Сцена из Цусимского сражения. Источник: portsmouthpeacetreaty.org

Цусима — это не только отдельное страшное поражение русских в морском сражении 14—15 мая 1905 года в Корейском проливе. Цусима — прежде всего полный крах всей системы военно-морского флота Российской империи, который оказался не способен не только побеждать не слишком сильного, по сути, противника, но даже сколько-нибудь эффективно обороняться.

Система финансовых потерь и опаздывающих решений

В исторической ретроспективе система организации и функционирования русского флота в XIX и XX веках видится своего рода Молохом, пожирающим колоссальные финансовые средства, вложение которых приводит только к одному практическому результату — к бессмысленной утилизации этих средств. В 1895—1903 годах российскому морскому ведомству было ассигновано 738 млн рублей. За аналогичный период морской бюджет Японии составил только 480,2 млн рублей (в сопоставимой сумме в иенах).

Результат практического освоения этих средств наглядно продемонстрировала разразившаяся в 1904—1905 годах Русско-японская война.

Империя микадо начала войну с Россией, имея шесть эскадренных броненосцев (линкоров додредноутного типа), из них на минных постановках у Порт-Артура было потеряно два, но зато приобретено в качестве трофеев, взятых у русских, шесть (бывшие «Ретвизан», «Пересвет», «Победа», «Полтава», «Император Николай I», «Орел»).

Российская империя в той же войне потеряла пятнадцать эскадренных броненосцев, или в два с половиной раза больше, чем было у противника в начале конфликта. При этом Тихоокеанская эскадра не только не смогла, но фактически не пыталась облегчить положение русской сухопутной армии, например, путем разрыва морских коммуникаций противника между Японией и японской армией на материке.

Во многом в результате фактической недееспособности своего флота (вновь заметим — вполне сопоставимого по тоннажу и огневой мощи с японским) Россия в итоге проиграла войну Японии. Были потеряны колоссальные материальные средства — не менее 500 млн рублей золотом. Россия по макушку влезла в финансовые долги: внешних займов было заключено на 1 млрд 92,5 млн рублей, выпущено три внутренних займа на 600 млн рублей. Помимо этого, было напечатано новых кредитных билетов, не обеспеченных золотом, на сумму более 600 млн рублей.

В результате действий японской военно-морской машины русский флот был катастрофически ослаблен. Из крупнейшей морской державы, имевшей по тоннажу третий военно-морской флот в мире, Россия в течение двух лет скатилась на положение третьестепенной морской страны. Балтийский и Тихоокеанский флоты были фактически уничтожены. Черноморский флот превратился во флотилию внутреннего моря.

Крейсер I ранга «Олег» после Цусимского сражения. Источник: Collection of Peter H. Proctor

В случае новой войны на Дальнем Востоке любая из заинтересованных стран (Япония, США, Великобритания, Германия, Франция и даже Италия) могли совершенно свободно высадить любую по масштабу экспедиционную армию в устье Амура и Приморье, на Камчатку и Сахалин. Снаряды японских корабельных орудий выбили Россию из числа великих держав, реально конкурентоспособных в Тихоокеанском регионе. Только поддержка США и Германии, совершенно не заинтересованных в фатальном усилении на Тихом океане Англии и Японии, позволила России как-то выползти из «маленькой победоносной войны» со страной микадо.

Высшее военно-морское командование России в событиях Русско-японской войны показало себя, на удивление, безответственным и безынициативным. Это ведомство с полным основанием можно назвать «ведомством опоздавших решений». Как справедливо отмечает наиболее основательный современный исследователь Цусимской трагедии В. Я. Крестьянинов, «опоздали с усилением сил флота на Дальнем Востоке перед войной, с выполнением кораблестроительной программы, опоздал отряд Вирениуса, опоздали с решением готовить 2-ю эскадру, затем тоже самое повторилось с 3-й, вообще опоздали с их отправкой».

«Не следовало бы начинать этого безнадежного дела...»

Идея усиления корабельного состава Тихоокеанской эскадры витала в воздухе, как это вообще было принято в государственной практике Российской империи, мучительно долго. Временами ее вяло и непоследовательно пытались реализовать. Например, в момент назначения адмирала С. О. Макарова командующим Тихоокеанской эскадрой в направлении Порт-Артура еще двигался отряд кораблей контр-адмирала А. А. Вирениуса. Начало боевых действий Русско-японской войны застало корабли Вирениуса уже в Красном море. Отряд был довольно сильный: эскадренный броненосец «Ослябя», крейсера «Аврора», «Дмитрий Донской», «Алмаз», семь средних миноносцев водоизмещением в 350 тонн, четыре малых миноносца и некоторое число транспортов.

Едва вступив в должность командующего Тихоокеанской эскадрой — 6 февраля 1904 года — адмирал С. О. Макаров обратился с письмом к морскому министру Ф. К. Авелану с просьбой не отменять приказ о следовании отряда Вирениуса в Порт-Артур. «Вашему превосходительству известно мое мнение, — напоминал Макаров, — что надо отряд, находящийся в Джибути, послать на Дальний Восток. Отряд судов должен иметь с собой транспорты с углем и следовать вне избитых трактов судов, останавливаясь у необитаемых берегов Суматры, Палавана и др. Миноносцы должны следовать на буксире, находясь в способности к скорой разводке пара». Далее в письме Макаров отмечал, что самая опасная с точки зрения возможной атаки японского флота часть пути в Желтом море длиной около 120 миль — от мыса Шантунг до Порт-Артура — могла быть пройдена в ночное время.

«Адмирал С. О. Макаров» Алексея Евстигнеева

Требование Макарова о продолжении похода отряда Вирениуса хотя и было чревато, конечно, определенным риском, все же было в своей основе разумным. Война только началась, Тихоокеанская эскадра в Порт-Артуре еще представляла собой грозную силу, японцы еще не отработали практические методы контроля за морем и боев с русскими — отряд Вирениуса вполне мог проскочить в Порт-Артур.

К мнению С. О. Макарова в морском министерстве, однако же, не прислушались. Рейд Вирениуса в Порт-Артур сочли чрезвычайно опасным, а потому корабли с половины пути вернули в Кронштадт.

С февраля до конца лета 1904 года утекло много воды. К 10 августа, когда в Петергофе состоялось Особое совещание под председательством самого Николая II, которое должно было окончательно решить вопрос об отправке 2-й эскадры на Дальний Восток, ситуация в Порт-Артуре и в Желтом море поменялась кардинально.

13 апреля 1904 года погиб адмирал С. О. Макаров. Вместе с ним на дно моря ушел сильнейший корабль Тихоокеанской эскадры, броненосец «Петропавловск». Одновременно на мине подорвался другой эскадренный броненосец — «Победа». 28 июля 1904 года в результате неудачной попытки прорыва во Владивосток состав эскадры в Порт-Артуре сократился еще на один броненосец («Цесаревич»), три крейсера («Аскольд», «Диана», «Новик») и несколько миноносцев. Тихоокеанская эскадра в Порт-Артуре потеряла всякое стратегическое значение и даже совместно с планируемым корабельным составом 2-й эскадры уже не могла на равных бороться с Соединенным флотом Японии.

Возникает логичный вопрос: зачем в столь стратегически неблагоприятных условиях посылать на Дальний Восток дополнительные, заведомо не способные изменить ситуацию на море силы флота, бессмысленно рисковать людьми и очень дорогостоящим корабельным составом? Тем не менее Особое совещание, заслушав доклад командующего 2-й эскадры контр-адмирала З. П. Рожественского, единодушно высказалось за организацию этой авантюры.

Любопытно, что военный министр, генерал В. В. Сахаров, попросил Совещание не слишком торопиться с прибытием эскадры на Тихий океан. Военный министр сообщил, что переход русской Маньчжурской армии в наступление возможен не ранее весны 1905 года, а до этого времени, дескать, помощь флота не нужна армии. Уровень стратегического горизонта генерала Сахарова станет понятен, если принять во внимание, что каждый японский солдат, каждая винтовка, каждый патрон и снаряд попадали на материк — в действующую армию микадо — из островной Японии, то есть перевозились морем.

Адмирал Зиновий Рожественский. Источник:wikimedia.org

Участник Цусимского сражения В. П. Костенко в 1906 году в своих записках попытался объяснить, почему столь логически странное и стратегически безответственное решение было все же принято. «Анализируя объективно условия возникновения 2-й эскадры, ее состав и средства, — писал В. П. Костенко, — трудно указать хоть какие-либо разумные мотивы и основания для надежд на возможность ее успеха. Все было против эскадры. И, видимо, не столько задачи военно-стратегического характера вынудили правительство сделать этот последний безрассудный шаг, как соображения политического свойства. Отказ от посылки флота в Тихий океан был бы открытым признанием своего бессилия, последствия чего казались уже тогда правительству крайне опасными. Предпочли этому риск на авось, будучи готовыми объяснить неизбежную неудачу фатальным стечением обстоятельств или нерадением отдельных лиц...»

Важно подчеркнуть изначальный пораженческий контекст принятого решения. Даже сам командующий 2-й эскадрой, контр-адмирал З. П. Рожественский, еще не отплыв из Кронштадта, уже не верил в успех своего рейда. В беседе с известным политиком В. П. Коковцевым, адмирал начистоту признался: «Какой может быть у меня успех? Не следовало бы начинать этого безнадежного дела, да разве я могу отказаться исполнять приказание...» Уже после войны, в искреннем, хотя явно запоздалом раскаянии, Рожественский писал: «Будь у меня хоть искра гражданского мужества, я должен был бы кричать на весь мир: берегите эти последние ресурсы флота! Не отсылайте их на истребление! Но у меня не оказалось нужной искры».

Психологический портрет адмирала Рожественского

Успех любой экспедиции, а тем более экспедиции военной, в огромной, даже в определяющей степени зависит от личности начальника экспедиции.

С этой точки зрения выбор адмирала Зиновия Рожественского в качестве командира 2-й эскадры, которая должна была прорваться в Порт-Артур или во Владивосток через японский военно-морской заслон был крайне неудачен.

Впоследствии Историческая комиссия по описанию действий флота в войне 1904—1905 годов при Морском Главном штабе дала командующему эскадрой следующую оценку: «Адмирал Рожественский был человек сильной воли, умелый организатор снабжения и хозяйственной части, превосходный моряк, но лишенный малейшей тени военного таланта. Поход его эскадры от Петербурга до Цусимы беспримерен в истории, но в военных операциях он проявил не только отсутствие таланта, но и полное отсутствие военного образования и боевой подготовки, качества, которые он не сумел сообщить и своей эскадре».

Поразительное признание! Оказывается, судьба 38 кораблей 2-й эскадры, включая в это число 12 броненосцев, были доверены командующему, который мог продемонстрировать только «полное отсутствие военного образования и боевой подготовки»! И это при том, что русской 2-й эскадре в ее рейде к Тихому океану противостоял весь Соединенный флот Японии во главе с адмиралами Того, Камимурой и Девой, в надлежащей боевой подготовке которых трудно было усомниться.

Недостаток военного образования и боевого опыта адмирал Зиновий Рожественский не пытался, к сожалению, компенсировать коллективными мозговыми штурмами подчиненных ему адмиралов и капитанов кораблей. Это покажется невероятным, но вплоть до начала 14 (27) мая 1905 года Цусимского сражения, адмирал Рожественский не провел с подчиненными ему командирами кораблей ни одного совещания, которое было бы посвящено планированию предстоящего боя с Соединенным флотом Японии. Русские капитаны пошли в смертельный бой с японцами, не имея не только абсолютно необходимого общего представления о плане предстоящего сражения, но даже разъяснения их индивидуальных задач при разных возможных сценариях будущей битвы.

Корабли второй эскадры перед походом. Источник: port-arthur.ucoz.ru

Бездарность Рождественского в оперативно-тактических вопросах находила свое печальное продолжение в его личных качествах как человека и командира.

Лейтенант П. А. Вырубов с эскадренного броненосца «Князь Суворов» (именно на этом корабле постоянно находился сам Рожественский и его штаб) имел возможность наблюдать стиль взаимоотношений адмирала с подчиненными. «Адмирал продолжает самодурствовать, — пишет в своем письме лейтенант Вырубов 5 февраля 1905 года. — Мы все уже давно в нем разочаровались и путного ничего от него не ждем. <...> На других кораблях адмирал не был с ухода из России. Командиры судов собирались у него всего три раза... Судите сами, можно ли при таких условиях знать свою эскадру?»

Оценка лейтенанта Вырубова находит многочисленные подтверждения в материалах Следственной комиссии, созданной в рамках уголовного дела по факту разгрома русской 2-й эскадры при Цусиме. Вот только один фрагмент этих материалов: показания командира эскадренного броненосца «Сисой Великий», капитана 1-го ранга М. В. Озерова. «Бывшие время от времени у начальника эскадры собрания флагманов и командиров, кажется, за всю стоянку у Мадагаскара не более трех-четырех раз, — свидетельствует капитан Озеров, — носили преимущественно характер указаний о неправильности действий каких-либо судов за предыдущее время или расспросов и инструкций по хозяйственной части. Что же касается до боевых движений, то их совсем никогда не обсуждали, а если что-либо вскользь и затрагивалось, то в виде категорических подтверждений приказаний устных и письменных, бывших или будущих. Надменное и презрительное обращение как самого председателя собраний [то есть адмирала Рожественского. — Н. Л.], так даже его штаба отнимало желание какого-либо вопроса, совета, обсуждения, парализовывало инициативу, рождало только сердечную тоску о скорейшем окончании собрания.<...> Все это привело к тому, что командиры судов замкнулись у себя и почти не ездили друг к другу, чтобы поделиться волнующими их мыслями. Эскадра ни дружбы, ни сплоченности не имела».

Психологическая обстановка в штабе командующего японским флотом, адмирала Х. Того была принципиально иной. Не менее одного раза в две-три недели адмирал Того собирал в своей кают-компании командиров основных соединений кораблей. Встречи начинались детальным обсуждением оперативной обстановки у карт Тихоокеанского театра боевых действий, а продолжались дружескими беседами с вином и сигарами. Совместно любовались закатами, молодые офицеры декламировали стихи, слушали национальную японскую музыку. Совещания завершались общей молитвой о благополучии императорской семьи и Японии.

Начало конца

На исходе декабря 1904 года адмирал Рожественский получил извещение из Петербурга о капитуляции главной базы 1-й Тихоокеанской эскадры — крепости Порт-Артур. Ко времени получения телеграммы все русские военные корабли, запертые адмиралом Того на внутреннем рейде Порт-Артура, были либо потоплены огнем японских гаубиц, либо взорваны самими русскими.

Адмирал Хэйхатиро Того на мостике флагманского броненосца «Микаса». Источник: wikimedia.org

Теперь на Тихом океане эскадру Рожественского могли принять только во Владивостоке. Сравнение корабельного состава эскадры Рожественского с наличными силами японского флота давало однозначный результат: задача обретения Россией даже паритета военно-морских сил с Японией уже не решалась. Военно-политическое руководство России должно было признать этот факт, а вместе с ним признать необходимость скорейшего начала переговоров с Японией о заключении мира. Возможен был, правда, и другой вариант: полный перенос центра тяжести боевых действий на сушу, истомление сил Японии в долгой сухопутной войне, а затем полная оккупация русскими войсками Кореи.

Очевидно, что в этом случае эскадра Рожественского непосредственно во Владивостоке была не нужна. Однако наличие эскадры, в качестве боеготового резерва во временной базе на одном из островов западной зоны Тихого океана, могло стать одним из весомых аргументов в переговорном процессе.

Игнорируя сложившиеся военно-стратегические реалии, правительство Российской империи продолжало гнать эскадру Рожественского во Владивосток, хотя ни одной из действительно важных оперативных задач на Тихоокеанском ТВД эти корабли уже не могли решить.

Эскадру все время пытались как-то усилить, причем за отсутствием действительно современных судов «усиливали» кораблями явно устаревших конструкций. Наиболее крупным «усилением» стало прибытие к Рожественскому так называемой 3-й эскадры адмирала Небогатова. Это был последний корабельный запас Балтийского флота: устаревшие броненосцы береговой обороны — тихоходные, слабоманевренные корабли с очень устаревшими, технически изношенными артиллерийскими системами.

Даже младшим морским офицерам была очевидна неготовность 2-й эскадры к тому, чтобы с надеждой на успех бросить вызов Соединенному флоту Японии. 28 марта 1905 года, на переходе из Сингапура в Камрань, на капитанском мостике броненосца «Князь Суворов» неожиданно вспыхнула дискуссия: как следовало бы использовать политический эффект от прибытия на Тихий океан крупного соединения русских кораблей. Свое видение проблемы озвучивали в основном младшие офицеры, адмирал Рожественский и флаг-капитан «Князя Суворова» молчали.

Итог дискуссии недвусмысленно подвел лейтенант Е. В. Свенторжецкий: «Что же делать? Отвечу резко: немедленно воспользоваться эффектом, который, несомненно, вызван нашим появлением в Южно-Китайском море в полном составе без потерь, и поспешить с заключением почетного мира. Надеяться на успех дальнейших морских операций — мечтать о чуде...»

Адмирал Рожественский грустно выслушал своего лейтенанта и ничего не возразил в ответ.

Огненный Армагеддон

14 (27) мая 1905 года в 13:20, справа по курсу русской эскадры примерно в семи милях, показались главные силы Соединенного флота Японии. В 13:25 по сигналу с броненосца «Князь Суворов» 1-й броненосный отряд эскадры увеличил ход до 11 узлов. В это же время на японском флагманском корабле «Микаса» вице-адмирал Того приказал поднять сигнал: «Судьба империи зависит от этого боя. Пусть каждый приложит все свои силы».

Японский флот выходит навстречу 2-й эскадре. Источник: wikimedia.org

В 13:49 левая носовая 152-мм башня «Князя Суворова» открыла огонь по «Микасе», начав пристрелку. Сразу же открыли огонь и остальные русские корабли 1-го и 2-го броненосных отрядов. Это стало первой грубой ошибкой русских — о последовательной пристрелке разными кораблями можно и нужно было договориться заранее. Теперь же из-за большого числа всплесков снарядов, падавших у «Микасы», стало невозможно отличить свои всплески от чужих, что сразу сделало невозможной эффективную корректировку стрельбы.

Японские корабли, завершая перестроение для атаки, хладнокровно не отвечали на русскую стрельбу. Только в 13:52 «Микаса» с расстояния в 34,5 кабельтова открыл огонь по «Князю Суворову», а еще через две минуты по русскому флагману открыли огонь все четыре японских броненосца.

Как отмечает известный военно-морской эксперт В. Я. Крестьянинов, в первые же минуты сражения стала видна существенная разница в боевых характеристиках русских и японских снарядов. Русские снаряды не взрывались при попадании в воду и на расстоянии в несколько десятков кабельтов их всплески были очень плохо видны.

В то же время японские снаряды исправно взрывались при ударе о воду, в легкие небронированные борта, взрывались даже в случае попадания в такелаж, давая яркую вспышку и огромные клубы дыма. Эти вспышки позволяли японцам быстро и эффективно менять корректировку прицелов, переносить огонь с одного русского корабля на другой.

Многие русские участники сражения впоследствии отмечали, что японские корабли вообще были мало заметны в дымке стрельбы на фоне моря, так как были окрашены в специальный «шаровый» — темно-свинцовый цвет. Черные корпуса и яркие желтые трубы русских кораблей, наоборот, смотрелись предельно контрастно, что облегчало, конечно же, работу японских наводчиков.

Японские снаряды буквально засыпали передовые русские броненосцы — «Князя Суворова», «Бородино», «Ослябю», «Императора Александра III».

Гибель броненосца «Бородино». Источник: cityofart.net

В считаные минуты адмирал Рожественский утратил всякую возможность управлять своей эскадрой: японский флот выставил мощные радиопомехи, а сигнальные фалы такелажа были изорваны на куски осколками и взрывами снарядов. Флагманский «Князь Суворов» вскоре стал напоминать, по образному свидетельству одного из очевидцев, «горящую избу»: горел такелаж, многочисленные катера и шлюпки, деревянные части надстроек, даже краска палубы. Дым пожаров и ядовитые газы от взрыва «шимозы» засасывались в вентиляционные шахты, отравляя людей во внутренних помещениях корабля.

Особенно тяжелые повреждения получил в первый период боя новейший эскадренный броненосец «Ослябя». Уже в 14:32, то есть через сорок минут после начала боя, «Ослябя», совершенно неуправляемый, вышел из строя весь в огне, с креном около 12° на левый борт, с сильным дифферентом на нос. Развернувшись носом против курса русской эскадры, «Ослябя» резко увеличил крен и около 14:50 опрокинулся на левый борт. Из воды удалось поднять 385 человек, 514 моряков погибло.

На флагманском корабле осколки снарядов, пробив стены боевой рубки, убили несколько человек, ранили вице-адмирала Рожественского, флаг-капитана, офицеров штаба. В 14:32 «Князь Суворов» перестал слушаться руля и начал совершать неуправляемую циркуляцию направо. Вскоре он лишился всех труб и мачт, вышла из строя вся артиллерия, наверху бушевал пожар. Рожественский был вторично ранен и командовать, даже на «Князе Суворове», уже не мог.

Японские броненосцы и крейсера обогнали и вновь охватили голову русской эскадры, которая, огрызаясь беспорядочными залпами, упорно продолжала движение курсом на Владивосток. Около 17:00 на броненосце «Бородино» был тяжело ранен командир, капитан 1-го ранга П. И. Серебренников. Через полтора часа потерял управление броненосец «Император Александр III», крен которого быстро увеличивался. Заметив это, японские броненосные крейсера, сосредоточенно стрелявшие до этого по «Адмиралу Нахимову», перенесли огонь на броненосец. Около 18:50 «Император Александр III» опрокинулся на правый борт и перевернулся.

Постепенно Цусимское сражение превратилось в последовательный расстрел японцами тех русских кораблей, которые волей своих капитанов или волей случая занимали флагманскую позицию. После гибели «Императора Александра III» огонь японцев был сосредоточен на броненосце «Бородино».

По наблюдениям с «Микасы», около 18:50 на нем упала грот-мачта и возник сильный пожар. Пламя поднялось на высоту десяти метров и быстро распространилось по кораблю. В 19:10 «Бородино» стремительно опрокинулся на правый борт.

Пленные русские матросы на борту японского броненосца «Асахи». Источник: port-arthur.ucoz.ru

Находившийся на японском броненосце «Асахи» английский военный советник, капитан Пакенхэм, описал трагическую гибель этого новейшего русского корабля. «Когда крейсер "Фудзи" достиг точки поворота, — отметил внимательный англичанин, — его последний 305-мм снаряд произвел сенсацию дня. Попав в верхнюю часть "Бородина" около правой носовой башни, снаряд взорвался, и огромный столб дыма, окрашенный ярким светом пламени взрыва и пожара в корме, поднялся на высоту дымовых труб. Корабль от фок-мачты до кормы был окутан огромными клубами дыма и пара, освещаемых частыми высокими столбами огня. Было очевидно, что пожар достиг такой стадии, когда борьба с ним была уже невозможна. Внезапно, на глазах всех, несчастный корабль очень быстро повалился на борт и исчез».

В седьмом часу вечера затонули флагманский броненосец «Князь Суворов» и уникальная плавающая судоремонтная мастерская — судно «Камчатка». В 19:28 с заходом солнца адмирал Того прекратил огонь и развернул «Микасу» на восток, за флагманом вышли из боя все японские броненосцы и крейсера. Наступало время ночного пиршества японских миноносцев.

Русская 2-я эскадра как организованное соединение боевых кораблей была уничтожена. Все 12 японских кораблей главных сил (броненосцы и броненосные крейсера) не имели потерь и сохранили полную боеспособность.

Причины гибели 2-й эскадры

В Цусимском сражении, более напоминавшем планомерный расстрел русской эскадры, под Андреевским флагом участвовало 38 кораблей и судов. Затонули в результате поражения японскими снарядами и торпедами, затоплены или взорваны своими экипажами — 21, сдались в плен или были захвачены японцами — семь. Для продолжения боевых действий могли быть использованы лишь четыре судна из 38: крейсер 2-го ранга «Алмаз», миноносцы «Бравый» и «Грозный», транспорт «Анадырь». Все 12 броненосных корабля, составлявших основную силу русской 2-й эскадры, были утрачены: восемь потоплено и четыре сдались. Из 16 170 матросов и офицеров личного состава эскадры попало в плен 7282, убито и утонуло 5045 человек. Цусимская трагедия стала одним из тягчайших поражений в мировой военно-морской истории.

Японский флот, используя в сражении сравнимые с русскими основные броненосные силы (четыре броненосца и восемь броненосных крейсеров), понес крайне незначительные потери: погибли три миноносца и еще несколько миноносцев получили повреждения.

В официальном заключении царской Следственной комиссии о Цусимском бое подробно сформулированы главные причины этого «беспримерного поражения». Эксперты и следователи назвали восемь обстоятельств материально-технического характера, шесть военно-стратегических причин и специально выделили блок грубейших оперативно-тактических ошибок, совершенных лично З. П. Рожественским и его штабом, которые в совокупности и привели к разгрому.

Адмирал Зиновий Рожественский дает показания в суде. Источник: port-arthur.ucoz.ru

Отдавая должное тщательности исследования российских специалистов, невозможно не заметить вместе с тем, что большинство упомянутых причин может быть сведено к одному главнейшему обстоятельству, которое и предопределило столь всеобъемлющее (особенно на фоне смехотворных японских потерь) поражение.

Нежелание и неумение русских капитанов действительно яростно воеват