http://prosmotrim-zhe.ru/video/pro-iskustvo/ispove...i-alla-osipenko-2012--332.html

"Исповедь фаталистки" - документ. фильм о ней


Выдающаяся балерина, народная артистка Алла Осипенко отметила в прошлом году юбилей. Гордая Хозяйка Медной горы, страстная Дездемона, беспощадная Клеопатра - зрители помнят Осипенко в десятках образов. Она не боялась менять театры, труппы, режиссеров. Из Кировского, ныне Мариинского театра, где Осипенко почти два десятилетия была примой, она ушла к Якобсону, затем к Эйфману. В 90-х ей пришлось уехать по экономическим причинам. Однако ни Италия, ни Америка не стали для балерины вторым домом.

Алла Осипенко, народная артистка России, балерина:
«Меня приглашали во многие труппы, а также в «Гранд Опера» в Америке преподавать. Тогда еще был жив мой сын, которому я все время говорила: «Ну забери меня отсюда, не могу я, не нахожу с ними общего языка». Для меня слово Родина - это очень простое слово. То место, где я родилась, то место, где остались мои бабушки - это Родина».



Первая никем не превзойденная Хозяйка Медной горы в «Каменном цветке», первая балерина якобсоновских «Хореографических миниатюр»… Ее силуэт, ее воздушный прыжок стали одним из символов русского балета. «Вы балерина модерна, вы должны остаться на Западе. У вас будет множко денег и множко апартаментов», — твердили ей. Осипенко смеялась: «У меня дома множко бабушек». Она осталась там, где была нужнее. Открывала свою квартиру под первую выставку бесприютных художников-нонконформистов. Разъезжала по неустроенным городам русской провинции, танцевала на дощатом днище грузовика. Подготовила не одно поколение русских балерин… 4 декабря балерина отметит 60 лет своей творческой деятельности на сцене Театра оперы и балета Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова.


– Алла Евгеньевна, часто в балет приводит за ручку мама, чтобы реализовать свои амбиции. Ваш партнер, Рудольф Нуреев, рвался в балет вопреки запретам отца. А вы?

– Мне страшно хотелось играть с мальчишками в лапту во дворе. Няня и бабушка с крестной воспитывали меня в строгости, из дома не выпускали. А тут в школе организовали новый кружок. Я сразу попросилась туда. Ведь он продлевал бы мою вольную жизнь на три часа! Чем там занимаются, я не знала. «Ляляша, что за кружок?» – «Хореографический». – «Ага, значит, балет. Не получилось у дочки, получится у внучки», – решила бабушка и повела меня туда. Когда-то маме, мечтавшей о балете, не хватило одной рекомендации для поступления в Императорское театральное училище. А я была кривоногой, и все говорили: «Бедная Ляляша! Балериной ей не быть!» Однако через год занятий учитель сказал бабушке: «У вашей внучки тяжелый характер. Отдайте ее в хореографическое училище. Этот характер ей там пригодится».

Меня зачислили в училище 21 июня, а на следующий день началась война. Страшный день. А нам, детям, было радостно, что в эвакуации мы останемся одни, без опеки родных. 5 июля нас отправили вначале в Кострому, но ее стали бомбить одной из первых, а потом в Молотов – так называлась Пермь. Там меня впервые и заметил хореограф Леонид Якобсон. Шел 1943 год. И кто мог подумать тогда, что наше сотрудничество продлится всю жизнь.


– Чем же вы так привлекли его внимание?

– А я была такой странной девочкой с очень длинной, вытянутой шеей. Он подошел ко мне, повернул мою шею и спросил: «Девочка, а у тебя шея сама вертится?» «Вообще-то вертится», – серьезно ответила я. И он выбрал меня для номера. Я попала в массовку. Из этого номера запомнила только поднос, полный бутербродов с копченой колбасой, который выносили по ходу действия. После войны мы вернулись в Ленинград. И опять в зал училища входит Леонид Якобсон и, увидев меня, говорит: «Слушай, а ты не та девочка, у которой шея не вертится?» «Я», – говорю. «Ну-ка, иди сюда!» Тогда он взял меня уже солисткой в свой новый номер «Медитасьон» («Размышления») Чайковского.


– Получается, что благодаря «не вертящейся» шее вы вытянули счастливый билет…

– Во всем «виновата» шея. (Улыбается.) А этот замечательный номер вспоминают до сих пор. Будущий главный художник Кировского театра Сулико Вирсаладзе сделал мне короткую юбочку, прозрачную тунику. Это смотрелось ново. А мне было всего 14 лет. Уже тогда жизнь складывалась на шаг вперед. Так что к экспериментам над собой я привыкла с детских лет.


– Но в руках каких мастеров вы оказались! Вам преподавала легендарная Агриппина Ваганова. Кстати, какой она была?

– Женщиной твердого характера, даже жестокого, как казалось. Будучи технически сильной балериной, она, увы, получила звание в последние годы своего творчества. Это сейчас любую девочку из училища спроси: «Кто ты?» – она ответит: «Балерина». А тогда «балерина» – императорское звание. И чтобы его заслужить, нужен характер. Хотя мне она говорила: «Осипенко, ты со своим характером закончишь карьеру в мюзик-холле!»


– Что же вы творили, если выходила из себя сама Ваганова!

– Я ей возражала, что было не принято. Однажды закричала «спасибо» так громко, что она меня выгнала из класса. Кстати, она общалась с моей крестной – известной в Ленинграде портнихой. Та ей шила. Но никогда Агриппина Яковлевна не давала мне понять, что каким-то образом связана с моей семьей.


– Кстати, семья у вас интересная. Ваш предок Владимир Боровиковский – известный художник, мастер портрета и религиозной живописи конца XVIII – начала XIX века…

– Знаете, в конце концов понимаешь, что самое главное в жизни не ты, не твоя карьера, а то, что у тебя был такой предок. Это такая внутренняя гордость и такое внутреннее счастье. И ты не имеешь права подводить такое имя. Мой дед во время революции передал большую часть архива Боровиковского Русскому музею. У меня его работ, увы, не осталось.


– А сохранился ли диплом на получение премии Анны Павловой или он навсегда похоронен в вашем сундучке?

– О да! Я получила эту премию в Париже, причем первой из наших балерин. И после меня пригласили в дягилевские «Балле рюс Монте-Карло». Но я отказалась и вернулась в Россию. Но здесь никто понятия не имел о премии Анны Павловой. Тогда я пошла за консультацией к известному журналисту Неме Фрейдовичу. Он сказал, что это великая премия! Только у нас ее никто не знает. Ну мы с мамой и похоронили ее в сундуке – раритете еще с петровских времен. Долго она там лежала, пока в Париже ее не получили уже наши великие балерины.


– Признайтесь, а осталась ли какая-то роль, которую ну очень хотелось бы станцевать, но не сложилось?

– Борис Эйфман, когда я собиралась уходить со сцены, задал мне этот вопрос. А я сказала: «Ну, Борис, хватит, уже натанцевалась». Он настаивал. Тогда я ответила: «Настасью Филипповну». «Ну что же, начинаем работать». Вот это была самая сильная моя мечта. Ведь я не мечтала о Жизели, Джульетте – это не мое амплуа. Хотя была стройная, длинная, и все подумали, что я лирическая танцовщица. Балетмейстер Борис Фенстер первым «перекинул» меня на роли сильных героинь. Все началось с «Панночки» – героини с огромной силой характера. Это была моя первая удача, хотя в жизни я женщина, к сожалению, не сильная.


– Не верю! Вы же решились на уход из Кировского театра на пике славы, будучи его примой. Разве это не поступок сильной женщины?

– Скорее бескомпромиссной. Я ушла к Якобсону, который мне постоянно говорил: «И долго ты будешь в этом театре сидеть и что тебе этот театр даст»? Кроме того, в тот момент у меня был постоянный партнер Джон Марковский. Да, мы ушли в начинающий коллектив, но нас было двое, а это легче. Многим было трудно в этом театре. Михаил Барышников, перед тем как уехать, сказал мне: «Знаешь, Алла, я больше не выдержу второго такого тяжелого создания своего творческого вечера». Он просидел у меня всю ночь. Тяжелое расставание. Но в этом театре тебя могли очень сильно унизить. Не каждому дано перенести унижение. В итоге я ушла из театра. Барышников, Нуреев, Макарова уехали за границу.


– Ну а вы-то почему не уехали?

– Они меня звали. Но у меня была семья: две бабушки, сын, мама. Кроме того, я – русский человек, который не может жить нигде, кроме своей страны. Я объездила весь мир. И уже через месяц начинала тосковать. Еще великий Смоктуновский говорил: «Помойка, но наша, моя».


– Но вы подвергали опасности себя и свою семью, продолжая общение с «невозвращенцем» Нуреевым…

– Как я могла отказаться от своего партнера! Он тоже думал обо мне: присылал сувениры, подарки. А когда Марго Фонтейн перестала танцевать, очень хотел, чтобы я к нему сбежала. Мы держали связь через его сестру – она работала воспитательницей в детском саду, куда ходил мой сын. Когда она хотела прийти, звонила: «Алла, тебе нужны сосиски?» Если я отвечала: «Нужны», значит, можно прийти. Один раз звонит, я от сосисок отказываюсь, а она настаивает: «Я, правда, купила килограмм». Рудику я тайно доставала ноты для «Баядерки». Точно так же я не могла отказаться от своей подруги Наташи Макаровой, от Михаила Барышникова!


– Многие отказались. Вы – нет. Это поступок. Ваша судьба была связана и с Борисом Эйфманом, и с Леонидом Якобсоном. Это люди со сложными характерами. Как вы уживались?

– Бывает, люди со сложными характерами уживаются, а с хорошими – нет. С тяжелым характером трудно, но интересно. Главное, они – творческие люди. А это значит творческие поиски с утра до ночи. И это счастье! Я вспоминаю, как Эйфман доходил до обморочного состояния, когда ставил «Идиота». И мы падая с ног уходили из театра. Этих творческих моментов не хватает.


– Ваш творческий и семейный дуэт с Джоном Марковским продлился 15 лет. Вместе вы ушли из Кировского театра, танцевали у Якобсона, Эйфмана. Как сложилась его судьба?

– Уйдя на крошечную пенсию, Джон остался никому не нужным, хотя составил славу многих коллективов. Его жена – тяжелейший инвалид. Однажды Джон сказал, что они продают квартиру и уезжают на родину жены в Николаев. И исчез. Я его искала. Выяснилось, что он прописан в деревне под Лугой. В ответ на письмо получила закорючку. В тревоге уехала с Театром Тачкина на гастроли в Англию, а в день возвращения он объявился. Я его не узнала. Это был настоящий бомж, ноги у него были обморожены. Оказывается, жена умерла. Я устроила его в платную больницу, а после – в Дом ветеранов сцены.

– Оглядываясь на все, через что вы прошли, пожелали бы такой сложной судьбы своему внуку?

– Внук далек от балета. Сейчас он студент Университета культуры и искусств. Его специальность –режиссер-менеджер


Свой возраст Осипенко никогда не скрывала, правда, однажды выбросила на помойку паспорт. Но говорит, что по неосторожности. 80-тилетний юбилей отмечать не собирается, а вот в Михайловском театре и в родном Мариинском театре - в мае в репертуар включили «Легенду о любви»: в этом балете в своё время танцевала Осипенко.


1.


2.

Желая отметить свое 45-летие, я составила 45 уроков, которые преподала мне жизнь.

Это самая востребованная колонка из всех, что я когда-либо писала.

Мне стукнуло 90, и вот, я снова публикую эту колонку:

1. Жизнь несправедлива, но все же хороша.
2. Если сомневаешься, сделай еще шажок вперед.
3. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на ненависть.
4. Работа не позаботится о тебе, когда ты болеешь. Это сделают твои друзья и родители. Береги эти отношения.
5. Каждый месяц оплачивай долги по кредиткам.
6. Не обязательно выигрывать в каждом споре. Согласись или не согласись.
7. Плачь вместе с кем-то. Это лечит лучше, чем плач в одиночестве.
8. Допустимо злиться на Бога. Он поймет.
9. Копи на пенсию с первой зарплаты.
10. Когда дело доходит до шоколада, сопротивляться бессмысленно.
11. Примирись со своим прошлым, чтобы оно не испортило твое настоящее.
12. Можно позволить себе заплакать в присутствии своих детей.
13. Не сравнивай свою жизнь с чьей-то. Ты и понятия не имеешь, что им приходится испытывать на самом деле.
14. Если отношения должны быть тайными, тебе не стоит в этом участвовать.
15. Все может измениться в мгновение ока. Но не волнуйся: Бог никогда не проморгает.
16. Сделай глубокий вдох. Это успокаивает мысли.
17. Избавься от всего, что нельзя назвать полезным, красивым или забавным.
18. Что не убивает, делает тебя сильнее.
19. Никогда не поздно иметь счастливое детство. Однако второе детство зависит исключительно от тебя..
20. Когда приходит время следовать за тем, что ты действительно любишь в этой жизни, не говори <нет>.
21. Жги свечи, пользуйся хорошими простынями, носи красивое нижнее белье. Ничего на храни для особого случая. Этот особый случай - сегодня.
22. Подготовься с избытком, а потом будь что будет.
23. Будь эксцентричным сейчас. Не жди старости, чтобы надеть ярко-красную одежду.
24. Самый важный орган в сексе - это мозги.
25. Никто, кроме тебя, не несет ответственности за твое счастье.
26. При любой так называемой катастрофе задавай вопрос: <Будет ли это важно через пять лет?> '
27. Всегда выбирай жизнь.
28. Прощай всё и всем.
29. Что другие думают о тебе не должно тебя волновать.
30. Время лечит почти всё. Дай времени время.
31. Неважно, плоха ли ситуация или хороша - она изменится.
32. Не принимай себя всерьез. Никто этого не делает.
33. Верь в чудеса.
34. Бог любит тебя потому что он - Бог, а не из-за того, что ты что-то сделал или нет.
35. Не нужно изучать жизнь. Ты появляешься в ней и делаешь столько, сколько успеешь.
36. Состариться - более выгодная альтернатива, чем умереть молодым.
37. У твоих детей есть только одно будущее.
38. Все, что в итоге имеет смысл - это то, что ты испытал любовь.
39. Выходи гулять каждый день. Чудеса происходят повсеместно.
40. Если бы мы сложили в кучу все наши проблемы и сравнили их с чужими, мы бы живо забрали свои.
41. Зависть - это пустая трата времени. У тебя уже есть все, что нужно.
42. Однако самое лучшее ждет впереди:
43. Неважно, как ты себя чувствуешь, поднимись, оденься и выйди на люди.
44. Уступай.
45. Хоть жизнь и не повязана бантиком, это все равно подарок.