Тремя с половиной часами раньше, не имея возможности дольше ждать, большевики открыли свой съезд в Смольном, в большом зале с колоннадой, где до 1917 года устраивали балы и театральные представления. Был избран новый Президиум, в состав которого вошли четырнадцать большевиков, семь левых эсеров и три меньшевика. Председательствовал Каменев. Несмотря на то, что законно избранный Исполком установил для съезда ограниченную повестку дня (текущая ситуация, Учредительное собрание, перевыборы Исполкома), Каменев предложил нечто совершенное иное — обсудить вопросы о власти правительства, о войне и мире, об Учредительном собрании.
К заговору, который закончился попыткой убить Гитлера, присоединилась вся ее семья. Но не она. К тому моменту она была не только полукровкой, но и кавалером Железного креста. Звание «валькирии Третьего рейха» для графини Мелитты Шенк, летчика-испытателя экстра-класса, оказалось важнее зова еврейской крови.
Зато поражение позволило ей жить так, как она хотела: в прежние времена барышня из приличной семьи не смогла бы гонять на мотоцикле, прыгать с парашютом и бросаться в воду с десятиметровой скалы. Рослая, сухощавая, длинноносая девушка была влюблена в опасность. А еще у нее был жесткий, рациональный, математический ум, и она поступила в технологический институт, где почти не было девушек-студенток. В нее влюбился историк-античник граф Александр фон Штауффенберг, старший брат будущего героя Сопротивления, поклонник писателя и философа Эрнста Юнгера, героя войны и идеолога «консервативной революции». Братья-аристократы, потомки вюртембергских военных и придворных, входили в кружок поэта-модерниста Стефана Георге. Георге терпеть не мог тоталитаризм, братья смотрели на это по-другому: когда Гитлер пробивался к власти, его поддерживали. Мелитта, ставшая графиней фон Штауффенберг, разделяла идеи мужа.
С Мелиттой поступили проще. К этому времени она стала знаменитым летчиком-испытателем, работала в Германском институте испытаний авиационной техники, командовала испытательным экипажем при Академии ВВС. Ее слава была не такой громкой, как у летчицы-рекордсменки Ханны Райч, но для военной авиации она значила больше. Мелитта фон Штауффенберг была ученым, ценным техническим специалистом – испытывая самолеты, она работала над их конструкцией.
До 15 заходов в пике в день, когда за несколько секунд самолет падал с 5000 до 1000 метров – всего ею было совершено более 2000 пикирований, этот рекорд в будущем перекрыл только один летчик. Через несколько лет она полностью выгорела, высохла, осунулась, лицо Мелитты покрылось морщинами. Ее заслуги перед Третьим рейхом не остались незамеченными: в 1942 году Геринг вручил ей Железный крест 
То, что ей говорил Клаус Шенк фон Штауффенберг, аристократ, интеллектуал и боевой офицер, мы можем себе представить: Германия гибнет, наш долг спасти Отечество. Труднее понять ее, женщину бесстрашную и умную. О масштабах Холокоста стало известно только после падения Третьего рейха, но кое-что знали и тогда. К июлю 1944 года, когда Штауффенберг приехал в «Вольфшанце» с адской машиной, все хоть сколько-нибудь разумные люди понимали, что Гитлер – абсолютное зло, что все, к чему он прикасается, заканчивается катастрофой. Что ее остановило – верность долгу, страх, благодарность? Бумаги Мелитты сгорели, мы никогда этого не узнаем, но после провала покушения на Гитлера и разгрома заговора вместе со всем семейством Штауффенберг гестапо арестовало и ее. Их отправили в концлагеря, а Мелитту выпустили после полутора месяцев допросов: улик против нее не нашли, к тому же она была ценным специалистом. Ее родственникам приходилось не так туго, как остальным заключенным. Они находились на особом положении, но конец Рейха был близок, и перед тем как опустится занавес, гестапо вполне могло их расстрелять. В свои последние месяцы Мелитта изо всех сил хлопотала о муже и его родне, но это было бесполезно. Ей не отдали и ребенка Нины, жены Клауса: в концлагере та родила, и малышку отправили в детский дом. Сама она стала графиней Шенк: фамилия фон Штауффенберг оказалась под запретом.
Американский самолет появился, когда Мелитта летела в Баварию: перед концом войны туда перевели самых ценных узников Бухенвальда, в их числе оказался и ее муж. Этот союз был странен. Он – законченный гуманитарий, поэт, почти богема. И она с ее математическим умом, страстью к опасности, любовью к технике. Что у них могло быть общего? Общего, судя по всему, было действительно мало, зато они любили друг друга – это видно по старым, уцелевшим от пожара фотографиям. Такое ни с чем не спутаешь, немолодые люди напоминают молодоженов: глаза сияют, лица светятся, красавцами их не назовешь, но как же они в эту минуту привлекательны! Она торопилась к нему и слишком поздно заметила вражеский истребитель. Успела уйти к земле, но пулеметная очередь разнесла хвост ее самолетика. Она его все-таки посадила, но самолет ткнулся в землю носом, сломалось шасси. Мелитта ударилась затылком о подголовник кресла пилота, после этого наступила темнота.
Он пересаживал яички обезьян богатым клиентам – так и стал прототипом профессора Преображенского из «Собачьего сердца». Слава о «колдуне» гремела на весь мир – тысячи его пациентов демонстрировали результат, просто снимая штаны. Впоследствии Самуила Воронова признавали и праотцом «Виагры», и разносчиком СПИДа, и пионером в деле борьбы со старостью.
Опыты по омолаживанию уже случались в практике Воронова – какое-то время он практиковал метод инъекций Чарльза-Эдуарда Браун-Секара на основе половых желез животных. Но введенный по этому методу под кожу «экстракт» не оправдал его надежд на задержку процесса старения, и на несколько лет Воронов этой темой интересоваться перестал. Ровно до того момента, пока наблюдения за евнухами не привели его к мысли, что к омоложению организма могут привести не инъекции, а хирургическое вмешательство.
Еженедельник «Искра» в России в 1914 году писал об этом так: «Сенсационное открытие. Во французской медицинской академии наш соотечественник, доктор Сергей Воронов, сделал сенсационное сообщение об операции, произведённой им в его клинике над 14-летним мальчиком-идиотом. С шестилетнего возраста умственное развитие этого мальчика остановилось, причём явно обозначались все признаки ненормальности и кретинизма: потухший взгляд, тупость и непонимание самых обыкновенных вещей. Воронов сделал этому мальчику прививку зобной железы обезьяны. Успех превзошёл ожидания. У мальчика ожил взгляд, появились умственные способности, понятливость и любознательность».
Вскоре его лаборатория уже призывала добровольцев расстаться со своими половыми железами для помощи другим. Желающих, конечно, было немного. Тогда Воронов вновь обратился к приматам. Первая «прививка» обезьяньей энергии человеку произошла под его руководством в 1920 году. Еще через три года на международном конгрессе хирургов в Лондоне докладу Воронова о десятках таких операций и их эффективности аплодировали 700 его коллег. Причем демонстрировал результаты он не только с помощью фотографий «до» и «после», но и с помощью своих же пациентов. Те, многим из которых было далеко за 70, спускали на сцене штаны и счастливо улыбались, демонстрируя залу «живой» результат. Последующее пятилетие стало для Воронова поистине триумфальным. Более 500 операций по пересадке щитовидных и половых желез только во Франции. Почти столько же операций было проведено в США, Алжире и Швейцарии. Пересадка стоила огромных денег, среди его пациентов были предприниматели, артисты и многие престарелые политики, желавшие возобновления утраченных возможностей.
Статистика свидетельствовала, что 90 процентов всех операций были успешны. Все они сопровождались лишь положительными отзывами пациентов, по словам которых, «операции увеличивают сексуальное желание, память, слух, зрение и невероятно повышают работоспособность». Десятки врачей по всему миру стали проводить операции по методу Воронова. Не стала исключением и Россия, где в газете «Крестьянская правда» от 12 января 1924 года вышла заметка с названием «Омоложение», посвященная последователям Воронова: «Продолжателями дела Штейнаха и Воронова являются профессор Воскресенский и доктор Успенский, имеющие в Твери специальные учреждения. Они производят свои работы и над людьми. Ими за полтора года омоложено: 10 рабочих, 5 врачей, 2 священника, 1 торговец и больше 15 советских служащих. Материал для операций обеспечивает обезьяний питомник. Большинство лиц, подвергшихся операции, чувствуют себя вполне хорошо, бодры и работоспособны. У некоторых из них исчезли морщины, начали расти волосы на месте прежней лысины».
Большой обезьяний питомник с лабораторией был оборудован Вороновым и на Лазурном берегу. Со временем стали поговаривать, что профессор не ограничивался пересадками обезьяньих желез мужчинам, но и занимался репродуктивной функцией женщин. Вроде как он дошел до того, что пересаживает обезьянам женские яйцеклетки и пытается оплодотворить их потом человеческими сперматозоидами. Посыпавшиеся в его адрес обвинения, правда, так и не были доказаны. Но репутация была испорчена – во французских домах даже стали появляться пепельницы в виде обезьян, закрывающих свои половые органы, с надписью: «Нет, Воронов, ты меня не возьмешь».
К тому времени открытие тестостерона и опыты с ним подтвердили лишь влияние на сексуальную активность, но не на продление молодости. Временное состояние пациентов Воронова объяснили результатом эффекта плацебо. Продолжать опыты в Швейцарии Воронову было запрещено, а в послевоенной Франции уже и негде: лаборатория и питомник были разрушены. Да и здоровье самого профессора подводило его все чаще. Он умер в 1951 году с полной уверенностью, что в будущем человечество откроет вещество, продлевающее жизнь. Как известно, он стал далеко не последним верящим в это. Сначала о Воронове вспомнили в конце 90-х на фоне дикой популярности «Виагры». Впрочем, тогда же некоторые ученые предположили, что именно Воронов занес в человеческий организм вирус СПИДа. Однако уже в нулевых его операции были квалифицированы как первые эксперименты в тактике борьбы со старостью, основанной на замене гормонов..jpg)
Когда немцы вошли в Варшаву, еврею Эдди Рознеру пришлось стать смелым. Он отправился в гестапо и выдал себя за арийца. Документы сгорели вместе с домом! Его семья голодает! Офицер выдал ему мотоцикл с коляской, полной еды. На нем-то знаменитый на весь мир трубач и въехал в СССР. На границе ему бросились в глаза бабы, курочившие ломами дорожное покрытие, и он начал подозревать, что попал не туда..jpg)
Польша – окраина Европы, бытовой антисемитизм здесь, в отличие от Германии, был куда более агрессивен, но государственной политикой он не стал. Варшаву было не сравнить с Берлином, но работать здесь было можно. Рознер создал собственный джазовый оркестр и гастролировал с ним по всей Европе: к концу тридцатых он стал вторым после Армстронга трубачом мира. Тогда же влюбился в дочку знаменитой польской актрисы Иды Каминской. Рознер решительно не нравился родителям Рут, трубач казался им проходимцем. Счастья могло бы и не быть, но Эдди Рознеру помогло несчастье. В 1939 году Гитлер напал на Польшу, вермахт громил польские армии, люфтваффе разносил осажденную Варшаву. Рознер и семейство Каминских прятались от бомбежек в одном подвале: там он и сделал предложение Рут, и ее родители их благословили. Будущая теща даже преподнесла им подарок – кольцо и банку сардин..jpg)
Когда бомбежки стихли и в город вошли немцы, еврею Рознеру пришлось действовать смело. Он отправился в еще не успевшее освоиться на новом месте гестапо и выдал себя за арийца, застрявшего в Варшаве берлинца. А смуглой кожей он-де обязан матери итальянке. Ему нечего есть! Его семья голодает! Документы сгорели вместе с домом! Офицер отправил его назад на мотоцикле с забитой продуктами коляской. На первый раз сработало, но Рознер понимал, что все-таки нужно бежать. Другого пути, кроме восточного, у них не было. Правдами и неправдами Рознер, его музыканты и новая родня добрались до занятого Красной армией Белостока и вскоре оказались в советской Белоруссии, бывших восточных воеводствах Речи Посполитой. Эдди Рознер – 29-летний молодец, талантлив, красив и обаятелен, помят с дороги и сильно обескуражен. Ему тут же бросились в глаза бабы, курочившие ломами дорожное покрытие. Ничего подобного он прежде не видел, так что начал подозревать, что попал он не туда. Как теперь жить, понадобится ли этой стране его музыка? Как ни странно, она ей была очень нужна..jpg)
Позже этот короткий период назовут «сталинским неонэпом»: бедность вышла из моды, с самого верха заговорили о том, что надо хорошо одеваться, знатных людей страны Советов начали премировать костюмами, радиоприемниками и даже машинами. Хорошая, дорогая вещь – все еще недоступная редкость, но при этом ее реабилитировали, обладать ею престижно и похвально, революционный аскетизм ушел в прошлое. Сталин сказал: «Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселей», – и образом страны на какое-то время стали песня, танец, плывущий по Москве-реке белый пароход, дома-дворцы, сияющая улыбка Любови Орловой. А без музыки веселья нет, и во все союзные республики была спущена разнарядка обзавестись оркестром классической музыки, народным ансамблем и джазом. Кадры имелись не везде, так что попавший в советскую Белоруссию джазмен мирового уровня оказался подарком..jpg)
То время, которое Рознер провел в СССР перед войной, по советским меркам было счастливым. Во время финской кампании кое-где снова ввели продуктовые карточки, очереди за промтоварами меньше не стали, но в воздухе чувствовался подъем. Людям нравилось, что страна возвращается к прежним, царским границам, у многих подросли и зарплаты. Музыка Рознера попадала в дух времени – он был бешено популярен, но продолжалось это недолго, до войны. Потом эвакуация, фронтовые концерты. А после войны Рознер и его музыканты очутились в другой стране. Послевоенная нищета была совершенно чудовищной, для того чтобы люди хоть как-то ее выносили, требовались враги. Внешним врагом стали недавние союзники, внутренним назначили евреев – так бытовой антисемитизм в СССР стал государственным. «Дело врачей» и подготовка концлагерей для депортированных были впереди, но для того чтобы понять, куда дует ветер, Рознеру хватило реплики невеликого белорусского чиновника да изменившегося отношения Пономаренко. СССР превращался в ловушку, но рядом была еще не до конца советизированная Польша, и туда возвращались эшелоны с беженцами. Эдди Рознера и его семью из Союза не выпускали, и он попытался бежать. Были куплены документы, переклеены фотографии. Он, Рут и их дочь Эрика должны были затеряться в эшелоне – но им не повезло. Рознеру предстояло примерить зэковскую робу. На Лубянке его допрашивал сам Берия, но резонансное дело сшить не удалось. Эдди получил 10 лет колымских лагерей, Рут на пять лет отправили под Кокчетав. На Колыме он бы и сгинул, но его спасла музыка – и женщины..jpg)
В 1946 году ГУЛАГ был огромным хозяйством, государством в государстве. Лагерное начальство гордилось своими театрами и ансамблями, стараясь заполучить в них какую-нибудь знаменитость. По этапу Рознер не пошел, он остался в Магадане. Так ему удалось выжить, но жизнь в ансамбле была несладкой. На «гастроли» музыканты отправлялись пешком, морозными зимами они брели от лагпункта к лагпункту, таща на себе инструменты. От бескормицы и авитаминоза у Рознера выпали зубы. У него началась цинга, и его спасла лагерная подруга, подарившая ему связку чеснока. Эдди любил женщин, женщины любили его, он заводил романы и после женитьбы, а на Колыме у него были сразу две подруги: вольнонаемный счетовод и медсестра. Одна из них родила ему дочь, и он поддерживал ее всю жизнь..jpg)
Так началась новая жизнь Эдди Рознера, популярного советского шоумена, руководителя «Эстрадного оркестра» при Мосэстраде. Ансамбль гастролировал по всей стране, снимался и в рязановской «Карнавальной ночи», и в «Голубых огоньках». Рознер очень много зарабатывал, крутил романы с вокалистками: «…милая, я сделаю из вас звезду…» – его вторая жена относилась к этому снисходительно. Квартира в Москве, в самом центре, около сада «Эрмитаж», семь сберкнижек, шкафы с дорогой одеждой, «форд» – отправляясь на гастроли и совершая обгон, он выехал на нем на «встречку». Один из его спутников погиб, но тут подоспел очередной советский юбилей, а с ним и амнистия. Рознер выскочил из-под уголовного дела – ему повезло и на этот раз..jpg)
И все же он мог бы работать долгие годы, да и преуспевать до могилы, но ему было скучно. Рознеру хотелось вернуться в прежнюю, досоветскую жизнь, когда сам Армстронг признавал его равным себе: Эдди думал, что его тянет на Запад, а на самом деле его манила молодость.
Как известно, Советскому Союзу удалось, пользуясь машиной голосования в ООН, про-вести позорную резолюцию, приравнивающую сионизм к расизму. С тех пор эта формула стала расхожим штампом всей советской антисемитской пропаганды. Кульминацией ее стал лозунг - "Сионизм - фашизм сегодня". Пик этой разнузданной кампании пришелся на период 50 — 70-х годов. И на это был мобилизован весь мощнейший арсенал пропагандистского аппарата партии и государства.
Сцилард Лео (1898-1964).
1912 года Франк на протяжении 12 лет работал совместно с М.Борном.
Его называют австрийско-швейцарским физиком. Родился в Вене. Когда Паули учился в средней школе, он проявил незаурядные математические способности и начал самостоятельно изучать высшую математику. Тогда же он впервые увидел работу А.Эйнштейна по общей теории относительности.
В 1939 году была открыта цепная ядерная реакция, и физики начали догадываться (пока — только догадываться), к чему это открытие может привести. До знаменитого письма Эйнштейна Рузвельту оставалось два года. До нападения Гитлера на СССР — чуть меньше.
Новый вариант рукописи пришел по почте в декабре 1943 года. Чувствовалось, что Картмилл не оставил без внимания советы редактора. Рассказ стал лучше. Более того, лучше стали и чисто технические описания. В новое оружие, названное автором «атомной бомбой», верилось безоговорочно. И все же... Нет, пока рассказ не дотягивал. Кемпбелл хотел, чтобы рассказ не затерялся рядом с «Пасынками Вселенной» Хайнлайна. Дело того стоило. Он сообщил свое мнение автору, пожелав творческих успехов.
ДРЕЙФУС (Dreyfus), Альфред 1859-1935. Французский офицер, жертва дела Дрейфуса. Родился в ассимилированной семье среднего класса в Эльзасе. Дрейфус выбрал карьеру военного и стал артиллерийским офицером. После прохождения штабного курса он получил назначение в Генеральный штаб в звании капитана. Честный, трудоспособный, замкнутый, среднего роста, в пенсне, он был, в целом, непримечательным человеком. Внезапно Дрейфус оказался в центре юридической драмы, которая потрясала Францию в течение нескольких лет, и из-за которой он оказался в центре внимания всего мира.
Кто знает, может быть именно под влиянием взглядов своего приёмного отца, Зиновий сделал сознательный выбор в пользу Франции, свободу и интересы которой он защищал всю свою жизнь. В то же время он страстно любил Россию, особенно её культуру, на которой был воспитан: Горький и его окружение, артисты МХАТа, Фёдор Шаляпин, Илья Репин, Иван Бунин и многие другие. Человек прекрасно образованный, он свободно владел многими языками и в шутку называл себя гражданином мира. Во время второй мировой войны он остался на военной службе, был начальником отдела французского генерального штаба, воевал на территории Марокко, где, кстати, произошла детективная стычка с его командиром – коллаборационистом, преклонявшимся перед Гитлером.
Иосиф Трумпельдор — полный Георгиевский кавалер, ветеран и инвалид Порт-Артура и один из немногих евреев, получивших русское офицерское звание. В Израиле его почитают как национального героя, одного из отцов-основателей страны. В Англии он герой Первой мировой, орденоносец, боевой офицер, ветеран галлиполийского десанта. Ему отдавали честь японские генералы, русский и японский императоры восхищались его мужеством. Россия вправе гордиться таким сыном, но у нас о нем почти ничего не знают.
Его жизнь столь удивительна и богата событиями, что трудно подобрать к ней точный эпитет. «Словно в приключенческом романе» — банально. «Полна неожиданных перипетий» — несправедливо. В жизни Трумпельдора как раз все было логично, он все время шел по одной жизненной дороге. Другое дело, что это очень редкая дорога: верстовыми столбами на ней были понятия чести, достоинства, мужества и благородства. А неожиданные повороты — это лишь ответы на препятствия, которые создавала ему жизнь. Из многих бед и передряг он вышел победителем, а когда выхода не оказалось — погиб, но не свернул с пути.
Иосиф был потомственным военным. Его отец военфельдшер Вольф Самуилович (для простоты Владимир Сергеевич) 25 лет прослужил в армии. Воевал на Кавказе, даже участвовал в пленении Шамиля. Кстати, евреи в русской армии были отнюдь не редким явлением. Их призывали и очень активно, причем по указу Николая Павловича от 1827 года квота на рекрутский призыв для евреев была в три раза выше, чем в целом по стране. Если в русских регионах раз в два года брали по семь рекрутов с тысячи человек, то у евреев стали брать по десять рекрутов с тысячи человек ежегодно. Другое дело, что это сделали скорее по экономическим соображениям, ведь от службы можно было откупиться. Многие действительно откупались. Но не все. Солдатами в русской армии служили довольно много евреев, а вот офицером мог стать только христианин. Кстати, в Севастополе стоит памятник солдатам-евреям, погибшим при обороне города во время Крымской войны — таковых оказалось более пятисот. Удивительное дело: жить в Севастополе из-за «черты оседлости» евреям запрещалось, а умирать — пожалуйста.
Военфельдшеру Вольфу Трумпельдору тоже предлагали принять христианство, дабы получить офицерский чин, но он остался иудеем. Выйдя в отставку, Трумпельдор-старший поселился в Пятигорске, где в 1880-м году и родился Иосиф. Всего же в семье отставного фельдшера было семеро детей. Вскоре семейство переехало в Ростов-на-Дону, благо ветеранам разрешалось селиться где угодно, там и прошло детство и юность Оси. Окончив с отличием гимназию, но не имея возможности поступить в высшее учебное заведение (для евреев были установлены квоты), он пошел учиться на дантиста. Получил диплом, начал работать, однако в 1902 году был призван в армию.
Порт-Артур
Для Иосифа, выросшего в семье военного, служба не была тяготой, скорее долгом и предметом гордости. Как только началась Русско-японская война, военфельдшер Трумпельдор написал прошение о переводе на Дальний Восток в действующую армию. Оказавшись в Порт-Артуре, он попросил о переводе в полковую разведку, и его прошение удовлетворили. Тогда разведчики именовались «охотниками» — они ходили за линию фронта, добывали «языков», проводили диверсии. Иосиф проявил себя отчаянным храбрецом, был награжден георгиевским крестом и представлен к следующему. Но во время августовских боев унтер-офицер 27-го Восточно-Сибирского полка Трумпельдор был тяжело ранен в левую руку, которую в итоге пришлось ампутировать выше локтя.
Однако Иосиф не покорился судьбе и вместо эвакуации в тыл по излечении написал прошение о том, чтобы вместо положенной по уставу винтовки ему выдали шашку и револьвер. Неожиданный рапорт так удивил и восхитил коменданта Порт-Артура генерала Смирнова, что он приказал зачесть его во всех подразделениях осажденного города:
«Ефрейтор 7-й роты Иосиф Трумпельдор, обращаясь в докладной записке от 24-го числа (ноября) к своему ротному командиру, пишет: "У меня осталась одна рука; но эта одна — правая. А потому, желая по-прежнему делить с товарищами боевую жизнь, прошу ходатайства Вашего благородия о выдаче мне шашки и револьвер".
Трумпельдор был прикомандирован к госпиталю, где он имел возможность быть избавленным от смертельной опасности и трудностей окопной жизни, но он пошел добровольцем на передовую линию фронта, где неоднократно показал чудеса храбрости...
Будучи тяжело раненным, Трумпельдор не пожелал воспользоваться законным правом обратиться в инвалида и, презирая опасность, вновь предложил свою полуискалеченную жизнь на борьбу с врагом. Трумпельдор приносит на благо Родины больше того, что требуется нашей присягой, и поступок его заслуживает быть вписанным золотыми буквами в историю полка.
Награждаю его Георгиевским крестом и произвожу в ст. унтер-офицеры.
Приказ этот прочесть по всем ротам, батареям и отдельным частям и побеседовать с солдатами по содержанию Приказа».
И в плену можно быть героем
Несмотря на героическое сопротивление, Порт-Артур в декабре 1904 года был сдан, и полный георгиевский кавалер фельдфебель Трумпельдор вместе с товарищами оказался в плену. Однако неуемный характер не давал ему сидеть спокойно. Пользуясь тем, что японцы достаточно гуманно относились к плененным, Иосиф вместе с русскими офицерами (и с помощью Красного Креста) организовал для неграмотных солдат начальную школу, где сам и преподавал. Он стал лидером неформального объединения солдат-евреев, которых в плену оказалось около двух тысяч, сумел организовать походную синагогу, школу, библиотеку, театральный кружок, мацепекарню, кассу взаимопомощи, издавал и редактировал газету. Попутно выучил японский язык и уже без переводчика представлял интересы товарищей перед японцами. Деятельность Трумпельдора не осталась незамеченной, и с ним лично пожелал встретиться сам венценосный правитель Японии.
В русском мундире с четырьмя Георгиями на груди Иосифа доставили в Токио и представили императору Мацухито. Император спросил, за какие подвиги он был удостоен столь высоких наград, а услышав ответ, спросил, почему такой доблестный воин не был произведен в офицеры. Ответ Трумпельдора, что в России запрещено присваивать офицерские звания евреям, поверг императора в изумление. Император даровал ему специально изготовленный протез руки с надписью золотыми буквами: «Это жалует японский император герою Трумпельдору за его полезную деятельность во время плена».
В конце августа был подписан Портсмутский мирный договор, и пленные смогли вернуться домой. Спустя месяц после возвращения в Ростов, Иосиф получил вызов в Петербург: «Канцелярия Его Величества просит явиться для представления императору Николаю II».
На чествовании Георгиевских кавалеров в Царском Селе Николай объявил о присвоении Трумпельдору офицерского чина (несмотря на то, что он оставался иудеем!) и предложил ему выбрать любое учебное заведение, в котором тот желает обучаться. Иосиф выбрал юридический факультет Петербургского университета. Он хотел стать адвокатом и защищать в суде простых людей. Стоит отметить, что в отношении Трумпельдора царь нарушил сразу два закона. Неограниченная монархия иногда бывает полезна…
Мечта о Палестине
В годы учебы Трумпельдор всерьез увлекся идеей сионизма — мечтой о создании еврейского государства на исторических землях Израиля. Учитывая униженное положение евреев в России и почти узаконенный государством бытовой антисемитизм, это не удивительно. К тому же Иосиф с детства был почитателем учения Льва Толстого, которое во многом (кроме пацифизма и религиозного аспекта) схоже с движением еврейских колонистов. Кстати, под влиянием толстовства Иосиф всю жизнь был вегетарианцем, а за участие в студенческой демонстрации после смерти Льва Николаевича даже был арестован. Впрочем, Георгиевского кавалера полиция быстро отпустила.
По окончании учебы в 1911 году Трумпельдор с группой единомышленников уехал в Палестину, где трудился в коммуне — прообразе современного кибуца. Но и здесь ему не удалось уйти от войны — кочевники-бедуины постоянно нападали на еврейские поселения. Русскому офицеру Трумпельдору пришлось организовать и возглавить отряд самообороны «Винтовка и плуг».
Вот как описывал его в своей книге будущий президент Израиля Хаим Герцог: «Высокий и сильный, хороший спортсмен, с благородными чертами лица. Трумпельдор с одной рукой справлялся с работой, на которую другим не хватало и пары рук. "Однорукий" Иосиф владел и плугом, и винтовкой, скакал на лошади и полностью обслуживал самого себя от чистки зубов до завязывания шнурков на ботинках. Был аккуратен и очень хорош собой. Красота, конечно, не главное достоинство мужчины, но ведь приятно, когда в твоем любимом герое прекрасно все — и лицо, и одежда, и душа, и мысли».
Капитан Британской армии
В 1914 году началась Мировая война. Палестина входила в состав Османской империи, и турки предложили еврейским поселенцам вступить в турецкую армию. Некоторые так и сделали, но для выходцев из России это было невозможно — вся родня воевала на противоположной стороне. Для отставного русского офицера Трумпельдора такое и вовсе было неприемлемо. Нужно отдать должное туркам — они не препятствовали отъезду желающих колонистов в британский Египет.
Неуемный Трумпельдор сразу обратился к командующему британскими войсками в Египте генералу Джону Максвеллу с предложением сформировать из депортированных евреев армейское подразделение, дабы они могли участвовать в освобождении Палестины. Генерал ответил, что пока это направление неактуально, к тому же по закону неграждане Британии не могли служить в боевых частях королевских войск. Трумпельдора это не остановило, он отлично знал, что на войне важны не только те солдаты, которые находятся на передовой. Так появился «Сионский корпус погонщиков мулов», включенный в состав сил, готовившихся к Дарденелльской операции. Командовал отрядом ирландец подполковник Джон Генри Паттерсон, а получивший чин капитана Британской армии Трумпельдор стал его заместителем.
При высадке на мысе Хеллес и в последующих боях на маленьком галлиполийском плацдарме добровольцы-евреи показали себя с самой лучшей стороны. Под постоянным огнем противника они доставляли с кораблей на передовую снаряды, патроны и продовольствие, вывозили раненых. Часто принимали участие в боях. Многие были ранены, погибли. В одном из боев Трумпельдор был ранен в плечо, но до конца не покинул сражение. Подполковник Паттерсон позднее писал, что тот «преображался под огнем противника, и чем жарче становилось, тем больше это ему нравилось».
По окончании Дарданелльской операции капитан Трумпельдор вместе с некоторыми сподвижниками отправился в Лондон, дабы убедить британское командование расширить добровольческий еврейский корпус и позволить участвовать в освобождении Палестины. Весной 1917 года они добились своего, а основой корпуса стали добровольцы из «отряда погонщиков мулов».
Не красный и не белый
Легионеры отправились сражаться на Ближний Восток, но сам Трумпельдор туда не поехал — у него возникли более важные дела. Его путь лежал на родину, где происходили невероятные вещи. После Февральской революции Временное правительство уравняло права всех народов Российской империи и отменило черту еврейской оседлости. Трумпельдор надеялся при поддержке революционных властей сформировать еврейский корпус на Восточном фронте, а в перспективе двинуть его через Кавказ и Турцию в Палестину. Идея в целом понравилась Временному правительству, хотя ему было не до того — фронт разваливался. Тем не менее вместе с многочисленными единомышленниками Иосиф приступает к созданию Всероссийского союза евреев-воинов, который должен был стать ядром будущего Еврейского корпуса. В июле, когда случился Корниловский мятеж, Трумпельдор во главе роты евреев-добровольцев защищал Петербург.
Но великие замыслы вскоре пришлось отложить до лучших времен и заняться насущными проблемами. Фронт окончательно рассыпался, страну заполонили вооруженные дезертиры и началась невиданная волна еврейских погромов. Трумпельдор и его товарищи-фронтовики пытались этому помешать, организовывали вооруженную самооборону.
Пришедшие к власти большевики поначалу спокойно отнеслись к еврейским дружинам. Однако весной ситуация изменилась: новая власть объявила дружины вне закона. Иосифа Трумпельдора арестовали, но он вскоре бежал. Отчаянные попытки найти себя в революции окончились неудачей. Белое движение было заражено свойственным имперской России антисемитизмом. Аналогичная ситуация была на Украине, хотя некоторые еврейские отряды сражались под командованием Махно. Кстати, были они и в Красной армии, но не долго. В итоге Трумпельдор не встал ни на чью сторону, но дело себе нашел. Он создал организацию «Пионеры» («Ге-халуц»), которая должна была объединить разрозненные еврейские общины и способствовать репатриации в Палестину всех желающих. Перевалочным пунктом в процессе переселения стал Крым, откуда корабли шли в Стамбул и далее в Палестину. Пока была возможность, Трумпельдор оставался в Крыму, вел переговоры то с красными, то с белыми. Но в 1919-м сам эвакуировался в Палестину.
Ему оставалось жить менее года. Как и прежде, провел он его в боях и труде: каждый день выходил на поле за плугом, одновременно возглавляя отряды самообороны. Одной рукой он отлично справлялся с конем и винтовкой. Первого марта 1920 года Иосиф Трумпельдор был смертельно ранен в схватке с бедуинами. До конца боя он оставался на позиции, руководил отражением нападения. До госпиталя его не довезли. Перед смертью, страдая от ранения в живот, он крепко выругался по-русски, а потом уже на иврите сказал слова, ставшие знаменитыми: «Счастлив тот, кто умирает за Родину». Ему не исполнилось и сорока.
Иосиф Трумпельдор до конца остался человеком двух миров — настоящий русский офицер и преданный сын еврейского народа. Не словами, а делом и кровью он доказал верность и Израилю, и России. И несправедливо, что на родине о нем так мало знают.
