Те индивидуумы в нашем современном обществе, которые оказываются неспособны развить стабильное и устойчивое чувство «я», считаются умственно нездоровыми. Эти люди, страдающие шизофренией, не являются ментально больными, они просто застряли между подобным сну не-эготическим состоянием наших предков и автономным, полностью интегрированным эго современного общества развитого мира.

Джулиан Джейнс, блестящий канадский психолог и автор «Происхождения сознания в процессе краха бикамерального разума» (Consciousness in the Breakdown of the Bicameral Mind), утверждает, что шизофрения, или бикамеральность, в действительности представляет собой переходное состояние, которое переживалось коллективно во времена исторического возникновения человеческого эго.

В определённый момент истории наши предки, как и современные шизофреники, слышали голоса в голове, которые считали голосами своих богов, и эти боги руководили и направляли их. Некоторое время шизофрения была нормальным состоянием разума для коллективного человечества.

Если бы три тысячи лет назад в Месопотамии какой-нибудь человек заявил, что богов не существует, а голоса, которые люди слышат в своей голове, на самом деле являются их собственными мыслями, его сочли бы сумасшедшим или проклятым, потому что присутствие бога было самоочевидным фактом для каждого.

Сегодня большинство из нас идентифицирует разнообразные части тела и голос, который мы слышим в голове, как наши собственные; но так было не всегда. Структура древних языков указывает на то, что люди не всегда рассматривали тело или его придатки как свою безраздельную собственность.

Первый по-настоящему осознанный сон, длинный и не прервавшийся даже после нескольких пробуждений. Началось всё с моего соседа по комнате, который, посреди ночи блуждая по общежитию, каким-то образом ухитрялся громко храпеть, как человек, погружённый в глубокий и продолжительный сон. Обернувшись, я обнаружил, что в комнате присутствуют два Петрашова: один лежит в постели и сопит, а другой ходит рядом, трогая и переставляя предметы, лежащие на столе. Очень трудно описать чувство, которое я ощутил, столкнувшись с этим фактом: я как-то из глубины сна, бессознательно осознал, что нахожусь во сне, и оказался в состоянии действовать более или менее осмысленно. Конечно, факт осознанности не оказался для меня чересчур уж радостной и по-своему шокирующей новостью, какой был когда-то, ведь с той поры, когда я по-настоящему интенсивно интересовался вопросами сновидения, прошло уже больше полутора лет. Вероятно, отсутствию сильной эмоциональной реакции и обязана длительность и определённая ясность сна.

Осознавшись, я первым делом, конечно, предпринял попытки взлететь, и не сказать, чтобы они оказались неудачными, но всё же в этом деле я столкнулся с определёнными трудностями: мне приходилось делать усилия, как бы отталкиваясь от воздуха и плавая в нём, и понадобилось некоторое время, чтобы я смог освоиться с новым своим положением. Потом я очень долго рассматривал своё отражение в зеркале, как это было уже в одном похожем, хотя и не столь успешном в плане осознанности сне (см. сон № 4, «Приглашение в Зазеркалье»); я парил перед зеркалом, побаиваясь, что отражение примет пугающие, отвратительные формы, но всё оставалось, как прежде, и я продолжал выглядеть очень красивым, спокойным и радостным. Помню, что собирался выбраться на улицу напрямик, сквозь стекло, как поступают многие сновидцы, но, трогая стекло руками, я ощущал его твёрдость и опасался, как бы мне не навредить себе, ударившись о него с разгону головой. Уже тогда я понимал, что проблема заключается в не слишком высоком уровне осознанности, делающем сновиденное стекло сравнительно реальным, но ничего не мог с этим поделать.

Потом я долго летал по общежитию, знакомясь со множеством разных людей, которых никогда не видел прежде, принимал участие во всевозможных праздничных мероприятиях, общаясь на различные темы, часто просыпался и сразу же засыпал вновь, возвращаясь в ту же точку, где я прервал своё путешествие. Больше всего мне запомнился один эпизод, произошедший уже ближе к концу сновидения: беседуя с персонажами сна о сновидении, я стал расспрашивать их, знают ли они настоящих, живых сновидцев, с которыми я мог бы вступить в контакт. Мне показали старую чёрно-белую фотографию, на которой было запечатлено пять или семь пареньков несколько старше моего возраста, и по очереди назвали их имена. Я старался удержать их в памяти, чтобы потом, по пробуждении, мог бы что-то о них разузнать, но запомнил лишь одного, по прозвищу Трамвай, причём меня предупредили, что это человек очень странный или даже опасный в общении, с которым лучше не связываться. У меня было чувство, будто бы эта фотка принадлежит мне – кажется, её прислала мне М. вместе с одним из своих писем, но в действительности такой фотографии у меня нет.

Я на карте моей под ненужною сеткой
Сочинённых для скуки долгот и широт
Замечаю, как что-то чернеющей веткой,
Виноградной оброненной веткой ползет.

А вокруг города, точно горсть виноградин,
Это – Бусса, и Гомба, и царь Тимбукту.
Самый звук этих слов мне, как солнце, отраден,
Точно бой барабанов, он будит мечту.

Но не верю, не верю я, справлюсь по книге.
Ведь должна же граница и тупости быть!
Да, написано Нигер… О царственный Нигер,
Вот как люди посмели тебя оскорбить!

Ты торжественным морем течёшь по Судану,
Ты сражаешься с хищною стаей песков,
И когда приближаешься ты к океану,
С середины твоей не видать берегов.

Бегемотов твоих розоватые рыла
Точно сваи незримого чудо-моста,
И винты пароходов твои крокодилы
Разбивают могучим ударом хвоста.

Прикосновение к Египту – к древней волнующей культуре слияния мудрости, тайн, золотистого песка и пустынных ветров – в заснеженной Москве... невероятно. Но именно ощущение этой таинственной притягательности возникает, когда встречаешь эту женщину – хрупкую, беззащитную, удивительно красивую, профиль которой напоминает портреты древнеегипетских цариц. Особенно когда видишь её среди мерцающего золота созданных ею картин. Но когда начинаешь общаться с ней, словно туман рассеивается, и сквозь яркий восточный облик проступают черты очень русского, мягкого, поэтичного характера – удивительное сочетание, делающее эту молодую женщину ещё более пленительной. Как родилось это единство? Что оно обещает? В какой форме творчества может реализоваться такая натура? Я думаю, эти вопросы возникают у каждого, кто знакомится с Галлой и её работами.

Она призналась, что долгие годы не обращалась к египетским темам в живописи, но корни имеют могучие силы, и рано или поздно их осознание переплавляется в творчестве художника, находит свою форму осуществления на холсте. Воспитанная в России, на традиционных ценностях русского изобразительного искусства, в какой-то момент Галла открыла для себя созвучие древнерусской иконописи и египетского символизма, их графической тонкости.

В работах Галлы сочетаются, казалось бы, абсолютно не совместимые понятия: статичность древних египетских фресок и реалистичность современной европейской живописи, старинная яркость золота и лазури и теперешняя актуальность жёлтого и синего, темпераментность Юга и сдержанность Севера.

Однако в творчестве Галлы, кроме «древних» работ, присутствуют и современные, хотя всё равно несколько фантастические сюжеты. В её исполнении даже портреты приобретают очарование волшебства.

1988 г.: закончила Московскую художественную школу.
1994 г.: Московский государственный академический институт им. В. И. Сурикова.
1997 г.: Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова по специальности психология.

ВЫСТАВКИ РАБОТ ГАЛЛЫ АБДЕЛЬ ФАТТАХ ПРОХОДИЛИ В:

• Доме Дружбы народов в Москве в 1989 г.;
• ВДНХ (ВВЦ) в Москве в 1991 г. во время визита президента Египта Хосни Мубарака;
• Каире в 1992 г.;
• Дворце кинокультуры в Каире в 1993 г.;
• Центре искусства в Киркенесе (Норвегия) в 1995 г.;
• Посольстве Египта в Москве в 1995, 1997 гг.;
• Гостинице «Рэдиссон-Славянская» в Москве в 1999 г.

Начиная с 1998 года и по настоящее время в Москве в Центральном Доме художника проходят ежегодные выставки работ Галлы Абдель Фаттах. Работы Галлы находятся в частных коллекциях Германии, Египта, Норвегии, России, Саудовской Аравии, США.

Источник: http://fattah.artnow.ru/

Мне близко всё, что видится как наше, –
Уют ручья, качель на берегу.
Я постарел, но мы не стали старше –
Я свежесть чувств, как прежде, берегу.

Мне хорошо, мне многое досталось,
В своих мечтах могу тебя обнять.
Я упоён – ведь то, что потерялось,
Я никогда не в силах потерять.

Я ухожу всё дальше – и всё ближе,
Я отдаляюсь – я к тебе иду,
Чем ниже становлюсь, тем поднимаюсь выше –
Так бабочка растёт в твоём саду.

Без тебя нет меня, ты волнуешься зря.
Заблудись в моих снах, улыбнись мне в ответ:
 «Я с тобой. Я твоя». Ведь для меня не секрет:
Без меня тебя тоже нет.

Скачать программу: http://humito68.xaker.ru/FirstGate.rar

Содержание

 1. Краткое описание

2. Технические требования

3. Начало работы

     3.1 Запись сновидения

     3.2 Добавление «шара восприятия»

     3.3 Размещение «шара восприятия» на карте

     3.4 Навигация по карте

     3.5 Создание зоны

4. Информация об ошибках

1. Краткое описание

Программа «Первые врата» предназначена для ведения электронного дневника сновидений и создания карты сновиденного мира.

Подробнее о методе картографирования сновидений см. на сайте Хакеров сновидений.

 2. Технические требования

Программа рассчитана на работу в ОС Windows 98/ME/NT/2000/XP.

3. Начало работы

Программа может находиться в двух режимах: режиме дневника сновидений и режиме карты сновиденного мира.

Для переключения между режимами служат соответствующие кнопки на панели инструментов.

«Во сне кто-то мне рассказывает о судьбе, в которой железнодорожные пути, уходящие далеко вправо к океану, через которые поддерживалась постоянная связь с океаном, были разрушены вздыбившимся и разверзнувшимся материком. И в разломах материковой плиты оказались океанские воды и огромные рыбы океанских глубин».

Ал. Панов, «Школа сновидений», кн. II, ч. 3, §1.

Источник: http://www.utro.ru/articles/2011/11/22/1012238.shtml

По признанию Волшебница_Алиша, у которой я и позаимствовал пикчу, стырено из интернетов) но всё равно красиво!)

Наверное, любой, кто исследовал сновидения, сталкивался с интересным феноменом: в определённый момент – я не могу сказать, чем это обусловлено, – находясь в состоянии полусна, вдруг начинаешь с предельной чёткостью и ясностью слышать голоса, в действительности не принадлежащие никому из твоего окружения. Эти голоса никогда не перепутаешь с собственным произвольным мышлением – настолько они яркие, громкие, эмоционально окрашенные и, главное, обладают определённым тембром, высотой и другими звуковыми характеристиками. (Об этом в своё время писал ещё Успенский, однако он, насколько я понимаю, экспериментировал главным образом с наркотиками, поэтому опыты, которые он проводил, были ещё более странными.) Забавно бывает осознать себя в самом разгаре такого диалога: помню, как-то раз я неожиданно понял, что уже достаточно продолжительное время кто-то очень настойчиво предлагает мне выпить, и я даже, кажется, мысленно ему что-то ответил. Вот и сегодня утром я слышал плач ребёнка; уверен, что он не мог исходить от соседей или из улицы.

Ещё один замечательный аспект – это ощущение полёта на огромной скорости, тоже характерное для состояния полусна. Конечно, и простое расслабление тела приносит ощущение невесомости и даже полёта, но в совокупности с переходом во «внимание сновидения» оно приводит к совершенно фантастическим результатам.

...В полудрёме я вспомнил эпизод, который мне уже снился сегодня: кто-то жаждет обсудить со мной особенности иконописи как жанра искусства, а мне этого совсем не хочется делать, и я убегаю по открытому коридору с колоннами. Воспоминание незаметно переросло в сновидение, и вот я уже чувствую себя увлечённым побегом. Скорость нарастает лавинообразно, пока не переходит вообще во что-то труднопереносимое. Появляются нелицеприятные, тревожные образы. К сожалению, мне не хватает осознанности сообразить, что они – результат моего беспокойного настроения, и я только удивляюсь, почему в мире снов так много тревоги, «а где же любовь?»

Сновидение длилось минуты, однако я проснулся таким бодрым и наполенным силой, каким не просыпаюсь порой и после многих часов обыкновенного, неприметного сна.

Чувство собственной важности и страх – два основных источника сновидений (как во сне, так и наяву). Первый питается воспоминанием о положительном опыте, второй – памятью о негативе. Пока я знаю только один способ временно оборвать эту связь – это насильственная (волевая) концентрация на воспринимаемой органами чувств информации. Конечно, есть состояние, в котором подобное наблюдение проходит совершенно свободно и ненавязчиво, однако оно проявляется лишь как катарсис и требует для своего выявления крайней степени умственного напряжения, поэтому его тоже нельзя причислить к естественным средствам.

Теперь я уверен, что между так называемым бодрствованием и просоночным состоянием действительно нет принципиального различия: вся кажущаяся разность этих двух состояний происходит от чередования расслабленности тела, которая влечёт за собой некоторые занятные, но не имеющие принципиального значения артефакты восприятия, и его действенного, напряжённого состояния, в котором значительная часть внимания направлена на получение и обработку информации, а потому эффекты, характерные для полусна (например, грёзы), зачастую проходят практически незамеченными.

Прошлой ночью я очень близко подобрался к грани между сном и явью: мне наконец-то удалось устроиться так хорошо, что тело не испытывало дискомфорта даже после многих часов неподвижности; получалось в нужное время переключаться между работой воображения и органов чувств так, чтобы не теряться ни во внутреннем диалоге, ни в том интересном комплексе ощущений, который оккультисты называют «эфирным телом»; наконец, явным было разграничение между деятельностью реактивного и творческого отделов ума. К сожалению, я так и не справился целиком с искушением анализировать воспринимаемое, несмотря на очевидную бессмысленность анализа исключительно автоматически созидаемых образов, но вообще процесс наблюдения за происходящим был очень приятным, и я получил удовольствие от эксперимента.