Недавно я наткнулся на высказывание, что молодые люди все чаще неграмотны, когда речь идет о церковном пении — о великих гимнах прошлого. Я подумал: тоже мне, удивили! Не нужно быть великим социологом, чтобы это заметить.

Огромное большинство общин больше не поет гимны — они поют (если люди на скамейках — а то и в театральных креслах — вообще поют) «песни хвалы и прославления», позаимствованные у христианских певцов и композиторов последнего урожая. Даже те молодые люди, которые были воспитаны в вере, выросли в церкви, не знают старых гимнов (если не считать нескольких строчек из самых распространенных). Во-вторых, огромное большинство церквей поет лишь кусочки и обрывки этих гимнов (куплеты 1 и 4 и т. п.), так что поэтика гимна зачастую теряется, когда поют пару строчек отсюда и пару строчек оттуда. В-третьих, музыкальное образование в школах в целом превратилось из настоящего пения в пение караоке под фонограмму, благодаря которому немногочисленные участники школьных хоров теперь могут упражняться в пении попсы. И список можно продолжить…

Но вот вопрос — стоит ли из за этого так волноваться? Прежде всего, позвольте мне сказать, что проблема действительно серьезна. При всех наших разговорах о воскресной школе и изучении Библии существенная часть учения доходит до людей посредством церковных гимнов — иными словами, то, что мы поем, является ярким отражением того, во что мы верим, а то, во что мы верим, становится нашей любимой песней. Музыка важна потому, что она не просто создает настроение или не дает прихожанам уснуть. Великие христианские гимны учат нас вере, взращивают нашу веру, проповедуют нам Слово Божье и позволяют нам всем вместе петь эту веру и это Слово… как Богу, так и друг другу. Вы все знаете слова Лютера о том, что музыка по своему значению уступает только Слову… что она является служанкой Слова и т. п.

Знать гимны прошлых поколений важно, потому что это один из способов, которыми вера передается от одного поколения к другому, и один из лучших способов понять, что наша вера не началась с МЕНЯ и не закончится на МНЕ… Передав нам великие гимны прошлого, наши праотцы и праматери в вере передали нам великое и живое наследие. Если мы не знаем их и не поем, это означает, что между нами и нашим христианским прошлым пролегает огромная пропасть, и неизвестно, сможем ли мы передать что-нибудь будущим поколениям христиан.

Пролистайте наш сборник гимнов, и вы найдете там замечательный спектр гимнов и гимнописателей, который тянется от древнейших времен почти до того самого момента, когда был издан сборник. Он сохраняет для нас великие гимны христианства, так что мы можем петь вместе с Дидахе и Августином, с Бернардом Клервосским и Фомой Аквинским, с Мартином Лютером и Паулем Герхардтом, с Исааком Уоттсом и Чарльзом Уэсли, с Горацием Бонаром и Самуилом Стоуном, с Ярославом Вайдой, Тимоти Дадли Смитом или Стивеном Старком… и это лишь небольшая выборка имен из всех периодов истории...

Мы действительно являемся восприемниками поразительно богатого наследия. Однако полученное нами от наших предшественников — это не музейный экспонат, но живая вера и живое наследство. На этих гимнах мы учимся, к ним мы добавляем лучшее их того, что у нас есть, и тем самым передаем дальше великое наследие тем, чьи голоса еще не присоединились к нашему общему хору…

Ты есть то, что ты ешь… так говорят… Интересно… может быть, мы есть то, что мы поем? Если так, я думаю, пришло время извлечь на свет старые бабушкины рецепты и на время отказаться от быстрого питания… говоря музыкальным языком… пора заново учиться петь церковные гимны, пока мы не утратили эту важную связь с нашим прошлым и не заблудились в океане нового времени… время заново учиться петь церковные гимны, чтобы мы могли приложить лучшее из того, что у нас есть, к этому живому наследию, и чтобы следующее поколение, наставленное в вере посредством церковных гимнов, в свою очередь, смогло внести свой вклад…

— Пастор Ларри Питерс

Посему, братия, более и более старайтесь делать твердым ваше звание и избрание;
так поступая, никогда не преткнетесь, ибо так откроется вам свободный вход
в вечное Царство Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа.
Для того я никогда не перестану напоминать вам о сем,
хотя вы то и знаете, и утверждены в настоящей истине.

— 2 Петра 1:10-12

Подобно ребенку, который повторяет про себя название того, за чем его послали, чтобы наверняка не забыть и ничего не перепутать, мы как Церковь собираемся там, куда призвал нас Господь, чтобы повторить Ему то, что является несомненной истиной, и еще раз удостовериться в том, что мы никогда этого не забудем. Где присутствует имя Бога, там присутствует и Он Сам. Это не пустая, набившая оскомину формула: «Мы собрались здесь во имя…», — но наше признание того, где и с какой целью Он поставил Свое имя. Место, где пребывает Его имя, обозначено не чувствами, но водой, хлебом и вином. И когда Иисус говорит: «Где двое или трое собраны во имя Мое…», — Он говорит о гостях, собравшихся вокруг Слова и Стола Господних. Мы называем это поклонением, или богослужением, или литургией, или мессой. Здесь Он пребывает, здесь пребывает Его имя, и здесь Он позволяет нам приблизиться к Нему. Именно здесь нам открывается доступ к плодам Его праведной жизни, дарующей жизнь смерти и разверзающего гроб воскресения.

Это место обозначено присутствием Слова и Стола, но также и Литургией Слова и Литургией Стола. Мы не выдумали Слово и Стол, но приняли этот дар от Господа (как и св. Павел писал: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был…»). Не дар Церкви, а свидетельство Господа призывает нас прийти сюда и причаститься средств благодати, которые дают нам то, что обещают. И потому мы сохраняем не только общую форму богослужения, но конкретные слова (в числе которых Слова Установления и Молитва Господня).

Мы повторяем эти слова. Но не как заклинание, исполненное магической силы, или мантру, очищающую нас для более глубокого духовного контакта. Мы повторяем их, потому что эти слова представляют собой Свидетельство — анамнесис, или воспоминание, которое Господь заповедал нам совершать, и средство, с помощью которого Он исполняет Свое обещание в нас, среди нас и через нас.

Мы повторяем то, чего не должны забыть. Это и есть главный аргумент в пользу литургии — размеренного постоянства, помогающего нам помнить о том, о чем мы не смеем забывать. Если в храме воскресным утром постоянно происходит что-то новое и незнакомое, это лишает людей возможности повторять и запоминать. Если музыка нацелена на развлечение слушателей и исполнителей, это лишает людей возможности повторять и запоминать. Если в песнях и гимнах говорится о моих чувствах, а не о Слове Божьем и Его Евангелии, это лишает людей возможности повторять и запоминать. Если в центре всеобщего внимания находится проповедник или другой человек, это лишает людей возможности повторять и запоминать.

Почему мы сохраняем неизменный текст Символа Веры? Почему мы не исправляем анахроничный слог всем знакомой молитвы «Отче наш»? Почему мы слово в слово повторяем Слова Установления, а не пересказываем их каждый раз на новый лад? Потому что это — как признают даже самые пламенные сторонники перемен — священные слова, которые не могут быть изменены под страхом лишения людей того, что им принадлежит. Мы, лютеране, с самого начала говорили, что слова мессы (богослужения), как и Слова Установления и Молитвы Господней, являются достоянием не предстоятеля общины и не ее отдельных членов, но Господа и Его Церкви. Мы повторяем их Ему и таким образом говорим о том, что совершенно истинно, совершенно точно и совершенно важно, — Слова, которые не прейдут, даже когда прейдут небо и земля. Мы повторяем их Ему, но мы также повторяем их для того, чтобы никогда не забыть.

— Пастор Ларри Питерс

И потому это учение также дарует превосходное и славное утешение — что Бог столь сильно озаботился обращением, праведностью и спасением каждого христианина и столь верно замыслил совершить это [а следовательно, и сделал все для этого необходимое], что еще прежде создания мира Он обдумал это и в Своем [тайном] плане определил, каким образом Он приведет меня к этой цели [призовет и приведет меня к спасению] и сохранит меня в ней. А также, что Он пожелал осуществить мое спасение столь хорошо и надежно, что — поскольку по причине слабости и порочности нашей плоти оно может запросто выпасть из наших рук, или по причине коварства и могущества дьявола и мира быть выхвачено и отнято у нас — определил это в Своем вечном намерении, которое не может ни потерпеть неудачу, ни быть остановлено, и отдал для сбережения в сильную руку Спасителя нашего Иисуса Христа, из которой никто не может нас похитить (Ин. 10:28). Потому и Павел также говорит в Рим. 8:28, 39: Поскольку мы были призваны по изволению Бога, кто отлучит нас от любви Божьей во Христе? [Павел видит залог надежности нашего блаженства в божественного замысла, когда из факта нашего призвания по изволению Божьему делает вывод, что никто не может отлучить нас и т. д.]

Более того, перед лицом креста и среди искушений мы находим славное утешение в этом учении — в том, что Бог в мудрости Своей еще до сотворения мира определил и решил, что будет помогать нам во всех невзгодах [когда мы беспокоимся и страдаем], даровать нам терпение [пред лицом креста], подавать нам утешение, пробуждать [подкреплять и поощрять] в нас надежду и производить в нас то, что послужило бы к нашему спасению. Кроме того — как весьма утешительным образом говорит об этом Павел (Рим. 8:28, 29, 35, 38, 39), — Бог в мудрости Своей определил до начала мира, какими крестами и страданиями Он будет вести каждого из избранных Своих к образу Своего Сына, и Его крест должен содействовать и непременно будет содействовать благу каждого из них, потому что они призваны по Его благоволению, из чего Павел и сделал однозначный и бесспорный вывод, что ни скорбь, ни невзгоды, ни смерть, ни жизнь и ничто иное не способны отлучить нас от любви Божьей во Христе Иисусе, Господе нашем.

— Формула Согласия: детальное изложение. Артикул XI, О вечном Божьем предведении и избрании, §§45-49

Первый и главный артикул заключается в следующем:

Что Иисус Христос, наш Бог и Господь, умер за наши грехи и вновь воскрес для нашего оправдания (Рим. 4:25).

И Он один является Агнцем Божьим, Который берет на Себя грехи мира (Ин. 1:29), и Бог возложил на Него грехи всех нас (Ис. 53:6).

А также: Все согрешили и получают оправдание незаслуженно [даром, без каких-либо собственных дел и заслуг], по Его благодати, посредством искупления, которое во Христе Иисусе, в Крови Его (Рим. 3:23).

Итак, — поскольку верить в это необходимо, и поскольку это невозможно обрести или заработать иным путем, посредством какого-либо дела, закона или заслуги, — ясно и несомненно, что одна только вера оправдывает нас, как и св. Павел говорит в Рим. 3:28: Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона. А также в стихе 3:26: Да явится Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса.

Ни от какой части этого артикула нельзя отступиться или отказаться [равно как нельзя допустить или разрешить что-либо, противоречащее этому артикулу], даже если небо и земля и все остальное прейдут и обратятся в прах. Ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись, говорит Петр (Деян. 4:12). И ранами Его мы исцелились (Ис. 53:5). И на этом артикуле стоит все, что мы учим и делаем вопреки папе, дьяволу и [всему] миру. Следовательно, мы должны быть уверены в этом учении и не сомневаться в нем; иначе все погибло, и папа, дьявол и все сущее одержат победу и верх над нами.

— Шмалькальденские артикулы. Артикул I

Если вы беспокоитесь и волнуетесь о том, действительно ли вы церковь Божья, я скажу вам, что церковь узнается не по обычаям, но по Слову. По словам Павла в 1 Кор. 14:24-25, если неверующий войдет в церковь и увидит, что верующие открывают тайны его сердца, он падет на лицо свое и исповедует, что Бог поистине присутствует там. Вы можете быть уверены в том, что Слово Божье и познание Христа присутствуют среди вас обильно. А везде, где присутствуют Слово Божье и познание Христа, они не остаются без плода, какими бы немощными в смысле внешних обычаев ни были имеющие Слово. Церковь действительно немощна по причине грехов своих. Но она не ошибается в Слове. Да, она грешит, но она не отрицает и не презирает Слово. Следовательно, мы не вправе отвергать тех, кто признает и исповедует Слово, даже если они не блистают превосходной святостью поступков, если только они не упорствуют в явных грехах. У вас нет причин сомневаться в том, что церковь Божья существует среди вас, даже если только десятеро или шестеро из вас имеют Слово. И то, что делают эти немногие, а равно и прочие, еще не имеющие Слова, но выражающие свое одобрение, конечно, может считаться делом Божьим, если они действуют, как уже было сказано, в смирении и духе молитвы.

— Мартин Лютер. О служении

Действуйте так: сначала взыщите Бога в молитве, каждый по отдельности и все вместе. Ибо вы беретесь за великое дело, и меня впечатляет не новизна, но величие его. Я не хочу, чтобы вы пытались сделать что-то своими собственными силами или мудростью, но хочу, чтобы вы приступили к делу в смирении, со страхом и трепетом, со слезами исповедуя, что ваши собственные грехи навлекли на вас эти невзгоды и рабство. Принесите свои молитвы и прошения пред седалище умилостивления и престол благодати (Евр. 4:16), Иисусу Христу, епископу душ наших (1 Пет. 2:25), чтобы Он послал Духа Своего в сердца ваши. Ибо Он производит для вас, а лучше сказать производит в вас и хотение, и действие (Фил. 2:13). Ибо для того, чтобы все началось благополучно и успешно продолжилось, необходимо, чтобы в вас была божественная сила, которую, по свидетельству Петра, дает Бог (1 Пет. 4:11).

Помолившись таким образом, нимало не сомневайтесь, что Тот, Кому вы молились, верен и даст вам просимое, отворив стучащему и даровав ищущему (Мф. 7:8). И потому будьте спокойны — вы не бросаетесь в крайности, но действуете по причине доведения до крайности. Потом созовите всех и соберитесь без принуждения все, кто имеет в сердце побуждение от Бога думать и рассуждать так, как думаете и рассуждаете вы. Во имя Господа изберите одного или нескольких, кого вам будет угодно, и кто представляется вам достойным и способным. Потом ваши лидеры пусть возложат на них руки, и удостоверят их избрание и представят их народу и церкви или общине. Таким образом они сделаются вашими епископами, служителями, или пасторами. Аминь. Требования, предъявляемые к кандидатам, в полной мере изложены Павлом в Титу 1:6-9 и 1 Тим. 3:2-12.

Нет необходимости, я думаю, вводить этот образ избрания сразу по всей Богемии в целом. Но если отдельные города примут его для себя, примеру одного вскоре последуют другие. Ландтаг вполне способен решить, должна ли эта форма быть принята во всей Богемии, или одна часть может ее принять, а другая отложить решение или даже вовсе ее отвергнуть. Ибо никого не должно принуждать к вере силой. Мы должны предоставить Святому Духу свободу и воздать Ему честь, чтобы Он действовал там, где Ему угодно. Мы не можем надеяться, что все сочтут эти идеи приемлемыми — особенно в первое время. Тот факт, что не все согласятся, не должен вас беспокоить — скорее, несогласие многих должно побудить вас к действию. Для начала довольно, если несколько городов покажут пример. С течением времени, после того, как этот путь станет привычным, весь народ захочет последовать их примеру. По мере того, как — с помощью Господа — успех будет становится все более очевидным, и многие города примут этот способ избрания епископов, эти епископы могут пожелать собраться и избрать одного или нескольких из среды себя в качестве предстоятелей, которые служили бы им и посещали их с визитацией, подобно тому как Петр посещал церкви, согласно книге Деяний (Деян. 8:14-25; 9:32). Тогда Богемия вновь вернется к законному и евангельскому служению архиепископов, которое будет богато не огромными доходами и обширными полномочиями, но множеством служителей и посещениями церквей.

Если же вы слишком робки, чтобы осмелиться пойти этим свободным апостольским путем поставления служителей, я полагаю, нам придется снизойти к вашей слабости и позволить вам принять служителей, рукоположенных папскими епископами, таких, как ваш Галлус. Используйте их, а не папских епископов, чтобы призывать, избирать и рукополагать тех, кого они сочтут способными, и кого вы готовы принять, в соответствии со сказанным выше и с учением Павла. Ибо, по мнению Павла, епископом несомненно является тот, кто начальствует в проповеди Слова. Таков ваш Галлус, хотя он и не блистает в епископской митре, с посохом и прочими проявлениями гордыни и помпезности, необходимыми лишь для того, чтобы производить впечатление на глупую толпу. Пусть так остается до тех пор, пока вы не вырастете и не придете к полному познанию силы Слова Божьего. Очевидно, что сейчас мы не можем дать вам никакого иного совета. Ибо вы не можете признать папское рукоположение и тех, кто поставлен посредством его, и при этом избежать греха и непокорности, а потому рискуете погубить свои души.

— Мартин Лютер. О служении.

На сем мы стоим: нет другого Слова Божьего помимо того, проповедь которого вверена всем христианам. Нет другого Крещения помимо того единственного, которое может совершать каждый христианин. Нет другого воспоминания Вечери Господней помимо того, в котором может участвовать любой христианин, и которое установлено Христом. Нет никакого другого греха помимо того, который любой христианин может связывать и разрешать. Нет другой жертвы помимо тела каждого христианина. Никто кроме христиан не может молиться. Никто кроме христиан не может рассуждать об учении. Именно в этом состоит священническое и царственное служение. И потому пусть паписты либо докажут, что существуют другие функции священства, либо пусть откажутся от своего священства. В противном случае никакие обряды, основанные на человеческих предрассудках, ни выбривание тонзуры, ни помазание маслом, ни облачение в ризы не убедят нас - даже будь они даны ангелами небесными. И уж тем более нас не тронут апелляции к древности традиции, к мнению большинства или признанным авторитетам.

Из всего сказанного, как мне кажется, следует, что мы не можем и не должны называть священниками тех, кому вверено служение Слова и Таинства в народе. Ранее их называли священниками либо в силу языческого обычая, либо в силу рудиментарной традиции, унаследованной от еврейского народа. Вследствие этого Церкви был нанесен огромный вред. Согласно Писаниям Нового Завета, лучше именовать их пасторами, служителями, диаконами, епископами, пресвитерами (последний титул часто использовался и применительно к давним членам общины). Ибо Павел пишет в 1 Кор. 4:1 так: "Каждый должен разуметь нас как служителей Христовых и домостроителей тайн Божьих". Он не говорит: "Как священников Христовых", - потому что знает, что титул и служение священника принадлежат всем. Тот факт, что Павел часто употребляет слова "управитель", "служение", "домостроительство", "слуга", "служитель", "служитель Евангелия" и т. п., подчеркивает, что он хочет сделать акцент не на сословии, не на сане, не на власти и не на достоинстве, но на одном лишь служении и его функциях. Власть и достоинство священства принадлежит общине верующих.

При таком понимании служения так называемое "неизгладимое достоинство" исчезает, и становится очевидным, что идея пожизненного, бессрочного служения - фикция. Служитель может быть отстранен, если он окажется неверным. С другой стороны, ему следует позволить оставаться в служении так долго, покуда он способен это делать и имеет добрую репутацию у Церкви в целом, - подобно тому, как в светских делах к любому администратору относятся как к равному среди его братьев. Более того, духовного служителя следует отстранять от служения с еще большей решительностью, чем любого светского администратора, ибо если он неверен, то еще более несносен, чем светский чиновник. Последний может причинить вред лишь  в земных вещах, тогда как первый может лишить человека вечного имения. И потому остальные братья имеют право отлучить такого служителя и поставить на его место другого.

— Мартин Лютер. О служении

Следует также добавить, что единство веры и учения в Церкви в этой жизни не является ни совершенным, ни абсолютным во всех деталях, ибо временами среди членов истинной Церкви возникают споры, разрушающие святое единство. Следовательно, необходимо различать абсолютное единство — совершенное и свободное от любых разногласий, — которое впервые наступит лишь в победившей Церкви, и принципиальное единство, которое заключается в согласии относительно главных артикулов, даже если возникают споры по поводу менее важных артикулов, или по поводу необязательных обрядов, или даже по поводу толкования некоторых текстов Писания. Именно такое единство существует в Церкви воинствующей, ибо в ней мы никогда не видим совершенной гармонии, но всегда видим присутствие некоторых разногласий. Ибо в этой жизни «мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем» (1 Кор. 13:9). Блаж. Августин, «О граде Божием», книга 15, глава V:

Ведут между собою борьбу злые и злые; точно так же борются между собою злые и добрые. Но добрые и добрые, если они совершенны, не могут бороться друг с другом. Приближающиеся же к совершенству, но еще не совершенные, могут бороться между собою так, что добрый восстает против того в другом, против чего борется и в самом себе. Потому что и в одном человеке «плоть желает противного духу, а дух — противного плоти» (Гал. 5:17). Итак, духовные стремления одного могут бороться с плотскими стремлениями другого, равно как и плотские стремления одного с духовными стремлениями другого, как борются между собою добрые и злые, или могут бороться между собою даже плотские стремления двух добрых, но еще не совершенных людей как борются между собою злые и злые, пока полное выздоровление не приведет их к последней победе.

Здесь Августин раскрывает причину разногласий в Церкви. Истинно преданные христиане еще не обладают совершенной святостью. Напротив, в них остаются некоторые остатки плоти. И потому они не обладают точным и совершенным знанием тайн веры. В некоторых вопросах они предаются мечтаниям и колеблются. В возрожденных плоть по-прежнему противится Духу. И потому запросто может случиться так — особенно по наущению сатаны, — что увлекающиеся плотскими рассуждениями возбуждают в Церкви ссоры. И все же до тех пор, пока к ссорам не прибавится упрямство, и пока основание веры остается нетронутым, сами по себе ссоры еще не отделяют человека от тела Церкви.

— Иоганн Герхард

Начиная с какого-то момента протестанты стали относиться к богослужению как к одному из методов благовестия неверующим. Более того, некоторые утверждают, что воскресное богослужение — это главный инструмент благовестия. Если исходить из такого понимания богослужения, все, что происходит в церкви воскресным утром, нужно сделать как можно более понятным для еще не уверовавших — все должно быть притягательно, располагающе, нестрашно, доступно. Следовательно, во всем, что мы делаем утром в воскресение, мы должны руководствоваться принципом миссии.

Как сказал мне один сторонник такого подхода, если твоя целевая аудитория состоит из одних немцев, любящих классическую музыку, с рождения уважающих порядок, получабщих удовольствие от пения гимнов с трудными мелодиями и предпочитающих пассивное созерцание активному участию, тогда, конечно, служи литургию. Но если твоя целевая аудитория выглядит иначе, невозможно использовать литургию (гимны, орган и т. п.) и при этом успешно благовествовать неверующим. Дескать, культурная атмосфера воскресного богослужения должна соответствовать культуре тех, до кого ты пытаешься достучаться…

У этого подхода есть один принципиальный недостаток — те, кто еще не верует в Бога, не могут Ему поклоняться. Точка. Это не мои выдумки. Так Бог говорит в Писании. Лишь те, кто знает Его (посредством Крещения и веры), могут поклоняться Ему в духе и истине, как Он того хочет, требует, добивается.

Я не спорю — на каждом воскресном богослужении есть «еще не верующие», сидящие на скамьях вперемешку с верующими. Да, воскресеным утром в двери храма заходят люди, не имеющие ни малейшего понятия, что такое христианская вера, и составляют мнение о том, что такое вера, исходя из того, что видят и слышат. Но один лишь факт присутствия этих людей в церкви вовсе не означает, что происходящее воскресным утром предназначено им, или что происходящее должно быть им понятно, — и уж тем более это не означает, что происходящее следует приспосабливать к предпочтениям еще не верующих…

Один читатель, критически отозвавшийся о другой моей заметке в этом же блоге, в которой я пренебрежительно отзывался о поклонении, подражающем мирской культуре, высказался в защиту тех, кто «использует лютеранскую хвалу и поклонение как средство для того, чтобы нести Закон и Евангелие погибающим и приводить их к кресту Иисуса Христа». Однако этот человек ошибается. Я понятия не имею, что такое «лютеранская хвала и поклонение», однако поклонение совершенно точно НЕ является средством для того, чтобы нести Закон и Евангелие погибающим и приводить их к кресту Иисуса Христа. Да, погибающие могут слышать Закон и Евангелие во время богослужения. Да, Дух Святой посредством этого Слова может открывать их сердца навстречу вере. Но только Тело Христово может поклоняться Христу, Главе этого Тела, и Триединому Богу, Которого Он нам являет. Да, мы всегда рады видеть в храме тех, кто еще не принадлежит к Церкви, но говорить, что поклонение в первую, или даже во вторую очередь является средством проповеди погибающим, — это чистой воды заблуждение. Или мы уже забыли древнее различие между Литургией оглашенных и Литургией верных?

Это остается самым непреодолимым препятствием между сторонниками богослужения, ориентированного на потребности, нужды и культурные предпочтения людей, и сторонниками того, что поклонение должно соответствовать историческому образцу Слова и Трапезы (в формате Литургии, состояшей из Служения Слова и Служения Таинства). Истинный предмет разногласий — не возраст, которому соответствуют те или иные гимны (или песни). Не то, в какой момент богослужения должна происходить Исповедь. Не то, каким языком должен изъясняться литург — на «христианском» жаргоне или на «молодежном» сленге. И не то, нужны или не нужны церковные облачения. Превыше и прежде всего суть разногласий сводится к простому, главному вопросу: кто способен поклоняться Богу?

Моя собственная община за последние годы увеличилась втрое, построила новое здание, стала жертвовать больше денег на миссионерское служение, открыла церковный детский сад, увеличила штат служителей и предприняла все мыслимые шаги к тому, чтобы гости чувствовали себя у нас хорошо. Я за то, чтобы община росла. Я за благовестие. Я верю, что мы должны проповедовать Закон и Евангелие тем, кто еще не уверовал. Однако поклонение — не место для благовестия. Только те, кто через веру и Крещение уже стал частью Церкви, СПОСОБНЫ поклоняться Богу. Те же, кто «еще нет», могут рассуждать о том, что видят и слышат, извлекать из этого уроки и даже ощущать притягательность Тайны (именно так многие из моих самых новых прихожан описывают чувства, которые испытывают на Литургии) — но поклонение принадлежит тем, кто сам уже принадлежит к общине верующих.

Однажды мне довелось побывать на конференции, где сторонник современного поклонения и сторонник традиционного поклонения по очереди должны были ответить на вопрос «К кому обращено поклонение — к тем, кто в Церкви, или к тем, кто вне ее?» «Традиционалист» сказал, что он в затруднении, потому что ни один из вариантов нельзя считать однозначно правильным. Поклонение обращено к Богу — да, оно производится в нас Богом, но и обращено к Богу. Богослужение со всеми его дарами предназначено для тех, кого Он называет Своими, омытых в живой воде Крещения и по действию Святого Духа верой откликнувшихся на проповедь Евангелия.

Благовестие, миссия, катехизационное обучение и воцерковление должны быть органически соединены с Литургией и исходить от Церкви, собравшейся вокруг Слова и Таинств. Свидетельство Церкви о Христе начинается в контексте того, что она делает в воскресенье утром, но воскресное богослужение — не миссионерское собрание.

Когда добрые люди и добрые пасторы говорят: «Утром в воскресенье мы сделаем все от нас зависящее, чтобы донести Закон и Евангелие до погибающих, чтобы привести их к кресту Христа», — я понимаю, что они имеют в виду, на что они надеются, и что ими движет… Но правы ли они? Является ли поклонение миссиионерским инструментом? Можно ли использовать поклонение для благовестия (или даже обучения, если уж на то пошло)?

Я верю, что воскресное богослужение должно быть гостеприимным и привлекательным — в нашем приходе мы делаем распечатки, потому что живем на юге США, где многие местные жители не имеют литургического опыта, и каждое воскресенье в церковь впервые приходят от трех до восьми новых семей. Я не люблю чинить людям препятствия и не хочу, чтобы им было неуютно. Но если человек с улицы заходит в церковь и не чувствует себя хоть немного не в своей тарелке, значит, в церкви что-то не в порядке. Евангелие — это весть, которая режет человеку слух и ставит под сомнение реальность того, во что верит мир, живущий без Христа. Мысль о действенном Слове совершенно чужда людям, живущим в атмосфере чувств, потребностей и желаний. Мистерия Таинств совершенно чужда тем, кто не принадлежит к общине верных. Мы не можем перекинуть мостик через пропасть, отделяющую нас от тех, кто снаружи, принижая то, что происходит внутри. Мы оказываем неверующим плохую услугу. Кроме того, мы оказываем очень плохую услугу тем 95% присутствующих, которые принадлежат к Церкви вследствие Крещения и веры, церковного обучения и исповеди.

Я верю в проповедь неверующим, миссию, благовестие и свидетельствование. Я верю в необходимость использования методов, которые приличествуют нам как христианам лютеранского вероисповедания. Я верю в необходимость использования передовых технологий. Я верю, что самая важная статья расходов церкви — это миссионерская работа. Я верю, что мы должны смотреть на свое здание, на парковку, на внутреннее устройство храма глазами новичка, чтобы удостовериться, что мы не создаем для вновь пришедших никаких ненужных препятствий. Но я также верю, что все происходящее в церкви воскресным утром должно определяться не миссионерскими задачами, но Словом Божьим, контекстом общины, состоящей из крещеных верующих, собравшихся вокруг Слова и Трапезы, и Церковью, которая и представляет собой собрание тех, кого Бог призвал, собрал, просветил и освятил.

— Rev. Larry Peters (Clarksville, TN)

Истина такова, что все повеления Нового Завета основаны на его повествовании. Иными словами, все, чего Бог требует от Своих детей, Он сначала дает Своим детям. Все, что Бог хочет, чтобы мы сделали, Он уже сделал в Своем Сыне, и Он продолжает Свой труд в нас во Христе и через Христа. Христос — не умерший герой, восшедший на небеса, чтобы оттуда смотреть, хорошо ли мы справляемся на земле без Него. Он находится со Своей Церковью здесь и сейчас в тех священных Дарах, которые мы называем Словом и Таинствами. Между жизнью, которую ведут христиане, и их живым Господом есть связь. И эта связь — Крещение.

Люди продолжают искать секрет полноценной христианской жизни, некую волшебную формулу, которая привнесла бы «изюминку» в тусклые и вялые будни. К несчастью, большинство предлагаемых формул представляют собой рецепты типа «сделай сам». Однако такой самонадеянный подход к христианской жизни обречен изначально. Реформируйте грешника, и получите реформированного грешника. Накажите грешника, и получите наказанного грешника. В любом случае, вы по-прежнему будете иметь дело с тем же грешником, с которым имели дело прежде.

Нет, Ветхого Адама нельзя укротить, реформировать, силой принудить к порядку или переучить. Его можно только убить. Именно это и делает Бог; в Святом Крещении мы умираем и погребаемся. Но поскольку речь идет о смерти и погребении Христа, это меняет абсолютно все. Его смерть и погребение приносят с собой воскресение и вечную жизнь. В Святом Крещении Триединый Бог распинает нашего Ветхого Адама, погребает наш грех, воскрешает нас как новое творение и облекает нас в Иисуса Христа, тем самым даруя нам совершенно новую жизнь. Это и есть подлинная формула христианской жизни!

— Harold L. Senkbeil. Dying to Live: The Power of Forgiveness (St. Louis: CPH, 1994), 79

До сих пор мы говорили о правах, общих для всех христиан. Ибо, поскольку мы доказали, что все это [священнические функции] является общим достоянием всех христиан, никто не может возвыситься собственной властью и надменно присвоить одному себе то, что принадлежит всем. Ухватитесь же за это право и воспользуйтесь им там, где кроме вас нет никого, кто обладал бы тем же правом. Однако права общины требуют, чтобы был избран или утвержден один человек (или несколько, по усмотрению общины), который, от имени всех обладающих этим правом, будет исполнять перечисленные функции публично. В противном случае среди народа Божьего может возникнуть постыдная неразбериха, нечто вроде Вавилонского столпотворения в Церкви, где все должно делаться чинно, как учит апостол (1 Кор. 14:40). Ибо одно дело осуществлять право публично; другое дело - воспользоваться им в момент крайней нужды. Публично никто должен осуществлять право без согласия всего Тела, или Церкви. В момент крайней нужды каждый может воспользоваться им так, как считает лучшим.

- Мартин Лютер. О служении.

Если несчастья и нужда столь велики, что они могут заполучить себе служителей только окольным путем, я с уверенностью рекомендую вам вообще обойтись без служителей. Ибо будет безопаснее и полезнее, если отец семейства будет читать Евангелие и - поскольку вселенская традиция и обычай позволяют это делать мирянам - крестить детей, рождающихся в его семье, и тем самым управлять собой и домом своим в соответствии с учением Христа, даже если до конца жизни они не осмелятся или не смогут приступить к Евхаристии. Ибо Евхаристия не настолько необходима, чтобы спасение зависело от нее. Евангелия и Крещения достаточно, поскольку оправдывает только вера, и только любовь производит праведную жизнь.

Несомненно, если два, три или десять семейств, или целый город, или несколько городов согласились бы таким образом между собой жить в вере и любви, используя Евангелие дома, и если бы ни один рукоположенный человек, принявший постриг или елеопомазание, никогда не пришел к ним или иным образом не был поставлен среди них для отправления Евхаристии и других Таинств, Христос, без сомнения, находился бы посреди них и признал бы их Церковью. Христос не только не осудил бы, но и несомненно вознаградил бы благочестивое и христианское воздержание от всех прочих Таинств, если они преподаются нечестивцами и кощунниками. Ибо Он Сам сказал: "Одно только нужно" (Лк. 10:42), - Слово Божье, в котором человек имеет жизнь. Ибо если он живет в Слове и имеет Слово, он может отказаться от всего остального, чтобы избежать поучений и служения нечестивых людей. Да и что пользы иметь все остальное, но не иметь Слова, которым человек живет?

[…]

Отец семейства, с другой стороны, может снабжать своих домочадцев всем существенным с помощью Слова и в благочестивом смирении обходиться без несущественных вещей, пока находится в пленении. В этом отношении мы следуем обычаю и закону плененных иудеев, которые не могли ходить в Иерусалим, чтобы совершать там приношения. Назидаемые в своей вере одним лишь Словом Божьим, они проводили свою жизнь среди врагов, хотя и жаждали вернуться в Иерусалим. Итак, в этой простоте глава семейства, страдающего под игом папской тирании, поступит совершенно правильно и не согрешит, если, испытывая жажду по Евхаристии, к которой он не осмеливается и не может приступить, тем временем ревностно и верно будет проповедовать веру своим домашним при помощи Божьего Слова до тех пор, пока Всевышний Бог в милости Своей не положит конец его пленению или не пошлет ему истинного служителя Слова.

[…]

Однако, благодарение Богу, такое положение прискорбно и неизбежно лишь для немощных и чрезмерно щепетильных. Прочие, имеющие веру и знающие истину, имеют полную свободу и все возможности, чтобы изгнать недостойных служителей и поставить лишь таких достойных и преданных людей, каких изберут сами.

- Мартин Лютер. О служении (1523, LW 40)

Мы были рождены от этих Жениха и Невесты посредством Святого Крещения и, таким образом, стали истинными клириками христианского мира по праву наследников, быв освящены Его кровью и поставлены Его Святым Духом, как и св. Петр называет нас в 1 Петра 2:9: "Но вы… царственное священство", — для приношения духовных жертв. Св. Павел также возводит нас в звание священников в Послании к римлянам, главе 12, ибо он призывает нас "представить тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу…". А приносить жертвы Богу - это единоличная привилегия священников, что придется признать и самому папе, и всему миру. Более того, мы не только Его дети, но и Его братья, как Он и говорит в Псалме 21: "Буду возвещать имя Твое братьям моим", - и в Евангелии от Матфея: "Кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь" (12:50). Итак, мы являемся истинными клириками и священниками не только по праву детей, но и по праву братьев. И потому мы не желаем, чтобы наше наследственное священство, с которым мы рождаемся, отнималось у нас, подавлялось и скрывалось; напротив, мы желаем, чтобы оно сделалось достоянием гласности, провозглашалось и превозносилось со всеми приличествующими почестями, чтобы оно лучилось и сияло, словно драгоценное светило, и ослепляло глаза сатане и его лицемерам и мерзостям, и на этом фоне стали явными иллюзорность и дурной запах его частных месс и миропомазаний, от которых воняет почище, чем от испражнений сатаны. Еще и по этой причине Дух Святой в Новом Завете тщательно препятствовал тому, чтобы титул sacerdos, т. е. священник или клирик, не был присвоен никому из апостолов и разных прочих служителей, и он остается исключительным титулом всех крещеных, или христиан, как наследственный титул, который человек получает, рождаясь в Крещении. Ибо никто из нас не рождается апостолом, пророком, учителем, пастором в Крещении, но мы все рождаемся просто священниками и клириками. Впоследствии некоторые из числа таких урожденных клириков призываются или избираются на эти служения, чтобы исполнять их от имени всех нас.

— Мартин Лютер. Частная месса и поставление священников. (1533, LW 38:188)

«Вспоминаю дни древние, размышляю о всех делах Твоих, рассуждаю о делах рук Твоих» (Пс. 142:5). «Буду вспоминать о чудесах Твоих древних» (Пс. 76:12). «Вспоминал суды Твои, Господи, от века, и утешался» (Пс. 118:52). Эти и подобные им размышления имеют своей целью поведать нам следующее: если мы видим, что Бог был с нами в то время, когда мы не думали об этом, и ничто не указывало нам на Его присутствие, нам не следует сомневаться, что Он сейчас с нами, даже если кажется, что Он далеко от нас. Ибо если Он многократно спасал нас в моменты нужды, когда мы не знали об этом, Он не оставит нас в моменты меньших бед, хотя бы нас и казалось, что Он оставил нас, как и Исаия пророк говорит: «На малое время Я оставил тебя, но с великою милостью восприму тебя» (Ис. 54:7).

И вдобавок ко всему этому — Кто охранял нас столько ночей, пока мы спали? Кто всегда хранил нас, когда мы трудились, предавались увеселениям и занимались всеми теми бесчисленными делами, во время которых не следили за собой? Да и часто ли мы вообще заботились о себе? И отсюда мы видим, что все попечение о нас — понимали мы то или нет — лежало на плечах одного Бога,  что не было ни единого мига, когда мы были бы предоставлены сами себе. Более того, Бог делает все это, дабы наставить нас в познании Его благости, и дабы мы смогли увидеть, сколь велика разница между Его опекой и нашей. Именно потому Он позволяет легким болезням или иному злу напасть на нас и ведет Себя так, словно Он не заботится о нас (хотя нет времени, когда бы Он не заботился о нас), однако не позволяет всему злу, которое окружает нас, обрушиться на нас одновременно, но лишь испытывает нас, словно любимых детей, вверим ли мы себя Его заботам, которые окружали нас всю нашу жизнь, и признаем ли, что наши собственные заботы тщетны и неспособны уберечь нас от бед. Ибо что мы сделаем, и что мы можем сделать, чтобы уберечь себя, если мы не в состоянии избавить себя даже от легкой боли в суставе?

Почему же мы так расстраиваемся и беспокоимся о маленьких бедах, которые обрушиваются на нас? Почему мы не вверим все заботы наши Ему, хотя вся наша жизнь — свидетельство того, что до сих пор Он хранил и избавлял нас от стольких зол без всякого участия с нашей собственной стороны?

— Мартин Лютер. "Утешения для труждающихся и обремененных"

Он смотрит на нас как на овец, которые вот-вот ослабеют, больных и с переломанными ногами, так что Его вовсе не отталкивает то, что Его овцы немощны и больны, и Он не только не презирает и не отвергает их по этой причине, но, напротив, посвящает Себя заботе о них и касается их Своей исцеляющей рукой. Ибо даже если они настолько больны и не в своем уме, что всему миру кажется, будто они не могут быть Его овцами, это только мнение мира. Христос смотрит на Своих овец иначе, и Ему все равно, какой они породы; Он смотрит лишь на то, называются ли они овцами и являются ли овцами на самом деле. Он смотрит на овцу, а не на шерсть!

Одним словом, подлинные пастыри, которые идут по стопам Христа и знают овец так, как знает их Он, — это те, кто смотрит на человека, а не на болезни и уродства, и кто, таким образом, различает овцу и болезнь.

— Мартин Лютер

28 сентября 2009 года Евангелическая Церковь Германии (EKD) опубликовала свое окончательное решение отказаться от включения Аугсбургского Исповедания 1530 года в число своих основополагающих документов.

Именно здесь мы узнаём, что такое истинное почитание Бога и поклонение Ему, которые угодны Богу, и которые Он заповедует под страхом вечного гнева, — а именно, что сердце не должно иметь иного утешения или иной уверенности, кроме как в Боге, и не должно допустить, чтобы его отделили от Него, но ради Него должно рисковать и пренебрегать всем земным. С другой стороны, вы можете без труда видеть и рассудить, что мир совершает только ложное поклонение и идолослужение. Ибо еще не один народ в истории не закоснел в грехе настолько, чтобы не учредить и не соблюдать хоть какое-то поклонение божеству; каждый сделал своим личным богом то, от чего ожидает благословений, помощи и утешения.

Так, например, язычники, возлагающие упование на силу и власть, возвеличили и сделали верховным богом Юпитера; другие, привязанные к богатству, счастью, удовольствиям и беззаботной жизни, — Геркулеса, Меркурия, Венеру и прочих; женщины, у которых есть ребенок, — Диану или Луцину, и так далее; таким образом, каждый сделал своим богом то, к чему лежало его сердце, так что даже в разуме язычника иметь бога означает уповать и веровать. Заблуждаются же они потому, что их упование ложно и ошибочно; ибо оно возложено не на единственного Бога, кроме Которого поистине нет бога ни на небе, ни на земле. И потому на самом деле язычники превращают в идола собственные фантазии и мечты и уповают на то, что чего просто нет.

— Большой Катехизис. Десять Заповедей, §§ 16-20

Я утверждаю, что неправильно допускать людей к Святой Евхаристии без разбора просто потому, что они физически присутствуют на богослужении, не прилагая никаких усилий к тому, чтобы выяснить, были ли они крещены, не прилагая никаких усилий к тому, чтобы выяснить, остаются ли они по-прежнему членами Церкви, и не имея ни малейшей уверенности в том, что их сердца должным образом расположены к скорби за совершенные проступки и к вере в искупительный труд Господа, который вновь присутствует среди нас в этом Таинстве.

- A.C. Piepkorn. The Church, p. 188

Вера - это дело, которое должен делать человек, однако она также именуется делом Божьим; ибо это истинное существование, дело, жизнь и заслуга, которой Бог хочет, чтобы Его почитали и Ему служили. Если нет веры, то Бог ничто не приемлет как служение Ему. Здесь нам дается ответ на вопрос, что такое настоящее служение Богу. Это учение о вере во Христа. Далее Христос указывает нам на источник веры - ибо ни один человек сам по себе веры не имеет, - говоря так: "Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец" (Ин. 6:44). И еще раз: "Никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего" (Ин. 6:65). Ибо вера - это божественное дело, которого Бог требует от нас; но в то же время Он Сам должен произвести его в нас, ибо сами по себе мы верить не способны.

— Мартин Лютер. Толкование на Иоанна 6:29

Но стоит лишь человеку размыслить о том, что Евангелие было дано миру не тщетно, и что Христос был обещан, послан, родился, пострадал и ожил вновь не тщетно, он непременно поймет, что мы получаем оправдание не от разума и не от Закона. Следовательно, в отношении оправдания мы вынуждены не согласиться с противниками. Ибо Евангелие показывает иной путь; Евангелие побуждает нас для оправдания извлечь пользу из Христа; оно учит, что через Него мы имеем доступ к Богу верой; оно учит, что нам следует поставить Его в положение Посредника и Умилостивителя гнева Божия; оно учит, что отпущение грехов и примирение обретаются, а ужасы греха и смерти преодолеваются верой во Христа. Потому и Павел говорит также, что праведность не от Закона, но от обетования, в котором Отец обещал, что Он хочет простить, и что ради Христа Он хочет примириться. Это обетование, однако же, принимается только верой, как свидетельствует Павел в Римлянам 4:13. Одна лишь эта вера принимает отпущение грехов, оправдывает и возрождает. За этим следуют любовь и другие добрые плоды. Итак, следовательно, мы учим, что человек получает оправдание, как было сказано выше, когда его совесть, устрашенная проповедью покаяния, ободряется и верует, что ради Христа Бог примирился с ним. Эта вера засчитывается нам в праведность перед Богом (Рим. 4:3-5).

— Апология Аугсбургского Исповедания. Артикул V: О любви и исполнении Закона, § 170-172