Музыка: Елена Фролова
Стихи: Анна Баркова

Размахнись-ка вечерком
Пламенеющим платком
И пройдись-ка ты легко,
Русская азиатка.

Жёлтым личиком дерзка,
И раскоса, и легка,
Пропляши-ка трепака,
Русская азиатка.

Ты задорна и смела,
И жестоко весела,
Ты с ума меня свела,
Русская азиатка.

Кровь одна в тебе и мне:
Нам в одном гореть огне,
В плясовом хмелеть вине,
Русская азиатка.

В круги рук своих замкни,
В сердце полымем дохни,
Душу настежь распахни,
Русская азиатка.

Этим красным вечерком
Размахнёмся мы платком
И упляшем далеко,
Русская азиатка.

Здесь крыши и груши мокры от дождя,
И по склонам бредут виноградники, пахнет жасмином,
И ночь свои бледные вина в безмолвии сонном
Струит на деревья в студёном просторе пустынном.

Спасибо судьбе, что родился я в этом просторе,
Что эти созвездья моими гадалками были, –
В краю, где на радуге-коромысле вулканы и море
Несёт сквозь века босоногая девочка, Чили.

Куда подевался мальчик, которым был я когда-то?
Скажите, долгая старость – награда или расплата?
Где умирают птицы? Сколько лет сентябрю?
Понимает ли море то, что я говорю?

О чём молодая листва поёт весеннему бризу?
Откуда является смерть – сверху или же снизу?
Кто там рыдает в ночи – человек или птица?
Как зовётся звезда, которая тебе снится?

«Сколько листьев, чтоб выжить, платят зиме деревья?»
– Мне бы только, чтоб дети не погибали во чреве...
«Стоит ли жить, когда что-то ещё не родилось?»
– Мне бы только, чтоб жизни смерть моя пригодилась...

Я на карте моей под ненужною сеткой
Сочинённых для скуки долгот и широт
Замечаю, как что-то чернеющей веткой,
Виноградной оброненной веткой ползет.

А вокруг города, точно горсть виноградин,
Это – Бусса, и Гомба, и царь Тимбукту.
Самый звук этих слов мне, как солнце, отраден,
Точно бой барабанов, он будит мечту.

Но не верю, не верю я, справлюсь по книге.
Ведь должна же граница и тупости быть!
Да, написано Нигер… О царственный Нигер,
Вот как люди посмели тебя оскорбить!

Ты торжественным морем течёшь по Судану,
Ты сражаешься с хищною стаей песков,
И когда приближаешься ты к океану,
С середины твоей не видать берегов.

Бегемотов твоих розоватые рыла
Точно сваи незримого чудо-моста,
И винты пароходов твои крокодилы
Разбивают могучим ударом хвоста.

Дальше.

Тоталитарный рэп – это вам не ха-ха,
Тоталитарный рэп – это факт.
Тоталитарный рэп сформирован годами
Под вой сирен и лай собак.

Тоталитарный рэп – это вариант
Реконструкции церкви под склад.
Тоталитарный рэп – это танец:
Шаг вперёд, два шага назад.

Тоталитарный рэп – это эквилибр,
Тоталитарный рэп – это акт.
Тоталитарный рэп – это абстрактный пряник
И совершенно конкретный кулак.

Тоталитарный рэп – это эксперимент
По перестройке соознания масс.
Тоталитарный рэп – это ласковый голос:
«Предъявите ваш аусвайс».

Далее.

Мне близко всё, что видится как наше, –
Уют ручья, качель на берегу.
Я постарел, но мы не стали старше –
Я свежесть чувств, как прежде, берегу.

Мне хорошо, мне многое досталось,
В своих мечтах могу тебя обнять.
Я упоён – ведь то, что потерялось,
Я никогда не в силах потерять.

Я ухожу всё дальше – и всё ближе,
Я отдаляюсь – я к тебе иду,
Чем ниже становлюсь, тем поднимаюсь выше –
Так бабочка растёт в твоём саду.

Товарищ!
Помнишь, как на улицах
Ты говорил о революции?
Товарищ!
Помнишь, как в трущобах
Ты говорил
Об освобождении?

Ты говорил о марксизме
Ты говорил о ленинизме
Ты говорил о маоизме
Ты столько всего говорил
О социализме и коммунизме…

А как же сейчас, товарищ?
Ты вот сидишь в своём уютном кресле
И даже не слышишь,
О чём говорят улицы.

А что же сейчас, товарищ?
Ты сидишь в своём царствии небесном
И даже не заходишь в трущобы –
Чтоб хотя бы взглянуть:
А как там вообще-то люди –
Померли они там или ещё пока живы?

А как же сейчас, товарищ?
Ты сидишь во дворце
И видеть не желаешь людей –
Ты не желаешь даже знать,
Чем же они там недовольны.

Далее.

16 просмотров

If God had a name, what would it be And would you call it to His face? If you were faced with Him in all His glory, What would you ask if you had just one question? If God had a face, what would it look like And would you want to see If seeing meant that you would have to believe In things like Heaven and in Jesus and the Saints And all the Prophets and... What if God was one of us, Just a slob like one of us, Just a stranger on the bus, Like a holy rolling stone Trying to make His way home Back up to Heaven all alone? Nobody callin' on the phone 'Cept for the Pope maybe in Rome...

Ты часто проходишь мимо, не видя меня,
С кем-то другим – я стою не дыша.
Я знаю, что ты живёшь в соседнем дворе, –
Ты идёшь не спеша, не спеша.

А вечером я стою под твоим окном –
Ты поливаешь цветы, поливаешь цветы.
А я дотемна стою и сгораю огнём,
И виной тому ты, только ты.

Научи меня всему тому, что умеешь ты, –
Я хочу это знать и уметь.
Сделай так, чтоб сбылись все мои мечты, –
Мне нельзя больше ждать, я могу умереть.

О, но это не любовь...

...

У поэта Ли Бо на доу вина –
Сто превосходных стихов.

В Чанъане на рынках знают его
Владельцы всех кабаков.

Сын Неба его пригласил к себе –
Он на ноги встать не смог.

«Бессмертным пьяницею» Ли Бо
Зовут на веки веков.

...

Long as I remember the rain been coming down,
Clouds of myst'ry pouring confusion on the ground.
Good men through the ages trying to find the sun,
And I wonder, still I wonder who'll stop the rain.

I went down Virginia seeking shelter from the storm.
Caught up in the fable I watched the tower grow,
Five-year plans and new deals wrapped in golden chains,
And I wonder, still I wonder who'll stop the rain.

Heard the singers playing, how we cheered for more,
The crowd had rushed together trying to keep warm.
Still the rain kept pouring, falling on my ears,
And I wonder, still I wonder who'll stop the rain.

Александр Градский в 1974-м году: «Звезда года» по версии журнала «Billboard».

musicmp3spb.org/album/sama_zhiznj.html

А вот и альбом его «Сама жизнь» на стихи любимого поэта моего отрочества Поля Элюара. Являясь счастливым обладателем и ныне действующего электрофона, я невозбранно прослушиваю его до сих пор на виниле. Тёплый, ламповый звук. Такие дела.

Что ж до прочих легенд, то они располагаются здесь: rockmus.net/Легенды%20русского%20рока. Можно прослушать и даже скачать, правда, только попесенно. Примечательно отсутствие в списке такого замечательного коллектива, как «Машина времени». Это печально. Что бы там ни было, но это действительно одна из лучших русских групп. Кроме того, формат сборника «лучших вещей» сам по себе неоднозначный. Например, очень странно видеть перемешанными композиции с таких разных по стилю и настроению альбомов, как «Секрет» и «Ленинградское время». А вообще, коллекция очень хорошая и для ознакомительной цели более чем подходит. Это приятно.

Сейчас буду слушать «Чёрный кофе». А потом, наверное, выпадет снег, но «мы узнаем об этом только утром». Достаточно пока.

Как могли мы прежде жить в покое
И не ждать ни радостей, ни бед,
Не мечтать об огнезарном бое,
О рокочущей трубе побед.

Как могли мы... но ещё не поздно,
Солнце духа наклонилось к нам,
Солнце духа благостно и грозно
Разлилось по нашим небесам.

Расцветает дух, как роза мая,
Как огонь, он разрывает тьму,
Тело, ничего не понимая,
Слепо повинуется ему.

В дикой прелести степных раздолий,
В тихом таинстве лесной глуши
Ничего нет трудного для воли
И мучительного для души.

Чувствую, что скоро осень будет,
Солнечные кончатся труды
И от древа духа снимут люди
Золотые, зрелые плоды.

1914

Корабли постоят и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоды.
Не пройдёт и полгода, и я появлюсь,
Чтобы снова уйти, чтобы снова уйти на полгода.

Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин, –
Возвращаются все, кроме тех, кто нужней.
Я не верю судьбе, я не верю судьбе, а себе – ещё меньше.

Но мне хочется думать, что это не так,
Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.
Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и в мечтах,
Я, конечно, спою, я, конечно, спою, не пройдёт и полгода.

Отслужи по мне, отслужи –
Я не тот, что умер вчера.
Он, конечно, здорово жил
Под палящим солнцем двора.
Он, конечно, жил не тужил,
Hе жалел того, что имел.
Отслужи по мне, отслужи –
Я им быть вчера расхотел.

С места он коня пускал вскачь,
Hе щадил своих кулаков.
Пусть теперь столетний твой плач
Смоет сладость ваших грехов,
Пусть теперь твой герб родовой
Hа знамёнах траурных шьют!
А он бы был сейчас, конечно, живой,
Если б верил в честность твою.

Hо его свалили с коня,
Разорвав подпругу седла.
Тетива вскричала, звеня,
И стрела под сердце легла...
Тронный зал убрать прикажи,
Вспомни, что сирень он любил.
Отслужи по мне, отслужи –
Я его вчера позабыл.

Я вчера погиб не за грош,
За большие тыщи погиб,
А он наружу лез из всех своих кож,
А я теперь не двину ноги.
В его ложе спать не ложись,
Холод там теперь ледяной.
Отслужи по мне, отслужи –
Умер он, я нынче другой.

У тебя есть сын, у меня – лишь ночь.
У тебя есть дом, у меня – лишь дым.
Над отцом-огнём улетая прочь,
Он клубится льдом по глазам седым.

У тебя поют, у меня – луна.
У тебя тепло, у меня – к нулю.
За спиной – стена, а в стене – стекло:
Вот и весь уют, вот и вся война.

Когда я пьян –
    а пьяный я всегда:
        вином ли, женщиною или книгой, –
Сор слов – бурьян,
    проросший за года, –
        смолкает под покровом мысли тихой.

Я бодрствую,
    играю и молчу,
        мне хочется побыть при белом свете, –
Такой уют
    ветрам не по плечу,
        и замирает день в немом ответе.

И если вдруг
    предательством огню
        появится дымок на небе синем –
Мой славный друг,
    закованный в броню, –
        сыграйте мне на старом клавесине.

Один любит рок, другой любит сок,
А третий всё ходит по стране чудес,
А четвёртый всё поёт о трёх-четырёх,
Но какой в этом прок? Какой в этом прок?

Раньше у нас было так много комнат,
Полных людей, полных идей,
А сейчас – ничего, только рыба гниёт
С головы у фашистских детей.

И один всё кричит, а другой всё молчит,
Ну а третий торчит, забивая болты,
А машине, которая шла на восток,
Обломали рога менты.

И я хотел бы спросить, почему и зачем
Ты повесил на грудь золотую медаль?
В этом зале все думают так же, как ты,
А ты – смотришь вдаль, ты смотришь вдаль.

А ещё я хотел бы узнать, почему
Так легко променяли вы море на таз?
Но друзья тут же хором ответили мне:
«Ты не с нами, значит, ты против нас».

Но если это проблема, то она так мелка;
Если это задача, то она так легка:
Это дети минут ломают дверь
Не заметив, что на ней нет замка.

Дети минут никогда не поймут
Круговорота часов –
И придут на порог, и сломают дверь,
И расколют чашки весов.

Они не верят в победы добра над злом,
Как в победы зла над добром.
Они знают, что у них есть только серый день,
И они хотят жить этим днём.

Улицы ждут ваших слёз,
Улицы ждут ваших слёз...

Любительский видеоклип к одной из моих любимых композиций:

Я забыл, с чем рифмуется «жди»,
Hо у времени много слов;
Я увидел, как впереди
Точит косу старуха-любовь.
Снова краски меняет страх:
Hа плетень моих белых стен
С тёмной ночи и до утра
Чёрной женщины падает тень.

Я накапливал звуки и сны,
Hазывал это «белый джаз»;
Всё ушло с её лёгкой руки –
Чёрных клавиш собачий вальс.
Я писал о тебе белый стих
И вмещал весь словарный запас
В танец дикий твоих чернил –
То, что делало слабыми нас.

Грохочет гром, сверкает молния в ночи,
А на холме стоит безумец и кричит:
«Сейчас поймаю тебя в сумку,
И сверкать ты будешь в ней:
Мне так хочется, чтоб стала ты моей!»

Весь сельский люд смотреть на это выходил,
Как на холме безумец бегал и чудил.
«Он, видно, в ссоре с головою,
Видно, сам себе он враг.
Надо ж выдумать такое – во дурак!»

То парень к лесу мчится,
То к полю, то к ручью,
Всё поймать стремится
Мол-ни-ю!

Утром по сельской дороге
Медленно шёл ночной герой,
Весь лохматый и седой,
И улыбался...