Дома у Вероники повсюду – цветные лоскуты. Разбросаны по полу, разложены по столам и стульям, развешаны по стенам, приколоты булавками к шторам, к подушкам, к платью самой Вероники. Побывать дома у Вероники – всё равно, что заглянуть внутрь калейдоскопа.
Перед тем, как начать шить, Вероника долго возится, разыскивая нужные цвета, потом подбирает узоры, раскладывает лоскутки в правильном порядке. Красное – к зелёному, синее в полоску – к оранжевому, белое – к золотому. Зато шьёт Вероника быстро, вечер-другой – и можно отдавать заказчику. Или нести сдавать в магазинчик для всяких рукодельных вещей, если заказчика никакого нет, а шилось – просто так, для души. Вероникино шитьё, которое для души, расхватывают быстро – иной раз быстрее, чем она успевает вернуться из магазинчика домой.

Прямо сейчас Вероника заканчивает юбку для Матильды: кружева и бахрома, индиго и берлинская лазурь. Матильде восемьдесят пять лет, она плохо видит и, приходя на примерку, каждый раз долго недоверчиво ощупывает недошитую юбку, водит по ней руками. 
Деточка, спрашивает Матильда у Вероники, деточка, ну когда же будет готово. Скоро, отвечает ей Вероника. Завтра, с надеждой уточняет Матильда. Завтра, соглашается Вероника. Юбка почти закончена. Вот, я принесла вам ещё для работы, если нужно, говорит Матильда. Открывает сумку и высыпает перед Вероникой разноцветный ворох лоскутов. 
Все её знакомые, и конечно все заказчики знают: Веронике всегда нужны новые лоскуты, чем больше – тем лучше. Она терпеть не может шить из того, что попадается под руку. Михель говорит: ты жуткая привереда, дорогая моя подруга. Михель говорит: я никогда не дождусь. 
Вероника отвечает: дождёшься, непременно, когда-нибудь. Она совершенно точно знает, какие именно материалы, цвета и оттенки требуются ей, чтобы закончить куртку для Михеля. Разве же она виновата, что такие ей до сих пор ни разу не попались?

Вероника перебирает новые лоскуты (клюквенно-красный – к серебристо-серому, шоколадный – к лимонно-кремовому). Кое-что пригодится для недошитых вещей, ожидающих в шкафу, когда же для них найдутся недостающие куски, давным-давно задуманные Вероникой. Она выуживает из груды шафраново-жёлтый лоскут с золотой искрой, разглаживает его, размышляя, куда бы пристроить такую красоту. 
Вам нравится, деточка, говорит Матильда, я очень рада. Вы только не подумайте, я ведь не для того, чтобы вы скорее закончили, я просто так, разгребла старые запасы, порылась на полках. Мне они незачем, особенно теперь, а вот вам пригодятся. Ещё как пригодятся, кивает Вероника, а вот знаете что, если у вас есть время, вы посидите часик-другой, я прямо сейчас дошью ваш заказ. Тоже просто так, хотите?

Позже, тем же вечером, проводив Матильду, Вероника решает, что на сегодня, пожалуй, достаточно. Она спускается вниз по лестнице, на улицу, где уже начинает темнеть, хотя фонари ещё не зажглись. 
О, привет, подруга, кричит ей Михель – оказывается, они с Анной как раз собирались вытащить её прогуляться и стояли у крыльца, раздумывая, подняться наверх, в Вероникину квартирку, или позвонить, а тут вот она, Вероника, сама спускается, как удачно.
Они втроём идут по проспекту. На перекрёстке расположился уличный барабанщик, молотя палочками, он отбивает какой-то умопомрачительно сложный ритм – но успевает заметить Веронику, Михеля и Анну и подмигнуть им. Вероника кивает в ответ, Михель машет рукой. На барабанщике – его зовут Эдди – цветная лоскутная жилетка, из тех, что Вероника шила для души и отнесла в магазин на удачу (ярко-зелёный и оливковый, терракотовый и фиолетовый, медные пуговицы и кожа). По мнению Вероники, тут, на перекрёстке, просто ужасно не хватало уличного музыканта. Жилетка, против обыкновения, висела довольно долго, ждала своего хозяина – ну так и пошив был сложный, случайному человеку вовсе не пойдёт. 
Рядом с барабанщиком, в толпе – а Эдди всегда собирает толпу, с его-то манерой играть – открыв рот, стоит, слушая ритм, совсем молодая женщина, лет двадцать, двадцать пять, может быть, ветер треплет юбку, кружева и бахрома, индиго, берлинская лазурь. 
Пойдёмте уже, торопит Анна, ветер, между прочим, холодный, а мы все знаем, кое-кому тут нельзя простужаться, я просто на всякий случай, мало ли что. Вот ещё, возражает Михель, всё в порядке. И вообще, я когда-нибудь дождусь от тебя, Вероника, обещанной тёплой куртки? Обязательно, обещает Вероника. Как только подберу для неё нужные цвета. 

Они идут дальше, над их головами загораются фонари, улицу заливает светом, шафраново-жёлтым, с золотой искрой. О, и вправду, думает Вероника. И в самом деле, нам ведь просто ужасно нужен настоящий фонарщик. И ещё она думает: пожалуй, это будет шарф.

 

Юлия Ткачева,   silver_mew. 

Если вам скажут, что Киев задавлен страхом и полностью подчинился власти окрашенного в нацистские цвета режима, не верьте. Я родился в Киеве и прожил здесь много лет. Я видел немало праздничных мероприятий ко Дню Победы, однако это были именно мероприятия. Всегда радостные, светлые, но – организованные. 9 мая 2015 года всё было иначе.



Такого количества людей, которые пришли в парк Славы, к Вечному огню у Могилы Неизвестного Солдата по велению сердца, без всякой организации, несмотря на запугивание, я не видел никогда. Несколько часов подряд люди разных возрастов потоком двигались улицами Печерска к обелиску Славы.






…Ещё ранним утром, когда улицы центральной части города и у метро «Арсенальная» были полупустыми, бросалось в глаза невероятное количество милиции, которую свезли, видимо, со всей Украины. Офицеры в звании от майора до полковника стояли в оцеплении. Служащие ВСУ в камуфляже вместе с милицией закрыли проход к Вечному огню и перекрыли всю проезжую часть. Возлагать цветы не разрешали. Юные волонтёры раздавали новую, придуманную властью эмблему – красный мак с чёрной дырой внутри. Местные остроумцы прозвали этот символ «мечтой проктолога», но шутки шутками, а ведь ещё никто не оценил, какой вред принесла работа над изменением сознания, в ходе которой вытравлялась память о Победе некогда единого народа. В последние месяцы в головы людей вкладывались порой вопиюще бредовые вещи вроде того, что украинцы были обмануты Москвой и потому воевали на стороне врага – Советского Союза.



И всё же киевляне повели себя не так, как ожидала власть. Внезапно я увидел возле «Арсенальской пушки» группу людей с портретами родственников - участников войны и прикреплёнными к портретам георгиевскими ленточками. На ленточки косились стоявшие рядом военные в камуфляже. Косились, но молчали. А когда я спросил у солидного полковника милиции, почему нас не пропускают к Вечному огню, тот, хмыкнув, ответил и сопроводил ответ кивком на чёрные машины СБУ: «Так там же этот… гарант».

То, что назвали «парадом», представляло собой жалкое зрелище. Под бравурные марши прошлись украинские военные музыканты и три приглашённых оркестра из Польши, Литвы и Эстонии, за которыми промаршировал неведомо откуда возникший оркестр из Иордании. Шли неровно, играли слабенько. Наконец, к радости уставшего оцепления, державные вожди как-то незаметно покинули парк Славы. Осадок от «парада» быстро рассеялся, и тут, собственно, начался праздник. Я видел киевлян, идущих с особым настроением. На лицах читалось: «Вы заставляете нас праздновать по-вашему, а мы будем праздновать по-нашему».

Потом, возвращаясь домой, я думал: откуда это небывалое многолюдство? Этот подъём?

И понял. В День Победы 9 мая 2015 года в Киеве состоялась демонстрация презрения – презрения к тем, кто у власти. К тем, кто запугивает, лезет в душу, в память семьи. К тем, кто сделал всё, чтобы испоганить память о прошлом. И ещё этим многолюдством властям было сказано: «Мы вас не боимся!»

Два слова о георгиевских ленточках. Сначала они встречались редко. Но у Вечного огня, не боясь обещанной расправы, десятки и сотни киевлян двигались, надев этот символ Великой Победы.

Они шли мимо могилы маршала Рыбалко, памятника Ковпаку, рядом с могилами настоящих героев и к каждой плите с именем героя возлагали цветы. Тысячи цветов. У самого Вечного огня цветов оказалось столько, что они образовали живую стену. Тут же, у Вечного огня, развевались красные флаги двух гвардейских соединений Великой Отечественной. Звучали песни военных лет. Люди шли и шли потоком…

Официальных речей почти не было. Несколько человек выступили от коммунистов и социалистов. Люди довольно горячо поддержали лозунги «Слава советскому народу-победителю!», «Да здравствует Советская Украина!». И, повторюсь, всё это было стихийно, по велению сердца.

Конечно, не обошлось без кликуш, без истеричных выкриков, но они тут же потонули в хоре голосов: «Слава Великой Победе!» Я никак этого не ожидал, но общий настрой праздника был бодрым, смелым, радостным…

Потом стало подходить киевское священство, епископы во главе с Предстоятелем-митрополитом Онуфрием. Вслед за священниками двигались миряне с иконами Святого Георгия Победоносца, Святого Владимира, преподобного Серафима Саровского. Многие воодушевились, когда и в день праздника, и накануне Украинская Православная Церковь Московского патриархата в лице митрополита Онуфрия и его сподвижников явила столь необходимое сейчас бесстрашие. На заседании Верховной рады 8 мая митрополит Онуфрий вместе с двумя епископами - митрополитом Антонием (Паканичем) и епископом Ионой (Черепановым) - осудили войну и демонстративно не встали, когда Порошенко зачитывал имена «героев АТО». Так Церковь подала пример мужества своим верным чадам.



В 13 часов по киевскому времени над холмами зазвучало: «Христос Воскресе из мертвых!» Началась поминальная служба о упокоении павших на Великой войне. Сотни священников, тысячи киевлян повторяли: «Вечная память!»

Может быть, кто-то увидел этот день другим. Наверняка, киевские телевизионщики, «птенцы Коломойского и Пинчука», покажут другую картинку. Однако я увидел Киев именно таким – не испуганным, а сосредоточенным на внутреннем противостоянии властям, заряженным протестом против шельмования памяти о «войне священной».

Мой покойный отец начинал Великую Отечественную в боях под Киевом. Порой мне бывало стыдно перед ним - за наше равнодушие, трусость.
Так вот, сегодня, в День Победы 9 мая, мне стыдно не было.

Киев, 9 мая 2015 года

Илья Ромашин http://www.fondsk.ru/news/2015/05/09/v-den-velikoj...-kiev-pobedil-strah-33273.html

Года рождения:
1932, 1944,
1956, 1968,
1980, 1992, 2004.

Года рождения:
1945, 1957,
1969, 1981,
1993, 2005.

Года рождения:
1946, 1958,
1970, 1982,
1994, 2006.

Года рождения:
1936, 1948,
1960, 1972,
1984, 1996, 2008.

Года рождения:
1935, 1947,
1959, 1971,
1983, 1995, 2007.

Года рождения:
1949, 1961,
1973, 1985,
1997, 2009.

Года рождения:
1938, 1950,
1962, 1974,
1986, 1998, 2010.

Года рождения:
1939, 1951,
1963, 1975,
1987, 1999, 2011.

Оригинал взят у в Мудра от усталости глаз

Вслед за мамой

Читать далее

Оригинал взят у в Газа. Невоенные моменты или Черепашка по имени Шмоне (Восемь)