Христианская притча

Пришёл однажды авва Аммон в некоторое местопребывание иноков, чтобы разделить с братьями трапезу. Один из братьев того места вёл себя неподобающе — его посещала женщина. Это сделалось известным прочим инокам. Они смутились и, собравшись на совещание, положили изгнать этого брата из его хижины. Узнав, что епископ Аммон находится тут, они пришли к нему и просили его, чтоб тот пошёл с ними для осмотра кельи брата. Узнал об этом и брат. Он скрыл женщину под большим деревянным сосудом, обратив его дном к верху. Авва Аммон понял это, и ради Бога покрыл согрешение брата. Придя со множеством иноков в келью, он сел на деревянный сосуд и приказал обыскать помещение. Келья была обыскана, но женщина так и не была найдена. Братья были в замешательстве.

Авва Аммон сказал им:

— Бог да простит вам согрешение ваше.

После этого он помолился и велел всем выйти. За братьями пошёл и сам. Выходя, он взял милостиво за руку обвинённого брата и сказал ему с любовью:

— Брат, внимай себе.

Источник: Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова. Т. 6.

Нам кажется, что игры ушли вместе с детством. Ребёнку говорят: будь серьёзней; не бегай, не прыгай; сдерживай эмоции, веди себя спокойно. Так постепенно игра как проявление детства в нас подавляется. И мы начинаем любые проблемы воспринимать слишком серьёзно, близко к сердцу, а не находя их решения, впадаем в отчаяние.

Говорят: «Вся жизнь — игра, а люди в ней — актёры». Считается, что идея восприятия жизни как игры принадлежит древним китайцам, благодаря существующей и ныне притче. К мудрому даосу за советом пришёл человек, считавший себя самым несчастным. Чтобы объяснить даосу свои переживания, он сравнил свою жизнь с лодкой, а вокруг шторм, волны её швыряют и бьют. Ощущение безысходности накрывало несчастного, он считал, что не в его силах что-либо сделать. Даос лишь улыбнулся и предположил, что если волны играют, то и лодка может играть. И тут человек всё понял! Игра — добровольное занятие, и в его силах менять события в любую сторону и получать от жизни радость.

«Жизнь — это комедия для тех, кто думает, и трагедия для тех, кто чувствует» — так считает автор бестселлера «Об этом вслух не говорят» финский писатель и журналист Мартти Ларни. На самом деле наличие проблемы — это наше субъективное видение. Одну и ту же проблему каждый будет видеть по-разному. Один махнёт рукой и, рассмеявшись, предложит простое решение. Второй схватится за голову и будет думать, что он самый несчастный. Если познакомиться с этими двумя выдуманными персонажами поближе, то окажется, что первый легко управляет другими, диктует свои правила и ведёт все дела на пользу себе — и при этом получает массу удовольствия от жизни. Второй человечек будет принимать правила другого, переживать из-за всех событий, происходящих с ним, и будет жаловаться, что жизнь его не любит. А вы должны решить, каким из этих людей вам нравится быть.

Нужно научиться воспринимать окружающее оптимистично, радоваться каждой минуте жизни и быть счастливым — представлять, что жизнь — игра. Играйте, включайте смекалку, выдвигайте свои предложения, покажите жизни, что не она ваш начальник, а вы партнёры. И пусть в этой игре побеждаете вы или побеждает дружба. Английский популяризатор нематериального стремления к счастью Алан Уотс утверждал: «Жизнь — игра, первое правило которой — считать, что это вовсе не игра, а всерьёз».

Конечно, сразу ничего не получится, нужен опыт. Представьте любую игру: тот, кто играет в неё давно, постоянно самосовершенствуется, искусно победит в любом случае. А новичок, разумеется, будет оступаться, делать ошибки, но накапливать опыт.

Восточное представление об игре отличается от западного видения. Если на Западе игра предполагает наличие победителя и проигравшего, то на Востоке важен лишь процесс и победителей может быть несколько.

Перейдём к практическим советам.

Когда два близких человека спорят и ссорятся, чаще всего кто-то берёт верх, но у обоих остаётся неприятное чувство, душевные терзания и отношения оказываются испорчены. Оба проиграли. В этом случае стоит уступить, даже если есть ощущение своей правоты, в результате останутся спокойные и тёплые отношения, обоим будет приятно, что спор окончен. Оба выиграли. Важно не прогибать события под себя, а спокойно наблюдать и в нужный момент сделать то, что вам необходимо.

Не ставьте перед собой целей, которых вам практически невозможно достичь. Как бы вы ни старались, вы только истощите свои силы и упустите все жизненные радости. В итоге вы проиграете. Лучше чётко определиться со своими задачами, приоритетами и быстро приспособиться к постоянно меняющимся условиям игры. Это подарит уверенность в себе, ощущение полноты жизни.

Как же научиться взаимодействовать с жизнью и получать удовольствие от игры? Для этого существуют особые упражнения, которые помогут накопить опыт, о котором говорилось выше.

Вот одно из них, самое простое, это упражнение поможет одновременно участвовать в событии и отвлекаться, смотреть на него со стороны. Нужно выбрать предмет и внутри себя разделиться на двух людей. Первый человек должен мысленно совершать действия с предметом, испытывать эмоции и чувства по этому поводу. Второй должен параллельно созерцать и оценивать ситуацию. Исполнитель действия будет видеть только один вариант использования предмета, а созерцатель должен представить множество решений. Со временем вы осознаете, что к любой ситуации можно относиться с несколькими видами чувств.

Применение этого упражнения в конкретной ситуации. Когда вам что-то очень не нравится, разделитесь на исполнителя и созерцателя. Перебирайте в голове все возможные негативные и положительные моменты, но при этом сосредоточивайтесь лишь на положительных. Ваше отношение к ситуации резко поменяется, и вы не будете больше болезненно реагировать на это.

Если вам кажется, что всё вокруг надоело, ничего нового, всё серое и скучное, разбудите все органы чувств, ищите что-то новое. Объекты, запахи, звуки… Вы почувствуете дуновение ветра по коже, услышите пение птиц, увидите, насколько красивы облака. Почувствуйте вкус жизни!

Каждый раз, когда вы беспокоитесь, волнуетесь, задавайте себе вопрос «Зачем?», отвечайте честно. И когда вы будете честным и послушаетесь себя, вы станете профессионалом в игре.

Игра в жизни поможет стать уверенным в себе, вы поймёте, что вами ничто не управляет, а только вы решаете. Вспомните какую-либо ситуацию из вашей жизни, которая в момент происходящего казалась трагедией. Потом прошла неделя, месяц, и вы вспомнили с улыбкой, какая это была глупость. А почему бы к любой ситуации так не относиться изначально? Никакого секрета нет, просто отвлекитесь, снимите чехол эмоций и посмотрите на это со стороны.

Третий глаз, шестое чувство, внутренний голос? Кому-то случалось тревожно подскакивать от телефонного звонка, даже не догадываясь о содержании предстоящего разговора, когда ничто не предвещало беды, — а тут раз, и плохие новости! Но ведь предчувствие было! Что это? Простое совпадение или всё-таки интуиция? Каким образом наш разум предугадывает грядущие события? И почему в одних случаях попадает в точку, а в других ошибается?

Знания априори

О природе интуиции можно говорить долго. Её механизм точно не описан, это и порождает массу теорий о вселенском космическом потоке знаний, божественном озарении и много о чём ещё. Но всё это гипотезы из области эзотерики, не имеющие реального научного подтекста. Современные же учёные склоняются к мнению, что так называемое шестое чувство — продукт неосознанного мышления. Что-то наподобие компьютерной программы, которая автоматически включается, обрабатывает данные и выдаёт результат в виде размытого сигнала. Его-то мы и называем предчувствием.

Когда приходится долгое время размышлять над решением непростой задачи, требующей высокой концентрации, человек пытается получить ответ дни напролёт, однако все его попытки тщетны — стоит только нащупать правильный путь, как вся картинка рушится. И вот в один прекрасный день решение появляется из ниоткуда, вызванное, казалось бы, абсолютно случайной ситуацией. В народе говорят, что хорошие решения приходят обдуманно, а гениальные — случайно. Вспомним хотя бы явление таблицы химических элементов Менделееву во сне, яблоко, упавшее на голову Ньютона, повлёкшее за собой открытие закона всемирного тяготения, и голого Архимеда, бегущего по улице с криком «Эврика!». В действительности ответ не пришёл сам собой — ему предшествовали дни упорных размышлений. Мозг усиленно трудился, пытаясь сложить уравнение, формулу. Нашлось решение хитросплетённых задач в тот момент, когда сознание переключилось на другой объект, а подсознание продолжало работать.

Такая трактовка вполне объяснят интуитивные знания, но когда речь заходит о предвидении событий — задача усложняется. Ведь мы же специально не размышляем о развитии ресторанного бизнеса и тонкостях профессии, когда, собираясь в любимое заведение, предчувствуем, что нам туда не попасть. Наоборот, мы всячески отмахиваемся от навязчивого ощущения, собираемся и… натыкаемся на закрытые двери — нагрянула инспекция или случился небольшой пожар. Согласитесь, такие ситуации пусть редко, но встречаются. Как тут не погрешить против законов логики и не приписать результат некой мистической субстанции?!

И таковая действительно существует внутри каждого из нас — наше подсознание. Учёные считают, что наше восприятие мира подобно эффекту 25-го кадра, где из ста одновременно увиденных картинок человек осознаёт только четыре. Остальные восемьдесят шесть обрабатываются неосознанно. Мозг продолжает подмечать и анализировать факты, выстраивать логические цепочки независимо от нашей команды. Так и получается, что, специально не задумываясь над ситуацией, мы всё же проигрываем её в подсознании и получаем вполне вероятный прогноз грядущего происшествия.

Опять промашка

Вполне закономерно возникает вопрос — почему наше такое «умное» подсознание так часто ошибается или попросту не выдаёт никакого прогноза? С какой бы точки зрения мы ни рассматривали феномен интуиции, ответ будет одинаковым: мы не умеем правильно распознавать и адаптировать его сигналы. Наука объясняет такие промахи синкретизмом неосознанного восприятия. То есть, не концентрируясь на деталях, мы запоминаем картинку в целом и при повторении её отдельных элементов отталкиваемся от этих целостных знаний.

Вспомните, как часто определённый запах или звук вызывает целую цепочку ассоциаций, невольно возвращая нас к забытым чувствам и переживаниям. Так происходит и во время интуитивного предвидения. Только сам раздражитель и последующий ряд реакций остаётся неуловимым для нашего сознания. Ощутим только конечный результат — смутное чувство радости, грусти или тревоги. Но повторение отдельных деталей не гарантирует точного воспроизведения некогда сопутствующих им событий, и «внутренний голос» остаётся неоправданным.

Кроме того, вызванное скрытыми ассоциациями, ощущение это довольно слабое и, не подкреплённое видимыми причинами, часто остаётся незамеченным. Наш мозг постоянно составляет прогнозы — просто мы не всегда способны их уловить. Зато стоит смутному предчувствию воплотиться в реальность, и нашему удивлению нет границ!

Если подвести примерный подсчёт сбывшихся откровений, то у некоторых людей самый большой процент — предчувствие чего-то нехорошего. И это не случайно. Механизм подсознательной обработки информации служит прежде всего в целях самосохранения человека. Импульсы, связанные с негативным прогнозом, отчётливые, поскольку имеют большее значение для жизни индивида. И позитивный прогноз часто срабатывает, особенно если речь идёт о психологической предрасположенности. Например, мы часто предчувствуем неожиданную встречу с близким человеком или удачный контракт.

Открывая «третий глаз»

Научиться грамотно использовать интуицию — задача не из простых. Сложнее всего приучить себя слышать внутренний голос и отличать его подсказки от желаемых, но маловероятных умозаключений. Ведь если очень хочется выиграть в лотерею или нет желания идти на работу, несложно будет убедить себя, что то или иное действие нашептала интуиция. Вот только вину за последствия таких поступков на «третий глаз» не свалишь.

Прежде всего интуицию необходимо изучить. И здесь имеется в виду не некое абстрактное понятие, а ваше собственное «шестое чувство». Тут нелишним будет поверхностный самоанализ. Попробуйте подметить, как часто вас посещают предчувствия и насколько они оправдываются. Можно завести личный блокнот и отмечать в нём свои ощущения в каждой важной для вас ситуации, до неё и после. Уже недельное наблюдение позволит определить, насколько исправна интуиция и стоит ли ей доверять. Затем, сопоставив удачные и провальные предсказания «внутреннего голоса», выяснить, что отличает истинное предвидение от ложного. Именно это едва уловимое отличие и послужит отправной точкой для открытия «третьего глаза».

Конечно, распознавание и понимание интуиции не сделают человека великим гуру и даже не смогут уберечь от всех жизненных невзгод. Как уже говорилось выше, «шестое чувство» имеет свойство ошибаться, но также оно может попасть прямо в точку. Так что подружиться с «внутренним голосом», не забывая при этом о здравой логике, очень даже полезно.

Поиграем … в карты

Если интуиция хандрит и слишком часто подводит — не спешите расстраиваться. Её всегда можно развить, главное — желание и практика. Эксперименты в реальной жизни могут быть чреваты, поэтому лучше всего начать с безобидных тренировочных игр, например карт Зенера. Карты Зенера — набор из пяти рисунков (круг, крест, три волнистые линии, квадрат, пятиконечная звезда), предложенный в 1930-х годах психологом Карлом Зенером для экспериментов с парапсихологическими явлениями.

Упражнение это довольно простое и не требует больших временных затрат. Всё, что для него понадобится, — колода карт Зенера или просто игральных карт и немного терпения. Допустим, вы взяли игральные карты. Переверните колоду рубашкой вверх, снимите одну карту и, не переворачивая, определите — чёрная масть или красная. Не пытайтесь угадать или рассчитать ответ, доверьтесь своим чувствам. Естественно, первая попытка, скорее всего, провалится, но это только оттого, что масть игральной карты не очень важна для вашей жизни и сигнал интуиции очень слабый.

Попробуйте закрыть глаза и представить себе чёрную и красную карту поочерёдно. Наверняка ощущения от двух воображаемых картинок будут разными. Постарайтесь уловить эту разницу и хорошенько запомнить ощущения. Открывайте карту. Затем повторяйте приём, ориентируясь на то чувство, которое у вас возникло в первый раз при представлении правильного ответа.

Такая тренировка утомительна, и после 5—6 определённых (именно определённых, а не угаданных!) карт сложно будет отличать сигналы «внутреннего голоса». Но для первого раза этого вполне достаточно. Задание лучше всего усложнять постепенно, как нагрузку в спортзале: от десяти карт до всей колоды. Важно не забывать об основной цели занятия — отследить механизм интуиции и перенести принципы его работы в реальную жизнь. На самом деле неважно, что определять вслепую — масть трефового короля или исход грядущего совещания.

Главное, чтоб интуиция служила во благо и ни в коем случае не стала причиной поспешных решений и необдуманных действий. Прежде всего это защитный механизм организма, так почему бы не позволить ей выполнять свои функции? Ведь иногда предчувствовать — это больше, чем точно знать.

    Подруга моя с ума сошла – в соцсети объявился ее бывший парень, и теперь она млеет от любви. А ведь она уже два года замужем. И даже ребенок имеется – попробуй такой факт проигнорируй. Но игнорирует.
     Каждый вечер она бегает по соцсети этой туда-сюда, как ненормальная, ждет еще какой-то весточки, какого-то знака. «Я думала, что ты его давно забыла, – ворчу я. – Что отцвели уж давно хризантемы в саду. Я думала, что у тебя крепкая семья, новая жизнь, новые чувства. А ты... Тьфу». Почему-то мне очень обидно за мужа моей подруги – он и не догадывается, бедняга, что жену его трясет, как в трансформаторной будке. Жена грезит о несбывшемся. Плачет. Кусает губы. Вспоминает.
     «Он бросил тебя, забыла? – мне так хочется, чтобы подруга очнулась от наваждения. – Он сказал, что не готов, что устал, что не хочет быть с тобой. Он обманывал тебя, изменял, он разбил тебе сердце. Но что же теперь? Стоило ему появиться, поставить тебе пятерку за фото «Я и мой кот Савелий», как ты готова бежать за ним на край света, наплевав на доброго и преданного тебе человека. Почему? Объясни мне, Бога ради, почему?»
       Подруга не слышит меня. Открывает папку со старыми фотографиями и смотрит, смотрит на любителя соцсетей, то улыбаясь, то снова заливаясь слезами: «Я так скучаю по нему, так скучаю». Короче говоря, и все былое в отжившем сердце ожило.
       А тут как раз одна читательница, Вика, мне письмо прислала – тоже рассказывает, что ее вдруг тоска по бывшему одолела. Сейчас она живет с неплохим парнем – у него есть честь, совесть, квартира и пузо. «Я варю солянку и пилю его по поводу недоделанного ремонта, он забывает выбрасывать мусор, терпит мои длинные волосы по всей квартире и вопли. Короче, мы такая нормальная среднестатистическая молодая гражданская семья».
       Но тут в аське появляется экс-принц трехлетней давности. «Привет», – неоригинально здоровается он по утрам. И пишет потом какую-нибудь чушь. И она ему пишет чушь. «Иногда мы говорим о том, что было. Я спокойно сообщаю, что я тебя любила, дорогой, до полуобморочного состояния. И улыбаюсь. Он отвечает: «А я тебя нет», – и тоже ставит смайлик».
        Моя подруга и эта незнакомая мне девушка Вика ведут себя абсолютно одинаково. Они начинают раздражаться на мужей и волноваться из-за былых возлюбленных. Понять, почему так происходит, в общем-то, несложно. Что толку из-за мужа волноваться – вон он, в трениках на балконе курит, толстый и начинающий лысеть. «Саша, блин, вынеси мусор!»
        Муж – это так привычно. Так предсказуемо. Так скучно. То ли дело – давно забытый старый. На фоне монотонных будней история с ним кажется такой бодрящей. Мужья у нас, чего греха таить, не самые романтичные на свете, и бабоньки в браке тоскуют по сильным эмоциям, ох как тоскуют. Даже заключенный из «ИК-53 Верхотурье» может легко встряхнуть такую даму капелькой внимания и парой смайликов, что уж о несудимых говорить.
         Много ли женщине надо, чтобы снова почувствовать себя в круговороте чувств? «Я живая! – ликует моя подруга, которая еще совсем недавно считала, что в жизни, кроме памперсов и «Дорогая, не забудь мне пива купить на выходные», ей уже ничего не светит. – Я еще кое-что чувствую. Я не совсем зачерствела». У нее наконец-то появился повод погрустить, помечтать «А вдруг?», пострадать. Конечно, на нее, такую, не действуют мои рациональные доводы. Ей тошно от доводов. Как и от брака.
         «Я уже тысячу раз думала – все, заканчиваю с этим, – признается Вика. – Фиг! Он пишет, а у меня руки трясутся. И обратно хочется. В 2008-й. И не хочется. Мозгом не хочется, а сердцем хочется. Мозг говорит: «Перестань, что ведешь себя как дура!» – а не могу перестать. Помогите, что делать?»
         Ты уже делаешь, Вика. Ты уже выбрала эти лайт-страдания. Они вроде и безопасные – в Интернете надо лишь хистори за собой регулярно подтирать. А вроде и дают необходимую дозу адреналина – ты переживаешь, ты кокетничаешь, ты вроде делом занята, а не просто тупо существуешь, как гусеница. Но и ты, и я, и моя подруга прекрасно понимаем: все это от скуки. Достаточно уйти от мужа, чтобы точно так же начать сохнуть по нему. Достаточно пожить с принцем годик, чтобы заскучать и с ним. Там где нас нет – всегда лучше. И с этой проблемой надо что-то делать.

АВТОР - Наталья Радулова

Притча от Анжелики Шинкарь

 

 

 

 

 

Два путника повстречались в Пустыне Печали.

— Как ты попал сюда? — спросил один другого.

— Жизнь меня не любила, — ответил другой, — и однажды её нелюбовь привела к тому, что мне стало всё равно, куда идти. Тогда я пошёл, куда глаза глядят, оказался в Пустыне Печали и заблудился в ней.

— И давно ты здесь?

— Очень давно. Тут страшная, проклятая земля — никаких условий для жизни. Один день ничем не отличается от другого, но каждый из них уносит в небытие ещё два.

— Как жаль, что в мире существуют такие места… Я тоже оказался здесь, но совершенно случайно. К счастью, ни одна пустыня не бывает бескрайней, и я хочу как можно скорее выбраться отсюда.

— Наивный! Пустыня Печали — это замкнутый круг. Отсюда нет выхода. Мы с тобой бредём по ней уже второй час, но разве за это время хоть что-нибудь изменилось?

— Изменилось! Гляди! — воскликнул первый путник, указывая рукой куда-то вдаль. — Там, впереди, не оазис ли?

— Мираж…

— А вдруг оазис? Давай, посмотрим!

Да, это действительно был оазис. Его жители радушно встретили путников, ведь каждому из них тоже пришлось преодолеть пустыню, прежде чем они сами оказались здесь. Тут была вода, растения, животные. Люди заботились о них и были счастливы.

— Я хочу здесь остаться! Посмотри, как красиво вокруг! — обрадовался первый.

— Что хорошего ты увидел? — удивился второй. — Примитивное хозяйство, никаких удобств, сплошная скука, тоска и беспросветность.

— Но мы ведь сами можем построить всё, что нам нужно! Это в наших силах!

— Как ты не понимаешь? — угрюмо проворчал второй. — Здесь за счастье нужно бороться точно так же, как и везде. Оазис — та же самая пустыня, но только празднично украшенная. Взгляни-ка внимательнее: ты думаешь, жизнь любит этих людей?

— Эти люди любят жизнь! — возразил первый. — И даже если вокруг пустыня, они живут не в пустыне.

Они спорили ещё долго, но так и не пришли к единому мнению.

Ночью второй так и не сомкнул глаз, всё ворочаясь с боку на бок. Первый же уснул сном праведника и проспал так до самого утра. Проснувшись утром, он не обнаружил своего товарища. На ноги подняты были все жители оазиса. Искали везде, во всех хижинах, во всех уголках. И наконец нашли. Одинокую цепочку следов, уходящую вдаль — в Пустыню Печали…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

«...Перед лицом своих товарищей торжественно клянусь: горячо любить и беречь свою Родину…»

"Эти слова произносили миллионы детей Советского Союза, вступая в пионеры. Созданная 19 мая 1922 г. Всесоюзная пионерская организация им. Ленина должна была ковать поколения строителей коммунизма. Но, если стряхнуть всю идеологическую шелуху, она ещё и учила - пусть с издержками тоталитарного общества, но всё же - что такое хорошо и что такое плохо. Что честь дороже денег, что товарищу надо помогать, а предавать и продавать - это подло."

АИФ 19.05.2011

    Я не пытаюсь вернуться в прошлое, я просто не хочу забыть...

6 мая исполнилось 155 лет со дня рождения Зигмунда Фрейда

 

 

Фрейд поначалу был крайне неудобен людям — ни научному сообществу, ни широким массам. Он был невыгоден. Люди совсем не хотели перемещать в область сознания свои глубоко загнанные в подполье проблемы. Они привыкли жить так, как жили уже не одну сотню лет до этого.

 

 

 

 

 

 

 

Великолепное одиночество

Человек склонен к неведению. Оставаться в неведении насчёт истин и фактов, знание которых может нарушить привычный и комфортный ход жизни, выгодно и приятно человеку. Нет, я, конечно, не говорю за каждого, бывают и исключения. Но о большинстве людей, о массах можно уверенно сказать: люди не любят перемен. Потому что перемены (особенно резкие перемены вроде революций) всегда приводят к ломке привычного миропорядка — давно усвоенных и уже таких родных представлений. Как спел в своём перестроечном гимне Виктор Цой, «сигареты в руках, чай на столе, так замыкается круг, и вдруг нам становится страшно что-то менять».

Вот с таким как раз страхом перемен столкнулся сорокалетний Зигмунд Фрейд в 1896 году, прочитав в Венском психиатрическом и нейрологическом обществе доклад, в котором сообщил о результатах своих исследований.

Результаты эти показались слушателям совершенно неприемлемыми. Фрейд — спокойно, без истерик и революционного пафоса — осмелился утверждать, что в основе невротических расстройств всегда лежат сексуальные желания. А точнее, нереализованные сексуальные желания. И не просто сексуальные, но сексуальные желания, возникшие у человека ещё в период детства.

Детства? Это было уже слишком.

Если о роли сексуальности в душевной жизни человека многие коллеги Фрейда ещё кое-как догадывались (хотя в большинстве своём и не отваживались говорить о ней вслух, да ещё и в контексте научного доклада), то о детской, или инфантильной сексуальности тогда просто не могло быть и речи… Ребёнок официально считался кем-то вроде ангела, и подозревать у него наличие «всех этих низменных взрослых инстинктов» было равносильно тому, чтобы совершить смертный грех или как минимум громко богохульствовать в Доме Божием… Это сейчас о существовании детской сексуальности знает каждый третий пользователь интернета, а в конце XIX века, когда Фрейд творил психоанализ, это было делом неслыханным.

Но утверждения доктора Фрейда не были голословными: прежде чем озвучить свои открытия, он несколько лет, жертвуя врачебной популярностью, настойчиво и последовательно докапывался до самых глубоких причин заболеваний своих пациентов. И только когда получил множество несомненных доказательств того, что причины эти носят сексуальный характер и коренятся в детстве, решил по этому поводу выступить. То есть он был непоколебимо уверен в своих выводах. И, может быть, только это позволило ему не сломаться, когда всё венское научное сообщество, в смущении выслушав, поглядело на него коллективной букой. Как на опасного чудака, вдруг поднявшего табуированную тему. «Я понял, что с этого момента я принадлежу к числу тех, кто, по выражению Геббеля, «потревожил дремоту мира», и не мог ожидать объективности и понимания. Поскольку моя убеждённость в принципиальной правильности моих наблюдений и выводов укреплялась и моя вера в собственные суждения, равно как и моё моральное мужество, отнюдь не падала, исход этой ситуации не вызывал сомнений. Я стал думать, что мне выпало счастье обнаружить явления особой значимости, и почувствовал готовность встретить судьбу, которая связана с подобной находкой» («К истории психоаналитического движения», 1914 год).

Фрейд готов уже был смириться с участью непонятого гения, слишком опередившего своё время. Труды этого гения случайно обнаружат через несколько десятков лет, когда уже кто-то другой, возможно, откроет для мира все эти «несвоевременные ныне предметы, добьётся их признания» и хотя бы реабилитирует его, Фрейда, как своего предшественника…

Он ещё не знал, что подобное непризнание на самом деле очень плодотворно скажется на развитии психоанализа. Потому что, во-первых, сложившаяся ситуация позволит ему, ни на что постороннее не отвлекаясь, ещё глубже окунуться в разработку своих открытий. А во-вторых, это сопротивление научного сообщества станет одним из самых ясных подтверждений его теории вытеснения и сопротивления (мы ещё поговорим об этом).

«Оглядываясь среди современной смуты и тревог на те одинокие годы, я склонен видеть в них прекрасное, героическое время; у этого великолепного одиночества, как говорят англичане, были свои привлекательные стороны».

Катарсис

Так, приемля равнодушно и хулу, и похвалу (которой почти не было), Фрейд продолжал работу. Впрочем, не настолько равнодушно, чтобы попутно не проанализировать ситуацию и не вскрыть настоящие причины, по которым его открытие не нашло никакого отклика (или нашло негативный отклик) у современников.

Но чтобы вместе с Фрейдом прояснить эти причины, мы сперва должны чуть подробнее (хотя и в самых общих чертах) рассказать о психоанализе.

Дело ведь не просто в упомянутой уже ключевой роли сексуальных желаний (в стремлении к удовольствию, в либидо). А в том, что эти желания могут вытесняться из сознания в область, которую Фрейд назвал бессознательным. Вытесняться (под влиянием запретов взрослых, например, или по каким-то другим социальным, морально-этическим причинам), но там не исчезать, а сохранять свою силу, и потом уже во взрослом человеке давать о себе знать в виде симптомов болезни. Причём симптомы эти будут относиться к вытесненным желаниям примерно так, как намёк относится к предмету, на который намекают. То есть отнюдь не прямо. Или (известное сравнение Фрейда) как памятники (мемориалы) относятся к тем событиям, в честь которых они были установлены. Ведь если не знать наверняка о том, в честь чего возведён тот или иной монумент, то можно об этом так и не догадаться. То же самое и с симптомами болезней…

Фрейд обнаружил это, когда занимался лечением лиц, страдающих истерией. Оказалось, что все они, образно говоря, страдают воспоминаниями. А точнее, своего рода внутренними монументами, о причинах возникновения которых они даже не догадываются. А причины эти, как правило, кроются в следующем: то или иное желание такого пациента было вытеснено в бессознательное. Потому что желание это шло вразрез с принятыми в окружении пациента морально-этическими нормами, и осуществление такого желания или даже просто допущение каких-либо мыслей о нём было слишком болезненным, неудобным, некомфортным, несовместимым с контекстом существования этого человека. Поэтому произошло вытеснение. Но не до конца. Кое-что всё-таки вылезло наружу.

Фрейд приводит по этому поводу наглядный пример: нарушитель тишины и порядка в аудитории во время лекции. Студенты, которым этот нарушитель мешает слушать лекцию, берут его под руки и выставляют за дверь (из сознания, то есть аудитории, в бессознательное, то есть за дверь). Производят вытеснение. И пододвигают стулья к двери, чтобы её не так легко было открыть. Это называется сопротивление. Но нарушитель не успокаивается, а начинает что есть силы колотить в дверь, создавая шум ещё больший, чем до этого. И от этого становится совсем уж невозможно слушать лекцию. Это уже симптом. Нужно договариваться. Этим и занимаются психоаналитики.

Для того чтобы, минуя сопротивление, добраться до истинных причин симптомов, Фрейд поначалу использовал гипноз. Будучи погружённым в это сумеречное состояние, пациент легко мог обнаружить связь своей болезни с событиями прошлого, в ходе которых случилось вытеснение и какое-то не очень удобное желание было замещено. (Гипноз был необходим, потому что в нормальном, бодрствующем состоянии пациент из-за силы сопротивления никак не мог вспомнить ничего подобного.) Пережив под гипнозом свои тайные желания, пациент излечивался, переживая состояние катарсиса, сродни тому, которое переживали зрители древнегреческих трагедий. Фрейд назвал это «катарсическим лечением».

От гипноза к толкованию сновидений

Однако Фрейду гипноз казался слишком «капризным и мистическим средством», поэтому он решил от него отказаться. И постепенно разработал новый метод, который и лёг в основу деятельности психоаналитиков всех времён и народов. Метод свободных ассоциаций. Пациенту предлагается подумать о своей проблеме, а затем, без утаиваний и сомнений, сообщать врачу всё, что первым делом приходит по этому поводу в голову. Врач внимательно слушает, задаёт уточняющие вопросы, анализирует слова пациента, и постепенно разговор выруливает на то самое переживание, которое и привело к вытеснению, повлёкшему за собой симптом.

Как правило, самая первая мысль является намёком на вытесненное, то есть таким же «заместителем» вытесненного, как и сам симптом. Главное, чтобы пациент ничего не утаивал: «Он должен говорить всё, совершенно отказавшись от критического выбора, всё, что приходит ему в голову, даже если он считает это неправильным, не относящимся к делу, бессмысленным. И особенно в том случае, если ему неприятно занимать своё мышление подобной мыслью. Следуя этому правилу, мы обеспечиваем себя материалом, который наведёт нас на след вытесненных комплексов. Этот материал из мыслей, которые больной не ценит и отбрасывает от себя, если он находится под влиянием сопротивления, а не врача, представляет собой для психоаналитика руду, из которой он с помощью простого искусства толкования может извлечь драгоценный металл».

Тогда же Фрейд приходит и к толкованию сновидений, разделяя явное содержание сновидения и скрытые мысли сновидения. «При образовании сновидения имеет место та же борьба душевных сил, что и при образовании симптомов. Явное содержание сновидений есть искажённый заместитель бессознательных мыслей, и это самое искажение и есть дело защитных сил Я, то есть тех сопротивлений, которые в бодрствующем состоянии вообще не допускают вытесненные желания в область сознания. Во время же ослабления сознания в состоянии сна эти сопротивления всё-таки настолько сильны, что обусловливают маскировку бессознательных мыслей. Видящий сон благодаря этому так же мало узнаёт его смысл, как истерик — взаимоотношение и значение своих симптомов». Но сон можно истолковать. Делается это примерно так же, как и толкование свободных ассоциаций во время психоаналитического сеанса.

Тут мы прекратим излагать основы, потому что иначе статья уже превратится в учебник. В конце концов, если вас интересуют подробности, лучше ознакомьтесь с лекциями «О психоанализе», прочитанными Фрейдом в США в годы своего первого триумфа в 1911 году. Заметим только, что мы вплотную подошли к главному выводу Фрейда, к выводу, который и позволяет говорить о психоанализе не только как об одном из медицинских средств для лечения невротиков, но и как о мировоззренческом инструменте, оказавшем влияние на всю последующую человеческую культуру. Сны видят не только больные, но и здоровые.

Толкование сновидений — это, как говорил Фрейд, королевская дорога к познанию бессознательного. Которое составляет, разумеется, неотъемлемую часть психики не только невротика, но и любого человека.

Неудобная литература и научные ереси

Итак, мы оставили Зигмунда Фрейда в 1896 году, в его великолепном одиночестве. Он размышляет над причинами того, почему его важнейшее открытие не было принято современниками. Впрочем, долго размышлять не пришлось. «Психоаналитическая теория давала мне возможность оценить такое отношение окружающих, как необходимое следствие психоаналитических посылок, — не без удовлетворения сообщает Фрейд. — Если верно, что раскрытые мной взаимосвязи изолируются от сознания больных людей внутренним аффективным сопротивлением, то такое же сопротивление должно было возникать и у здоровых, когда вытесненный материал поступал к ним в виде информации извне». Иначе говоря, Фрейд увидел в поведении своих коллег яркий пример вытеснения. Информация, которой он с ними поделился, была попросту неудобна им, не нужна. Так как опрокидывала их картину мира и не позволяла им продолжать спокойно, старыми методами пытаться лечить людей, да и вообще требовала слишком много работать над собой, развиваться. Требовала перемен. И к тому же противоречила устоявшемуся общественному мнению и актуальной морали.

Продолжая сравнивать этих консервативных врачей с больными, Фрейд говорит: «Разница лишь в том, что с больными можно было пользоваться средствами принуждения, чтобы заставить их осознать и преодолеть сопротивления. Тем же, кто считает себя здоровым, так не поможешь. Каким образом добиться от этих здоровых трезвого, научно объективного подхода, оставалось нерешённой проблемой, которую разумнее всего было предоставить времени. История науки даёт много примеров тому, как положение, вначале вызывавшее только возражение, через некоторое время получало признание, не имея новых доводов в свою пользу».

Наука и сейчас знает много примеров подобного рода.

То, что угрожает сложившимся стереотипам, а уж тем более попахивает революцией и деформацией культурных норм, всегда сначала отторгается обществом. Как нечто ненужное, неактуальное, неудобное. Не совместимое с нормальной жизнью.

Например, у произведения искусства, которое несёт с собой нечто для культуры новое и революционное, поначалу всегда очень мало шансов на популярность. Практически никаких. Ведь такое произведение угрожает самостоянию существующего душевного строя общества. Поэтому и появляются такие явления, как «Неудобная литература», неудобные научные теории (которые физик Фримен Дайсон метко назвал «научными ересями») и прочие неудобные (до поры до времени) проявления интеллектуальной и духовной деятельности отдельных — слишком выходящих за рамки существующих представлений — творчески одарённых личностей.

С другой стороны, те, например, литературные или музыкальные произведения, которые постигает мгновенный и достаточно массовый успех, всегда угождают актуальным культурным стереотипам и запросам публики. Что называется, «отражают дух времени». (На этом, собственно, строится целиком и полностью вся поп-культура, она же массовая культура.)

Фрейд поначалу был крайне неудобен людям — ни научному сообществу, ни широким массам. Он был невыгоден. Люди совсем не хотели перемещать в область сознания свои глубоко загнанные в подполье проблемы. Они привыкли жить так, как жили уже не одну сотню лет до этого.

Но… к счастью, у социума (как у всякого живого организма) есть живительная способность к усвоению и «перевариванию» поначалу неудобоваримых идей («человек, подлец, ко всему привыкает»). Поэтому вирусные идеи Фрейда, имея под собой абсолютно реальную основу, постепенно (в течение двух-трёх десятилетий) сформировали спрос и сделались до такой степени мейнстримом, что отрицание их стало гораздо большей нелепостью, чем было их высказывание в момент их зарождения…

Психоанализ в массы!

И вот Фрейда признали. Он стал популярен. По всему миру создавались психоаналитические общества, основатель выступал с лекциями в Америке, и, по сути, при жизни получил все подтверждения того, что его открытия не просто нужны человечеству, но стали частью новой культуры и новой цивилизации. Время наконец сумело угнаться за ним.

Настроения, чаяния масс и основы психоанализа совпали.

Великий поп-артист Сальвадор Дали приезжает на поклон к мэтру и рисует его портрет на салфетке. Великий поп-артист и основатель поп-арта Энди Уорхолл включает его портрет в свой знаменитый цикл «10 портретов евреев XX века». Великий поп-артист Джим Моррисон излагает основы эдипова комплекса в своей знаменитой песне The end и заявляет, что хочет стереть все границы между сознанием и бессознательным (очевидно, ничего не понимая в психоанализе)…

Очень интересно наблюдать за тем, как передовые научные идеи становятся частью массовой культуры. Это неизбежное и вполне естественное явление выглядит столь же забавно, сколько и трагично. Потому что сами авторы этих идей либо совсем не доживают до этого момента, либо, если доживают, ужасаются тому, насколько массы извращают их идеи… Искажают или в лучшем случае просто недопонимают. Ведь ассимилируя революционные, авангардные идеи, делая их своей частью, культура (а в частности и в особенности — массовая культура) всегда огрубляет их, упрощает и даже сводит к какой-то пошлой пародии на самих себя.

Прозревая будущее своих открытий, Фрейд говорил, что они пригодятся не только медицине и помогут человеку стать свободнее. Но он был прав лишь отчасти. Большинство людей и сейчас имеют очень смутное представление, например, о бессознательном (хотя, безусловно, какое-то уже имеют) и механизмах вытеснения и сопротивления. Людям всё ещё удобно думать, что всё — под контролем сознания. Так уж оно всё-таки проще… И психоанализ по-прежнему даже в своих основах очень мало знаком широкой публике.

Механизм сопротивления оказался не просто силён, он оказался, по-видимому, такой частью человеческой природы, от которой невозможно отделаться. Из любой попытки всегда будет получаться змея, кусающая себя за хвост. Сколько бы человек ни пытался «освободить» своё Я, содержания бессознательного всегда будут в той или иной мере оставаться неосознанными и найдут способ неожиданно проявить себя.

Конечно, как писал Томас Манн, «аналитическое знание изменяет мир; оно приносит в мир весёлую недоверчивость, разоблачающую подозрительность по отношению к тайникам и махинациям души, подозрительность, которая, однажды пробудившись, уже никогда не исчезнет в мире». Но идут эти перемены очень медленно, незаметно и постепенно. И ещё неизвестно, придут ли когда-нибудь к своему намеченному Фрейдом результату. Да и нужно ли это человечеству?

Даосская притча
Цзы-Гун спросил Конфуция:
— Что скажете о том, кто широко благотворит народу и способен всем помочь? Может ли он быть назван человечным?
Учитель ответил:
— Почему же только человечным? Не так ли непременно поступают люди высшей мудрости? Об этом ведь пеклись всем сердцем Яо с Шунем! Кто человечен, тот даёт другим опору, желая сам её иметь, и помогает им достичь успеха, желая сам его достигнуть. Умение найти пример вблизи — вот в чём я вижу искусство человечности.

Притча про Насреддина
Правитель города, бывший в приятельских отношениях с Насреддином, пожаловался Молле, что его подданные постоянно врут.
— Я так устал от их лжи, Молла! Врун на вруне. Ну, ничего, я заставлю их говорить только правду, — распалился правитель. — Если уговоры не помогают, пусть говорят правду из страха смерти. Кто соврёт, тот сразу лишится головы!
— Но ведь у каждого своя правда, — сказал Насреддин, желая смягчить гнев повелителя. — Казни ни к чему хорошему не приведут…
Но правитель был непреклонен, и утром на площади города уже стояла плаха, палач проверял остроту клинка, а в город мог войти только тот, кто правдиво ответил бы на вопрос начальника стражи у городских ворот.
Самым первым, с восходом солнца, к воротам подошёл Насреддин.
— Отвечай, куда ты идёшь, — сказал начальник стражников, — и не лги, или лишишься своей головы!
— Я иду, чтобы мне отрубили голову, — сказал Насреддин.
— Ты врёшь, я не верю тебе!
— Если я солгал, — сказал спокойно Молла, — то пусть меня ведут на плаху.
— Но тогда получится, что ты сказал правду…
— Да, — улыбнулся Насреддин, — вашу правду.

     Притча от Ирины Мосичевой

 

 

 

 

   

   

    К одному Учителю пришли три ученика и попросили взять их на послушание.

— Я возьму вас, — ответил им Учитель, — только вы будете доверять мне во всем.

Однажды Учитель решил послать своих учеников в дремучий лес, где, по преданию, жили страшные чудовища.

— Вы пойдёте в лес и наберёте дров, — сказал им Учитель, — но помните, что бы ни случилось, верьте мне: в лесу давно никто не живёт, и вам нечего бояться.

Ученики выслушали указание Учителя. Но из-за страха, что чудовища все-таки живут в лесу, первый ученик так и не осмелился войти в лес.

Второй ученик сначала поверил словам Учителя. Но как только он вошёл в лес, страх встречи с чудовищами постепенно стал овладевать им. Вдруг чья-то тень мелькнула перед глазами ученика, и, полный ужаса он прокричал:

— Ты обманул меня, Учитель, тут сотни всевозможных чудовищ, и они приближаются ко мне!

Так и не набрав дров, ученик в страхе бежал.

Настал черёд третьему ученику отправиться в таинственный лес. Спустя некоторое время он возвратился с полной вязанкой дров и спросил Учителя:

— Учитель, почему другие ученики рассказывают, что лес населён сотнями страшных и ужасных чудовищ? Сколько я не ходил, мне так и не попалось на глаза ни одно из них.

— Ты искренне поверил моим словам, ученик мой. Только наши страхи способны породить ужасных монстров. И стоит только маленькой капле недоверия зародиться между людьми, как из неё в тот же миг вырастают многочисленные и страшные чудовища, — ответил ему Учитель.

                    Притча.

 

 

 

 

 

 

   Когда-то давно старый индеец открыл своему внуку одну жизненную истину.
В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло - зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь… Другой волк представляет добро - мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность…
Маленький индеец, тронутый до глубины души словами деда, на несколько мгновений задумался, а потом спросил: А какой волк в конце побеждает?
Старый индеец едва заметно улыбнулся и ответил:
- Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.

Критиковать - это показывать автору что он делает не так, как делал бы я, если бы умел. (из рассылки)

Восточная притча

Ехал купец и увидел работающего раба, он его напоил, поговорил с ним, посочувствовал ему, но раб сказал:

— Всё проходит, пройдёт и это.

Через пару лет купец снова был в тех землях, и увидел его уже визирем. Тот его узнал, пригласил к себе, поговорили, как он добился этого, купец восхитился таким переменам. Бывший раб осыпал купца драгоценностями и сказал то же самое.

Ещё через пару лет купец вместе с другими пошёл одаривать падишаха за то, что хорошо поторговали, и в нём он узнал своего старого друга. При встрече тот сказал то же самое.

В следующий раз купец пошёл поклониться на его могилу, а на ней было выбито: «Всё проходит». «Ну, это уже не пройдёт», — горько подумал купец.

Затем уже глубоким стариком купец снова был там и пошёл на кладбище, но не нашёл его. Как оказалось, его смыло рекой не так давно. И тогда купец сказал:

— Да, действительно всё проходит.

    Нашёл в своей почте занимательный рассказ (автора я не знаю), но есть

    в   нём что то от анекдота и притчи.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

- Я решил жениться!

С такой новостью пришел ко мне в гости младший братишка. Мы сидели на кухне вдвоем, ели жареную картошку, как в детстве, вилками прямо из сковородки. Поддерживая куском хлеба висящую на вилке гроздь хрустящих ломтиков, он, как бы между делом, вдруг огорошил меня новостью. Хоть в этой области не должно было быть сюрпризов, но во избежание дальнейших недоразумений, я поинтересовалась:

- А на ком, если не секрет?
- Как на ком, на Тане, естественно.
Я с облегчением вздохнула. Таню я знала хорошо они уже почти год жили вместе с братом, и, по его рассказам, жили неплохо.
- Тогда поздравляю. Когда?
- Ну, мы пока с датой не определились, возможно, осенью. Так что начинай шить платье, сестренка.
- Подожди, платье мое это тут дело десятое. Ты лучше расскажи, как вы живете? И почему такая спешка?
- Да не, не волнуйся, не по залету. Просто люблю я ее, и она самая лучшая.
- Прям таки идеал? Как Наташа, Оля и Света? съехидничала я.
- Не ерничай, в этот раз все серьезно, обиделся брат. Ну, не идеал, конечно, но без недостатков же людей не бывает, да?
- Ну вот, слова не мальчика, а мужа. Теперь я за тебя спокойна.

Брат помолчал, а потом добавил:
- Вот если бы она еще готовить умела, тогда бы и до идеала недалеко.
Только после этих слов я поняла, зачем он пришел, но торопить события не стала, ждала, пока сам все расскажет.
- Понимаешь, сестренка, я как и все мужики, поесть люблю. Особенно домашнее, и обязательно с мясом. А Таня не готовит, говорит, что не умеет, что лучше куда-нибудь сходить и поесть, чем травиться неумелой стряпней. Или в магазине полуфабрикаты купить. А я вот как подумаю, что и после женитьбы буду как в холостой жизни сосисками и пельменями питаться , или в лучшем случае бутербродами с чаем, так на луну выть хочется. Слушай, может ты поговоришь с ней, объяснишь, что только ее красивыми глазами сыт не будешь. Ну и готовить научишь, а?. Да вот хотя бы эту же жареную картошку, ее же нефиг делать: почистил, на сковородку кинул и все, через двадцать минут готова.
- Ну если нефиг делать, так, может, ты сам готовить будешь? И ты сыт и доволен, и жена на кухне не мучается?
- Нет, не пойдет, не мужское это дело. Не хочу. Она женщина, она и должна мужа кормить.
- Ох, братик, рано тебе еще жениться, рано. Тебе еще свои мозги чистить и чистить. С такими подходами недалеко ваш брак уедет.
- Ладно, не надо мне тут лекций о тендерных ролях. Это мне еще теща начитает, полный курс. Ты мне сестра или ей? Поможешь?

Я задумалась. Бестолочь он, конечно. Но если бы был умнее, но и не женился бы в 22 года. Но отговаривать я его не буду, пусть сам принимает решения о своей жизни и несет за них ответственность.
- Слушай, братишка. Я с ней говорить не буду. Потому что если тебя, человека, которого она любит, не слушает, то и сестра его для него авторитетом не будет. И готовить учить не буду. Если бы сама захотела и попросила тогда с удовольствием. На насильно не научишь.

Надо чтобы она сама захотела, понимаешь? И тут я могу тебе дать совет.
Брат отложил вилку и внимательно на меня посмотрел.

- Значит сделай так: сходи завтра на рынок и купи рыбу. Только рыба должно быть речной, с чешуей и не выпотрошенной. Карп, к примеру. Принеси ее домой и попроси Таню ее приготовить на ужин. Если скажет, что не будет и не умеет, попроси еще раз и потом до самого вечера не напоминай. Когда придет время ужина, спроси где же приготовленный карп? На ее напоминания о том, что она тебе говорила, что готовить не будет, ничего не отвечай, а попроси ее подождать тебя дома, а сам оденься и выйди. Если у вас было заведено питаться готовой едой или полуфабрикатами, то она будет ожидать тебя с пиццей или пельменями. Но приведешь с собой сюрприз.
Заранее договорись с какой-нибудь девушкой, чтобы она пришла к вам в гости и приготовила ужин. Девушка обязательно должна быть молодой, красивой и тебе улыбаться. Очень хорошо будет, если девушка будет Тане знакома. Как будешь с ней договариваться это ты уже сам реши. Итак, ты приводишь ее домой а Тане сообщаешь, что, мол, дорогая, если ты не можешь приготовить мне ужин, то это сделает другая. И тут держись. Реакция, кончено, будет бурной и протестующей, но ты внимания не нее не обращай. Приведи девушку в кухню и сиди жди, пока ужин не будет готов. Помни главное, не ввязывайся в сору и выяснение отношений, молча гни свою линию. Потом поужинай и проводи девушку домой. Провожай, обязательно, не меньше часа. Это важно, потому что первые полчаса отсутствия могут спасти тебе жизнь, а вот вторые полчаса нужны ей на глубокие раздумья. Ну а потом набери в грудь воздуха и возвращайся домой. И до самого утра ни словом не вспоминай и не обсуждай то, что произошло. На следующий день принеси ей, к примеру, курицу, и попроси приготовить. Ну а что будет дальше, расскажешь после.

После такого совета, оговорив некоторые детали, брат ушел домой с самыми решительными намерениями и коварными планами. А я стала ждать результатов.

Через неделю брат зашел в гости и начал рассказывать:
- Значит, как ты и советовала, я купил карпа, попросил его приготовить, и естественно, к ужину у нас были только ее насмешливые оправдания. Я заранее договорился с Наташкой. Помнишь Наташку, мою бывшую? Так вот, я ей даже детали не стал объяснять, попросил только прийти к нам домой и научить Таню готовить. Наташка и рада была хоть в чем-то показать свое превосходство, поэтому вызвалась с радостью. Итак, приходим мы с Наташей домой, я помогаю ей раздеться и говорю Тане спокойным голосом: Радость моя, раз ты не умеешь готовить, значит это сделает Наташа. Ты бы видела лицо Тани, она даже сказать ничего не смогла, только воздух глотала. А когда увидела, как Наташка по-хозяйски надевает ее фартук и открывает холодильник, так психанула, хлопнула дверью и убежала. Но ты же знаешь Таню, какая она ревнивая. Через десять минут вернулась, заглянула на кухню, увидела картину маслом: Наташка рыбу чистит и хохочет, а я сижу на табуретке и анекдоты ей травлю. Танька зашипела что-то и заперлась в комнате. Ну а Наташка продолжает готовить. Когда из духовки начали просачиваться ароматные запахи, Таня вернулась на кухню и уже спокойным голосом попросила, чтобы Наташка шла домой, а ей надо со мной поговорить. А я, тем же спокойным голосом говорю, что раз Наташа готовила ужин, то и ужинать будет с нами, а ты, Танюша, можешь пока тарелки расставить и хлеб нарезать. И вод представь себе, я сижу, внешне спокоен и доброжелателен. Наташка довольная достает рыбу из духовки и еще комментирует: Что-то у тебя, Танюша, плита давно не чищеная. Я вот лимонным соком с уксусом нагар счищаю, очень помогает, советую тебе как подруге, а Таня от злости аж кипит, но молча раскладывает вилки. Ужинали все вместе. Я нахваливал карпа, Наташка сияла от гордости и радости а Таня с брезгливым видом вытаскивала кости вилкой. Наконец, поели, и я начал собираться. Увидев, что я одеваюсь, Таня пригрозила, что если я сейчас куда-то уйду, то когда вернусь, ее больше не будет. А я сделал вид, что задумался и предложил: Ну, если ты уйдешь, то посуда останется немытой. Может, тогда Наташа останется и поможет посуду помыть? Таня поменялась в лице и прошипела, что нет уж, лучше он сама. Вот так и закончился этот вечер. Я пришел через час, как ты и советовала. Таня уже спала. Утром, она со мной, естественно, не разговаривала. Я сходил в магазин и принес курицу. Правда, пожалел ее немного, и купил без перьев и уже выпотрошенную. Но тем же спокойным тоном попросил ее приготовить. И знаешь что?

- Ну?
- Вечером оказалось, что Таня умеет делать курицу на банке. Такую вкусную, натертую чесночком и с хрустящей корочкой. Вот так вот. О Наташкином визите мы друг другу не напоминали, и все пошло по-старому. Только ем я теперь вкусно и сытно. И не поверишь, даже головные боли у нее прошли. Теперь, как ложимся спать, так она такая ласковая и отзывчивая Наверное, тоже поняла, что если не она, то это сделает с радостью другая. Спасибо за совет, сестренка.
- Да пожалуйста, - я хитро улыбнулась.- Есть только одна деталь, братишка, о которой я тебе не сказала. С этого момента, когда тебя твоя любимая попросит вбить гвоздь или вкрутить лампочку, ты обязательно должен будешь сделать это незамедлительно. Потому что если это сделаешь не ты, то желающие тоже найдутся. Смотри, чтобы не получилось как в том анекдоте, когда ты будешь недоумевать, кто же в твоем доме ножи точит…

Буддийская притча

К буддийскому ламе пришёл за советом верующий. Он не знал, как избавиться от мышей, которые по ночам хозяйничают у него на кухне: убивать грешно — ведь живые существа, — но и жить с ними опасно.

Лама посоветовал на пути мышей к продуктам, рассыпать отраву:

— Они её съедят и исчезнут, но это будет уже не твой грех, а их выбор, — объяснил он.

Буддийская притча

К буддийскому ламе пришёл за советом верующий. Он не знал, как избавиться от мышей, которые по ночам хозяйничают у него на кухне: убивать грешно — ведь живые существа, — но и жить с ними опасно.

Лама посоветовал на пути мышей к продуктам, рассыпать отраву:

— Они её съедят и исчезнут, но это будет уже не твой грех, а их выбор, — объяснил он.

Лучше молчи.

О том, что молчание – золото, каждый раз я вспоминаю ровно через секунду после того как: резко ответила шефу, отпустила смешную, но дерзкую шутку в адрес любимого, сказала подруге все, что думаю по поводу ее нового берета в стиле «сами мы не местные», высказала мнение и увидела, как вытянулись лица окружающих. Хотя из собственного опыта знаю, что кроме пользы, от молчания никакого вреда, грабли болтливости упорно притягивают. Для коллег по несчастью - очередной разговор о том, как важно почаще молчать.

Молчание – такт
«Такт - это неписанное соглашение не замечать чужих ошибок и не заниматься их исправлением» Эрих Мария Ремарк

Первый вывод о преимуществе молчания я сделала в юности. Новый поклонник проводил до дома, и только там, в зеркале, я увидела ужасное: тушь с ресниц осыпалась и придала мне комичное сходство с актрисами немого кино. Не сомневаюсь, что спутник заметил конфуз, но почему-то промолчал. Его поведение выглядело странным на фоне прежнего воздыхателя, который всегда указывал на мои недостатки. С шутливой присказкой «ну, я тебя люблю всякой»
- Нет, как он мог? – громыхала я перед мамой. – Неужели трудно было сказать, что у меня непорядок с лицом? Димка обязательно бы сказал!
- Он поступил как воспитанный человек и настоящий мужчина, - осадила родительница. – Ты ему нравишься, и человек постеснялся даже намекнуть о твоей неурядице и не позволил себе насмешек. А Димка твой ни дать ни взять барабан: шума много, толку ноль.
Это стало первым поводом внимательнее присмотреться к «настоящему мужчине» и выкинуть из головы «барабан».

Молчание – тактика
«Молчание, словно Марианская впадина, раздавит неуемную страсть к скандалам» Георгий Александров

Нам повезло с соседями, точнее, с соседом. Дело в том, что господин Петров – молчун. При наличии жены с крепкими голосовыми связками и бурным темпераментом, поверьте, это дар небес. Какое-то время назад Петрова еще порывалась инициировать «разборы полетов», но не находила отклика у мужа и выдохлась.
- С ним невозможно поругаться, - жалуется Петрова отловленным соседям, удерживаемым за пуговицу на одежде. – Он всегда молчит! Вот если бы ответил… - мечтательно закатывает глаза она.
Слушатель вырывается, иногда ценой потери пуговицы, и внутренне желает молчуну Петрову долгих дет жизни. За верную тактику и наше безмятежное существование.

Молчание – инстинкт самосохранения
«Молчание - алтарь осторожности» Бальтасар Грасиан

В жизни Ани случился звездный час. Правда, длился он почему-то минут 10 и сменился о-о-очень затяжной черной полосой. Дело было так: босс заявил, что в субботу все выходят на работу. А поскольку в текущем месяце это была уже третья рабочая суббота, причем перспективы оплаты сверхурочки оставались туманными, то у Ани наступила точка кипения. Она высказала патрону наболевшее, не подбирая выражений. По сути, она была права, то же самое подтвердили коллеги – шепотом, когда закрылась дверь за изумленным шефом. Который быстро пришел в себя и пригласил Аню для беседы. Где сообщил, что конструктивную критику уважает и не считает возможным руководить таким искренним человеком, как Аня. Как вы поняли, увольняться или умирать со стыда он не собирался.
…Бывшие коллеги Аню долго помнили, называли «Робин Гудом» и оказывали прочие «посмертные» почести. Но еще дольше она искала новую работу.

Молчание – самое действенное наказание
«Moлчание проникновеннее мудрых слов, поскольку слова ещё фильтруются размышлениями, а молчание сразу проникает в сердце мудрого человека» Евгений Ханкин

…В том, что подруга виновата перед любимым, не было сомнений. Суть проступка не важна, но мы понимали – такое не сойдет с рук. Он позвонил и предложил встретиться. Виновница шла как на Голгофу. Ожидая обвинений и тяжелых, но справедливых слов.
«Я пришла, села и опустила голову. Потом взглянула на него и заплакала. Не от страха, не от стыда, а оттого, что он ничего не говорил и даже не окатил презрением. Если бы он кричал, обвинял, мне было бы легче, - откровенничала подруга, - понимаешь, тогда мы оба были бы «не на уровне». А он выиграл всухую. Я спросила, почему он не устроил разбирательств. И услышала: «Какой смысл тебя ругать? Сама себя поедом съела, по глазам вижу»…

Молчание – выбор мудрецов
«Лучше помалкивать и казаться дураком, чем открыть рот и окончательно развеять сомнения» Марк Твен

Здесь как нельзя уместен пример Бриджит Джонс, которая умудрилась на ужине в юридическом обществе резануть правду-матку про партию тори. В кругу убежденных сторонников – вот те на. Промолчать было бы разумней… А вот история наоборот, когда молчаливость сбила с толку. В нашей компании появился новый парень. Не сказать, что Аполлон, но какой-то… загадочный. Он не участвовал в спорах, лишь иронично улыбался; когда прямо спрашивали его мнения, саркастически ухмылялся и отмалчивался. Сработало: все девицы считали, что за безмолвием интригана скрывается какая-то тайна, могучее знание, недоступное простым смертным. И все девочки боролись за его внимание. Одной повезло пообщаться поближе и… К счастью, молчаливость не была ее сильной стороной. Выяснилось, что молчун глуп как пробка. Ему действительно нечего было сказать зачастую, а инфернальная улыбка была позерством. Но если бы не случилось разоблачительной интрижки, мы бы по сей день верили, что общались с выдающейся личностью.

Молчание – путь к себе
«Каждый сам себе богородица» Лев Толстой

Во многих религиях существует обет молчания. Суть его не в том, чтобы не удостаивать окружающих слова, а в сближении с богом, ощущении благодати, отказе от навязанной миром суеты. Ведь только в безмолвии можно ощутить красоту природы, пронзительность любящего взгляда, трогательность детской улыбки. В такие мгновения звуки реальности стихают. И еще: молчание – лучший способ прислушаться к себе. Убедиться, что внутренний мир ничем не скуднее внешнего, что вы не скучаете наедине с собой, а значит, самодостаточны.

Автор: Наталья Кролевец

 

Светлана Конеген расспросила Сергея Петровича Капицу о демографической теории и состоянии отечественной науки

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сергей Капица // Фотографии: Светлана Конеген

Вот вы задумывались, отчего людей в 100 тыс. раз больше, чем живущих с нами на Земле животных?

Сергей Петрович Капица относится к той уникальной категории людей, которой смело можно присвоить вечный, святой и неприкасаемый статус «национального достояния». Моё любопытное детство, равно как и детство моих сверстников, прошло под абсолютным гипнозом его вечного телепроекта «Очевидное — невероятное».

Он учил нас пытливости, любопытству, а главное, КУЛЬТУРЕ. В самом глубоком, фундаментальном её понимании. Только став существенно постарше, я узнала, что Капица не только легендарный телеведущий, но ещё и сын выдающегося физика — лауреата Нобелевской премии Петра Леонидовича Капицы, а заодно и крестник великого физиолога И.П. Павлова.

Узнала я и то, что окончил он Московский авиационный институт и в 1961 году стал доктором физико-математических наук. Потом работал в Центральном аэрогидродинамическом институте, в Институте геофизики, в Институте физических проблем им. П.Л. Капицы РАН.

Сейчас он является научным руководителем РосНОУ (Российского нового университета) и главным редактором журнала «В мире науки», изучает проблемы глобализации и демографии.

Кроме того, он член Европейской академии, Всемирной академии искусств и науки (Вашингтон), лауреат премии Калинги (1979), вручаемой ЮНЕСКО выдающимся популяризаторам науки, Государственной премии (1980), премии РАН за популяризацию науки (1996). Но и это ещё не всё.

Капица — лауреат премии правительства РФ за 2002 год в области науки и образования за исследование «Синергетика и прогнозы будущего», автор книг «Микротрон», «Жизнь науки» и «Общая теория роста населения», вышедшей как доклад Римскому клубу. Ну и наконец, он входит в число самых выдающихся интеллектуалов планеты…

Да уж, могла ли я, будучи маленькой девочкой, накрепко прилипшей к телевизору, думать, что когда-нибудь с этим человеком мы станем друзьями?!

— Сергей Петрович, сознаюсь сразу: перед нашим с вами интервью я решилась на не совсем обычный фокус — спросила у своих друзей по Facebook о том, что бы лично они хотели спросить у вас. Реакция была ошеломляющей — более 200 писем за какие-то полдня. Естественно, какие-то вопросы повторялись, а какие-то могли быть вам совсем не интересны. Мне пришлось рассортировать их по темам и по степени значимости и для вас лично, и для ваших читателей и почитателей.

Начнём мы с ситуации в российской науке, которая так всех беспокоит. Понятно, что в начале 90-х годов она была практически полностью обесточена, огромное число наиболее ярких, талантливых, молодых, а главное, перспективных специалистов вынуждены были уехать по вполне объективным причинам на Запад. С тех пор наша жизнь успела претерпеть некоторые изменения, а значит, мы получили возможность оценивать тогдашнюю ситуацию с уже ощутимого расстояния. Так вот, как вы сейчас оцениваете последствия кошмара 90-х?
— Мы столкнулись с очень серьёзным кризисом науки. И надо честно признать, что в нём полностью виновато общество. Оно не понимает, не хочет понимать истинного значения науки, понимать, что российская наука — единственная надежда на развитие страны в будущем.

Понимать, что без неё мы просто превращаемся в нефтегазовый аппендицит при человечестве и теряем какой-либо культурный и научный потенциал, определяющий собственное наше развитие.

В конце концов, те же самые нефть и газ всецело обязаны развитию наук о земле… Без таких громадных учёных, как Вернадский, как Губкин, не было бы у нас всего этого нефтяного богатства.

— И всё же как потеря фактически целого поколения молодых учёных, отъехавших в 90-е на Запад, отразилась на состоянии нашей науки в целом?
— Очень серьёзный вопрос. Когда в своё время Ленин выгнал сто философов из страны (и тут я вполне его понимаю, они были противны его общественным идеям), он в каком-то смысле их попросту спас.

Многих из тех, кто остался, постигла страшная судьба. И тем не менее этот факт до сих пор вызывает общественное возмущение.

Но ведь сейчас мы столкнулись с тем, что десятки тысяч лучших умов мирового класса оказались для страны элементарно потерянными!

И тут возникают два вопроса. Во-первых, каковы реальные масштабы этой потери. Во-вторых (и это особенно интересный вопрос, который редко обсуждается), каков подлинный вклад этих молодых учёных в мировую науку. Потому что сам их отъезд на Запад — это уже мощнейший вклад в мировую цивилизацию!

По существу, одна из общеполитических задач России должна состоять в преодолении той изоляции, на которую была обречена наука в трагические 90-е. Равно как и в оценке влияния науки на развитие наших производительных сил. Ведь и спутники, и газ, и атомная энергия, и масса других вещей — все они всецело связаны с развитием науки. Без неё просто не о чем было б и говорить!..

И ведь заметьте: ещё в далёкие 20-е годы, в сложнейших для страны условиях, были созданы такие важнейшие институты, как Радиевый институт, основанный Вернадским. Почему же мы не учимся на собственном историческом опыте?!

— Но всё же как на нынешнем состоянии нашей науки отразился тот печальный факт, что традиция преемственности в ней была прервана и из общей цепочки было выкинуто целое поколение талантливых и перспективных людей?
— И ведь самое нужное для нас поколение! Мне это известно, как никому другому, ведь я 30 лет заведовал кафедрой физики в Московском физико-техническом институте, одном из лучших учебных заведений мира.

Наши студенты и выпускники востребованы во всём мире. Достаточно сказать, что последние две Нобелевские премии достались нашим выпускникам. Что может быть выше этой оценки?!

— Но сейчас вроде бы происходят какие-то робкие шаги к стабилизации (пусть даже и эфемерной) и в нас самих, и в окружающей нас действительности…
— Стабилизации тут недостаточно, здесь требуется мощнейший вклад в науку в целом! Давайте сравним это с судьбой науки в Германии.

После поражения Германии в войне её наука существенно пострадала. Мой отец всегда говорил, что немецкая наука отличается комбинацией двух очень сильных начал — еврейского начала, обладающего фантазией, образованием, широтой взглядов, и немецкой промышленной хватки, способной эти знания реализовать.

Но при Гитлере они отрубили половину этого союза, еврейскую. Результаты не заставили себя жать. И что вы думаете?

Немецкая наука только в течение последующих 50 лет сумела более или менее восстановить свои позиции в мировом контексте. Поэтому сейчас, если мы будем вкладывать 2—3%, не меньше, нашего национального дохода в науку, то, может быть, через 50 лет мы поймём, насколько это было необходимо. Вот такими категориями следовало бы нам мыслить.

— Но, по вашим ощущениям, ситуация в науке всё-таки меняется? Идут туда молодые люди?
— Идут. Уважение к науке ещё сохранилось в обществе, несмотря на все попытки разубедить в этом общество.

— Можем ли мы на сегодняшний день говорить, что социальный имидж науки реабилитируется?
— К сожалению, в общественном сознании остались только реликты прошлого. Но прошлым-то жить долго нельзя!

А ведь прошлое это у нас было, да ещё какое! Взять хотя бы знаменитый многотомный курс теоретической физики Л.Д. Ландау — Е.М. Лифшица. В своё время он был отмечен Ленинской премией, переведён на много языков…

Да что там говорить! Современная физика вообще невозможна без этого курса! Изучив физику в этом объёме, можно сразу заняться творческой работой. Вот это был масштаб! Они писали его 40 лет!

Ландау начал его в Харькове, когда он был ещё молодым человеком и заявлял, что то, как преподают физику старики, — это всё глупости.

Кстати, он был прав, хотя его за такие оценки и не любили. И всё же он реализовал свою программу, воспитал серию блестящих учёных, определивших потенциал советской науки в этой области. А теперь эти 10 томов изучают во всём мире.

То же самое происходило и в других областях науки. В математике в первую очередь. Мне окружение Билла Гейтса говорило, что он ни в коем случае не состоялся бы, если б в его окружении не было целой плеяды блестяще образованных, вооружённых современным математическим мышлением молодых советских учёных.

Тех самых, которых он позже превратил в мощнейшую корпорацию и стал богатейшим человеком в мире. Вот это — тот самый масштаб, о котором мы сейчас обязаны говорить.

— Понятно, что ситуация с наукой внутри страны драматична, если не сказать трагична…
— Сейчас, по-моему, она уже от драмы перешла в фазу трагедии.

— И тем не менее всё это очень тесно переплетается с темой кризиса образования в России. Равно как и с уродливыми попытками его реформирования, перелицовывания. Каковы причины такой нелепицы?
— По-моему, это следствие крайней близорукости тех, кто берёт на себя смелость «руководить образованием». Вообще, образованием очень трудно «руководить».

Система образования самодостаточна, она развивается сама собой. Наше руководство образованием как раз и находится на этой самой низшей ступени развития. Оно и наукой не занимается, не знает её по существу, но берёт на себя право учить других, как надо заниматься наукой и образованием.

— С вашей точки зрения, каковы наиболее яркие положительные черты советского образования?
— Думаю, фундаментальность. В своё время был поставлен опыт — многие богатые люди отправляли своих детей в американские школы.

Когда их оттуда выпускали, оказывалось, что они на 2—3 года отстают от своих сверстников в советской школе. Кроме того, будучи выращенными в чуждой для нас культуре, не знаю, как они будут акклиматизироваться потом здесь, в России.

В свою очередь, с их уровнем образования они тоже интереса для нас не представляют. Судите сами, что их ждёт впереди.

— Многие мои сверстники (возможно, не слишком дальновидные) упрекают советскую систему образования в идеологической перегруженности и заштампованности. Что вы думаете по этом поводу?
— Американская наука, да и европейская тоже, в точно такой же степени идеологизированы и заштампованы, как и советская. Это общий порок диктатуры бюрократии и управленческих кадров. Так что ничего другого сказать не могу, кроме как «чума на оба ваших дома»!

— Пользователи ФБ жаждут узнать, каково ваше мнение о том, что в средней школе в качестве обязательных предметов оставляют чуть ли не физкультуру и ОБЖ, а литературу и историю переводят в ранг глубоко не обязательных.
— С одной стороны, планы реорганизаторов были искажены. А с другой, это свидетельство полной некомпетентности тех, кто берёт на себя смелость «заведовать образованием».

Другое дело, что система образования в принципе очень консервативна, так что вполне можно предположить, что после выхода очередного указа все скажут «да, да», но при этом будут продолжать делать примерно то же, что и делали прежде. Так что я верю в целостность системы образования.

Но, вообще говоря, отношение к науке сейчас во всём мире переживает определённый кризис.

Связано это с разрывом в системе образования, с каким-то разочарованием в общественном сознании. Кто-то говорил, что науки делятся на естественные, неестественные и противоестественные. Так вот, то, что происходит с нашей наукой сейчас, — глубоко противоестественно!

— Давайте коснёмся любимой вашей темы — демографии. Что в принципе заставило вас совершить этот внезапный, казалось бы, прыжок — от физике к демографии?
— Не так уж демография и далека от физики. Я участвовал в дискуссиях об опасности ядерной войны, о противоракетном оружии и знал, какое непонимание здесь возникает.

В своё время я закончил авиационный институт и одно время занимался нагревом тел в быстродвижущемся потоке, аэродинамическим нагревом — одной из важнейших тем в аэродинамике больших скоростей.

И я сделал ряд существенных наблюдений в этой области. Потом меня уволили с этой работы, и мне надо было всё начинать сначала.

Я занялся магнитными свойствами горных пород, геофизикой. Вообще, из-за того что меня так бросало в разные стороны, я оказался довольно широко образованным человеком.

Истинное образование ты получаешь, когда занимаешься многими разными областями, они взаимно обогащают друг друга.

Вот за заслуги в области аэродинамического нагрева я и был избран в Международную академию астронавтики, занимающуюся космосом и аэродинамикой высоких скоростей.

Чтобы представить себя, я должен был сделать там доклад и сообщил, что занимаюсь теперь более глобальными проблемами.

О, говорят, расскажите тогда про глобальные! Я и раньше о них думал, но тогда, готовясь к докладу, понял, что единственно серьёзная проблема — не ресурсы, а динамика роста населения. Как говорится, нет человека — нет проблемы…

Вот вы задумывались, отчего людей на Земле в 100 тыс. раз больше, чем живущих с нами на Земле животных? Нет, не задумывались. Потому что никто в принципе не научен думать в количественных терминах!..

А я задумался над этой проблемой, и из этого выросло целое направление, которым занимаюсь вот уже несколько лет.

— Не могли бы вы для нас, неофитов, просто и компактно изложить суть вашей теории?
— Демография — вспомогательная часть науки об обществе. Нам необходимо знать население страны, его распределение по возрастным, социальным стратам, как оно меняется, как оно образовано, как оно перемещается.

Но я-то занимался демографией всего мира и постарался отнестись к человечеству как к единой системе, единому организму.

А демографы такой подход начисто отрицали. Они говорили: нет такого понятия единой демографической системы мира!

— Вот и пользователи ФБ тоже все в один голос спрашивают: о чём С.П. вообще говорит?! И о каком таком демографическом кризисе он рассуждает?! Это он о чём — о Китае, об Индии?
— Я говорю о человечестве, вот и всё. Китай — одна пятая человечества, Индия — одна шестая. Кстати, Индия по этническому составу — это вообще своеобразный сколок мира. Так же как и Россия. Тут главное правильно поставить вопрос, и тогда станет ясно, что на самом деле такое демография человечества.

— Кто-нибудь до вас отваживался так широко обобщать демографические проблемы?
— Демографические — нет, это считалось великой ересью. Первый шаг в этом направлении сделала история. В ХХ веке многие крупнейшие историки (француз Бродель, Конрад и наш, советский историк Дьяконов) выбрали именно этот глобальный подход к изучению истории.

Я попытался их подход приложить к демографии. Оказывается, что если проследить то, как растёт человечество последний миллион лет, то увидим, что оно развивается по гиперболической кривой.

Причём само развитие оказывается пропорциональным квадрату населения Земли. Причём после медленного роста в прошлом наступает ускоренный взрывной рост. Так кривая роста уходит в бесконечность, и это как раз тот самый период, в который мы с вами живём.

Стало быть, наше время выделено в истории человечества совершенно особенным образом, заставляя нас изменить собственное отношение ко времени в истории.

Французские историки большое внимание уделяли этой проблеме. Они одними из первых всерьёз отнеслись к общемировой истории. Поняли, что существует история всего человечества как некоего целого. И это вам не «районная» история Москвы, Парижа, Берлина или любого отдельного государства, а история всего мира.

Но есть ещё и объективные численные данные о населении мира. И когда их анализируешь, то получаешь кривую, которая уходит резко в бесконечность.

Вот уже 2 млн лет развивается человечество со времён нижнего палеолита, но последние годы в его истории выделены совершенно особенным образом.

Кроме того, само время истории, оно, оказывается, сжимается. Историки уже обращали на это внимание, но не понимали, почему это происходит и что это означает.

Нижний палеолит длился миллион лет. На всю оставшуюся историю оставалось полмиллиона лет. Средние века длились тысячу лет, и на всю оставшуюся историю после падения Константинополя ушло 500 лет.

Та же, как видите, пропорция. В две тысячи раз происходит быстрее история развития человечества от нижнего палеолита до нашего времени. А сейчас история не может сжиматься больше, потому что она упёрлась в продолжительность человеческой жизни.

Если бы поддерживался изначальный, прежний режим роста, нас сейчас на Земле должно быть не 6, а 10 млрд. И мы должны были удваиваться за 10 лет, что решительно невозможно. И ведь этот закон квадратичного роста был неизменен на протяжении миллионов лет!..

Но вот что ещё любопытно: подобная формула неприменима к отдельно взятой стране, потому что сумма квадратов не равно квадрату суммы. И ещё это указывает на то, что в корне всего лежит принцип коллективного взаимодействия.

Наконец, мы не можем дальше уплотнять время, оно уже уплотнено до предела, до размеров одной человеческой жизни.

Таким образом, сейчас происходит не что иное, как переход человечества в качественно новое состояние. Его характеризует глобальный демографический переход, прекращающий рост человечества.

С ним же связан и процесс глобализации, и распад крупнейших империй за прошедший век. Включая, кстати, и распад СССР. А вслед за ними распадается и общественное сознание, то есть происходит то, что мы с вами наблюдаем практически повсеместно…

— И чем это грозит человечеству в будущем? Хотя «грозит» — выражение неточное. Я знаю, что вы не сторонник катастрофического взгляда на жизнь.
— Я абсолютно не сторонник катастрофического взгляда на жизнь! Кстати, многие мировые религии верят в реинкарнацию, когда после смерти ты не исчезаешь, а просто переходишь в другое состояние. И жизнь в этом смысле вечна.

— Вам лично такой взгляд на мир близок?
— Гораздо больше, чем свойственный христианству апокалипсический взгляд, обещающий нам конец мира, и тогда всему кранты.

Человечество вечно в своих детях и в своих делах. И в этом смысле последние полтора миллиона лет оно развивается как непрерывная цепочка.

Меня всегда спрашивают: «Почему вас так страшит смерть?» Я отвечаю: «Так же, как и само рождение». Или ещё спрашивают: «Вы задумывались, как вы выглядели сто лет назад?» Я всегда на это отвечаю: «Мы не были тогда знакомы».

— А вас действительно страшит смерть?
— Не знаю, я несколько раз довольно близко к ней приближался, поэтому не знаю... Я как-то не очень задумываюсь над этим. Эти мысли ни к чему хорошему не приводят.

— Европейская цивилизация очевидно стареет, и сейчас очень много об этом говорят. Старение это, очевидно, отразится и на нас самих, и на наших отношениях с окружающем миром, и на самом этом мире в целом. Каковы, с вашей точки зрения, последствия такого старения?
— Европейская цивилизация стареет в первую очередь творчески. Вообще после 40—50 лет любой из нас очень редко чего выдаёт полезного.

Он уже и не размножается, и не обладает тем творческим потенциалом, которым обладает человек молодой. Получается, что лет в пятьдесят мы превращаемся в некий балласт человечества.

Что касается европейской культурной традиции, то, думаю, очаги активности сейчас просто перемещаются совсем в иные точки. Посмотрите, как быстро развивается та же Южная Америка.

К примеру, её литература производит куда большее впечатление, чем вся современная европейская, вместе взятая.

Или взять ту же Испанию, которая когда-то была по-настоящему великой страной. А сейчас это просто хорошая курортная страна, кормящая себя за счёт приезжих. Когда-то и Англия была империей, где солнце буквально не заходило. Или тот же Советский Союз…

Я не считаю, что распад СССР был результатом чьих-то злых козней. Это результат исторического процесса, а вовсе не слабость выживших из ума членов Политбюро или заговор против нас. Но в своё время СССР был действительно мощной державой, одним из цивилизационных очагов человечества.

Человечество всегда должно питаться какими-то идеями. Но сейчас какие идеи может предложить ему Россия? Нет таких идей.

В своё время те же идеи социализма оказывали колоссальное влияние на судьбы мира. Но они уходят. И сейчас идейная пустота, наполняющая мир, как раз и является одной из сложнейших общекультурных проблем.

Чем-то это напоминает мир компьютера. К примеру, ничего не стоит сделать ваш компьютер в сто раз мощнее. Но вот программирование для него выдумать никто не сможет.

Уже сейчас эти компьютеры находятся на пределах системы программирования. Так что, считайте, нынче мы просто лишены программного обеспечения человечества.

— А с чем, по-вашему, связан этот идейный кризис? В каких областях он наиболее заметен? Коснулся ли он, в частности, культуры?
— Он заметен и в социальной жизни, и в культуре, и в науке. Правда, естественные науки находятся в несколько лучшем положении.

А вот «неестественные» науки, гуманитарные, явно не справляются с кризисом. Они или просто переходят на взаимную ругань, или обращаются к тем идеям, которые лет сто назад ещё помогали человечеству выжить, а сегодня только мешают.

— Но кризис — это же вполне объективный процесс?
— Думаю, кризис идей мог быть спровоцирован тем, что гуманитарные науки в своей основе пытались подражать физике, и в первую очередь астрономии.

В своё время казалось, что всё в этом мире движется в согласии с механикой и описывается высшей математикой, о чём говорил ещё Ньютон. Но жизнь как сказка — чем дальше, тем интереснее. И сейчас мы видим, что эта система взглядов, она содержательно изменилась. Да и сама идея, что можно ухватить за хвост Жар-птицу, ускользнула.

— То есть мы переживаем период какого-то временного разочарования?
— Разочарование — это эмоциональная реакция европейцев. Китайцы, напротив, говорят, что кризис — это возможность нового движения.

— Вас все знают как выдающегося просветителя. В этом вы были единственным, первым. Первым же и остаётесь. Вы же были одним из инициаторов канала «Мир знаний». Но, увы, ни знания, ни культура у нас по-прежнему не в почёте. Почему? И в каком состоянии в принципе находится сейчас наше ТВ?
— Наше ТВ находится в глубокой яме! Я бы назвал его преступной организацией, потому что такого разложения, которое оно практикует в обществе, я не видел на экранах никогда и нигде. У нас показывают исключительно то, как бьют женщин, пытают людей, насилуют детей…

Тут вообще нет никакого позитива. Наше ТВ получило беспредельную свободу. И это «сладкое слово «свобода» просто свело его с ума! Более того, оно было понято им как вседозволенность.

— А по-моему, наше ТВ абсолютно несвободно. Несвободно от денег. Но свободой это никак не называется.
— Да, это не свобода. Анекдот помните? Спрашивают девицу: «Ты отдалась по любви или за деньги?» Она отвечает: «Конечно, по любви. Пять рублей — разве это деньги?»

— Как вам кажется, по каким основным параметрам мы отличаемся от западного ТВ?
— Безответственностью. Вообще, слово «ответственность» полностью исключилось из нашего социального лексикона.

— Как вам кажется, долго ли продлится этот кризис на нашем ТВ и в культуре в целом?
— Сейчас ситуация немножечко повернулась в другую сторону. Канал «Россия» и канал «Культура», начавший свой цикл «Академия», пытаются этим заниматься. Но, к сожалению, мы находимся в глубокой яме! Мы успели вырастить уже целое поколение, которое видит в медиа, в ТВ единственную альтернативу культуре.

— Но, на мой взгляд, канал «Культура» преступно мало говорит с молодёжью. А ведь он должен говорить не только с пенсионной частью аудитории, но и с разными возрастными категориями. Увы, никакая такая молодёжь этот канал не смотрит, потому что большинство программ там делается тем же языком и с тем же посылом, что и в далёкие 60-е. Форму надо менять. Язык надо менять. Надо уметь разговаривать с миром на разных языках. Этого требует современная культура. Она многоголоса.
— Правильно. У меня в своё время был проект перевода переписки Тургенева с Жорж Санд на язык СМС. И такие смелые культурные параллели вполне допустимы. Те же знаменитые новгородские грамоты — это ведь и есть эсэмэски того времени!

Среди них, к примеру, есть очень трогательная записка какой-то новгородской дамы к своему любовнику: «Пожалуйста, приди, ты давно меня не еб…л». Вот вам, пожалуйста, чем не современная эсэмэска?! Живая речь.

— Кстати, все вас знают как чудесного рассказчика анекдотов. Но и про самого Капицу тоже ходит анекдот: «Посылают однажды Капицу за сыром. Он приходит и видит в магазине 20 сортов сыра. Тогда он взял каждого по 10 грамм. С тех пор Капицу за сыром не посылали». Правда это или нет?
— Чистая правда! Мы жили на даче тогда, и меня Таня (жена. — С.К.) послала купить килограмм сыра. Я пришёл в магазин на Смоленской площади и обнаружил в нём большой отдел сыров.

Сказал продавщице, что мне нужно по 100 граммов каждого сыра. И пока я разговаривал с ней, она всё резала и резала, заворачивала каждый кусочек в отдельную бумажку, и я писал на каждом, что за сыр и сколько он стоит.

В это время за мной образовался целый хвост разъярённых граждан, готовых меня убить. Но, как видите, меня всё-таки не убили.

— Естественно, в ФБ очень много вопросов об интернете, его развитии и о его влиянии на развитие цивилизации как таковой.
— Интернет демонстрирует колоссальный разрыв между технологией и содержанием. Технологии высочайшие, а вот содержание совершенно им не соответствует. Найти в этой куче навоза одно-единственное жемчужное зерно практически невозможно.

Когда люди в древности вынуждены были высекать на стене надписи с постановлениями своего царька или вождя или когда они писали священные книги, они писались очень кратко, разумно и потому на века.

Каковы перспективы интернета? Был старый анекдот о том, что радио есть, а счастья нет. Ещё песенка была такая: «Я по радио влюбился, я по радио влюбился, и по радио у нас дочка родилась». Она вполне применима и к интернету.

Ну а если серьёзно, то интернет — это трибуна, с которой можно вещать что угодно. И тем не менее содержание там ничтожно. То есть сказать можно, но нечего. Скорее, интернет является сколком сознания общества. Поэтому он больше должен быть интересен для психиатров и социологов.

— И тем не менее сейчас интернет живёт активной, наступательной жизнью, отчасти даже агрессивной. Возможна ли какая-то реакция общества и нашего сознания на эту агрессию?
— Эта реакция уже есть. Отторжение, усталость, раздражение. Интернет — это как шум. Он только раздражает. Уровнем претензий, тотальностью. Тратя время на интернет, ты рискуешь потерять то, что действительно интересно.

— Сейчас многие переживают чувство разочарования в России, усталости от неё.
— Я считаю, что наша интеллигенция её предала. Получив свободу, она абсолютно потеряла чувство ответственности.

— Мне кажется, что она традиционно была довольно безответственна. Всегда любила потрындеть.
— Вот в том-то и дело. А сейчас — допрыгались…

— Как сделать так, чтобы чувство ответственности бизнеса стало актуальным для общества?
— Молодой российской буржуазии надо просто повзрослеть. На это уйдёт два-три поколения.

— Если она не окажется до этого благополучно придушенной очередным революционным матросом…
— Может, так и следовало бы сделать…

— Большинство людей, способных к рефлексии (а их очень немного), где-то к 40—45 годам переживают некий период разочарования в жизни как таковой и в себе самом. Приходилось ли вам испытывать нечто подобное?

— Нет. Мне так стремительно приходилось по ней двигаться и приспосабливаться к тем изменениям, которые происходили в жизни, что просто некогда было об этом думать.

Беседовала Светлана Конеген

По большому счёту - все равны, но у каждого своя шероховатость.

Современная притча

Попал один мудрец на небеса.

— Как прожил ты свою жизнь? — спросил его ангел.

— Я искал истину, — ответил мудрец.

— Это хорошо! — похвалил мудреца ангел. — Расскажи, что ты делал, чтобы найти истину.

— Я знал, что мудрость, накопленная людьми, записана в книгах, и много читал, — сказал мудрец, и ангел улыбнулся.

— Небесную мудрость передаёт людям религия. Я изучал святые книги и ходил в храмы, — сказал мудрец. Улыбка ангела стала ещё светлее.

— Я много путешествовал в поисках истины, — продолжил мудрец, и ангел благосклонно кивнул головой.

— Я любил беседовать и спорить с другими мудрецами. В наших спорах рождалась истина, — добавил мудрец, и ангел снова кивнул головой.

Мудрец замолчал, и лицо ангела вдруг омрачилось.

— Разве я что-то делал неправильно? — удивился мудрец.

— Ты всё делал правильно, но ты ничего не сказал о любви, — ответил ангел.

— У меня не было времени на любовь, я искал истину! — гордо заявил мудрец.

— Там нет истины, где нет любви, — с горечью воскликнул ангел. — И глубочайшая истина рождается лишь из глубочайшей любви.