Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг, названная Ниной Берберовой "железной женщиной", — особа невероятно интересная по двум статьям: как двойной агент британской и советской разведки и любовница выдающихся писателей Горького и Уэллса. Практически вся наша информация о ней происходит из книги Берберовой, которая предупреждала, что верить всему, что говорила ей Мура, нельзя.

"Чтобы выжить, ей надо было быть зоркой, ловкой, смелой и с самого начала окружить себя легендой", — писала в книге "Железная женщина" Нина Берберова. — Кто она? — спрашивали меня друзья, узнав про книгу о Марии Игнатьевне Закревской-Бенкендорф-Будберг. — Мата Хари? Лу Саломе?"

Мура, как звали ее близкие, родилась в 1892 году в семье черниговского чиновника Игнатия Платоновича Закревского, хотя всю свою жизнь врала, что приходится правнучкой Аграфене Федоровне Закревской, жене московского генерал-губернатора — известной красавице, воспетой Пушкиным "медной Венере".
Вячеслав Ходасевич, веривший Муриной муре, частенько ей говорил: "Искать примеров, как нужно жить, не нужно, когда была такая бабушка".

Жизнь ее, полная приключений, могла бы послужить сюжетом не одного романа. Она прожила с Горьким столько лет, но в советском литературоведении данных о ней нет. Она никогда не упоминается ни в связи со своим первым любовником Робертом Брюсом Локкартом, позже сэром Брюсом, ни в связи с Гербертом Уэллсом, чьей "невенчанной женой" она была тринадцать лет (1933 - 1946), после отъезда Горького в Россию и до смерти Уэллса. Горький был не единственным мужчиной, очарованным Марией Игнатьевной. Все, кто ее видел, единодушно признавались, что Мура дьявольски обаятельна. Жертвами ее чар становились и Фрейд, и Ницше, и Рильке. А еще Чуковский и Уэллс. Руководители ЧК Петерс и Ягода. И даже Сталин.

Бенкендорфа в 1918 г. чекисты расстреляли, а Муру якобы за шпионаж в пользу Великобритании посадили в тюрьму. Ведь ее любовник - глава английской миссии Брюс Локкарт - проходил по делу о так называемом заговоре послов, направленном против власти большевиков. Однако уже через неделю после своего ареста аристократка Мура вошла в камеру к Локкарту под ручку с одним из создателей ВЧК. Так, вместе с Яковом Петерсом она попадает на страницы истории советской разведки.

Мура попросилась к Чуковскому на работу переводчицей. Мура знала немецкий, французский, английский и итальянский языки. Корней Иванович устроил ее к Горькому в секретари. Считается, что Мура стала любовницей любвеобильного Алексея Максимовича. Горький посвятил ей свой последний роман "Жизнь Клима Самгина". Казалось, Мура наконец обрела покой и устроилась в этой жизни, но тут свинью ей и Горькому подложил глава Петрограда Григорий Зиновьев. Это только ради рифмы говорится, что "писатель Горький Алексей был остроумнейший еврей". Большевик Гирш Аронович, мягко говоря, недолюбливал пролетарского писателя, а Муру откровенно считал английской шпионкой. Муру арестовали, но после письма Горького куда-надо — ее выпустили.

Именно Горький организовал и второй, фиктивный брак Марии Игнатьевны. Писатель оплатил огромные карточные долги некоего барона Будберга, взамен сосватав ему свою очаровательную протеже. Этот брак ей был весьма необходим: в Эстонии у нее оставались дети от первого мужа, а замужество давало ей эстонское гражданство и право свободно посещать их. Так Мура стала баронессой Будберг.

Мура подолгу жила с Горьким на его вилле на Капри и чувствовала себя там вполне хозяйкой. Писатель предлагал ей узаконить их отношения, но она отказалась. Прежде всего теперь она ценила свою свободу.

Когда в Россию приехал Уэллс с сыном, Горький пригласил их жить к себе, в эту же большую и густонаселенную квартиру, потому что приличных гостиниц в то время было не найти. И Мура все дни была официальной переводчицей по распоряжению Кремля.

Когда Алексей Максимович взвыл от ревности к собрату по перу, Мура его охладила коронной фразой: "Даже для самой любвеобильной женщины сразу два знаменитых писателя — это слишком много".

"Эту "большую кошку", — пишет Максим Чертанов, автор новейшей русской биографии Герберта Уэллса, — он полюбил сразу и до самой смерти — возможно, потому, что, как это ни банально, она, не в пример другим его молодым возлюбленным, не домогалась его, а заставила его домогаться себя. Любила ли она его хоть немного — никто не знает".

Герберт Уэллс кокетливо откровенничал так: "Я был счастлив тем, что она мне давала, но тогда вовсе не был намерен полностью завладеть ею, что было бы естественно для любого разумного мужчины. Мне казалось, ей следует удачно выйти замуж, обзавестись мужем, который будет ей служить и боготворить ее, как она, на мой взгляд, заслуживала".

Была еще одна причина, более веская, по которой Эйч Джи Уэллс не хотел брака с этой женщиной и не хотел иметь от нее детей: "Я думал, у нее было такое же множество партнеров, как у меня женщин, и все эти отношения могли с таким же успехом продолжаться. Она держалась непринужденно и дружелюбно со всеми, и у меня не было оснований предполагать, что она физически так уж разборчива". Когда вскоре Уэллс понял, что не может жить без Муры и согласен прощать ей любую измену — его поезд ушел.

По отзывам современников, Мура не отличалась особой красотой, порой вела себя развязно и много пила. Словом, эдакая эмансипэ начала прошлого века. "Она пользовалась сексом, она искала новизны и знала, где найти ее, и мужчины это знали, чувствовали это в ней и пользовались этим, влюбляясь в нее страстно и преданно, — пишет Берберова. — Ее увлечения не были изувечены ни нравственными соображениями, ни притворным целомудрием, ни бытовыми табу. Она была свободна задолго до всеобщего женского освобождения".

Горький уехал и оставил Муре часть своего итальянского архива. Но в 1936 году на Муру было оказано давление кем-то, кто приехал из Советского Союза в Лондон с поручением и письмом к ней Горького: перед смертью он хотел проститься с ней, Сталин дал ей вагон на границе, ее обещали доставить в Москву, а потом обратно. Она должна была привезти в Москву его архивы.

Мура привезла архивы в Москву, ее провели к Горькому и, сразу же после ее ухода, объявили о его смерти.

И до сих пор жива версия, что Горького убила его Мура - по заданию НКВД, а возможно, и самого Сталина. Она находилась с ним с глазу на глаз. Незадолго до смерти она приходила к Горькому в сопровождении Ягоды. А после смерти у постели писателя видели стакан воды, который исчез. Родственники покойного не смогли получить даже частички его праха. (Писатель был кремирован и похоронен в кремлевской стене.)

После смерти пролетарского писателя советское правительство оформило Будберг как наследницу зарубежных изданий писателя, и вплоть до второй мировой войны она получала гонорары со всех его зарубежных изданий. Мура жила в Лондоне совершенно свободно, без денежных затруднений. Она несколько раз ездила в СССР как британская подданная. В конце жизни она очень растолстела, общалась больше по телефону и всегда имела под рукой полбутылки водки.

В 1974 году баронесса подожгла автомобильный трейлер, в котором хранились рукописи и ее личный архив. Бумаги, за которые бы дорого заплатили разведки разных стран, литературоведы и историки, канули в небытие. В некрологе Таймс назвал ее интеллектуальным вождем современной Англии, женщиной, которая в течение сорока лет находилась в центре лондонской интеллектуальной и аристократической жизни. Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг умерла в возрасте 83 лет.