Странно. То ли когда сознание проясняется, мне становится плохо. То ли когда мне плохо, сознание проясняется.

В любом случае стихи выходят легко, будто того и ждали. Пишутся и пишутся, заразы. Сочиняются даже когда нет бумаги под рукой.

Жаль, что я стыжусь диктовать в диктофон. Так много можно было ухватить... Успел лишь это:

---

Будто бы всюду
раскинулась морем
жадность угрюмых песков.
Древо сухое ворчит недовольно,
Листья и ветви изогнуты больно.
Ветры сметают покров.

Мрачное солнце
в безоблачном небе -
Символ последнего дня.
Чёрная плесень на высохшем хлебе.
Голос из горла грохочущим щебнем:
Хватит! Огня мне! Огня!..

Тело за телом -
в безумном паденьи
В потный и грязный мешок.
Грёзы о страсти, грехах, наслажденьи,
Рук, ног и чресел скользящем сплетеньи,
И чтоб душа нагишом.

Склизкость сознанья,
плывущего в бездне
Липкости, хлюпанья, тьмы.
Пот кровь и слёзы и чёрная плесень.
Дьявольский крик, как ножом по железу:
Хватит! Войны мне! Войны!..

Много, их много.
И больше не ценно
Слово любое, везде.
Бог встал со стула, ушел из вселенной,
Имя его больше не суверенно.
Быть по сему. Быть беде.

Много их, много.
И будто бы всюду
Бедствий грядущих следы.
Клятвы, молитвы, проклятия - в груду.
Крик, о котором все тут же забудут:
Хватит! Воды мне! Воды!..

Нелёгкое получилось чтиво.

Обескураженный в самом начале фантасмагорией бешено вертящихся вокруг образов и сцен, я начал падение к центру вселенной вместе с чёртом и ангелом, анти- и природой. По правую и левую руку, вверх и вниз, вперёд и назад, насколько хватало взгляда, раскинулся внезапный мир, сотканный подобно лоскутному одеялу из разрозненных пёстрых кусков. Всё сущее и несуществующее сосредоточилось здесь и сейчас, и я нырнул в это здесь и сейчас, увлекаемый бешеной скоростью падения. Мимо меня проносились картины то ли свершившиеся, то ли грядущие, или те, коим не суждено было свершиться; мимо меня пролетали лица и люди дотошно-разнообразные, пересекающиеся в своём видении, разнящиеся в своём понимании, не внимающие, глухие, слышащие только себя самих, эгоистичные и лживые, самые прекрасные люди и лица на свете. С головой окунаясь в устремившийся навстречу поток, я жаждал увидеть, чем всё это кончится; ждал - кульминацию за кульминацией - великолепной развязки, столь же красочной и истерически-возбуждающей, как и завязка, как и кульминации. Взрыв за взрывом, хлопок за хлопком развязки не наступало, скорость падения уменьшалась, и вдруг я осознал, что и сам претерпеваю ужасные изменения - и закон ускорения, сила притяжения уже не властны надо мной. Падение в Страну Чудес было слишком долгим и порядком надоело мне, поэтому-то в голове и зароились отвлекающие мысли.

"Мастер и Маргарита"! Вот чего я не успел заметить с самого начала. "Сатанинские стихи" до плагиата похожи на "Мастера и Маргариту". Не только идеей бросить в современный мир какую-нибудь чертовщину, не только желанием высмеять через эту чертовщину современное общество и уморительных индивидуумов, но и отдельными элементами и сочными мыслями, нарезанными из "Мастера и Маргариты" как куски мяса, наживую отсечённые от коров. Воспевание божественного, через отрицание божественного, через осквернение; попытка проникнуть в суть методами Леонардо да Винчи, что под покровом ночи вскрывал мёртвые тела, дабы понять их устройство. Думаю недаром образ раскрывания груди то и дело возникает в романе. Настоящий художник, настоящий учёный - они не гнушаются запретных методов в попытке овладения знанием. Они не стремятся стать выше или ниже, они просто хотят знать. И этот грех преследует каждого из них. Если я не брошу чашку на пол, я не узнаю, может ли она разбиться.

В этом, пожалуй, и есть цель "Сатанинских стихов" - глобальное исследование божественного всеми доступными автору методами. Попытка понять добро и зло, и где существуют оба этих начала, или же это одно начало, но прорастающее разными плодами. Всё то же самое у Булгакова.

Почему же замедлилось падение? Почему я, ты, Джабраил и господин Чамча не хлопнули о ласковые воды, разлетевшись тысячью кровавых брызг? Что удержало и спасло нас? В чём видит Салман Рушди спасение? Пожалуй, в том же, в чём видит спасение Булгаков. Кто спасся в итоге?

Освобождение Джабраила и освобождение Чамчи противоположны. Освобождение Чамчи происходит через освобождение Джабраила и наоборот. Демону достаётся земное, Ангелу - небесное. Кто из них жертвует, и чем? Стань дьяволом, обрети плоть, стань ангелом, откажись от плоти. Аспид, что соблазняет тебя, - и награда и наказание. Ты получишь здесь и сейчас, но и воздашь сторицей. Бог, что изнуждает тебя, - и истязание и воздаяние. Ты претерпишь здесь и сейчас, но после воздастся сторицей. Иудеи, христиане, мусульмане: в каждой религии есть свои катары, альбигойцы, еретики.

"Сатанинские стихи" сногсшибательны. Когда впервые прочитал "Мастера и Маргариту", были точно такие же ощущения. Были ли обе книги вызовом? Вовсе нет. Как по мне, авторам просто хотелось вырваться из оков современности и пропахать её, как плугом - борозду. Что есть человек, что - Бог, что - дьявол? Чтобы понять это, надо вывернуть весь мир наизнанку. Что и делают многоуважаемые, невольно становясь участниками борьбы с фашизмом, принимающим сегодня личины самых разных организаций, убеждений и верований. Это ты придаёшь книге значение, которого у неё нет. Это ты мечтаешь разорвать её на части, или благоговейно целовать страницы. Это ты - Алли - порождение своих детских комплексов. И об этом тоже книга Салмана Рушди. Кроме ангела и беса никто не примет тебя как есть, без условий и оговорок. И об этом тоже книга Салмана Рушди. Мы воюем друг с другом, позабыв о Боге. И об этом тоже книга Салмана Рушди. Все мы - люди. И об этом тоже книга Салмана Рушди.

Нет, похожесть на "Мастера и Маргариту" - не более, чем похожесть. Сложно создать что-то совершенно отличное в мире, где уже давно ничего не изобретается, а лишь совершенствуется старое и скрещивается старое со старым. И все вопросы повторяются, и ответы на них давно известны, но не принимаются всерьёз. Все мы знаем, что по вере нашей воздастся нам, но никто не верит в возможность воздаяния. И об этом тоже книга Салмана Рушди. А ещё это книга о падении...

Серия сообщений "читательский дневник. 1-30":
Часть 1 - Виталий КРЫРЪ. Гоблины дальнего космоса. Маленький отзыв.
Часть 2 - Гарри Гаррисон. Да здравствует трансатлантический туннель! Ура!
...
Часть 24 - Генри Н. Берд, Дуглас К. Кенни. Пластилин Колец
Часть 25 - Дэниел Киз. Цветы для Элджернона
Часть 26 - Салман Рушди. Сатанинские стихи
Часть 27 - Роберт Силверберг. Замок Лорда Валентина
Часть 28 - Абрахам Меррит. Жители Миража
Часть 29 - Льюис Кэррол. Приключения Алисы в Стране Чудес. переводы
Часть 30 - Лев Лукьянов. Вперёд к обезьяне!

Томится на сковороде
Кус в собственном соку,
Приправлен перцем и лучком,
посолен не боясь.
Ну что за дивный аромат!
Терпеть уж не могу.
Такое мясо ел бы я
Сырым, не подавясь.

На воротах в Рай висела табличка: "Здесь нет места богу". Давид зашёл и огляделся. Рай был огромен. Поля уходили далеко за горизонт, всюду гуляли ангелы и люди. Дети бегали и смеялись, солнце светило где-то в вышине и ласковым и нежным был его свет. Учёные и философы возлежали на низких скамьях. Они делились друг с другом мудростью и знаниями без конца и без края. Поэты и музыканты пели дивные песни, художники писали чудесные картины. Великие статуи появлялись под пальцами скульпторов. Рай был таким, каким его представлял Давид: вечно вкушай блаженство.
Вино черпали прямо из рек, с деревьев срывали чудесные плоды, цветы наполняли воздух пьянящими ароматами. Вечно вкушай.
Давид подошёл к одному из учёных. Седой старик с огромной плешью на макушке смеясь объяснял коллегам глупость и нелепость теории струн. Давид дождался, когда старик прервётся, и спросил:
-Там на воротах написано "Здесь нет места богу". Что это значит?
В глазах учёного заиграли лукавые искры:
-Мы за пределами, а значит можем познать всё.
Большего Давид от них не добился. Учёные вновь заговорили о науке и о том, как грубо она ошибалась насчёт структуры Вселенной.
Давид прошёл немного вперёд и задал свой вопрос художнику.
-Разве тебе не ясно? - с удивлением воззрился художник.
-Нет, - покачал головой Давид.
-Но как? Ведь всё просто! Оглянись вокруг.
Давид оглянулся. Рай излучал веселье и счастье. Мимо пробегали дети, и Давид ухватил самого весёлого и счастливого из них:
-Скажи, - попросил он у ребёнка, - почему на воротах Рая написано "Здесь нет места богу"?
-Ну ты и дурак, - дитя заливисто рассмеялось, - Что ему тут делать!
Давид не успел спросить ещё: детей и след простыл.
Все знали, почему в Раю нет места богу, но Давиду это знание почему-то не открывалось. И тут среди белоснежных одеяний, среди сияющих фигур ангелов Давид увидел широко шагающего священника в чёрной, как смоль, рясе. Давид стремглав помчался к нему:
-Отец! Отец, скажи, почему на воротах Рая висит эта странная табличка?
Священник густо захохотал:
-К чему теперь нам читать молитвы? Мы уже в Раю! - и пошёл дальше.
Давид не мог поверить своим ушам. Священник отрёкся от бога???
В ужасе от непонимания Давид побрёл по шелковистой траве и рухнул под ствол разлапистого дуба. Сладкие яблоки срывались и падали подле Давида. Почти сразу они расплавлялись в янтарный мёд и просачивались в землю.
К Давиду подошёл ангел.
-Ты печален, брат мой, - то ли спросил, то ли кивнул, ангел, и слова его звучали, как музыка.
-Я не понимаю, - горестно вскричал Давид, - Почему на воротах в Рай висит эта богохульная табличка?!!
Ангел снисходительно улыбнулся:
-Брат мой, но ведь все, кого ты спрашивал, уже ответили на твой вопрос? - и снова эта непонятная интонация. Ангел будто бы вопрошал и в то же время слова его звучали, как утверждение.
-Они ничего не сказали. Всё, что они говорили, - ересь, или ерунда, - Давид обречённо вздохнул.
-Что ж, - вновь улыбнулся ангел, - значит пришло время самому ответить на свой вопрос?
Давид так и не понял, дал ли ангел ему совет, или просто посмеялся над ним, но решил попытать счастья и начал думать.
Он думал долго. Наверное целую вечность. И вдруг лицо его озарилось улыбкой, и Давид закричал:
-Я понял! Я понял! Я - человек!..
В душе его не осталось места для сомнений, он подхватил яблоко и выпил его сладкий нектар, а после бросился в пляс с детьми, учёными и художниками. Давид плясал, веселился и радовался. Он наконец-то был счастлив.

Допив коктейль
И глянув на танцполы,
где извивались в иступленьи девы,
Он в фарисей
велел добавить колы,
И рому больше, раз такое дело.
Еще бокал,
Еще одна усмешка,
Но храбростью не обратился ром.
"Что ж так и знал.
Я - своих страхов пешка
Эй бармен, завершаем коньяком"
И прочь желанья.
Не Содом с Гоморой -
Всего лишь мелкосортный дискоклуб
"Самосознанье -
оправданье вора,
Который не касался женских губ.
Я своровал
(И в том моё несчастье)
Своей беспечности весёлый вид.
Тепла не знал
любовного соблазна.
Один навек. И этим я убит."
Допив коктейль,
Он глянул на танцполы.
И вдруг увидел там средь мёртвых тел
среди теней
горячий взгляд Авроры
И стих безумный грохот децибел.
И страх отстал.
Он тут же в рост поднялся.
Расправив плечи и не пряча глаз
К ней зашагал...
А бармен после клялся,
Что их унёс крылатый конь Пегас.