Почему? — гневно спросила вечером бабушка у деда. Гнев был вызван в том числе тем, что в своем возмущении она оказалась одинока. От моих родителей ждать понимания не приходилось: папа хохотал, а мама сказала, что она ненавидит утренники и я могла бы читать там даже «Майн Кампф», хуже бы не стало. — Почему ты выучил с ребёнком именно это стихотворение?

— Потому что «Жука-антисемита» в одно лицо декламировать неудобно, — с искренним сожалением сказал дедушка.

Из: Эйлин о-Коннор с искренним восхищением!

Рукопись Войнича — средневековый труд, написанный в XV веке неизвестными авторами. Разгадать ее загадку исследователи пытаются уже несколько сотен лет: язык манускрипта никому не известен. Некоторые даже предполагают, что она создана пришельцами. Недавно испанское издательство Siloe решило выпустить точные физические копии книги, чтобы помочь ученым и энтузиастам, которые не могут получить доступ к оригиналу. 

В 1912 году антиквар Вильфрид Войнич обнаружил в древнем южно-европейском замке Вилла Мондрагоне странный манускрипт: текст был написан на непонятном языке с помощью неизвестной ему письменности.

Изящные буквы на страницах манускрипта извивались, сцепляясь и расходясь друг с другом. Некоторые из них позже назвали «виселицами» за визуальное сходство с эшафотом. Книгу украшали многочисленные иллюстрации с изображениями растений, людей, природных явлений и движения небесных тел.

Сейчас считается, что над этим манускриптом работали от двух до восьми писцов в течение нескольких лет, но Войнич пришел к другому заключению. Он обнаружил в книге письмо чешского ученого Йоханнеса Маркуса Марци, на основе которого заключил, что она является работой знаменитого философа и естествоиспытателя Роджера Бэкона, жившего в XIII веке. Войнич решил, что за такой предмет старины дадут много денег, но с датой несколько ошибся. Согласно данным проведенного впоследствии радиоуглеродного анализа, манускрипт был изготовлен в период между 1404 и 1438 годами, а значит, Бэкон не мог иметь к нему никакого отношения. Впрочем, история этой рукописи намного интереснее, чем полагал Войнич.

Чья книга?

Не только сам манускрипт, но и личность его владельца до сих пор частично скрыта завесой тайны. Около 10 лет назад исследователь Рене Зандберген обнаружил в архивах письмо, датируемое XVII веком, которое отправил пражский алхимик Георг Бареш. Оказалось, что он более 20 лет безуспешно пытался расшифровать язык этого труда.

Отчаявшись, Бареш выслал несколько страниц манускрипта иезуитскому эрудиту Афанасию Кирхеру, жившему в Риме. Старая книга заинтересовала Кирхера, и он попытался убедить алхимика прислать ему весь труд, но тот отказался...

После смерти Бареша, манускрипт достался его другу, тому самому Марци, письмо которого обнаружил Войнич. Марци был известным ученым своего времени и служил врачом при дворе императора Священной Римской империи. В письме он рассказывал об одержимости своего друга расшифровкой манускрипта, которой тот посвятил всю свою жизнь.

О том, добился ли Бареш на этом поприще каких-то успехов, — неизвестно, но после его смерти книга три века пролежала в хранилищах иезуитов. Во времена гонений церкви на орден манускрипт перекочевал в личную библиотеку его главы Петера Бекса — иначе его могли бы конфисковать. В XIX и XX веках Вилла Мондрагоне была штаб-квартирой иезуитов, потому неудивительно, что Войнич нашел манускрипт именно там.

Возможно, не все знают, что королева Елизавета обладает полным иммунитетом к судебному преследованию. Или что у нее есть личный придворный поэт, который получает зарплату вином. Или что ей принадлежат все британские лебеди, а правительство Австралии она может отправить в отставку в полном составе. Королева Елизавета обладает такими полномочиями, которые обычному человеку и во сне не могли присниться.

Лебеди. Британская королева официально владеет всеми лебедями на “определенных участках Темзы и ее притоках”, но на деле любой немаркированный лебедь, оказавшийся в другом месте, помимо Темзы, может оказаться собственностью Елизаветы. Власти ежегодно проводят кольцевание “королевских” птиц, но, понятное дело, всех отследить нереально.  Читать далее

Еще вчера мы видели все это в фантастических фильмах и пребывали в твердой уверенности, что подобного просто не может быть на самом деле. Но ученые и изобретатели преподнесли нам сюрприз: оказывается, многие фантастические изобретения из фильмов - уже реальность!