.Байрон говорил: «Невозмож­но жить ни с ними, ни без них». Без женщин вам жить не придется — вы будете жить с ними. Я с ранней юности считал, что они дарят мужчине самые острые наслаждения, какие ему суждено изведать в жизни. Я любил первые ростки чувства, первые, встречи, первые шаги к сближению, первые уступки, «первые робкие ласки». Бойтесь лишить себя, из застенчивости или нерешительности, подобных воспоминаний. Они прекрасны. Даже на старости лет они по-преж­нему вызывают умиление. Кто не испытал юношеской любви, чувст­вует себя обделенным и никогда не утешится. Совсем не обязатель­но, чтобы эти любовные идиллии доходили до физической близос­ти. В предвкушении столько прелести, что его стоит продлить. По­святите вашу юность нежной страсти.

«Страстная любовь нелепа,— пишет Валери.— Это смехотвор­ная выдумка писателей». Монтерлан добавляет: «Разве не об этом я твердил во всех своих произведениях?» И правда, Монтерлан всегда «почитал плотский акт и презирал «сердечные излияния». Я не призываю вас презирать плотский акт — он восхитителен и «так обогащает мужчину» (Валери), но, кроме «сердечных излия­ний», существует еще подлинное чувство. Возьмите, например, Стендаля, циника, способного, однако, на безумную страсть. Же­лаю вам быть в любви таким же счастливым, как он;
Вы спрашиваете: «Но смогу ли я понравиться? И главное, смогу ли я понравиться той, которая нравится мне?» Утешайтесь тем, что женщины задают себе те же вопросы. Они хотят нравиться еще боль­ше, чем вы. Утешайтесь тем, что и они не меньше нашего томятся желанием. Тело их ждет ласки, которую хотело бы им подарить наше .тело. Если вы хороши собой, неотразимы, вас ждет больше побед, чем надо. Если вы не таковы, не отчаивайтесь. Есть некра­сивые, но приятные своей оригинальностью лица. А главное — че­ловеку галантному женщина простит любое уродство. Помните: почти всем женщинам скучно. Они бесконечно благодарны мужчи­не, который их развлекает. Я знал одного большого сердцееда, кото­рый был страшен как смертный грех» Но если он хотел добиться женщины, то осаждал ее буквально дни и ночи напролет. Он засы­пал возлюбленную записками, цветами, тщательно выбранными подарками, свидетельствовавшими о прекрасном знании ее вкусов.
Поначалу красавица возмущалась, жаловалась, приказывала ему прекратить. Потом она привыкала к этим сюрпризам и уже не могла без них обойтись. Раньше ее раздражали ночные телефонные звон­ки, теперь она ждала их с замиранием сердца, тревожилась, если поклонник запаздывал. Сердце ее было покорено. Крепость сдава­лась.
Большую роль в вашей личной жизни могут сыграть письма. Да, даже в наше время. Конечно, они верное оружие только для влюб­ленного, хорошо владеющего пером. Но любовь подсказывает сло­ва, а женщины любят комплименты. Письмо действует сильнее, чем телефонный звонок. Телефонный разговор — всегда импровиза­ция и потому далек от совершенства. Письмо может стать произ­ведением искусства, желания ваши облекаются в нем в совершенную форму. Ваша возлюбленная будет сотни раз с радостью и гордостью перечитывать прекрасную фразу, исполненную любви. В присутст­вии Роксаны Сирано робеет *, потому что считает себя уродом, но под маской красавца Кристиана пишет письма, которые готовят поч­ву для штурма и побеждают стыдливость. На самом деле Роксана любит не Кристиана, а автора писем, Сирано. Будьте сами своим Сирано; Покорив женщину, не пренебрегайте ею. Одержав победу, оставайтесь галантны: в этом залог любовного таланта. Я невольно заговорил в рифму, но сказал чистую правду. Повторяю вам, жен­щины любят, чтобы им уделяли внимание, развлекали беседой. Если этого не будете делать вы, это сделает кто-нибудь другой.
Честолюбец возразит: «У меня нет времени играть в игрушки. Работа и карьера требуют от меня полной отдачи. Женщины по природе своей пожирательницы времени; они, как вы сами говори­те, любят бесконечную болтовню. Им нравятся бездельники. Тем хуже для них! Карьера прежде всего». Честолюбец не прав и сам себе вставляет палки в колеса. Карьера? Она в немалой степени за­висит от женщин. В того, кто их любит, они вливают силы; того, ко­го они любят, они окружают почетом. «Моя карьера»,— твердит честолюбец, но ведь женщины создают и рушат карьеры. В каком бы государстве вы ни жили, какую бы профессию ни избрали, рядом с могущественным человеком, от которого зависит ваша судьба, всегда есть женщина, к голосу которой он прислушивается, даже ес­ли утверждает, что не считается с ее мнением.
И потом, к чертям карьеру! Время, проведенное с женщиной, нельзя считать потерянным. Мужской ум нуждается в общении с женским. Конечно, современные женщины не похожи на женщин моей молодости, они все больше и больше уподобляются мужчи­нам, но это всего лишь дань пошлой моде. «Они получают такое же образование; они занимаются точными науками, спортом; они имеют право избирать и быть избранными. Обращаться с ними как с низ­шим полом — своего рода расизм». Я вовсе не советую вам обра­щаться с ними как с низшим полом, я хочу, чтобы вы обращались с ними как с другим полом. В мое время у женщин были месячные, беременности, климакс. Разве что-нибудь изменилось? Психология определяется физиологией. А физиология почти неизменна...
Огюст Конт видел в женщине эмоциональное, а в мужчине дея­тельное начало. Наверно, это правда, ибо детей надо любить, уте­шать, а мужчины — это большие дети, нуждающиеся в «любви и нежной женской ласке». Женщины, говорите вы, имеют право из­бирать и быть избранными? Конечно. Но только они и в политике ведут себя по-женски. Потому что в них живет «комплекс отца»— зародившийся еще в детстве, когда их отец был главой и опорой семьи. Они хотят видеть во главе государства героя, вызывающего уважение. Не такого, как Джеймс Бонд. Это воплощение агрессив­ной мужественности оставляет француженок равнодушными. Они любят людей «степенных, солидных»...
Когда женщины борются в рядах той или иной партии, они вкладывают в борьбу всю свою душу. В республиканской Испании была Пасионария. Всякая революция порождает своих вязаль­щиц *. Всякое подпольное движение находит своих прекрасных за­говорщиц. Они предаются политике с таким же пылом, как и люб­ви. Это легко понять. Если в государстве нет порядка, женщины первые страдают от этого. Им не хватает молока для детей, мяса для мужей. Поскольку они воспитывают детей в традициях своего род­ного края, они более консервативны, чем мужчины. В Англии они сохраняют привязанность к королевской семье. Они вовсе не про­тив того, чтобы ими правила женщина. Совсем наоборот. Коро­левские беременности, роды, свадьбы, трауры трогают их. Фи­зиология роднит их со своей правительницей. Ее жизнь становится частью их семейной жизни. Но они хотят видеть рядом с королевой сильного мужчину. Такого, как принц Альберт, что был рядом с ко­ролевой Викторией.
Ваша жена окажет больше влияния на ваши политические взгля­ды, чем вы на ее. Если у вас не очень твердые убеждения, она обра­тит вас в свою веру. Она будет медленно и упорно точить вас днем и — по крайней мере в молодости — быстро добиваться своего ночью. Мужчине и в делах, и в политической борьбе приходится считаться с необходимостью. Он постоянно испытывает противодей­ствие законов и обстоятельств. Женщина чувствует себя более сво­бодной. Муж берет на себя сношения с внешним миром.
Итак, бок о бок с вами всегда будет жить существо, совершенно отличное от вас. Поначалу оно преподнесет вам много сюрпризов, порой неприятных, но желание и любовь заставят вас смириться с ними. Со временем вы станете другим человеком и, если вы любите жену, разделите некоторые ее привычки. Поначалу уступая из люб­ви, вы постепенно привыкнете не спорить. Конфликты неизбежны, но неразрешимых конфликтов у дружной супружеской четы не бы­вает. У вас останутся свои неприкосновенные сокровища: письмен­ный стол, платяной шкаф, иногда машина. В остальном вы предоста­вите жене полную свободу действий и положитесь на ее инстинкт. Для женщины не так важны доказательства, как для мужчины; она живет верой. Неважно, в кого — в бога, в близкого человека, в отца или — следствие замещения — в сильного мужчину. И это поможет вам, когда, измученный служебными неприятностями и невезением, вы станете мрачно смотреть на жизнь. «Несчастья, к которым готовишься, никогда не приходят; случается нечто худ­шее»,— говорит мужчина (Жан Ростан). «Бог даст, все образует­ся»,— говорит женщина. «Мужчина постоянно переходит от схватки к схватке. Поэтому он мыслит мощно и лаконично, сразу берет быка за рога. Власть самца похожа на всякую власть: его пригово­ры обжалованию не подлежат» (Ален). Женщина остается боль­шей оптимисткой, потому что у ее рока человеческое лицо- Ее судьба в руках существа, которое она может обольстить, убедить, растрогать, умолить. Она верит в чудеса, потому что сама тво­рит их.
Конечно, если обстоятельства заставляют женщину играть муж­скую роль, если она становится во главе предприятия или даже министерства, она перенимает манеры и образ мыслей мужчин. Но я не уверен, что этот мужской труд приносит ей такое же счастье, как совместная работа с мужем или начальником, которого она уважает. Последние несколько лет много говорят о женщине-лич­ности и женщине-вещи. Древность знала только женщину-вещь. Женщину покупали, как одежду. Пленницы составляли часть добы­чи, победители делили их между собой. Даже Пенелопа и Андрома­ха не избежали судьбы женщины-вещи *. Если бы Одиссей не вер­нулся, Пенелопе пришлось бы выйти замуж за одного из женихов или умереть. Женщину-личность породила христианская эпоха. В новое время за женщиной были признаны права суверенной че­ловеческой личности, чью свободу мужчина обязан уважать. Рыцар­ский идеал ставил женщину выше мужчины. Средневековый паладин гордился тем, что сражается за свою Прекрасную Даму.
На практике, однако, все было не так безоблачно. Не только проститутки и куртизанки, но и жены буржуа и крестьян по-преж­нему оставались рабынями мужчин. «Мы воспитываем наших до­черей, как святых, а потом продаем, как молодых кобылиц»,— говорила Жорж Санд. Она сама вытерпела в молодости немало унижений от мужа, который ее не стоил, и на всю жизнь сохранила об этом горькую память. Нынче нравы уже не те. Некоторые женщи­ны поговаривают о мужчине-вещи. Приданое, выгодная партия не привлекают так, как раньше, потому что единственное подлинное богатство — работа. В наши дни мало кто живет на средства жены. Девушка, выросшая среди мужчин, может свободно сделать выбор. Она зарабатывает себе на жизнь и вовсе не нуждается в том, чтобы какой-нибудь мужчина поскорее взял .ее на содержание.
Однако женщина-вещь не исчезла окончательно. Иные считают, что лучше потрудиться ночью, чем ходить на службу днем. Многие зарабатывают на жизнь, но зарабатывают мало и охотно принимают поддержку мужчины. Некоторые становятся объектом своего рода шантажа. Продавщица зависит от начальника отдела, актриса за­висит от продюсера, автора сценария, режиссера. Если мужчина не слишком щепетилен и предлагает женщине сделку, не все находят в себе силы устоять. Такая близость без любви рождает ненависть. Желаю вам побольше душевного благородства. Старайтесь не удерживать женщину помимо ее воли. Счастье не в том, чтобы за­воевать тело женщины (слово завоевание хорошо передает агрессив­ность влюбленного), а в том, чтобы стать ее избранником.
Брак
Вы человек современный и в ваши двадцать лет, несомненно, имеете кое-какой опыт в плотской любви. Можно ли не сгорать от желания, когда нет проходу от порнографических фильмов, эроти­ческих романов, обнаженных тел? «Бездеятельное желание рождает чуму» (Блейк). Значит, надо действовать, то есть любить. Но ваше поколение решает эту задачу не так, как мое. Во времена моей юно­сти девушек неусыпно стерегли, они сторонились мужчин, боясь беременности и позора, поэтому юноше приходилось выбирать меж­ду целомудрием (нелегкий выход из положения), любовью продаж­ных женщин (выход в те времена легко доступный, но недостойный благородного человека) и любовницей. Юноша проходил школу любви у замужней женщины, которая была старше и опытнее его. В начале 20-х годов прошлого столетия сорокапятилетняя госпо­жа де Берни пестовала двадцатилетнего Оноре де Бальзака, гений которого не смог бы расцвести без этой любви. В те времена говори­ли: «Плохо, если молодой человек женится девственником. Когда оба новобрачных ничего не знают и ничего не умеют, они рискуют раз­очароваться друг в друге и дело может кончиться разводом, а если религия запрещает таковой, брак свяжет на всю жизнь два существа, которые не понимают и не любят друг друга».
Что касается девушек, то хотя они уже не обладали смиренной покорностью мольеровских или бальзаковских простушек (кото­рым отцовская власть навязывала богатого старика или знатного вертопраха), но тем не менее весьма смутно представляли себе плотскую сторону любви. Они делились друг с другом догадками и предположениями, пытались узнать правду, и в результате выходи­ли замуж вслепую, только потому, что жених понравился родителям. Отсюда печальные истории первых брачных ночей, которыми пол­ны пьесы Дюма-сына и романы Мопассана. Если муж действовал неловко и грубо, резкий переход от сентиментальной невинности к правде животной страсти вызывал ужас и смятение, вполне естест­венные, но от этого не менее мучительные. Мне могут возразить, что так обстояло дело только в буржуазной среде, что молодые кре­стьянки были лучше осведомлены, что среди рабочих большинство браков заключалось не по расчету, а по любви. Это верно лишь от­части; нередко случалось так, что молодая служанка выходила за­муж за старого фермера, а родителям невесты рабочего был дале­ко не безразличен его заработок,
Сегодня положение дел изменилось. Самое древнее ремесло ми­ра не исчезло, но в значительной мере утратило популярность и прес­тиж. Нынче во Франции уже не купишь женщину в фирменном са­лоне, словно пару башмаков». Жилищный кризис привел к кризису адюльтера. Случайные партнеры могут встречаться в гостинице, но там не так уютно, как дома, и куда более опасно. Приятная об­становка способствовала любви; пошлая обстановка ее убивает. За­то девушки смелее отдаются молодым людям, чем в былые времена. Почему? По многим причинам. Женщина, которая работает и учит­ся, свободна и независима; посещение лекций, занятия спортом, путешествия, отдых в летних лагерях создают почву для обще­ния; общественное мнение стало снисходительнее, родители не так строго следят за девушками, как прежде; женщина теперь может либо избежать нежелательной беременности, либо вырастить ре­бенка одна. В наши дни многие женщины получили возможность обходиться без материальной помощи со стороны мужчины, им помогает государство *. По всем этим причинам многие девушки ведут себя так свободно, как в былые времена вели себя только муж­чины...
Вернемся к вам. Жениться или остаться холостяком? Помните Панурга? «— Если вы считаете, что лучше остаться на прежнем положении и перемен не искать, то я предпочел бы не вступать в брак.— Коли так, не женитесь,— сказал Пантагрюэль.— Да, но раз­ве вы хотите, чтобы я влачил свои дни один-одинешенек, без под­руги жизни? — возразил Панург.— Ну, ну, женитесь с богом! — сказал Пантагрюэль»1*. Что вам посоветовать? Не стану читать нравоучений. Мораль гуманистическая, но строгая предпишет вам быть верным и преданным, конечно сообразуясь с обстоятельства­ми и с характером своей возлюбленной. Вы не станете одинаково ве­сти себя с легкомысленной кокеткой и с девушкой, которая в вас души не чает. Короче говоря, я думаю, что после первых, неизбеж­ных ошибок вы выберете женитьбу.
Поначалу вам будет страшновато. И есть от чего. По доброй воле вступая в брак, то есть беря себе в жены одну-единственную жен­щину и создавая семью, мужчина отказывается от самого дорого­го, что дарует ему свобода. «Верность для мужчины — как клетка для тигра. Она противна его природе»,— писал Бернард Шоу. Это так. Но если бы все слушались только голоса природы, в мире не осталось бы ничего прекрасного. Никто не шел бы на смерть, защи­щая слабых и невинных, никто не сидел бы по двенадцать часов в день за письменным столом, чтобы написать роман. Значит ли это, что надо поощрять в себе трусость, жестокость, непостоянство и лень? Всякий более или менее благородный поступок требует самопожертвования. Решиться на него бывает нелегко, но иначе не­возможно жить дальше. Когда решение принято, вопрос «Удачен ли мой выбор?» уступает место вопросу «Как построить счастливую жизнь с той, кого я выбрал?». Недаром священник спрашивает у жениха и невесты, согласны ли они стать мужем и женой — ведь без этого нет ни таинства, ни брака.
Нужен ли брак? Возможно ли общество без брака, где детей бу­дут воспитывать сообща и где будет царить сексуальная свобода? Почти вся человеческая история свидетельствует о том, что это не-
1Перевод Н Любимова.
возможно. Брак не является принадлежностью той или иной страны, расы, религии, эпохи. Он один из тех неписаных законов, что ко­ренятся в самой природе человека. «Человеческие детеныши» появ­ляются на свет слабыми, растут долго, нуждаются в том, чтобы старшие передавали им свой опыт и традиции племени — отсюда необходимость создания прочных супружеских пар. Где представи­телю общины или государства взять материнскую нежность и от­цовскую строгость? С другой стороны, «брак — единственная связь, которую время может упрочить» (Ален). Физическое влечение тол­кает человека на поиски острых ощущений. Непреходящая ценность института брака заключается в том, что он сдерживает непостоян­ство человеческих страстей постоянством супружеских отношений, поощряемых обществом.
Это последнее обстоятельство особенно важно. Как ни твердо намерение любовников всю жизнь хранить друг другу верность, со­юз их разрушается, потому что общество восстает против них. Анна Каренина и Вронский искренне любят друг друга, но общество осуж­дает их, и любовь кончается крахом; Лист и госпожа д'Агу * созда­ны друг для друга, но им приходится расстаться. Если любовники упорствуют, они превращаются в «каторжников любви». Нет ничего менее свободного, чем свободная любовь. Бывают, конечно, исклю­чения, но в этих случаях либо женщина приносила свою жизнь в жертву любимому человеку (Жюльетта Друэ и Виктор Гюго)*, либо мужчина и женщина предоставляли друг другу полную сво­боду, и связывали их уже не столько любовные, сколько дружеские, приятельские отношения. Такие пары живут в добром согласии, од­нако нельзя не признать, что на подобные отношения способны только исключительные натуры. Большинство мужчин и женщин не хотят иметь своими партнерами донжуанов.
Итак, брак. Но какой? Мы сказали, что брак сдерживает не­постоянство человеческих страстей. Вначале должна быть страсть. Выберите женщину, которая нравится вам и телом, и лицом или по крайней мере не вызывает у вас отвращения. Не обязательно, чтобы ее считали красивой все, важно, чтобы ее чары распространялись на вас. Человек со вкусом может так одеть и причесать дурнушку, что она станет красавицей. В «Воспоминаниях новобрачных» Рене де л'Эсторад выходит замуж за нелюбимого и делает из него челове­ка, достойного ее любви. Впрочем, этот случай еще ничего не дока­зывает. Рене не могла бы перевоспитать своего мужа, не будь в нем соответствующих задатков. Брак по расчету оборачивается благом только в том случае, если есть надежда превратить его в брак по любви. В противном случае это брак не по рассудку, а по безрассуд­ству. Запомните: доброе сердце, живой ум, общность вкусов важнее, чем прелестное лицо. Писали, что красота сулит счастье, но красо­та тела без достоинств души обманет ваши надежды.
Правда ли, что однообразие супружеской жизни притупляет желание? Если жена будет вялой и холодной, страсть вскоре уступит место усталости и скуке. Напротив, из привычки вместе пережи­вать минуты наслаждения рождается счастье. «Большая часть мужчин,— говорит доктор ОТрэди *,— практически моногамны. Я хочу сказать, что вопреки легендам, распространяемым эротической ли­тературой, нормальный мужчина далек от того, чтобы желать всех женщин, и похож на те спички, что зажигаются только от своего коробка. Желание у него вызывает лишь определенная женщина, причем в большинстве случаев эта женщина — его собственная же­на. Если мы предположим, что для мужа лицо, тело, голос его же­ны становятся знаками, выражающими самую идею любви, мы лег­ко поймем, что жена волнует его сильнее, чем та или иная случай­ная женщина, может быть более красивая, но не пробуждающая в нем никаких воспоминаний о проведенных вместе ночах. Для чело­века, склонного к моногамии, нормальная жизнь возможна лишь в моногамном браке».