О Советских инженерах... (часть IV) «Отец Родины-матери»

15 октября исполнилось 45 лет символу Волгограда и символу стойкости и доблести Советского народа – скульптуре «Родина-мать зовет!». Мамаев курган – Главная высота России! Именно отсюда началось бегство фашистских захватчиков с логическим завершением – в Берлине… Роль Сталинграда и Сталинградской битвы в нашей истории – трудно переоценить… И эта роль и история была увековечена в монументальном мемориальном комплексе на Мамаевом кургане Сталинграда-Волгограда. Основой композиции – является величественная статуя Родины-матери…Эта знаменитая работа скульптора Евгения Викторовича Вучетича и инженера Николая Васильевича Никитина – композиционный центр памятника-ансамбля «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане. И сегодня наш рассказ – о Николае Васильевиче Никитине…  

Строительство монумента было начато в мае 1959 года и завершено 15 октября 1967 года. Скульптура на момент создания была самым высоким в мире изваянием, за что и попала в книгу рекордов Гиннеса. По разным данным, прообразом скульптуры выступали Анастасия Пешкова, выпускница Барнаульского педагогического училища 1953 года, Валентина Изотова, Екатерина Гребнева. Также существует мнение, что статуя была смоделирована наподобие фигуры «марсельезы» на Триумфальной арке в Париже и что поза статуи была вдохновлена статуей Ники Самофракийской.
Силуэт статуи как самая значимая часть города-героя нашел свое место и на главных символах Волгоградской области – на флаге и гербе, а по итогам прошедшего в 2008 году конкурса «Родина-мать» стала одним из семи чудес России.
Высота 102, на которой ныне стоит Мамаев Курган, имела важнейшее значение в ходе боев под Сталинградом: возвышающаяся над городом высота давала огромное преимущество в наблюдении за вражескими войсками. Тот, кто имел контроль над курганом, мог контролировать практически весь город. Кстати говоря, в качестве пункта наблюдения высота 102 использовалась кочевыми племенами хана Мамая. Возможно, именно поэтому главную высоту России связывают с именем этого хана, а курган называют Мамаевым. Но существует и другое мнение на этот счет. Некоторые историки считают, что курган назван мамаевым по другой причине: на языке волжских татар «мамай» означает «бугор».

История Мамаева кургана в Волгограде, как мемориала, начинается в 1958 году с постановления Совета министров РСФСР о строительстве мемориального комплекса на Мамаевом кургане. Проектом памятного ансамбля занималась организация «Сталинградпроект», а строительство грандиозного ансамбля поручили «Сталинградгидрострой», который также был и застройщиком Волжской ГЭС. Автором проекта Мамаева кургана стал скульптор Е.В. Вучетич.

Масштаб и композиционная сложность мемориала Мамаев Курган требовали немало усилий и времени: строительство ансамбля началось весной 1959 года, а закончено осенью 1967 году. Команде строителей, художников и архитекторов понадобилось 8 лет для того, чтобы построить масштабный культурно-исторический ансамбль, объединенный одним важнейшим событием в жизни города и страны – Сталинградской битвой…

Николай Никитин родился 15 декабря 1907 года в Тобольске. Его отец, Василий Васильевич — типографский инженер, был уволен со службы за «участие» в революции 1905 г., и работал судебным писарем. В 1911 г. семья Никитиных была вынуждена переехать в провинциальный городок Ишим. Город Ишим поверг Никитиных в уныние. На весь городок — один каменный дом более или менее приличного вида — городская управа, редкие дома были крыты черепицей, большинство крыш из дранки, а амбары, конюшни, завозни — те и вовсе крыты дерном. Складывалось впечатление, что город сколотили на скорую руку с надеждой потом переделать, да так и не собрались…
В довершение к этому то «место», за которым ехал сюда Василий Васильевич, оказалось занятым. Мечты о достойном воспитании детей, надежды самому обрести независимое положение в обществе — все рассыпалось в прах.
Выход из безнадежного положения нашла мать — Ольга Николаевна. Ее стараниями в Ишиме открылся фотопавильон, где «делают людей красивыми». Здесь раскрылся «художественный дар» Ольги Николаевны: она быстро освоила искусство ретуши.
Несмотря на то, что фотопавильон пустовал редко, Никитины не могли позволить себе нанять репетитора, который подготовил бы Николая в гимназию, и испытывали некоторое чувство вины перед сыном, хотя и не подавали вида. Какими-нибудь ярко выраженными способностями он не блистал, вот разве что любил рисовать и умел добиваться сходства с натурой. Когда ему не было еще семи лет, Ольга Николаевна научила сына бегло читать и считать в пределах сотни. Дальше она не знала, чему его учить, а пора регулярных занятий между тем уже наступила.

Вскоре судьба улыбнулась им: в городе появился человек с удивительно соответствующей ему фамилией — Книжник, которому суждено было оставить яркий след в судьбе Николая Никитина. По исстари заведенному сибирскому обычаю в доме Никитиных часто находили приют незнакомые люди, попавшие в беду. Одни жили подолгу, другие — короткий срок. Возле их очага люди с изломанной судьбой отогревались, мягчели душой. Оттаяв, шли своей дорогой дальше. Книжнику идти было некуда. После каторги, которую он отбыл по большому сроку в Петровском Заводе за Алтаем, определили ему местом поселения Ишим, где у него не было ни знакомых, ни родственников. Трудно было поверить, что этот человек когда-то был молод, остроумен, красив. Осудили его бог весть за что — об этом спрашивать не полагалось — еще в прошлом веке, едва он закончил императорский университет в Петербурге и готовился защитить степень. Невеста, с фотографией которой он не расставался, давно о нем забыла. Эта карточка была единственной связью с прошлой жизнью и с прошлым миром, куда он потерял всякую надежду вернуться. Звали его Константин Авельянович, но имя это почему-то сразу все забывали и звали его только по фамилии, которая всем казалась метким прозвищем. Отгородясь от жестокости жизни равнодушной улыбкой, он пребывал в иных, недоступных ишимцам сферах и редко спускался на землю. Безо всяких усилий приворожил он к себе сердце мальчика, проявляя ко всем его делам непосредственную заинтересованность. Однажды Василий Васильевич и Книжник отправились на аукцион и купили там целую библиотеку — три связки популярных брошюр и книжек. Для Ишима это была редкая удача. Внимание мальчика и его учителя привлекла стопка книжек с именами вместо названий: «Микеланджело», «Рафаэль», «Гуттенберг — отец книгопечатания», «Уатт — отец локомобиля», «Фултон — изобретатель парохода». Игра в великих людей долго была их главным развлечением. Детская фантазия свободно раздвигала привычное жизненное пространство, в котором живут люди, включала в него облака и небесные сферы, наполняла дом людей воздухом и солнцем. Они открывали для себя новый мир, в котором счастливые люди щедро дарили друг другу высшие плоды своего труда и разума. Их дружба казалась бесконечной и вдруг оборвалась. Однажды за Книжником пришли жандармы и, объявив амнистию, по которой освободили его, недействительной, увели его со двора на принудительные работы…

Теперь целыми днями Николай сидел в спальне или потерянно бродил по дому. Улица не манила его, книги опостылели. Мама удивлялась: до чего повзрослила сына его утрата! Чтобы как-то отвлечь его, она придумала ему дело в павильоне — промывать фотографии в большой цинковой ванне, а потом накатывать их на стекло, чтобы карточки ровно подсыхали и давали глянец. Наступил февраль 1917 года.

Николаю шел десятый год, когда мама отвела его в гимназию. Несмотря на все ее страхи, он легко выдержал вступительные экзамены. Николай был выше и сильнее своих сверстников, поэтому обижать его никто не смел, но одноклассники держались от него поодаль — большинству из них он был не ровня. Сынки чиновников из коммерческого банка, дети скотопромышленников и именитых купцов считали его черной костью, но задирать не смели, уважая его литые кулаки. Больше всего им не нравилось, что, где бы ни появлялся Николай, он естественно и просто забирал повсюду лидерство, не задумываясь о своих правах на него.

Однако проучиться в гимназии ему удалось всего лишь год. Началась гражданская война, а с ней скитания по чужим дворам и подвалам, голод и отчаянная борьба за выживание. Долгий и тяжелый тиф, сваливший с ног отца, а потом и младшую сестру Николая, переложил на детские плечи множество непосильных семейных забот. В 1919 г. семья вместе с отступавшими колчаковскими войсками уехала в г. Новониколаевск (Новосибирск).

Самым ярким воспоминанием об этой трудной поре осталась промысловая печь, которую сложил в заброшенном сарае тринадцатилетний Никитин. Печь с вмурованным в нее котлом и целой системой патрубков предназначалась для варки патоки, которую изготовляли из мерзлой картошки. Эта печь и станок для растирания картошки стали первыми «конструктивными» сооружениями Николая Никитина…
Все это происходило в Ново-Николаевске, куда занесли их ветры гражданской войны. Из опрятного, подтянутого гимназиста Никитин превратился в умученного житейскими тяготами маленького мужичка. Для того чтобы добыть из растертой картошки крахмал, требовалось непомерное количество воды, и хозяйка, продававшая их патоку на рынке, одолжила им лошадь. Николай возил огромную бочку к железнодорожной водокачке и обратно. На перроне Ново-Николаевского вокзала он видел толпы уставших от невзгод и дорог людей, у которых уже не было сил подняться. Когда Николаю было 17 лет, его укусила в ногу ядовитая змея, дефект ноги остался у Никитина на всю жизнь.
Вместе с аттестатом зрелости Николай Никитин получил путевку в Томский технологический институт и «Характеристику-рекомендацию», в которой значилось: «Рекомендуя окончившего в истекшем 1924/25 учебном году полный курс Ново-Николаевской девятигрупповой 12-й Совшколы имени профессора Тимирязева Никитина Николая, как вполне достойного для поступления в вуз, школьный совет означенной школы руководился теми соображениями, что за все время пребывания в школе Никитин проявил себя как даровитый и настойчивый в достижении поставленной себе цели ученик.

В 1930 году Николай Никитин с отличием окончил архитектурное отделение строительного факультета Томского технологического института. Во время учебы возглавлял студенческое конструкторское бюро, занимавшееся разработкой комплексной методики расчета типовых конструкций из железобетона для Кузнецкого металлургического комбината. Научное руководство бюро осуществлял профессор Николай Иванович Молотилов. Одним из разделов методики был «Расчет рамных конструкций на боковое смещение». Это были первые расчеты для высотных железобетонных конструкций.

По окончании института в 1930 году, Никитин был назначен архитектором Новосибирского крайкомхоза. Его первым проектом стало четырехэтажное здание общежития с оригинальным сборным железобетонным каркасом на монолитном фундаменте. Для его строительства Никитину пришлось организовать собственное производство железобетонных опор, балок и ферм. Это было первое в стране здание из сборного железобетона. Уже тогда, в начале тридцатых годов, Никитин начал догадываться, что длительное и громоздкое строительство по индивидуальным проектам должно уступить место массовому, типовому строительству, и в этом переходе строительства на промышленные основы нельзя было не потерять части духовного наследия, накопленного архитектурой. Всю свою деятельность Никитин подчинил задаче сохранить из этого наследного опыта все, что можно было сохранить, вывести этот опыт на новую качественную ступень. Пытаясь разобраться, откуда и как у нас появился архитектор новой формации, конструктор-художник, основоположник новых конструктивных форм и методов социалистического строительства, невольно удивляешься тому, что он всю жизнь именовал себя инженером. Но это был инженер, который сам прокладывал себе дорогу через вереницы им же созданных формул и математических выкладок к изначальному художественному образу.

Эта творческая направленность Николая Никитина проявилась в первой же его самостоятельной работе. На старом кирпичном заводе за рекой Каменкой Никитин организовал полукустарное производство железобетонных опор, балок и ферм. По его чертежам «прямо с листа» рабочие изготовляли специальные формы для «отливки» железобетонных деталей различного профиля. Отсюда детали здания шли в строгом порядке прямо на стройку. Четверть века спустя будет признано первенство молодого архитектора в закладке основ советского сборного строительства. То, что стало возможным в массовом строительстве в 1958 году, Никитин сделал в 1930-м.

В начале — середине 1930-х гг. Никитин работает в Новосибирске в группе архитекторов-конструктивистов, которую возглавлял Борис Гордеев, разрабатывая уникальные конструкции для жилых и общественных зданий. В 1930 году разрабатывает дерево-гвоздевую большепролетную арочную конструкцию для спортивного клуба «Динамо». Творение Никитина - дощато-фанерные арки перекрытия зала спортклуба «Динамо» пролётом 22,5 м, вскоре вошло во все вузовские учебники. Несмотря на огромные размеры, арки были настолько легки, что звено рабочих устанавливало их вручную.

В 1930—1932 гг. он участвует в проектировании зданий крайисполкома, жилых комплексов «Дом под часами», «Дом политкаторжан», «Динамо». В 1932 году Никитин спроектировал большепролётные железобетонные арочные перекрытия железнодорожного вокзала Новосибирск-Главный и совместно с инженером Юрием Васильевичем Кондратюком – Никитин разработал проект ветроэлектростанции в Крыму, которую намечали построить на вершине горы Ай-Петри. На этом объекте Никитин впервые приступил к разработке ряда основополагающих теорий и расчетов конструкций для сооружений башенного типа, в том числе исследованию статического и динамического воздействия ветровой нагрузки на высотное гибкое сооружение. Были продуманы вопросы практического применения высокоармированных железобетонных конструкций, основных несущих элементов узлов, в том числе и основы их возведения в скользящей опалубке. Строительство ветроэлектростанции не было завершено, но теоретические и практические разработки были позже применены Никитиным при строительстве Останкинской телебашни.

В 1937 году Никитин переезжает работать в Москву. В 1930-е годы он сделал расчёты и проект конструкций фундамента и несущего каркаса для Дворца Советов, который предполагалось построить на месте взорванного храма Христа Спасителя.

В 1951 году Никитин получил Сталинскую премию за разработку монолитных конструкций для восстановления разрушенных заводов.

В 1945 году были начаты проектно-изыскательские работы по возведению Дома студента — таким было первоначальное название МГУ на Ленинских горах. У разоренной войной страны появились более насущные нужды. Восстанавливать народное хозяйство нужно было грамотно, по последнему слову науки, и для этого требовались сотни тысяч образованных специалистов, которых ждали заводы, стройки, лаборатории.
Проектировщики МГУ, вспомнив богатый довоенный опыт Никитина и еще толком не зная о том, как обогатился этот опыт за годы войны, решили привлечь его к сотрудничеству. Но пост главного конструктора в Промстройпроекте (ПСП) ему не позволили оставить. Здание МГУ хорошо вписывалось в пейзаж Ленинских гор, но возводить здесь первый высотный дом было не просто рискованно, а даже опасно. Строители издавна боялись реактивных ползучих грунтов, а строить предстояло именно на таких ненадежных грунтах. Изучив геологические и гидрологические условия, Никитин сумел проникнуть в природу коварства этих грунтов и взялся обуздать их.

По сей день здание МГУ, с максимальной высотой 183 метра! — остается единственным сооружением большой протяженности, в котором нет температурных швов.

Когда Никитину пришла счастливая идея поставить университет на жесткий коробчатый фундамент, возникла та неразрешимая, проклятая задача, которую до него еще никому пе удавалось решить кардинально. Дело в том, что жесткий фундамент, заглубленный на 15 метров в глубину (грунта было вынуто ровно столько, сколько занимает полный объем здания), исключал жесткий каркас здания. Не фундамент, так само здание надо было разрезать температурными швами, и вот почему. Основание здания, заглубленное в землю, сохраняет относительно постоянную температуру. Это значит, что колебания температуры происходят в фундаменте так медленно, что его тело увеличивается и сжимается без ущерба самому себе. Иное дело каркас: резкие перепады температур способны разорвать самые жесткие узлы крепления. Об этом прекрасно знают строители и поэтому «разрезают» здание. Но температурные швы снижают прочность постройки, лишают ее долговечности и удобства в эксплуатации.

Швы удорожают и стоимость здания. Больше всего страдают от деформации нижние пояса высотных зданий, так как именно на них приходится тяжелый весовой пресс всей громады небоскреба.
И тут, Никитин находит удивительный по смелости способ — перенести давление с нижних этажей на верхние, ровно распределив его по всему каркасу МГУ. Для этой цели он предложил установить колонны большой свободной высоты, а промежуточные перекрытия нижнего яруса подвесить к этим колоннам так, чтобы подвесные перекрытия не мешали колоннам свободно деформироваться.
От дерзости такого решения видавшие виды архитекторы и проектировщики только разводили руками. Но едва проходило изумление, как у специалистов возникал вопрос: «А выдержат ли колонны?» Тогда Никитин развертывал другие чертежи, и снова наступала затяжная пауза.

Отказавшись от привычной конфигурации колонн, Николай Васильевич разработал новый тип колонн крестового сечения. При этом крест колонны поворачивался на 45 градусов к главным осям здания. В итоге каждый луч «креста» принимал на себя максимальную нагрузку перекрытий сооружения, давая замечательную возможность «получить простые и удобные в монтаже жесткие узлы каркаса», — так было написано в акте экспертизы на это изобретение Никитина. Благодаря такому конструктивному решению «диафрагмы жесткости в здании МГУ оказались в центральной зоне сооружения, а уже оттуда распределялись по всему каркасу».

Такое соединение наземной части МГУ с жестким фундаментом дало единственному в своей неповторимости ансамблю способность парить в воздухе, подниматься за облака. От этого ощущения просто невозможно избавиться, особенно если глядишь на университет со стороны Лужников. Здесь мы впервые отчетливо видим, как конструктивное решение облагораживает и ведет за собой архитектурный образ здания, возвращает современной архитектуре ее подлинное назначение — вписывать линии в небо…

Никитинские коробчатые фундаменты подводились под всю шестерку первых высотных зданий Москвы, а сам он уже пошел дальше, разрабатывая башенную структуру Дворца культуры и науки в Варшаве.

(фотографии "СТАЛИНСКИХ ВЫСОТОК" : http://www.skyscrapercity.com/showthread.php?t=1272005)

Вместо коробчатого фундамента здесь уже лежала мощная, предварительно напряженная железобетонная плита, которая организует переход к квадратной башне каркаса.

Принципиально новая в своей целостной взаимообусловленности «коробчатая система связей с квадратным основанием в нижней части опирается на четыре угловых пилона» (именно таким будет впоследствии первоначальный вариант основания «никитинской» телебашни). По своему стилю здание напоминает башню. Башня поднимается уступами, она руководит архитектурой дворца, сообщает ему устремленность вверх. Кажется, что нет больше ни температурных расширений, ни давления ветра. Невозможное стало возможным благодаря целой серии оригинальных находок, которые искал Никитин, чтобы раздвинуть допустимые пределы жестких связей и слить воедино ядро жесткости всей конструктивной системы дворца.

Решена была многовековая задача строителей: как органично распределить по всем узловым точкам здания воздействующие на него природные силы. Это была большая победа советского высотного строительства, а лично для Н. В. Никитина это был важный шаг на подступах к его знаменитой телебашне.

Обсуждение пятисотметровой теле-радиобашни, которую заказало строителям Министерство связи СССР, проходило страстно и заинтересованно. Несмотря на напористость авторов металлический башни, настаивающих на немедленном ее возведении, голос протеста рос и креп с каждой минутой. Зал шумел, волновался, беспокоился.
— А каковы ваши соображения, Николай Васильевич? — спросил председательствующий, и все взоры обратились к Никитину, которого коллеги почитали как упорного сторонника новых форм и смелых конструктивных решений.
— Нашей Белокаменной взять такую конструкцию на свой ордер, — Никитин кивнул на подрамник, — по-моему, не к лицу… Башня должна быть из бетона, монолитная, предварительно напряженная. Я думаю, что бетонная башня украсит Москву.

В воздухе повисло больше вопросов, чем минутой раньше. Еще ни один здравомыслящий человек не осмеливался забросить железобетон в заоблачную высоту. Даже Никитину со всем его новаторским авторитетом коллективный разум отказывался верить. Никитин почувствовал, что возложил на свои плечи небывалый груз, и эту тяжесть надо было нести вместе с другими уже принятыми и узаконенными им для себя делами и планами. Задача предстояла – сложнейшая… Три четверти тяжести башни должны приходиться на основание и лишь одна четверть веса остается на суживающуюся кверху бетонную «иглу». Задача осложнялась еще и тем, что ствол башни, или, правильнее сказать, стебель не должен раскачиваться под давлением ветра более чем на метр, потому что в противном случае антенна будет рассеивать свои волны и телеэкраны не дадут устойчивого изображения. Основанию требовалось придать мощь и крепость монолита, а стеблю башни надлежало быть но просто гибким, а внутренне упругим и стойким. И тогда родилась счастливая ключевая идея, которая дала башне право на жизнь. Суть ее состояла в том, чтобы натянуть внутри ствола башни стальные канаты, стянуть ими шлем основания и вырастающий из него стебель. Десять лет боролся Н. В. Никитин за свою башню, чтобы отстоять ее архитектурный образ. Такая дистанция пролегла от первого эскиза башни до первого телесигнала, который она направила в эфир.
Нет ничего удивительного в том, что башня сначала испугала строителей. Решимость и вера должны были созреть.

Не высота сама по себе заставила их усомниться в реальности проекта, а прежде всего отсутствие привычного для высотного сооружения фундамента глубокого заложения. Подошва толщиной всего в три с половиной метра! Даже для дымовой трубы фундамент заглублялся не меньше чем на 5 метров. И даже не в самих метрах заглубления было дело. Фундамент всегда выступал своеобразным противовесом наземной части всякого сооружения, а здесь роль фундамента почему-то исполняла наземная нижняя часть башни — ее шлем. Именно это труднее всего укладывалось в сознание. Слишком все было необычно в этой красивой и рискованной башне.

«По первоначальному проекту, — писал Н. В. Никитин, — коническое основание опиралось на четыре мощные опоры-ноги сложного очертания. Это интересное в архитектурном отношении решение не удалось осуществить, так как оно встретило категорическое возражение со стороны экспертизы».
Предмет гордости Николая Васильевича Никитина — идея превратить четыре опорные ноги башни в своеобразные когти, которыми башня вцепится в упругий грунт. Так когти орла вонзаются в добычу и намертво держат ее. Сухожилия стальных канатов заставляют каждую опору вжиматься в землю с такой силой, что опоры никогда не расползутся под гигантским давлением бетонного ствола. Сбалансированное натяжение канатов организует работу опор и связывает в единую систему всю конструкцию башни. И если даже найдутся силы, способные покачнуть, накренить ствол — например, ураганный ветер, — то и тогда башня после нескольких глубоких колебаний устремится занять свою вертикаль, как кукла-неваляшка. Такой принцип вообще не применялся в вертикальных строительных конструкциях даже малой высоты.

В битве за башню Никитин обретал все больше и больше сторонников. Он любил свою башню и гордился ею. Ему многое удалось отстоять: естественное основание, «которое сначала поголовно всех пугало», отстоять проемы в шлеме башни, только их стало теперь не четыре, а десять, отчего башня утратила часть своей легкости и грации, но не превратилась в бетонную воронку, как требовали эксперты. Достаточно сравнить два варианта башни, чтобы увидеть «издержки экспертизы», которая ничего не смогла противопоставить никитинским расчетам, кроме эмоций и сомнений. И наконец 27 мая 1963 года на совещании в МГК КПСС утверждается резолюция: «Прекратить всякие дискуссии о башне. Развернуть строительство полным ходом».

Рабочие и инженеры с энтузиазмом включились в эту стройку-поиск, стройку-новатор, стройку, открывающую дорогу на небесные этажи.

В 1970 конструктор телебашни Никитин и возглавляемый им авторский коллектив были удостоены Ленинской премии.

Собственно, шедевр инженерного гения Никитина был еще раз испытан на прочность в 2000 году. 27 августа в башне произошёл сильный пожар.

Очаг возгорания находился на высоте 460 м. Полностью выгорели 3 этажа. В процессе ликвидации пожара в рухнувшем с высоты около 300 метров скоростном лифте погибли командир пожарного расчёта Владимир Арсюков, решивший лично подняться на высоту очага пожара, и лифтёр Светлана Лосева, которой он отдал приказ нажать на кнопку лифта и ехать вместе с ним. Третьим погибшим был слесарь-ремонтник Александр Шипилин. Во время пожара от высокой температуры лопнули 120 из 149 тросов, обеспечивающих преднапряжение бетонной конструкции башни, но вопреки обоснованным опасениям, башня устояла. Впоследствии тросы были восстановлены.

Москвичи на редкость быстро привыкли к башне своего телецентра. Ее стремительная вертикаль органично подчинила себе силуэты высотных зданий. Теперь каждый человек, подъезжая к столице, ищет башню на горизонте и огорчается, если она скрыта облаками: без телебашни уже чего-то не хватает в панораме Москвы. Секрет привлекательности башни заключен в тем, что сама конструктивная ее система заключает в себе остросовременный образ и пластику сооружения.

Одновременно с работой над созданием Останкинской телебашни, — Николай Никитин работает над другим, — не менее уникальным проектом!

Есть на нашей Русской земле удивительное место, к которому съезжаются паломники со всего света, чтобы проникнуться подвигом нашего народа в Великой Отечественной войне и отдать дань памяти славным и трагичным временам… Это место – Главная высота России, — Мамаев курган в городе-герое Сталинграде-Волгограде.

Величественный монумент Е. В. Вучетича «Родина-мать» на Мамаевом кургане…

По просьбе скульптора Вучетича, Н. В. Никитин взялся за совершенно непривычное для себя дело, вступив в сферу чистого искусства. Без Никитина «Родина-мать» никогда бы не поднялась до своего нынешнего роста и не обрела бы ту надежность, которой обладает сейчас. Став автором-конструктором монумента «Родина-мать», Николай Васильевич увлекся могучим порывом прекрасной женщины с поднятым над головой разящим мечом.

Найденное конструктором решение было даже для его почерка настолько непривычным, что, казалось, перечеркнуло все его прежние подходы, а заодно и практику возведения монументальных скульптур. Но, как впоследствии оказалось, не отбросило, а обогатило эту практику. Раз статуя не желает считаться ни с какой конструктивной формой, то пусть статуя и форма сосуществуют параллельно, независимо друг от друга.

Эта мысль была почти абсурдной, но от нее оказался всего один шаг до находки. «В результате длительных поисков… в статую, совершенно не считаясь с ее формой, вписывается регулярная конструкция из пересекающихся под прямым углом вертикальных стенок, — писал Н. В. Никитин в докторской диссертации. — Из этой системы стенок поверхность статуи вырезает конструкцию решетки, а железобетонная оболочка включается в совместную работу с регулярней пространственной системой стенок». Но этим приемом, которого прежде никто не знал, можно было решить задачу по возведению торса. Руки, голову и развевающийся на ветру шарф Никитин решил сделать на земле, а затем поднять краном и укрепить в заданном положении.

Скульптура сделана из блоков предварительно напряжённого железобетона — 5500 тонн бетона и 2400 тонн металлических конструкций (без основания, на котором она стоит).

(ссылка на ресурс с КОНСТРУКЦИЕЙ статуи "Родины-матери" ИЗНУТРИ : http://zabort.ru/blog/poznavatelno/15122.html)

Общая высота памятника — 85—87 метров.

Он установлен на бетонном фундаменте глубиной 16 метров. Высота женской фигуры — 52 метра (масса — свыше 8 тысяч тонн).

Статуя стоит на плите высотой всего 2 метра, которая покоится на главном фундаменте. Этот фундамент высотой 16 метров, однако его почти не видно — большая его часть скрыта под землёй. Статуя стоит свободно на плите, как шахматная фигура на доске.
Толщина железобетонных стен скульптуры составляет всего 25—30 сантиметров. Внутри вся статуя состоит из отдельных ячеек камер, как комнаты в здании. Жёсткость каркаса поддерживается девяноста девятью металлическими тросами, постоянно находящимися в натяжении.
Меч длиной 33 метра и весом 14 тонн был первоначально сделан из нержавеющей стали, обшитой листами титана. Огромная масса и высокая парусность меча, обусловленная его колоссальными размерами, вызывали сильное раскачивание меча при воздействии ветровых нагрузок, что приводило к возникновению избыточного механического напряжения в месте крепления руки, держащей меч, к телу скульптуры. Деформации конструкции меча также вызывали перемещения листов титановой обшивки, создавая неприятный для слуха звук гремящего металла. Поэтому в 1972 году лезвие заменили на другое — целиком состоящее из фторированной стали — а в верхней части меча предусмотрели отверстия, позволившие уменьшить его парусность. Железобетонная конструкция скульптуры была укреплена в 1986 году.
Когда состоялось торжественное открытие монумента «Родина-мать», Евгений Викторович Вучетич по собственной инициативе укрепил на боку постамента отлитую в бронзе доску со словами: «Конструкция разработана под руководством доктора технических наук Н. В. Никитина».

Монумент на волжском берегу был торжественно открыт 15 октября 1967 года.

Три недели спустя начались телевизионные передачи с Останкинской башни. Два удивительных создания, где в единый сплав слиты техника и искусство, они несут в века имя своего конструктора.

Николай Васильевич Никитин умер 12 апреля 1973 года. Друзья спроектировали и поставили на его могиле скромную мраморную стелу. На ней всего лишь два слова: «Инженер Н. В. Никитин».

Он похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище.

Рядом обелиск Сергея Павловича Королева. Они и в истории стоят рядом, два Советских инженера-конструктора, один из которых — первым открыл человечеству дорогу во Вселенную, а другой — первым поднял человека на небесные этажи…

Памятник Николаю Васильевичу ,Мамаев курган,Никитину в г. Ишим (наши дни)

Николай Васильевич Никитин (15 декабря 1907 — 12 апреля 1973гг.)

Советский инженер-конструктор, доктор технических наук, автор разработки конструкций фундаментов и несущих каркасов:
• Дворца Советов (проектная высота здания — 420 метров, до июля 1941 года был построен только фундамент).
• Здания МГУ на Ленинских (Воробьёвых) горах — главное здание высотой 240 метров на момент строительства было самым высоким зданием в Европе. Строительство шло с 1949 по 1953 год.
• Дворца культуры и науки в Варшаве — строительство которого проходило в 1952—1955 годах. Главным архитектором проекта был Лев Руднев.
• Центрального стадиона имени В. И. Ленина в Лужниках
• Монумента «Родина-мать зовёт!» в Волгограде — памятник высотой 85 метров и весом свыше 8 тысяч тонн.
• Телевизионной башни в Останкино — строительство которой закончилось в 1967 году. Никитин был главным конструктором и одним из авторов проекта. Высота башни составляет 540 метров.
В 1966—1967 годах Н. В. Никитин совместно с В. И. Травушем разработал проект стальной сетчатой башни-оболочки высотой 4 километра (4000 метров). Проект был выполнен по заказу японской компании (владелец Мицусиба). Строительство башни откладывалось несколько раз из-за «сомнений» японских заказчиков и уменьшения высоты башни. В начале XXI века японцы вернулись к идее строительства 4 километровой башни в проекте X-Seed 4000…

В заключение поста — несколько фотографий Родины-матери в Волгограде...