13 марта 1912 года Марина Цветаева и Сергей Эфрон отправились в свадебное путешествие. Они познакомились на берегу моря, в Коктебеле, где гостили в доме Максимилиана Волошина. Чувства, связавшие двух молодых людей, необыкновенны. Здесь и нежность, и дружба, и единомыслие. Эфрон сумел разглядеть в Марине талант, личность, жар души. Ей было 18, хотелось жизни, любви. Любовь пришла… Сергей был на год моложе ее и очень красив – темноволосый, стройный, с большими чувственными зеленовато-серыми глазами.
Есть такие голоса,
Что смолкаешь, им не вторя,
Что предвидишь чудеса.
Есть огромные глаза
Цвета моря, - писала Цветаева о своем избраннике.
27 января 1912 года в Москве, в Церкви Рождества Христова в Палашах, прошло их венчание, а спустя полтора месяца они отправились в свадебное путешествие по Европе. Его маршрут составлялся любовно и тщательно, мотивы для выбора мест пребывания были сложны и увлекательны. Замысел поездки складывался не только под влиянием подобного путешествия Аси Тургеневой и Андрея Белого, еще одним ориентиром стала книга Николая Карамзина о его путешествии по Европе в 1789-1790 годах. Во время поездки, продолжавшейся около двух месяцев, молодожены побывали во Франции, Италии и Германии, посылая с пути родным и друзьям письма с описанием впечатлений. И стихи.
Я с вызовом ношу его кольцо!
-Да, в Вечности – жена, не на бумаге. –
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге…
…В его лице я рыцарству верна,
- Всем вам, кто жил и умирал без страху! –
Такие – в роковые времена –
Слагают стансы – и идут на плаху.
Эту фотографию, сделанную в 1911 году, Цветаева отправила Максимилиану Волошину с письмом на ее обороте: «Дорогой Макс, вот Сережа и Марина, люби их вместе или по отдельности, только непременно люби и непременно обоих
18 сентября 1912 года у Марины Цветаевой и Сергея Эфрона родилась дочь, назвали которую Ариадной, по-домашнему - Алей. Глядя на маленькую дочурку, Марина Цветаева мечтала о том, что она вырастет и станет роковой красавицей, умой, талантливой, немного безрассудной. И что она непременно будет счастлива.
Издавна было резонно замечено, что на детях гениальных людей природа отдыхает, как бы исчерпав себя. К счастью, это не всегда так.
Сейчас… различные издания публикуют статьи о Марине Цветаевой. Слава Богу. Ведь при жизни её не слишком баловали ни вниманием, ни добрыми словами. «А всё-таки жаль», что в её большой тени почти исчезает образ её дочери, Ариадны Эфрон. Вспомнить Ариадну Сергеевну следовало бы хотя бы потому, что без её самоотверженности и целеустремлённости в 60-е и 70-е не было бы никаких публикаций Цветаевой. Дочь посвятила памяти матери значительную часть своей нелёгкой жизни.
На ней природа не отдыхала. С детских лет она одарила её более чем достаточно. А вот История на ней вытопталась. Хотя и Марину Ивановну судьба преследовала с диким ожесточением, но круги Алиного ада были много страшнее.
С дочерью Ариадной, Париж, 1925
Моя мать, Марина Ивановна Цветаева, была невелика ростом — 163 см, с фигурой египетского мальчика — широкоплеча, узкобедра, тонка в талии. Юная округлость ее быстро и навсегда сменилась породистой сухопаростью; сухи и узки были ее щиколотки и запястья, легка и быстра походка, легки и стремительны — без резкости — движения. Она смиряла и замедляла их на людях, когда чувствовала, что на нее смотрят или, более того, разглядывают. Тогда жесты ее становились настороженно скупы, однако никогда не скованны...
Голос был девически высок, звонок, гибок.
Речь — сжата, реплики — формулы.
Умея давать, умела и брать, не чинясь; долго верила в «круговую поруку добра», в великую, неистребимую человеческую взаимопомощь.
Беспомощна не была никогда, но всегда — беззащитна.
Снисходительная к чужим, с близких — друзей, детей — требовала как с самой себя: непомерно.
Ариадна Эфрон
