Корней Чуковский среди детей. 1961 год. Корней Чуковский среди детей. 1961 год. © / Лев Носов / РИА Новости

 

31 марта 1882 года родился советский поэт и писатель Корней Чуковский.

 

«Чуковский Корней таланта хвалёного в 2 раза длинней столба телефонного» - так охарактеризовал будущего автора популярнейших детских стихов Корнея Чуковского его друг Влад Жаботинский.

 

Говорят, детский писатель Корней Иванович Чуковский не сильно-то любил праздновать дни рождения, даже к гостям порой не спускался, хотя подарки принимал с радостью.

 

 Корней Чуковский в своем фруктовом саду на подмосковной даче. 1957 год.

 

 

Одна из вещей, которая всю жизнь огорчала Чуковского, - его происхождение. Ведь его настоящие имя и фамилия - Николай Корнейчуков. А с отчеством вообще вышла загвоздка. Коля Корнейчуков был незаконнорождённым сыном крестьянки Екатерины Корнейчуковой и Эммануила Левенсона. Богатый господин «пожил» со своей прислугой около трёх лет, народил двоих детей - Марусю и Колю - и женился на женщине благородного происхождения. Хоть отец официально и не отказывался от сына и дочки, но имя и фамилию им свои не дал. Поэтому в разных документах отчество Коли Корнейчукова звучало на разный лад: был он и Васильевичем, и Степановичем, и Эммануиловичем, и Мануиловичем, и даже Емельяновичем.

 

В своём «Дневнике» Чуковский написал: «Мне казалось... что я единственный - незаконный, что все у меня за спиной перешёптываются и что, когда я показываю кому-нибудь свои документы, все внутренне начинают плевать на меня...

 

Портрет Корнея Чуковскогокисти И. Е. Репина, 1910 год. Фото: Commons.wikimedia.org

Когда дети говорили о своих отцах, дедах, бабках, я только краснел, мялся, лгал, путал». В конце концов, чтобы прекратить путаницу, Николай взял себе другое имя, придумал отчество и новую фамилию. Кстати, по некоторым свидетельствам, с отцом Чуковский всё же несколько раз встретился и даже однажды привёз его, уже глубокого старика, в финский посёлок Куоккала, где тогда жил со своей семьёй. Правда, долго новоиспечённый отец не загостился - Чуковский вспылил и буквально вытолкал биологического папу за дверь, а детям навсегда запретили упоминать имя деда.

 

Писать детские стихи Чуковский начал, уже будучи маститым критиком. Он и представить себе не мог, что простые четверостишия навсегда затмят все его предыдущие и последующие серьёзные труды. Иногда писатель расходился по этому поводу не на шутку: «…я тайно ревную свои взрослые книги к детским. Я уверен, что моя книга о Горьком лучше «Мойдодыра» и книга о Некрасове лучше «Крокодила». Но этому никто не верит. «Крокодил» разошёлся в 250 000 экз., а «Некрасова» и двух тысяч не разошлось!!! …Я готов бить кулаками тех мамаш, которые, слюняво улыбаясь, сообщают мне, что их Тамарочка знает наизусть мою «Путаницу». «А вы, - спрашиваю я, - знаете ли вы наизусть мою книгу об Уолте Уитмене?» - «О чём?» - «Об Уолте Уитмене». - «А вы разве для взрослых тоже пишете?» - Сволочи!»

 

 

Несмотря на детскость, в произведениях Корнея Чуковского не раз «умелые» блюстители советского режима находили «запрещённые элементы». Например, запретили книжку «Мухина свадьба». «Гублит (орган госцензуры того времени. - Ред.) запретил мне книжку «Мухина свадьба» на том основании, что муха на картинке будто бы слишком близко помещена к пауку - и это может вызвать у ребёнка эротические мысли!» - писал об этом глупом происшествии сам Чуковский.

 

Осип Мандельштам, Корней Чуковский, Бенедикт Лившиц и Юрий Анненков, проводы на фронт. Случайная фотография Карла Буллы. 1914 год. Фото: Commons.wikimedia.org

А тот самый «Крокодил», который «по улицам ходил», не понравился Надежде Константиновне Крупской - она углядела в аллигаторе «антисоветский элемент». Хотя Чуковский, когда сочинял стихотворение, ни о чём таком даже не думал. «Мой маленький сын заболел, - вспоминал Корней Иванович. - Я вёз его домой в поезде и, чтобы как-нибудь утихомирить его боль, стал рассказывать ему под ритмический грохот поезда: «Жил да был крокодил. Он по улицам ходил…» Но самым остросатирическим произведением поэта считался «Тараканище». И хотя написана сказка была в 1922 г. - когда власть Сталина ещё не набрала своей мощи, строчки «Покорилися звери усатому. (Чтоб ему провалиться, проклятому!)» звучали пророчески и злободневно.

 

Кстати, в конце 1990-х стало известно, что Чуковский писал «усатому прообразу». В одном из российских журналов было опубликовано письмо, где Корней Иванович жаловался вождю народов на то, что дети во время войны остались без воспитания, без поддержки родителей, что они одичали, начали грабить и воровать, и предлагал занять таких вот отбившихся от рук детей сельскохозяйственным трудом. Тогда на литератора набросились, обвинили в жестокосердии. На самом деле Чуковский детей обожал, но считал, что их нужно правильно воспитывать. На своей даче в Переделкине постоянно устраивал «творческие встречи» с ребятишками, приглашал для них известных людей.

 

Корней Чуковский с детьми гуляет около детской библиотеки в Переделкино. 1959 год. Фото: РИА Новости/ Семенов

Чуковский никогда не симпатизировал советской власти, да и власть его не сильно-то привечала. Тем более что дочь Чуковского, Лидия, стала диссиденткой, а её муж, выдающийся физик Матвей Бронштейн, был назван врагом народа и расстрелян в 1938-м. Это были чёрные годы для Чуковских. Семья верила, что Матвей Бронштейн жив, целых два года, ведь им «выдали» приговор: «10 лет без права переписки». И вот Корней Иванович писал письма с просьбой помиловать уже расстрелянного зятя, за него же просили друзья - Маршак, Ландау, Мандельштам, Иоффе. Но единственное, чего они добились, это записка: «возместить Л. К. Чуковской стоимость бинокля, изъятого при обыске 1 августа 1937 г.»…

 

По воспоминаниям близких, у него всегда было повышенное чувство справедливости. Умер Корней Иванович в 1969 г. от вирусного гепатита. А перед смертью составил список тех, кого не хотел бы видеть на своих похоронах...

 

 

 

Пpиходит Коpней Иванович Чуковский к Ленину.

 

- Владимиp Ильич! Я тут стихотвоpение написал. Хотел бы опубликовать.

- Читайте, Корней Иванович.

- Муха, Муха, цокотуха, позолоченное бpюхо, Муха по полю пошла, Муха денежку нашла. Пошла Муха на базаp и купила самоваp...

- Подождите, товарищ Чуковский! Почему на базар, а не в кооператив? Непорядок. Перепишите немедленно!

 

Пpиходит Чуковский к Сталину.

 

 

Шаржи на К. Чуковского в исполнении В. Маяковского. 1915 год. Фото: Commons.wikimedia.org

- Иосиф Виссаpионович! Я тут стихотвоpение написал, хотел бы опубликовать.

- Прочтите, Корней Иванович.

- Муха, Муха, цокотуха, позолоченное бpюхо, Муха по полю пошла, Муха денежку нашла...

- Э, стоп, товарищ Чуковский. У нас деньги с портретом вождя. Кто их мог на поле выбросить? Переписывайте!

 

Пpиходит Чуковский к Хpущёву.

 

- Никита Сергеевич…

- Читайте, Корней Иванович.

- Муха, Муха, цокотуха, позолоченное бpюхо, Муха по полю пошла...

- Прекратите, товарищ Чуковский! Если каждый будет наши поля топтать, то кукуруза так и не взойдёт. Перепишите это место.

 

Пpиходит Чуковский к Бpежневу.

 

- Ну-ка, прочтите, Корней Иванович.

- Муха, Муха, цокотуха, позолоченное бpюхо...

- Погодите, товаpищ Чуковский! У нас в стpане золото не в почёте, все граждане одеваются очень скромно, слитки дома не хранят, а у вас муха с целым позолоченным бpюхом. Пеpепишите.

 

Пpиходит Чуковский к Андpопову.

 

- Муха, Муха, цокотуха...

- Что вы там пpо ЦК сказали?!

 

 

Корней Чуковский (Николай Эммануилович Левенсон), автор такой веселой детской классики, как «Доктор Айболит» и «Крокодил», написал «Тараканище» в начале 1920-х годов. Имел ли он при этом в виду Сталина? Некоторым читателям тараканьи усы напоминают о знаменитых усах советского диктатора. Русский поэт Осип Мандельштам, арестованный и затравленный до смерти во время сталинских чисток, распространил эту метафору, написав в 1934 году: 

 

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлевского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

И слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются усища

И сияют его голенища.

 

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет,

Как подкову, дарит за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него — то малина,

И широкая грудь осетина.

 

Нояборь, 1933

 

Удивительна пророческая прозорливость Чуковского 1921 году, когда Чуковский начал писать «Тараканище», Сталин был сравнительно малоизвестным грузинским головорезом, только начавшим пробиваться на вершину коммунистической иерархии. Лишь через много лет он заслужит ту кровавую славу, которая могла бы дать повод для сатиры. Сам Чуковский отрицал наличие в его сказке подобных намеков даже в то время, когда их существование уже можно было бы без опаски признать. Также остается вопрос о том, как «Тараканище» мог пройти через советскую цензуру, не пропускавшую намного более безобидные произведения? Согласно одной из теорий, сатира – если она действительно присутствовала—была настолько резкой, что признавать ее наличие значило бы порочить власть.

 

Сталин и сам использовал образ таракана для собственных политических целей. В 1930 году, выступая на съезде Коммунистической партии, он обрушился на инакомыслящих коммунистов. «Зашуршал где-либо таракан, не успев еще вылезти как следует из норы, – а они уже шарахаются назад, приходят в ужас и начинают вопить… о гибели Советской власти, - заявил Сталин делегатам съезда. - Мы успокаиваем их и стараемся убедить… что это всего-навсего таракан, которого не следует бояться». Через много лет Чуковский ворчал в своем дневнике о «плагиате» со стороны Сталина: «Он пересказал всю мою сказку и не сослался на автора».

9 марта 1956 года, вскоре после "Секретного доклада" Хрущева на ХХ съезде, К. Чуковский сделал в своем дневнике следующую запись: Когда я сказал Казакевичу, что я, несмотря ни на что, очень любил Сталина, но писал о нем меньше, чем другие, Казакевич сказал:

 

- А "Тараканище"?! Оно целиком посвящено Сталину.

 

Вадим Кожинов вспоминал забавный случай из своей молодости, пришедшейся как раз на годы хрущевской «оттепели». «Я в то время, скрывая иронию, небезуспешно уверял иных простодушных собеседников, что 1937 год превосходно изображен в популярной стихотворной сказке Корнея Чуковского “Тараканище”. Сначала там рисуется радостная картина “достижений первых пятилеток”: “Ехали медведи на велосипеде… Зайчики — в трамвайчике, жаба— на метле… Едут и смеются, пряники жуют” и т.д. Но, увы, наступает 1937-й: “Вдруг из подворотни — страшный великан, рыжий (тут я сообщал, что Иосиф Виссарионович до того, как поседел, был рыжеват) и усатый та-ра-кан. Он урчит и рычит и усами шевелит: “Приводите ко мне своих детушек, я их нынче за ужином скушаю”… Звери задрожали — в обморок упали. Волки от испуга скушали друг друга (какая точная картина 1937-го! — комментировал я), а слониха, вся дрожа, так и села на ежа”, — разумеется, на знаменитого наркома с “удачной” фамилией!

При этом я, естественно, умалчивал о том, что сказка “Тараканище” была опубликована не в 1938-м, а еще в 1923 году, и многие из тех, кому я читал процитированные только что строки, восхищались и меткостью, и редкостной смелостью сочинения Чуковского… И в конечном счете именно такое “толкование” 1937 года преподнесено в сочинениях о Сталине, написанных сыном Антонова-Овсеенко, или высокопоставленным армейским партаппаратчиком Волкогоновым, или литератором Радзинским, — сочинениях, которыми и по сей день увлекаются широкие круги людей, не отдающих себе отчета в том, что в основе “методологии” этих авторов как бы лежит та самая “модель”, которая легла в основу увлекавшего их в детские годы “Тараканища”…».

Каждое слово в поэме - пророческое! Не забудьте - написано в 1921, опубликовано в 1923!

Итак:

Ехали медведи 

На велосипеде. - медведи в цирке ездят на велосипедах. Что ж - "Жить стало лучше - жить стало веселее", - эти слова произнес Сталин в 1935 году - народ стал ходить в цирк, смотреть комедии (типа Веселые ребята, Волга-Волга)

А за ними кот 

Задом наперёд. - явный намек на оппозицию

 

А за ним комарики 

На воздушном шарике. - на воздушных шарах начали покорять стратосферу

А за ними раки 

На хромой собаке. - Перекрашенные в красное "старые спецы", собаку съевшие, тоже стремились в светлое будущее. Не долго им осталось!

 

Волки на кобыле. - мелкие партийные работники.

Львы в автомобиле. - крупные партийные боссы

Зайчики 

В трамвайчике. - простой народ.

Жаба на метле... Правидьнее бы - "на метро" - как раз в 1935 году открылся московский Метрополитен.

 

 

Едут и смеются, 

Пряники жуют.  - именно в 1935 году отменили талонвы на хлеб, и - о, радость! - можно было покупать

булки сколько хошь.

 

И тут вдруг!

 

Вдруг из подворотни 

Страшный великан, 

Рыжий и усатый 

Та-ра-кан! 

Таракан, Таракан, Тараканище! 

 

Он рычит, и кричит, 

И усами шевелит: 

«Погодите, не спешите, 

Я вас мигом проглочу! 

Проглочу, проглочу, не помилую» 

 

Тут добавить нечего. Да здравствует Товарищ Сталин!

 

Звери задрожали, 

В обморок упали. 

Волки от испуга 

Скушали друг друга. - Мы уже знаем, кто такие волки - и вот они все стали друг на друга доносить и буквально жрать друг друга. Удивительная метафора!

 

Бедный крокодил 

Жабу проглотил. 

А слониха, вся дрожа, 

Так и села на ежа.  - СЛОН - соловецкий лагерь и Ежов

 

Только раки-забияки 

Не боятся бою-драки; 

Хоть и пятятся назад, 

Но усами шевелят  - Маршалы все были усачи, кроме двух

И кричат великану усатому: 

 

«Не кричи и не рычи, 

Мы и сами усачи, 

Можем мы и сами 

Шевелить усами!» - намек на Тухачевского и "заговор маршалов".

И назад ещё дальше попятились. - Помним как маршалы поочередно топили друг друга.

 

И сказал Гиппопотам 

Крокодилам и китам: 

«Кто злодея не боится 

И с чудовищем сразится, 

Я тому богатырю 

Двух лягушек подарю 

И еловую шишку пожалую!» — 

 

«Не боимся мы его, 

Великана твоего: 

Мы зубами, 

Мы клыками, 

Мы копытами его!» - Запоздалая попытка оппозиции не допустить культа личности. Безуспешная.

 

И весёлою гурьбой 

Звери кинулися в бой. 

 

Но, увидев усача  - только увидев, даже не вступив в бой!

(Ай-ай-ай!), 

Звери дали стрекача 

(Ай-ай-ай!). 

 

По лесам, по полям разбежалися: 

Тараканьих усов испугалися. 

 

И вскричал Гиппопотам: 

«Что за стыд, что за срам! 

Эй, быки и носороги, 

Выходите из берлоги 

И врага 

На рога 

Поднимите-ка!» 

 

Но быки и носороги 

Отвечают из берлоги: 

«Мы врага бы 

На рога бы, 

Только шкура дорога, 

И рога нынче тоже не дёшевы». 

 

И сидят и дрожат под кусточками, 

За болотными прячутся кочками. 

Крокодилы в крапиву забилися, 

И в канаве слоны схоронилися. 

Только и слышно, как зубы стучат, 

 

Только и видно, как уши дрожат, 

А лихие обезьяны 

Подхватили чемоданы 

И скорее со всех ног 

Наутёк.  - за бугор!

 

И акула 

Увильнула, 

Только хвостиком махнула. 

 

А за нею каракатица — 

Так и пятится, 

Так и катится. 

 

 

Вот и стал 

Таракан победителем, 

И лесов и полей повелителем. 

Покорилися звери усатому 

(Чтоб ему провалиться, проклятому!).

 

Не знаю, одно из двух - либо это стихотворение написано после 1935 года, либо Чуковский - таки пророк!