У Валентины Павловны дома порядок идеальный: тапочки строго параллельно друг другу, посуда вымыта до скрипа, а пыли... да её просто нет! Боится, наверное.
— Животные в доме — это грязь, — всегда говорила Валентина Павловна. — Шерсть везде, запах... Фу! Не понимаю, как люди это терпят.
И вот представьте её лицо, когда сын Алексей в воскресенье заявился с... котом.



Просто пришёл с работы с котом под мышкой.

— Мам, привет! — бодро так. — Тут такое дело...

Валентина Павловна стояла в прихожей с тряпкой в руках — как раз плинтус протирала. И смотрела. На сына. На кота.

— Это что? — голос у неё стал как у учительницы перед контрольной.

— Это... э-э-э... Рыжик! — Алексей поставил переноску на пол. — Знаешь, мам, тут такая ситуация...

— Какая ещё ситуация?

— Коллега уезжает в командировку. На месяц. А кота пристроить не может. Я подумал...

— Что ты подумал, Алёша?

— Ну... что можно на пару дней... у тебя... временно...

Тишина повисла в прихожей. Такая тишина, что даже кот в переноске замолчал — почуял неладное.

Валентина Павловна медленно положила тряпку на полочку. Медленно сняла резиновые перчатки. Посмотрела на сына так, как смотрят на двоечника, который забыл дома дневник.

— Алексей Валентинович, — начала она официально. И когда мама называла его по имени-отчеству, это означало: всё плохо. — Ты что, забыл, как я отношусь к животным?

— Мам, ну всего на пару дней! Максимум неделя...

— Кота в доме быть не должно уже завтра! — отчеканила она. — И точка!

Но тут из переноски раздалось такое жалобное «мяу», что даже у железной Валентины Павловны что-то дрогнуло в груди.

Совсем чуть-чуть. Еле заметно.

— Один день, — сказала она строго. — Один! И чтобы завтра утром его здесь не было. Ясно?

— Ясно, мам. Спасибо! Ты...

— Я ничего. Иди открывай эту... конструкцию. Только чтоб нигде не нагадил!

Алексей открыл переноску. Оттуда неуверенно выполз рыжий комочек — молодой кот, месяцев восьми. Худощавый, с умными зелёными глазами и белой манишкой на груди.

Осмотрелся.

Принюхался.

И пошёл... прямо к Валентине Павловне.

— Эй, ты куда? — попыталась она его остановить.

Но Рыжик уже тёрся о её ноги, мурча как маленький трактор.

— Убери его! — приказала она сыну. — Сейчас же!

— Да он же просто знакомится.

— Знакомится! — фыркнула Валентина Павловна. — Алёша, я серьёзно — завтра утром чтобы его здесь не было!

Но говорила она это уже не так уверенно.

Потому что кот смотрел на неё... Ну как он смотрел? Как будто понимал каждое слово. И в глазах у него было столько грусти, что хоть плачь.

Алёша ушёл, а Валентина Павловна осталась с Рыжиком один на один.

— Ну что, — сказала она коту строго, — запомни сразу: я тебя не звала. Ты здесь временно.

Рыжик сидел посреди коридора и смотрел на неё с любопытством. Хвост аккуратно обернул вокруг лап — воспитанный, зараза.

— И чтобы без художеств! — продолжала Валентина Павловна. — Не царапать, не гадить, не...

— Мяу? — тихо спросил Рыжик.

— Что «мяу»? Никаких «мяу»! Я занятой человек. У меня дела...

Она пошла на кухню доваривать борщ. Рыжик потрусил следом. Сел у порога и стал наблюдать.

Валентина Павловна пыталась игнорировать его присутствие. Но чувствовала — смотрит. Не отрываясь. И мурчит еле слышно, как будто колыбельную напевает.

— Что ты на меня так таращишься? — не выдержала она. — Голодный, да? — Ну... вроде у меня в холодильнике колбаса есть...

Нарезала кружочек сервелата, положила на блюдце.

— Только не привыкай! Это разовая акция!

Рыжик подошёл, понюхал, аккуратно попробовал. Потом посмотрел на Валентину Павловну и... замурчал.

— Ладно, ладно, — смутилась она. — Ешь давай...

Вечером, когда Валентина Павловна смотрела телевизор, Рыжик осторожно запрыгнул на диван. Не рядом с ней — на другой конец. Дипломатично.

— Эй! — возмутилась она. — Кто тебе разрешал?

Рыжик посмотрел на неё виновато. Но не слез.

— Ах ты! — Валентина Павловна потянулась его согнать...

И тут Рыжик вцепился ей в руку когтями!

— Ой! Больно же!

На руке выступили красные полоски. Валентина Павловна вскочила, готовая разразиться гневной тирадой...

Но Рыжик уже съёжился в комочек, прижал уши. Глаза огромные, испуганные.

— Ну что ты как маленький? — неожиданно для себя сказала она мягко. — Я же не бью...

Ночью Валентина Павловна проснулась от странного ощущения.

Тепло. На ногах.

Рыжик лежал поперёк её ног и мурчал во сне. Тихо-тихо, но очень довольно.

— Ну ты и наглец... — прошептала она.

Хотела согнать. Но... у неё спина болела уже который месяц. Особенно по ночам. А тут — тепло, приятно. Как грелка живая.

— Ладно уж, — вздохнула она. — Так и быть...

Утром Рыжик встретил её на кухне радостным мурчанием.

— Доброе утро и тебе, — буркнула Валентина Павловна. И сама себе удивилась — с котом поздоровалась!

— Ну что, опять есть хочешь?

Открыла холодильник. Там лежала рыба — вчера купила для себя.

— Может, кусочек? — спросила она у Рыжика.

Тот просто смотрел на неё зелёными глазами. Мол, ты решай, хозяйка.

Хозяйка! Ну надо же, какое слово в голову пришло!

— Не хозяйка я тебе, — пробормотала она. — Временная... содержательница.

Но рыбу всё-таки дала.

Весь день Валентина Павловна ловила себя на том, что разговаривает с Рыжиком. Просто так. Как с человеком.

— Видишь, какая передача интересная? Про природу... Тебе, наверное, любопытно?

Рыжик смотрел на экран серьёзно. Как будто действительно понимал.

— А вот эти, — показала она на леопардов, — твои дальние родственники. Только большие...

— Мрр? — переспросил Рыжик.

— Ну да, большие! Тебя бы в один укус...

Вечером под входной дверью послышалось царапанье.

— Что ещё такое? — Валентина Павловна выглянула в глазок.

У двери сидел ещё один кот. Чёрный, облезлый, с порванным ухом. Явно дворовый.

— Брысь! — постучала она по двери. — Иди отсюда!

Но чёрный кот не уходил. Сидел и смотрел в глазок снизу вверх. Жалобно.

— Ну уж нет! — замахала руками она. — Одного терплю, а двух — никогда!

И захлопнула дверь. Но когда готовила ужин, всё думала про чёрного кота. На улице холодно, дождь...

— Ладно, — вздохнула она. — Только на пять минут!

Открыла дверь. Чёрный кот осторожно переступил порог, огляделся.

— Ну что, голодный? — спросила Валентина Павловна.

Дала ему кусочек сосиски. Тот ел так, будто боялся, что еду отберут.

— Как же тебя зовут-то? — присела она рядом. — Такой худой... Черныш, что ли?

Черныш поел, поблагодарил тихим «мяу» и уселся умываться.

Прямо на ковре в прихожей.

— Эй! — возмутилась Валентина Павловна. — Я же сказала — на пять минут!

Но спустя пять минут коты уже спали рядышком. Чёрный и рыжий. Как братья.

— Ну что мне с вами делать? — простонала она.

А за окном дождь стучал по стёклам. И ветер завывал. И представила она, как Черныш сидит под лестницей, мокрый, голодный...

— Ладно, ночуй, — буркнула она. — А завтра — марш на улицу!

Но говорила уже не так убедительно.

Утром Валентина Павловна проснулась от странного звука.

Мурчание. Стереофоническое.

Рыжик лежал на её ногах, как всегда. А Черныш пристроился на животе.

Оба мурчали в унисон.

— Безобразие! — прошептала она.

Но поднимать их не стала. Потому что... хорошо было. Тепло и уютно.

— Алёша! — позвонила она сыну. — Ты как там с котом? Нашёл ему место?

— Да, мам, ищу. Сложно пока. А что, мешает?

— Да нет, не мешает... И у него еще и друг есть...

— Какой друг?

— Да так, дворовый один. Тоже голодный был...

— Мам, — осторожно спросил Алёша, — ты случайно не привязалась к ним?

— Я?! К котам?! — возмутилась Валентина Павловна. — Что за глупости!

Но, положив трубку, посмотрела на спящих котов и улыбнулась.

— Ну что вы за чертенята такие? — прошептала она. — Как же теперь с вами быть?

— Валя, ты слышала прогноз? — тётя Нина позвонила с утра. — Говорят, сегодня до минус пяти опустится!

Валентина Павловна выглянула в окно. И правда — вместо дождя повалил снег валил. Ветер завывал.

— Хорошо, что мы дома, — сказала она Рыжику и Чернышу. — А то замёрзли бы...

— Мам, это что за концерт у тебя дома? — Алёша приехал утром и остолбенел.

В квартире сидели два кота.

Рыжик важно вылизывался на подоконнике. Черныш дремал на коврике.

— Мам, а как же «кота в доме быть не должно»?

— А ничего как же! — рассердилась она. — Я что, бессердечная? В такой мороз на улицу выгонять?

Алёша сел на стул и покачал головой:

— Не узнаю я тебя, мам...

— И правильно не узнаёшь! — Валентина Павловна подбоченилась. — Была я дурой — боялась кошачьей шерсти! А они, между прочим, лечебные!

— Как это — лечебные?

— А так! Рыжик мне спину греет — боли как не бывало! Черныш на грудь ложится — давление нормализуется!

В дверь позвонили.

— Ой, это тётя Нина! — засуетилась Валентина Павловна. — Быстро всех в комнату!

— Мам, зачем прятать?

— А вдруг она подумает, что я того... свихнулась...

Но спрятать котов не удалось.

Едва тётя Нина переступила порог, как Рыжик выскочил ей навстречу.

— Ой! — воскликнула соседка. — А это кто?

— Это... э-э-э... — Валентина Павловна замялась.

Тут из кухни выглянул Черныш.

— А это кто? — глаза у тёти Нины округлились.

— Это мои коты, — вдруг твёрдо сказала Валентина Павловна. — Мои.

Повисла тишина.

— Валя, — осторожно спросила тётя Нина, — ты же всегда говорила...

— Говорила! — махнула рукой Валентина Павловна. — Много чего говорила! А потом поумнела.

— То есть как?

— А так! Поняла я, что жизнь без них — не жизнь вовсе! Скучно, пусто... А с ними — дом живой стал!

Тётя Нина присела на стул:

— Ну ты даёшь, Валь... Два кота разом...

— А что, мало? — в голосе Валентины Павловны прозвучал вызов. — Может, третьего завести?

— Мам! — ужаснулся Алёша.

— Что «мам»? Места хватит! Корма накуплю! Да я теперь готова хоть десяток взять!

Вечером Валентина Павловна сидела в кресле. Рыжик устроился у неё на коленях. Черныш свернулся на подлокотнике.

— Ну и как же я раньше жила без вас? — тихо спросила она у котов. — Как?

Рыжик замурчал в ответ.

— И знаете что? — Валентина Павловна погладила сразу обоих. — Завтра пойду в зоомагазин. Куплю вам лежанки. Красивые такие, с бортиками. И игрушки. И корм самый лучший!

Коты в ответ только мурчали в два голоса.

https://dzen.ru/a/aFP1GwpFdHSA96RM