Просмотреть увеличенную карту

Лютеранское богословие, оставаясь верным Писанию, проповедует как всеобщее искупление, так и ограниченное избрание. Это учение, подобно учению о Троице и многим другим, является тайной, которую лютеранское богословие не пытается объяснить. Строго говоря, догматы о всеобщем искуплении и об ограниченном избрании не противоречат друг другу. Идея избрания к погибели действительно противоречила бы догмату о всеобщем искуплении, но лютеранское богословие твердо осуждает эту идею как небиблейскую.

Если лютеранство и пытается (причем некоторые скажут, что неудачно) нащупать средний путь между сторонниками всеобщего искупления (напр., методистами) и сторонниками ограниченного избрания (напр., кальвинистами), то делает это не ради примирения соперников, а из верности Писанию. Лютеране не согласны как с теми, кто считает, что человек выбирает Христа по собственной воле, так и с теми, кто проповедует избрание к погибели. Это видимое противоречие между всеобщим искуплением и избранием для лютеранского богослова является crux theologorum, но это крест, который он пытается верно нести, повинуясь Божьему слову. А все неразрешенные богословские вопросы он с уверенностью препоручает мудрости Божьей.

— Д-р Дэвид Скэйр

[Нам не следует] думать, что кризис, который переживает римская церковь, приведет к появлению чудесной экуменической церкви, в которой — после того, как будут преодолены чудовищные догматические раздоры прошедших столетий, — свое место найдется для каждого христианина и для каждой общины, которая именует себя церковью. Подобная "церковь", какой ее видят некоторые восторженные экуменисты, великая Воссоединенная Церковь будущего, основанная на минимуме христианской веры и широком использовании клерикальной и светской политики, почти наверняка будет не Церковью Христа, а царством антихриста, тогда как подлинная Церковь Христова, подобная малому стаду, которому Господь обещал Царство (Лк. 12:32), будет, как и ранняя Церковь, восклицать: "Маранафа!" ("Ей, гряди, Господи Иисусе!"), — с твердой верой в Его обещание: "Се, гряду скоро" (Отк. 22:21).

— Герман Зассе (1967)

На пути Евангелия есть два препятствия: первое — это проповедь ложного учения, связывающая совесть Законом и делами. Второе же представляет собой следующую уловку сатаны: когда он видит, что не может разрушить веру путем прямого отрицания Евангелия, он заходит с тыла; задает пустые вопросы и заставляет людей спорить из-за них, а тем временем забыть о главном… Так сатана подкрадывается с тыла, люди смотрят на его уловки с разинутым ртом и теряют из виду главное. Не нужно много ума, чтобы заслужить аплодисменты толпы; стоить ограничить свою проповедь лишь новыми и необычными идеями, и люди скажут, что этот проповедник образованнее прочих. Люди стекаются к такому толпами, широко раскрыв глаза, уши и уста. Людей не заботит, будут ли им проповедовать веру и любовь; это слишком привычно; они достаточно много слышали и знают об этом; их раздражает все время слышать одно и то же.

— Мартин Лютер. Толкование на 1 Тим. 1:3-4

Примечательно, что в литургическом году есть только один день, в который совершаются три отдельных богослужения. Этот день, конечно, Рождество. Есть полночное богослужение, сосредоточенное на Луки 2:1-14. Есть богослужение рождественского утра, сосредоточенное на Луки 2:15-20. Дневное рождественское богослужение возносит нас вместе с Иоанна 1:1-14. Мне никогда не доводилось испытать радость дневного рождественского богослужения (самого позднего из трех), но полуночная литургия — одна из моих самых любимых. В этот день мы исповедуем, что ночное время предназначено не только для сна, но и для того, чтобы бодрствовать и молиться, петь и слушать Слово, принимать Тело и Кровь Христа и ожидать явления Господа. И, да, моя любимая часть этого богослужения начинается сразу после Евхаристии, когда мы зажигаем свечи и вместе поем Nunc Dimittis и заключительный гимн. Но больше всего мне нравится слышать Nunc Dimittis при свете свечей: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу; ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».

— Пастор Уильям Уидон (LCMS)

Nunc dimittis servum tuum, Domine, secundum verbum tuum in pace:

Quia viderunt oculi mei salutare tuum

Quod parasti ante faciem omnium populorum:

Lumen ad revelationem gentium, et gloriam plebis tuae Israel

Не приступай к богословским изысканиям без ухмылки и никогда не доверяй богослову, который не умеет ухмыляться.

— Майкл Дж. Дж. Палс

Некоторые признаки человека, который относится к себе чересчур серьезно:

• не может плохо выглядеть в чужих глазах;
• всегда озабочен тем, что, по его мнению, думают о нем другие
• если кто-то думает о нем дурно, реагирует с гневом, иногда даже со злостью
• постоянно чем-то недоволен 
• всегда должен оставить за собой последнее слово (чтобы сохранить лицо)
• не может не отреагировать (как правило, многословно) на дурные вещи, которые говорят о нем другие
• получая письмо с упреками, удаляет его и больше о нем не вспоминает
• всегда пытается добиться от окружающих одобрения
• всегда видит себя мучеником
• не выносит шуток в свой адрес
• всегда прав
• радостный и беззаботный
• считает себя образчиком истины, стабильности и всего лучшего в человеке
• не может быть объектом насмешек
• как правило, никогда не смеется над собой

И здесь появляется огненный ангел, Св. Иоанн [Отк. 10], истинный проповедник [истинного] покаяния, и одним [раскатом грома и] ударом молнии повергает в одну кучу обоих [— и тех, кто продает добрые дела, и тех, кто их покупает, —] говоря: «Покайтесь!» (Мф. 3:2). Первые [жалкие негодяи] недоумевают: «Зачем? Мы уже покаялись!» Вторые [остальные] говорят: «Мы в покаянии не нуждаемся». Иоанн говорит: «Покайтесь, вы (и те, и другие), ибо ваше раскаяние неискренно, а эти [остальные] — поддельные святоши [или лицемеры], и все вы, по какую бы сторону вы ни находились, нуждаетесь в прощении грехов, поскольку никто из вас не знает, что такое настоящий грех, не говоря уже о вашей обязанности раскаиваться в нем и избегать его. Ибо никто из вас не праведен, все вы полны неверия, глупости и невежества относительно Бога и Божьей воли. Ибо здесь присутствует Тот, от Чьей полноты мы приняли и благодать на благодать (Ин. 1:16), и без него никто не может быть правым перед Богом. И потому, если ты желаешь покаяться, кайся должным образом; своим покаянием ты ничего не добьешься [твое покаяние — ничто]. А вы, лицемеры, не нуждающиеся в покаянии, порождения ехидны, кто внушил вам, что вы убежите от грядущего гнева? и т. д. (Мф. 3:7; Лк. 3:7).

Аналогичным образом проповедует и Павел: Нет праведного ни одного; нет разумевающего; никто не ищет Бога; все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного (Рим. 3:10-12). А также в Деяниях 17:30: Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться. «Всем людям», — говорит он, ни один человек не является исключением.

— Шмалькальденские артикулы. Часть III, III:31-35

Не ты ищешь Его, Он ищет тебя; не ты находишь Его, Он находит тебя; твоя вера исходит от Него, а не от тебя самого.

— Мартин Лютер. Проповедь на Первое Воскресенье Адвента (1522)

Видимо, мы совсем забыли, что такое ребенок (на этом, собственно, и стоят столь прочно наши воспитательные системы). Если вы отнимете у ребенка гномов и людоедов, он создаст их сам. Он выдумает в темноте больше ужасов, чем Сведенборг; он сотворит огромных черных чудищ и даст им страшные имена, которых не услышишь и в бреду безумца.

Дети вообще любят ужасы и упиваются ими, даже если их не любят. Понять, когда именно им и впрямь становится плохо, так же трудно, как понять, когда становится плохо нам, если мы по своей воле вошли в застенок высокой трагедии. Страх — не от сказок. Страх — из самой души.

Дети и дикари пугливы — и правы. Они боятся этого мира, ибо он и впрямь опасен. Они не любят одиночества, ибо нехорошо, нет — очень плохо быть человеку одному. Дикарь страшится неведомого по той же причине, по какой агностик ему поклоняется — потому что оно существует.

Сказки не повинны в детских страхах; не они внушили ребенку мысль о зле или уродстве — эта мысль живет в нем, ибо зло и уродство есть на свете. Сказка учит ребенка лишь тому, что чудище можно победить.

Дракона мы знаем с рождения. Сказка дает нам святого Георгия.

Сказка показывает нам ясные, светлые картинки и приучает к тому, что бесконечным страхам есть предел, у страшных врагов есть враги, а в мире есть тайны, которые сильнее и глубже, чем ужас. В детстве я глядел во тьму, пока она не становилась черным великаном (если на небе сверкала звезда, он был циклопом). Но сказки исцелили мою душу.

Однажды утром я прочитал достоверный отчет о том, как мальчик, не старше меня, и не умней, и много беднее, победил такое же самое чудище, вооружившись лишь мечом, плохими загадками да храбростью. Иногда ночное море казалось мне драконом. Но я уже знал младших сыновей и портняжек, которым сразить дракона-другого не трудней, чем пойти к морю.

— Г. К. Честертон. Радостный ангел

P.S. Если Вы знаете английский, лучше читать в оригинале (из перевода многое пропало).

Когда светский суд может потребовать, чтобы Церковь смирилась с существующей в ее среде ересью, это значит, что служение Слова в Церкви уничтожено, и она перестала быть Церковью.

— Герман Зассе (1958)

Часто люди подходят ко мне с вопросами о каких-то нюансах библейского текста или христианской жизни. Они знают правильный ответ, но колеблются. Их мучают сомнения и страхи, волнения и беспокойство, вопросы и заботы. Иногда они приходят со всем этим ко мне и спрашивают, могут ли они с такими мыслями приходить к Причастию или оставаться лютеранами.

Я обнаружил, что полезно видеть разницу между теми, кто напрочь отвергает авторитет Слова Божьего и ответы, которые Слово предлагает, и теми, кто, даже мучаясь сомнениями, признает безусловный авторитет Слова. Предположение, что мы способны непрерывно пребывать в безупречном и совершенном согласии с Божьим Словом, не мучаясь тем, что говорит Слово, и не сопротивляясь библейскому учению, но с неизменной готовностью понимая и принимая абсолютно все в Писании, представляется мне абсурдным. В конце концов, вера - это не ваше согласие с утверждениями Божьего Слова, а доверие Слову (иначе говоря, Иисусу Христу, воплощенному Слову, Который является сутью Слова, записанного в Библии).

Господи, я верую… Помоги моему неверию… Несомненно, именно так выглядит большая часть христианской жизни. Мы приходим к Господу с доверием и уверенностью в Его благости, в Его благодати, в том, что совершил Иисус Христос, но мы также приходим со всеми своими сомнениями и страхами, мучительной борьбой с нежеланием понимать и принимать все, что говорит Его Слово. Мы приходим с тем и другим, чтобы положить и то, и другое к подножию креста, к ногам Слова (и Христа, Слова, ставшего плотью, и записанного Слова). Мы складываем и то, и другое к ногам Слова, признавая власть Господа и суверенность Его благодати, даже если мы мучительно боремся с нежеланием понимать и принимать учение Писания.

Входя в темную страшную комнату, ребенок сжимает руку взрослого - он боится и волнуется, но полагается на успокаивающее и надежное присутствие взрослого. Для большинства из нас и большую часть времени жизнь представляет собой путешествие во тьму. Мы не знаем будущего, мы неспособны объективно оценивать настоящее, но мы идем вперед, держа Спасителя за руку. Присутствие Бога - единственный  источник доверия и уверенности в том, что Его благодати достаточно для нас, и единственное место, куда мы можем прийти со всеми нашими сомнениями и страхами.

Здесь, на земле, мы ходим верой, а не видением, - и суть этой веры состоит в доверии. Мы принимаем то, чего не знаем и не понимаем, чему мы инстинктивно сопротивляемся, потому что полагаемся на любовь и благодать Бога, Который всегда приходит к нам с призывом ничего не бояться и всегда помнить, что Он с нами, и что Его благодать никогда нас не подведет… Об этом стоит задуматься...

— Ларри Питерс

Интересно, почему мы, лютеране, так стесняемся открыто исповедовать веру в свои конфессиональные убеждения и в свой евангелическо-католический практический опыт? Думаю, отчасти это объясняется нашей этнической наследственностью (Гаррисон Кейллор любит подшучивать над лютеранской робостью и склонностью к преуменьшениям). Отчасти это объясняется тем, что на конференциях мы периодически встречаемся с людьми, которые не стесняются кричать о своих успехах и достижениях, в то время как нам, слишком хорошо наученным держать язык за зубами и не полагаться на свои дела, нечего сказать в ответ. Это постоянное давление со стороны окружающих порождает в нас подсознательную уверенность, что они более успешны, чем мы.

Первое Воскресенье Адвента

ЦАРЬ ГРЯДЕТ

И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать. Ему подали книгу пророка Исаии; и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное. И, закрыв книгу и отдав служителю, сел; и глаза всех в синагоге были устремлены на Него. И Он начал говорить им: ныне исполнилось писание сие, слышанное вами. И все засвидетельствовали Ему это, и дивились словам благодати, исходившим из уст Его, и говорили: не Иосифов ли это сын? (Лк. 4:16-22)

И голос от престола исшел, говорящий: хвалите Бога нашего, все рабы Его и боящиеся Его, малые и великие. И слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, говорящих: аллилуия! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель. Возрадуемся и возвеселимся и воздадим Ему славу; ибо наступил брак Агнца, и жена Его приготовила себя. И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых. И сказал мне Ангел: напиши: блаженны званые на брачную вечерю Агнца. И сказал мне: сии суть истинные слова Божии (Отк. 19:5-9).

Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа Иисуса Христа!

Сегодня я с радостью могу поздравить вас с новым годом — в прошлое воскресенье Церковь праздновала последнее воскресение церковного года, то есть мы с вами вступили в новый церковный год.

Слово Божье освящает все, поскольку оно свято — сама святость, истина и мудрость. И жизнь, управляемая Словом, — это истинная, праведная, мудрая и вечная жизнь. Но если в жизни нет Слова, в ней нет истины, света и мудрости пред Богом, и все ее дела — это дела тьмы.

— Мартин Лютер. Толкование на 26-ю главу Книги Бытия

Циники (нежные агнцы) говорят: опыт и годы убеждают нас в том, что все на свете искусственно и пусто. В юности, говорят они, мы видим повсюду розы; но вот мы их срываем и убеждаемся, что они бумажные. Надеюсь, все живые люди знают, что дело обстоит как раз наоборот. Действительно, с годами мы становимся консервативней; но не потому, что много нового оказывается на поверку фальшивым, а потому, что много старого оказалось истинным.

Вначале все условия и традиции кажутся нам бессмысленными. Потом условность за условностью, традиция за традицией наполняются смыслом, оживают под рукой. Сперва нам кажется, что все они кое-как приметаны к жизни; потом мы убеждаемся, что у них есть корни. Мы думаем, что снимать шляпу перед женщиной — просто утомительное правило; с годами мы узнаем, что это — чистое рыцарство, слава Европы.

Мы думаем, что глупо и искусственно переодеваться к обеду; с годами мы постигаем идею пиршественных одежд, которая естественней самой природы. Да, циники неправы. В пору пылкой юности все кажется нам мертвым; в пору зрелости все оказывается живым. Просыпаясь в саду, мы думаем, что кругом бумага. Потом мы трогаем цветок и узнаем, что это роза.

— Г. К. Честертон. Об условностях

Помню, как однажды меня угостили куском торта. Он был чудесно украшен. На моем куске было несколько розочек - как мне показалось, сделанных из глазури. Вообще, я не охотник до сладостей, но время от времени съесть кусочек торта не помешает. Итак, я отделил вилкой ломтик с цветами из глазури и положил в рот. Цветы оказались НЕ из глазури. На вкус они были, как… гадость, одним словом. Итак, я сижу со ртом, набитым чем-то по вкусу совершенно другим, нежели на вид, и не знаю, что с этим делать. В конце концов, улучив момент, когда никто на меня не смотрел, я украдкой выплюнул кусок в салфетку, а потом избавился и от остальной части торта. Если еда выглядит как торт, на вкус она тоже должна быть как торт. И никак иначе быть не может.

Если мы называем себя лютеранами, наш облик, наши обряды и наша сущность должны соответствовать тому, кто мы есть, и нашим вероисповедным книгам. В противном случае, нам не следует называть себя лютеранами вовсе. Я говорю это безотносительно к какой-либо конкретной группе или проблеме. Я считаю это принципом, который применим ко всем нам.

Но поскольку этот высокопросвещенный человек [доктор Лютер] предвидел в Духе, что после его смерти кое-кто попытается навести на него подозрения в отступлении от вышеупомянутой доктрины и других христианских артикулов, он добавил к своему большому Исповеданию следующее заявление:

Видя, что с прошествием времени сект и заблуждений становится все больше, и что нет конца ярости и бешенству сатаны, дабы впредь, при моей жизни или после моей смерти, кое-кто из них не смог в будущем подкреплять свои слова ссылками на меня и неверно цитировать мои труды, утверждаясь в своих заблуждениях, как это уже начали делать сакраментарии и анабаптисты, посредством этого сочинения я намерен исповедать свою веру, положение за положением, перед Богом и всем миром, в которой я намерен пребывать до своей кончины, после чего (да поможет мне Бог!) покинуть этот мир и предстать пред судилище Иисуса Христа. И если после моей смерти кто-либо скажет: Если бы доктор Лютер был сейчас жив, он проповедовал бы и исповедовал тот или этот артикул по-другому, ибо он недостасточно полно обдумал его, — против этого я заявляю сейчас, как тогда, и тогда, как сейчас, что, по милости Божьей, я самым усердным образом снова и снова сравнивал все эти артикулы с Писаниями [изучив их не единократно, но очень часто возвращаясь к ним, на основании Священного Писания], и часто возвращался к ним и буду защищать их с такой же убежденностью, с какой я только что отстаивал Таинство Алтаря. Я не пьян и в своем уме; я знаю, что говорю; я также вполне понимаю, что это будет означать для меня в пришествие Господа Христа при последнем суде. И потому я желаю, чтобы никто не относился к моим словам, как к шутке или пустой болтовне; для меня это серьезно; ибо по милости Божьей я неплохо знаю сатану — если он способен извращать и запутывать Божье Слово, чего же он не сможет сделать с моими словами или со словами другого человека? (Tom. 2, Wittenb., German, fol. 243)

— Формула Согласия: детальное изложение. Артикул VII: Святое Причастие, §§28-31