Чёрный ворон, белый снег.
Наша русская картина.
И горит в снегу рябина
Ярче прочих дальних вех.

Чёрный ельник, белый дым.
Наша русская тревога.
И звенит, звенит дорога
Над безмолвием седым.

Чёрный ворон, белый снег.
Белый сон на снежной трассе.
Рождество. Работать - грех.
Но стихи - работа разве?

Не работа - боль души.
Наше русское смятенье.
Очарованное пенье -
Словно ветром - в камыши.

Словно в жизни только смех,
Только яркая рябина,
Только вечная картина:
Чёрный ворон, белый снег.






Анатолий Жигулин. Чёрный ворон, белый снег. 1978

Цвели цветных лесов короны,
Слабели птичьи голоса,
И отрешённо в небеса
С деревьев падали вороны,

Но в скоротечности своей
Часов и дней не замечали,
Осенней горестной печали
И дрожи сумрачной ветвей.

Они неслись куда-то вдаль
И не могли остановиться.
А как хотела им присниться
Воды студёная эмаль...

Им не тревожили сердца
Рассвета призрачного стоны.
И тихо падали вороны
В ладони сущего - Творца.







Татьяна Гордиенко. Вороны. 2011

Марго Джонс Куллинэйн. Оракул городской вороны
(Изд-во "Эксмо" - 2023)

Над Москвой промозглое небо
Застирало себя на нет.
Просвистал ты лето нелепо
И осенних костров расцвет.

Прямо с тучи кусочек сыра
Мне упал на рукав.
Пролетевшей вороны сытой -
Дар свысока.

О, ноябрь-декабрь! -
В римских цифрах брёвна
Клеть на клеть. И венец ещё.
Вечер долог. И ночь огромна.
Это правильно и хорошо.

Хорошо и правильно надо
Мне припев отыскать успеть
К этой смеси рая и ада
В четверть года - честную треть.

И тетрадь голодная будет
В дермантинном своём пальто
Алчно каркать - и вдруг добудет
От небесных крох кое-что...








Александр Медведев. 2008

Октябрь. Опавших листьев ворох.

Скрип под ногами желудей.

Из леса залетевший ворон

Косится дико на людей.


И слышен запах тленья стойкий

От умирающих цветов,

Но так прекрасен месяц тонкий

В разрыве кружев облаков.


И мне таинственно и странно

Идти рассеянно под ним

И знать, что надо мной охранно

Его развёрнут полунимб...







Татьяна Кузовлёва. Октябрь. 2012

Ты, ворона-горемыка,

Триста лет проковыляла,

Ты, угрюмая каркунья,

Под корявым покрывалом

Триста лет горюешь втуне.


А не лучше ли, ворона,

Было бабочкой трёхдневной

Просиять во время оно

Яркого цветка невестой,

Маленькой царевной?


Ах, ворона ты, ворона...








Владимир Полетаев (1951-1970). 1968

Все птицы улетели, но одна

всё мечется, когда перевожу

прощальный взгляд, октябрь благодаря

за то, что взвито всё и завито,

бродя в лесу и натыкаясь на

шлагбаум, перекрывающий межу,

кленовый сук, упершийся в ничто,

как робкий посошок поводыря.


В моих глазах есть щёлка темноты.

Но зренью моему не овдоветь.

Ведь лучшая для жизни половина

сквозь эту щель всё явственней видна.

Прими мой стих, как подаянье, ты,

беспечная богатая страна.

Я в дом впускаю осень Хэллоуина,

детишек в виде тыкв и в виде ведьм.


Лев Лосев. Открытка отцу из Новой Англии. 1978

День пригожий,

День погожий

Обернётся карой божьей,

Если пять недель подряд

Дни погожие стоят.


Вороны каркают к ненастью,

А заодно уж и к несчастью,

И служит карканье ворон

Предвестьем кар и похорон.

Но в лето знойное и злое,

Окутанное дымной мглою,

Я чуть не закричал "ура",

Когда услышал это "кра",

Узнав давно забытый голос.

А ночью небо раскололось

И хлынул дождь, как из ведра.



Валентин Берестов. Знойное лето. 1972

- Весна, весна, - раскаркалась старая ворона -
ну что вы все зачирикали!
Всё равно все состаритесь,
и перья выпадут рано или поздно.
Как будто осень не придёт,
и зимы не будет.

- Гм... - хмыкнула старая лошадь
и посмотрела на ворону,
хотела было сказать,
что весна - это зелёные луга, любовь...

Но её огрели кнутом:
когда ты в оглоблях,
то не философствуй.
И она пошла дальше.

А ворона взмахнула крыльями
и опустилась на дорогу
к ещё тёплому завтраку.













Леонид Енгибаров. 1935-1972. Утром

А ворон: кар! да кар! -
Он вымок до костей.
А ворон слишком стар
Для кладбищ и костей -
У ворона катар
Дыхательных путей.

Болят его крыла
И лёгкое кровит,
На нет пошли дела,
Ужасен внешний вид.

Как чёрная звезда
Он стонет по ночам,
Я слышу иногда,
И холодно плечам.

Мне страшно, я боюсь -
Пять лет как родилась.
Я к матери прошусь,
А мама поднялась
На локте молодом,
Красивая, как снег,
И говорит, с трудом
Удерживая смех,

Что ворон слишком стар,
Он вымок до костей,
У ворона катар
Дыхательных путей,
И у бедняги нет
Ни мамы, ни детей.



Юнна Мориц. Ворон. 1963