Итак, вчера, дописав пост, я приступила к заданию по истории, – тому, что не выполнила на каникулах, – забив на все другие предметы. Осилив то, что я могла сделать с помощью своих знаний и учебника, я решила обратиться к Интернету… и обнаружила его отсутствие! Хвала Магистрам, хоть пост вчерашний успела выложить, но вот ночное сидение на просторах ЛиРу накрылось жопой. Нечего сказать – не айс, или, как сказала бы в такой ситуёвине Даша (Единорожка), писец – голубая лисичка. Мне ничего не оставалось делать, кроме как собрать портфель, почистить зубы и лечь спать, ибо попытки дозвониться в службу техподдержки, предпринимаемые мною почти до полуночи, успеха не возымели – они там все словно вымерли. Последний пункт пришёлся особенно кстати – за вчерашний день я зверски устала и спать хотела не меньше, посему отрубилась сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Провалившись в глубокий сон, я не запомнила своих бессвязных сновидений и проснулась раньше будильника, почувствовав себя так, словно и не засыпала, а только перевернулась с боку на бок – и уже пора вставать. И при этом я выспалась, пребывала в трезвом рассудке и посему сразу вспомнила о неполадках, проверила Интернет и убедилась, что он не пашет. Зато на сей раз мне удалось дозвониться в Кросснет и потребовать, чтобы максимум к полудню Интернет появился, не то я за себя не ручаюсь. С мужественной готовностью по приходу из школы подключить модемный Интернет через мобилу и сидеть через него, я позавтракала под Призрака в Доспехах и вывалилась на свет Божий. До школы меня подвёз папа – вернее, опять до хвоста устроенной дамочками за рулём пробки, которую мне пришлось обходить по обочине.
Обе Даши снова мило беседовали на скамейке на первом этаже, и с появлением меня и Кати мы поднялись на первый урок. Русичка решила отдать его под литературу, что было воистину знаком судьбы – домашка по русишу была у меня не сделана, а сидела я на первой парте с Дашей (Единорожкой) прямо перед русичкиным носом. Дашин двухтомник Пушкина, который она таскала в сумочке, оказался как нельзя кстати, когда мы заканчивали анализ любовной лирики поэта и переходили к разбору его свободолюбивой лирики. А скоро нам уже придётся учить те заветные пять стихов – надо начинать уже сейчас, когда даны списки, из чего можно выбирать. После литературы мы разбрелись по кабинетам английского, и Даша (Единорожка) бросилась составлять билет про общество, что напомнило мне о том, что я так ещё и не законспектировала билет про нобелевских лауреатов – то есть так ещё и не отсканировала его. Однако пронесло: весь урок те, кто его ещё не рассказал, этот топик рассказывали, и конспекты проверяли только у них, а я же, воспользовавшись случаем, успела сделать домашку по русскому. Отстрелявшись, я подхватила у её кабинета Дашу (Единорожку), и мы, забросив портфели на русский, отправились в буфет. Там я попробовала новые батончики мюсли – с вишней и клюквой. Надо отдать им должное – они оказались несколько более вкусными и сочными, нежели батончики с персиком или яблоком, да и пахли не так ужасающе. Когда я покончила с этой нехитрой трапезой, выяснилось, что кончились пустые стаканы, дабы можно было попить воды.
Недолго думая, я направила стопы к Татьяне Алексеевне, не обнаружила её в её кабинете, однако автомат с водой был на месте, и запить мюсли я смогла. Даша (Единорожка) тем временем ломилась к психологичке, у которой оказалось, вопреки её политике, заперто. Тогда мы пришли на русский, устроились за партой и достали тетрадки по истории, дабы сверить и списать (хоть она вчера и делала историю в течение половины первого урока труда, сделать её и сдать она, хвала Магистрам, так и не успела). Однако закончить проверку мы не успели – пришла русичка, и начался урок. Сегодня русичку пёрло на всякие изощрённости – после проверки домашки она загадала нам задачку, в которой надо было от перечисляемых слов брать ту или иную часть, составить целое слово, потом с этим словом составить словосочетание, словосочетание превратить в причастный оборот, а причастный оборот затем превратить в придаточное. Затем она вызвала двух человек к доске и заставила их составить схемы сложноподчинённых предложений с прямой речью, а апогеем урока стал графический диктант: русичка зачитывала предложения, а мы записывали их схемы. Наконец, настала история, и тут-то мы с Дашей (Единорожкой) всерьёз задумались над одним заданием в тетрадях по истории, которое единственное осталось у нас несделанным. Даже Вероника не смогла нам помочь с его решением, и тут меня осенило – я решила порыться в уже сданных людьми тетрадях, лежащих стопочкой на учительском столе. Искомое задание было выполнено только в одной из них, и мы, с удовольствием его списав, посмотрели на обложку… это оказалась тетрадь главного гопника Абрамова! Как говорится, без комментариев.
Пришед, историчка сразу же нас обрадовала, что в понедельник мы всё-таки не учимся, и официально будет считаться, что мы якобы в этот день будем находиться на лыжной прогулке в Филёвском парке. Затем она спросила у меня, когда я ей принесу работу на конкурс (здрасте, проснулась), и я ответила, что я его уже написала, уже сообщила ей об этом и уже отнесла работу в Управу. Однако ей захотелось увидеть её воочию, несмотря на заверения Даши (Единорожки), что работа хорошая, так что придётся распечатать для неё персональную копию, ибо открывать для неавторизованных свою запись в дневнике с этой работой я не буду вплоть до подведения итогов конкурса. Когда все задания были нами сделаны, мы с Дашей как ни в чём не бывало сдали тетради, а историчка раздала всем узкие полоски бумаги и распечатки с тестами. Усилиями коллективного разума мы его выполнили и сдали, и началась долгая и нудная лекция, которую я прослушала, ибо стыбзила у Даши красную ручку и разрисовывала физиономии запечатлённым в учебнике Гучкову и Столыпину. Затем мы записали краткую хронологию начала Февральской революции, и историчка отпустила нас с Богом. Упёртая Даша (Единорожка) снова отправилась с визитом к психологичке, я же снова заглянула к Татьяне Алексеевне в компании Вероники и Ани Ковалёвой. Там одна из девочек справляла день рождения и раздавала каждому из 30-ти с лишним своих однокашников по… Хэппи Милу! Представьте, в какую копеечку это влетело её родичам, учитывая то, что в бытность нашего детства мы раздавали на своём дне рождения по нескольку конфет на брата, среди которых частенько попадались дешёвые карамельки.
Смотреть на малышню, уписывающую гамбургеры и картошку фри и носящуюся с новыми игрушками, у нас, голодных девятиклассников, сил уже не было. Аня не выдержала первой и скромненько так напросилась на угощение – одна из девочек протянула нам маленькую пачку картошки, и мы с Аней взяли по одной и опустили в рот, мыча от удовольствия. После этого мы переместились на химию, где Даша (Единорожка) решительно согнала меня с Руденковского места. Мне пришлось перемещаться на своё место на камчатке, сгонять оттуда Балунова и объясняться с самим Балуновым, с Ефимом, которому казалось, что я сажусь с ним на химии для того, чтобы списывать, с Гогой, к которому пришлось пересесть Балунову, с Аней Ковалёвой, которую Балунов согнал с её места, садясь с Гогой, с Наташей и Аней Новиковой, привлечёнными шумом, и. наконец, с самим Руденко. В итоге Руденко, дубина, всё равно село где-то на камчатке, и только химичка вернула его на его законное место. Затем химичка объявила нам наши оценки за предыдущий тест (у меня три – почему не два, просто удивляюсь) и рассказала новую тему, на чём сегодняшний учебный день и закончился. Выяснилось, что физра отменяется только для девочек, а пацанов физрук потащил на какие-то общественно полезные работы. Даша (Единорожка) отправилась к своей горячо любимой психологичке, за мной же заехал папа, и я вскоре была уже дома. Интернет благополучно фурычил, и я приступила к созданию вышеизложенной части сего поста, после чего набросилась на изрядно подзапущенные ленту каментов и френдленту. Разделавшись с ними, я вышла гулять. Дальше!

Итак, вчера вечером я досмотрела Штрафбат, а дочитывать Метро уже не стала – хватит с меня «хороших» концов за один раз. Почитала журнал, послушала две своих «колыбельные» (отнимите их кто-нибудь у меня! Всё-таки соль на свежие раны – это не шибко приятно, а оторваться не могу!) да и легла спать, и снилась мне куча всякого бреда, который по пробуждении я ещё помнила, а сейчас уже нет. Будильник поднял меня к девяти часам, и я начала собираться на работу. Чёрт меня дёрнул позавтракать каким-то старым завалящим сыром – в желудке немедленно разыгралась революция. Однако когда я вывалилась на улицу, дошла до автобусной остановки, села в маршрутку и поехала к ДК, она постепенно улеглась. Пришла я, по своей привычке, за полчаса до условленного времени, и наш кабинет был ещё закрыт, а в холле второго этажа снималось кино. Осветители, операторы и прочая шушера поглядывала на скромно присевшую на подоконник меня аки удавы на кролика, и я решила ретироваться, пока меня не оттуда не попросили. Спустившись снова вниз, я наткнулась на Егора, и мы уже вместе поднялись наверх, открыли кабинет, зашли и открыли рамы, чтобы проветрить – всё пропахло изумительным духом горячих пирожков, а самих пирожков нигде не было. Затем Егор незамедлительно засел за работу, я же была ему нужна исключительно в качестве собеседника – то бишь никакой реальной помощи от меня не требовалось. Однако вскоре пришла Татьяна Владиславна, и занятие нашлось и мне – приводить в «человеческий вид» пресс-релиз, который мы вчера с Гномом накатали через пень-колоду.
Я по её распоряжению зачитала его Егору, и все мы трое пришли к выводу, что требуется сделать наш пресс-релиз менее схематичным, более живым и завлекающим и заменить в нём все труднопроизносимые и труднопонимаемые слова. С таким суфлёром, как Татьяна Владиславна, я вскоре сделала из пресс-релиза шедевр, мы скопировали его на бланк и распечатали. Потом проклятая мышь снова зависла, но на сей раз я не пустила Татьяну Владиславну ползать перед компом на карачках и просто перезагрузила утомившуюся машину, и глюк прошёл. Единственная заминка в работе над пресс-релизом произошла, когда Татьяна Владиславна отбегала на какую-то летучку и я некоторое время сидела без дела, а Егор как включил, так уже больше и не выключал какую-то усыпляющую романтическую попсу, которая ещё в какой-то рекламе постоянно звучит. Так же нас позабавила моя мама, которая позвонила мне, чтобы поинтересоваться, почему это она, проезжая мимо на автобусе, видела, как от нашего ДК отъезжают аж две «скорых помощи» (теперь мне кажется, что они были нужны для съёмок фильма). Зато когда эта работа была закончена, Татьяна Владиславна привела нашего неугомонного ветерана Кривова и заставила меня зачитать ему окончательный вариант пресс-релиза, и он остался в восторге. Следующей задачей было всерьёз взяться за сочинение номинаций, по которым будут награждать сотрудников ДК на юбилее. Совместными усилиями мы с Татьяной Владиславной написали от руки (вернее, писала я своим неразборчивым почерком, да ещё и заедающей ручкой) и их и отправились согласовывать свой креатив с начальством.
Директора ДК, Натальи Борисовны, на месте ещё не было, посему мы решили не откладывать из-за этого дела в долгий ящик и обратиться в нижестоящие инстанции. Сначала мы заглянули в 18-й кабинет, где сильно пахло крепким горячим кофе – в наш бессменный творческий отдел, где свои поправки внесла его глава, а затем – к заместителю директора Венере Хайдаровне. Подтолкнув меня к этой суровой даме, Татьяна Владиславна, спросив разрешения и не дождавшись ответа, свистнула у неё из коробки несколько конфет и одну положила в рот себе, а другую протянула мне. Пока я подкреплялась, Венера Хайдаровна так же внесла свои коррективы, и Татьяна Владиславна послала меня караулить под дверью Натальи Борисовны, пока та не придёт. Я послушно прислонилась к запертой двери, а Татьяна Владиславна подкормила меня ещё одной конфетой, пробормотав, что до Егора она её всё равно не донесёт, и побежала дальше. Я вознамерилась ждать директоршу долго и упорно, однако меньше чем через минуту Татьяна Владиславна прибежала обратно и потащила меня за собой, в коридор, так как Наталья Борисовна только что вошла в здание ДК и необходимо было перехватить её внимание раньше прочих. Нам это удалось, и Наталья Борисовна препроводила нас в свой кабинет. Пропуская меня вперёд, Татьяна Владиславна сунула мне третью конфету – я начинала себя чувствовать пуделем на цирковой арене. Наконец, директорша дала добро, и я поднялась снова наверх, где исправила и заново распечатала пресс-релиз и напечатала варианты номинаций. Задачей номер три было напечатать по уже имеющемуся плану письмо главному дядьке на районном телевидении с просьбой прислать к нам на праздник съёмочную группу.
Потом я побежала опять к Наталье Борисовне – чтобы поставила на письме свою роспись, и опять к Венере Хайдаровне – чтобы поставила на нём печать ДК. Теперь надлежало это письмо отправить ему, а пресс-релиз – в пресс-центр муниципалитета, но вот беда: Интернета в нашем кабинете по-прежнему не было. Решено было прежде, чем его настроят, воспользоваться факсом в 18-м кабинете. Так мы и поступили – я засела за факс, а Татьяна Владиславна, передав работникам отдела флэшку с пресс-релизом и вариантами номинаций, принялась посредством телефонной связи разбираться с интернетчиками. Пресс-центр телевизионщиков на мой звонок откликнулся сразу же; мне надлежало только сказать: «Здравствуйте. Пресс-центр дома культуры «Зодчие». Примите факс, пожалуйста!», потом услышать дежурное: «Стартую!», выслать факс и поинтересоваться, дошёл ли он. С муниципалитетом вышло сложнее – там было хронически занято, и сколько я ни набирала номер, короткие гудки мерзко резали мне ухо. Наконец, Татьяна Владиславна сказала мне временно забить на это дело, и я послушно покинула факс и встала рядом с ней в полной боевой готовности. Её же интернетчики довели уже до белого каления, и она орала в трубку, что за то, что они остановили работу целой редакции, она потребует с них компенсации и помешает им получить государственный тендер. Сзади ко мне подошёл Егор и поинтересовался:
- Что произошло?
- А у вас Кросснет? – вопросом на вопрос отозвалась я.
- Ну да. А откуда ты знаешь?
- Просто я тоже с ними поскандалить люблю…
Наконец, Татьяна Владиславна снова утащила нас наверх, где уже позволила себе впасть в отчаяние: до завтрашнего дня надлежало отправить свёрстанный макет свежего номера в типографию. Моё предложение воспользоваться Интернетом у меня дома было отметено, ибо типография наверняка захочет высказать свои пожелания, а внести коррективы в макет, чтобы отправить его заново, в исправленном виде, сможет только Егор – а не тащить же его ко мне домой и оставлять до позднего вечера!.. В итоге мы пока решили заняться рассылкой пресс-релиза по остальным инстанциям – в СМИ и правительственные организации. Татьяна Владиславна скопировала мне на дискету необходимые е-мэйл адреса из своего перечня СМИ, а затем я переписала на листочек факсы, хранившиеся в пузатой записной книжке Татьяны Владиславны. Дело встало за малым – на правах человека, заменяющего сегодня всё своё отсутствующее по разным причинам начальство в лице Насти, Ани и Инны, пробраться в 18-й кабинет и там нагло вопользоваться не только факсом, но и компом, на котором Интернет вроде как ещё был в целости и сохранности. Однако, сунувшись в этот самый 18-й кабинет, я обнаружила его запертым и отправилась в буфет, где и пропадали работники творческого отдела в полном составе. Глотая слюну при виде их кушаний, я попросила у них ключ от кабинета, но они заявили мне, что такового у них не имеется и что он, наверное, у администрации. Я выскочила в коридор, администраторшу на её посту не обнаружила, побегала туда-сюда, столкнулась с ней на выходе из туалета и потребовала ключ, но она сообщила мне, что он-де у охраны. Читать дальше просто обязательно!

Итак, я выздоровела… процентов на 80%. То есть горло ещё болит, но насморк почти отступил. Зато меня угораздило заразить маму ) Когда шла в школу, ещё продолжался дождь, шедший всю ночь. Спасаться пришлось капюшоном, но капюшон спасал не особенно. Первым уроком был русский, точнее литература – подготовка к грядущему сочинению по Слову о полку Игореве. Потом шизика, потом инглиш. Выяснилось, что за тест на артикли у меня четыре – и это хороший результат не только потому, что я писала на бум Лазаря, но и потому, что пятёрок в группе нет вообще. Помимо меня четвёрки у Ани Осиной (которая списала с меня), у Глеба (который списал с Ани) и у Кати (которая, как законопослушный человек, всё выучила). Так же англичанка наконец-то вспомнила про папки с топиками, посмотрела, кто сделал, а кто нет, и на этом дело закончилось. Диктант же снова был перенесён на более благоприятные времена (по гороскопам она, что ли, сверяется?). Затем наступила химия, на перемене перед коей Руденко нашло на полу кусок копчёной колбасы, кинуло мне его сзади на волосы и выбежало из класса. Я подстерегла его с этой злосчастной колбасой возле двери, однако девчонка, заглянувшая в класс, видимо, по его просьбе, явно его предупредила, поскольку он влетел в дверь, как пробка из бутылки, и я, естественно, промахнулась, когда совершила жалкую попытку швырнуть ему колбасу в морду. Кусок улетел куда-то за шкаф, однако не был забыт: Руденко ещё долго всем рассказывало, что я его «чуть не съела», а эти самые все, в свою очередь, сочли верхом остроумия по очереди меня спросить, «вкусная ли колбаска».
Химичка убила весь урок на проверку домашки и наставила кучу двоек, однако меня пронесло (и неудивительно – кто меня на последней парте-то углядит, я ж не из самых высоких в классе!). На истории мы написали небольшой тестег по пройденной теме Первой мировой. Что-то я помнила, что-то забыла и попробовала подглядеть в тетради, чего там не было – постаралась выдумать максимально правдоподобно. Да-с, товарищ Феникс, надо не только конспект читать, но и параграф-с. А то у вас склероз на даты врождённый-с… Далее была литература, точнее пол-литературы и пол-русского. На второй половине мы русичка попыталась подготовить нас к грядущему диктанту, однако это у неё плохо вышло. Затем перед нами, «французами», встал вопрос, в каком кабинете у нас будет урок. Зайдя в учительскую заглянуть в расписание, мы узнали, что фамилия нашей хренцуженки – Пысенко . Я подарила ей учебник «Джуниор», а она подарила мне «Синюю птицу» за 9-й класс – причём не только учебник, но и рабочую тетрадь. Весь урок мы что-то списывали с доски: какие-то спряжения глаголов, какие-то вопросительные слова и прочую ерундовину – как и в прошлом, и в позапрошлом году. Когда хренцуженке казалось, что мы уже всё списали, она начинала диктовать перевод, но никто за ней не поспевал. Я снова сидела с Дашей (новенькой – здесь и далее примеч. спешл for Трупер), которая очень хотела заболеть и посему просила меня на неё подышать. Сзади нас примостилась Аня Новикова, посему беседа не прекращалась ни на секунду – о мультиках, о собаках, об успевших понравиться Даше пацанах из нашего класса (не буду разглашать сей увлекательный список, дабы и у стен есть уши, а у открытого блога и подавно) и на прочие невинные темы.
Даша сообщила, что уже заглянула в конец последней книжки о ГП на английском языке и выяснила, что пафосный очкарик не помрёт, а будет жить долго и счастливо (буу, я так не играю. Любой уважающий себя литературный персонаж, коли мнит себя главным героем произведения, просто обязан дохнуть в финале!), зато помрёт один из близнецов – Фред Уизли (а жаль – вдвоём они прикольнее, чем в единственном экземпляре). Я же, в свою очередь, поведала ей о трагической кончине Снейпа, что её, правда, не особо огорчило – скорее наоборот. Таким макаром очередной учебный день завершился. Не помню, на какой из перемен я бегала в буфет, однако ни жрать, ни пить там было нечего: соблазнительные сосиски в тесте только выдавали «бесплатно питающимся», но не продавали. В надежде хоть на какую-нибудь трапезу я сунулась к татьяноалексеевновским первакам, не застав саму Татьяну Алексеевну, однако оказалось, что им больше не приносят завтраки в класс и они тоже ходят в буфет. Обломившись с хавчиком, я хряпнула стакан водички (хоть автомат с оной у них в кабинете имелся!) и вернулась в буфет несолоно хлебавши. Там я купила какой-то шоколадный батончик (знаю, что гадость, но жрать хотелось очень – позавтракать-то я сегодня не успела!), который оказался снаружи покрытым мерзкой белой глазурью, а внутри напоминал по вкусу кокосовое мыло, и всё равно не осилила его до конца. Когда я возвращалась домой, дождя уже не было, то есть ничто не отвлекало меня от общественно полезных дум, однако зайти в книжный в Трамплине я всё-таки забыла. И очень опрометчиво: в противном случае я смогла бы купить контурную карту, по которой задана домашка по географии – и не на когда-нибудь, а на завтра! Когда я обнаружила сию запись в дневнике, переться туда было уже лень, а посылать маму – жестоко. Значит, будь что будет!..
Однако на этом инциденте проблемы с выполнением домашки на завтра не закончились: выяснилось, что номера по геометрии заданы из прошлогодней части учебника, рассчитанного на три года, а вот мой свежекупленный решебник к этому учебнику был рассчитан только на один год – этот. Решебник же, соответствующий заданиям для восьмого класса, был мною в прошлом году триумфально выкинут. Таким образом, пришлось забить и на геометрию, ибо причины, по коим старый решебник не был приобретён мною в книжном, изложены выше, а соображать что-либо собственными мозгами – выше моих угасающих сил. В довершение всех бед к половине восьмого у меня сдох кабельный Интернет, и мне пришлось передислоцироваться в соседнюю комнату, к Интернету мобильному; оттуда, собственно говоря, к вам и пишу, посему и картинки не выкладываю. Попутно смотрю документальный фильм об 11-м сентября… это очень тяжело, но очень интересно…

Вчера, вопреки всяческим опасениям, я успела всё сделать до десяти и легла спать с чистой совестью. Впрочем, просыпаться всё равно было тяжко – всё-таки каникулы мне бы сейчас не помешали!.. На автобусной остановке я встретила Аню Чубарь, и мы взяли штурмом подъехавшую маршрутку. В битком забитом салоне пришлось стоять, причём я держалась за спинки кресел, а Аня держалась за меня, но на поворотах нас всё равно заносило. Возле ДК нам пришлось выйти, чтобы выпустить людей, и Аня подбивала меня пойти до школы оттуда, но я отказалась. Вторично мы вышли у Рамстора и уже оттуда двинулись кратким путём, через дворы, в родную шарагу. По дороге подхватили Пушкина, который в этом учебном году раньше ещё ни разу в школе не появлялся, выросшего и загоревшего. Первым уроком была алгебра, потом геометрия, в конце которой мы написали какой-то небольшой тестик на повторение, где я выбирала ответы на бум Лазаря. Далее следовал русский; я выложила на парту дневник, учебник и тетрадь и вышла в коридор. Возвращаюсь со звонком – тетради нет! Кого ни спроси – никто не в теме. И это при том, что я всегда даю списать – при условии возврата, конечно. Но кому могла понадобиться подписанная, начатая тетрадь?.. Так что надеюсь, что вернут.
Хвала Магистрам, что треть урока мы проверяли домашку (кто по тетради, а я – по учебнику), а другую треть заняла… эвакуация: звонок несколько раз прозвонил учебную тревогу, мы покинули класс, спустились по лестнице, вывалились на улицу, там немного постояли и вернулись в кабинет. С началом последней трети урока нам раздали прошлогодние диктанты, и я смогла писать на обратной стороне своего листочка, ибо вырывать листок мне было неоткуда. Потом мы отправились в нашу подвальную раздевалку – в повестке дня значилась физра. Там покрасили стены, вместо старых драных кресел аккуратно расставили вдоль стен стулья, вырвали из стены крюки для одежды и закрасили окно из толстого бутылочного стекла, не выходящее никуда. Там сразу стало как-то неуютно, как на рабочем столе, с которого убрали всё «ненужное» без твоего ведома. Когда мы переоделись, Костик погнал нас на улицу. Выяснилось, что Денис у нас теперь тоже гот – у него майка с логотипом Bullet for my Valentine )) В дверях я столкнулась с Татьяной Алексеевной и сообщила ей, что в случае если я замёрзну, я завещаю её ученикам свои учебники.
Однако на улице оказалось совсем не холодно – по крайней мере, я не замерзала в своей майке, стоя столбом, а когда физические нагрузки начались, так вообще вся взмокла. А стояла столбом я весьма удачно – уже не в конце строя, как в прошлом году, а где-то посередине, между Вероникой и Дашей. Физические же нагрузки состояли в том, что мы сначала немного побегали кругами «в медленном темпе», так что мы с Дашей периодически издыхали и переходили на быстрый шаг, потом «размялись» так, что у меня всё заболело, и, наконец, попарно пробежали сперва по 30, а потом по 60 метров. Я оба раза бегала в паре с Жибек, и она обгоняла меня с первых же шагов, потому что мои ноги стали как пластилиновые и постоянно самовольно подгибались. Доплестись до школы я ещё худо-бедно смогла, а вот подниматься сразу же по лестнице было выше моих сил. Посему я заглянула в буфет, убедилась, что жрать там нечего, и слила все свои жалкие средства на бутылочку ФХ. Утолив жажду и снова почувствовав себя человеком, я присоединилась к Даше, Кате и Ане в визите к Татьяне Алексеевне. У её мелюзги уроки уже кончились, и завуч младших классов пыталась утащить тех, кого не забрали родители, на продлёнку, а те упирались, так как ещё не доиграли в конструктор.
Вскоре зазвенел звонок, и мы рванули на пятый этаж и даже успели оказаться там раньше биологички. Настроение у оной было хорошее, посему мы записали несколько заезженных фраз – основы основ биологии, по её мнению – и она начала распространяться на отвлечённые темы. Не прошло и половины урока, как она нас отпустила, взяв с нас слово, чтобы мы не шумели – а то директриса нас запалит и ей попадёт. Мы разбрелись по своим кабинетам английского, и я устроилась на той парте, которой Глеб вчера пытался меня задавить, а Лёха уселся рядом и всю перемену доставал меня светской беседой. Не помню, какие темы мы поднимали, но он даже обещался стукнуть мне в аську, дабы продолжить сию увлекательную дискуссию. Кстати, сказав «всю перемену», я сильно преуменьшила: прошла едва ли не половина урока, пока англичанка, так и не дождавшись вконец спятившего звонка, не впустила нас в кабинет. На первом инглише мы проверяли домашку, записывали новое правило и прочей ерундой страдали, между инглишами мы с Дашей слушали всякое-разное-гатишное по её плёеру и болтали за жизнь (оказывается, у неё есть не только Найтовская, но и Бурзумовская майка… я скоро помру от зависти!), а на втором инглише подчёркивали слова для огромного, просто бесконечного диктанта.
Будет он уже в пятницу, равно как и тест по новому правилу и пересказ текста. Так же на пятницу у меня так ещё и не прочитан Мольер (в библиотеку уже сходить некогда, ппц!), а на завтра не куплены атлас и контурная карта по географии. За мной заехал папа, и пока я пожирала жареную рыбу с жареной картошкой и сырокопчёными пивными колбасками, он поставил мне мой дачный комп. Я перетащила на него все необходимые файлы с убитого компа (как выяснилось, у него полетел винчестер – а ведь ещё и месяца не прослужил!), захотела вылезти в тырнет – а его и нету! Звоню в техподдержку – не отвечают, как вымерли! А тут как раз звонит выпред Аня: дескать, я должна ей до пяти либо скинуть на мыло, либо занести в ДК свой репортаж с фестиваля русской гармошки. Переться куда-либо мне было совершенно не с руки, посему мы с папой совместными усилиями подключили тырнет через мою мобилу к его компу. Таким макаром я скинула Ане свой материал и полезла в ритме сердца улаживать Лирушные дела и попутно списывать алгебру с решебника. Ради интереса попробовала зайти на сервак Кросснета – выяснилось, что он вымер как вид! Папа не поленился съездить в их офис и выяснить, что у них случился пожар (не понос так золотуха, мать их так), и что дескать к вечеру всё починят.
Однако не починили. Сделав уроки и выбравшись из тырнета, я повалялась малость на диване с закрытыми глазами (а то они от глядения в такой огроменный монитор, что у папиного компа, и повылазить могут), поковыряла макароны, пялясь в телек, сделала химию на пятницу, разложив учебники и тетради на табуретке и согнувшись над ней в три погибели – да и вернулась в сетку, дабы успеть выложиться до новостей, посмотреть их – и на боковую. Смерть как спать хочу, так что пардон – пикч сегодня не выложу и новых читателей, если таковые имеются, не поприветствую )

Вчера вечером, когда я просматривала сайт МГЛУ, мой комп повёл себя по-свински: вырубился и пустился перезагружаться бесчисленное количество раз подряд (говорил же мне гороскоп – быть осторожней с техникой!). Ни на какие комбинации кнопок на клаве он не реагировал, при нажатии кнопки на блоке выключаться не желал, а времени, чтобы с ним возиться, у меня не было – часы зашкалили за десять вечера, и меня гнали спать. Пришлось вырубить питание у зловредного агрегата и приниматься за переселение в мамину комнату – ибо папа опять работал ночью. Перед сном мы о чём-то поболтали – мама даже рассказала мне «сказку на ночь» про Мелифаро, Кенлех и Макса – а стоило мне отвернуться зубами к стенке, как моя непоседливая муза застала меня врасплох и подкинула целый куплет, который я непременно забыла бы, если бы не приняла меры. А меры были следующие: я пожаловалась маме на эту экстравагантную барышню, выбралась из-под одеяла, сбегала в свою комнату, достала из портфеля блокнот и ручку, записала куплет и вернулась с ними к маме, захватив так же и мобильник – для подсветки на тот случай, если одним куплетом дело не ограничится.
Однако моя муза быстро поняла, что для неё аудиенция окончена, и дисциплинированно ретировалась, а я отрубилась. Разбудив меня поутру, мама не могла поднять меня минут пятнадцать, да и позавтракала я не то чтоб быстро, ибо напала на канале Спорт на мультик про Рэдволл и с удовольствием вспомнила детство. Благо маршрутка приехала сразу же, как только я ступила на территорию автобусной остановки, и вовремя довезла меня до метро. По дороге в школу я не обнаружила вчерашнего дядьки и пришла к выводу, что он всё-таки спал. Что было перед первым уроком – типа историей – я помню плохо, вернее вообще не помню, если честно. И вспоминать бесполезно, ибо в это время я, очевидно, досыпала своё. Факт, что вместо истории оказалось обществознание и ни учебника, ни тетради у меня не было, так что пришлось вырывать листок из какой-то тетради. Потом мы попёрлись на английский, перед кабинетом коего было аццки холодно торчать. Пока англичанка нас не впустила, мы с Дашей согревались наушниками с Кипеловым – по одному на двоих, по традиции.
Английских было два, между ними мы снова слушали Кипа, рядом стояла Аня Чубарь и слушала какое-то эмо, и таким макаром мы втроём умудрялись о чём-то болтать и обороняться от Глеба, который безуспешно пытался задавить меня стоявшей рядом ничейной партой. Так же оказалось, что я едва ли не единственная сделала домашку по инглишу, посему схлопотала пятёрку. После инглишей настала алгебра, проведённая в кабинете химии. Перед уроком мы пристали к новенькой Даше – дескать, пусть расскажет о себе. Оказалось, что она, можно сказать, «сельский житель» (здесь и далее в кавычках – цитаты её рассказа), совсем «одичавший», так как «единственное развлечение – сельский магазин», а до Москвы – 40 минут езды на авто без пробок. Так же она сказала, что у неё обычно много щенков бернских зенненхундов, коих разводят её родители, а сейчас «только два осталось».
- Только два? – переспросила я. – Ты их ешь, что ли?
- Вообще-то раньше в Швейцарии бракованных щенков мариновали и ели, - просветила нас Даша. – А у нас двух бракованных щенков папа хотел утопить, но я не дала…
После алгебры была геометрия; на двух этих уроках не возникло никаких проблем, кроме двух, совсем пустяковых: во-первых, когда я пришла с перемены, у меня не обнаружилось пенала, но Глеб вскоре нашёл его в своём портфеле; так же никакие ручки не желали писать по лощёным обложкам моих новых тетрадей, и пришлось буквально процарапывать по ним своё имя. Опосля геометрии мы с Дашей и Аней спустились на географию, бросили портфели и пошли в буфет. Там я заправилась пятирублёвой булочкой с маком (просила вообще-то ром-бабу, но в буфетной спешке жаловаться не приходится). Пользуясь лояльностью географички, все сели как захотели – так, Аня пересела к Юле, освободив место рядом с Никитой, и я перебралась от Абрамова туда, выбрав из двух зол меньшее. Они некстати повздорили с Ковалёвой и принялись колошматить друг друга моим пеналом, но пару раз задели и меня, так что пенал я у них отняла. Аня проинтуичила довольно-таки быстро – швыранула в Балунова мой дневник. А он в неё. А она снова в него, а он увернулся, и дневник улетел к Даше. Даша бросила его мне, но попала по голове Анжелике. Подобрала его Юля и спросила, чей это дневник. Я успела ответить, что мой, но не успела ответить, что кидала не я – дневник полетел в меня. Я увернулась, и он попал в Аню… детский сад – штаны на лямках, ей-богу!.. По традиции, на географию к нам зашла психологиня, поагитировать нас ходить к ней на психотренинги. Абрамов начал ей мешать своими комментариями, и эта милейшая девушка возьми и выдай:
- А у Абрамова до сих пор детство в жопе играет.
- «Жопа» - красивое слово, - встряло Руденко. – Я его в блокнот запишу.
- Ты только через О напиши, а не через Ё, - серьёзно посоветовала психологиня.
Все легли в ха-ха, представив себе, видимо, страшное существо жёпу.
Когда психологиня ушла, утихомирить класс было уже нереально.
- Спорим, - говорю Балунову, - что географии не будет?
- Будет!
Географии не было – был весьма продуктивный диалог географички с классом на самые разные темы. Со звонком говорю Балунову:
- Ты проспорил, гони десятку!
Но тот упёрся – и ни в какую: мол, я с тобой на деньги не спорил и не собираюсь, ибо бесполезное это дело!
- А мне Аня как раз десятку должна и всё никак не отдаёт, - нашлась я. – А парни должны за девушек платить!..
Однако и этот аргумент не прошёл – материальной выгоды из своей интуиции я не извлекла. Зато после географии с чистой совестью пошла домой: седьмой урок, хренцузский, отменили, и «французы» сделали ручкой «немцам», у которых урок был. По дороге к метро со мной увязался Лёха, и мы увидели-таки случайно вчерашнего бомжа: бедолага всё-таки помер, и кто-то отволок его с дороги в кусты, да так и бросил там валяться в пугающе-неестественной позе. Наконец, я пришла домой, вернула компу питание, и он тут же самостоятельно включился и продолжил бадягу с перезагрузками. Никакие средства не помогали, и я решила забить на взбесившуюся технику до папиного прихода. Приволокла из его комнаты другой блок, подцепила к нему инетернет-кабель, питание и монитор, свободные клаву и мышь – и готово! Поменяла настройки и полезла было в сеть - а её бац! и нету. Звоню в техподдержку, а там мне и отвечают: да, действительно, неполадки по вашему адресу имеют место быть, если до вечера не исчезнут - вызывайте мастеров. Ага, думаю, щазз! Звоню главному менеджеру, прошу подошедшую к телефону тётеньку (видимо, секретаршу) его позвать, а та, видите ли, не знает такого и вешает трубку. Когда я набирала номер во второй раз, тырнет ожил. Сначала он был медленным и аська не работала, но со временем всё стало как прежде. Перелопачивая ЛиРу и попутно делая на завтра уроки, я увидела, что моему папе по майл-агенту пришло письмо с ЛиРу. Оказывается, он там зарегался под ником «Эпштейн» - насколько я поняла, не столь для того, чтобы вести дневник, сколь для того, чтобы получить доступ к моим записям, закрытым от неавторизованных.
Поначалу я психанула и удалила свой днёв, но потом поразмыслила трезво, восстановила его и забила родного батю в игнор-лист. Конечно, мы договаривались, что он сможет читать мои повседневные записи, иначе Интернета у меня не будет. Но с другой стороны, хоть он это и отрицает, мы договаривались так же и о том, что регистрироваться на сервере он не будет, дабы я могла некоторые записи от него закрыть. Если что – мама на моей стороне, но если это не поможет, знайте: о моей нехитрой жизни можно узнать от меня по аське, мои глупые стихи можно прочитать на stihi.ru. Итак, я сделала русиш и инглиш, но сделать самостоятельно алгебру мне было не под силу – нужен был решебник. Пришлось вытряхиваться на улицу и держать путь в книжный. Так как книжный на Ярцевке был уже закрыт, пришлось ехать в Трамплин. И на пути от дома до метро, и на пути от метро к дому маршрутка, умница, подъезжала сразу же, как только я подходила к остановке. В трамплиновском книжном было много народу, но я сначала заняла очередь, а потом уже сбегала за нужным решебником. Пока моя очередь подходила, я истекала слюнями над полкой с новинками: хотелось почитать «Похороните меня за плинтусом» или «Гастарбайтера», а лучше и то и другое сразу, чтобы представление о современной литературе сложилось наиболее полное, но денех не было, так что на созерцании обложек знакомство с сиими книгами для меня закончилось. Итак, затарившись решебником, я вывалилась из маршрутки у универмага, закупилась фруктами в стоявшей рядом палатке и до дома дошла пешком. Там, погуляв с собакой, я списала алгебру с решебника, пока мама гуляла с бабушкой. Потом настали блаженные минуты отдыха – я поужинала, написала пост, вставила в плеер Carpathian Forest… однако стоило мне зайти на сайт МГЛУ, на то самое место, на котором остановилась вчера, как комп… полез перезагружаться!!! Благо одного раза ему хватило, но я больше не стала рисковать ))

Вчера вечером я снова почитала немного журнал и легла спать у мамы. Несмотря на то, что заснула я где-то во втором часу, уже на рассвете я проснулась и вперила нетерпеливый взгляд в мамину спину, ожидая, когда она хоть немного пошевелится, чтобы можно было её ткнуть и разбудить. Удалось это мне только часов в десять, когда пришёл папа и собак возвестил об этом всему дому заливистым лаем. Вскоре мы с папой уже водрузили мне на стол мой дачный комп, подключили к нему мобилу, и я по-старинке полезла в Интернет. Страницы грузились страшно медленно, аська не желала подключаться, и тут меня осенило: я включила второй комп и полезла в аську оттуда. Без особой надежды проверила Интернет – и о чудо: он заработал! Пока я завтракала и улаживала свои ЛиРушные дела, мастера из Кросснета всё-таки заявились, потоптались в прихожей и отправились на крышу возиться с кабелем. Вернулись в нашу квартиру изменять настройки они уже в моё отсутствие: я поспешила ретироваться на улицу. Без особой цели я снова почапала пешком до метро, потом доехала до Киевской, а оттуда – до парка Победы.
Полежала на брюхе на бордюре фонтана, вглядываясь в золотистые солнечные блики на поверхности воды, съела мороженое с виноградным шербетом, попялилась на строителей, устанавливавших сцену для грядущего концерта в честь Дня города, и скейтеров на ступенях музея, и… пошла на железнодорожную станцию Москва-Сортировочная. Я влюбилась в это местечко ещё весной, когда случайно оказалась там в первый раз, и теперь безошибочно нашла дорогу, купив по пути бутылочку ФХ и пачку сушёных кальмарчиков. Поднялась на мост, коромыслом нависший над путями, полюбовалась на открывшийся передо мною роскошный индустриальный пейзаж, проводила два поезда, – из Львова и на Калугу, - и сфотографировала тени от стоявших рядом людей, падающие на пространство между шпалами. Потом я спустилась на платформу, прошлась до следующего моста, разглядывая стоявшие по правую руку грузовые вагоны, поднялась на этот мост и вернулась на землю обетованную. Увидела, что стены, находящиеся под этим мостом, закрасили – а ведь именно ради граффити на них я и попёрлась именно на этот мост, и никакой другой.
Зато возле этих стен крутилось трое очаровательных дворняжьих щенков, которые доверчиво смотрели на меня снизу вверх глазами, в которых застыл вопрос: «А случайно не ты – мой хозяин?». Когда я вернулась в парк Победы, там бушевал сильный ветер, и даже мне, в моей застёгнутой на молнию кожаной куртке, стало холодновато, и я принялась отчаянно шмыгать носом. Решив по обложившим небо тучам, что должен начаться дождь, я попыталась было укрыться в музее, однако выяснилось, что каждый последний четверг месяца у него – санитарный день. Тогда я пошла за музей, к аллеям парка, но там было безлюдно и неприглядно, и я повернула назад, к метро. Сообразив, что если я поеду от Киевской, мне придётся стоять до самой своей Молодёги, я сделала пересадку на родную ветку на Смоленке и ехала сидя. Ну что сказать… порадовали за весь сегодняшний день две милых бытовых сценки. Первая: в метро напротив меня сидит дядька, весь такой из себя брутальный – в чёрной майке, руки от плеч до кистей протатуированы, небритый, из наушников что-то грохочет.
Глаза закрыты – типа дремлет. А справа от него сидит маленькая сухонькая старушенция – в больших очках, крашеные в оранжевый волосы завиты мелким бесом, воротник простенького пальтеца застёгнут до самого носа. Ей нипадецки хотелось спать, глаза закрывались, голова падала на грудь, но она невероятным усилием воли заставила себя сидеть прямо. В таком положении она, видимо, и заснула, ибо начала клониться набок согласно направлению движения вагона и наконец… уютно положила голову брутальному дядьке на плечо. Он на это никак не среагировал – словно не почувствовал даже… Вторая: на лавочке на Поклонке сидят две эмогерлы, молча скорбят и дружно курят. Поблизости наворачивает круги шкет на роликах, в чёрной майке, на которой белое слово «emo» перечёркнуто в красном круге, и тут подъезжает к ним. Напрягаю слух – насколько далеко он их пошлёт? И вдруг они принимаются мило щебетать и втроём куда-то направляются. ППЦ! Вобщем, пообедав и позавтракав, я сейчас буду доделывать английский. Планирую добить отсканировку текстов за сегодняшнюю ночь, а за завтрашний день написать все сочинения. Ведь послезавтра уже кончится лето… не верится блин )
А новой ПЧ добро пожаловать! Посолонька, мы вместе! ))

Вчера вечером, так как папа работал ночью, я перебралась в комнату мамы. Было уже слишком поздно, чтобы что-либо слушать, посему я просто прочитала свой комикс, и мы легли спать. Что мне снилось, мне не удалось запомнить – а что вы хотите: в городе это весьма редко получается! После завтрака я вывалилась на улицу – устраивать тест-драйв новым кроссовкам и куртке, а заодно заплатить за Интернет. Сначала ноги понесли меня в Сбербанк, но я вовремя вспомнила, что по квитанции платежи ходят неделями, и решила проверить, не появился ли мой провайдер в списке стоящего в универмаге автомата. Поворачивая к нему, я мысленно надеялась, что своего Кросснета в списке не обнаружу и мне придётся переть в его офис в Крылатском – естественно, пешком, ибо охота погулять была неимоверная. Однако автомат как миленький позволил мне оплатить Интернет со своей помощью, и необходимость тащиться на край света отпала сама собой. И я отправилась гулять – то есть двинулась пешком до метро. Шла долгим путём – мимо родного ДК, потом через дворы, потом мимо рынка. Спустившись в подземку, я поехала… ну да вы и сами всё знаете. Да, на Арбат, конечно.
Доехала до Арбатской и пошла до Смоленки, купив стаканчик настоящего арбатского сливочного мороженого – самого, если не единственно, вкусного из всех, что я знаю. Вскоре моим глазам предстало непривычное зрелище: целый торговый ряд палаток, торгующих всяческими изделиями народных промыслов. Напротив палаток расположились нехитрые аттракционы – деревянные качели, карусели и ходули. Вместо традиционного матёрого ворона Луня в глаза бросился другой, помоложе и потощей, и сидел он на руке незнакомого мне парня – совсем не трушного, а скорее кавайного, блондинистого и такого же тощего и молодого, как и его ворон. Хозяин Луня обнаружился в нескольких метрах оттуда, с соколом на руке. Узнать его со спины можно было только по хаиру: на сей раз он прикинулся как-то по-фолковски, чтобы соответствовать антуражу раскинувшейся вокруг него кутерьмы. Он был в центре внимания: возле него толпились стайки молодёжи, желавшие сфотографироваться с соколом. Ну, думаю, а я чем хуже? Когда народ малость рассосался, я подкатила к этому искушённому орнитологу, доставая верный Олимпус.
- А сколько стоит, - спрашиваю я опосля взаимных приветствий, - с птичкой сфотографироваться?
- Сто рублей.
Нифига ж себе наглость! И это при том, что мы здороваемся с тех пор, когда он ещё не отрастил пузо и бороду и скромно ютился возле зоомага!
- Даже на свой фотоаппарат? – уточнила я.
- Даже на свой.
Нее, думаю, за такие деньги я себе своего сокола куплю!
- А подержать хоть бесплатно?
- Подержать – бесплатно.
И на том спасибо!.. Сокол благополучно перекочевал с руки хозяина на мою. Он оказался совсем не тяжёлым, и длинные крючковатые когти на жёлтых пальцах, сжавшие ребро моей ладони, совершенно не царапались. Продемонстрировав мне свой благородный профиль, пернатый хищник внимательно посмотрел на меня своими умными серыми глазами и равнодушно отвернулся. Я вернула птицу хозяину, который успел мне сообщить, что ярмарка – событие не постоянное и продлится до второго сентября, и пошла дальше. Из-за палаток, поставленных в ряд вплотную друг к другу, к Стене было не подойти, но, очевидно, там никого не было, так что я поленилась идти в обход. На наличии ярмарки сюрпризы не закончились: помимо завсегдатаев Арбата - одиночных исполнителей и укомплектованных коллективов – появился один новичок (по крайней мере для меня – меня же всё лето здесь не было): харизматичный металлюг средних лет, игравший восхитительные сольняки на электрухе. Однако самым впечатляющим зрелищем дня стала троица байкеров на восхитительных чопперах, неспеша проехавшиеся из какого-то переулка до туалетов, дружно спешившиеся и занявшие соседние кабинки. Не удивлюсь, если они и спят на них – по крайней мере, на их месте я бы именно так и поступила!
Когда я уже приближалась к финишу своего маршрута, заунывные напевы издалека возвестили меня о приближении шествия кришнаитов. Этот миниатюрный парад гордо прошествовал мимо меня, а я нырнула в Макфак – пока не пристали со своими книжечками да просвирочками и не пришлось применять против них ненормативную лексику. Там я схавала свинбургер и приобрела бутылку тоника – такого ледяного, что зубы ломило, и, конечно, невероятно вкусного – я же отвыкла от всякого рода газировок за дачный сезон! Наконец, я уже готова была спуститься в подземку, как я вспомнила о находящемся поблизости храме, который раньше был закрыт, а весной его поставили на реконструкцию; возможно, думала я, она уже закончилась и храм открыли. Уже издалека стало ясно, что строительство продолжается, но я всё равно обошла его кругом, выискала наиболее удачное место для съёмки и сфотографировала его золотые купола, до коих не дотягивались леса. Потом я поехала домой, а когда приехала, обнаружила, что на моей родной станции идёт дождь… да куда там «дождь» - настоящий ливень!
Это было здорово, просто замечательно, хоть и холодно: пока дождалась маршрутки, вся замёрзла. Впрочем, когда я добралась до дома, дождя уже и в помине не было. Зато в родной квартире меня подстерегали более серьезные проблемы: отсутствие Интернета. Вернее, Интернет-то теоретически был подключён, и аська работала без помех, однако ни одна страница не открывалась. «Сервер не найден» и всё тут! Входишь автономно – всё видишь, переключаешься на нормальный режим – шиш те без масла. Проверила все настройки – всё правильно, прошерстила компу все мозги – никаких неполадок! Отчаявшись в курсе самолечения, я набрала службу техподдержки. Дозвонившись после бесконечных сеансов прослушивания классической музыки и услышав в ухе голос оператора, я на одном дыхании выложила свою проблему, чтобы меня не приняли за запутавшегося ребёнка и не перебили ненужными советами. Оператор назвал мне мой адрес, убедился, что не ошибся, и радостно протянул:
- Ууу, да у вас там полный кирдык! Всё отрубило, всё перекрыло!..
И предложил оставить заявку на любой из двух дней, – вторник или среду, - чтобы мастера пришли перетянуть кабель. Я воздержалась от каких-либо определённых заявлений и позвонила папе. После того, как я отрапортовала ему о сложившейся щекотливой ситуации и получила обещание разобраться, мне перезвонил дядька из Кросснета, решивший мне не представляться. Согласно его инструкциям я меняла настройки битых минут десять, однако улучшения это не принесло – только аська сдохла. Тогда я решила лучше вернуть свои старые настройки и остаться при аське, а завтра утром, когда папа приедет, узнать свою дальнейшую судьбу: либо мы сумеем перетянуть кабель сами, либо будем ждать мастеров, и до их прихода я вновь буду вынуждена сидеть на мобильном Интернете. К тому же анонимный дядька поведал мне, что мастера будут свободны только в пятницу, и сообщил мне о причинах глюков: мой старый провайдер Кунцева, прекратив своё жалкое существование, порюхал всё оборудование, на коем теперь базируется новый провайдер, Кросснет. Вот ведь гады!..
Короче говоря, за появление данного поста в виртуальном эфире в нужном месте и в нужный час можете благодарить сэра Мелифаро =)

Вчера вечером мы с мамой устроили наконец-таки прослушивание альбома «Ночь короче дня». Судя по её дальнейшим комментариям, он понравился ей больше, чем все предыдущие арийские альбомы, зацененные ей в компании со мной в хронологическом порядке. Даже «Возьми моё сердце» её зацепило – а раньше она называла эту песню «депрессивной» и смеялась над ней. Потом я решительно перекинула на свою кровать папину подушку и водрузила на её место свою – некая чуйка мне подсказывала, что лучше будет пока не менять дислокацию. Снилось мне несколько простеньких сюжетов, не вяжущихся в единое целое: сначала я пыталась переплыть Москва-реку и чуть не утопла; потом я отгоняла волков и гиен (?) от стада овец, сначала пёхом, а потом, кажется, верхом; и наконец, беседовала с девушкой в военной форме, назвавшейся Инной, но ни на одну знакомую мне Инну не похожей. Она меня спросила:
- Вот ты, как журналист, хотела бы взять интервью у американского президента?
А я неожиданно для себя самой отвечаю:
- У нас нет понятий «хочу – не хочу». У нас есть понятия «могу – не могу». Так что если мне представится такая возможность, я возьму интервью у Буша, даже если я не захочу этого.
Так пафосно получилось, офигеть!..
Когда я несколько раз ненадолго просыпалась в промежутках между снами, я слышала, как за окном хлещет ливень и где-то далеко, за горизонтом, лениво перекатывается гром, похожий на довольное урчание сытого кота. Естественно, когда я окончательно пробудилась часов эдак в 11 утра, на улице был собачий холод, сильный ветер, острый запах сырости и вообще пасмурно, аки поздним вечером. Позавтракав, почитав Фрая на качелях и позанимавшись английским, я предпочла убраться в дом, к себе на «крышу». Вскоре дождик, начавший накрапывать ещё во время завтрака, превратился в гулко барабанящий ливень. По-прежнему вдалеке, но уже несколько уверенней, угрожающе погромыхивал гром и тускло сверкали вспышки молний. Однако спуститься мне всё-таки пришлось – на что только не готов голодный человек ради тарелки горячих щей! Пока я обедала, гроза закончилась, солнце пробилось сквозь серую хмарь, и стало значительно теплей и светлей. Недолго думая, я рванула гулять в «Луч», обходя лужи и сторонясь капели с ветвей деревьев. Мне удалось сфотать красивого зеленоглазого трёхцветного кота на тамошней помойке, а когда я возвращалась домой по дороге, меня обстреляли яблоками из оврага – три спелых снаряда просвистели возле головы, упали и покатились по асфальту.
Дома же оказалось, что деньги на счету у меня бездарно закончились. Поначалу я воспользовалась случаем, чтобы позаниматься общественно полезными делами – то бишь русским и английским. Потом мне надоело, и я по телефону обратилась за материальной поддержкой к папе, после чего мама закатила мне очаровательную сцену праведного возмущения. Когда мне показалось, что я уже достаточно позабавилась – да и соседи, я полагаю, не меньше – я вернулась к своему английскому в ожидании пополнения бюджета. Вскоре деньги дошли, но интернет подключаться отказывался. Я, аки тётя из рекламы, «всё перепробовала», но ничего не помогло. Известно же, что беда одна не ходит! Прокопавшись с полчаса, я вновь созвонилась с папой, и спустя ещё полчаса в телефоне у его второго уха уже звучал голос оператора Билайна. Не знаю, насколько уж толковой оказалась очередная наша жертва, но, тем не менее, с помощью папиных инструкций я заново настроила модем, и интернет ожил. Однако не успела я туда залезть, как меня позвали вниз, ужинать. Я смолотила пару пирожных под далеко разносящиеся над крышами дачных домов вопли мамы с бабушкой и пошла чистить зубы.
Из-за обложивших небо туч вечером было темно, как ночью, и вскоре гроза началась с новой силой. Я поднялась наверх и вновь обнаружила интернет покойником. Я не стала звонить папе – впрочем, он вскоре позвонил сам, но помощи его мне уже и не требовалось – и вторично переустановила треклятый модем. Итак, интернет снова со мной, вот только если я и дальше буду замусоривать его картинками большого объёма, его может надолго не хватить. Значит, буду все иллюстрации сжимать раза в два как минимум. Френдлента и лента каментов остаются мне на завтра, ибо сейчас мне работать всё равно не дадут, так что буду караулить у окна молнию – вдруг удастся сфотографировать? )

Вчера вечером я продолжила корпеть над своим стихом, но на шестом куплете меня позвали спать, и пришлось со скрипом подчиниться. Зато перед сном мы с мамой слушали «Кровь за кровь» - вещицу, как нельзя более подходящую для поднятия боевого духа, коий мне и требовался для дальнейших литературных экспериментов. Впрочем, альбом маме не особенно понравился – она заявила, что тексты слишком «грузят всякой нечистью» - да и я воздержалась от такого эксцентричного поступка, как рифмоплётство под одеялом с фонарём. Вместо этого я благоразумно легла спать – как выяснилось, ради получения очередной порции качественного бреда, из коего я ничего так и не смогла запомнить, а уж осмыслить – и подавно! Так что пора прекращать это безобразие и брать в свои руки контроль за сновидениями, какая бы усталость этому не препятствовала. Сегодня же я опять проснулась засветло и до одиннадцати валялась, закрыв глаза и гоняя туда-сюда по пустой голове одни и те же незатейливые мысли aka бред и планы aka мечты с тёплой собакой под боком. По пробуждении, за завтраком, позвонила папе – попросила купить этой самой собаке корма – и выяснила, что мамина симка, кою я юзала в последние дни нещадно, - безлимитная, о чём меня никто заранее не предупреждал, и теперь моему фаверу пришлось ехать в Билайн и оплачивать мои долги. Пришлось мне перекидывать симки обратно и пользоваться своей, счёт на которой рискует иссякнуть спустя четыре дня как максимум. Ну да хватит о деньгах!
Не успела я добить очередную книжку Фрая, как приехал папа и завалил меня газетами, взятыми на почте. Согласно своей привычке, я засела с твёрдым намерением прочесть их все за один присест, что мне и удалось осуществить, пока мама с папой, прихватив собака, ездили в дальний магаз. Результатом поездки стало несколько сумок еды, в том числе ненормально крупных куриных яиц, явно косящих под утиные. Стоило же мне только пообедать – то есть без особого энтузиазма приложиться к тарелке щей – как поднялся сильный ветер, собрались тучи и дёрнул грибной дождь: не обманули вчерашние голубой туман да яркий месяц! Я предпочла переждать непогоду у себя на «крыше», в блаженном одиночестве, тепле и тишине – если не учитывать еле слышное монотонное гудение компа. Наконец, дождь немного поутих, показалось солнце, и я выкатилась на свет Божий – радугу смотреть. Таковая действительно имела место, вот только очень бледная, так что сфотографировать её не удавалось. Когда же мне показалось, что дождь закончился окончательно, и я направилась было к калитке, как он зарядил с новой силой, и мы с папой пошли наверх настраивать мне канал 2x2 на комповском телеке – сегодня же смотрим «Металапокалипсис», если кто-то вдруг забыл! Так как искомый канал казал весьма хреново, мы откопали маленькую переносную антенну – тарелку с усами – и подвесили её под потолок, однако лучше не стало. Я вызвалась провести дипломатические переговоры с мамой и бабушкой с целью завладеть телевизионным кабелем от установленного в хозблоке телека, который казал ещё хреновее, отчего его никто и не смотрел.
Маме было на него абсолютно пох – и вполне справедливо; бабушка же упёрлась на том аргументе, что это «не моё дело», кто и в каких целях пользует сей никчёмный телек. Пришлось нам с папой забить на дипломатию – он спустился и завладел кабелем силой. Впрочем, когда мы его прикошачили, казать лучше стали все каналы – кроме 2x2. В итоге мне пришлось смириться с чёрно-белой рябящей картинкой, оставить папу наедине с ней и отправиться наконец-то гулять – в «Луч», естественно. Обошла все линии, пораздумывала о том – о сём; впрочем, в большинстве своём мои раздумья были направлены на то, чтобы хорошенечко воспылать праведным гневом – нужно же мне соответствующее настроение для дописывания стиха! Когда я вернулась, я застала фавера за попытками сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы – то есть оделить кусочком кабеля так же и вышеупомянутый тилявизер и установить его в прихожей дома, на столе. Предоставив ему вдохновенно кромсать и паять (как выяснилось в дальнейшем, попытки обернулись провалом), я удалилась на качели читать журнал и заглянула в тырнет только перед ужином. Пока же я читала анекдоты на пороге дома и писала стихи, у меня на втором этаже работала хрень от комаров, так что они больше не смогут совершать на меня дерзкие покушения целыми вооружёнными группировками! Мама же тем временем вычитала в журнале, что "Чёрное, красное, белое сочетают самые смелые" - видимо, речь шла об анархистах-спартаковцах )) И вот я снова здесь, смотрю пока Happy Tree Friends. Скоро МЕТАЛАПОКАЛИПСИС!!! ЕЕЕ!!! )))
И поприветствую нового ПЧ! Добро пожаловать, CLASS_WAR! )

Вчера вечером моя мама отказалась слушать со мной «Игру с огнём», сославшись на позднее время; зато Фрая она продолжала усердно читать и успела уже проникнуться любовью к главным героям, обзывая их «Максик», «Мелифарчик» и «Шурфик» - в общем, полный конец обеда! Я же решила вторично послушать последний альбом Mayhem`а (коллектив сей, я полагаю, в отдельном представлении не нуждается) и попробовать изменить своё мнение о нём в лучшую сторону. Нифига у меня не вышло: всё-таки одни из признанных корифеев олдскул блацка состарились и уже не те, что раньше. Вокал – этакий скрипучий скрим, напоминающий предсмертный хрип – не вызывает особого энтузиазма, да и в музыке ничего нового замечено мною не было – сплошные самоповторы. К тому же качество записи, коей я располагаю – шлак: как-никак выкачивала из паутины. В общем, крепкий трояк, делая скидку на возраст, ребятам поставить можно. Что бы мне послушать сегодня, дабы больше не разочаровываться? Пока я колеблюсь между Бегемотами и Бургерами. Ну да хватит о музле; во сне, я естественно, продолжала беззаботно поглощать тамошние деликатесы (сама поражаюсь человеческим возможностям), после чего не сопротивлялась, когда меня помотало по нескольким менее приятным местечкам, включая родную шарагу. В одиннадцатом часу меня разбудил мамин телефон, на который пришёл какой-то спам и он начал отчаянно требовать внимания к своей персоне, громко вибрируя на столе в коридоре. Пришлось выкарабкиваться из-под одеяла, а забираться обратно смысла уже не имело. В плюс ко всему прочему, после завтрака я добила последние средства на своём счету: четыре с хвостиком сотни деревянных хватило на четыре с хвостиком дня – потрясающая точность! Таким макаром я почитала Фрая на качелях, позанималась инглишем, а поднявшись на «крышу» перед обедом, не нашла ничего лучше, кроме как позаниматься русским и порезаться с компом в морской бой. Обыграв его несколько сот раз и оставшись довольной собой, спустилась вниз. Опрокинув же в себя тарелочку прохладной окрошки – ещё более бодрящей, чем обычно, ибо теперь я завела моду в любого рода суп щедро валить свежие крупно нарезанные лук и редиску (видите, какая я щедрая – делюсь рецептом =), - я мужественно потелепала в магазин по несусветной жаре. Моя мама собиралась отправиться туда завтра – а то хлеба не хватит до выходных – но я опять её предупредила, и мы пошли сегодня. Какой-то чёрт дёрнул её спуститься с обочины дороги, по которой мы шли, на тропинку, петляющую по длинному узкому полю перед калитками деревенских домов, на которое иногда выгоняют кур и коз. Она вся заросла травой и перемежалась кочками и овражками, так что преодоление этой полосы препятствий заняло у нас немало времени – а ведь хотели как лучше, то есть сократить дорогу! Наконец, мы добрались до магазина и поднялись на второй этаж, в отдел автозапчастей – заплатить. Там продавщица нас «обрадовала», что с денежными переводами в последнее время какой-то глюк и наши кровные могут лечь на счёт только к вечеру. Делать нечего – заплатили и на таких условиях и отправились в продуктовый отдел за жратвой. Набрав по полной сумке, мы решили экспериментов с передвижением по пересечённой местности боле не повторять и пойти по старинке по обочине. Затруднялось это тем, что на ней выстроилась целая колонна дальнобоев – видимо, им был нужен местный автосервис. У колёс одной из здоровенных фур крутился крошечный пёстрый котёнок; я попыталась его сфотографировать, но он решительно отказывался держаться на почтительном расстоянии от объектива, предпочитая совершать попытки потереться мне об ноги. Наконец, мы вернулись домой; чего и следовало ожидать согласно закону подлости, деньги на счёт ещё не упали. Немного подождав и опять поиграв с компом в морской бой, я решила отправиться в «Луч» погулять. И вот иду я себе, никого не трогаю и вижу – впереди маячит силуэт какой-то живности. Пригляделась – собака. Пригляделась – такса. Пригляделась – длинношёрстная! А это уже интересно. Я прибавила шагу; псина это заметила и начала приостанавливаться, настороженно оглядываясь на меня. Я догнала-таки таксу с её хозяевами впридачу – полной старушкой и мальчишкой лет пяти-шести – только у колодца на окраине деревни. Расспросив с грехом пополам угрюмую бабку, я выяснила, что жмущееся от меня в угол существо – женского пола. Так же оказалось, что такса – ровесница моего собака (ей пятый год пошёл), ещё не нашла себе вторую половинку и что внучок её хозяйки «держит её в постоянном страхе». Потом наши дороги разошлись, и я вернулась в «Луч». Вскоре из-за одной из калиток меня облаял чёрный чих, которого я раньше не встречала, а у другой встретила роскошная кошка-бирманка сиамского окраса – светлая, с чёрными носочками, масочкой, ушами и кончиком хвоста. Пока я её гладила, а она развалилась на траве и щурила от удовольствия бездонно-голубые глаза, её хозяйка сообщила мне, что её зовут Серафима, для краткости – просто Сима. Далее я узнала, что хозяйка кошки – по натуре своей собачница, но после смерти последней своей собаки – лайки, умевшей говорить «мама» - решила, что больше такого горя не перенесёт, и завела котёнка. Сима оказалась питомицей ласковой, но с характером – чуть что не по ней, начинала кусаться; впрочем, ко мне она, хвала Магистрам, так и не возымела претензий. Потом мы заговорили о том, можно ли купаться в пруду; хозяйка бирманки поведала мне, что не далее чем вчера там купали годовалого ребёнка. Я поначалу ей не поверила – ведь не столь давно вода была ещё холодная, а после этого шли дожди и такой засухи, как в июне, не было. Для пущей уверенности я, распрощавшись с Симой и её хозяйкой, отправилась к пруду – и действительно: какой-то дядька невозмутимо болтался посередине водоёма на надувной подушке, подгребая руками, когда его заносило течение. Значит, надо будет и мне завтра сплавать!.. Когда я вернулась домой, Интернета по-прежнему не было. Пришлось под шумок позаимствовать мамину симку – на ней оказались некие средства. Значит, живём! =)

Вчера вечером мы с мамой таки сподобились послушать Блиндов. Что удивительно, эти матёрые менестрели ей даже понравились – первыми из числа всех тех зарубежных монстров жанра, что я ей подсовывала. Во многом потому, что она самостоятельно, без каких бы то ни было подсказок с моей стороны, догадалась вместо разнообразных околосюжетных картинок навроде пляшущих хоббитов представлять себе просто музыкантов на сцене. Таким образом короли павера её и не «утомили». С сегодняшнего дня, как я уже говорила, у нас начнётся кратковременная передышка – вместе будем слушать старые альбомы Арии, Легиона, Алисы, а после этого я, уже в одиночку, буду слушать альбомы, по которым успела заскучать. Потом я перебралась к себе; так как было холодно, а ни одного отопительного прибора мы этим летом не удосужились привезти на дачу, пришлось заворачиваться сразу в два одеяла, где-то между которыми уютно обустроился мой собак. Естественно, во сне я вновь затащила себя во вчерашнюю забегаловку – грех упускать возможность вкусно поесть и выпить за семерых без каких бы то ни было последствий! А то кто знает – неровен час, потеряю «адрес» этого непостижимого местечка и буду локти жевать. На всякий пожарный я пригляделась к окружающей обстановке: высокие потолки, пол выложен квадратными плитками, щели на стыках которых мерцают зелёным и красным светом, что оправдывает отсутствие окон и люстр. Вобщем, приятный полумрак, тишина, гатишна… таким макаром я душевно проспала до половины первого дня. Выяснилось, что погодка налаживается, да и жизнь тоже. Во-первых, со вчерашнего дня я начала активную борьбу с кровососущими насекомыми и последствиями их диверсий – взяла в привычку периодически с ног до головы обмазываться кремом от комаров, а на ночь сдобрила вспухший под коленкой укус слепня вонючей мазью Вишневского и забинтовала, дабы ничего не испачкать. В итоге левая нога уже немного гнётся. Уря, товарисчи, уря!
Когда, позавтракав, я болталась на качелях с книжкой Фрая, мама сделала мне прозрачный намёк, что, дескать, неплохо было бы пешкодралом смотаться в дальний магазин – мол, и хлеб кончается, и спички, и другие жизненно необходимые вещи. Сославшись на жару, я восприняла это предложение без особого энтузиазма, и поход был отложен на неопределённый срок под кодовым названием «не сегодня». Однако, позанимавшись английским и поднявшись на «крышу», дабы посидеть за компом, я обнаружила, что на моём счету остались жалкие несколько центов. Пришлось звонить папе и обращаться к нему за помощью, однако он находился в помещении и мог осуществить пополнение моего бюджета не ранее чем завтра. Зато он подтвердил мои догадки по поводу того, что в дальнем магазине мог осуществляться приём платежей, и припугнул, что он мог работать до семи, а в выходной – так вообще до шести. Откровенно говоря, было уже без нескольких минут шесть, и коли это было правдой, я безнадёжно опаздывала, но стоило попробовать! Я скатилась вниз, на свет Божий, обрадовала маму тем, что горю желанием сходить с ней в магаз, и желательно побыстрей. Тем временем обеда никто не отменял, и мы потратили драгоценное время сосредоточенным уничтожением щей в своих тарелках. Мы сорвались с места, как только набили животы – спокойно переварить трапезу времени уже не было. Коротким путём, через деревню, мы от греха подальше не пошли, а пошли в обход, вдоль шоссе. Заасфальтировать обочину за дюжину лет так никто и не удосужился, и мои дырявые туфли вскоре хлебнули вдосталь песку. На мосту через Нару мы остановились перевести дух. Внизу открывалось печальное зрелище: прославленная река превратилась в камышовое поле, по которому петлял затянутый тиной широкий и мелкий ручей с медленным течением. Сфотав сей болотный пейзаж, я пошла дальше – цель нашего марш-броска была уже близко, оставалось только дорогу перейти.
Вопреки моим опасениям, магаз работал и намеревался работать аж до полуночи. Перво-наперво мы поднялись на второй этаж, где в отделе автозапчастей у нас и приняли платеж на телефон. Разобравшись с проблемой первой важности, мы спустились в продуктовый отдел. Там, благодаря длинной очереди, мы застряли надолго; духота стояла как в бане, а с учётом того, что я больше дюжины дней не была в магазинах, можно без труда себе представить, сколь мне не терпелось вырваться из этой аццкой топки. Того, чего, по маминому мнению, в доме не хватало, набралась полная сумка, кою мы и делили весь обратный путь; так как мама, в отличие от меня, поглощала стаканчик мороженого, эта самая сумка доставалась мне несколько чаще. Добравшись до дому, я незамедлительно погрузилась в пучину интернета и не заметила, как спустя час за окном свечерело, пекло отступило и не лишним было бы пойти прогуляться. Я вняла гласу разума и так и поступила. Ноги привели меня в «Луч», где я и обошла все линии; при этом к песку в туфлях присоединилась порция гравия. После променада во мне неожиданно воскресла совесть, и я немного позанималась русским… и вот я снова с вами )

Вчера вечером, почистив зубы, я поднялась было наверх на последний на дню обход ЛиРы, но папа меня оттуда согнал, сославшись на то, что от работающего компа создаются помехи на телевизоре, а он смотрит комедию про нигеров и привидений. Пришлось мне спуститься в комнату и вместо приятного заняться в кои-то веки полезным – то есть русским. Вскоре пришла мама и опять отказалась слушать со мной Блиндов (чего же такого страшного ей могли наговорить об этих славных ребятах, что она их так боится?), зато на этот раз была её очередь рассказывать свой сон. Сбивчивое повествование плавно перетекло в болтовню ни о чём, которую прервал фавер, возжелавший самолично властвовать на своём законном месте. Я переползла к себе и воткнула в уши наушники с Sorgsvart`ом – этаким разбитным норвежским пеган-блэком; не шедевр, но для-ради абстрагирования от внешнего мира подходит как нельзя лучше. Потом я отрубилась со смутной надеждой проснуться как минимум через неделю. Однако вставать пришлось вместе с родичами по будильнику, в 11-м часу (для такой совы, как я, - рань несусветная), иначе, по моему мнению, я бы просто не успела разгрести то, что осталось с вечера. Однако, пожалуй, всё-таки погорячилась: не так уж много всего нового обнаружилось в ленте каментов и френдленте.
Днёв от вмешательства бати я худо-бедно защитила – привязала пароль к IP-адресу, дабы он не мог редактировать сообщения и писать каменты от моего лица. Закрывать от неавторизованных старые посты уже не имеет смысла, равно как и если я буду закрывать несколько новых постов подряд, это вызовет подозрения. Значит, буду что-нибудь изобретать… а при пробуждении проблем ещё прибавилось. Разрезанный палец продолжает пребывать в форме сардельки, плюс к этому под левой коленкой вздулся подушкой укус одного из вчерашних слепней, что я не успела согнать. В итоге я печатаю практически одной левой и хожу так, словно к моей левой ноге привязана деревяшка и не даёт её согнуть. Мало того, что я, кажется, сама немного простыла – у меня ещё и собака вчера вечером чувствовала себя паршиво: один раз сблевнула и потом пряталась в комнате, не желая выходить, а ночью спала рядом со мной, вздыхая, ворочаясь и подрагивая. Да и вообще, начинаю замечать, что на глазах словно каменею - по крайней мере, всяческие передряги переношу нордически невозмутимо. Ещё в конце зимы после такой щекотливой ситуации, как вчерашняя, я могла несколько часов бродить по комнате, разрывая бумажки и ломая карандаши, у меня бы разболелась голова и забарахлил моторчик, и я бы успокоила мятущиеся нервы только прослушиванием Кино перед сном. А теперь мне как будто по барабану на затрагивающие меня события – видимо, живого места на сердце уже не осталось, и только остаётся привычное уже ощущение того, как рука судьбы бросает ещё один камень на душу… да ладно, хватит с вас пафосной лирики, а то подумаете ещё, что я гот! )
Вчера я забыла поужинать, сегодня – не захотела завтракать, и только во сне я так знатно обожралась в какой-то уютной забегаловке, что до сих пор припоминаю вкус некоторых блюд. Посидев утром в тырнете, я вывалилась на свет Божий – страдать ерундой. Тупо пошаталась тенью за мамой, повалялась бревном в хозблоке на кресле, слушая радио, поболталась на качелях с журналом… потом мама смоталась в правление заплатить за свет, а потом мы спровадили папу, который должен будет приехать дня через три. Наконец, я решила, что сонную одурь из мозгов пора вытряхивать, и отправилась гулять, вооружившись свежезаряженным фотиком. Хороший променад – самый подходящий предлог громко заявить самой себе: чёрная полоса закончилась, и теперь жизнь налаживается – быстро и надолго! А так как я при желании открываю в себе неплохой дар убеждения, я незамедлительно себе верю. Итак, сначала я направила стопы в деревню, где сфотала роскошного пёстрого петуха и толстую золотистую курицу. Потом я потелепала по «Лучу», встретила знакомого пекинеса Леона – ту ещё очароваху, следует заметить! – и так же запечатлела его на плёнке. Но не прошла я и трёх линий, как поднялся нехилый ветер и швырнул мне в морду пригоршню первых холодных капель. Не успела я сказать ему нечто вроде «Уйди пративный», как начался дождь, а потом и ливень. Пришлось мне возвращаться домой. Осадки зарядили до самого вечера, и пришлось мне бездарно убивать время – в частности, пообедав макаронами, позаниматься английским. Потом дождь ненадолго прекратился, и мне удалось немного почитать Фрая на качелях, однако спустя несколько минут предательская влага небесная согнала меня с моего излюбленного местечка: хорошего понемножку! Пришлось уползать обратно на веранду, а вскоре тащиться на «крышу» - всё равно на улице делать было нечего.
Наконец, долгожданный вечер настал, дождь ослаб и прекратился вовсе. Я снова попёрла в «Луч», на сей раз более удачно – обошла все линии, с грехом пополам сфотала шугливого чёрного кота, в конце прогулки опять зашла в деревню, напилась из колодца, ноги умудрилась не промочить – уже учёная… собака встретила меня, трясясь крупной дрожью – видимо, ему было плохо, и его согнали с тёплых одеял и заставили сидеть на холодном цементном пороге. Укутала его в одеяло, поднялась с ним наверх – вроде оклемался, вроде здоров, просто замёрзший и перепуганный. Теперь вот посетила меня шиза, достала блокнот, пытаюсь что-то глючное родить, если получится – выложу. Мусолю в правой руке ржавый гвоздь, уже пропорола большой палец, ну и хуй бы с ним... А от кого симпа с выражением благодарности – за то, что я Феникс, и за то, что Чёрно-красный, да ещё и за то, что человек хороший (вот уж никогда не подумала бы)? Родные мои, я не ясновидящая, я только учусь, поэтому подписывайтесь, пожалуйста…

Вчера вечером мой папа решил покопаться в моём многостардальном системнике сам, и, как выяснилось, проблема состояла в том, что в результате некоего сверхъестественного биоэнергетического импульса, произведённого тем фактом, что мой счёт вышел в минус, хоть и не мог этого сделать, где-то в недрах настроек стёрлась какая-то малозаметная строчка. После этих наладочных работ интернет благополучно заработал с того харда, с какого и должен был, а клон был отцеплен за ненадобностью. Давно бы так! Засим возрадуемся: я теперь снова с аськой. Разобравшись со своей проблемой первой важности, я спустилась вниз и застала маму за чтением Фрая – ну просто пасторальная картинка! Правда, слушать со мной Блиндов по причине позднего времени она опять отказалась, зато попросила меня рассказать ей тот самый сон о «собачьем заплыве», который я так долго и усердно в своё время записывала. Ну, я и рассказала: меня ж хлебом не корми – дай языком почесать о своей «ночной жизни»! Потом я уползла на свою половину слушать Galloglass – тоже павер, и чертовски меня радующий – в вокал просто влюблена, музыка на уровне, так что всем рекомендую. Выспавшийся днём папа всё торчал и торчал в хозблоке, посему я уже начинала засыпать, когда он наконец-то пришёл. За окном шумел бодрый дождь; я перевернулась на спину и опять провалилась в сон. Чего я и добивалась, в таком положении сны меня не посещали, зато шум дождя приятно доносился словно издалека. Однако привычного отдохновения такой способ убивания ночного времени не принёс: я с трудом отскребла себя от кровати только в двенадцать дня. Больше таких экспериментов я ставить не буду! Уж лучше кошмары, чем сон, не приносящий ни малейшего удовольствия.
Из-за горизонта медленно выплывали тёмные тучи, там же еле слышно погромыхивало. В целом же было тепло, даже жарко, как и обещали синоптики. Я даже сменила привычные чОрные джинсы и майку на красный топ и белые шорты – в них хоть попрохладнее. Поднявшись наверх после завтрака (да и был ли он? Не помню, что я ела), я увидела на дороге знакомый силуэт. Его можно было бы принять за цыганку-побирашку: выцветшая, клокастая шерстяная кофта неопределённо-серого цвета, длинная, до пят, пёстрая юбка… но я-то уже знала, кто это: моя соседка тётя Света чешет пешком от станции к родному участку, преодолевая путь по меньшей мере километров в семь-восемь. Я закричала ей из открытого окна, она, как обычно, обрадовалась мне и спросила, не пойду ли я с ней купаться. По чесноку сказать, за этим удивительным человеком, у которого на даче нет ни электричества, ни воды, ни замков на дверях, ни ставен на окнах, да и забор – одна формальность, да к тому же практикующим – и похоже успешно – каббалу (восточную магию чисел), я готова была переть хоть на край света. Ответила, чтобы она меня не ждала и что я скоро подтянусь, я скатилась вниз – выкапывать из-под груды вещей в шкафу мой единственный и неповторимый купальнег с рисунком из золотых кленовых листьев – типа я летом напоминаю всем и вся об осени. Свистнула собаку, перекинула через плечо полотенце и пошагала за калитку, стараясь не обращать внимания на то, что тучами обложило уже всё небо, солнце скрылось, и вместо его тёплых лучей подул подозрительно холодный ветер. Мы с Миком быстро добрались до пруда, но там не было ни одной живой души. Тётя Света, видимо, легкомысленно сочла меня копушей и решила-таки пока отдохнуть у себя на участке, в любимом плетёном кресле-качалке. Чтож, весело! Но делать нечего – разделась, поёжилась на ветру и начала осторожно спускаться в воду по глинистому берегу.
Вода была холодной, градусов 17-18, не больше, если не меньше. Пока я, шумно вдыхая и шёпотом матерясь, моржевала на глубине, мой пёс успел раза три сплавать на мелководье, ибо короткие лапы и густая шерсть, становящаяся тяжёлой при намокании, отнюдь не делала его хорошим пловцом. Спустя несколько минут, окончательно окоченев и так и не дождавшись никакой компании, я вылезла на берег и принялась докрасна растираться полотенцем. У Микки метод был свой: он отчаянно катался по траве и периодически нарезал круги по пляжу, чтобы согреться. Когда я наконец-то вытерлась и обвязалась полотенцем, я почувствовала первые крупные капли, падающие мне на плечи. Спустя несколько секунд оглушительный гром прокатился прямо над нашими головами, заставив моего такса предусмотрительно припасть пузом к земле. Роскошная молния ослепительным изломанным копьём прочертила дрожащий предгрозовым маревом воздух от неба и до земли, воткнувшись своим раскалённым остриём где-то в лесах за «Лучом». Миг – и ливень стеной обрушился на меня, и так замёрзшую и стучащую зубами со скоростью пулемётной очереди. Мы с Микки бодрым шагом отправились к выходу из товарищества. Нас притормозила какая-то приземистая тётя в больших очках и забубнила было, что купать собак в пруду запрещено и штраф – 500 рублей, но я от неё только отмахнулась. Меня куда как более волновало другое – невозмутимые жирные слепни, облепившие мои голые ноги, покрытые гусиной кожей, с которыми не было никакого сладу. Наконец, мы вышли из «Луча» и, не сговариваясь, во всю силу ног и лап рванули по направлению к дому. Не знаю уж почему, но мне было чертовски весело бежать под проливным дождём, словно наперегонки с тяжёлыми каплями, и я, задыхаясь, хохотала как ненормальная – видать, детство заиграло в одном месте, когда его совсем о том не просили. Мы добежали и ворвались в прихожую; сердце выпрыгивало из груди, туфли, давно просившие каши, хлебнули воды и растёрли до крови мизинец на правой ноге, а в целом всё было в кайф – круче и не придумаешь!
Я поднялась наверх. Гроза со стеной дождя, могучим ветром, гнущим деревья к земле, с молниями всех возможных векторных направлений и искривлённых форм и с чертовски труёвым громом, от которого уши закладывало. Пару раз, правда ненадолго, начинался град – мелкие ледышки бойко барабанили по крыше, отскакивали от головы, выставленной из окна. Правда, один раз порывом ветра меня чуть не выкинуло со второго этажа, и я так вцепилась в металлический край подоконника, что глубоко порезала фалангу указательного пальца, и теперь она сильно мешает мне печатать – распухла, постоянно кровоточит и болит. Вскоре окно пришлось закрыть – дождь начал поливать мой стол и немного меня заодно. А там и электричество отрубили – испугались, что молния шарахнет в столб и у всех пробки вылетят к чертям собачьим. Пришлось спускаться вниз и сидеть на веранде, где щедро поливающая с неба вода доставала мои голые коленки, зато обзор оттуда был замечательный. Я смогла оценить ущерб, нанесённый грозой моим родным шести соткам: все мало-мальские низины превратились в миниатюрные озёра и реки, грядки – в торфяные болота, выложенные плиткой дорожки – в скользкие катки. Мама с папой съездили в магазин, привезли туёву хучу всякой нужной и ненужной жратвы. Когда они вернулись, свет вскоре дали опять, и я вернулась наверх, прихватив купленный папой спешл for мну альманах современной фантастики «Если». Проглотила его весь с потрохами во мгновение ока, особенно зацепила повесть «Соль» (авторов не помню), о журналисте, борющимся с работорговлей… русалками. Потом я поняла, что чертовски проголодалась, и спустилась в хозблок – быстренько приготовить и смолотить окрошку. Создалось такое впечатление, что гроза закончилась: дождь перестал, ветер утих, небо просветлело, грохот и вспышки отдалялись в сторону Москвы… но вскоре заявился очередной «атмосферный фронт», и всё началось сначала, с новыми силами.
Папа хотел уехать в столицу, но мама с бабушкой его не отпустили, и ему пришлось сделать несколько звонков и предупредить, что он будет на работе завтра к полудню. Пообедав, я опять припёрла наверх, посидела за компом, даже английским немного позанималась. Когда ливень наконец закончился, я вылезла погулять. Когда я проходила мимо её участка, ко мне присоединилась тётя Света, замёрзшая как цуцык и кутающаяся в шерстяной шарф и кожаную куртку. По пути до бывшего местного магазина мы потрепали за жизнь, а потом она осталась стоять на дороге неподалёку от ворот – в надежде, что кто-нибудь съезжающий с дачи подбросит её до станции. Я же навострила лыжи дальше и таким макаром обошла все линии, огибая лужи по поросшим травой обочинам, утопая всей стопой в порядком вымокшем песчаном грунте дороги. На одном из заборов мною был замечен мокрый скворец. Было очевидно, что несчастная птица, в отличие от своих собратьев, не смогла спрятаться от дождя и представляла теперь из себя жалкое зрелище. Одну лапу, неестественно скрюченную, скворец держал на весу, а на другой неуклюже прыгал туда-сюда. Помочь пострадавшему от бури пернатому я никак не могла, и оставалось только сочувственно наблюдать (хотя полагаю, моё сострадание было скворцу до одного места). Хвала Магистрам, ему удалось расправить слипшиеся от влаги перья, немного побить крыльями «вхолостую» и, оттолкнувшись здоровой лапой, перелететь на высокую ель, а оттуда ещё куда-то. Жаль, фотика не было… вернее, он был, уже в дееспособном состоянии (заряжался всю ночь), вот только я забыла взять его с собой и на пруд, и на прогулку… склероз-батюшка! Больше я никого и ничего не встречала и вернулась домой. Там меня ждал небольшой сюрприз – моему папе приспичило почитать мой днёв, и он потребовал от меня «фильтровать базар». Некоторые посты он «отредактировал» сам (путём «затирания» неполиткорректности звёздочками), остальное исправлять пришлось мне. К тому же он открыл коробочку лежавшего сверху общей кучм альбома "Стать Севера" и использовал её в качестве пепельницы-плевательницы. Чтож, я смотрю на это событие оптимистически – с точки зрения «могло быть и хуже». Да, он наорал, налепил на монитор матерную записку на целый лист бумаги, потыкал пальцем в Женькин ник "VLUBLENNAYA SU4KA" с криком "Вот твои друзья", вобщем, сделал, по обычаю всех взрослых, из мухи слона. Но мама на его месте устроила бы куда как больший скандал с куда как более серъёзными последствиями, чем слежка за свежепоявляющимися постами. Чтож, это значит, что просто Феникс, как ни странно, всё ещё доверяет людям. Даже близким людям. Больше не буду.
Вот так и прошла пятница, 13-е ))
Эвилу спасибо за юбилейную 80-ю симпу, а от кого симпа с подписью "ggreat!", я не знаю, отзовитесь! А новой ПЧ – привет! Располагайся, Лизавета_Мефистофель! )

Сегодня утром я не теряла времени даром – позавтракав, принялась конспектировать свой сон. Потом я засела читать Фрая, а отложив книгу, поднялась наверх, чтобы взять телефон – папе пора было приезжать, и он мог позвонить, чтобы спросить, не нужно ли чего купить. Из окна своей «крыши» я и приметила его Кенгуру, притормозившую у ворот товарищества. Он выключил мотор ровно в три, во сколько вчера и обещался появиться – точность, достойная швейцарских часов! Мы немедленно поднялись наверх и вновь принялись названивать треклятому Билайну. Передавая трубку друг другу, мы убедительно требовали, чтобы они отвечали за базар; попутно мы подцепили клон того винчестера, с которого я подключалась, шлёпнутый месяц назад. С него Интернет подключился, что позволило сделать вывод: дело не в мобиле и не в модеме. Просто я умудрилась уйти в минус (что при моём тарифе теоретически невозможно в принципе), после чего мне просто убили все установки, из-за чего я даже не могла воспользоваться другой симкой. При этом меня не предупредили заранее и отказались восстанавливать то, что сами же и порюхали, в дальнейшем. Требовать с них компенсации так же оказалось бесполезным занятием.
В итоге я работаю с клона, на котором даже аськи нет, благо с деньгами всё в порядке – ещё не спустив пары после весьма экспрессивного диалога с Билайном, я набрала номер многострадального Николая и потребовала ещё средств. Он даровал мне аж полтыщи деревянных – надолго хватит! Короче говоря, довожу до вашего сведения этакий чОрный пиар, правдивый аки перед Богом: знаменитый лозунг Билайна «говоришь сегодня, а платишь когда захочешь» - не более чем очередной лохотрон. В реале эта схема действует в точности да наоборот: «платишь сегодня, а говоришь, когда захочет Билайн». В общем, если раньше МТС не работал – работал Билайн, то теперь они поменялись местами. Люди, не повторяйте моих ошибок, подключайте МТС!.. О как пафосно ) Часа три с лишком я разгребала тонны информации, кои на меня вывалили бездонные френдлента и лента каментов. Обедала своей тарелкой щей я так же за монитором; папа же сначала курил и пил пиво, коим я тоже пробавлялась, когда он спускался вниз, а потом завалился спать и проспал до самого вечера.
Я же, благополучно совершив свой личный блоггерский подвиг, вывалилась на свет Божий, немного почитала журнал на качелях и отправилась гулять в «Луч». Когда все линии были мною пройдены, меня потянуло на пруд. Где была моя голова? По случаю потепления там была туча комарья, и стоило мне зевнуть, как одно особо безбашенное насекомое залетело мне в рот, и я его случайно проглотила. Кровопийца-самоубийца прежде, чем кануть в недра моего организма, успел укусить меня в горло, и оно мгновенно запылало огнём – чертовски мерзкое ощущение! Хвала Магистрам, у меня хватило ума не приникнуть немедленно к живительным водам пруда, кои стопудово не отличались стерильностью. Вместо этого необдуманного поступка я рванула в деревню, где ещё стоял старинный деревянный колодец. Бросила вниз погнутое жестяное ведро, покрутила скрипучую ржавую ручку и, вконец вспотев от такого физического упражнения, получила в своё распоряжение абсолютно бесплатно полное ведро чистейшей воды «из земных глубин» - прям как у Троллей. Слив лишнее, я поднесла посудину к губам, хлебнула ледяной родниковой влаги, от которой ломило в висках. Со дна ведра сочилась струйка воды и попадала мне прямо на туфли, и в итоге они промокли насквозь – и без того давно уже просили каши…
Пришлось мне телепать к дому, благо и сумерки уже сгущались. Там мой мобильный уже верещал как поросёнок на пороге бойни – звонила подруга детства и верная соратница Полинка. Её голос от возмущения напоминал мне мою физичку, когда кто-то пытается сорвать ей урок. Из несколькоминутного словесного поноса, сдобренного отборным матерком, я извлекла драгоценные крупицы пугающей информации: на неё (одинокую девушку, подчёркиваю) напало трое бритых отморозков, но вскоре слиняло, услышав голоса прохожих на другом конце двора. Потери таковы: раздроблены локоть и колено, разбита губа, большой болезненный синяк на плече. Впрочем, Полинка уверена, что дорого продала эти слабые места врагу: как-никак у неё чёрный пояс, и будь её соперники обычной комплекции, она раскидала бы как нефиг делать хоть пятерых. Она вообще у нас та ещё бой-баба, небось и кирпичи ребром ладони разбивать умеет, да и стрижена под мальчишку, так что подонки со спины (откуда они всегда и нападают) могли принять её за парня. Итак, под конец своего пламенного монолога наш суровый боец в юбке поинтересовался, не встречала ли я на сельских просторах старину Кранча и не осуществил ли он часом свою давнюю мечту замутить сквот в заброшенном пионерском лагере «Чайка». К сожалению, я не смогла её ничем обрадовать, и мы распрощались. Сейчас я пойду наконец-то слушать с мамой Блиндов, а планы на завтра у меня самые обширные: обещают жару, а папа собирается уезжать только вечером, так что можно будет съездить искупаться на Голубое озеро. Ура, товарищи! )
А теперь, как принято писать на традиционных форумах, «слово модератора». Пока я возилась со своим многострадальным Интернетом, в моём Гнезде успело произойти несколько заметных изменений. Во-первых, я обзавелась уже второй по счёту антипахой с подписью «дура». Видимо, у этой дуры аж два дневника или есть сестра-близнец. Итого у меня теперь дюжина антипах, поздравьте меня с юбилеем! Так же появилась новая симпа – и без подписи! Отзовись, добрый человек, а то мне благодарить некого! И вообще анонимы, по чесноку говоря, малость подзаебали. В результате количество симп так же близится к юбилею. Ну, кто подарит мне 80-ю, м? ) Наконец, число моих салатовых звездей возросло до двух штук, несмотря на всю мою экономию. И ряды ПЧ порядком пополнились в моё отстутствие. Добро пожаловать, Heavy_metalistka, Никуша_зверь_тату и Arctic_Night! ) А Валерия Саныча Кипелова – с днём варенья! Желаю этому замечательному дядьке щастья, здоровья, любви, удачи, творческих успехов и долгих лет жизни ))

Позавчера вечером, спустившись с «крыши» в нашу комнату, я застала свою маму за чтением «Чужака» и чуть не прослезилась от умиления: сколько времени я подсовывала ей Фрая, а она всё ссылалась на недочитанные газеты и журналы! Теперь же я позволила ей вдосталь покайфовать, флегматично хрустя яблоками на своей половине – и так почти до полуночи. Моя родительница была просто в восторге – если сравнивать с её обычной реакцией на всё новое; она даже заявила, что до чтения у неё болела голова, а после оного – перестала. Правда, в связи с поздним временем она отказалась слушать со мной Блиндов, зато я смогла немного поваляться в компании с очередным бурзумовым альбомом – последним в моей коллекции. Закончив меломанить, я отрубилась с единственным желанием – погулять в каких-нибудь максимально знакомых местах, приносящих минимальный процент сюрпризов, ибо переваривать оные ежедневно тоже устаёшь, несмотря на всю интересность данного процесса. Первым делом меня занесло на ВДНХ, шатание по окрестностям коего действительно обошлось без приключений, не считая встречи с очаровательной жесткошёрстной таксой, девочкой, имя которой я не запомнила. Потом я попала в вечерний «Луч» и побродила там до темна, пока меня не прогнал тамошний сторож – мол, ворота товарищества на ночь закрываются, не хочешь спать на улице – выметайся! Сообщать ему о том, что я УЖЕ сплю, я не стала - дисциплинированно покинула территорию и направила стопы в деревню Крутицы, благо никаким забором она не была огорожена. И тут случилось одно из тех маленьких чудес, за которые я и люблю свою «вторую жизнь»: на поляне перед деревней, в которой и церкви-то отродясь не было, вырос высокий белоснежный храм. Пока я, задрав башку, благоговейно пялилась на эту красоту, небо, уже было усыпавшееся звёздами, начало незаметно светлеть, пока не стало девственно-голубым, и на нём, прямо вровень с золотыми куполами, ярко обозначилась радуга. Хороший знак! После него я и проснулась. С замечательным настроением, следует заметить!
Это настроение не испортило даже то, что вскоре после моего пробуждения вырубили свет. Пришлось действовать по давно отрепетированному сценарию: позавтракать, почитать Фрая, поделать инглиш… когда я сочла, что учёбы на сегодня хватит, ожило радио и выдало знакомую мелодию ДДТ, возвестив, что электричество - таки дали опять. Однако мой триумф не продолжался долго – те деньги, что я вчера днём получила на свой счёт, посмели закончиться, и мне пришлось просить взаймы у тех, из кого вчера выбивала долги. По приезду в Москву, естественно, деньги придётся возвращать – но с каких шишей, интересно мне знать? До первого гонорара в новом учебно-рабочем году ещё дожить надо, к тому же имеет место соблазн потратить его на себя любимую – в частности, на концерт Hammerfall, который состоится ещё седьмого. Эх, видать, вместо того, чтобы сходить на Молотков, мне придётся потуже затянуть пояс… А пока в ожидании материальной поддержки я играла в «О, счастливчик!», а мама сидела рядом и мастерски ебала мне мозги. Ну да не будем о грустном. Мне удалось выклянчить всё те же почти сотню деревянных и после обеда приступить к их прожиганию. Продолжалось оно недолго, и я, позанимавшись немного русским, пошла гулять, так и не разобравшись полностью с лентой каментов и френдлентой. Обошла все линии «Луча», вернулась и позвонила папе с мольбой о помощи. Он продиктовал мне номер мобильного и сказал попросить Николая и одолжиться у него. Однако и этот манёвр не помог.
Стоило мне получить от несчастного Николая 400 деревянных на счёт, как мой комп перестал видеть модем, то есть при попытке подключения жаловался на его отсутствие, кое ясно было прописано так же и в соответствующем разделе панели управления. Я проверила драйвера, настройки, контакты – всё в норме. И тем не менее абсурдная ситуёвина была налицо: интернет есть – денег нет, появились деньги – пропал интернет! Я промучалась с модемом битый час, окончательно выбилась из сил и, решив, что дальнейшие подвиги на программерском поприще меня доконают, спустилась вниз. Там я сунула раскалывающийся котелок под ледяной душ, и он сразу начал варить в более трезвом ключе. Растерев морду докрасна жёстким полотенцем, я опять позвонила фаверу и получила обещание разобраться с Билайном. Зная, что мой батя любит улаживать дела подолгу и со смаком, а ожидание, как известно, смерти подобно, я незаметно слиняла с участка. Хоть и было уже 10 часов вечера, мама с бабушкой не осмелились меня останавливать, и я успела пройти полторы линии родных Крутиц, когда папа мне перезвонил. Пока я быстрым шагом возвращалась домой, он успел изложить мне свои догадки, базирующиеся на разговорах с предполагаемыми виновниками моего бедственного положения: мол, последний платеж на мой счёт согласно билайновой прихоти может вступить в силу когда им заблагорассудится – хоть через сутки. И разрешил воспользоваться симкой с его служебного телефона (с которого, собственно, я и звонила ему, Николаю и своим должникам), на которой деньги уже были. Влетев на «крышу» аки в попу раненый олень, я так и поступила и чуть не взвыла от несправедливости этого мира – тот же результат, только ошибка другая. Перезваниваю папе, он выдаёт уже две версии происходящего: либо дурацкий китайский модем сдох (что вряд ли), либо в Билайне работают дятлы.
Спустя несколько секунд я сидела за монитором с двумя мобилами у каждого уха: в одном на связи был папа, в другом – оператор Билайна; при этом и папа, и оператор имели у другого уха по второму телефону, в каждом из которых звучал голос билайновского начальства. С помощью такого замкнутого круга мы с папой могли ебать этому начальству мозги с двух фронтов, при этом консультируясь друг с другом. Состоялась полуторачасовая дискуссия, весьма любопытной с филологической точки зрения. Затем мы оставили своего горемычного провайдера в покое и приступили к составлению плана по спасению моего интернета. В итоге мы договорились, что завтра к трём папа ко мне подъедет с новым модемом и хардом, на котором уже будут все установки. После этого папа пошёл спать, а я приступила к созданию сего поста, скрипя зубами и смачно матерясь. Вскоре после этого (то есть где-то около полуночи) мне на мобильник пришли новые установки. Я добросовестно их установила (простите за тавтологию), перезагрузила на всякий пожарный и моб, и комп – никаких изменений! Дабы воздержаться от приступа неконтролируемой ярости, могущей повлечь за собой бесчисленные разрушения, я снова звякнула в Билайн, и эти садисты обещали мне перезвонить. Мои доводы на тему, что ночью я вообще-то сплю, на них не подействовали. Это такая мстя пролетарская, что ли?.. Пришлось мне, покинув наконец истерзанный комп, спуститься вниз с телефоном и любовно возложить его на тумбочку в ожидании весточки от моих свежеприобретённых заклятых врагов.
Наконец, я улеглась спать, забив в плеер последний альбом Оззи – уж очень я по нему соскучилась! Правда, благодаря совместных с мамой музыкальных сеансов я отвыкла от громкого звука, и вместо 30-й громкости пришлось ограничиться 28-й, но это не уменьшило той лошадиной доли позитива, что я заслуженно получила. Но стоило мне дослушать альбом и сложить наушники на тумбочку, как раздался звонок на мобилу.
- Здрасте, - проворчала я максимально вежливо. – Вообще-то я сплю уже.
- Почему? – бля, воистину риторический вопрос.
- Потому что поздно уже, - я начинала терять терпение. – Половина второго.
- Ну и что? – убийственная логика!
Я промолчала, отчаянно борясь со сном.
- Можно с вами поговорить? – ну наконец-то, с этого и следовало начинать!
- Нет, - жизнерадостно сообщила я, - нельзя! – и повесила трубку.
То, что это стопудово не Билайн, я поняла слишком поздно. Впрочем, в таком состоянии я бы и мать родную по голосу не узнала, так что, кто бы это ни был, пусть зарубит у себя на носу, что будить меня – не самая лучшая идея. Билайн же позвонил мне ещё спустя полчаса, возвестив мне о том, что это именно он, бодрой фразой: «Здравствуйте, это ваш оператор», и был самым убедительным рычанием послан очень далеко )

Вчера вечером я от нефиг делать настроила телек у себя в компе. Более-менее без помех показывал только вездесущий Первый канал, и я как раз напала на какое-то кинцо (или сериал) «Девять жизней Нестора Махно». Посмотрела несколько минут и выключила, обплевавшись от рожи актёра на роли главного героя. Какой-то он совсем не внушительный, скорее даже жалкий, а главное – несимпатичный, и со стрижкой дурацкой. Батька же красавец был, настоящий мужик, казак!.. Эх, не умеют у нас фильмы снимать… До полуночи мне удалось посидеть в аське, после чего родительница обломала мне весь кайф, позвав спать. Я вынесла на её рассмотрение предложение переселить меня на «крышу» со всеми потрохами; кровать там, принадлежавшая некогда моему покойному дяде Толе, конечно, никакецкая, но можно же придумать как-то перетащить туда мою или, на худой конец, нарыть в сарае какую-нить раскладушку! Она согласилась, но с одним условием: когда папа на даче, я сплю наверху, а когда его нет, я сплю в одной комнате с мамой, а то ей страшно. На том и порешили. Под конец моя мама отказалась слушать Каннибалов, сославшись на то, что ей надо выспаться.
Чтож, мне же лучше: я устроилась на своей кровати, и вскоре в моих ушах запульсировал очередной выхваченный из общей кучи бурзумовский альбом. Я успела дослушать его до конца и выключить плеер, а мама успела заснуть, прежде чем в комнату заявился папа. Потом я заснула, предварительно приняв решение хорошенько прогуляться – не по «Лучу», где я и так в последнее время кажный Божий день бываю, а по родным Крутицам, причём в сумерках. Эта затея благополучно осуществилась; ко всему прочему, вскоре я уже слушала Кино и жевала французский багет – когда с самого начала контролируешь своё сновидение, такие пустяковые желания исполняются без проблем. Впрочем, мне было бы скучно, если бы всё шло по плану. На фоне общего безлюдия (типа «свои дома сидят, тилявизор смотрють») я заметила на одном из участков смирно сидящую на скамеечке старушку. Однако стоило мне на секунду отвести взгляд, как бабули и след простыл! Старина Фрай, пожалуй, назвал бы сиё явление пафосным словом «наваждение», ну да пофиг. Я неспешно обошла все линии, вернулась домой и проснулась.
День же прошёл как обычно: макароны на завтрак, картошка на обед, а на качелях – чтение Фрая, занятия английским и русским; остальное – банальная бытовуха. Вопреки моим ожиданиям, погодка выдалась ветреная, и сходить искупаться мне не удалось, зато ничто не мешало сходить прогуляться в «Луч» - пораньше, дабы не пропустить отъезд папы: мне же надо его снабдить очередной коллекцией ссылок на скачку музыки! Я обошла все линии, гадая на ромашках (и снова они единодушно принимали решение в мою пользу), у калитки одного из участков пообщалась с очаровательным мохнатым пекинесом, доверчиво облизавшим мне все пальцы… выйдя на дорогу, я пошла не по направлению к дому, а по направлению к деревне Палецкое – чтобы проведать свою любимую старинную беседку, представляющую собой несколько собравшихся в круг каменных арок, увенчанных остроконечной деревянной крышей. Беседка оказалась ещё краше, чем была прошлым летом: некто выкрасил поблёкшие камни нежно-лиловой краской, и это изумительно смотрелось в кружевной тени деревьев. Я забралась с ногами на подножие одной из арок, прислонилась к холодному камню спиной, прислушалась к бесконечной музыке жизни – журчанию ручья в канаве у дороги и пению птиц в ветвях… романтика, блин!.. Когда голос разума заглушил голос сердца и безжалостно напомнил ему о его одиночестве, я вернулась домой. Немного поторчав а сети, я спустилась, чтобы проводить папу. «На прощание» (хотя вернётся он, как водится, послезавтра) он подарил мне чёрный маркер – подписывать коробочки с болванками.
А теперь SOS! На фоне всех этих относительно благополучных обстоятельств есть одно НО. Одна маааленькая проблема, могущая повлечь большииие последствия. А именно – у меня кончаются деньги. 300 Рэ, которые мне сейчас положит на счёт папа, мне предстоит растянуть до 15 числа. То есть тратить теоретически по доллару в день, тогда как практически я трачу минимум по пять. Если хотите ежедневно видеть онлайн мою скромную персону, можете внести посильное пожертвование на номер мобилы 89035629290. Ибо, как говорится, с миру по нитке – голому рубашка. О да, коварная трясина Интернета способна превратить в попрошайку даже такую гордую птицу, как Феникс! Вот только просьба на вышеуказанный номер не звонить и не писать. Я всё равно не отвечу, а вот подключение к тырнету прервётся (
А ещё у меня новая 77-я симпа, моё счастливое число! И соотношение симпах и антипах у меня теперь красиво смотрится. И подпись: «Друг Мела». Душа моя, колись, что это за друзья у тебя такие щедрые! )) А новой ПЧ – добро пожаловать! Располагайся, Shackira! )

Итак, вчера вечером мы с папой свалили все сухие ветки в одну огромную кучу, похоронившую под собой и сам мангал, и энную площадь вокруг него. Когда мы подпалили этот роскошный шалаш, достойный самого Ленина, оранжевый огненный хвост взметнулся на два с лишним метра вверх и исступлённо заплясал на фоне темнеющего послезакатного неба. Сначала он бешено трещал и плевался охапками искр и копоти, долетающими до соседей, которые, выбегая из бани завёрнутыми в полотенца, ещё и успевали на нас ругаться. Потом ветер утих, и дым выпрямился ровным столбом, упирающимся в белёсый Млечный путь. Тем временем мой энтузиазм не иссякал, и, так как никто не собирался отнимать у меня секатор, я отрезала и валила в наш пионерский костёр всё новые и новые «лишние» ветки. Ландшафтный дизайнер из меня вышел херовый – в сумерках я откромсала и несколько вполне жизнеспособных ветвей, на одной из которых даже болталось жалкое мелкое яблочко, готовое упасть и сгнить. Когда это яблочко попало в костёр, вкусно запахло печёными яблоками, и стало совсем хорошо. Папа в одни щщи прихлёбывал пиво из бутылки и со мной, естественно, не делился. Я и не просила, дабы не нарваться на грубость, но мой взгляд, видимо, был слишком красноречив: один из моих многочисленных недостатков заключается в том, что все мои чувства и эмоции незамедлительно отражаются на физиономии. Короче говоря, фавер снизошёл до того, что щедро облил пеной из очередной бутылки шашлык на моём шампуре. Впрочем, я этим не ограничилась и, когда он отошёл за чем-то в хозблок, хлебнула свою законную долю и заела мясом. А так как хлебнуть при желании я могу вполне нехило, стало ещё лучше, насколько это возможно. Залили костёр мы уже ближе к полуночи, и я нагрянула к маме с последним альбомом Мановаров.
Как выяснилось, слушать музыку и одновременно охотиться на комаров невозможно. Посему эти летающие кровососущие негодяи сожрали нас безбожно. К тому же после первой увертюры мама потребовала сделать потише, а я в темноте нажала не на ту кнопку, и пришлось слушать с начала. Где-то на середине «Слейпнира» заявился папа, претендующий на своё законное койкоместо, но в итоге получивший лишь часть оного. Впрочем, устроился он, следует полагать, весьма удобно, по ходу дела случайно заехав мне кулаком по носу и нагло использовав моё плечо в качестве подушки. Я же оказалась зажатой между своими родичами, аки селёдка в банке, скрестив по-покойницки руки на груди и подобрав коленки к животу. Было тесно и жарко, но хоть комары перестали донимать, переключившись на открытые части тела моих более упитанных соседей по кровати. Самым же обидным оказалось то, что все эти лишения до конца альбома я терпела фактически зря: монстры американского хэви моей матушке не понравились. Вернее, выражаясь её же словами, они её «утомили» - якобы две-три их песни ещё можно прослушать подряд, а вот целый альбом –это уж слишком. Я возмутилась до глубины души, сообщив неблагодарной слушательнице, что симфоническо-металлические композиции – элитарная музыка, и её счастье, что я не заставляю её слушать мою старую пластинку Моцарта, от которой она заснула бы сразу же. Однако на мои резонные доводы никто не обратил внимания – меня просто согнали с кровати, да ещё и отправили в хозблок за квасом. Ничего, сегодня я буду мстить, и мстя моя будет страшна! Заявлюсь к маме с Каннибалами, хочет она того или нет. С ними точно скучно не будет )
В мои планы входило заслушать ещё и что-нибудь из незабвенного Бурзума, но стоило мне преклонить голову на подушку, как меня безапелляционно уволокло в сонное царство. Причём что мне снилось, я совсем не помню, хоть убейте. Пора брать себя в руки и возвращаться к привычной научно-исследовательской деятельности… моё существование наяву сегодня так же не отличилось разнообразием: завтрак макаронами, чтение Фрая на качелях, обед супом и далее в том же духе. Впрочем, один раз меня всё-таки дёрнул некий гипотетический чёрт на рискованное предприятие – помыться в нашем дачном душе, ещё дедовой постройки. Мало того, что там темно и тесно, так ещё доски пола прогнили и опасно прогибались под ногами – а провалиться в сточную канаву желания у меня не возникало. Собственно душ так же оставлял желать лучшего – его шланг протекал в дюжине мест, а из него самого жалко сцалась одна-единственная тоненькая струйка. К тому же, сколько ни грей воду, тёплой воды никогда не хватает до конца мытья, так что в финале своего подвига я, весело матерясь, поливала себя уже колодезно-ледяной водой. Таким экстравагантным способом я и открыла купальный сезон, мне теперь никакой пруд или озеро не страшны! Укутавшись в свой пушистый далматинового окраса халат и обернув мокрую башку полотенцем, я засела сохнуть у себя на «крыше», пока на счету не закончились деньги. Пришлось мне позаимствовать мамину симку, а дабы папа завтра, оказавшись в столице, пополнил мой бюджет, я великодушно покопалась в железном промасленном нутре его верного Кенгуру – вечно мой родитель умудряется хоть что-нибудь да сломать или сбить. Пожалуй, говоря без излишней скромности, - если бы не моя квалифицированная техпомощь, ему пришлось бы менять авто каждые полгода, не реже. Потом я немного позанималась английским, дабы переждать жару, и намылилась гулять в «Луч». Обошла все линии, опять (вот ведь привяжется привычка!) гадала на ромашках, на этот раз с положительным результатом. Завтра пойду плавать в какой-нибудь водоём! )
Эквиваленту и Капелле - спасибо за симпахи! )

Вчера перед сном я снова терзала уши Бурзумчиком, да так, что папе с мамой на соседней кровати было слышно и вторая даже назвала долетающие до неё звуки «весьма заманчивыми». Утром меня разбудили раскаты грома с западного горизонта, и я выперлась на улицу – весьма опрометчиво, следует заметить: холод стоял собачий. Я наскоро согрелась тарелкой горячей каши (она мне уже успела осточертеть, но для создания кулинарных шедевров не было ни сил, ни условий) и поднялась к себе на «крышу», где и обнаружила, что деньги на моём счету бездарно закончились. Тихой сапой я позаимствовала мамину симку, на которой было около трёх долларов, и просадила их за мгновение ока. Пришлось мне звонить безотказному дяде Мише и просить его бросить мне денег на счёт – чтобы хватило до завтрашнего вечера, когда в столице окажется мой папа с моими кровными. Пообещала при случае вернуть, надеясь, что к этому «случаю» мы уже оба забудем об этой небольшой услуге. В конце концов, должен же он хоть иногда приносить пользу своей единственной племяшке!.. Разобравшись с материальной стороной своего дачного житья-бытья, я отправилась на качели читать Фрая.
Громыхало теперь на востоке – видать, нас гроза обошла стороной – но тучи всё равно сгущались, и вскоре бодрый, холодный, но какой-то затянутый, на манер осенних, дождь прогнал меня на веранду. Впрочем, читать мне всё равно оставалось недолго – мы с мамой приступили к приготовлению щей. Когда плод нашего совместного труда отправился вариться, я вернулась к компу – устанавливать аську с папиного загрузочного диска (да, теперь она у меня есть, но я буду ей пользоваться максимально экономно) и перекидывать ему на болванку ссылки на скачку музыки. Спустилась я на запах готовых щей, помогла папе нарубить дрова и смолотила тарелку супа, глядя на языки костра. На второе был шампур шашлыка (и как в меня столько влазит, да я к тому же умудряюсь не поправляться?), на десерт – стаканчик шербета и занятия английским. Благодать! Под вечер я, как обычно, направила стопы в «Луч», незаметно обошла все линии по два раза, развлекаясь тем, что вслух гадала на ромашках. Ромашки, сволочи, к однозначному ответу так и не пришли, посему я разочаровалась в этом народном средстве предсказывания судьбы. А потом вернулась на родной участок – дотемна кормить комаров да с «крыши» и смотреть из окна на роскошный закат, словно сошедший с полотен Куинджи или ещё какого-нибудь не менее искушённого колориста…
А за лесом, на болотах, гулко раздаются выстрелы охотников – утку бьют. Собак взирает на меня с надеждой, а мне неохота присоединяться к сей весёлой компании. Конечно, кислый селитряный запах порохового дыма и терпкий, пряный запах дыма от костра – это здорово. Но брать в руку безжизненный комок перьев, мокрый от крови и торфяной жижи, и с ужасом обнаруживать, что в нём ещё бьётся – медленно, через раз – крошечное сердце, я больше не хочу. А вот на рыбалочку сходить не помешало бы – да вот психически неустойчивая погодка не даёт…

Вчера вечером мы с мамой от скуки затеяли свою любимую развлекуху – рисовать дурацкие комиксы «в две руки». В качестве действующих лиц были избраны пингвины: пингвин волосатый, с пентаклем на пузе и гитарой за спиной – металлист; пингвин с ирокезом, пацификом на пузе и сигаретой в клюве – нечто среднее между панком и хиппи; пингвиниха кудрявая, с сердечком на пузе – гламурка; и мелкий тупой пингвинёнок, который ходит и ко всем пристаёт. Когда стало слишком темно, чтобы рисовать, мы пошли в дом. Перед сном мы слушали алисовскую «Стать Севера». Это был полностью мамин выбор, ибо я не стремилась подсунуть ей Алису – почему-то будучи уверенной, что она ей непременно понравится; реакция моей родительницы на метал была мне более интересна. Однако, к вящему моему удивлению, АлисА её не приколола совершенно: она сказала, что на предыдущих альбомах, с коими я её успела познакомить – то есть у Страйка, Кипыча и Артерии – и музыка, и вокал ей понравились больше и единственное, что она может отметить у Алисы, это красивые тексты. Я, мягко говоря, была удивлена и разразилась подробнейшей лекцией на тему биографии Костяныча в целом и его активной творческой и просветительской деятельности в частности. На этом мой жестокий словесный понос не закончился, и я перешла к пространным размышлениям о прошлом и будущем русского рока, о его мёртвых и живых легендах, об отсутствии достойного молодого поколения и так далее, и тому подобное, придя к неутешительному выводу, что на одних только плечах Кинча и держится сей славный жанр как таковый. Потом я наконец-то изволила заткнуться и лечь спать; снилось мне нечто маловразумительное, и если по пробуждении я ещё что-то могла вспомнить, то сейчас не помню уже вообще ничего.
День прошёл как обычно: совместный с собакой завтрак кашей под звуки радио «Русские песни», чтение Фрая на качелях, прополка клубники под полуденным зноем и далее в том же духе. К обеду приехал папа, попытался сунуть мне денег, но я попросила его лучше кинуть мне их на счёт по возвращении в Москву – а то хищный трафик оставил мне на всё про всё уже меньше двух долларов, неровен час – пропаду из онлайна. Так же он привёз загрузочный диск с аськой (установлю её сразу же, как только перестану отчаянно нуждаться в деньгах) и болванку, на которую я скину ссылки на фолдер – чтобы папа дома скачал мне несколько альбомчиков и привёз мне сюда архивы на распаковку и запись на диски. Но самое главное – он вручил мне мой аквариум с полудохлым неоном: якобы не нашёл его корм (будто я здесь, на даче, его найду). Я снабдила фавера подробной инструкцией, где в моей комнате лежит рыбий корм – а пока моей рыбке придётся голодать ещё почти неделю. Потом я помогла папе покопаться в машине, и за эту услугу он сгонял в ближайший магазин, куда я добиралась бы на велике минут десять, и привёз мороженого на много дней вперёд. На обед мы с мамой сварили щи, в качестве десерта я смолотила стаканчик своего любимого ягодного шербета, а на ужин мы с папой пожарили шашлыки – красота! После ужина мама весьма опрометчиво всучила мне бутылку какого-то своего диетического кефира: сначала меня кто-то толкнул, и я полбутылки вылила на себя, а потом я споткнулась и остатки сей кисломолочной жидкости вылила точнёхонько на собака. Пришлось мне его помыть, а заодно расчесать и обстричь колтуны на мохнатых ушах. Когда я немного позанималась английским, мы с мамой засели играть в допотопную настольную игру типа Монополии, а потом нам надоело, да и на улице стемнело, и мы пошли гулять в соседний «Луч».
По дороге мама начала рассказывать мне свой сегодняшний сон: якобы мы сидим с ней в какой-то кафешке с двумя парнями: один мелкий, толстый и нам вроде как на него наплевать, а другой симпатичный, по словам мамы – «мой друг», и мы с ним активно разговариваем. Первого мама совсем не запомнила, зато второго – очень хорошо. Я попросила её его описать, и она выдала мне такой фоторобот: юноша лет 17-18, высокий, стройный, спортивный, с атлетически сложенной фигурой, широкоплечий; волосы относительно длинные, отросшие чуть ниже щёк, аккуратно расчёсанные на прямой пробор, светлые, «пшеничные, как у Баскова»; лицо мужественное, благородное, «как у тридцатилетнего Христа», глаза большие, серые, нос немного с горбинкой, губы полные, подбородок волевой, слегка выдающийся вперёд. Мама была уверена, что этого парня она видела впервые и что среди её знакомых нет даже мало-мальски похожих на него людей. Якобы она спросила его, обращаясь к нему почему-то на «вы», чем он занимается, но проснулась, не успев получить ответа. Я раздумывала над этим весьма недурным портретом всю дорогу, срывая с деревьев листья и так усердно их пережёвывая, что в горле запершило. По счастью, от переваривания полученной информации меня отвлекли раньше, чем я принялась строить заманчивые предположения: мы увидели роскошную пушистую трёхцветную кошку – чёрно-рыжую с белой грудью, с пёстрой масочкой на морде и зелёными глазами. Пока котяра с удовольствием ко мне ластилась, а я жалела, что именно сегодня забыла свой фотик, хозяйка зверя рассказала мне, что подобрала свою Катьку тощим грязным котёнком три года назад, в октябре, уже съезжая с дачи: пожалела кроху, которая не выжила бы в зимнюю стужу. Кроха выросла в редкой красоты кошку и уже успела стать матерью четырёх котят такого же удивительного окраса, проданных за немалые деньги. Так что воистину никогда не знаешь, где тебе повезёт )

Вчера вечером я наконец-то почитала Фрая, сидя на дедовых деревянных качелях, незаметно покачивающихся на ветру под сенью трёх настоящих рязанских берёз, переросших уже сам наш дом. Прошлым летом я точно так же читала Волкодава, поедая то мороженое, то мармелад. Теперь же мне так же захотелось чем-нибудь заткнуть рот, и выбор мой пал на купленные в «Метро» круассаны – да с таким энтузиазмом, что они скоро кончились. Потом папа позвал меня колоть дрова – якобы у меня это получается лучше, нежели у него. Мы вытащили жаровню на середину поляны, сложили под ней домиком несколько полешков, папа щедро облил их какой-то жидкостью из канистры и, поднеся зажигалку, отскочил. Костёр, глухо хлопнув, мгновенно вспыхнул. Всё-таки я бесконечно могу смотреть на языки пламени, причудливо танцующие в жаровне, на дрожащий, как водная гладь, воздух вокруг них, на поднимающиеся от них прозрачные облачка ароматного дыма… когда от дров остались одни угли, мы пожарили шашлык, щедро облили его пивом и острым кетчупом и пожрали его ещё горячим с шампура. Обожаю такой шашлык, у которого снаружи – корочка из угольков, а в самой глубине ещё плещется сырая кровь )
Потом мама позвала меня помочь ей застелить кровати, потом я немного позанималась инглишем, а потом мы рванули гулять по нашему вечернему «садоводческому товариществу» (читай – деревне) Крутицы. Мы обошли все пять линий по два раза, развлекаясь тем, что по очереди принялись вспоминать умные мысли разных великих людей, но вскоре скатились до пословиц и поговорок народного сочинения и перешли к песенному творчеству. Убедившись в том, что все линии безлюдны от конца и до края, мы перешли к песенному творчеству, причём мама детским голоском пародировала поппсовые припевы, а я пафосным вокалом воспроизводила куски своего метального репертуара, и при этом мы изволили ржать так, что все окрестные собаки подняли бешеный лай. Господи, сделай так, чтобы оно всегда было так ) После прогулки я взгромоздилась на качели – отличный способ спастись от полчищ комаров, клубившихся в хозблоке, а заодно полюбоваться на изумительный закат с высоты птичьего полёта. Распущенные лохмы то напрочь закрывали лицо, то отлетали назад: дача – одно из тех мест, где можно надолго забывать о расчёске )
С непривычки я укачалась и в результате даже забыла поужинать, так что муки голода преследовали меня, пока я не легла спать. В этой кровати, жёсткой, узкой, как солдатская койка, я сплю уже почти дюжину лет, и вчера я обнаружила, что упираюсь в её бортики и ногами, и затылком. Однако кромешная темнота (ставни я ещё не удосужилась снять), гробовая тишина, нарушаемая изредка только приятным шумом поезда, проезжающего мимо расположенной в пяти километрах отсюда станции, да убаюкивающие запахи свежего постельного белья и смолистых досок сделали своё дело – я отрубилась как убитая. Дача – это так же такое место, где каждую ночь тебе снится какой-то яркий, хоть и иногда бессмысленный сон, в котром ты прекрасно себя контролируешь от начала и до конца, а при пробуждении ещё и помнишь его в той или иной степени хорошо. Сегодня, например, снился какой-то бред – как будто я сижу в тюряге и ко мне приходит какой-то незнакомый священник, а я ему сказала что-то не то, и он обиделся. Когда я проснулась около десяти часов утра, мне даже стало как-то совестно за этого симпатичного старика – ну да сделанного не воротишь. Зря я вчера забыла сказать: «На новом на месте – приснись, жених, невесте» )) Ну да ничего, скажу сегодня ))
Сегодня утром у нас вырубили электричество и включили только вечером. Я убивала время как могла – читала Фрая, делала инглиш и просто качалась на качелях, хоть меня оттуда периодически и сгонял мелкий, кратковременный, но неприятный дождик. Пообедали мы с папой опять шашлыками, после чего он уехал в Москву, на работу – чтобы вернуться послезавтра, а то и раньше. Ближе к вечеру я, устав дожидаться, когда загорится чёртова лампочка в коридоре, отправилась гулять в соседнее садоводческое товарищество «Луч». Контингент там был более богатый, посему участки выглядели более цивильно – над садами-огородами преобладали цветочные клумбы, подстриженные газоны и искустсвенные водоёмы с фонтанами. Я дошла до пруда, в который всегда ходила и буду ходить купаться. Там не было ни души – даже рыбаков. По краям он немного зацвёл, однако, вопреки моим ожиданиям, не обмелел после убийственной засухи. Я немного посидела на песчаном берегу, наблюдая за стайками мальков на мелководье, большими жирными пиявками, дрейфующими в зарослях водорослей, и крупными водомерками, снующими по поверхности воды, аки по льду. Когда начали сгущаться сумерки, я заторопилась к дому, памятуя, как энное количество лет назад я шаталась по «Лучу» поздно вечером, и за мной погналась здоровая охранная овчарка, выскочившая из чьих-то ворот. До сих пор удивляюсь себе, как только ноги унесла – в спринтерах я никогда не ходила! Тем не менее, жива, как видите )
Придя домой, я обнаружила, что свет наконец-то дали. И вот я здесь, снова на втором этаже, где некогда жил светлой памяти мой внучатый дядя Толя. Он называл этот этаж «крыша»: «Пойду на крышу», «Мне с крыши всё видно» и так далее. Я, помнится, когда ещё мелкая была, спросила его: «А что выше крыши?» И он ответил: «Выше крыши только небо…» Мне почему-то очень врезалась в память эта фраза. Сейчас он выше крыши. Царствие ему небесное… А ещё помню, как я говорила Гамбитычу, что на даче небо близко, потому что дома низкие, а в городе небо далеко. Сказала и забыла, но потом она мне напомнила. Теперь задумалась – а ведь реально хорошо сказала ) А ещё на «крышу» ведёт самая крутая лестница в этом Мире. Подниматься и спускаться по ней в темноте, а особенно когда обе руки заняты чем-то съестным, весьма стрёмно. Мой же собак, по причине длинного теловища и коротких лап, подниматься по ней не может вообще, и я служу ему лифтом – таскаю вверх и вниз, когда ему захочется… А ещё трафик продолжает ненасытно жрать мои кровные, почти по дюжине долларов за два дня. Так что скоро деньги кончатся, и Интернета у меня не станет. А с учётом того, что на нём аська не желает пахать, я скоро либо научусь пользоваться Безмолвной речью, либо потихонечку свихнусь, скучая по всему народу в целом и по некоторым отдельно взятым личностям в частности.
Вот так и живём =)