Владимир Ханелис, Исраэль Спектор

 

Женщина спала... А может быть просто тихо дремала, грезила, вспоминала... Женщина была стара даже по сегодняшним меркам, а тогда, во второй половине ХIX века, ее считали глубокой старухой. Ей было за восемьдесят. Догорала свеча. Ночь на улице или уже рассвело? Шторы на больших окнах старинного дома в итальянском городе Триесте плотно задернуты. В этом городе она родилась. В этом доме прожила много-много лет. Но дни ее сочтены. Женщина больна, тяжело больна – инсульт.

Рахель Луцатто (об этой женщине на снимке - наш рассказ) родилась в 1790 году в знаменитой, богатой и образованной семье итальянских евреев. Среди ее предков – раввины, ученые, математики. Об одном из них, Моше-Хаим Луццато (1707-1746) необходимо сказать несколько слов. Известный под аббревиатурой РАМХАЛЬ, он был раввином, философом и каббалистом, автором десятков книг по еврейской этике. Первый свой трактат РАМХАЛЬ написал в 17 лет. Он посвящен изучению закономерностям, которым подчиняются языки и иврит в частности. В 1743 году Моше-Хаим уехал в Эрец-Исраэль, поселился в Акко, а через три года он, его жена и дети умерли во время эпидемии. Похоронен на берегу Кинерета, рядом с могилой рабби Акивы. 

Рахель, своенравный, упорный, талантливый ребенок, получила редкое для девочки того времени образование. Она изучала иврит, математику, итальянскую литературу. В двенадцать лет добилась у родителей разрешения учить Тору вместе с братьями. 

... Свеча горит. Пламя раскачивается на фитиле... Стены в расплывчатых пятнах теней. Рахель улыбается. Она вспоминает самого любимого, самого близкого, двоюродного брата Шмуэля-Давида Луццато (ШАДАЛ). Он был младше ее на десять лет, но они выросли вместе. Уже тогда Рахель, да и все вокруг, понимали, что Шмуэль-Давид – гениальный ребенок. Он стал знаменитым профессором, философом, филологом, комментатором Библии (несколько лет назад в Израиле издан пятитомник его комментарий), поэтом, переводчиком. Они переписывались всю жизнь. Но Рахель никогда и подумать не могла, что из их писем людям станет известно о ее внутреннем духовном мире, огорчениях, надеждах, мечтах, о ее стихах...  

В четырнадцать лет Рахель стала изучать комментарии, Талмуд, трактаты РАШИ, сочинения по еврейской этике. Кроме того, она занималась столярным ремеслом и литографией. А еще через четыре года случилось невероятное, случилось чудо. Рахель стала писать стихи. То, что образованная девушка начала писать стихи, разумеется, не чудо. Но Рахель стала писать стихи на иврите, на языке, на котором вот уже две тысячи лет никто не разговаривал, на котором евреи только молились. В средние века несколько еврейских поэтов писали на иврите. Но, – это были мужчины. Рахель стала первой женщиной нового времени, писавшей стихи на глубоком, изысканном, чистом танахическом иврите! Ее поэзия умна, музыкальна, чувственна, эмоциональна. В своих стихах Рахель задавалась вопросами устройством мира, мечтала о возвращении еврейского народа в Сион и приходе Машиаха. 

... Улыбка сошла с лица больной женщины. Она вспоминала, как вошла в пору зрелости. Родители стали подыскивать ей подходящего жениха. Но она проявила строптивость. Замуж – только по большой любви. И стала ждать... Ждать своего принца. 

Наконец-то, когда ей было уже двадцать девять, и родители утратили надежду увидеть ее невестой, она влюбилась. Ее "принцем" стал двадцативосьмилетний успешный австрийский коммерсант Яаков Морпурго. Яаков ответил на любовь Рахель. Несмотря на протесты родителей (причина не ясна), Рахель снова "показала характер" и настояла на браке с любимым человеком. 

... Свеча догорела до половины и потрескивала. Лицо Рахель Морпурго стало еще мрачнее. Шторы одернули, но света от этого не стало больше . Оказалось – вечерело. 

Недаром какой-то циничный поэт сказал, что любовь гибнет в брачных объятиях. Мужчина-коммерсант и женщина-поэт, философ, малосовместимая пара. Ее не интересовали его финансовые операции. Он считал ее увлечение поэзией и философией блажью, смешной для замужней женщины. 

У Яакова и Рахели родились дети – трое сыновей и дочь. Но и с ними у Рахель не было духовной близости. Она не открывала перед мужем и детьми свой богатый духовный мир. Дети, как и отец, находили ее странной, а ее поэзию – делом пустым и ненужным. Писать стихи на иврите в середине XIX века, да еще женщине, да еще без поддержки семьи – было не только чудом, но и героическим поступком. Однако Рахель продолжала писать стихи, но только по ночам, когда семья засыпала. 

Господи! Как же ей было больно! Как же ей было обидно! Единственный человек, с которым она делилась мыслями, чувствами и стихами, был Шмуэль-Давид Луццато. Но в письмах к нему и в ее стихах (а выйдя замуж Рахель писала все меньше и меньше), чувствуется, что Рахель начала сомневаться в своем таланте. Она подписывает стихи РИМа. Слово "рима" на иврите означает "личинка", "ничтожное создание", а аббревиатура РИМа расшифровывается как "Рахель Морпурго ха-Ктана" – "Маленькая Рахель Морпурго". Иногда она ставит подпись "Юная и ничтожная". Однако спустя время Рахель снова (железный характер!) стала много писать. 

В 1847 году Шмуэль-Давид Луццато послал примерно пятьдесят ее стихотворений в журнал "Звезды Ицхака". Стихи были восторженно приняты редакцией и читателями. Имя поэтессы Рахель Морпурго получило определенную известность. Почему мы так неопределенно пишем "определенную известность? Во-первых, они были написаны на иврите, языке, на котором могла читать только образованная часть евреев. А во-вторых, Рахель писала на таком высоком иврите, что немногие из этой образованной части могли его понять. Но, с этого времени она познакомилась, стала переписываться с известными писателями, поэтами, учеными, общественными деятелями. Даже муж и дети начали воспринимать ее талант как дар, а не чудачество сумасбродной женщины. 

Рахель продолжала писать до конца жизни. Стихи и письма Мольпурго вышли отдельным сборником в 1890 году, через двадцать лет после ее смерти, под редакцией раввина Витторио (Хаима) Кастильони, поэта и ученого, с 1903 года главного раввина Рима. Этот сборник переиздан в Тель-Авиве, в 1943 году Исраэлем Змора. А не так давно в Израиле вышла в свет огромная (626 стр.) книга известного литературного критика Товы Коэн, рассказывающая о жизни и творчестве еврейской, итальянской поэтессы Рахель Морпурго. Новая книга представляет читателю ее незаслуженно забытый образ, ее интересные и сложные стихи. В них отразилась эпоха, в которой жила Рахель Морпурго. 

Может быть, Рахель Морпурго и не была великой поэтессой. Может быть, ее попытка писать на иврите в середине позапрошлого века и не была совсем успешной. Но это не было поражением. Рахель Морпурго вошла в историю как первая ивритская поэтесса нового времени. Ее поэзия – часть процесса национального возрождения, процесса возрождения иврита, его символом. 

... Свеча догорела. В комнате стало совсем темно. Лицо женщины не менялось. Воспоминания о прожитой жизни ее уже не тревожили. 

                            х х х 

На русский язык стихи Рахель Морпурго никогда не переводились. Перед вами – два ее стихотворения, впервые переведенные на русский язык. 

ЧТО ПЕЛА РАХЕЛЬ В ДЕНЬ СВОЕЙ СВАДЬБЫ 

Спасибо грозному Богу 
Не буду больше одинокой, 
Выброшу страх – 
Не буду больше безмолвной 

Юноша с прекрасными глазами 
Будет украшением моим 
Дал Господин небес 
Любовь моей душе 

Благослови день нашей радости 
Развей нашу тьму 
Приблизь приход конца дней 

Построй Б-жий Храм – 
Тогда споем новую песню 
Она поможет приходу Машиаха. 
                                                                    1824 г. 

СКАЗАНО О ТРЕХ ДЕВСТВЕННИЦАХ, 
ОБРУЧИВШИХСЯ ОДНОЙ НОЧЬЮ 

Вот сияет солнце на три вида (созданий) 
Первый дает плоды свежие маслин 
Второй – весь бурьян терна 
У третьего покрыло солнце песнь души. 
                                                              1826 г. 

Перевод И. Спектора 

 

http://newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=9987