Харуки Мураками с котом   — Ты правда меня никогда не забудешь? — тихо, почти шёпотом спросила она. — Никогда, — ответил я. — Мне тебя незачем забывать. И всё же память продолжала неумолимо стираться. Я забыл уже очень многое. Но, извлекая то, что ещё помню, я пишу. Иногда мне становится очень тревожно. Я вдруг спрашиваю себя: а не потерял ли я уже что-нибудь важное? Внутри у меня есть тёмное место, которое можно назвать задворками памяти. Вот я и думаю: не превратились ли там какие-то важные воспоминания в мягкую грязь?   Память о Наоко стиралась всё больше, а её саму я понимал глубже и глубже. Сейчас мне ясно, почему она попросила: «Не забывай меня!» Естественно, знала об этой причине и она сама. Знала, что память постепенно сотрётся во мне. Поэтому Наоко ничего не оставалось — только потребовать у меня: «Никогда не забывай! Помни обо мне!» И мне становится невыносимо грустно. Почему? Потому что она меня даже не любила. Харуки Мураками "Норвежский лес"

 

 Японский иллюстратор  Микико Нодзи (1978 г.р.) У подножия дерева

 

 

Она попала мне в руки случайно. Точнее, даже не попала, а вылетела у меня из рук, и мне пришлось подобрать её с пола. Но… обо всём по порядку.

Та самая открытка с инскриптом "Фл. А. Макарова"

В токийском букинистическом квартале есть магазинчик, который мне удаётся посещать, кажется, чаще, чем в нём появляются новинки. После того как там уже было скуплено всё, что было мне нужно и оказалось по силам, я заходил в него скорее по инерции, нежели с намерением приобрести нечто конкретное. И вот, в очередной раз перелистывая с ходу узнаваемые гравюры и перекладывая с места на место знакомые папки с фотографиями, я неловко поднял, чтобы переложить, не относящееся к моей компетенции толстенное целлулоидное хранилище европейских эротических открыток нач. ХХ века. Скользкие страницы сами собой перелистнулись, выплеснув наружу чёрно-белую фотографию. Подняв её с пола, я понял, что потянуло меня к европейской эротике не зря. Вложенная, скорее всего, в альбом не по теме, а исходя из географической привязки — японское к японскому, иностранное — в эту папку, в руках у меня лежала фотография адмирала Степана Макарова с его автографом: «А.А. Сиги на память от Фл. А. Макарова. Нагасаки (далее неразборчиво)». И на первый взгляд главной проблемой атрибуции снимка было установление личности этого «А.А. Сиги». На деле же это оказалось самым простым.

Читать далее...

«Спокойствие — это не бесчувствие, для меня это серьёзное чувство. Страдание. Однако моё тело и моя жизнь разрушаются этим самым спокойствием. Знаешь, я думаю, когда жизнь окончательно разрушена, вот тогда и наступает настоящее спокойствие. Что-то вроде листвы, лежащей на камнях на самом дне реки…»
 

Кадзии Мотодзиро   "Лимон"

 

 

 

Кадзии Мотодзиро

Кадзии Мотодзиро (1901–1932), писатель, автор двух десятков коротких автобиографических рассказов и нескольких десятков ученических зарисовок. Одним из первых критиков, оценивших по достоинству прозу Кадзии, был мэтр японской литературы Кавабата Ясунари, познакомившийся с ним в 1927 году. Широкое признание пришло к Кадзии только после смерти. Единственной книгой, опубликованной при жизни писателя, умершего от туберкулеза в тридцать один год, стала антология рассказов под названием «Лимон» (1931 г.). Исследователи называют этого писателя представителем жанра эго-беллетристики («ватакуси-еёсэцу»).

Читать далее...

«С чем же сравнить
Тело твое, человек?
Призрачна жизнь,
Словно роса на траве,
Словно мерцанье зарниц»
(Одзава Роан – учитель Дзен, 1758-1831гг.).


На противоположном конце планеты дело обстоит несколько иначе, а точнее, совсем наоборот. Страна восходящего солнца знаменита, кроме другого, еще и легкостью расставания с жизнью в сочетании с абсолютным спокойствием и душевной ясностью, обусловленной дзэнским учением об иллюзорности бытия. Вместе с этим, факт скоротечности жизни оказывал особое влияние на ее эстетическое восприятие: «чем жизнь короче, тем прекраснее». Процесс умирания физического тела не являлся концом существования его обладателя. Грядущее перерождение в последующих жизнях сомнения не вызывало. Более того, сформировался своеобразный этикет смерти, который включал в себя легендарный обряд самоубийства путем вспарывания живота заживо («харакири» или «сэппуку»).

Особое восприятие самураем смерти, овеянное легендами, воспетое в литературе и многократно засвидетельствованное яркими историческими примерами, отнюдь не являлось чем-то исключительным и было совершенно естественным явлением для всей даосско-буддийской системы мировоззрения, которая определяла человеческую жизнь в качестве звена в бесконечной цепи перерождений. Земная жизнь не представляла особой ценности. Будь то крестьянин, самурай, монах, проповедовавший учение будды Амитабы, священник секты Тэндай или нищий отшельник Ямабуси, исповедовавший тантрическое учение Сингон, все они в равной степени относились к жизни как к иллюзорному скоротечному эпизоду в бесконечной драме Бытия. В самой основе всей японской культуры лежит буддийский тезис, определяющий все сущее как непостоянное и изменчивое (мудзё-кан), достаточно точно отраженный в известном стихотворении дзенского мастера Одзава Роан – монаха Дзен РЁКАН (настоящее имя – Ямамото Эдзо,1758-1831) (см. эпиграф). В нем точно и лаконично, в своеобразной манере Дзен, изложена универсальная истина, не требующая никаких подтверждений. Трудно привести лучший пример представления о смерти, присущее самураям, видевшим своё предназначение в том, чтобы "уподобиться опадающим лепесткам сакуры", пасть в бою, "словно яшма, разбивающаяся об утёс".

Читать далее...

Япония — одна из самых загадочных стран востока, до недавнего времени закрытая для всех чужеземцев. Её самобытная культура формировалась независимо от других культур, поэтому она так непонятна и необъяснима для европейского понимания. И всё же если вы приехали в Японию не только для того, чтобы поесть суши и поглазеть на достопримечательности, но и хотели бы в полной мере погрузиться в атмосферу настоящей Японии и попытаться понять её философию, посетите театр Кабуки. Для иностранца купить билеты на его представления-то же самое, что для туриста-японца приобрести билеты в Большой театр — обязательный атрибут знакомства с культурой страны.
Читать далее...