В Америке нет ни одной крупной балетной труппы, где бы не работали наши талантливы...
Русский художник Валерий Якоби - (0)Галерея работ русского живописца, академика и профессора, члена академического Совета Императорск...
Донатас Банионис - (0)✨Забытые имена советского кинематографа. Донатас Банионис Отмечаем столетний юбилей Д...
БЕНВЕНУТО ТИЗИ ДА ГАРОФАЛО - (0)ИТАЛЬЯНСКИЙ ХУДОЖНИК-МАНЬЕРИСТ ПОЗДНЕГО ВОЗРОЖДЕНИЯ / БЕНВЕНУТО ТИЗИ ДА ГАРОФАЛОBENVENUTO TISI DA...
150 лет импрессионизма - (0)150 ЛЕТ ИМПРЕССИОНИЗМА В МУЗЕЕ ОРСЕ: «Мы надеемся понять, насколько радикальными были эти художники»...
Леонид Николаевич Мартынов (1905 — 1980) |
Леонид Мартынов в юности. Фото 1920-х
А ты?
Входя в дома любые -
И в серые,
И в голубые,
Всходя на лестницы крутые,
В квартиры, светом залитые,
Прислушиваясь к звону клавиш
И на вопрос даря ответ,
Скажи:
Какой ты след оставишь?
След,
Чтобы вытерли паркет
И посмотрели косо вслед,
Или
Незримый прочный след
В чужой душе на много лет?
Сибирский летописец, снискавший ранние лавры ироническими переложениями тобольских хроник, что принесло ему славу умницы и тавро бунтовщика, по каковой причине подвергся репрессиям.
После войны - один из мощнейших поэтов, ставший своеобразным интеллектуальным вероучителем "шестидесятников".
«совершенно не стремясь к этому, Леонид Николаевич и внешне более всего походил на поэта. Когда рослый, крепкий, с высоко поднятой головой, углубленный в себя, он проходил по улице, казалось, его окружает какая-то тайна».
Алтайский писатель Марк Юдалевич
Леонид Николаевич Мартынов родился 22 мая 1905 года в Омске в семье гидротехника путей сообщения Николая Ивановича Мартынова и дочери военного инженера, учительницы Марии Григорьевны Збарской в Омске. Сибирский род Мартыновых идёт от «владимирского коробейника-книгоноши Мартына Лощилина, осевшего в Семипалатинске».
Леонид Мартынов дебютировал в печати в 1921 заметками в омских газетах «Сигнал», «Гудок», «Рабочий путь». Первые стихотворения были напечатаны в сборнике «Футуристы», изданном в походной типографии агитпарохода «III Интернационал». Он входил в футуристическую литературно-художественную группу «Червонная тройка» (1921—1922).
В конце 1921 Мартынов уезжает поступать во ВХУТЕМАС, однако вскоре вернулся из-за неустроенности быта.
В 1924 году Мартынов стал разъездным корреспондентом газеты «Советская Сибирь» (Новониколаевск), он исколесил всю Западную Сибирь и Казахстан. Участвовал в геологических экспедициях.
Журналист Н.В. Феоктистов, поэт Л.Н. Мартынов
В 1927 году редактор «Звезды» Тихонов напечатал стихотворение ЛеонидаМартынова «Корреспондент», первая публикация за пределами Сибири.
В 1930 году в Москве вышла первая книга Мартынова — очерки о Прииртышье, Алтае и Казахстане «Грубый корм, или Осеннее путешествие по Иртышу» (1930).
На фотографии 1929 Марков (он средний среди стоящих) среди сибирских писателей. Стоят рядом с ним Е. Забелин, Л. Мартынов; сидят – Н. Анов, Н. Феоктистов, И. Ерошин.
В 1932 Мартынов сдал в редакцию «Молодой гвардии» книгу «новелл о любви и ненависти в годы начала социалистической перестройки», которую так и не напечатали и которая считается ныне пропавшей.
В 1932 Леонид Николаевич Мартынов был арестован по обвинению в контрреволюционной пропаганде и осужден по делу так называемой «Сибирской бригады» по статье 58/10 УК РСФСР к высылке на три года в Северный край. (Реабилитирован прокуратурой СССР 17 апреля 1989 посмертно). Административную ссылку Леонид Мартынов провёл в Вологде, где жил с 1932 до 1935. Работал в местной газете «Красный Север», там он встретился с будущей женой, Ниной Поповой. После ссылки они вдвоём вернулись в Омск.
Началом «настоящей литературной известности» поэт называет публикации «Увенькая» и «Тобольского летописца» в «Сибирских огнях» Вивиана Итина в 1936. По словам Мартынова, Итин сыграл большую роль в его жизни: "…Нас объединяли многие творческие и, я бы сказал, политические, государственные интересы".
В 1939 к Мартынову пришла литературная известность: вышла книга «Стихи и поэмы» (Омск, 1939). Поэмы с исторической сибирской тематикой заметил и оценил К. М. Симонов в рецензии «Три поэмы» («Литературная газета», июль 1939). На следующий год вышел исторический очерк об Омске «Крепость на Оми» и книги «Поэмы» (вышли одновременно в Москве и Омске).
В 1942, благодаря хлопотам писателя Калинченко Мартынов был принят в Союз писателей СССР. В 1943 Симонов предложил емусвоё место фронтового корреспондента в «Красной Звезде». Мартынов вернулся в Омск «за вещами», но был тут же призван в армию, в Омское пехотное училище. По состоянию здоровья был освобождён от военной службы, и служил как литератор — писал историю училища.
Сборник «Лукоморье», «зарезанный» А. А. Фадеевым, усилиями нового председателя Союза писателей СССР Н. С. Тихонова вышел в 1945 году.
ЛУКОМОРЬЕ
Кто ответит — где она:
Затопило ее море,
Под землей погребена,
Ураганом сметена?
Кто ответит — где она,
Легендарная страна
Старых сказок —
Лукоморье?
. . . . . . . . . . . .
Здравствуй, северная Русь!
Ты, Югра-соседка, здравствуй!
Сказка, здесь над былью властвуй!
Различить вас не берусь.
Ветер северный, могуч, гонит тучи снеговые,—
У них выи меховые.
Белки валятся живые,
Соболя летят седые из косматых этих туч
Прямо в тундру, за Урал. Там мой пращур
их и брал.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Знаю я:
Где север дик,
Где сполоха ал язык,—
Там и будет Лукоморье!
Там, у дальних берегов, где гремят морские
воды,
Где восстали из снегов возрожденные
народы,—
Лукоморье там мое!
Там стоит она, богата,
Опираясь на копье, а быть может, на ружье,
Молодая дева Злата.
Я не знаю, кто она —
Инженер или пастушка,
Но далекая избушка, что за елками видна,
Снова сказками полна.
Здравствуй, дивная страна!
1945
В феврале 1946 Леонид Мартынов переезжает в Москву. В декабре 1946 в «Литературной газете» вышла разгромная статья В. М. Инбер о книге стихов «Эрцинский лес» (Омск, 1946). После резкой критики и «проработки» в Москве, Омске и Новосибирске тираж книги был уничтожен, и доступ к печати закрылся на девять лет.
И вскользь мне бросила змея:
У каждого судьба своя!
Но я-то знал, что так нельзя -
Жить извиваясь и скользя.
1949
Всё это время поэт писал «в стол» и зарабатывал переводами. Переводил на русский язык стихотворения английских (Дибдин, Теннисон), чешских (Ян Неруда), чилийских (Пабло Неруда), венгерских (Ади, Гидаш, Ийеш, Петефи, Мадач, Аттила), литовских (Межелайтис), польских (Кохановский, Мицкевич, Тувим, Словацкий, Пшибось, Важик, Норвид, Галчинский), французских (А. Рембо, В. Гюго, Ш. Бодлер), итальянских (Квазимодо, Северини), югославских (Жупанчич, Крлежа). По словам Леонида Мартынова, он перевёл около ста тысяч стихотворных строк. За переводческую деятельность награждён правительством Венгрии орденами «Серебряный Крест»(1949), «Золотая Звезда» (1964) и «Серебряная Звезда» (1970).
Первая книга после вынужденного простоя вышла в 1955. Книга «Стихи» была «первым поэтическим бестселлером» после войны, сразу стала редкостью. В 1957 она была переиздана. После этого Мартынова стали печатать так часто, что Ахматова по этому поводу с неудовольствием заметила, что «поэту вредно часто печататься». Несмотря на признание, поэт вёл закрытый образ жизни, и уже при жизни его называют не иначе как «тихий классик».
В 1960—1970 Мартынов пишет книгу мемуарной прозы, которую задумывал назвать «Стоглав». Он писал, что «Стоглав» «касается не только возникновения того или другого моего стихотворения, но, будучи правдив и ясен, по возможности — всего строя жизни». Однако, последовательность глав была нарушена, так как время и цензура не позволили напечатать все главы одновременно.
В 1974 вышел первый сборник автобиографических новелл «Воздушные фрегаты» По красоте стиля и широте охвата его можно назвать «энциклопедией» жизни омских художников 1920-1940-хх годов. Второй сборник новелл — «Черты сходства» — вышел после смерти поэта (1982). И спустя четверть века, в 2008 были напечатаны все остальные новеллы книги «Стоглав» (2008).
В 1979 году умирает жена Нина, а 21 июня 1980 года и сам поэт. Похоронен в Москве на Востряковском кладбище.
http://wreferat.baza-referat.ru/Леонид_Мартынов
НИТЬ
А почему
По вечерам,
Как все седые ветераны,
Рассказывая столь пространно
Про все, что было тут и там,
Ты, о участник старых драм,
Не говоришь про этот шрам?
Не хочешь трогать старой раны?
Слов подходящих не найдешь?.. —
Бедняк пырнул меня со страха. Ему сказали: «Уничтожь, Не то тебе — топор и плаха! Иди!» — и дали в руку нож. Ну вот, он и пырнул с размаху, Но шкуру этим не спасешь,— Сам стал он вскоре кучкой праха. Цена ему, конечно, грош. Но ведь жива его вдова, Да выросли теперь и дети. Что ж им вредить? К чему слова? Зачем воспоминанья эти! Пусть думают, что их отец
Достоин рая, а не ада.
Невинных разбивать сердец
Без надобности не надо.
Да эти раны бередить,
Бывает, и себе дороже.
Столетье можно погодить,
Пусть правда выяснится позже!
И он потрогал шрам на коже,
Шрам этот тонок был, как нить.
1970
Поэзия Отчаянно сложна,
И с этим очень многие боролись,
Крича, что только почвенность нужна,
В виду имея только хлебный колос.
Но иногда, в словесном щебне роясь,
И там, где не восходит ни зерна,
Ее мы обнаруживаем, То есть Она везде, и не ее вина, Что, и в земле и в небе равно кроясь, Как Эребус, венчая Южный полюс, Поэзия не ребус, но вольна Звучать с любого белого пятна, Как длинная и средняя волна, И на волне короткой весть и повесть!
1970
Одни стихи Приходят за другими, И кажется, Одни других не хуже: Иные появляются нагими. Другие — сразу же во всеоружье... Одни стихи — высокие, как тополь,— Внушают сразу мысль об исполинах, Другие — осыпаются, как опаль, Сорвавшаяся с веток тополиных. Одни стихи — как будто лось с рогами,— Ах, удалось!— встают во всем величье, Другие зашуршали под ногами Охотника, вспугнувшего добычу. И хорошо: Лось жив-здоров, пасется, И ничего дурного не стрясется!
1974
Мартынов знает какая погода
Сегодня в любом уголке земли:
Там, где дождя не дождутся по году,
Там, где моря на моря натекли.
Идёт Мартынов мрачнее тучи.
— ?
— Над всем Поволжьем — ни тучи,
Или: — В Мехико-сити мороз,
Опять бродяга в парке замерз.
Подумаешь, что бродяга Гекубе?
Небо над нами все голубей.
Рядом с нами бодро воркует
Россыпь общественных голубей.
Мартынов выщурит синие, честные,
Сверхреальные свои глаза
И шепчет немногие ему известные
Мексиканские словеса.
Тонко, но крепко, как ниткой суровой,
Он связан с этой зимой суровой,
С тучей, что на Поволжье плывёт,
Со всем, что на этой земле живёт.
Мне кажется, что я воскрес
Я жил. Я звался Геркулес.
Три тысячи пудов я весил
С корнями вырывал я лес.
Рукой тянулся до небес.
Садясь, ломал я спинки кресел.
И умер я... И вот воскрес
Нормальный рост, нормальный вес
Я стал как все. Я добр, я весел.
Я не ломаю спинки кресел...
И все-таки я Геркулес.
Рубрики: | Поэты и поэзия |
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |